заболоцкий1. н.а

«Не позволяй душе лениться…»
к 110-летию со дня рождения
Н.А. Заболоцкого (1903 – 1958), поэта и
переводчика

Коля Заболотский 1907 [4]
Николай Алексеевич Заболоцкий родился 7 мая
1903 года в селении Кукмор близ Казани. Отец,
Алексей Агафонович Заболотский, был
агрономом и работал управляющим на земской
опытно-показательной ферме. До 1925г. Николай
носил фамилию отца – Заболотский, а затем
изменил ее на Заболоцкого.
Мать, Лидия Андреевна, окончила Вятскую
гимназию и учительские курсы, но работала
учительницей недолго , так как вскоре заболела и
потеряла голос.
Николай был первенцем , а всего в семье
родилось семеро детей; один из них умер в
раннем возрасте.
Детство и юность будущего поэта прошли в
сельской местности. Отец брал сына в служебные
поездки по деревням. Впечатлительный мальчик
наблюдал природу, жизнь крестьян, слушал их
беседы.

После окончания начальной школы в 1913 г.
Колю повезли в уездный городок Уржум, где
он продолжил учебу в Уржумском реальном
училище. Первые четыре года учения
мальчик жил «на хлебах», то есть на
квартире с полным содержанием и
присмотром. Затем вся семья Заболотских
переехала в Уржум.
Уржумское реальное училище.
Коля – ученик реального
училища 1913 [4]

Преподаватели реального училища 1913 [4]
Занятия в училище проводили в основном
компетентные и либерально настроенные
преподаватели. Директор М.Ф. Богатырев был
талантливым математиком и шахматистом.
Учителя рисования Ларионова Ф.Л. ученики
любили не только за интересные уроки, но и за
преданность музыке и театру.
В классе для рисования скамьи
располагались амфитеатром, у
каждого ученика был свой
мольберт. Вдоль стен стояли
гипсовые копии античных
скульптур. В рисовании и
черчении Николай проявил
хорошие способности: успешно
рисовал карандашом, писал
акварелью и маслом.
Историк Спасский В.П. приучал
учащихся к внимательному
конспектированию и глубокому
пониманию предмета.
Учитель естествознания
Праксин Н.В. увлек подростков
диспутами по дарвинизму.
Литературу преподавала
молодая учительница,
приехавшая из Москвы и
сыгравшая немалую роль в
утверждении поэтического
призвания молодого
Заболоцкого.

Стихи носили следы подражания поэтам
- символистам и акмеистам: А. Блоку,
А. Ахматовой, А. Белому.
В 1920 году, закончив училище, юноша с
товарищами едет в Москву и поступает
одновременно на медицинский и
историко-филологический факультеты
университета. Студентам-медикам
полагался хороший по тем временам
паек, поэтому Николай больше времени
посвящал медицине, чем литературе.
Однако скоро паек урезали, а затем и
отменили. Жить стало совсем
голодно, устроиться на работу тоже не
было возможности, и Николай весной
1921 г. оставил учебу и уехал домой в
Уржум. Однако уже в сентябре он едет в
Петроград, где поступает в пединститут
им. Герцена на отделение языка и
литературы.
Николай Заболоцкий 1920 [4]
Писать стихи Николай начал с семи
лет . Он помещал их в
самодельные книжечки.
Ранние стихи наполнены
воспоминаниями мальчика о
родной деревне, впечатлениями об
ученической жизни.

Коля – студент Петроградского
института им. Герцена 1921 [4]

Автопортрет Н. Заболоцкого 1925 [4]

В 1925 году Заболоцкий закончил
институт. Вместе с поэтами-
авангардистами Д. Хармсом,
А. Введенским и И. Бахтеревым
вошел в состав литературной
группы «Левый фланг». В 1926-
27 гг., когда Николай отбывал
воинскую повинность на
Выборгской стороне в
стрелковом полку, дважды
устраивались выступления
«левофланговцев». После этого
некоторые из сослуживцев поэта
стали поклонниками его таланта.
Позднее эта литературная группа
была переименована в
«Объединение реального
искусства» - «Обериу». Под этим
названием оно и вошло в
историю русской литературы, а
его участники известны нам под
именем обериутов. Правда,
Заболоцкий отошел от
деятельности обериутов в 1929г.Афиша вечера обериутов [4]
Д. Хармс и художница
А. Порет 1931 [3]
Д. Хармс
Рисунок Н. Заболоцкого [4]

