Abstract image of a woman sitting on books and studying on a laptop

Ip and development

The Skolkovo Foundation , profile picture
The Skolkovo Foundation

Документ исследует взаимосвязь между институтом интеллектуальной собственности и инновационным развитием в России, подчеркивая необходимость адаптации законодательства к современным экономическим реалиям. Авторы отмечают, что неправильное копирование иностранных моделей может препятствовать гармоничному развитию страны, и поднимают вопросы распределения ресурсов в глобальной экономической системе. Рекомендуется переход к прагматическому подходу в оценке законодательства об интеллектуальной собственности для стимуляции инновационной деятельности и соответствия российским социальным потребностям.

1 of 184
Downloaded 25 times
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
55
56
57
58
59
60
61
62
63
64
65
66
67
68
69
70
71
72
73
74
75
76
77
78
79
80
81
82
83
84
85
86
87
88
89
90
91
92
93
94
95
96
97
98
99
100
101
102
103
104
105
106
107
108
109
110
111
112
113
114
115
116
117
118
119
120
121
122
123
124
125
126
127
128
129
130
131
132
133
134
135
136
137
138
139
140
141
142
143
144
145
146
147
148
149
150
151
152
153
154
155
156
157
158
159
160
161
162
163
164
165
166
167
168
169
170
171
172
173
174
175
176
177
178
179
180
181
182
183
184
Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики 2013 Интеллектуальнаясобственностьиразвитиеобщества:времяпрагматики2013 Светлана Авдашева Рошель Дрейфусс Игорь Дроздов Алексей Иванов Полина Крючкова Янис Лианос Сергей Плаксин Андрей Шаститко Авторы исследования «Глобализация – это один из важнейших вопросов сегодняшнего дня, и интеллектуальная собственность – один из важнейших вопросов глобализации, особенно учитывая, что мир движется в направлении экономики знания. То, как мы регулируем и управляем процессами создания и доступа к знаниям, имеет центральное значение для успешного функционирования новой экономики, экономики знания, и распределения выгод от ее работы. На кону – вопросы распределения благ и эффективности». Джозеф Стиглиц Лауреат Нобелевской премии по экономике
Последние 20 лет лейтмотивом развития института ин- теллектуальной собственности (ИС) в России было при- ведение его в соответствие с «лучшими мировыми стан- дартами». Принятие 4-й части Гражданского кодекса РФ стало ключевой вехой этого процесса. В фокусе внимания российского законодателя в эти годы было преимущественно создание стройной системы за- конодательства, а прямое копирование иностранных моделей рассматривалось как естественный метод нор- мотворчества. Это связано как с особенностями этапа догоняющего развития, так и со сложностями в оценке потребностей российской экономики и общества в пери- од стремительных социальных изменений. Негативной стороной указанного подхода стало несоот- ветствие целого ряда нормативных положений законо- дательства об ИС реальным потребностям российской экономики и общества. Одной из таких важных потребностей является острая необходимость перевода российской экономики на инно- вационный путь развития. И здесь институт ИС может сы- грать значимую роль. Например, в США одним из клю- чевых факторов, повлиявших на инновационный рывок и  успех Кремниевой долины, послужило то, что  режим охраны интеллектуальной собственности в этой стране адаптировалцелыйрядважныхизменений,направленных на стимулирование инновационной деятельности. Модель догоняющего развития имеет немало отрица- тельных сторон. Так, в большинстве развитых стран, которые на протяжении XX в. создали тяжеловесную си- стему регулирования ИС, она в ее нынешнем виде стано- вится уже обузой экономическому развитию. Увлекшись копированием, российский законодатель часто не учиты- вал возможность гармоничного развития России без за- имствования у Запада устаревших институтов индустри- альной эпохи. В современном мире институт ИС играет очень важную роль в перераспределении ресурсов в глобальной эко- номической системе. Так, лауреат Нобелевской премии по экономике Джозеф Стиглиц отмечает: «Глобализация – это один из важнейших вопросов сегодняшнего дня, и интеллектуальная собственность – один из важнейших вопросов глобализации, особенно учитывая, что мир дви- жется в направлении экономики знания. То, как мы ре- гулируем и управляем процессами создания и доступа к знаниям, имеет центральное значение для успешного функционирования новой экономики, экономики знания, и распределения выгод от ее работы. На кону – вопросы распределения благ и эффективности». К сожалению, очень многие решения в области ИС в России принимались без учета этих вопросов. Об этом красноречиво свидетельствует случай с установлением в России национального (регионального) режима исчер- пания исключительных прав – о чем мы подробно пишем в нашем исследовании. Лейтмотивом предстоящего этапа в развитии институ- та ИС в России должна стать прагматическая оценка выгод и потерь от конкретных нормативных предписаний для российской экономики и общества. Фонд «Сколково» совместно с Национальным исследо- вательским университетом «Высшая школа экономи- ки» и  коллегами из ведущих мировых университетов – University College of London и New York University – провели первое в  России комплексное междисциплинарное ис- следование влияния института ИС на общественное раз- витие и стимулирование инновационной деятельности. Рассчитываем, что это исследование станет отправной точкой для последующей вдумчивой разработки россий- ского национального видения стратегии в области интел- лектуальной собственности – одной из важнейших сфер глобального миропорядка. С уважением, И. А. Дроздов А. Ю. Иванов Алексей Юрьевич Иванов Игорь Александрович Дроздов Вступительное слово
2 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Авторы Светлана Борисовна Авдашева Высшая школа экономики, профессор. Институт анализа предприятий и рынков ВШЭ, заместитель директора. Доктор экономических наук Рошель Дрейфусс (Rochelle Dreyfuss) Школа права Нью-Йоркского университета (New York University), профессор. Энгельбергский центр права и инновационной политики, содиректор Алексей Юрьевич Иванов Фонд «Сколково», директор Департамента правовой политики и общественного развития. Магистр права Гарвардского университета Игорь Александрович Дроздов Фонд «Сколково», старший вице-президент по правовым и административным вопросам. Кандидат юридических наук
3Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Андрей Евгеньевич Шаститко Московский государственный университет, профессор. Центр исследований конкуренции и экономического регулирования РАНХиГС, директор. Доктор экономических наук Янис Лианос (Ioannis Lianos) Школа права Лондонского университетского колледжа (University College of London), доцент. Центр права, экономики и общества, директор. Доктор юридических наук Сергей Михайлович Плаксин Дирекция по экспертно- аналитической работе ВШЭ, заместитель директора. Центр анализа деятельности органов исполнительной власти ВШЭ, начальник отдела организационного проектирования. Кандидат экономических наук Полина Викторовна Крючкова Высшая школа экономики, профессор. Институт анализа предприятий и рынков ВШЭ, ведущий научный сотрудник лаборатории конкурентной и антимонопольной политики. Доктор экономических наук
4 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 В исследовании участвовали: Авторы выражают благодарность всем участникам исследования. Татьяна Безнощенко Студент ВШЭ Надежда Галиева Младший научный сотрудник Центра методологии федеративных исследований РАНХиГС Малика Горланова Студент магистратуры UCL Анастасия Комкова Студент магистратуры МГУ Любовь Коротецкая Сотрудник Департамента правовой политики и общественного развития Фонда «Сколково». Аспирант МГИМО (У) МИД России Александр Курдин Кандидат экономических наук, руководитель Дирекции по стратегическим исследованиям в энергетике Аналитического центра при Правительстве РФ, научный сотрудник Центра исследований конкуренции и экономического регулирования РАНХиГС при Президенте РФ Руслан Левицкий Консультант Дирекции по конкурентной политике Аналитического центра при Правительстве РФ, аспирант кафедры прикладной институциональной экономики экономического факультета МГУ Сергей Литвинцев Заместитель руководителя Департамента правовой политики и общественного развития Фонда «Сколково». Магистр Дьюкской школы права Ксения Мануильская Научный сотрудник Центра методологии федеративных исследований РАНХиГС Кирилл Пиксендеев Координатор целевой группы «Деловой Двадцатки» (B20) по приоритетам инновационного развития; стажер Департамента правовой политики и общественного развития Фонда «Сколково» Дмитрий Рогозин Кандидат социологических наук. Декан факультета социальных наук МВШСЭН. Директор Центра методологии федеративных исследований РАНХиГС Анастасия Шаститко Студент магистратуры Université Paris 1 Panthéon-Sorbonne
5Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Оглавление I. Институт интеллектуальной собственности и инновационное развитие России..........................9 1. Институт интеллектуальной собственности в России.......................................................................................................10 1.1. Структура российской экономики и спрос на РИД .....................................................................................................11 1.2. Основные тезисы для анализа политики по защите прав интеллектуальной собственности в России..................................................................................................................17 1.3. Спецификация предмета исследования:
 проблемы экономического и правового понимания ...................................................................................................19 1.4. Сравнительный анализ способов спецификации и защиты прав на ИС; анализ рыночного, 
гибридного и иерархического механизма управления
 трансакциями при передаче прав ИС ............................................................................................................................22 1.5. Стимулы, издержки и выгоды различных заинтересованных групп .......................................................................24 1.6. Соотношение политики защиты прав на РИДСИ и других аспектов экономической политики ........................26 2. Соотношение политики защиты прав на РИДСИ и конкурентной политики................................................................ 30 2.1. Соотношение защиты конкуренции и прав на результаты интеллектуальной деятельности: постановка проблемы..........................................................................................32 2.2. Нужны ли исключения для РИДСИ в российском антимонопольном законодательстве? ................................ 34 2.3. Защита прав на РИД в международном контексте .....................................................................................................36 2.4. Экономическая теория исключений из антимонопольных запретов ......................................................................37 2.5. Оценка российской дискуссии по вопросам защиты прав на РИДСИ в антимонопольной политике...............40 2.6. Основные выводы о проблемах защиты прав на РИД в контексте конкурентной политики в России .............41 Список использованных источников ....................................................................................................................................... 43 II. Параллельный импорт: преодоление мифа.........................................................................................................51 1. Параллельный импорт как правовое явление ....................................................................................................................53 2. Политико-экономические аспекты регулирования параллельного импорта................................................................58 3. Влияние запрета параллельного импорта на деятельность инновационных компаний России (социологическое исследование).......................................................................................................................................... 64 Список использованных источников ........................................................................................................................................76 III. Новые проблемы на стыке прав интеллектуальной собственности и антимонопольного законодательства: взгляд из Европы и Соединенных Штатов..............................................................79 Реферат: «Новые проблемы на стыке прав интеллектуальной собственности и антимонопольного законодательства: взгляд из Европы и Соединенных Штатов»....................................................81 New challenges in the intersection of intellectual property rights with competition law – a view from Europe and the United States (полная версия на английском языке) ........................ 88 I. Introduction ............................................................................................................................................................................... 90 II. The interaction between horizontal IP rules and sector specific IP regimes......................................................... 96 A. Validity ................................................................................................................................................................................98 1. Patentable subject matter......................................................................................................................................................98 2. Novelty ..............................................................................................................................................................................100 3. Nonobviousness (inventive step) ........................................................................................................................................100 4. Utility (industrial application) ...............................................................................................................................................101
6 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 5. Disclosure (specification) and claiming...............................................................................................................................101 B. Infringement..............................................................................................................................................................................102 1. Claim interpretation..............................................................................................................................................................102 a. Literal Infringement..........................................................................................................................................................103 b. Infringement under the Doctrine of Equivalents (DOE) ................................................................................................103 c. The Reverse Doctrine of Equivalents.............................................................................................................................104 2. Parties to Infringement.........................................................................................................................................................104 C. Defenses to Infringement........................................................................................................................................................105 1. Socially significant uses.......................................................................................................................................................105 a. Research..........................................................................................................................................................................105 b. Diagnostics......................................................................................................................................................................106 c. Supplying the market......................................................................................................................................................106 d. Working............................................................................................................................................................................106 2. Government use...................................................................................................................................................................106 3. Prior users.............................................................................................................................................................................106 4. Bad acts ..............................................................................................................................................................................107 D. Remedies ..............................................................................................................................................................................107 1. Injunctive Relief.....................................................................................................................................................................107 2. Monetary damages..............................................................................................................................................................107 3. Border actions......................................................................................................................................................................108 E. Government funded inventions...............................................................................................................................................108 III. Competition law.................................................................................................................................................................110 A. Legal framework and goals of competition law.....................................................................................................................112 B. The intersection between competition law and intellectual property: principles................................................................115 1. The thesis of a “unified field” and the persistence of conflicts..........................................................................................115 a. Competition law, IP rights and the common objective of economic welfare..............................................................115 b. Intellectual property, competition and cumulative innovation......................................................................................116 c. Exclusionary theories of anticompetitive effects and intellectual property rights......................................................117 (i) The leverage theory....................................................................................................................................................117 (ii) The essential facilities doctrine.................................................................................................................................117 (iii) Raising rivals’ costs..................................................................................................................................................118 (iv) Maintenance to monopoly.......................................................................................................................................118 2. The focus on static allocative efficiency analysis in competition law...............................................................................119 a. IP rights are not monopolies...........................................................................................................................................119 b. The property rights character of IP rights should nevertheless not provide competition law immunity..................120 3. Standards for the interaction between competition law and IP rights.............................................................................121 a. Formalistic standards for the IP/Competition Law interface........................................................................................122 (i) Standards focusing on the scope or value of the IP right.......................................................................................122 (ii) Standards focusing on the intent of the IP holder...................................................................................................125 b. Economic balancing tests..............................................................................................................................................125 c. Competition law and the turn to dynamic analysis.......................................................................................................129 (i) “Dynamic competition” as a criterion of competition law analysis.........................................................................129 (ii) Technology and innovation markets in US and EU competition law.....................................................................131 (iii) Dynamic analysis in the context of competition law assessment in merger control and antitrust.....................132 d. The need to apply an overall “decision theory” framework.........................................................................................134 C. Illustrations of the interaction between competition law and IP rights: a comparative EU/US perspective.....................136 1. The Patenting Process and Unreasonable Patent Exclusions..........................................................................................136 a. Refusal to license............................................................................................................................................................136 b. Anticompetitive abuses of the IP system.......................................................................................................................139 2. The “Innovation Commons”.................................................................................................................................................141 a. Patent pools and cross licensing...................................................................................................................................142 b. Standard setting and other forms of technology sharing.............................................................................................144
7Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 c. (F)RAND licensing obligations........................................................................................................................................146 d. Price fixing and horizontal market restraints.................................................................................................................147 e. Joint ventures...................................................................................................................................................................148 3. Tying and Interoperability.....................................................................................................................................................148 a. Patent ties........................................................................................................................................................................148 b. Technological tying.........................................................................................................................................................150 c. Package licensing............................................................................................................................................................150 4. Pricing IP rights and competition law..................................................................................................................................151 a. Royalty stacking, excessive royalties and price discrimination...................................................................................151 b. Post-sale restraints on IP distribution............................................................................................................................155 (i) Resale price maintenance of IP protected goods....................................................................................................155 (ii) Vertical territorial limitations......................................................................................................................................155 (iii) Vertical customer restrictions and field of use restrictions....................................................................................155 5. IP settlements and competition law....................................................................................................................................156 IV. Exhaustion (first sale).......................................................................................................................................................160 V. Governance issues............................................................................................................................................................166 A. Improving the Governance of the Intellectual Property System...........................................................................................168 1. The role of the USPTO.........................................................................................................................................................168 2. The Role of the Courts.........................................................................................................................................................169 B. Improving the interaction between competition law and IP law...........................................................................................170 VI. Conclusion...........................................................................................................................................................................174 Table of legislation bibliography...............................................................................................................................................180
9Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Институт интеллектуальной собственности и инновационное развитие России