В 1929 году вышла первая книга стихов Заболоцкого
«Столбцы», которая включала стихи 1926 -1928 гг.
Книжка была замечена читателем и критикой и стала
настоящим событием в литературной жизни 20-х годов.
Через месяц ее нельзя было купить ни за какие деньги.
Книгу переписывали от руки, буквально выучивали
наизусть. Отзывы о ней очень скоро стали
диаметрально противоположными. Академик
Лихачев Д.С. вспоминает: «В студенческие годы
огромное впечатление произвели на меня «Столбцы»
Заболоцкого. Я и до сих пор их очень люблю». [4,
с.157] Поэт П. Антокольский замечает: «Читал я ее с
интересом, близким к жгучему. Чувство сенсации,
новизны, прорыва в область, никем
еще не обжитую до Заболоцкого, главенствовало над
всеми прочими чувствами». [4, с. 157]
Книжка «ошарашивала издевательской
беспощадностью образов, живописностью картин
нэповского мещанства тех лет, его старого и нового
быта». [4, c. 158]
Однако большинство критиков приняло книгу в штыки.
Поэта называли «певцом-ассенизатором»,
«отщепенцем-индивидуалистом», «половым
психопатом». Обсуждение «Столбцов» сводилось к
брани, оскорбительным выпадам, политическому
запугиванию. Первый стихотворный сборник
поэта «Столбцы» 1929 [3]

«Часы гремят. Настала ночь.
В столовой пир горяч и пылок,
бокалу винному невмочь
расправить огненный затылок.
Мясистых баб большая стая
сидит вокруг, пером блистая,
и лысый венчик горностая
венчает груди, ожирев
в поту столетних королев.
Они едят густые сласти,
хрипят в неутоленной страсти
и, распуская животы,
в тарелки жмутся и цветы.
Прямые лысые мужья
сидят как выстрел из ружья,
но крепость их воротников
до крови вырезала шеи,
а на столе - гремит вино,
и мяса жирные траншеи,
и в перспективе гордых харь
багровых, чопорных и скучных -
как сон земли благополучной,
парит на крылышках мораль».
Отрывок из стихотворения «Свадьба»
из сб. «Столбцы» [3, c.133-134]

Н.Заболоцкий 1929 [4]Катя Клыкова 1928 [4]
Николай и Катя Клыкова познакомились, когда учились в пединституте. Катя жила у
дяди на Большой Пушкарской, и Заболоцкий часто бывал у нее. Постепенно
дружба переросла в любовь, однако Заболоцкий считал, что поэт не должен
связывать себя семейными узами и долго не мог принять решение о женитьбе.
Только спустя четыре года после знакомства он окончательно убедился, что жизнь
без Кати невозможна, и в 1930 году молодые люди поженились.

Из писем Н. Заболоцкого Е. Клыковой, ноябрь 1928 г.
«Друг мой милый, родная моя девочка!
Если Вы когда-нибудь полюбите меня, я сделаю все, чтобы Вы были счастливы.
Пойдемте вместе! Надо покорять жизнь! Надо работать и бороться за самих себя.
Сколько неудач еще впереди, сколько разочарований, сомнений! Но если в такие
минуты человек поколеблется – его песня спета. Вера и упорство. Труд и
честность. Вместе мы горы своротим – да, вот этими руками!
Решайте. Я жду. Я буду долго ждать, если это нужно.
………………………….
Опять пишу Вам. Сегодня я окончательно понял, что за эти годы, если я кого и
могу полюбить <…>, то только - Вас.
…………………………...
Любовь моя безысходная, все теперь понял, без Вас – не жизнь. Прошу Вашей
руки. Решайте. Когда хотите и как хотите.
Жить, бороться, работать, радоваться – с Вами. Люблю Вас. Будьте другом моим
и женой. Или – Вы, или никто – надолго, может быть, навсегда. Вот и все, девочка
родная моя». [3, c. 114-115]

В конце 1920-х – начале 1930-х гг. Заболоцкий сотрудничал в детских журналах
«Еж» и «Чиж», где публиковались его стихи и рассказы для детей: «Сказка о
кривом человечке», «Как мыши с котом воевали», «Картонный город» и др.
В редакциях этих журналов можно было встретить С. Маршака, М. Пришвина,
Б. Житкова, К. Чуковского, В. Бианки, М. Зощенко, Д. Хармса и других интересных
людей.

Шарж на Н. Заболоцкого, автора поэмы
«Торжество Земледелия» 1930-е гг. [4]
Философские вопросы взаимоотношений
человека и природы всегда волновали
поэта. В начале тридцатых годов Николай
Алексеевич с особым вниманием изучает
натурфилософию. Он обращается к трудам
Платона, Ф. Энгельса, Г. Сковороды,
К. Тимирязева, В. Вернадского,
А. Эйнштейна, К. Циолковского. С
последним он даже ведет переписку.
Летом 1930 г. Заболоцкий закончил работу
над поэмой «Торжество земледелия».
Не в добрый час вышел в свет журнал
«Звезда» (1933г.), где была опубликована
поэма. Страшный голод поразил деревни,
только что организованные колхозы были на
грани провала, а в поэме проповедовались
новые , не понятные пролетариату цели
преобразования сельского хозяйства.
В критических статьях замелькали выражения
«злобная карикатура на социализм»,
«пасквиль на коллективизацию», «кулацкая
поэма», хотя автор создал философское
произведение о взаимоотношениях человека
и природы.
Разгромные статьи, крушение надежд на
выход новой книги стихов угнетающе
подействовало на поэта.
Заболоцкий почти перестал писать стихи.

До середины 30-х гг. поэт занимался переводами иноязычной поэзии, переработкой
зарубежной классики для детей. Так, он пересказал «Гаргантюа и Пантагрюэля»
Ф. Рабле, «Тиля Уленшпигеля» Шарля де Костера, некоторые главы из «Путешествия
Гулливера» Д. Свифта.
В 1935 году Заболоцкий познакомился и сдружился с грузинскими поэтами
С. Чиковани и Т. Табидзе, впервые побывал в Грузии. Николай Алексеевич
заинтересовался грузинской поэзией и начал работу над поэтическими переводами с
грузинского (по подстрочникам). За мастерский перевод поэмы Ш. Руставели
«Витязь в тигровой шкуре» поэт был награжден почетной грамотой ЦИК Грузии.

Летом 1936 года Заболоцкий побывал в
Грузии. Вместе с С. Чиковани ездил в Гори –
город, где родился и рос И. Сталин, посетил
дом-музей «вождя народов». По приезде в
Ленинград он написал «Горийскую
симфонию». Стихотворение посвящено всей
Грузии, ее народу и природе, но не обошло
оно и непременную тогда тему Сталина, хотя
имя его не называлось. Это было сделано с
определенным расчетом: поэт надеялся
укрепить свое неустойчивое официальное
положение в литературных кругах и тем
самым получить выход к читателю. Расчет
оправдался. После публикации стихотворения
в «Известиях» от 4 декабря 1936 г. поэт
сообщил друзьям в Грузию: «Рад, что
пришлись по вкусу вам мои стихи. Они
сдвинули меня с мертвой точки, и теперь дело
идет о книге стихов, которая уже включена в
план, <…> и если все будет благополучно,
весной может выйти в свет». [3, c. 213].
Н. Заболоцкий и С. Чиковани
Тбилиси, октябрь 1936 г. [3]

Постепенно жизнь семьи Заболоцких налаживалась.
В 1934 г. они получили собственную двухкомнатную
кооперативную квартиру в надстройке дома №9 на
канале Грибоедова. В квартирах двух этажей
надстройки поселились писатели: В. Каверин,
Е. Шварц, М. Зощенко, Б. Эйхенбаум, М. Казаков и
другие.
У поэта появился кабинет, где он мог спокойно
работать. Переводческая работа приносила неплохие
гонорары – в дом пришел достаток. В 1937 г. вышла
«Вторая книга» , включающая семнадцать
стихотворений. Вскоре в «Литературной газете»
появилась рецензия на нее. Критик Тарасенков А.
отметил в ней, что Заболоцкий порвал с прежними
декадентскими крайностями, но на смену им
пришла «мертвая зыбь академизма».[4, с.285] Критик
не одобрил даже «Горийской симфонии», подметив,
что вождь в ней занимает далеко не центральное
место.
Николай Алексеевич взял путевку в Дом творчества
в Елизаветине (под Ленинградом) и уехал туда
подальше от всех литературных неприятностей. Там
он начал переводить «Слово о полку Игореве» и
писать поэму «Осада Козельска».
В семье Заболоцких росло двое детей:
Никита (1932 г.р.) и Наташа (1937 г.р.).
Поэт с женой и сыном 1935 [4]