10 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 1. Институт интеллектуальной собственности в России Андрей Евгеньевич Шаститко Московский государственный университет, профессор. Центр исследований конкуренции и экономического регулирования РАНХиГС, директор. Доктор экономических наук Светлана Борисовна Авдашева Высшая школа экономики, профессор. Институт анализа предприятий и рынков ВШЭ, заместитель директора. Доктор экономических наук Сергей Михайлович Плаксин Дирекция по экспертно- аналитической работе ВШЭ, заместитель директора. Центр анализа деятельности органов исполнительной власти ВШЭ, начальник отдела организационного проектирования. Кандидат экономических наук Полина Викторовна Крючкова Высшая школа экономики, профессор. Институт анализа предприятий и рынков ВШЭ, ведущий научный сотрудник лаборатории конкурентной и антимонопольной политики. Доктор экономических наук
11Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 О собенности экономического развития России и отдельных отраслей, в том числе их технологи- ческой базы, спрос на универсальные, законные методы защиты прав на  результаты интеллектуальной деятельности (далее — РИД), на альтернативные мето- ды поддержки прав разработчиков тесно связаны меж- ду собой. Экономическое развитие России базируется на  немно- гочисленных отраслях, относящихся к  сектору добычи и  первичной переработки сырья, в  крайнем случае — производства продукции низких переделов. Доля обра- батывающей промышленности России в ВВП относитель- но низка (рис. 1). Невысока и доля услуг в ВВП. В то же время значительную долю ВВП составляет экс- порт углеводородного сырья (рис. 2) и других продуктов низкой степени переработки. Производство в  большинстве указанных отраслей осу- ществляется немногочисленными крупными компаниями, использующими традиционные технологии. Присутствие на таких рынках аутсайдеров — редкость, при том, что их доли существенно ограничены. Сложившаяся отрасле- вая структура оказывает существенное влияние на спрос на правовые способы защиты РИД в первую очередь по- тому, что и сами расходы на инновации относительно не- велики (рис. 3), причем в значительной степени осущест- вляются за счет бюджетных средств (рис. 6). Спрос на РИД со стороны крупнейших и наиболее вли- ятельных компаний в России незначителен, так как они не  являются поставщиками РИД на  внутреннем рынке. К тому же спрос на продукты, для производства которых требуются РИД на национальном рынке, со стороны дан- ных компаний также невелик. Хотя, безусловно, интерес к новейшим технологиям есть, но в первую очередь к тем из  них, что реализованы в  оборудовании. Укажем при этом, что подавляющая часть закупаемого российскими производителями оборудования — импортного произ- водства (рис. 4). Те исследования, результаты которых необходимы для успешного функционирования компаний, осуществля- ются внутренними структурами самих компаний. Заме- тим, что для большинства из этих разработок рыночная модель организации маловероятна, поскольку работа на  одного-двух заказчиков требует специфических ин- вестиций, стимулы к которым невысоки при существую- щей модели организации рынков. В свою очередь права на  разработки, выполняемые внутри компаний и  по  их заказу, эффективно охраняются способами внутрикор- поративной политики. Вот почему бóльшая часть круп- нейших компаний в России как минимум нейтральна к во- просам защиты прав на РИД. Это подтверждают и опросы Росстата, выделяющие в ка- честве главных препятствий для развития инноваций фи- нансовые и экономические риски, в то время как защита прав интеллектуальной собственности и инновационная инфраструктура (30 %) беспокоит предприятия гораздо меньше (рис. 5). Оговорка о том, что компании как минимум нейтральны, не случайна. В действительности же крупные, вертикаль- но интегрированные компании стратегически заинтере- сованы в ослаблении режима защиты прав собственно- сти по отношению к тем исследованиям, которые могут осуществляться как внутри компании, так и вне ее, не- зависимыми разработчиками. В  данном случае Россия не уникальна: известно, например, что в глобальной от- расли информационных и  компьютерных технологий компании, оказывающиеся в тот или иной момент доми- нирующими на рынке, в целом поддерживали идею ос- лабления правовой защиты прав на  РИД [Barnett 2012]. Желаемая степень патентной защиты зависит от  раз- мера компании и модели ее вертикальной организации. Например, в  сфере информационных технологий такие корпорации, как Microsoft и IBM, имеют достаточно воз- можностей для непатентной защиты своих разработок. В то время как сильная патентная защита для маленьких фирм является гарантом получения доходов от собствен- ных разработок, она одновременно вынуждает крупные компании в случае необходимости инновационной техно- логии нести значительные расходы на покупку лицензии либо отказываться от производства. Для защиты от по- добных исходов крупные компании создают лоббистские группы, сосредоточенные на продвижении их интересов в  законодательной сфере. Примерами таких групп яв- ляются Information Technology Industry Council, в которую входят Accenture, Apple, Canon, Cisco, eBay, Dell, Intel и  группа Business Software Alliance, образованная ком- паниями Adobe, Intelligent Security Systems, McAfee, Cisco Systems, Dell, Hewlett Packard, IBM, Intel, Microsoft, SAP. Наряду с крупными объединениями отдельные компании имеют собственные лобби, например BlackBerry, которая после выплаты 612 млн долларов по  патентам удвоила свою команду для увеличения влияния на продвижение закона о введении ограничений на выдачу патентов 1. В повышении же правовой защиты, как правило, заинте- ресованы аутсайдеры и новые участники рынка. Это не- удивительно: для независимых субъектов, представляю- 1 Blackberry lobbying on patents. URL: http://www.clgcdc.com/blackberry- lobbying-on-patents 1.1 Структура российской экономики и спрос на РИД
12 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 щих собой дезинтегрированные компании, доступность правовых методов защиты РИД является необходимым условием самостоятельного рыночного позиционирова- ния. Независимые разработчики РИД, в отличие от вер- тикально интегрированных компаний, могут получить отдачу от инвестиций только в случае защиты прав на ис- ключительное использование результатов своих раз- работок. Однако в настоящее время компании, которых можно отнести к  подобным самостоятельным разра- ботчикам, занимают в российской экономике ничтожно малую долю. Именно с этим связан низкий заявленный спрос на защиту прав на РИД в России. Разработчики РИД, которые не включены в состав верти- кально интегрированных компаний, в большинстве пред- ставляют собой финансируемые государством исследо- вательские институты (рис. 6). Так как деятельность подавляющей части этих институ- тов финансируется государством, то, строго говоря, они не  относятся к  независимым участникам рынка разра- боток. Источники финансирования не нейтральны по от- ношению к  стимулам. Финансируемые государством исследовательские организации неизбежно больше за- интересованы в продолжении финансирования, нежели в защите прав на РИД. Причина сложившейся ситуации лежит на поверхности: права на РИД принадлежат в этом случае государству. Выделение институту прав на  рас- поряжение частью финансовых результатов от использо- вания РИД в целом меняет стимулы разработчиков лишь в небольшой степени (хотя в отдельных случаях и этого может быть достаточно), прежде всего потому, что дан- ные права представляют собой лишь небольшую долю прав, которыми в  принципе могут обладать разработ- чики. Подобная структура стимулов для разработчиков не является уникальной только для России — она харак- терна для любого сектора исследований, участники ко- торого не берут на себя рыночные риски (риски спроса на результаты исследований [Winkofsky et al. 1981; Baker et al. 1976]). Более того, гипотетическое укрепление прав собственно- сти разработчиков на РИД в сложившейся системе мо- жет вести к неблагоприятным последствиям с точки зре- ния общественного благосостояния. Разработчики РИД в этом случае обладали бы правами на часть прибыли от ее использования, при том, что не брали бы на себя ри- сков соответствующих разработок. В этом случае объем производства РИД для разработчиков как лиц, принима- ющих решение, существенно превзошел бы общественно оптимальный, наблюдалось бы перепроизводство РИД. При этом отсутствие в системе стимулов для разработ- чиков негативных стимулов («наказания»), связанных с  разработкой невостребованных РИД, приводило  бы одновременно к  снижению качества («производитель- ности») разработок. Несмотря на  то, что такая модель на первый взгляд может показаться гипотетической, она описывает отличие российской системы создания РИД от «рыночной». Неудивительно, что в подобной системе агенты, принимающие решения о разработках и их фи- нансировании, в гораздо большей степени заинтересова- ны в условиях, позволяющих получить и увеличить фи- нансирование текущей деятельности, нежели в условиях, позволяющих защитить права на РИД, рыночная востре- бованность которых при этом низка. Сам вопрос о защи- те прав на результаты РИД в системе с преобладанием централизованного гарантированного финансирования инновационной деятельности выглядит совершенно ина- че, чем в  традиционной постановке, предполагающей берущего на себя риски предпринимателя. Централизо- ванная система, унаследованная от плановой экономики и в значительной степени сохранившаяся (поскольку она едва ли не до последнего времени остается главным спо- собом сохранения того человеческого капитала, который в принципе способен осуществлять разработки) в усло- виях защиты прав на РИД, в целом действует не лучше, а  хуже. Это не  означает, что в  рамках системы, в  том числе и в централизованной экономике, не появлялись участники, заинтересованные в  защите прав. Практи- чески во  всех исследовательских институтах известны многочисленные истории, когда группа разработчиков (как отдельных исследователей), получивших результа- ты, перспективные для внедрения, стремилась к обосо- блению и использованию этих результатов «на стороне». Собственно, такова история создания почти всех более или менее удачных независимых компаний, предлагаю- щих результаты своих разработок на российском рынке. Не  поднимая вопроса о  том, насколько коммерческий успех разработок связан с  историей НИОКР «материн- ских» институтов, вспомним лишь несколько таких при- меров. Это команда из шести молодых ученых из Перми, создавших высокотехнологичный бизнес нефтепромыс- лового оборудования, который основан на изготовлении деталей насосов с помощью метода порошковой метал- лургии. Сейчас оборот компании «Новомет» превыша- ет 200 млн долларов, а сама компания входит в тройку крупнейших российских производителей оборудования для нефтепромысла 1. Схожим образом поступили уче- ные, образовавшие в начале реформ частную компанию «Полупроводниковые приборы», уйдя из академического института и финансируя исследовательскую работу, сна- чала используя кредиты, а через некоторое время уже заключая масштабные контракты 2. Другой высокотех- нологичный бизнес вышел из дверей СПбГУ: группа уче- ных-генетиков создала собственную исследовательскую лабораторию, которая в  настоящее время развилась до  суперсовременного производства, синтезирующе- го редкие белки, потребность в которых на российском и мировом рынке огромна 3. Во всех этих случаях обособление группы разработчи- ков от «материнских» исследовательских институтов вы- ступало для них единственным способом защитить свои 1 Нефтянка садится на порошок // Эксперт. 2006. URL: http://expert.ru/ expert/2009/08/neftyanka_saditsya_na_poroshok. 2 Гадкие лебеди // Эксперт. 2002. URL: http://m.expert.ru/ expert/2002/07/07ex-nauka_41504. 3 Бизнес, выросший на дрожжах // Эксперт. 2006. URL: http://expert.ru/ northwest/2006/31/vysokotehnologichniy_biznes/
13Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 права на доход от использования результатов разрабо- ток. Нетрудно заметить, что в этой истории защита прав на РИД выглядит практически так же, как выглядело бы право приносящих прибыль подразделений компании по  своему желанию обособляться от  подразделений, приносящих убыток. Более того, для такого отношения есть основания: обособление удачных разработок от си- стемы в целом неизбежно сопровождается ухудшением работы всей системы. Проблема защиты прав на  РИД от  несанкционированного использования в  подобных ситуациях выглядит как проблема защиты именно от ин- дивидуальных разработчиков. В свою очередь сами ин- дивидуальные разработчики традиционно защищали свои права с помощью широкого круга вспомогательных инструментов, главным из которых являлась та же самая вертикальная интеграция: подавляющая часть индивиду- альных разработчиков предлагала на рынке не собствен- но РИД, а услуги, связанные с ее результатами. Тезис о низком заявленном спросе на защиту прав на РИД нуждается в уточнении. Речь идет не о любых способах защиты прав на РИД, а только о тех методах, которые могут универсально использоваться разными типами участников рынка. Собственно говоря, внутрикорпора- тивные разработки тоже защищаются правовыми мето- дами, включая, например, коммерческую тайну. Однако коммерческая тайна, безусловно относясь к  правовым методам защиты РИД, не является методом универсаль- ным в том смысле, что она недоступна тем компаниям, которые не используют РИД непосредственно на после- дующих стадиях производства. С другой стороны, именно отсутствие спроса на  такие типы РИД, которые производились  бы независимыми разработчиками, создает и отсутствие спроса на универ- сальные инструменты защиты со стороны потенциальных разработчиков, поскольку эта группа слабо представле- на в структуре российской экономики. Отсутствие спроса на универсальные правовые методы защиты в настоящее время не означает его отсутствие в ближайшем будущем. На создание сектора самостоя- тельных разработок РИД нацелена и логика экономиче- ского развития, и государственная политика, в том числе политика стимулирования инноваций. Даже скромные успехи, достигнутые на этом пути, приводят к созданию новых компаний, которые можно отнести к независимым разработчикам. Однако неудивительно, что и  эти ком- пании, выбирая направления инновационного развития, предпочитают те  из них, которые позволяют получать отдачу от разработок, прибегая к традиционным для них способам защиты, в первую очередь связыванию пере- дачи РИД с предоставлением дополнительных услуг. Это обычное проявление «эффекта зависимости от предше- ствующего развития». Одним из  эффектов отраслевой структуры и  истории развития российской экономики является относитель- но низкий спрос на укрепление спроса на защиту РИД правовыми методами, которые могли бы использоваться универсально. Более того, сохранение нынешних осо- бенностей организации производства, разработок и  их использования — в том числе сохранение крупных, вер- тикально интегрированных компаний в качестве основ- ных участников рынка, финансируемых государством институтов и организаций в качестве основной единицы организации разработок — будет создавать спрос на ос- лабление законодательной защиты прав собственности. Дополнительная защита прав на  РИД может быть вос- требована разработчиками, но, надо полагать, в отдель- но взятых секторах и отраслях. Более того, отсутствуют гарантии, что удовлетворение спроса на  защиту прав на РИД повысит общественное благосостояние (как по- казано ниже в разделе 3, де-факто повышенная защи- щенность производителей оригинальных лекарственных средств на  российских рынках скорее всего невыгод- на и для российских производителей как группы, и для российских покупателей). На этом основании мы можем сделать вывод о  том, что политика изменения режима охраны прав и защиты результатов РИД может быть ре- зультативной и успешной, в том случае если принимать во внимание: • комплексность инструментов защиты прав на РИД; • фактическую структуру отраслей, на которые предпо- лагается воздействовать.
14 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Рисунок 2 Доля нефти, газа и нефтепродуктов в ВВП России Источник: Дробышевский С. Россия слезает с нефтяной иглы // Slon. Ru. 14.06.2012 2002 Доля экспорта нефти, газа и нефтепродуктов в ВВП (левая шкала) Среднемесячный физический объем экспорта сырой нефти (к уровню 2002 года) 15 % 17 % 16 % 18 % 19 % 20 % 0,80 1,00 1,20 1,40 2003 2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011 Рисунок 3 Расходы на НИОКР, в % от ВВП Источник: Global Innovation Index 2012, WIPO, INSEAD Индия Бразилия Россия Китай Франция США Германия Япония 0,0 % 0,5 % 1,0 % 1,5 % 2,0 % 2,5 % 3,0 % 3,5 % 0,80% 1,10 1,30% 1,50% 2,20% 2,80% 2,80% 3,40% Доля обрабатывающей промышленности в ВВП России: международные сопоставления Источник: http://www.theglobaleconomy.com/compare-countries/ Рисунок 1 2000 8 16 24 32 40 2001 2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011 Китай Германия Россия Бразилия США Франция
15Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Оценка факторов, препятствующих инновациям (процент ответов «значимый» и «решающий» в общем числе респондентов для сверхкрупных предприятий – с численностью занятых свыше 10 тыс. человек – по сравнению со средними по выборке значениями) Источник: Гончар К. Р. Инновационное поведение сверхкрупных компаний: ленивые монополии или агенты модернизации? ГУ-ВШЭ, Препринт WP1.2009.02, серия «Институциональные проблемы российской экономики». Рисунок 5 Финансы предприятия Стоимость инноваций Господдержка Экономический риск Законы Спрос Технологическая информация Инновационная инфраструктура Вопросы ИС Персонал Инновационный потенциал организации Рыночная информация Кооперация Сверхкрупные Среднее по выборке 0 20 40 60 80 Доля затрат на закупку импортного и отечественного оборудования в общем объеме инвестиций в машины и оборудование по отраслям обрабатывающей промышленности (в %) Источник: Голикова В. В. и др. Российская промышленность на перепутье. Что мешает нашим фирмам стать конкурентоспособными. — М.: ГУ-ВШЭ. 2007. Рисунок 4 Пищевая промышленность Текстильное и швейное производство Деревообработка Химическое производство Металлургия и металлобработка Машины и оборудование Электро-, электронное и оптическое оборудование Транспортное машиностроение Доля отечественного оборудования Доля импортного оборудования 0 20 40 60 80 100 34,9 17,0 25,2 82,8 39,8 35,1 89,2 57,8 65,1 83,0 74,8 17,2 60,2 64,9 10,8 42,2
16 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Структура финансирования и организация исследований и разработок в России Источник: Индикаторы науки 2013 / под ред. Л. М. Гохберга, Я. И. Кузьминова, К. Э. Лайкама, И. И. Федюкина. — М. : НИУ ВШЭ, 2013. URL: http://www.hse.ru/primarydata/in2013 Структура внутренних затрат на исследования и разработки по источникам финансирования Рисунок 6 Средства государства, включая средства бюджета, бюджетные ассигнования на содержание вузов, средства организаций государственного сектора (в том числе собственные). Средства предпринимательского сектора 12,0 7,6 7,6 7,2 5,9 6,5 3,5 4,39,4 32,9 31,4 30,0 29,4 28,7 26,6 25,5 27,728,8 56,8 60,6 61,9 62,6 64,7 66,5 70,3 67,161,1 0,4 0,4 0,5 0,50,6 0,6 10,7 0,7 Средства иностранных источников Прочие средства 2000 0 % 40 % 20 % 60 % 80 % 100 % 2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011 Распределение финансирования исследований и разработок по секторам науки: 2011 год Источники финансирования Секторы науки – получатели средств Ãîñóäàðñòâåííûé ñåêòîð 182 135,3 ìëí. ðóá. Ïðåäïðèíèìàòåëüñêèé ñåêòîð 372 088,9 ìëí. ðóá. Ñåêòîð âûñøåãî îáðàçîâàíèÿ 55 134,9 ìëí. ðóá. Ñåêòîð íåêîììåð÷åñêèõ îðãàíèçàöèé 1 067,6 ìëí. ðóá. 37,5 % 53,3 % 9,0 % 0,1 % Ñðåäñòâà ãîñóäàðñòâà 409 449,4 ìëí. ðóá. Ñðåäñòâà ïðåäïðèíèìàòåëüñêîãî ñåêòîðà 168 957,6 ìëí. ðóá. Èíîñòðàííûå èñòî÷íèêè 24 145,5 ìëí. ðóá. Ïðî÷èå èñòî÷íèêè 5 874,1 ìëí. ðóá. 7,8 % 2,8 %25,9 % 0,1 %12,7 % 4,4 %20,2 %5,2 % 0,3 % 79,3 % 71,0 % 70,2 %
17Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 1. Не  существует однозначных эмпирических и  теоретических доказательств позитивного воздействия жесткого режима защиты прав интеллектуальной собственности (далее — ИС) на эко- номическое и  социальное развитие стран. Как было показано в  предыдущем разделе, воздействие на  за- щиту прав ИС должно иметь существенную отраслевую и страновую специфику. 2. Исследования проблематики прав интеллектуальной собственности в зарубежной литературе, как правило, связаны с разделением на «развитые» и «развивающи- еся» страны. Если для развитых стран режим защиты прав интеллектуальной собственности рассматривает- ся прежде всего с точки зрения стимулов к развитию интеллектуальной деятельности и  коммерциализации ее результатов, то  для развивающихся стран права интеллектуальной собственности приобретают значе- ние с точки зрения обеспечения притока прямых ино- странных инвестиций (далее — ПИИ) и доступа к зару- бежным технологиям. Причем если для ПИИ имеются некоторые доказательства позитивного воздействия защищенности прав интеллектуальной собственности (хотя и  они неоднозначны, см.  предыдущий раздел), то позитивное воздействие на доступность технологий и  импорт высокотехнологичных товаров в  принципе не доказано. Следовательно, определение оптимальных для России вариантов защиты прав интеллектуальной собственно- сти существенно связано с отнесением страны к тому или иному типу экономики. Как будет показано ниже для целей анализа режимов защиты прав интеллек- туальной собственности, Россия представляет собой страну со «смешанной» экономикой, где достаточно се- рьезный интеллектуальный потенциал одних секторов и,  соответственно, потребности в  защите прав интел- лектуальной собственности отечественных произво- дителей сочетаются со значительным числом отраслей, которые являются реципиентами результатов интеллек- туальной деятельности, произведенных в других стра- нах. Таким образом, мы не можем однозначно сказать, что для России предпочтителен механизм защиты прав интеллектуальной собственности, применимый в  раз- витых странах, или что преимущество надо отдать ос- лаблению режима защиты интеллектуальной собствен- ности, которое, возможно, более эффективно в странах развивающихся. Подтверждение «смешанного» характера российской экономики можно получить на основании официальных статистическихданных.С однойстороны,Россиязанима- ет третье место в мире после США и Японии по численно- сти персонала, занятого в исследованиях, — 846 тыс. чел. (в  США — 1,4 млн чел., в  Японии — 878  тыс.  чел.) 1. Однако доля России на мировом рынке наукоемкой про- дукции не превышает 0,5 %, а экспорт наукоемкой про- дукции составляет всего 2,3 % от ВВП (для сравнения: в США — 32,9 %, в Китае — 32,8 %); доля разработок, получивших правовую охрану, составляет менее 10 %, из них в коммерческом обороте находятся лишь 2,2 % 2. Всего в России в 2011 г. было подано 31  433 патентные за- явки, по сравнению, например, с 435  608 заявками в Ки- тае, 432  289 — в США. Хотя, надо отметить, количество поданных в России патентных заявок превышает анало- гичное количество в Бразилии (4  212) и Индии (15  717) 3, традиционно рассматриваемых как развивающиеся страны, для которых усиление защиты прав интеллек- туальной собственности не  представляется критически важным, но которые, однако, демонстрируют существен- ные темпы экономического роста, в том числе в высоко- технологичных секторах экономики. 3. Зарубежные исследования показывают, что, хотя ин- ституты защиты прав интеллектуальной собственности имеют значение, их роль в  общем экономическом раз- витии страны не следует переоценивать. Сами по себе институты защиты прав интеллектуальной собственно- сти не являются «драйверами» экономического развития: как было показано в предыдущем разделе, есть примеры как успешно развивающихся стран с «плохими» институ- тами по защите прав интеллектуальной собственности, так и примеры «хороших» институтов, которые, однако, не приводят к сколько-нибудь значимым успехам в эко- номическом развитии. Т. е., иначе говоря, институт за- щиты прав интеллектуальной собственности полезен, но не является ни необходимым, ни достаточным для сти- мулирования развития вообще и инновационного разви- тия в частности. 1 Global Competitiveness Report 2012. World Economic Forum, 2012. 2 Первое заседание Совета по  вопросам интеллектуальной собственности при Председателе Совета Федерации // Интеллектуальная собственность. Промышленная собственность. — 2012. — №  6. 3 URL: http://www.wipo.int/ipstats/en/statistics/country_profile/ 1.2 Основные тезисы для анализа политики по защите прав интеллектуальной собственности в России
18 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 4. Защита прав на  результаты интеллектуальной деятельности не  сводится только и  исключитель- но к  мерам универсально-правового характера. Рассматривая  специфически отраслевые механизмы защиты и имеющиеся проблемы (см. следующий раздел), необходимо выделить как минимум следующие виды защиты. I. Методы, не использующие правовые механизмы для за- щиты прав на РИДСИ: • меры технического характера (например, использова- ние уникальных невоспроизводимых технологий или технических решений в машиностроении); • меры организационного характера (например, огра- ничение количества официальных дистрибьюторов продукции, в том числе, например, только дочерними структурами); • политику связывания передачи РИД и  предоставле- ния услуг или продукта (т. е. продажа не РИД как та- ковых, а услуг по разработке и внедрению созданных на их основе технологий). II. Специфические методы защиты, использующие пра- вовые механизмы, не  связанные с  законодательством в сфере интеллектуальной собственности: • особые формы контрактных отношений между компа- ниями (например, включение разнообразных ограни- чений в условия договора о поставке РИДСИ); • меры государственного регулирования, прямо не свя- занные с  регулированием прав интеллектуальной собственности (например, регулирование доступа на рынок лекарственных средств через процедуру ре- гистрации, отраслевое техническое регулирование). Специфические правовые механизмы государствен- ного регулирования могут формально находиться как в рамках отраслевого законодательства, так и в от- раслевом разделе общеэкономического законода- тельства, например, таможенно-тарифное регулиро- вание, налоговое регулирование, антимонопольное регулирование. III. Методы, использующие правовые механизмы защиты прав на РИДСИ, специально созданные для этой цели (на- пример, патентное законодательство). Для оценки существующего положения дел с  защитой прав на РИДСИ в отдельных отраслях и для выработки предложений по их совершенствованию необходимо рас- сматривать все представленные механизмы, а не только собственно специальное правовое регулирование. Исходя из  изложенного выше, в  данной главе мы рас- смотрим лишь общий контекст и общую аналитическую структуру исследования такой проблемы, как эффектив- ность механизмов защиты прав на РИД, исходя из того, что невозможно и некорректно проводить анализ эффек- тивности этого института «вообще». Единственно разум- ным и с точки зрения анализа, и с точки зрения выработ- ки рекомендаций является анализ конкретных отраслей и сфер деятельности.
19Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 В соответствии с  Гражданским кодексом РФ (далее — ГК РФ) на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства ин- дивидуализации (далее — РИДСИ) распространяются специфические интеллектуальные права (ст. 1 226), ко- торые целенаправленно отделяются от прав собствен- ности. Согласно российскому законодательству права собственности относятся к  вещным правам, распро- страняющимся на  материальное имущество. Поэтому понятие прав собственности применяется к  матери- альному носителю (ст. 1 227), но  не к  самим РИДСИ. Такое понимание прав собственности на  результаты разработок само по себе может служить фактором, ос- ложняющим плодотворное обсуждение экономической природы прав на  РИД, связанных с  производством и использованием РИД стимулов и эффектов. В част- ности, такое правовое определение существенно рас- ходится с экономическим пониманием прав собствен- ности, подразумевающим (какую  бы классификацию набора прав собственности мы ни использовали) одно- временно возможность контроля использования соб- ственно разработок и возможность получения дохода от их применения. Одна из  проблем обсуждения результатов интеллекту- альной деятельности (или ýже — результатов разработок) и средств индивидуализации (в том числе товарных зна- ков и фирменных наименований) состоит в том, что выво- ды экономической теории в отношении общественно оп- тимальной длительности защиты результатов разработок и средств индивидуализации радикально различаются. В отношении результатов разработок общественно опти- мальной является временная монопольная власть инно- ватора, предназначенная для нахождения компромисса между стимулами к  разработкам и  возможностью ис- пользования разработок неограниченным числом ком- паний, что обеспечивает рост выигрыша потребителей. Формально данный компромисс зафиксирован в  логи- ке модели Норхауса [Nordhous 1969]. Именно эта логика обосновывает ограниченный во времени срок действия патента. Правда, заметим, что практически ограниченную во времени монопольную власть разработчика на резуль- таты разработок обеспечивает только патент. Разработ- ки, созданные в  рамках иерархической организации, самим режимом их использования могут защищаться неограниченное время. Фактически в этом случае права разработчиков как права на получение дохода ограниче- ны во времени лишь конкуренцией на рынке конечного продукта, производимого на основе разработки. В отношении  же товарного знака экономическая тео- рия предусматривает неограниченный срок защиты. Ограничение защиты во  времени предполагало  бы, что в определенный момент товарный знак одной ком- пании поступает в распоряжение любой другой компа- нии бесплатно. Нетрудно заметить отличие этого со- бытия от  начала момента бесплатного использования результатов разработок. Исчерпание срока действия патента предполагает, что на  основе конкретной раз- работки любая компания способна производить свой продукт и  предлагать его покупателям. Например, фармацевтическая компания-конкурент может выпу- стить на рынок собственный препарат, использующий результат разработки крупной глобальной компании (дженерик, в противоположность ориджинатору). Сце- нарий  же «исчерпания прав на  товарный знак» до- пускал  бы, что конкурент может просто продавать свою продукцию под брендом глобальной фармацевти- ческой компании. Очевидно, что первый сценарий пред- полагает выигрыши для потребителей, в то время как второй их не предполагает вовсе. Отличие результата разработки от бренда состоит в том, что для правооб- ладателя первый служит результатом деятельности, а второй — результатом оценки потребителем товара конкретной компании. С точки зрения экономики «пере- дача» (части) прав на  использование бренда возмож- на без потерь для потребителей только в том случае, если это использование осуществляется под контролем обладателя бренда. Например, авторизованный дилер производителя автомобилей получает права на исполь- зование соответствующего бренда при условии, что в  его деятельности соблюдаются стандарты бизнеса, соответствующие требованиям компании — обладате- ля бренда. Контроль со стороны владельца бренда над стандартами предоставления услуг и ведения бизнеса гарантирует, что ожидания покупателей, ориентирую- щихся на соответствующий бренд, не будут обмануты. Безадресная передача бренда (свободное использова- ние) была бы нонсенсом в экономическом понимании, а  практически привела  бы к  полному обесцениванию бренда, поскольку соответствующий знак оправданно больше не связывался бы в сознании покупателя с ха- рактеристиками поставляемого товара. 1.3 Спецификация предмета исследования: проблемы экономического и правового понимания
20 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Сделанные замечания не означают, что права на резуль- таты разработок и права на товарный знак не имеют ни- чего общего с экономической точки зрения. На уровне те- ории в обоих случаях речь идет о правах собственности владельцев, обладающих правом на защиту. Ни в одном, ни  в  другом случае экономическая теория не  рассма- тривает в качестве общественно-оптимального «неогра- ниченные» права. Но  заметим, что пределы этих прав, предписываемые экономической теорией, различаются в соответствии с различиями объектов. Применительно к правам собственности на результаты разработок эко- номика говорит о желательности ограничения прав раз- работчика во времени (например, о конечном сроке дей- ствия патента). Применительно к правам собственности на средства идентификации — о целесообразности огра- ничения прав на коммерческое использование продукта после первой продажи (например, о  нежелательности регулирования продавцом минимальной цены перепро- дажи или запрете на параллельный импорт). Однознач- ные выводы и рекомендации могут осложняться тем, что в  некоторых случаях разработка включена в  продукт, и конкретные правовые нормы (или исключения из них) могут защищать права как разработчиков, так и владель- цев бренда. Тем не менее при обсуждении последствий усиления и ослабления режима защиты прав необходи- мо четко иметь в виду, о каких именно правах — правах разработчика или правах владельца бренда — идет речь: их правовое объединение в  одну категорию может су- щественно осложнять выводы и  рекомендации по  кон- кретным проблемам защиты прав обладателей РИДСИ, поскольку все возможные решения неизбежно распада- ются на две группы — собственно разработки и способы идентификации. В то же время в мировой и российской экономической литературе, а  равно и  в  повседневной лексике небез- основательно укоренилось понятие «интеллектуальная собственность», отражающее содержательную близость между правами собственности на материальное имуще- ство и на РИДСИ с экономической точки зрения. Право собственности, понимаемое с позиций одной из наибо- лее влиятельных в  настоящее время школ экономиче- ской мысли — новой институциональной экономической теории, подразумевает набор институтов, определяющих субъекта права, объект права и набор правомочий, кото- рыми субъект обладает в отношении объекта [Шаститко 2010, с. 158–165]. Виды этих правомочий по-разному опи- сываются в разных юридических и экономических источ- никах. К примеру, по ГК РФ право собственности включа- ет права владения, пользования и распоряжения (ст. 209 ГК РФ). Среди альтернативных вариантов списков право- мочий собственности можно выделить, в частности, спи- ски Оноре, Пейовича и Остром (подробнее см. [Шаститко 2010, с. 160–177]). Интеллектуальные права тоже подразумевают набор прав, которыми их владелец (субъект) обладает в  от- ношении объекта интеллектуальных прав. Более того, между рядом правомочий в составе права собственности и  правомочий в  составе интеллектуальных прав мож- но провести непосредственные параллели. К  примеру, правомочия пользования и распоряжения вполне могут применяться и в отношении РИДСИ, будучи элементами интеллектуальных прав. Поэтому здесь и  далее мы переходим от  термина «ин- теллектуальные права» к  термину «права интеллекту- альной собственности» (далее — права ИС, в  англо- язычном варианте — Intellectual Property Rights, IPR). Следует также отметить, что принятый в  российском законодательстве термин «результаты интеллектуаль- ной деятельности и  приравненные к  ним средства ин- дивидуализации», во‑первых, является весьма редким с  точки зрения зарубежной правовой и  экономической литературы, во‑вторых, согласно законодательству под- разумевает включение закрытого списка возможных объектов. Чтобы не  распространять эти ограничения на дальнейший анализ, мы будем говорить не о РИДСИ, а об объектах интеллектуальной собственности (далее — объекты ИС), подразумевая, что эти два множества объ- ектов по большей части пересекаются. Во всяком случае, в  контексте данного исследования возможные разли- чия между множествами РИДСИ и объектов ИС в целом непринципиальны. Различные типы прав ИС также требуют различных под- ходов к анализу и регулированию. Классификации прав ИС, представленные в разнообразных источниках, в це- лом схожи. В российском законодательстве фактически выделяются авторские права (и смежные права), патент- ные права (в том числе по отдельным категориям благ), права на коммерческие секреты и права на средства ин- дивидуализации (бренд). Согласно классификации Все- мирной организации интеллектуальной собственности в составе прав ИС можно выделить промышленную соб- ственность и копирайт. Промышленные права собствен- ности включают в себя права на изобретения (патентные права), на  торговые марки, на  промышленные образцы и  географические названия. Копирайт подразумевает права создателей произведений науки и искусства в ши- роком смысле слова, а также смежные права. П. Дэвид включает в анализ патенты, копирайт и торговые секреты [David 1993], Н. Кинселла — патенты, копирайт, торговые секреты и торговые марки [Kinsella 2008]. Эти классифи- кации в целом дают представление о круге прав, рассма- триваемых в рамках ИС; в данном разделе мы в большей степени уделим внимание патентам и  авторским пра- вам, поскольку они имеют непосредственное отношение к продуктам инновационной деятельности. Сложившаяся система интеллектуальной собственно- сти — фактически лишь одна из дискретных альтерна- тив организации обращения объектов ИС и  обеспече- ния инновационной активности. Например, М. Кэрролл [Carroll  2009] оценивает альтернативы с  точки зрения трех критериев: (1) возможность оценки произведений или изобретений частными лицами и/или государством; (2) сравнительные издержки на администрирование аль- тернативы; (3) факторы политической экономии — оцен- ки разных альтернатив с  политической точки зрения.
21Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Анализируя систему прав ИС по  указанным критериям в сопоставлении с другими альтернативами, М. Кэрролл приходит к  выводу о  том, что защита прав ИС более привлекательна и что именно поэтому она закрепилась и рассматривается как «нулевая» опция. В то же время применение одних и тех же прав ИС одинаковым образом ко всем объектам ИС представляется необоснованным и выливается в «издержки единообразия». В связи с этим М. Кэрролл предлагает настраивать систему ИС в рамках конкретных ситуаций с учетом выделенных им критериев. В ходе настоящего исследования акцент будет сделан на проблематике прав интеллектуальной собственности, используемых в процессе генерации инноваций, т.  е. фак- тически для создания новой стоимости. Иными словами, меньшее внимание будет уделено вопросам анализа ре- зультатов творческой интеллектуальной деятельности и деятельности в области искусства, проблематики то- варных знаков, находящихся вне связи с организацией новой стоимости. Исходя из вышесказанного, в качестве предметов иссле- дования рассматриваются: • влияние юридических норм на стимулы инвестиро- вания в РИД, используемые для создания новой сто- имости; • механизмы управления трансакциями по поводу ре- зультатов исследований и разработок, используемые в процессе создания новой стоимости, в частности, их зависимость от действующих юридических норм.
22 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 П редставляется необходимым обозначить несколь- ко проблем, традиционно рассматриваемых при решении вопроса о  предпочтительных режимах защиты прав интеллектуальной собственности. 1. Стимулы инвестирования в  РИД зависят от  возмож- ности получить ренту за  счет использования РИД. Это стандартная проблема соотношения низких издержек копирования РИД и  существенных затрат на  их созда- ние. В данном контексте возникает типично институци- ональная проблема: какие именно права собственности (правомочия) должны быть защищены, чтобы давать воз- можность поддерживать цену на рынке и длительность периода от момента получения РИД до момента бесплат- ного копирования, и какие именно правовые нормы под- держивают конкретные права собственности? Этот во- прос важен потому, что существуют две опции выбора: (а) выбор между альтернативными инструментами защи- ты дохода от инноваций в зависимости от действующих юридических норм; (б) выбор между альтернативными механизмами управле- ния трансакциями по поводу передачи результатов раз- работок. При этом возникает типичная ситуация: два аль- тернативных инструмента, одинаково удовлетворяющие создателей РИД, оказывают разное воздействие на поку- пателей, фактических и потенциальных конкурентов и об- щественноеблагосостояние.Представимсебе,например, такую гипотетическую ситуацию. Права разработчиков лекарственного препарата — при отсутствии потенци- альных поставщиков, готовых платить приемлемую для автора разработки цену,— одинаково хорошо защищены режимом коммерческой тайны и патентом. Пренебрежем на секунду тем обстоятельством, что правила регистра- ции лекарственных средств требуют раскрытия инфор- мации о разработке и испытании препарата. В том случае если опции патента и коммерческой тайны для обладате- ля разработки равнозначны ex ante, они весьма неравно- значны для общества [Friedman, Landes, Posner 1991]. Ре- жим патента предполагает, что информация о разработке существует, а значит, не исключено появление на рынке потенциального конкурента, способного производить новый препарат с более низкими затратами, а следова- тельно, и предложить разработчику за патент сумму, пре- вышающую прибыль самого разработчика. Патент дает возможность для Парето-улучшения: благодаря самой информации о  возможности использовать разработку могут повыситься выигрыши либо разработчика, либо нового продавца, либо покупателей, а возможно, и всех вместе. Именно на этой идее и основаны правила реги- страции лекарственных препаратов: информация о раз- работкедоступнаширокомукругузаинтересованныхлиц, но при этом в течение продолжительного периода вре- мени права разработчика на доход защищены. Система гарантирует, что покупатели начнут получать выигрыши от снижения цен вскоре после завершения срока патент- ной защиты, поскольку производители товаров-замени- телей заранее готовятся к выводу на рынок более деше- вого аналога. Однако такая логика применима ко многим патентуемым разработкам. Для общества патентная за- щита с раскрытием информации о содержании разработ- ки предпочтительнее режима коммерческой тайны. Основой разработок, предназначенных для коммерче- ского использования, является выбор адекватного ме- ханизма управления трансакциями по  передаче прав на их результаты. В предельном случае невозможность выбрать адекватный механизм управления трансакци- ями приведет к  решению отказаться от  создания РИД в  принципе. Выбор неадекватного механизма передачи прав снижает стимулы создания РИД. Однако выбор ме- ханизма управления трансакциями по поводу РИД также оказывает воздействие на процесс их создания. Тради- ционная для выбора механизма управления трансакци- ями проблема — наилучшую защиту от потенциального оппортунизма, характерного для рыночных трансакций, предоставляет иерархия (в  рамках иерархии исчезает проблема hold up), однако та же самая иерархия создает основания для оппортунизма в  рамках внутрифирмен- ных отношений (прежде всего «отлынивания») — в сфе- ре создания РИД обостряется необычайно. Особенность РИД состоит в том, что, с одной стороны, вложения в них являются высокоспецифичными, с другой — для их соз- дания необходимы сильные стимулы инноваторов (в том числе нематериальные). Дилемма проявляется в  том, 1.4 Сравнительный анализ способов спецификации и защиты прав на ИС; анализ рыночного, гибридного и иерархического механизма управления трансакциями при передаче прав на ИС
23Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 что инвестировать в разработки, которые могут высту- пать объектами hold-up, нет стимулов. В рамках иерар- хического механизма права разработчиков защищены, однако возникает иная проблема. Поскольку в  рамках фирмы нет возможности сформировать столь же силь- ные стимулы, как в рыночных трансакциях, и поскольку почти любые механизмы управления внутри иерархии создают отрицательные стимулы для рисковых действий, и  поскольку в  рамках иерархии конкретные создатели РИД никогда не получат выигрыш, адекватный их резуль- тату (в силу диверсификации инвестиций в РИД в иерар- хии),— то в рамках иерархии на индивидуальном уровне стимулы к созданию РИД субоптимальны. Именно в свя- зи с возникновением такого рода дилеммы появляются варианты решений, в которых предпринимается попытка совместить сохранение сильных стимулов с нивелирова- нием проблемы вымогательства. В качестве варианта — приобретение бизнеса (контрольного пакета) с правами на  РИД при условии, что  первоначальные владельцы бизнеса, управлявшие компанией, продолжают выпол- нять функции управления и владения значительным па- кетом акций. Существует ли возможность решить эту проблему? Без- условно, однако не для всех РИД, а лишь для некоторых. Нельзя решить проблему исключения из иерархического механизма тех РИД, которые являются идиосинкратиче- скими, в том случае, когда существует только один за- казчик (единственный возможный партнер по созданию стоимости). Тем не  менее такая возможность имеется, если речь идет об оборотоспособных РИД, обладающих не 100%-й специфичностью. В этом случае осуществляе- мый выбор между альтернативными механизмами управ- ления трансакциями зависит в том числе от действующих правовых норм. Возьмем для примера продажи лицен- зионных ИТ-продуктов. Если поддержание минимальной цены на «коробочное» ПО разрешено, то продавать его будут независимые дилеры (при гибридных механизмах управления трансакциями их примером являются усло- вия франчайзинга 1С и некоторых других компаний). Если запрещено, бизнес ИТ-компании будет организован так, чтобы не задействовать дилеров. И вновь альтернатив- ные решения, в отношении к которым разработчик мо- жет быть безразличен, оказывают разное воздействие на стимулы. В следующем разделе эти вопросы будут рассмотрены применительно к  конкретным отраслям. Однако необ- ходимо подчеркнуть, что проблема выбора механизмов управления трансакциями имеет общее значение как для перспектив развития РИД, так и для перспектив измене- ния конкурентной среды. При этом следует иметь в виду, что вытеснение из  хозяйственной практики гибридных механизмов управления трансакциями ведет не к разви- тию рыночных трансакций, а к преобладанию иерархиче- ских механизмов. Стремление запретить те условия до- говоров, которые выглядят как противоречащие модели совершенного рынка, может привести к противополож- ному результату — вытеснению гибридных соглашений между независимыми участниками рынков иерархиче- скими инструментов координации. Запрет или ограниче- ние применения универсальных правовых инструментов защиты прав РИД не  окажет воздействия на  те секто- ры, где РИД создается и используется в рамках верти- кально интегрированных компаний. Но  в  тех секторах, где передача РИД возможна в виде передачи лицензий с ограничивающими условиями или в рамках связанных продаж — РИД вместе с сопутствующими услугами, — проконкурентные на первый взгляд действия способны привести к противоположному результату. На рынках РИД решение непосредственных задач раз- вития конкуренции состоит в том, чтобы сохранить воз- можности для использования гибридных механизмов управления трансакциями, поскольку альтернативой им является применение иерархических механизмов, которое приводит к ухудшению перспектив входа на ры- нок новых участников.
24 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Р ежим регулирования спецификации и защиты прав ИС определяет выгоды и издержки следующих за- интересованных групп: • уже существующих производителей РИД на террито- рии государства; • резидентов — потенциальных производителей РИД на территории государства; • нерезидентов — потенциальных производителей РИД на территории государства; • резидентов — потенциальных производителей РИД на территории других стран; • иностранных производителей РИД; • потребителей РИД на территории государства; • государства как участника рынка, предположительно стремящегося к  максимизации общественного бла- госостояния и осуществляющего для этого перерас- пределение благосостояния через государственный бюджет. При этом указанные группы также внутренне неоднород- ны, например, производители РИД могут быть разделены на крупный бизнес и малые компании. Кроме того, про- цесс производства РИД, как и любого другого продукта, может быть рассмотрен в  качестве «цепочки создания стоимости», и участники процесса на разных этапах соз- дания РИД могут иметь неодинаковые интересы. Выбор режима регулирования для каждой отрасли — политический выбор, определяющий баланс выгод и издержек для всех обозначенных заинтересованных групп. С одной стороны, режим регулирования спецификации и защиты прав ИС создает сильные стимулы для произ- водителей к созданию только тех РИД (РИД в тех отрас- лях), которые имеют эффективный режим защиты. С другой стороны, невозможность защиты отдельных РИД (РИД в отдельных отраслях) приводит к отсутствию производителей, а значит, и спроса на соответствующие институты регулирования. Принятие решения о  возможности и  способе передачи прав ИС (о способе производства РИД) на микроуровне определяется следующими факторами: • степенью специфичности РИД; • частотой трансакций для получения необходимого объема прав для использования РИД; • степенью неопределенности деловой среды (в целом); • характеристиками РИД, определяющими возможные методы защиты прав ИС, в том числе специфические отраслевые законодательные механизмы, и  практи- кой их правоприменения; • законодательным регулированием специальных пра- вовых механизмов защиты прав ИС и  практикой их применения; • зависимостью результатов использования РИД от по- следующих усилий передающей и принимающей его стороны. Существуют примеры того, как изменение доступных ин- струментов защиты прав разработчиков и их действен- ности приводило к изменению модели управления транс- акциями на  последовательных этапах технологической цепочки. Например, расширение патентных прав в 1982 и 1991 гг. на РИД в биотехнологической отрасли обезопа- сило исследовательские стартапы при взаимодействии с  крупными фармацевтическими фирмами, имеющими значительное преимущество в  направлении тестирова- ния и продвижении технологии, что в результате привело к разделению исследовательских и коммерческих функ- ций и росту числа небольших исследовательских лабора- торий [Barnett 2012]. Подчеркнем еще раз, что абстрактно рассматривать вы- годы и  издержки различных групп при использовании разных инструментов защиты прав ИС (правовых и не- правовых) вне контекста конкретной отрасли представ- ляется бессмысленным занятием. Необходимый анализ будет приведен в  соответствующих отраслевых разде- лах. Вместе с тем неоднородность групп, которые могут быть заинтересованы в укреплении или ослаблении за- щиты РИД, ставит важную проблему того, какая пози- ция окажется более четко выраженной в общественных дискуссиях. В  данном случае действует универсальная закономерность: гораздо лучше защищает свои интере- сы консолидированная группа, состоящая из более или менее однородных участников, что служит проявлением широко известной проблемы коллективных действий. В частности,этоозначает,чтоеслина рынкезначительную долю занимают крупные компании, стремящиеся к при- нятию нормы, повышающей их рыночную власть и цены, то они имеют гораздо больше шансов добиться нужных 1.5 Стимулы, издержки и выгоды различных заинтересованных групп
25Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 изменений в законодательстве, чем покупатели — пре- дотвратить это изменение. Эта закономерность просле- живается, невзирая на то что изменение благосостояния покупателей по абсолютному значению превышает изме- нение благосостояния продавцов: благодаря действию закона спроса при повышении цены выигрыш покупате- ля всегда снижается на бóльшую величину, чем растет прибыль продавцов. Консолидированная группа обычно выигрывает политическую конкуренцию у неконсолиди- рованной, даже если последняя осуществляет бóльший объем экономической активности. Примером такого из- менения благосостояния является усложненная система регистрации лекарственных средств, разобранная ниже в разделе 3. Российская система регистрации перерас- пределяет благосостояние от  производителей джене- риков к  производителям ориджинаторов, откладывая по времени вход первых на российский рынок. При этом очевидны потери потребителей лекарственных средств. В момент обсуждения и принятия соответствующих норм сторона, представляющая дженерики, понимала, что си- стема регистрации сокращает ее выигрыши. Однако, по- скольку производители дженериков более разрозненны, чем производители ориджинаторов как группа интере- сов, а покупатели как группа интересов в процессе при- нятия решений представлены очень слабо, итоговое решение было принято именно так, как предсказывает закономерность коллективных действий. Выраженные и имеющие поддержку предложения по из- менению действующих правил, отражающие позицию консолидированных групп интересов, скорее всего, пред- ставляют позицию крупных немногочисленных участни- ков рынка. Применительно к правам разработчиков РИД это означает, что наибольшую поддержку могут получить либо предложения по  избыточному укреплению защи- ты прав на РИД (производство лекарственных средств), либо предложения по избыточному ослаблению защиты прав на РИД. При оценке последствий принятия конкретного набора рекомендаций необходимо учитывать, интересы какой именно группы данные рекомендации представляют и как интересы этой группы соотносятся с интересами других групп, целевых для экономической политики, в том числе с  интересами конечных покупателей и  продавцов, под- держка которых входит в  программу государственной экономической политики.