Ордер на арест и дело Заболоцкого [4]
19 марта 1938 г. в квартире Заболоцких
сотрудниками НКВД был произведен обыск.
Тогда же поэту был предъявлен и ордер на арест.
Заболоцкого доставили в Дом предварительного
заключения, соединенный с известным зданием
НКВД на Литейном проспекте.
… Допрос продолжался около четырех суток без
перерыва. Не давали пищи, не позволяли спать.
Николай Алексеевич неподвижно сидел на стуле
под ослепительным светом лампы. На третьи
сутки ноги стали отекать и ему пришлось
разорвать ботинки, чтобы унять нестерпимую
боль в стопах. Сознание стало затуманиваться, и
он уже сам кричал на следователей. Появились
признаки галлюцинации. Такое поведение
теряющего рассудок поэта стало раздражать
следователей: его начали избивать. Били и
дубинками, и сапогами так, что увидев потом
следы истязаний, врачи удивлялись, как остались
целы его внутренние органы. В бессознательном
состоянии Заболоцкого уволокли в тюремную
психиатрическую больницу, где он провел около
двух недель.

Николай Алексеевич категорически отвергал все предъявленные ему обвинения в принадлежности к
троцкистско-бухаринской группе среди ленинградских писателей. «…Я все силы напрягал для того, чтобы
отвечать разумно и не допустить какой-либо несправедливости в отношении тех людей, о которых меня
спрашивали», - вспоминал он 18 лет спустя в «Истории моего заключения». [4, c. 292]
2 октября 1938 г. приговором Особого Совещания при НКВД поэт был осужден на 5 лет ИТЛ.
… После изнурительной дороги заключенные прибыли в Комсомольск-на- Амуре. Заболоцкого направили
в поселок Старт в 40 км от города (Востлаг НКВД).
Сначала Николай Алексеевич работал на общих работах: на лесоповале, в карьере, на строительстве
железной дороги в тайге.
В апреле 1939 г. его включили в состав проектного бюро при строительном управлении ИТЛ в качестве
чертежника.
Документы на
Заболоцкого Н.А. [4]

После ареста мужа в ноябре 1938 г. Екатерину Васильевну
Заболоцкую с двумя малолетними детьми - сыном
Никитой (1932 г.р.) и дочерью Наташей (1937 г.р.) -
выслали из Ленинграда в Уржум.
В августе 1939 г. ссылку отменили, и семья поэта
возвратилась в Ленинград всего на два с половиной года.
В феврале 1942 г. Екатерина Васильевна с детьми была
эвакуирована по Дороге жизни и, после лечения от
дистрофии в Костроме, опять поселилась в Уржуме. Там
она работала воспитателем в интернате для
эвакуированных детей.
Сохранились письма Николая Алексеевича к семье.
Семья Заболоцкого во время
ссылки в г. Уржум 1939 [4]
Конверт, надписанный Заболоцким 1944 [3]

С началом войны ужесточился режим
и ухудшилось питание в лагере.
Заболоцкому отказали в просьбе
отправить его на фронт.
С общих работ его переводят
чертежником в проектное бюро.
В марте 1943г. окончился назначенный
пятилетний срок заключения, но
особым постановлением он был
продлен до конца войны.
Лагерь перевели на Алтай (Алтайлаг
НКВД), в Кулундинские степи.
Заболоцкого определили
чернорабочим на содовый завод. Стоя
по колено в насыщенном растворе, он
вычерпывал содовую жижу из озера.
Вскоре Николай Алексеевич опух и
попал в лазарет. С этого времени у
него начались проблемы с сердцем.
И только в августе 1944 г. по
ходатайству Управления Алтайлага
Заболоцкий был освобожден. Его
оставили работать в должности
техника-чертежника в системе лагеря
без права выбора работы и
свободного передвижения по стране.
Почти семь лет провел в заключении Николай Алексеевич.
Его не покидала надежда на досрочное освобождение.
Заявления о пересмотре дела и отмене несправедливого
приговора в Прокуратуру СССР неоднократно подавали его
друзья, жена и он сам, однако результата не было.
Оставалось одно: надеяться и ждать.
Фрагмент чертежа, скопированного заключенным
Заболоцким [4]