26 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 П олитика защиты интеллектуальной собственно- сти может рассматриваться как один из  видов государственной политики по  стимулированию инноваций, наряду с  другими направлениями полити- ки, включая промышленную и конкурентную политику. Как уже указывалось выше, эти направления могут быть взаимодополняющими (если, к примеру, сильная защита прав ИС в сочетании с успешной конкурентной полити- кой обусловливает высокую дополнительную прибыль от инновации [Aghion, Howitt, Prantl 2012]), взаимозаме- няемыми (если, к примеру, активная конкуренция может обеспечить стимулы к инновациям и в отсутствие защи- ты прав ИС [Jansen 2009]) или даже конфликтующими (если считать, что интеллектуальная собственность яв- ляется фактором монополизации [Boldrin, Levine 2008]). Следует, правда, оговориться, что и  конкурентная, и  промышленная политика имеют к  тому  же и  другие цели, поэтому их нельзя, строго говоря, отождествлять с  инновационной политикой как политикой, непосред- ственно ставящей своей целью создание и  внедрение инноваций Выработка оптимальной комбинации мер государствен- ной политики требует рассмотрения не только теорети- ческих и эмпирических моделей в рамках исследований отраслевых рынков, но и обобщения опыта государствен- ного регулирования в разрезе изучения отдельных стран и  эмпирического анализа выборок стран. В  последние годы в указанном направлении также появились некото- рые важные работы. В ежегодном докладе ВОИС об интеллектуальной соб- ственности от 2011 г. была опубликована сводная таблица различных направлений инновационной политики, кото- рая в сокращенном виде приводится далее (Таблица 1) [WIPO, 2011, p. 82–85]. В данном случае имеются в виду меры по непосредственному стимулированию инноваций. ВОИС выделяет три основных вида инструментов стиму- лирования инноваций: (1) политика, предполагающая фи- нансирование и  реализацию непосредственно государ- ством; (2) политика, предполагающая государственное финансирование при реализации частным бизнесом; (3) политика, предназначенная для поддержки разработок, финансируемых и реализуемых частным бизнесом. В рамках анализа отмеченных форм инновационной по- литики эксперты ВОИС указывают на  различные виды объектов ИС, которым способствуют разные формы по- литики. Безусловно, фундаментальные исследования требуют прямого государственного участия, поскольку рыночного финансирования с высокой степенью вероят- ности им не найти, тогда как поддержка прав ИС и разных форм частно-государственного взаимодействия будет ориентирована в большей мере на рыночные сигналы. Эксперты ВОИС проводят разграничение также по прин- ципам pull («тянуть») или push («толкать») [WIPO 2011, p. 82–85]. Принцип pull основан на рыночном вознаграж- дении, при котором инноватор получает награду лишь при условии успешной реализации своих проектов и про- дажи результата. В случае реализации принципа push фи- нансовый стимул достается инноватору в любом случае. Таким образом,принципpullпредставляетсяболееоправ- данным с  точки зрения реализации непосредственно востребованных потребителями коммерциализируемых инноваций. На  основе этого принципа строится систе- ма защиты прав ИС, система государственных возна- граждений и отчасти система госзакупок. Принцип push относится к  системе непосредственного государствен- ного производства инноваций, а также к системам суб- сидий, частично — льготных кредитов и налоговых льгот. Недостаток рыночных стимулов вроде бы менее интен- сивно подталкивает предпринимателей к  инновациям, но принцип «толкай» может быть полезен при сомнениях в успешной коммерциализации и даже в получении по- зитивного результата и при одновременной социальной важности данного направления, к  примеру, в  случае фармацевтики. Существенную роль играют также сроки финансирова- ния. Как справедливо отмечают эксперты ВОИС, для ре- ализации крупных рискованных проектов, а  также при недостаточно развитой финансовой системе, в которой ощущается недостаток «длинных денег», как в  России, полезными могут оказаться инструменты с заблаговре- менным финансированием (ex  ante): речь может идти о  прямом государственном финансировании, государ- ственном субсидировании, льготных кредитах. Важно и различие в субъекте решения. В случае поли- тики защиты прав ИС или политики льготного налогоо- бложения решения о  реализации инновации принима- ются фирмами децентрализованно, что теоретически повышает эффективность инновации, поскольку фирмы могут быть лучше осведомлены о  конкретном рынке, чем государственные органы. Однако не для всех типов инноваций децентрализованные решения являются наи- лучшими. В том случае, когда разработка обеспечивает низкие частные, но  высокие общественные выигрыши, 1.6 Соотношение политики защиты прав на РИДСИ и других аспектов экономической политики
27Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Таблица 1 – Инструменты инновационной политики: классификация ВОИС Основные черты Финансирование Субъект отбора инноваций Критерий отбора инноваций Основные преимущества Основные недостатки Финансируется и реализуется государством Государственные исследователь- ские организации Сфера обще- ственных благ (оборона, здра- воохранение); не требуется ком- мерциализация Финансирование издержек про- екта ex ante Правительство Государственные интересы, мне- ние сообщества Развитие фунда- ментальной науки Неясен конкрет- ный результат Академические исследования Фундаментальная наука; не требует- ся коммерциали- зация Финансирование издержек про- екта ex ante Правительство, университеты, меценаты Государственные интересы, мне- ние сообщества Развитие фунда- ментальной науки Неясен конкрет- ный результат Финансируется государством, реализуется частными фирмами Государственные закупки Госзакупки кон- кретных иннова- ционных товаров График финанси- рования зависит от контракта Правительство Конкуренция ex ante Использование механизмов конкуренции для предоставления общественного блага Сложность составления пол- ных контрактов Государственное субсидирование Господдержка исследований в определенных целях Финансирование ex ante на основе ожидаемых из- держек Правительство, компании Конкуренция, административ- ное решение Использование механизмов конкуренции для общественной выгоды Плохая инфор- мированность государства о потенциале проектов Вознаграждения (призы) Вознаграждения за решение кон- кретных проблем Финансирование ex post на основе информации об издержках, рас- считанных ex ante Правительство Конкуренция Использование механизмов конкуренции для общественной выгоды; последу- ющее упрощен- ное распростра- нение инновации Сложность со- ставления полных контрактов; тре- буется частное финансирование ex ante Льготные кре- диты Предоставление кредита по сни- женным ставкам, с госгарантиями, гибким графиком погашения Финансирование издержек про- екта ex ante Правительство, компании Административ- ное решение Снижение рисков при крупных проектах в сфере исследований и разработок Асимметричная информация об итогах проекта; не решает про- блемы с полу- чением фирмой доходов Налоговые льготы и иные фискальные по- слабления Пониженный налог на прибыль (доходы) при инвестировании в исследования и разработки Финансирование ex post на основе фактических рас- ходов Компании Наличие до- казательства инвестиций в исследования и разработки Децентрализо- ванные решения в сфере иссле- дований и разра- боток Требуется част- ное финансиро- вание ex ante; не решает проблемы с получением фирмой доходов Финансируется и реализуется на частной основе Права ИС Эксклюзивный доступ на рынок Финансирование ex post на основе рыночной оценки инновации Компании В соответствии с законодатель- ством о правах ИС (патентуемые инновации) Децентрализо- ванные решения в сфере иссле- дований и раз- работок Требуется частное финансирование ex ante; вероятна неэффективная аллокация ресурсов. Источник: [WIPO 2011, p. 85]
28 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 централизованное решение о  разработках может быть оправдано. Это относится практически ко всем разработ- кам, предназначенным для общественных благ. Безусловно, существуют и иные факторы выбора альтер- натив инновационной политики, в  частности стоимость политики для государства, угрозу последующей монопо- лизации, подробнее рассмотренную ранее. Здесь вслед за  экспертами ВОИС важно указать, что разные формы инновационной политики могут оказаться частично взаимозаменяемыми, но их эффективность за- висит от свойств самого блага и его правовых характери- стик, от особенностей рынка. Например, предоставление налоговых льгот (в том чис- ле в рамках свободных экономических зон) может рас- сматриваться как инструмент политики, замещающий укрепление защиты прав на РИД. В обоих случаях под- держка предполагает децентрализованные решения ком- паний относительно выбора объекта инноваций и спосо- ба их  реализации. Последнее в  свою очередь создает некоторую угрозу ограничения конкуренции и сдержива- ния кумулятивного процесса инноваций. Также в обоих случаях компаниям требуется привлекать ex ante частное финансирование для своих проектов, а  компенсацию они получают только ex post, что подразумевает риски для инноваторов. Вместе с тем в случае налоговых льгот часть рисков и из- держек переходит на государство (в зависимости от кон- кретного дизайна мер поддержки), поскольку фискаль- ные льготы будут применены к  компаниям при любой степени успеха инновации, т. е. в данном случае отчасти реализуется тип механизма поддержки push. Хотя по ряду параметров политика создания зон со спе- циальным налоговым режимом напоминает политику за- щиты прав собственности, эти два направления в целом являются взаимодополняющими, поскольку налоговые льготы сами по  себе не  решают проблемы получения дохода от  инновации: доход возможен только в  случае защищенных прав ИС. Можно говорить о том, что допу- стима некоторая степень замещения между политикой поддержки прав ИС и политикой налоговых льгот в том смысле, что последние снимают часть рисков с иннова- тора и, таким образом, делают допустимым некоторое по- вышение рисков в части защиты прав ИС. Иными слова- ми, в случае наличия значительных рыночных рисков для успеха создаваемых инноваций, помимо хорошо защи- щенных прав ИС, полезным оказывается и льготный на- логовый режим. Если же вероятность востребованности инноваций высока, налоговые льготы дают возможность реализации инноваций при несколько более низком уров- не защиты прав на РИД. Несколько иначе выглядит сочетание политики защиты прав ИС со специальным экономическим режимом в ча- сти вероятного льготного доступа к кредитным ресурсам, включая использование госгарантий. В этом случае ри- ски для инноваторов снижаются в еще большой степе- ни, поскольку они получают доступ к финансированию ex ante, то есть тип стимулирования push становится еще бо- лее ярко выраженным. В подобной ситуации риски значи- тельно сокращаются, но снижаются и рыночные стимулы, к тому же децентрализованное решение об инновациях в значительной степени заменяется административным, что подразумевает существенно меньший учет рыноч- ных сигналов. Однако при этом льготное кредитование не  снимает проблему получения дохода от  инновации, а  следовательно, инноваторам все равно потребуется достаточный уровень защиты прав ИС для обеспечения возврата кредита и получения прибыли. Таким образом, политика создания специальных эко- номических условий в виде доступа к кредиту на льгот- ных основаниях также является взаимодополняющей с  политикой защиты прав ИС, хотя снижение рисков за счет переноса их на государство делает возможным некоторое повышение рисков в  части защиты прав ИС для инноватора. Ниже, при отраслевом анализе, вопросы взаимосвязи различных мер государственной политики и собственно защиты прав ИС будут рассмотрены более подробно. Подводя итоги, следует сказать, что повышение/осла- бление защиты прав на РИД может быть как заменено, так и компенсированоиспользованиемдругихинструмен- тов государственной экономической политики. Как и во- просы определения уровня защиты, вопросы замещения и дополнения защиты РИД и других инструментов эко- номической политики решаются с учетом особенностей конкретной отрасли.
30 2. Соотношение политики защиты прав на РИДСИ и конкурентной политики
31Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 П ринимая во  внимание российский контекст дис- куссии и  политики в  отношении РИДСИ, особо следует рассмотреть вопрос о соотношении поли- тики защиты прав на РИДСИ и конкурентной политики. В результате внесения изменений в российское законо- дательство — норм, предусматривающих применение оборотных штрафов за нарушение требований антимо- нопольного законодательства (в первую очередь ст. 14.31 и 14.32 КоАП РФ), а также после появления первых слу- чаев выплаты миллиардных штрафов (по  результатам рассмотрения дел против «большой четверки»1), стало очевидно, что изменения в сфере антитраста имеют си- стемное значение для российского бизнеса. На ближай- шую перспективу в  числе актуальных значится вопрос обеспечения сбалансированности антимонопольных за- претов и защиты прав на результаты интеллектуальной деятельности. В связи с поиском решения данной задачи возникает множество частных вопросов. В их числе: • соотношение конкуренции, нововведений и  прав на результаты интеллектуальной деятельности; • возможности злоупотребления правами на  защиту конкуренции и возможности злоупотребления права- ми на результаты интеллектуальной деятельности; • международный контекст поиска баланса между за- щитой прав на результаты интеллектуальной деятель- ности и антитрастом; • возможности выбора различных режимов защиты прав на результаты интеллектуальной деятельности. Вопрос о соотношении антитраста и защиты прав на ре- зультаты интеллектуальной деятельности стал особенно актуальным в связи с инициацией процедур по подготов- ке предложений о  внесении изменений в  закон «О  за- щите конкуренции» и Гражданский кодекс РФ, которые направлены на изменение сложившегося баланса анти- монопольных запретов и защиты прав на результаты ин- теллектуальной деятельности2 . 1 Вданномслучаеречьидетокрупныхроссийскихнефтяныхкомпаниях, которые в период с 2008 по 2011 гг. неоднократно были объектами антимонопольных расследований и участниками судебных дел. 2 URL: http://izvestia.ru/news/543396#ixzz2IsQYyPpW.
32 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 А нтитраст — набор запретов, направленных на за- щиту конкуренции посредством применения ис- ключений к принципу свободы договора, зафик- сированного в ст. 421 ГК РФ, общие принципы которого сформулированы в ст. 10 ГК РФ. Антимонопольные за- преты, которые сконцентрированы в  первую очередь в  законе «О  защите конкуренции», предполагают ча- стичное размывание (ослабление) права собственности, если объяснять эффекты такого рода запретов в терми- нах теории прав собственности1 . Однако из сказанного не следует, что антитраст в своей основе противоречит идее защиты (ослабления защиты, если рассматривать в контексте современной дискуссии) прав на РИДСИ. При обсуждении соотношения конкуренции и  защиты прав на РИД или РИДСИ многие кажущиеся противоре- чия являются результатом путаницы. В первую очередь объектом путаницы становится противопоставление ры- ночной власти и конкуренции по поводу РИД на том рын- ке, где используется РИД. Вопрос о том, должна ли пре- доставляться разработчику РИД временная монопольная власть (ни один из универсальных правовых механизмов не обеспечивает постоянную монопольную власть разра- ботчика), смешивается с вопросом о том, какая структура рынка продукта, использующего РИД, обеспечивает бо- лее высокие стимулы для инноваций. Последствия возникшей путаницы весьма серьезны, тем более что ответы на данные вопросы принципиально раз- личаются. В отношении прав на РИД общественно опти- мальным решением является предоставление разработ- чику временной монопольной власти. Иной ответ дает экономическая теория на вопрос о том, какая структура рынка обеспечивает более высокие стимулы к инновациям. Конкуренция на товарном рын- ке создает, при прочих равных, такие условия, которые обеспечивают более сильные стимулы для использова- ния инноваций, снижающих издержки или создающих новый продукт. В основе этого вывода лежит простая ло- гика. Пусть у нас есть прибыль, которую получает компа- ния после внедрения инновации. Стимулы к инновациям в этом подходе измеряются дополнительным выигрышем инноватора — разницей между прибылью после и до вне- дрения инновации. Прибыль после внедрения инноваций 1 Источник: Дробышевский С. Россия слезает с нефтяной иглы // Slon. Ru. 14.06.2012 не зависит от того, действовала ли компания до иннова- ции на данном рынке в условиях конкуренции или была монополистом. Но вот прибыль до инновации от струк- туры рынка зависит. Прибыль до инновации при прочих равных условиях выше у  монополиста, следовательно, в результате инновации он получает меньший дополни- тельный выигрыш. Соответственно, при прочих равных условиях он готов тратить на инновации меньшие суммы. Данный эффект, известный как эффект замещения, был описан Кеннетом Эрроу более пятидесяти лет назад [Arrow 1962] и до сих пор считается одним из наиболее фундаментальных и важных в рамках дискуссии об эф- фектах различных режимов защиты, а  также условий и результатов создания РИДСИ. Иначе обстоит дело с защитой прав на результаты разра- боток. Защита прав на РИД — важнейшее условие вос- производствастимуловдляихсоздания 2.Действительно, если предположить свободный доступ к РИД упомянутой выше компании, действующей на рынке в условиях кон- куренции, со стороны ее конкурентов, то экономическая прибыль практически сразу станет равной нулю. Кажет- ся, что общественное благосостояние в данном конкрет- ном случае может увеличиться. Однако ожидание такого сценария со  стороны потенциального правообладате- ля, если допустить его ограниченную рациональность и вместе с тем способности стратегического планирова- ния, может не только ослабить стимулы к инвестициям в нововведения и, соответственно, в создание РИДСИ, но и в принципе настроить стимулы и внимание (инди- видуально и  организационно) на  аспекты организации деятельности, не  связанные с  инновациями на  основе использования РИДСИ и, соответственно, не имеющие отношения к экономическому развитию. Действительно, затраты, связанные с созданием РИДСИ, можно было бы рассматривать как постоянные (относительно объема выпуска продукта, который производится с использова- нием данного РИДСИ). Однако наличие свободного до- ступа, не предполагающего компенсации даже расходов на  создание РИДСИ, фактически означает наказание за инновационную деятельность. В таком случае поло- 2 Вполне возможно, что стимулы создания РИДСИ могут не  быть решающимив техслучаях,когда(1)самиРИДСИявляютсяпобочным — непредвиденным ex ante — результатом действий, направленным на  достижение иных целей; (2) процесс обладает самостоятельной ценностью наряду с РИДСИ. 2.1 Соотношение защиты конкуренции и прав на результаты интеллектуальной деятельности: постановка проблемы
33Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 жительный результат может быть получен однократно, в том случае если используется эффект неожиданности. Предсказуемый результат — не только снижение стиму- лов данной компании инвестировать в создание РИДСИ, но и, что вполне возможно,— снижение стимулов компа- ний как в данной отрасли, так и в других отраслях. В од- ной из недавних работ Асемоглу и Аксиджит [Acemoglu, Akcigit 2012] выявили признаки наличия таких эффектов в области разработки программного обеспечения, когда после многолетних антимонопольных разбирательств в отношении Microsoft изменился тренд в инвестицион- ной активности не  только данной компании, но  также и компаний, которые работают в той же сфере, хотя, ка- залось бы, они должны были получить определенные бо- нусы от решений в отношении Microsoft. Антитраст и защита прав на РИД направлены на дости- жение одних и тех же целей, хотя сама по себе защищен- ность прав на РИД — антипод ограничению (размыванию) прав так  же, как и  антитраста, являющегося способом ограничения прав участников рынка принимать решения. Таким образом, сохранение конкуренции на  рынке  — источник более значительных выигрышей правооблада- телей от нововведений, чем в условиях монополии, но по- лучение их правообладателем в первую очередь зависит от защищенности прав на РИД. Соображения, на  первый взгляд опровергающие вывод Эрроу, известны как эффект эффективности [Тироль 1999, т. II, с. 318–320]. Если существует угроза входа конкурента на  рынок, где уже действует закрепившийся (укоренив- шийся) монополист, то  максимальная сумма расходов на  инновацию укоренившегося монополиста выше, чем максимальная сумма расходов на инновацию новичка, вхо- дящего на рынок. Модель предполагает, что в том случае, когда инновацию осуществляет укоренившийся продавец, он остается монополистом (новичок отказывается от вхо- да). В том же случае, когда ту же самую инновацию, обеспе- чивающую такое же снижение затрат или такое же совер- шенствование продукта, осуществляет новичок, он входит на рынок, но сосуществует на этом рынке с укоренившимся продавцом. При прочих равных условиях прибыль монопо- листа на рынке выше или равна прибыли двух продавцов на рынке при любой модели стратегического взаимодей- ствия между ними. Предположим, что мы рассматриваем инновацию процесса, т. е. нововведение, снижающее затра- ты производителя. Прибыль продавца повышается со сни- жением затрат. Соответственно, по сравнению с новичком укоренившийся продавец при осуществлении инноваций получает как бы «удвоенный» выигрыш — складывающий- ся из выигрыша от снижения затрат и выигрыша от сохра- нения монопольного положения. Можно  ли рассматривать «эффект эффективности» в качестве аргумента в пользу того, что структура рынка с доминированием укоренившегося продавца лучше для инноваций? На этот вопрос следует дать отрицательный ответ. Для него существует, по крайней мере, два аргу- мента. Первый аргумент связан с особенностями данной теоретической модели. Ее ключевая предпосылка — воз- можность входа новичка на рынок, для предотвращения чего укоренившийся продавец и использует инновацию. Принципиальным стимулом к  инновации является воз- можность входа на рынок новичка. При отсутствии но- вичка или при запретительно высоких издержках входа на рынок стимулы укоренившегося продавца в этой моде- ли эквивалентны стимулам монополиста в модели Эрроу. Соответственно, стимулы к инновациям ни в коем случае не повышаются при ограничении конкуренции — как воз- можности входа новичка на рынок. Второй аргумент связан с тем, насколько хорошо модель «эффекта эффективности» объясняет наблюдаемую структуру рынка. Если рассматривать эту модель как ос- нову для гипотезы эмпирического анализа, то она звуча- ла бы приблизительно так: «На рынке, где наряду с уко- ренившимся продавцом присутствуют потенциальные конкуренты, инновацию всегда осуществляет укоренив- шийся продавец, а новичок всегда отказывается от вхо- да на рынок». Ни у кого не возникает сомнений, что такая гипотеза опровергается. Известно, что эмпирическому тестированию гипотезы о  соотношении интенсивности конкуренции и  стимулов к  инновациям посвящено как минимум несколько сотен работ. До настоящего времени результаты эмпирических исследований остаются смешанными [Dasgupta, Stiglitz 1980; Kamien, Schwartz 1982; Geroski 1995; Teece 1996; Ahn 2002;Vives2008].В некоторыхработахотмечаетсяположи- тельная зависимость, в некоторых — отрицательная, клас- сическим  же на  данный момент результатом считается результат Агиона и соавторов, получивших вывод о «пере- вернутой U-образной зависимости стимулов к инновациям от интенсивности конкуренции» [Aghion et al. 2005; Aghion et al. 2001; Blundell, Griffith, van Reenen 1999]. Пренебрегая принципиальной проблемой того, как именно можно изме- рить стимулы к инновациям и как именно — конкуренцию, отсутствие однозначной зависимости в  эмпирических результатах можно легко объяснить. До сих пор не най- дено надежного способа разграничить в  эмпирических исследованиях стимулы и возможности. В этих условиях даже если продавцы, обладающие монопольной властью на своих рынках, имеют более низкие стимулы к инноваци- ям, одновременно на несовершенных финансовых рынках они обладают бóльшими ресурсами для инноваций. Таким образом, экономическая теория говорит о следую- щем варианте соотношения конкуренции и монопольной власти как оптимальном. В сфере собственно создания РИД баланс между стимулами инноватора и обществен- ным благосостоянием обеспечивается предоставлением временной рыночной власти инноватору. В виде деятель- ности, использующем РИД, не существует серьезных ар- гументов в пользу ограничения конкуренции как способа повышения стимула к инновациям. Иначе говоря, в отно- шении хозяйствующих субъектов, создающих инновацию, приоритетом государственной политики должна быть за- щита временной рыночной власти инноватора. В отноше- ниихозяйствующихсубъектов,использующихинновацию, приоритет должен отдаваться конкурентной политике.