В ноябре 1944г. жена поэта вместе с детьми приехала к мужу
на Алтай, в село Михайловское. Поселились всей семьей в хате
у бабки . Там же помещались чесоточные бараны и теленок.
Но, не взирая на неудобства, семья была счастлива: наконец-
то, все были вместе.
В марте 1945г. лагерь перевели в Караганду. Заболоцким
предоставили отдельную комнату. Николай Алексеевич работал
старшим техником-чертежником и одновременно начальником
канцелярии при Саранстрое ИТЛ НКВД.
У него появляется возможность возобновить работу над
переводом «Слова о полку Игореве», начатую еще до
заключения.
Управление Саранстроя направляет письма-ходатайства в Союз
писателей и ОСО НКВД с просьбой восстановить Заболоцкого в
правах члена Союза писателей и оказать ему поддержку в
предоставлении права на жительство в одном из центральных
городов СССР.
Наконец 31 декабря 1945 г. пришла официальная телеграмма –
вызов в Москву в Союз писателей.
В январе 1946г. Николай Алексеевич быстро сдал все дела по
службе, получил на поездку три тысячи рублей, простился с
семьей и отправился навстречу своей новой судьбе.
Н. Заболоцкий 1946 [3]

Поэт получил разрешение на проживание
в Москве и вызвал к себе жену с детьми.
Год семья жила в поселке Переделкино
на даче писателя Ильенкова, затем
Заболоцких приютил на своей даче
В. Каверин.
Поэт часто гулял по окрестностям
поселка, восхищался березовой рощей, с
раннего утра наполнявшейся голосами
птиц. Он снова после долгого перерыва
начал писать стихи.
В 1946 году было написано
замечательное стихотворение «В этой
роще березовой». В нем переплетается
личная судьба поэта с судьбой
народа, горечь утрат и радость вечного
возрождения.
На эти замечательные стихи композитор
К. Молчанов написал песню, которую в
фильме «Доживем до понедельника»
исполнил актер В. Тихонов.
Переделкино, дача Кавериных 1948 [4]

В этой роще берёзовой,
Вдалеке от страданий и бед,
Где колеблется розовый
Немигающий утренний свет,
Где прозрачной лавиною
Льются листья с высоких ветвей, -
Спой мне, иволга, песню пустынную,
Песню жизни моей.
Но ведь в жизни солдаты мы,
И уже на пределах ума
Содрогаются атомы,
Белым вихрем взметая дома.
Как безумные мельницы,
Машут войны крылами вокруг.
Где ж ты, иволга, леса отшельница ?
Что ты смолкла, мой друг ?
За великими реками
Встанет солнце, и в утренней мгле
С опалёнными веками
Припаду я, убитый, к земле.
Крикнув бешеным вороном,
Весь дрожа, замолчит пулемёт.
И тогда в моем сердце разорванном
Голос твой запоет.
И над рощей березовой,
Над березовой рощей моей,
Где лавиною розовой
Льются листья с высоких ветвей,
Где под каплей божественной
Холодеет кусочек цветка, -
Встанет утро победы торжественной
На века.
1946г. [3, c. 528-529]
В этой роще берёзовой.

За работой 1953 [4]
Летом 1948 г. семья Заболоцких получила от
Союза писателей двухкомнатную квартиру в
Москве, в корпусе «Беговой деревни», как
иногда называли недавно построенный
пленными немцами городок недалеко от
Хорошевского шоссе, где получили квартиры
многие писатели и композиторы.
У поэта появились условия для плодотворной
работы. С самого утра и до обеда он не выходил
из-за письменного стола.
После обеда встречался с друзьям-литераторами:
В. Кавериным, И. Андрониковым, Э. Казакевичем,
В. Гроссманом и другими, которые жили в
соседних корпусах «Беговой деревни».
В гости к поэту часто приезжали его друзья: из
Грузии - поэты С. Чиковани, Леонидзе, Каладзе; из
Ленинграда - Е. Шварц, Гитович.
В тесной квартире организовывалось застолье.
Кто-нибудь из гостей просил Николая Алексеевича
почитать стихи… Их хвалили, ценили поэтическую
честность и принципиальность Заболоцкого, его
нежелание участвовать в хоре, прославляющем
партию и пятилетки. В журналах до 1956 г. поэт
печатался редко и оставался почти неизвестным
, вот и читал он друзьям стихи из тонкой папочки
, внимательно следя за впечатлением, которое они
производили.
В 1948 г. Николай Алексеевич подготовил к
изданию сборник своих стихотворений. Верстка
сборника была передана на просмотр А. Фадееву
, председателю Союза писателей, который из
двадцати пяти стихотворений рекомендовал
оставить лишь семнадцать из-за стремления
оградить поэта от возможных нападок критики.
В сильно урезанном виде летом 1948 г. сборник
стихов вышел из печати.

Поэт продолжает активно работать над переводами с
венгерского, грузинского, узбекского языков.
Вместе с семьей Николай Алексеевич посещает Дом
творчества «Сагурамо» ( Грузия), где встречается с
грузинскими поэтами, с которыми сотрудничал еще до
лагерей. Именно ему русская и грузинская культуры обязаны
существованием свода классической грузинской поэзии на
русском языке. Заболоцкий перевел стихи Г. Орбелиани,
И. Чавчавадзе, А. Церетели, В. Пшавелы,
Д. Гурамишвили. В 1955г. он закончил полный перевод
поэмы Ш. Руставели «Витязь в тигровой шкуре», который
еще в 1937 г. подготовил для детей и юношества.
Николай Алексеевич переводил также стихи грузинских
поэтов 20 века, своих современников: Т. Табидзе,
С. Чиковани.
За переводы грузинской поэзии Заболоцкий в 1957 г. был
награжден Орденом Трудового Красного Знамени. Этой
награде поэт радовался, считая, что она делает более
прочным его положение бывшего заключенного. Однако, во
время болезни сердца он попросил жену подать ему в
постель свои фотографии , сделанные после награждения, и
отрезал орден.

Семья стала готовиться к отъезду, а
влиятельные писатели хлопотать перед
властями, надеясь добиться хотя бы
отсрочки высылки. И на этот раз выручил
А.Фадеев: Заболоцкому отменили высылку
и сняли судимость.
Поэт возобновил работу над переводами,
решил вернуться к «Слову о полку
Игореве», чтобы более точно проработать
детали древнерусского литературного
памятника. Николай Алексеевич
переписывался с крупнейшим
исследователем древнерусской литературы
академиком Д. С. Лихачевым, который
консультировал его в работе.
В сентябре 1954 г. у поэта случился первый
инфаркт. Также давала о себе знать и
болезнь глаз.
В 1956 г. в общественной жизни появились
первые признаки «оттепели», и поэт решает
написать «Историю моего заключения», где
рассказывает о своем аресте и отправке в
лагеря. Он всегда неохотно вспоминал о
лагерной жизни, но все же решил написать
правду «для потомков».
С женой и дочерью 1951 [4]
Осенью 1951 г. Заболоцкому было
предписано прийти в отделение
милиции, где у него отобрали паспорт
и, как человеку с судимостью по 58-й
статье, предложили в десятидневный
срок покинуть город.

Супруги Заболоцкие 1955 [4]
В конце жизни (1956-57гг.) поэту пришлось
пережить еще одно душевное потрясение – его
жена и писатель В. Гроссман (автор романа
«Жизнь и судьба») полюбили друг друга.
Николай Алексеевич решил расстаться с
Екатериной Васильевной. Она стала жить
вместе с В. Гроссманом, а поэт нашел себе
молодую женщину из литературного окружения
- Н. Роскину. Ей он посвятил замечательное
стихотворение «Признание» («Зацелована,
околдована…»), впоследствии переложенное на
музыку.
Поначалу Роскина очаровала поэта
красотой и независимостью суждений, но
вскоре поняла, что заменить любимую
жену не сможет. Да и Заболоцкий тосковал
по Екатерине Васильевне, надеясь, что
когда-нибудь они снова будут вместе, и он
простит ей все.
Около года супруги жили врозь, но затем
постепенно началось примирение.
В 1957 г. творческая активность поэта
достигла наивысшего для него уровня. Он
написал тридцать три стихотворения. В
этом же году вышел четвертый, наиболее
полный его прижизненный сборник стихов.
На слова «поздних» стихотворений
написаны популярные песни и романсы:
«Облетают последние маки»
( исп. А. Мягков в к/ф «Служебный
роман»), «В этой роще березовой…» (исп.
В. Тихонов в к/ф «Доживем до
понедельника»), «Очарована, околдована…
», «В городке».
Многим известны стихотворения
«Не позволяй душе лениться», «Некрасивая
девочка», «Журавли».