34 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 О дин из  широко обсуждаемых вопросов в  форма- те третьего (принятого в конце 2011 г.) и четвертого антимонопольного пакетов1 (обсуждение которо- го по  сути началось в  феврале 2012  г. и  продолжается до сих пор) — необходимость сохранения или устранения из формулировок ст. 10 (ч. 4) и 11 (ч. 9) закона «О защите конкуренции» исключений по поводу РИДСИ. Должны ли антимонопольные запреты распространяться на действия по  использованию прав на  результаты интеллектуальной деятельности? Представленная выше позиция дает основа- ние считать, что простого ответа на этот вопрос, которым следовало бы руководствоваться без уточнений и коррек- тировок, не допуская существенных ошибок, не существует. В долгосрочном плане односложный ответ по принципу «да/нет» ошибочен с точки зрения повышенных рисков ошибок I и  II рода. Отсутствие понимания, как именно могут применяться такого рода запреты в случае поло- жительного ответа на вопрос, приведет к значительным рискам ошибок I рода: ошибочному запрету тех действий и тех соглашений, которые в действительности либо во- обще не имеют отношения к ограничению конкуренции, либо для их существования есть веские основания. Односложный отрицательный ответ на данный вопрос оз- начает либо признание тезиса о том, что указанные исклю- чения вообще не имеют никакого значения и ничего на са- мом деле не ограничивают (либо самого предмета нет, либо существуют другие нормы, позволяющие решить гипотети- ческие проблемы), либо не принимается во внимание воз- можность злоупотребления правами, в том числе правами на РИДСИ как способом ограничения конкуренции, кото- рый не связан с повышением эффективности и, как след- ствие, не компенсируется выигрышами потребителей. Таким образом, при соблюдении ряда условий, связан- ных с решением проблемных вопросов в области защи- ты прав собственности и содержания/применения норм антимонопольного законодательства в  долгосрочной перспективе есть основания ответить «да». В краткосрочной перспективе больше оснований для од- носложного ответа «нет», что в первую очередь обуслов- лено следующими факторами: • состоянием дел в  сфере создания и  защиты прав на РИДСИ; 1 В данном случае используется термин, который возник в результате определенной инерции механизма публичного обсуждения изменений в антимонопольном законодательстве. • общим состоянием антитраста в России; • местом России в  международной системе экономи- ческих обменов по поводу создания и использования РИДСИ, а  также передачей связанных с  ними прав (это не  только вопросы позиционирования России в международном разделении труда в производстве товаров с использованием РИДСИ, но и такие вопро- сы, как регистрация патентов, параллельный импорт и исчерпание исключительных прав). В таком случае является ли удовлетворительным подход к  решению вопроса о  сбалансированности антимоно- польных запретов и защиты прав на РИДСИ? В краткой форме ответ можно сформулировать сле- дующим образом: реализованный подход не  идеален, но приемлем в том смысле, что не требует неотложных (специфичных по времени 2) мер по исправлению ситуации. В связи с этим необходимо обратить внимание на четыре взаимосвязанных аспекта обсуждения данной проблемы. Во-первых, Россия по-прежнему располагается в нижней части международных рейтингов, в которых оценивает- ся состояние дел с защитой прав интеллектуальной соб- ственности. В частности, согласно ежегодному Докладу о  глобальной конкурентоспособности, который готовит Всемирный экономический форум, Россия занимала 125- е место из 144 стран по разделу «Защита интеллектуаль- ной собственности» (что немногим лучше ситуации в об- ласти защиты прав собственности в целом — 133-е место) [World Economic Forum 2012, p. 388–389]. Во-вторых, обсуждение вопроса о содержании россий- ского антимонопольного законодательства (в  том чис- ле норм 10 и 11 статьи закона «О защите конкуренции») нельзя рассматривать в отрыве от практики применения норм. В  противном случае вероятно повторение оши- бок политики, основанной на  наивной теории импорта институтов. Суть данной теории может быть сведена к следующему мнению: в развитых странах сформирова- лись хорошо зарекомендовавшие себя институты — не- обходимо выявлять и заимствовать лучшие зарубежные практики посредством соответствующего изменения законодательства. В лучшем случае подобная идея со- 2 По аналогии со специфическими активами специфические во времени действия должны обладать свойством, согласно которому чистый выигрыш будет больше, если это действие будет совершенно в определенный момент времени согласно принципу «сегодня рано, а завтра поздно». 2.2 Нужны ли исключения для РИДСИ в российском антимонопольном законодательстве?
35Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 провождается обсуждением того, каким образом эти из- менения должны быть вписаны в существующую систему законодательства. В  качестве иллюстрации указанных идей можно напомнить логику рассуждений сторонников выбранного способа приватизации в России в первой по- ловине 90-х гг. прошлого века: даже если первоначально права собственности на активы в результате приватиза- ции окажутся у неэффективных собственников, посред- ством перераспределения (обмена) прав в конечном счете данные активы окажутся у эффективных собственников. Однако, как правило, не уделяется должного внимания во- просам создания такой инфраструктуры правопримене- ния (а в более общем плане — структуре трансакционных издержек), которая тоже является одной из  важнейших характеристик лучших практик, но  в  отличие от  законо- дательных норм не  поддается простому копированию. Трудности копирования связаны не только с гораздо бо- лее сложной задачей выяснения, каково положение вещей в  правоприменении по  сравнению с  выяснением содер- жания норм. Речь также идет о вопросе воспроизводства соответствующей структуры стимулов для релевантных групп интересов, не говоря уже о таком важном элементе, как механизм обратной связи от практики правопримене- ния к правоустановлению, в том числе по той причине, что правила крайне редко бывают полными. В качестве приме- ра можно привести оценку степени соответствия практики экономического анализа для целей применения россий- скогоантимонопольногозаконодательстваустановленным стандартам, которы е в свою очередь во многом заимство- ваны из американской и европейской практики [Авдашева, Шаститко 2011; Авдашева, Шаститко, Дубиничева 2011]. В-третьих, за последние несколько лет в связи с повыше- нием значимости антимонопольных инструментов более очевидными стали риски, а  в  ряде случаев — опасные тенденции в эволюции российского антитраста. В первую очередь речь идет о ползучем регуляционизме, дисфунк- циональности норм, серьезной недооценке или игнориро- вании экономических аспектов в антимонопольных делах. Ползучий регуляционизм проявляется в  слишком узком применении концепции «сопоставимых рынков», а также акценте на бухгалтерских, а не на экономических издерж- ках в применении норм ст. 6 закона «О защите конкурен- ции». Дисфункциональность находит проявление в  при- менении нормы о коллективном доминировании к случаям индивидуальногозлоупотребленияхозяйствующимисубъ- ектами своим положением в составе коллективно домини- рующих субъектов [Шаститко 2012; Shastitko 2011]. В-четвертых, способы проработки вопросов о  направ- лениях изменений, касающихся (1) формирования и со- блюдения стандартов доказательства в  делах о  нару- шении требований антимонопольного законодательства и в рамках контроля сделок экономической концентра- ции; (2) оценки эффектов применения норм постфактум с применением доступных инструментов экономического анализа, (3) проектирования норм с учетом ожидаемых эффектов (как в плане эффективности, так и в плане рас- пределения) [Кокорев, Шаститко (ред.) 2006]. Данный вопрос касается в том числе и аргумента в поль- зу отмены исключений из ст. 10 и 11: крупные зарубежные компании пользуются установленными исключениями и  эксплуатируют свое положение в  ущерб российским потребителям. Возможно, это и так. Однако укажем, что: • существуют другие нормы, которые, возможно, позво- ляют решить обозначенную проблему; • вероятно, не учитываются другие варианты объясне- ния применяемых практик, отсутствие которых только ухудшило бы положение потребителя (в этом состоит «негостеприимная традиция» в антитрасте, по опреде- лению О. Уильямсона); • данные исключения касаются и российских создате- лей РИДСИ, отмена которых создает для них допол- нительные антимонопольные риски и, соответствен- но, предпосылки для повышения издержек в  целях управления данными рисками. Обозначенные обстоятельства позволяют определиться с подходом к ответу на вопрос: не будет ли противоречить распространение антимонопольных запретов на действия по использованию прав на РИДСИ нормам части IV ГК РФ и соответствует ли данный подход обязательствам, при- нятым в России в рамках присоединения к ВТО? Подобные риски есть в той мере, в какой, во‑первых, воз- можны злоупотребления правами на  защиту конкуренции как со стороны участников рынка, так и со стороны госорга- нов (в первую очередь обладающих полномочиями по при- менению норм антимонопольного законодательства). Во- вторых,существуетпроблемаподменызащитыконкуренции защитой интересов отдельных участников хозяйственного оборота. Отчасти эта проблема была признана в третьем антимонопольном пакете путем разделения видов наруше- нийст.10и 11на двегруппы,во второйиз которыхоказались нормы, описывающие практику, которая преимущественно является эксплуатирующей, но не исключающей. В-третьих, распространениеэкономическогорегулированияподвидом применения инструментов классического антитраста — так- же один из рисков. В числе ближайших примеров — закон о торговле [Avdasheva, Shastitko 2012]. Однако, в‑четвертых (и на это обстоятельство необходимо обратить особое вни- мание), систематических (и даже фрагментарных) оценок та- кого рода рисков сделано не было. Отсюда любое решение на данный момент — это решение вслепую с одним вполне предсказуемым последствием: подтверждением нестабиль- ности правил игры как одного из критериев нереализован- ности принципа верховенства права (согласно структуре указанного индекса) [Agrast, Botero, Ponce 2010]. Вот поче- му необходимо накопление позитивного знания о формах и масштабах злоупотребления правами на РИДСИ, с одной стороны,и использованиеантимонопольногозаконодатель- ства для разрешения хозяйственных споров вместо защи- ты конкуренции — с другой, в целях недопущения ошибок I рода, когда государственное вмешательство может стать источником разрушения благотворной для общественного благосостояния кооперации между участниками рынка.
36 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 2.3 Защита прав на РИД в международном контексте Ч то касается обязательств России в связи с присо- единением к ВТО, то для ответа на поставленный вопрос о  сбалансированности антимонопольных запретов и защиты прав на РИДСИ необходимо учесть следующие моменты: • РИДСИ многообразны, и для каждого вида существу- ют свои особенности способов защиты (например, ограничение параллельного импорта защищает пра- во обладателя бренда на получение дохода, но прак- тически не влияет на возможности получения доходов владельцев патентов или промышленных образцов); • в ВТО, насколько известно, нет единых правил по за- щите конкуренции (так же, как и отсутствует глобаль- ная антимонопольная политика), хотя на более ранних этапах такая возможность обсуждалась. Один из ва- риантов объяснения, почему данный потенциал — гло- бальные правила конкуренции — не был актуализиро- ван, изложен в [Авдашева, Шаститко 2012]. Большое значение будет иметь практика применения существующих норм национального законодательства. А это означает, что на первый план выходят не столько формулировки норм, содержащих запреты, а также от- ражающих механизмы спецификации и  защиты прав на РИДСИ, сколько сложившиеся стандарты выявления фактов нарушения установленных правил, структура санкций в отношении нарушителей, масштабы ошибок I и II рода в правоприменении. В связи с этим, действи- тельно, существенно обеспечение гарантий защиты прав на РИДСИ (в первую очередь для тех РИДСИ, где издержки, связанные с техническими аспектами копиро- вания, близки к нулю) [Шаститко, Курдин 2012; Shastitko, Kurdin 2011], поскольку незащищенность законных пра- вообладателей создает эффект размывания прав, ко- торый в  свою очередь может быть мультиплицирован в  случае распространения антимонопольных запретов на РИД, причем дважды: (1) сначала самим фактом за- претов (ошибка I рода в правоустановлении); (2) ошибоч- ным установлением фактов ограничения конкуренции в ситуации, когда стандарты доказательства невысоки, а презумпция невиновности де-факто не срабатывает. Но разве в юрисдикциях с развитой инфраструктурой ан- тимонопольного принуждения и защиты прав на РИДСИ не применяются антимонопольные запреты в отношении действий и  соглашений по  использованию прав на  эти объекты? Применяются. Однако, как показывает практи- ка, в этой сфере об унификации речи не идет, если, на- пример, сравнивать США и ЕС. В США действует приори- тет защиты прав правообладателей, тогда как приоритет защиты прав на  доступ к  РИДСИ (включение РИДСИ в оборот не столько опосредованно — через производ- ство товаров/услуг, но и непосредственно) — относитель- ная специфика ЕС. Вместе с тем отношения по поводу РИДСИ — это именно та область, где наиболее актуаль- ными являются проблемы соотношения запретов соглас- но букве закона и правил взвешенного подхода. [Курдин, Комкова 2012]. В  свою очередь, правило взвешенного подхода предъявляет существенно более высокие тре- бования к технике применения норм, в том числе с точки зрения уровня и масштабов использования инструментов экономической теории. Если попытаться упорядочить классы ситуаций, в которых может возникнуть проблема ограничения конкуренции в связи с использованием прав на РИДСИ, причем такая, что потребуется применение инструментов антимонополь- ного регулирования, можно составить краткий список. 1. Патентные соглашения, связанные со сговором (кросс- лицензирование и патентные пулы; фиксирование цен). 2. Эксклюзивные условия сделки (исключительное ли- цензирование и исключительное право на сбыт; ого- ворка о предоставлении лицензиару исключительных прав на изобретения лицензиата в области предостав- ления лицензии (grant-back); пакетное лицензирование; невозможность оспаривания законности прав ИС). 3. Отказ от сделки или препятствие входу на рынок (одно- сторонний отказ от сделки; обратный платеж). 4. Установление стандартов (патентная засада; проблема вымогательства). Представленный перечень тесно связан с типами ситуа- ций, в которых возможно возникновение признаков огра- ничений конкуренции, и, по всей вероятности, возникнет основание для вмешательства антимонопольного органа на основесложившейся(специфической)практикиприме- нения норм антимонопольного законодательства в опре- деленной стране (США) или группе стран, сопоставимых по  общим условиям ведения бизнеса. Для обсуждения вопросов границ предметного поля, проблемы сбаланси- рованности антитраста и защиты прав на РИДСИ может потребоваться более широкий взгляд, который представ- лен в следующем разделе и, не претендуя на создание аналога периодической таблицы Д. И. Менделеева в виде упорядоченного множества ситуаций, связанных с  соз- данием и использованием РИДСИ, тем не менее, позво- ляет обозначить множество отношений как относительно «РИДСИ — обычный товар», так и «РИДСИ — РИДСИ».
37Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Е сли в сфере использования прав на РИДСИ суще- ствуют основания для значительно более широ- кого применения инструментов экономического анализа, в том числе по причине необходимости более интенсивного применения правила взвешенного под- хода, можно  ли сказать что-то определенное о  пози- ции экономистов относительно выстраивания баланса между антимонопольными запретами и  защитой прав на РИДСИ? В экономической теории есть понимание, что особен- ности РИДСИ не могут не влиять и на специфику ре- жима антимонопольных исключений. Отчасти этим объясняется, как уже было отмечено, более широкое применение правила взвешенного подхода к отношени- ям с  использованием РИДСИ. Однако ставить вопрос о том, что в экономической теории есть нюансирован- ный консенсус в разрезе различных РИДСИ и для всех типов институциональной среды, некорректно. Отчасти это обстоятельство обусловлено тем, что сама эко- номическая теория — множество исследовательских программ, в которых одни и те же вопросы могут быть решены если и  не  прямо противоположным образом, то  по-разному. Кроме того, для проверки гипотез не- обходимы данные, фрагментарность и смещенность ко- торых может приводить к противоречащим друг другу результатам и выводам. Напомним, что так называемые нестандартные способы коммерческой практики в  одном случае трактовались экономистами как способ реализации целей монополиза- ции, тогда как в других случаях речь шла о способах эко- номии на трансакционных издержках и, соответственно, повышении эффективности использования ограничен- ных ресурсов [Уильямсон 1994, 1996, с. 61–70; Шаститко, 2007 с. 118–122]. Последнее — важное условие повыше- ния благосостояния, в том числе и выигрыш потребителя. Однако разве последнее — не критерий достижения цели антимонопольной политики? Когда речь идет об ограничении конкуренции в связи с действиями и соглашениями по поводу прав на РИД, зачастую имеют в виду такое использование РИД, ко- торое может привести к  ограничению конкуренции на  рынках товаров, производимых и  реализуемых в связи с использованием прав на РИД. Существуют ли отдельные товарные рынки, связанные с реализацией прав на  результаты интеллектуальной деятельности? Если объекты РИД рассматривать как обычный то- вар (как это предлагается в США), формально можно ставить и вопрос об определении рынков в антимоно- польном смысле. Но  в  связи с  этим возникает мно- жество других вопросов, которые не  только толком не обсуждались, но некоторые даже не поставлены как необходимые условия для позитивных исследований. Например, как будут определяться продуктовые и гео- графические границы рынка РИД? Какие показатели использовать для оценки объемов рынка (если значи- тельная часть РИД — информация)? Какое значение на данных рынках имеет рыночная доля и имеет ли она вообще какое-либо отношение к рыночной власти? Ка- ковы особенности барьеров входа и каковы адекватные концепции, описывающие, например, свойства сетевых эффектов на такого рода рынках? Поставленные вопросы позволяют предположить раз- личные варианты соотношения между РИД и  обычным товаром и, в связи с этим, различные возможности огра- ничения конкуренции на товарных рынках, в том числе на рынке, где товаром является РИД, а также различные варианты связи между рынками. Рассмотрим некоторые из наиболее важных элементов предметного поля и соот- ветствующих исследовательских вопросов. 1. РИД является «обычным» товаром. В этом случае объектом анализа и принятия решений ста- новятся ситуации, когда правообладатель передает либо часть, либо все права из  доступного «пучка» (который может быть представлен в разных вариантах — Артура Оноре, Светозара Пейовича, Элинор Остром и пр.) друго- му лицу, утрачивая (сохраняя) права (часть прав) на него. Строго говоря, в рамках данной категории соотношений могут поместиться различные варианты экономической организации начиная от продажи исключительной лицен- зии и заканчивая лицензированием с оговоркой о предо- ставлении лицензиару исключительных прав на изобре- тения лицензиата в  области предоставления лицензии. В указанном случае появляется стандартный набор во- просов относительно положения и поведения хозяйству- ющего субъекта на  рынке, возникающих при этом эф- фектов, но с учетом специфики РИД. В первую очередь это касается рынка в  продуктовых границах, так как применимость теста гипотетического монополиста как на основе анализа статистических данных, так и на осно- ве выборочных опросов, видимо, обладает существенно меньшими перспективами, чем для рынков товаров, для производства которых эти РИД используются. Во вторую очередь становится интересен состав участников рынка, в связи с чем возникает вопрос не только о продуктовых, но  и  географических границах. Принимая во  внимание значительные различия в  отдельных видах РИД, один из наиболее важных вопросов — наличие барьеров вхо- да и их преодолимость (причем не только для легальных производителей, но и производителей контрафакта). 2.4 Экономическая теория исключений из антимонопольных запретов
38 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 2. РИД — необходимое условие для производства обычного товара. Этот вариант соотношения важен потому, что демонстри- рует производный характер спроса на  РИД от  спроса на товары, с помощью которого они производятся. Один из  возможных случаев — это патенты, существенные для установления отраслевых стандартов, соблюдение которых в свою очередь является обязательным для про- изводства «обычных» товаров. 3. РИД — важное, но не необходимое условие для про- изводства товара. Это означает, что один и тот же товар (или близкий заме- нитель) может быть произведен и без использования РИД с защищенными правами, причем таким образом, что это необязательно приводит к потере конкурентоспособно- сти не использующего этот РИД производителя «обыч- ного» товара (в том числе по причине экономии на спец- ифических инвестициях и использовании более простых бизнес-моделей). 4. Один из нескольких конкурирующих РИД — необ- ходимое условие для производства обычного товара. Этот вариант подразумевает, что без использования какого-либо из  РИД невозможно произвести конку- рентоспособный «обычный» товар. Но  вместе с  тем существуют различные РИД, которые могут быть ис- пользованы как заменители для производства обыч- ного товара (близких заменителей, которые могут быть объединены в рамках одного рынка в продуктовых гра- ницах). Однако в этом случае также следует учитывать, что существование ex ante такой возможности для от- дельного участника рынка может быть значительно ограничено ex post по причине значительных издержек переключения. 5. Один из нескольких конкурирующих РИД — важное, но не необходимое условие для производства обыч- ного товара. Этот вариант по  сути воспроизводит комбинирован- ные характеристики вариантов 3 и 4. Однако в данном случае речь идет о производстве товаров, являющихся близкими заменителями и  образующими один рынок (в продуктовых границах в первую очередь), когда, на- пример, наряду с брендированным товаром в обороте находятся товары с наименованием, права на которые не защищены в том числе и потому, что ключевая харак- теристика продукта привязана к  родовому названию (например, хлебопекарные дрожжи, сливочное масло и т.  п.) 6. РИД, необходимый для производства товаров, в свою очередь является обязательным условием для создания другого РИД, с помощью которых произво- дятся те же товары или новые товары (но с лучшими характеристиками). Если РИД — необходимое условие нововведения, то в данном случае речь идет о кумулятивных нововве- дениях. В отличие от предшествующих вариантов отме- ченный аспект является динамическим по определению. Кумулятивные эффекты возможны от тех РИД, которые могут быть созданы только при условии доступа к суще- ствующему РИД (так же, как и наоборот: РИД, без которых создание новых РИД невозможно). В связи с вопросами о защите прав на РИД, являющихся условием для про- изводства последующих РИД, необходимых в свою оче- редь для совершенствования технологий и производства новых продуктов, возможно возникновение проблемы избыточной защиты прав на исходный РИД так же, как и проблемы отсутствия достаточного разнообразия ин- струментов передачи прав на  исходный РИД. Данный блок вопросов тесно связан с различными траекториями создания и использования множества РИД, по-разному связанных друг с другом во времени. 7. РИД могут быть использованы для производства обычного товара только в комплекте с другими РИД для производства обычных товаров. Этот вариант широко распространен в сфере производ- ства технически сложных товаров, где требуется одно- временно иметь права на  использование РИД, закре- пленных в нескольких сотнях патентов. В отличие от п. 6, ключевым моментом в данном случае является взаимо- дополняемость по производству того или иного товара. Причем сама по себе взаимодополняемость может быть нестрогой в  том смысле, что, например, для сложного технического устройства необходимо сопряжение двух типов решений, но  каждое из  них в  свою очередь мо- жет иметь разные варианты. Например, можно выбирать из двух видов стандартов для производства некоторого товара, которое в свою очередь все равно требует ис- пользование других РИД. 8. Дифференциация режимов защиты РИД. Данный вариант отражает множество ситуаций, когда условием производства одного товара является другой товар/товары, которые реализуются на  рынках вверху по  технологической цепочке, а  также различные вари- анты соотношений технологического уровня, связанного с использованием РИД (в первую очередь — патенты) для фирм-конкурентов. В первой группе случаев каждый из  товаров на  со- ответствующих рынках может производиться с  ис- пользованием результатов РИД. Соответственно, один из практических вопросов, возникающих в связи с этим: равнозначной ли с точки зрения общественного благо- состояния и темпов экономического роста является сте- пень защиты патента? Следует отметить, что существуют исследования, которые показывают, что имеются аргу- менты в пользу дифференцированного режима защиты: чем выше порядок рынка, чем дальше от конечного по- требления, тем сильнее должна быть защита — и наобо- рот [Goh, Olivier 2002].
39Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Во второй группе случаев речь идет о технологических разрывах между фирмами-конкурентами. Согласно дан- ному подходу на одном и том же рынке действуют ком- пании-лидеры и  компании-последователи, вследствие чего имеется насколько вариантов выстраивания режи- мов защиты прав на РИД. Один из них универсальный, а  другой — дифференцированный. Существуют свиде- тельства в пользу того, что более жесткая защита прав на  РИД для  компаний-лидеров с  общественной точки зрения предпочтительнее, чем универсальное ослабле- ние защиты прав для всех компаний, в первую очередь благодаря так называемому эффекту просачивания стимулов для  ближайший преследователей, для кото- рых перспектива получить дополнительную защиту прав на РИД может стать аргументом для увеличения инвести- ций [Acemoglu, Akcigit 2012]. Варианты 3–5, скорее всего, не предполагают примене- ния каких-либо мер, связанных с исключениями из прин- ципа свободы договора как способа предотвращения монополизации. Вариант 1 сам по себе не несет каких- либо угроз конкуренции в  этом смысле: рассмотрение РИД как товара не означает, что речь идет о монополии. Подчеркнем, что речь идет об  исключительности прав, которые с монополией в экономическом смысле связа- ны очень опосредованно и  вполне могут существовать в  условиях конкуренции (конкурирующие РИД). С  этой точки зрения введение антимонопольных ограничений, особенно с учетом складывающейся практики примене- ния существующих норм, может вообще уничтожить со- ответствующие рынки либо сильно их деформировать. Отсюда — идея нецелесообразности антимонопольного вмешательства, если только не выявлены дополнитель- ные обстоятельства (другие варианты соотношений). Какие виды соотношений, обозначенных выше, наибо- лее распространены в  разных странах применительно к  различным видам РИД? Можно  ли наблюдать некое подобие в системе отношений по поводу РИД в России? Каким образом различия могут влиять на выбор режима антимонопольного регулирования (если предположить такую возможность)? Последний вопрос особенно акту- ален в связи с дифференциацией режима защиты прав на результаты интеллектуальной деятельности как одной из  альтернатив, издержки реализации которой — один из ключевых вопросов.
40 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 2.5 Оценка российской дискуссии по вопросам защиты прав на РИДСИ в антимонопольной политике Д искуссия вслепую по  вопросам защиты прав на РИДСИ и антитраста, как показывает практика последних двух лет, вполне возможна. Более того, она может быть объяснена вполне рационально тем, что (1) временной горизонт узок для стейкхолдеров; (2) не- обходимые результаты позитивных (в  первую очередь экономических) исследований по  вопросам создания РИДСИ и  их влияния на  конкуренцию отсутствуют; (3) нет стимулов повышать степень информированности в выборе приоритетов (возможно, по причине де-факто маргинальности предмета в оценках повестки дня). Та- ким образом, всегда можно обеспечить (1) предложения по выстраиванию политики на основе правдоподобной (но  никак не  проверенной) аргументации, (2) запрети- тельные издержки в  оценках оснований для принятия решений в рамках оценки действий ex post. Не все защищаемые законом РИДСИ используются для создания нововведений (потенциально — основа для возникновения ошибок II рода), так же, как далеко не все антимонопольные запреты (а  также механизм их при- менения) действительно направлены на  защиту конку- ренции (ошибки I рода). Возможны ли злоупотребления правами на РИД? Да, возможны, так же, как существуют возможности злоупотребления правами на другие кате- гории объектов. Когда есть основания говорить о  том, что произошло злоупотребление правом? Всегда  ли это злоупотребление связано с  ограничением конку- ренции? Если нет, то в каких случаях такого рода злоу- потребления правами могут считаться основанием для применения антимонопольных запретов? За  рубежом существуют разные подходы к решению вопроса о ба- лансе. В США система более дружественна для право- обладателей, тогда как в ЕС — для пользователей. Само по себе отсутствие прямых изъятий по правам на РИДСИ в  американском антимонопольном законодательстве и законодательстве ЕС не является основанием для при- нятия решения о снятии указанных исключений из закона «О  защите конкуренции» под предлогом гармонизации норм антимонопольного законодательства с европейски- ми или американскими нормами. Отчасти ответ, почему это так, можно найти в критике теории импорта институ- тов. Основная задача в поиске сбалансированного реше- ния о соотношении антимонопольных запретов и защиты прав на РИДСИ — выбор варианта с учетом понимания набора, масштаба и структуры проблем, а также с учетом полных издержек реализации данного варианта. Для ответа на вопрос о необходимости изменения под- хода к  решению вопроса о  соотношении антимоно- польных запретов и  защиты прав на  РИДСИ в  рос- сийском законодательстве важно ответить на  ряд подвопросов: (1) каковы альтернативы в  сфере защиты прав на РИДСИ и каким образом имеет смысл сравни- вать, а также с чем фактически сопоставляется текущее положениевещейв сферероссийскогоантитраста,защи- ты прав на РИДСИ как основа для нормативных выводов и решений; (2) в каком состоянии находятся (а) россий- ский антитраст — как с точки зрения содержания норм, так и практики их применения относительно европейско- го и американского антитраста; (б) защита прав на резуль- таты интеллектуальной деятельности в России как с точ- ки зрения набора и действенности инструментов защиты, так и с учетом особенностей различных видов РИДСИ; (3) каким образом решен вопрос о сбалансированности инструментов защитной и активной конкурентной поли- тики и,  если необходимо иное решение, достижимо  ли оно в сложившихся условиях? Наконец, принципиальное значение имеет понимание, каковы характеристики пред- метного поля — защиты РИДСИ и антитраста — в России и в чем отличие его от тех образцов, которые рассматри- ваются как источники импорта норм.
41Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 С точки зрения экономической теории в сфере соз- дания РИД баланс между стимулами инноватора и общественным благосостоянием обеспечивает- ся предоставлением временной рыночной власти инно- ватору. В виде деятельности, использующей РИД, не су- ществует серьезных аргументов в пользу ограничения конкуренции как способа повышения стимула к  инно- вациям. Иначе говоря, в  отношении хозяйствующих субъектов, создающих инновацию, приоритетом госу- дарственной политики должна быть защита временной рыночной власти инноватора. В отношении хозяйству- ющих субъектов, использующих инновацию, приоритет должен отдаваться конкурентной политике. Результаты международных сопоставлений не  предо- ставляют однозначных эмпирических и  теоретических доказательств позитивного воздействия жесткого режи- ма защиты прав интеллектуальной собственности на эко- номическое и социальное развитие стран. Как было по- казано в предыдущем разделе, воздействие защиты прав ИС имеет существенную отраслевую и страновую спец- ифику. Сами по себе институты защиты прав интеллектуальной собственности не являются «драйверами» экономическо- го развития: как было показано в предыдущем разделе, есть примеры как успешно развивающихся стран с «пло- хими» институтами по  защите прав интеллектуальной собственности, так и примеры «хороших» институтов, ко- торые, однако, не приводят к сколько-нибудь значимым успехам в  экономическом развитии. Институт защиты прав интеллектуальной собственности полезен, но  не является ни  необходимым, ни  достаточным для стиму- лирования развития вообще и инновационного развития в частности. Усиление/ослабление защиты прав на РИД может быть как заменено, так и  компенсировано использованием других инструментов государственной экономической политики. Как и  вопросы определения уровня защиты, вопросы замещения и дополнения защиты РИД и других инструментов экономической политики решаются с уче- том особенностей конкретной отрасли. Выраженные и имеющие поддержку предложения по из- менению действующих правил, отражающие позицию консолидированных групп интересов, скорее всего, пред- ставляют позицию крупных немногочисленных участни- ков рынка. Применительно к правам разработчиков РИД это означает, что наибольшую поддержку могут получить либо предложения по  избыточному укреплению защи- ты прав на РИД (производство лекарственных средств), либо предложения по избыточному ослаблению защиты прав на РИД. Одним из  эффектов отраслевой структуры и  истории развития российской экономики является относитель- но низкий спрос на укрепление спроса на защиту РИД правовыми методами, которые могли бы использоваться универсально. Укрепление нынешних особенностей ор- ганизации производства, разработок и их использование — в том числе сохранение крупных, вертикально инте- грированных компаний в качестве основных участников рынка, финансируемых государством институтов и орга- низаций в качестве основной единицы организации раз- работок,— будет создавать спрос на ослабление законо- дательной защиты прав собственности. Однако наличие такого спроса не означает, что следование ему позволит повысить общественное благосостояние. На российских рынках РИД решение непосредствен- ных задач развития конкуренции состоит в  том, чтобы сохранить возможности для использования гибридных механизмов управления трансакциями, поскольку аль- тернативой им является применение иерархических ме- ханизмов, которое приводит к  ухудшению перспектив входа на рынок новых участников. Содержание концепции прав интеллектуальной соб- ственности в российском законодательстве само по себе может служить фактором, осложняющим плодотворное обсуждение экономической природы прав на РИД, свя- занных с производством и использованием РИД стиму- лов и эффектов. Права на  РИД ошибочно отождествлять с  монополией в смысле антитраста, даже если внешне они похожи. Знак равенства, но не тождества может возникнуть, но только при соблюдении ряда специфических условий, когда от- сутствуют заменители и патент действительно имеет ре- шающее значение для производства товара в пределах продуктовых границ. Вполне возможна ситуация, когда конкурирующие патенты используются для производства товаров — близких заменителей, т. е. товаров на рынке в одних и тех же продуктовых границах. Возможны также ситуации, когда обладание патентом позволяет обеспе- чить инновацию, выражающуюся в снижении издержек производства и/или росте спроса на продукт данной ком- пании, но в то же время компенсирует для данной ком- пании изъяны в организации, выравнивая конкурентное 2.6 Основные выводы о проблемах защиты прав на РИД в контексте конкурентной политики в России
42 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 положение с более продвинутым в этом отношении со- перником. Наконец, в‑четвертых, само по себе обладание отдельным патентом, которое связано с исключительны- ми правами, может вообще не давать возможности ре- ализовать ту или иную инновацию без другого патента, у которого обладателем может быть конкурент владель- ца данного патента. Именно разнообразие возможных ситуаций обязывает в сфере передачи прав на РИД и за- щиты конкуренции более внимательно относиться к пра- вилу «один размер на всех не подходит». Современное состояние и  практика применения зако- на «О защите конкуренции» в России не дает основания для вывода о том, что устранение исключений для РИД из ст. 10 и 11 закона позволит решить реально существую- щую проблему. Одновременно имеются основания пред- полагать, что устранение исключений может служить ис- точником отрицательных эффектов, как предсказуемых, так и на данный момент неизвестных.
43Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Список использованных источников
44 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Acemoglu D., Akcigit U. Intellectual Property Rights Policy, Competition and Innovation // Journal of the European Economic Association. – 2012. – Vol. 10. – № 1. – P. 1-42. Aghion P., Griffith R. Competition and Growth. Reconciling Theory and Evidence. — Cambridge, USA: MIT Press, 2005. Aghion P., Bloom N., Blundell R., Griffith R., Howitt P. Competition and Innovation: An inverted-U relationship  // Quarterly Journal of Economics. – 2005. – Vol. 120. – № 2. – P. 701-728. Aghion P, Harris C., Howitt P., Vickers J. Competition, Imitation and Growth with Step-by-Step Innovation // Review of Economic Studies. – 2001. – Vol. 68. – № 3. – P. 467-492. Aghion P., Howitt P., Prantl S. Patent Protection, Product Market Reforms and Innovative Investments. URL: http:// www.development.wne.uw.edu.pl/uploads/Courses/aghion_ howitt_prantl_2012.pdf2012. Aghion P., Howitt P., Prantl S. Revisiting the Relationship Between Competition, Patenting and Innovation. URL: http:// www.development.wne.uw.edu.pl/uploads/Courses/aghion_ howitt_ prantl_2012_2.pdf. 2011. Agrast M. D, Botero J. C., Ponce A. WJP Rule of Law Index. Washington D. C.: The World Justice Project, 2010. Ahn S. Competition, Innovation and Productivity Growth: a ReviewofTheoryandEvidence.OECDEconomicsDepartment Working Papers, 2002, № 17. Arrow K. Economic Welfare and the Allocation of Resources for Invention / The Rate and Direction of Inventive Activity: Economic and Social Factors / Universities-National Bureau (ed.). UMI, 1962. P. 609-626. Auriol E., Biancini S., Paillacar R. Intellectual Property Rights Protection in Developing Countries. URL: www.etsg.org/ ETSG2012/Programme/Papers/396.pdf. 2012. Avdasheva S., Shastitko A Rules on Retailer- Supplier Relationships in the Competition Policy of the Russian Federation: How and Why Misunderstanding Economics Threatens the Competitiveness of the Sector // CPI Antitrust Chronicle, July 2012 (2). Baker N. R., Souder W. E., Shumway C. R., Maher P. M., Rubenstein A. H. A Budget Allocation Model for Large Hierarchical RD Organizations // Management Science, 1976, Vol. 23, № 1. P. 59-70. Barnett J. Private and Public Supply of Intellectual Property Rights. Paper Presented at 16th Annual Conference of The International Society for New Institutional Economics, 2012. Benhamou F., Farchy J. Droit d’auteur et copyright. P.: La Decouverte, 2009. Bird R. Defending Intellectual Property Rights in the BRIC Economies // American Business Law Journal – 2006. – Vol. 43. – Issue 2. – P. 317-363. Bitzer J., Schröder P. J. H. Open source software, competition and innovation // Industry and Innovation – 2007. – Vol. 14. – № 5. – P. 461-476. Blundell R., Griffith R., Van Reenen J. Market Share, Market Value and Innovation in a Panel of British Manufacturing Firms // The Review of Economic Studies – 1999. – Vol. 66. – № 3. – P. 529-554. Boldrin M., Levine D. Against Intellctual Monopoly. Cambridge University Press, 2008. Boldrin M., Levine D. What’s Intellectual Property Good for? URL: http://dklevine.com/archive/refs4786969000000000082. pdf. 2011. Bruland K., Smith K. Knowledge Flows and Catching-Up Industrialization in the Nordic Countries: The Roles of Patent Systems / Odagiri H., Goto A., Sunami A., Nelson R. (eds.). Intellectual Property Rights, Development, and Catch-Up: an International Comparative Study. N. Y.: Oxford University Press, 2012. P. 63-94. Carroll M. One Size Does Not Fit All: A Framework for Tailoring Intellectual Property Rights // Ohio State Law Journal – 2009. – Vol. 70. – № 6. – P. 1 361-1 434. Casadesus-Masanell R., Ghemawat P. Dynamic Mixed Duopoly: A Model Motivated by Linux vs. Windows // Management Science – 2006. – Vol. 52. – № 7. – P. 1 072-1 084. Chang H. F. Patent Scope, Antitrust Policy, and Cumulative Innovation // RAND Journal of Economics. – 1995. – Vol. 26. – Issue 1. – P. 34-57. CorreaC.IntellectualPropertyandCompetitionLaw:Exploring Some Issues of Relevance / ICTSD Issue Paper. – 2007. – №  21. Dasgupta P., Stiglitz J. Industrial Structure and the Nature of Innovative Activity, Economic Journal. – 1980. – Vol. 90. – №  358. – P. 266-293. Список использованных источников
45Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 David P. Intellectual Property Institutions and the Panda’s Thumb: Patents, Copyrights, and Trade Secrets in Economic Theory and History / Wallerstein M., Mogee M., Schoen R. (eds.). Global Dimensions of Intellectual Property Rights in ScienceandTechnology.WashingtonD.C.:NationalAcademy Press, 1993. DreyfussR.TheRoleofIndia,China,BrazilandOtherEmerging Economies in Establishing Access Norms for Intellectual Property and Intellectual Property Lawmaking / NYU School of Law Public Law Legal Theory Research Paper Series. Economides N., Katsamakas E. Linux vs. Windows: A  Comparison of Application and Platform Innovation Incentives for Open Source and Proprietary Software Platforms / New York University Law and Economics Working Papers. – 2005. – № 32. Economides N., Katsamakas E. Two-sided competition of proprietary vs. open source technology platforms and the implications for the software industry // Management Science. – 2006. – Vol. 52. – № 7. – P. 1 057-1 071. Engelhardt S. v. Quality competition or quality cooperation? License-type and the strategic nature of open source vs. closed source business models / Jena Economic Research Papers, Friedrich-Schiller-University Jena and Max-Planck- Institute of Economics. 2010. № 2010-034. Engelhardt S. v., Maurer S. M. The new (commercial) open source: Does it really improve social welfare? / Berkeley Goldman School of Public Policy Working Paper. – 2010. – № 10-001. Etro F. Competition, Innovation and Antitrust. Berlin: Springer- Verlag, 2007. Fan J., Gillan S., Yu X. Innovation or Imitation? The Role of Intellectual Property Rights Protections. URL: http://ihome. cuhk.edu.hk/~b109671/doc/research_woking_paper/11.pdf. 2010. Friedman D. D., Landes W. M., Posner R. A. Some Economics of Trade Secret Law // Journal of Economic Perspectives. – 1991. – Vol. 5. – № 1. – P. 61-72. Gallini N. Promoting Competition by Coordinating Prices: When Rivals Share Intellectual Property. URL: http://cis.ier. hit-u.ac.jp/Japanese/society/120412houtokeizai/Gallini.pdf. 2012. Gallini N. Competition Policy, Patent Pools and Copyright Collectives // Review of Economic Research on Copyright Issues. – 2011. – Vol. 8. – № 2. – P. 3-34. Gans J., Persson L. Entrepreneurial Commercialization Choices and the Interaction between IPR and Competition Policy / IFN Working Paper. – 2012. – № 895. Ganslandt M., Maskus K. Intellectual Property Rights, Parallel Imports and Strategic Behavior // IFN Working Paper. 2007. № 704. Ganslandt M., Maskus K. Parallel imports and the pricing of pharmaceuticalproducts:evidencefromtheEuropeanUnion // Journal of Health Economics. – 2005. – № 23. – P. 1 035-1 057. Gaudeul A. Consumer welfare and market structure in a model ofcompetitionbetweenopensourceandproprietarysoftware / MPRA Paper. University Library of Munich, Germany. 2008. № 19 555. Generic Competition and Drug Prices. US Food and Drug Administration. URL: http://www.fda.gov/AboutFDA/ CentersOffices/OfficeofMedicalProductsandTobacco/CDER/ ucm129385.htm. Geroski P. Market Structure, Corporate Performance and Innovative Activity, Oxford: Oxford University Press, 1995. Gilbert R. Intellectual Property? A Review of Michele Boldrin and David Levine’s Against Intellectual Monopoly // Journal of Economic Literature. – 2011. – Vol. 49. – № 2. – P. 421-432. Goh A.-T., Olivier J. Optimal Patent Protection in a Two-Sector Economy // International Economic Review. – 2002. – Vol. 43. – Issue 4. – P. 1 191-1 214. Goldberg P. Intellectual Property Rights Protection in Developing Countries: the Case of Pharmaceuticals / Alfred Marshall Lecture // Journal of the European Economic Association. – 2012. – Vol. 8. – № 2-3. – P. 326-353. Grabowski H. G. and Vernon J. M. Brand loyalty, entry, and price competition in pharmaceuticals after the 1984 Drug Act, Journal of Law and Economics. – 1992. – Vol. 52. – № 35. – P. 31-50. Hassan E., Yakib O., Diepeveen S. Intellectual Property and Developing Countries: A review of the literature. URL: www. rand.org/pubs/technical_reports/2010/RAND_TR804.pdf. 2010. How Increased Competition from Generic Drugs Has Affected Prices and Returns in the Pharmaceutical Industry. Congressional Budget Office, July, 1, 1998. URL: http://www. cbo.gov/sites/default/files/cbofiles/ftpdocs/6xx/doc655/ pharm.pdf. Jansen J. Share to scare: technology sharing in the absence of intellectual property rights / Preprints of the Max Planck Institute for Research on Collective Goods. 2009. № 36. Kamien M. I., Schwartz N. L. Market Structure and Innovation. Cambridge University Press, 1982. Kinsella N. Against Intellectual Property. Auburn, Alabama: Ludwig von Mises Institute, 2008.