Облетают последние маки,
Журавли улетают, трубя,
И природа в болезненном мраке
Не похожа сама на себя.
По пустынной и голой аллее
Шелестя облетевшей листвой,
Отчего ты, себя не жалея,
С непокрытой бредешь головой?
Жизнь растений теперь затаилась
В этих странных обрубках ветвей.
Ну, а что же с тобой приключилось,
Что с душой приключилось твоей?
Как посмел ты красавицу эту,
Драгоценную душу твою,
Отпустить, чтоб скиталась по свету,
Чтоб погибла в далеком краю?
Пусть непрочны домашние стены,
Пусть дорога уводит во тьму, -
Нет на свете печальней измены,
Чем измена себе самому.
1952 [4 c. 649-650]
Облетают последние маки

Среди других играющих детей
Она напоминает лягушонка.
Заправлена в трусы худая рубашонка,
Колечки рыжеватые кудрей
Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы,
Черты лица остры и некрасивы.
Двум мальчуганам, сверстникам её,
Отцы купили по велосипеду.
Сегодня мальчики, не торопясь к обеду,
Гоняют по двору, забывши про неё,
Она ж за ними бегает по следу.
Чужая радость так же, как своя,
Томит её и вон из сердца рвётся,
И девочка ликует и смеётся,
Охваченная счастьем бытия.
Мне верить хочется, что чистый этот пламень,
Который в глубине её горит,
Всю боль свою один переболит
И перетопит самый тяжкий камень!
И пусть черты её нехороши
И нечем ей прельстить воображенье,-
Младенческая грация души
Уже сквозит в любом её движенье.
А если это так, то что есть красота
И почему её обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?
1955 [3, c.667-668]
Некрасивая девочка
Ни тени зависти, ни умысла худого
Ещё не знает это существо.
Ей всё на свете так безмерно ново,
Так живо всё, что для иных мертво!
И не хочу я думать, наблюдая,
Что будет день, когда она, рыдая,
Увидит с ужасом, что посреди подруг
Она всего лишь бедная дурнушка!
Мне верить хочется, что сердце не игрушка,
Сломать его едва ли можно вдруг!

Н.А. Заболоцкий 1958 [4]

Памятник на могиле поэта на Новодевичьем кладбище [5]

Я не умру, мой друг. Дыханием цветов
Себя я в этом мире обнаружу.
Многовековый дуб мою живую душу
Корнями обовьет, печален и суров.
В его больших листах я дам приют уму,
Я с помощью ветвей свои взлелею мысли,
Чтоб над тобой они из тьмы лесов повисли
И ты причастен был к сознанью моему.
Над головой твоей, далекий правнук мой,
Я в небе пролечу, как медленная птица,
Я вспыхну над тобой, как бледная зарница,
Как летний дождь прольюсь, сверкая над травой.
Нет в мире ничего прекрасней бытия.
Безмолвный мрак могил — томление пустое.
Я жизнь мою прожил, я не видал покоя:
Покоя в мире нет. Повсюду жизнь и я.
О, я недаром в этом мире жил!
И сладко мне стремиться из потемок,
Чтоб, взяв меня в ладонь, ты, дальний мой потомок,
Доделал то, что я не довершил.
1947 [3, c.549-550]

Список использованных источников
1. Воспоминания о Н. Заболоцком: сборник. – Москва : Советский писатель,
1984. – 464 с.
2. Ермолинский С.А. Из записок разных лет; Михаил Булгаков. Николай
Заболоцкий. – Москва : Искусство, 1990. – 256 с.
3. Заболоцкий Н. А. "Огонь, мерцающий в сосуде..." : Стихотворения и поэмы.
Переводы. Письма и статьи. Жизнеописание. Воспоминания современников.
Анализ творчества / *Сост., Жизнеописание, прим.:Н.Н.Заболоцкий]. -
Москва : Педагогика-Пресс, 1995. - 945с.
4. Заболоцкий Н. Н. Жизнь Н.А.Заболоцкого / Никита Заболоцкий. - Санкт-
Петербург :Logos, 2003. - 663с.
5. http://www.gazetanv.ru/archive…

заболоцкий1. н.а

More Related Content

What's hot (20)

Similar to заболоцкий1. н.а (20)

More from Chihin (20)

заболоцкий1. н.а