46 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Kitch E. Elementary and persistent errors in the economic analysis of intellectual property // Vanderbilt Law Review. – 2000. – № 53. – P. 1 727-1 741. Knox D., Richardson M. Trade policy and parallel imports // European Journal of Political Economy. – 2002. – Vol. 19. – P. 133-151. Lago R., Costa N. Antiretroviral manufacturers and the challenge of universal access to drugs through the Brazilian National STD/AIDS Program // Cadernos de Saúde Pública. – 2009. – Vol. 25. – № 10. – P. 2 273-2 284. Lambardi G. Software innovation and the open source threat / NET Institute Working Paper, The Networks, Electronic Commerce, and Telecommunications (NET) Institute. – 2009. – № 9-15. Landes W., Posner R. An Economic Analysis of Copyright Law // The Journal of Legal Studies. – 1989. – Vol. 50. – № 2. – P. 325-363. Lerner J., Tirole J. Some Simple Economics of Open Source // The Journal of Industrial Economics. – 2002. – Vol. 50. – № 2. – P. 197-234. Lerner J., Tirole J. The scope of open source licensing // Journal of Law, Economics and Organization. – 2005. – Vol. 21. – № 1. – P. 20-56. Li C., Maskus K. The impact of parallel imports on investments in cost-reducing research and development // Journal of International Economics. – 2006. – № 68. – P. 443-445. Li C., Robles J. Product innovation and parallel trade // International Journal of Industrial Organization. – 2007. – № 25. – P. 417-429. Liebowitz S. Copying and indirect appropriability: Photocopying of journals // The Journal of Political Economy. – 1985. – Vol. 93. – № 5. – P. 945-957. Llanes G., de Elejalde R. Industry equilibrium with open source and proprietary firms / Harvard Business School Working Papers. 2009. № 09-149. Machlup F. An Economic Review of the Patent System / Study of the Subcommittee on Patents, Trademarks and Copyrights. № 15. Washington D. C. : Congressional Printing Office, 1958. Maskus K., Chen Y. Vertical Price Control and Parallel Imports: Theory and Evidence // Review of International Economics. – 2004. – Vol. 12. – № 4. – P. 551-570. Maskus K. E. Intellectual Property Rights in the Global Economy. Washington D. C. The Insitute for International Economics, 2000. Matson M., Winn S. Intellectual Property and Market Power in the Seed Industry: The Shifting Foundation of Our Food System // URL: http://ssrn.com/abstract=2153098. 2012. Maurer S. M., Scotchmer S. Open source software: the new intellectual property paradigm / T. Hendershott (ed.). Handbook of Economics and Information Systems. Elsevier, 2006. P. 285-319. Mazzoleni R., Martins Costa Povoa L. Accumulation of Technological Capabilities abd Economic Development: Did Brazil’s IPR Regime Matter? / Odagiri H., Goto A., Sunami A., Nelson R. (eds.). Intellectual Property Rights, Development, and Catch-Up: an International Comparative Study. N. Y. : Oxford University Press, 2012. P. 280-314. Moschini J. Competition Issues in the Seed Industry and the Role of Intellectual Property // Choices. – 2010. – Vol. 25. – №  2. – P. 1-14. Mowery D. IPR and US Economic Catch-Up / Odagiri H., Goto A., Sunami A., Nelson R. (eds.). Intellectual Property Rights, Development, and Catch-Up: an International Comparative Study. N. Y. : Oxford University Press, 2012. P. 31-62. Mustonen M. Copyleft — the economics of linux and other open source software / Discussion Papers of the Department of Economics, University of Helsinki. 2001. № 493. Mustonen M. Copyleft — the economics of linux and other open source software // Information Economics and Policy. – 2003. – Vol. 15. – № 1. – P. 997-121. Nordhaus W. An Economic Theory of Technological Change // American Economic Review, Papers and Proceedings. – 1969. – № 51. – P. 18-28. Odagiri H., Goto A., Sunami A. IPR and the Catch-Up Process in Japan / Odagiri H., Goto A., Sunami A., Nelson R. (eds.). Intellectual Property Rights, Development, and Catch-Up: an International Comparative Study. N. Y. : Oxford University Press, 2012. P. 95-129. Odagiri H., Goto A., Sunami A., Nelson R. (eds.). Intellectual Property Rights, Development, and Catch-Up: an International Comparative Study. N. Y. : Oxford University Press, 2012. Papadopoulos T. Copyright, Parallel Imports and National Welfare: The Australian Market for Sound Recordings // The Australian Economic Review. – 2007. – № 71. – P. 434-447. Raff H., Schmitt N. Trade policy and parallel imports // Journal of International Economics. 2007. № 71. P. 434-447. Reducing the price of HIV/AIDS treatment. AVERT (an international HIV and AIDS charity). URL: http://www.avert. org/generic.htm#ref7.
47Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Reichman J. Intellectual Property in The Twenty-First Century: Will the Developing Countries Lead Or Follow? // Houston Law Review. – 2009. – Vol. 46. – № 4. – P. 1 115-1 185. Saha A., Grabovsky H., Birnbaum H., Greenberg P. and Bizam O. Generic Competition in the US Pharmaceutical Industry // International Journal of the Economics of Business. – 2006. – Vol. 13. – № 1. – P. 15-38. Saint-Paul G. Growth effects of nonproprietary innovation // Journal of the European Economic Association. – 2003. – Vol. 1. – № 2–3. – P. 429-439. Sampat B. The Accumulation of Capabilities in Indian PharmaceuticalsandSoftware:TheRolesthatPatentsDid(and Did Not) Play / Odagiri H., Goto A., Sunami A., Nelson R. (eds.). Intellectual Property Rights, Development, and Catch-Up: an International Comparative Study. N. Y.: Oxford University Press, 2012. P. 361-377. Scheufen M. What Scientists Can Learn from the Penguin: Open Access and Open Source / Paper presented at the Annual Congress of SERCI in Bilbao. 2011. Schmidtke R. Private provision of a complementary public good / CESifo Working Paper Series, CESifo Working Paper. – 2006. – № 1 756. Scotchmer S. Openness, open source, and the veil of ignorance // American Economic Review. – 2010. – Vol. 100. – № 2. – P. 165-171. Sen R. A strategic analysis of competition between open source and proprietary software // Journal of Management Information Systems. – 2007. – Vol. 24. – № 1. – P. 223-257. Sen R., Subramaniam C., Nelson M. L. Determinants of the Choice of Open Source Software License // Journal of Management Information Systems. – 2008. – Vol. 25. – № 3. – P. 207-239. Sepetis K., Cox A. Intellectual Property Rights Protection in China: Trends in Litigation and Economic Damages. URL: http://www.nera.com/extImage/PUB_IPR_Protection_ China_0109_ final.pdf. 2009. Shastitko A. Collective Dominance Through the Lens of Comparative Antitrust // Antitrust Chronicle. Summer 2011, Vol. 8, № 2. URL: https://www.competitionpolicyinternational.com/ collective-dominance-through-the-lens-of-comparative- antitrust. Shastitko A., Kurdin A. Intellectual Property Rights Protection Versus Antitrust: Tug of War? // CPI Antitrust Chronicle. – 2011. – Vol. 12. – № 1. ShavellS.,vanYperseleT.RewardsVersusIntellectualProperty Rights // Journal of Law and Economics. 2001. Vol. 44. Snyder N. Intellectual Property Rights and China: A Survey of Adjudicated Trademark Dispute Cases from Guangdong Province // Washington Undergraduate Law Review. – 2010. – Vol. 3. – Issue 3. – P. 82-107. Stiglitz J. Economic Foundations of Intellectual Property Rights // Duke Law Journal. – 2008. – Vol. 57. – P. 1 693-1 724. Szymanski S., Valetti T., Demange G. Parallel Trade, Price Discrimination, Investment and Price Caps // Economic Policy. – 2005. – Vol. 20. – № 44. – P. 705-749. Tamai T., Torimitsu Y. Software Lifetime and it’s Evolution Process over Generation. Software Maintenance, 1992, Proceeding Conference on. P. 63-69. Teece D. J. Firm Organization, Industrial Structure, and Technological Innovation. Journal of Economic Behavior Organization. – 1996. – Vol. 31. – № 2. – P. 193-224. The 2010 EU Industrial RD Investment Scoreboard. European Commission, JRC/DG RTD, 2011. The Pharmaceutical Research and Manufacturers of America (PhRMA). URL: http://www.phrma.org/news-media/related- resources/key-industry-factsabout-phrma. U. S. National Institutes of Health (NIH). ClinicalTrials.gov — a registry and results database of federally and privately supported clinical trials conducted in the United States and around the world. URL: www.clinicaltrials.gov. UNCTAD. Competition policy and the exercise of intellectual property rights. 2008. Valletti T., Szymanski S. Parallel Trade, International Exhaustion and Intellectual Property Rights: A Welfare Analysis // CERP Discussion Papers. – 2005. – № 5 022. Varian H. R. Markets for Information Goods,1998. University of California, Berkley. VeraniS.Opensourcedevelopmentinadifferentiatedduopoly, Economics Discussion / Working Papers, The University of Western Australia, Department of Economics. – 2006. – № 05-06. Vives X. Innovation and Competitive Pressure. Journal of Industrial Economics. – 2008. – Vol. 56. – № 3. – P. 419-446. Weber S. The Success of Open Source. Cambridge, MA and London, UK : Harvard University Press, 2004. Wiggins S. and Maness R. (2004). Price competition in pharmaceuticals: The case of anti-infectives. Economic Inquiry. – 2004. – Vol. 42. – № 2. – P. 247-263. Williams S. Free as in Freedom Richard Stallman’s Crusade for Free Software. CreateSpace Independent Publishing Platform, 2002.
48 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Winkofsky E. P., Baker N. R., Sweeney D. J. A decision process model of RD resource allocation in hierarchical organizations. Journal of Management Science. – 1981. – Vol. 27. – № 3. – P. 268-283. WIPO. World Intellectual Property Indicators 2012. World Intellectual Property Organization, 2012. WIPO. World Intellectual Property Report 2011: The Changing Face of Innovation. — World Intellectual Property Organization, 2011. Working Paper, – 2009. – № 09-53. World Economic Forum, The Global Competitiveness Report 2012-2013 / ed. K. Schwab. 2012. Xue L., Liang Z. Relationships between IPR and Technology Catch-Up: Some Evidence from China / Odagiri H., Goto A., Sunami A., Nelson R. (eds.) Intellectual Property Rights, Development, and Catch-Up: an International Comparative Study. N. Y.: Oxford University Press, 2012. P. 317-360. Авдашева С. Б., Шаститко А. Е. Международный анти- траст: потребности, ограничения и уроки для Таможен- ного союза // Вопросы экономики. — 2012. — № 9. — С. 110-125. Авдашева С. Б., Шаститко А. Е. Экономический анализ в делах о нарушении закона «О защите конкуренции» // Вопросы экономики. — 2011. — № 2. — С. 122-139. Авдашева С. Б., Шаститко А. Е., Дубиничева Н. В. Стандарты экономического анализа в  делах о  наруше- нии антимонопольного законодательства в  России. М.: МАКС Пресс, 2011. Азаров М. С. Доменные имена в структуре гражданского и информационного права // Информационное право. — 2010. — № 2. Аналитический обзор рынка от DSM Group. Выпуск: Ав- густ 2012 г. (данные по июль 2012 г.). URL: http://www.dsm. ru/marketnews/1147_27.08.2012. Ассоциация организаций по  клиническим исследова- ниям. Информационно-аналитический бюллетень. 2012. № 4 // URL: http://acto-russia.org/files/bulletin_4.pdf. Ассоциация организаций по  клиническим исследова- ниям. Информационно-аналитический бюллетень 2012. № 5 // URL: http://acto-russia.org/files/bulletin_5.pdf. Бентли Л., Шерман Б. Право интеллектуальной собствен- ности. Авторское право / пер. с англ. В. Л. Вольфсона. СПб.: «Юридический центр Пресс», 2004. 535 с. Близнец И. А., Леонтьев К. Б. Авторское право и смеж- ные права / под ред. И. А. Близнеца. М. : «Проспект», 2011. 338 с. Глоссарий «Свободное программное обеспечение: тер- минология предметной области». ООО «Парк Медиа Кон- салтинг», ООО «КОРУС Консалтинг» и  ЗАО «Мезон.Ру» (ГНУ/Линуксцентр), 2008. Гражданский кодекс РФ. URL: http://www.gk-rf.ru. Гражданское право. В  4 т.  Т. 1: Общая часть (отв. ред. Е. А. Суханов). M.: Волтерс Клувер, 2008. 720 с. Долгин А. Б. Экономика символического обмена. M.: Инфра-М, 2006. 632 с. Заключение Комитета Государственной думы Феде- рального собрания РФ по  экономической политике, предпринимательству и  туризму. 11  сентября 2006 г. № вн 3.8/16–924 на проект № 323423–4 части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации. Информационное письмо Президиума Высшего арби- тражного суда РФ от 14 июля 1997 г. № 17 »Обзор практи- ки применения арбитражными судами статьи 333 Граж- данского кодекса Российской Федерации». Итоги развития рынка в 2011 г. и прогноз на 2012 г. ИМЦ «Фармэксперт»,14 мая2012г.URL:http://www.pharmexpert. ru/analytics/4/2615. Кодекс РФ об  административных правонарушениях (КоАП РФ) от  30.12.2001 г. № 195-ФЗ. URL: http://base. garant.ru/12125267. Кокорев Р. А., Шаститко А. Е. (ред.) Использование оце- нок регулирующего воздействия для совершенствования корпоративного законодательства. М. : Теис, 2006. Комментарий к  ст. 1027 ГК РФ // Комментарии к  Граж- данскому кодексу Российской Федерации. Часть вторая: учебно-практический комментарий / под ред. А. П. Серге- ева. М.: «Проспект», 2010. Курдин А. А., Комкова А. А. Особенности антимонополь- ной политики в сфере объектов интеллектуальной соб- ственности на примере США и ЕС // Лаборатория про- блем конкуренции и конкурентной политики. Бюллетень конкурентной политики. — 2012. — № 9 (октябрь). Обзор российского рынка брендированных дженери- ков. ИМЦ «Фармэксперт», 10 мая 2011 г. URL: http://www. pharmexpert.ru/analytics/6/2206. Попов Д. Диспансеризация для фармацевтических инно- ваций // Ремедиум. 2011. № 5. // URL: http://www.remedium. ru/section/detail.php? ID=49781from=subSHOWALL_1=1. Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 18 июля 2008 г. № 09 АП-8013/2008. URL: http:// base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base= MARB;n=343312.
49Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Постановление от 26 мая 2010 г. № КГ-А40/4710–10 ФАС Московского округа. URL: http://base.consultant.ru/cons/ cgi/online.cgi?req=doc;base=AMS;n=127786. Постановление Пленума Верховного суда РФ и  Плену- ма Высшего арбитражного суда РФ от 26 марта 2009 г. № 5/29 «О некоторых вопросах, возникших в связи с вве- дением в действие части четвертой Гражданского кодек- са Российской Федерации». URL: http://base.consultant.ru/ cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW;n=86879. Постановление Пленума Верховного суда РФ и Пленума Высшего арбитражного суда РФ от 1 июля 1996 г. № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации». URL: http://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc; base=ARB; n=2732. Постановление ФАС Волго-Вятского округа от  17  фев- раля 2003 г. № А43–10716/02–27–10 исп. URL: http://www. lawmix.ru/volgovyat_jude/8850. Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 30 марта 2006 г. № А17–619/3–2005. URL: http://www.lawmix.ru/volgo- vyat/22907. Постановление ФАС Северо-Западного округа от 2 фев- раля 2006 г. № А56–20578/2005. URL: http://www.lawmix.ru/ szo_jude/148. Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 16 де- кабря 2003 г. № Ф08–4839/03. URL: http://www.garant.ru/ products/ipo/prime/doc/22054523/. Постановление Федерального арбитражного суда Мо- сковского округа от  27  мая 2009 г. № КГ-А40/4336–09. URL: http://base.garant.ru/5709062/. Правила оформления заявки (документов и материалов), представляемой на  регистрацию программ для ЭВМ и  баз данных, утвержденные приказом Минобрнауки России от 29.10.2008 г. № 324 // URL: http://www.garant.ru/ products/ipo/prime/doc/94865/. Правовое проблемы защиты прав на программу для ЭВМ при обратной разработке получили широкое освеще- ние // Samuelson P., Scotchmer S. The Law and Economics of Reverse Engineering / The Yale Law Journal. Vol. 111, № 7 (May, 2002). P. 1 575-1 663. Проект Федерального закона № 47538–6 «О  внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федера- ции» // URL: http://www.garant.ru/hotlaw/federal/445044/. РАНХиГС. Последствия слабой конкуренции: количе- ственные оценки и  выводы для политики (экспертно- аналитический доклад) // Экономическая политика. — 2012. — № 6. Судариков С. А. Право интеллектуальной собственности : учеб. М.: ТК Велби : «Проспект», 2010. 368 с. Тироль Ж. Рынки и рыночная власть: теория организации промышленности. В 2-х т. Изд. 2 испр. / пер. с англ. под ред. В. М. Гальперина и Н. А. Зенкевича. Спб.: Экономиче- ская школа, Т. II., 2000. 450 с. Уголовный кодекс Российской Федерации // URL: http://www.uk-rf.com. Уильямсон О. Сравнение альтернативных подходов к анализу экономической организации // Уроки органи- зации бизнеса / сост. А. А. Демин, В. С. Катькало. СПб.: Лениздат, 1994. С. 51-63. Уильямсон О. И. Экономические институты капитализма: Фирмы, рынки, «отношенческая» контрактация  / научн. ред. и вст. ст. В. С. Катькало; пер. с англ. Ю. Е. Благо- ва, В.  С. Катькало, Д. С. Славнова, Ю. В. Федотова, Н. Н. Цытович. — СПб. : Лениздат ; CEV Press, 1996. — 702 с. Федеральный закон от 04.10.2010 г. № 259-ФЗ «О внесе- нии изменений в часть четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации». URL: http://www.garant.ru/hotlaw/ federal/279542. Шаститко А. Е. Новая институциональная экономическая теория / 4-е изд. перераб. и доп. М.: ТЕИС, 2010. 828 с. Шаститко А. Е. Быть или не быть антитрасту в России? // Экономическая политика. — 2012. —№ 3. — С. 50-70. Шаститко А. Е. Экономическая теория организаций: учеб- ное пособие. М.: ИНФРА-М, 2007. 301 с. Шаститко А. Е., Курдин А. А. Антитраст и защита интел- лектуальной собственности в странах с развивающейся рыночной экономикой // Вопросы экономики. — 2012. — № 1. С. 84-95.
51Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Параллельный импорт: преодоление мифа
52 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Параллельный импорт: преодоление мифа Алексей Юрьевич Иванов Фонд «Сколково», директор Департамента правовой политики и общественного развития. Магистр права Гарвардского университета Игорь Александрович Дроздов Фонд «Сколково», старший вице-президент по правовым и административным вопросам. Кандидат юридических наук
53Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 П араллельный импорт — это явление, проис- текающее из  установленных правовых пред- писаний, хотя и  не  имеющее четкой право- вой квалификации. Данный термин создает немало противоречивых интерпретаций за  счет смешения в  одном понятии сразу публично-правовой катего- рии импорта (таможенный режим) и  частно-право- вого института интеллектуальных прав, который, собственно, и  формирует смысловой центр этого явления. Для понимания феномена параллельного импорта необ- ходимо четко представлять правовой контекст, в кото- ром он возник. Как отмечал один из ключевых идеологов написания четвертой части Гражданского кодекса РФ В. А. Дозорцев, основной причиной возникновения института интеллектуальной собственности была «потребность в пуске результатов интеллектуальной деятельности в экономический оборот». Исключительное право на  РИДСИ1 — это специаль- ная правовая категория, изобретенная для того, чтобы придать интеллектуальному продукту (произведениям, изобретениям, коммерческим обозначениям и  проч.) оборотоспособность, схожую с  оборотоспособностью объектов материального мира (вещей). Как отмечал один из ключевых идеологов написания четвертой части Гражданского кодекса (ГК) РФ В. А. Дозорцев, основной причиной возникновения института интеллектуальной собственности была «потребность в  пуске результа- тов интеллектуальной деятельности в  экономический оборот»2. Учитывая, что главным инструментом обеспечения то- варного оборота в то время, когда была осознана и ин- ституционализирована возможность коммерческого оборота РИДСИ (конец XVIII — начало XX в.), являлось право собственности на  вещи, то  и  исключительное право на РИДСИ было описано по аналогии с вещным правом собственности. Статья 1229 «Исключительное право» ГК РФ описывает эту конструкцию следующим образом: 1 РИДСИ — результаты интеллектуальной деятельности и приравнен- ные к ним средства индивидуализации. 2 Дозорцев В. А. Интеллектуальные права: Понятие. Система. Задачи кодификации. Сборник статей / Исследовательский центр частного права. М.: Статут, 2003. С. 13. Лицо, обладающее исключительным правом на  ре- зультат интеллектуальной деятельности или на сред- ство индивидуализации (правообладатель), впра- ве использовать такой результат или такое средство по  своему усмотрению любым не  противоречащим за- кону способом. Правообладатель может по  своему усмотрению разрешать или запрещать другим лицам использование результата интеллектуальной дея- тельности или средства индивидуализации. Другие лица не  могут использовать соответствующие резуль- таты интеллектуальной деятельности или средства ин- дивидуализации без согласия правообладателя, за ис- ключением случаев, предусмотренных настоящим Кодексом. Видно, что данная норма сформулирована в  той  же логике, что и  норма о  вещном праве собственности (ст. 209 ГК РФ), которая устанавливает, что собственник вправе по  своему усмотрению совершать в  отношении принадлежащего ему имущества любые действия, не про- тиворечащие закону и иным правовым актам и не нару- шающие права и охраняемые законом интересы других лиц. Сопоставление описания возможностей «правооблада- теля» в институте интеллектуальных прав и «собствен- ника» в институте вещных прав обнаруживает и замет- ные различия. В отношении собственника вещи законодатель исполь- зует термин «действия», который сам по себе не имеет правового смысла. Это общеупотребительное слово, которое должно быть понятно любому человеку, живу- щему в материальном мире. Совершать действия с ве- щами — это нормальное и понятное явление нашей ре- альности. В отношении правообладателя исключительного права на  РИДСИ законодатель применяет специальный тер- мин «использование результата интеллектуальной дея- тельности или средства индивидуализации». Что такое использование нематериального объекта (идей, знаний и информации) — не вполне очевидно. По этой причи- не законодатель в  отношении исключительного права на  РИДСИ вводит детализированные и,  что примеча- тельно, различные списки тех действий, которые он счи- тает тем самым использованием РИДСИ в  отношении каждого из  охраняемых объектов интеллектуальных прав (см. в ГК РФ п. 2 ст. 1270 в отношении произведения; п. 2 ст. 1358 в отношении изобретения, полезной модели или промышленного образца; п. 3 ст. 1421 в отношении селекционного достижения; п.  2 ст. 1454 в  отношении топологии интегральных микросхем; п. 1 ст. 1466 в отно- 1. Параллельный импорт как правовое явление
54 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 шении секрета производства; п. 2 ст. 1484 в отношении товарного знака; п. 2 ст. 1519 в отношении наименования места происхождения товара; п. 1 ст. 1539 в отношении коммерческого обозначения). Разнообразие в  детализации видов использования в отношении каждого из типов РИДСИ очень хорошо отражает проблему отсутствия универсального по- нимания того, что собой представляет использование объектов нематериального мира (идей, информации, знаний). Одна из значимых проблем — это различение категории использования РИДСИ и  категории совершения дей- ствий в отношении вещи. Иначе говоря, проблема кон- фликта интеллектуальных и вещных прав. В ст. 1227 «Интеллектуальные права и право собствен- ности» ГК РФ законодатель попытался разрешить этот конфликт в общих чертах, сказав, что «интеллектуаль- ные права не зависят от права собственности на мате- риальный носитель (вещь), в  котором выражены соот- ветствующие результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации». Таким образом, за- конодатель разводит интеллектуальные права на  не- материальные объекты и  вещные права на  объекты материального мира в  две параллельные плоскости. Это позволяет сделать вывод о том, что законодатель принципиально не смешивает «действия с  вещами» и «использование РИД». Эти две категории предлагается воспринимать как две непересекающиеся реальности, существующие по собственным правилам. Законодатель принципиально не смешивает «действия с вещами» и «использование РИД». Эти две категории предлагается воспринимать как две непересекающиеся реальности, существующие по собственным правилам. Однако в то же время целый ряд так называемых видов использования РИДСИ, указанных в  перечисленных выше статьях ГК РФ, описывается в категориях вещного мира. Например, продажа экземпляров произведения или продукта, в  котором использовано изобретение, либо семян селекционного достижения, а  также инте- гральных микросхем, в которых включена топология, — это все  случаи, когда действия с  собственно вещами, а  не  РИДСИ (идеями, знаниями и  проч.) как таковыми признаются нарушением интеллектуальных прав, т.  е. исключительных прав на РИДСИ. Получается, что указанный конфликт между областью интеллектуальных прав и вещных прав не решается об- щей нормой о параллельности существования этих ми- ров, установленной ст. 1227 ГК РФ. Собственник, кото- рый по логике закона вправе совершать со своей вещью любые действия, продавая ее, может нарушить права правообладателя исключительного права на  РИДСИ, «выраженные» в этой вещи. В юриспруденции был предложен подход, который получил название «исчерпание исключительного права». Цель данного подхода состояла в том, чтобы институт интеллектуальных прав не блокировал оборот вещей, удовлетворяя при этом обоснованные интересы правообладателя в монетизации его интеллектуальных усилий. В связи с  нерешенностью возникшего конфликта ука- занной общей нормой в юриспруденции был предложен подход, который получил название «исчерпание исклю- чительного права». Цель данного подхода состояла в том, чтобы институт интеллектуальных прав не блоки- ровал оборот вещей, удовлетворяя при этом обоснован- ные интересы правообладателя в  монетизации его ин- теллектуальных усилий. Интерес правообладателя при таком подходе был ограничен так называемой «первой продажей» вещи, в  которой выражен принадлежащий ему РИДСИ, а последующий оборот этой вещи был ос- вобожден от влияния института интеллектуальных прав. Данный подход сложился в исторических решениях Вер- ховного суда США в конце XIX — начале XX в., а затем был закреплен в праве всех ведущих индустриальных держав. Так, в деле Adams v. Burke (1873)1 Верховный суд США по- становил, что «согласно сути вещей, когда патентообла- датель или лицо, им уполномоченное, продает машины или оборудование, ценность которых состоит именно в их использовании, он получает вознаграждение за их ис- пользование и отказывается от права ограничивать такое использование. Товар, таким образом, согласно мнению суда переходит без монопольного ограничения, установ- ленного патентным правом. Это означает, что патентоо- бладатель на  основании купли-продажи получает воз- награждение или роялти, которые он хотел бы получить за использование своего изобретения в данной конкрет- ной машине или оборудовании, и  покупатель свободен в использовании этого товара безо всяких ограничений со  стороны патентной монополии правообладателя»2 (перевод авторов — прим.). Аналогичный подход был выражен применительно к авторскому праву в решении Верховного суда США по спору между издателем и кни- готорговцем 1908  г.3 В этом деле издатель хотел навязать книготорговцу условия последующей продажи книг, ос- новываясь на своем исключительном праве на произве- дение, выраженном в книгах. Однако суд занял сторону торговца, признав, что интерес издателя лишь ограничен запуском материального объекта (книги) в оборот. Идеология этого подхода очень хорошо описана в одном из  заметных решений американского судьи и  ученого 1 См.: Adams v. Burke, 84 U.S. 17 Wall. 453 (1873). URL: http://supreme.justia. com/cases/ federal/us/ 84/ 453/case.html. 2 См.: Adams v. Burke, 84 U.S. 17 Wall. 453 (1873), перевод авторов. 3 См.: Bobbs-Merrill Co. v. Straus, 210 U.S. 339 (1908). URL: http://supreme. justia.com/cases/ federal/us/210/339.
55Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Ричарда Познера1. В частности, он отметил, что если бы не было доктрины исчерпания исключительного права на РИДСИ, то при каждой продаже вещи надо было бы выдавать покупателю принудительную лицензию. В континентальной правовой традиции идея исчерпания исключительного права на РИДСИ при первой продаже (введении в оборот) вещи, в которой этот РИДСИ нашел выражение, отражена в  правиле, сформулированном имперским судом Германии в  1902  г.: «Если патентоо- бладатель продал свой товар, пользуясь исключитель- ным правом, он уже получил выгоду от прав, предостав- ленных ему патентом, и, соответственно, исчерпал свое исключительное (монопольное) право»2. «Если патентообладатель продал свой товар, пользуясь исключительным правом, он уже получил выгоду от прав, предоставленных ему патентом, и, соответственно, исчерпал свое исключительное (монопольное) право». Решение имперского суда Германии, 1902 г. В российском праве доктрина «первой продажи» полу- чила выражение в ряде норм ГК РФ. Например, ст. 1272 «Распространение оригинала или экземпляров опубли- кованного произведения» устанавливает, что, если ори- гинал или экземпляры правомерно опубликованного произведения введены в гражданский оборот путем их продажи или иного отчуждения, дальнейшее распро- странение оригинала или экземпляров произведения допускается без согласия правообладателя и  без вы- платы ему вознаграждения. Концепция параллельного импорта вводит в описанную модель соотношения интеллектуальных и вещных прав новое затруднение, связывая исчерпание исключительного права на РИДСИ не только с введением вещи в оборот, но и с таким публично-правовым юридическим фактом, как импорт. Концепция параллельного импорта вводит в описанную модель соотношения интеллектуальных и вещных прав новое усложнение, связывая исчерпание исключитель- ного права на РИДСИ не только с  введением вещи в оборот, но и с таким публично-правовым юридическим фактом, как импорт. Получается, что исключительное право на результат интеллектуальной деятельности, вы- 1 См.: Jack Walters Sons Corp. v. Morton Building, Inc., 737 F.2d 698, 704 (7th Cir. 1984). 2 51 RGZ 139 — Duotal. Цит. по: Christopher Heath, Parallel Imports and International Trade (WIPO Report presented at the Annual Meeting of the International Association for the Advancement of Teaching and Research in Intellectual Property at the headquarters of WIPO in Geneva (July 7 to 9, 1999). URL: http://www.wipo.int/sme/en/ip_business/export/international_ exhaustion.htm. раженный в вещи, выпущенной в оборот, снова как бы «оживает» при пересечении такой вещью государствен- ной границы страны, которая устанавливает запрет па- раллельного импорта. Юридико-технически выделяют так называемые режи- мы исчерпания исключительных прав: национальный (доктрина «первой продажи» работает только для рынка одной страны), региональный (доктрина «первой прода- жи» работает для ряда стран) и международный. В рам- ках международного режима исчерпания исключитель- ных прав не  существует каких-либо территориальных ограничений для доктрины «первой продажи», как нет территориальных ограничений и для признания и защи- ты права собственности или большинства исключитель- ных прав на РИДСИ3. Идея территориальной сегментации действия частно- правового института исключительного права на РИДСИ и установленных правил его исчерпания — это продукт развития международной торговли. Реальность между- народной торговли до этого периода была такова, что не  требовала от  правообладателей территориальной сегментации глобального рынка. Доктрина «первой про- дажи» формировалась в условиях развития преимуще- ственно внутринациональной торговли. В связи с этим важно отметить, что решения судов и за- конодательные акты, которыми в  мире закреплялась доктрина «первой продажи», не  затрагивали вопроса территориальности действия этой доктрины. Законодатель утвердил доктрину «первой продажи» именно для того, чтобы ограничить право обладателя исключительных прав на РИДСИ разделять рынки, что соответствует принципиальным положениям законодательства о защите конкуренции. Примечательно, что в  недавнем решении Верховного суда США, напрямую рассматривающем вопросы при- менения доктрины «первой продажи» в  современных условиях4, отмечается, что в  период возникновения этой доктрины исключительные права на РИДСИ хотя и воспринимались как средство предоставления опре- деленной ограниченной монополии правообладателю, но в то же время никогда не считались легальным ин- струментом территориального раздела рынка или це- новой дискриминации потребителей. Как раз напротив, Законодатель утвердил доктрину «первой продажи» именно для того, чтобы ограничить правообладателя 3 В принципе было  бы верным утверждение, что большинство граж- данско-правовых институтов существуют в рамках международного режима. Так, право собственности или обязательства из договоров признаются, как правило, на территории любого современного циви- лизованного государства независимо от места их возникновения. 4 Kirtsaeng v. John Wiley Sons, Inc., No. 11–697 (U.S. March 19, 2013). URL: http://www2.bloomberglaw.com/public/desktop/document/Kirtsaeng_v_ John_Wiley__Sons_Inc_No_11697_2013_BL_71417_US_Mar_19/1.
56 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 исключительных прав на РИДСИ разделять рынки, что соответствует принципиальным положениям законода- тельства о защите конкуренции1. Верховный суд США в указанном решении пришел к однозначному выводу, что доктрина «первой продажи», как она сформулирована в праве интеллектуальной собственности США, не допускает какого-либо зонирования рынка — будь то национальный или глобальный рынок. Верховный суд США в указанном решении пришел к од- нозначному выводу, что доктрина «первой продажи», как  она сформулирована в  праве интеллектуальной собственности США, не допускает какого-либо зониро- вания рынка — будь то национальный или глобальный рынок. Любой товар, легально выпущенный в  обраще- ние независимо от того где — в США или иной стране, подлежит свободному гражданскому обороту, не счи- таясь с желанием обладателя исключительных прав на РИДСИ, воплощенные в этом товаре2. Весьма характерно, что в этом знаковом деле Верхов- ный суд США в обосновании своих выводов о природе доктрины «первой продажи» основывался на традици- онной правовой концепции недопущения договорных ус- ловий, ограничивающих правоспособность. Так, в каче- стве аналогии к отношениям по использованию РИДСИ Верховный суд сослался на  одного из  ключевых юри- стов елизаветинской Англии XVII  в. — сэра Эдварда Кока, который, рассуждая о пределах ограничения до- говорной свободы, утверждал, что если продавец то- вара включит в договор условие о том, что покупатель не имеет права последующей перепродажи такого това- ра, то данное условие будет противоречить самой при- роде торгового оборота и  отношений между людьми3. Исходя из данного общего тезиса Верховный суд США 1 «The Constitution describes the nature of American copyright law by providing Congress with the power to „secur[e]” to „[a]uthors” „for limited [t] imes” the „exclusive [r]ight to their… [w]ritings”. Art. I, § 8, cl. 8. The Founders, too, discussed the need to grant an author a limited right to exclude competition. … But the Constitution’s language nowhere suggests that its limited exclusive right should include a right to divide markets or a concomitant right to charge different purchasers different prices for the same book, say to increase or to maximize gain. Neither, to our knowledge, did any Founder make any such suggestion. We have found no precedent suggesting a legal preference for interpretations of copyright statutes that would provide for market divisions. … To the contrary, Congress enacted a copyright law that (through the „first sale” doctrine) limits copyright holders’ ability to divide domestic markets. And that limitation is consistent with antitrust laws that ordinarily forbid market divisions». Ibid, P. 31–32. 2 В частности, Верховный суд США отметил: «The common-law „first sale” doctrine, which has an impeccable historic pedigree, makes no geographical distinctions». Ibid, Syllabus, P. 3. 3 «In the early 17th century Lord Coke explained the common law’s refusal to permit restraints on the alienation of chattels. … Lord Coke wrote: „ [If] a man be possessed of… a horse, or of any other chattel… and give or sell his whole interest… therein upon condition that the Donee or Vendee shall not alien[ate] the same, the [condition] is voi[d], be­cause his whole interest… is out of him, so as he hath no possibilit[y] of a Reverter, and it is against Trade and Traffi[c], and bargaining and contracting betwee[n] man and man: and it is within the reason of our Author that it should ouster him of all power given to him». Ibid, P. 17. делает вывод, что то право, которое дозволяет право- обладателю контролировать перепродажу или иное ис- пользование товаров, уже введенных в оборот, равным образом противоречит самой природе хозяйственных отношений между людьми4. В то  же время указанное решение Верховного суда США, будучи прекрасным образцом дискуссии по про- блеме применения доктрины «первой продажи» в  со- временном мире, вскрыло иной важный аспект этой проблемы — ее связь с внешнеторговыми интересами государств в условиях развития глобальной экономики. В своем особом мнении к указанному решению Верхов- ного суда США судья Рут Гинзбург указала на непосред- ственную связь государственной политики США в обла- сти торговых переговоров и определенного толкования положений доктрины «первой продажи», позволяющего выводить из нее возможность территориального зони- рования мирового рынка. В  частности, судья Гинзбург заявила, что она выступает против комментируемого ре- шения Верховного суда, чтобы соответствовать жесткой позиции, которую правительство США занимает в тор- говых переговорах на международной арене5. Как отметила судья Гинзбург, поскольку экономические условия и спрос на определенные товары различаются в разных частях планеты, то правообладатели финансо- во заинтересованы устанавливать разные цены на свою продукцию в зависимости от регионов распространения. При этом, как отметила судья, возможность правообла- дателей осуществлять такую ценовую дискриминацию будет существенно ограничена, если торговые посред- ники смогут импортировать продукцию из  регионов с низкой ценой в регионы с более высокой ценой6. «Взвесив противоположные точки зрения, правитель- ство США пришло к выводу, что широкое распростране- ние в мире международного принципа исчерпания прав будет противоречить долгосрочным экономическим ин- тересам США», – отмечает судья Гинзбург7. «Взвесив противоположные точки зрения, правительство США пришло к выводу, что широкое распространение в мире. 4 «A law that permits a copyright holder to control the resale or other disposition of a chattel once sold is similarly „against Trade and Traffi[c], and bargaining and contracting”». Ibid, P. 17 5 «I would resist a holding out of accord with the firm position the United States has taken on exhaustion in international negotiations». Ibid, Dissenting Opinion, P. 22 6 «Because economic conditions and demand for particular goods vary across the globe, copyright owners have a financial incentive to charge different prices for copies of their works in different geographic regions. Their ability to engage in such price discrimination, however, is under- mined if arbitrageurs are permitted to import copies from low-price regions and sell them in high-price regions». Ibid, Dissenting Opinion, P. 2. 7 «Weighing the competing policy concerns, our Government reached the conclusion that widespread adoption of the international-exhaustion framework would be inconsistent with the long-term economic interests of the United States». Ibid, Dissenting Opinion, P. 20
57Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 международного принципа исчерпания прав будет противоречить долгосрочным экономическим интересам США». — Судья Рут Гинзбург, Верховный Суд США. По сути, судья Гинзбург предложила подчинить толкова- ние доктрины «первой продажи» внешнеполитическим интересам США и  выразила возмущение тем фактом, что  Верховный суд США не  учитывает этого важного обстоятельства: «В то  время как наше правительство убеждает наших торговых партнеров отказаться от при- нятия международного режима исчерпания исключи- тельных прав, который выгоден потребителям в  этих странах, но  существенно подрывает интересы произ- водителей объектов интеллектуальной собственности в США, Верховный суд устанавливает международный режим исчерпания исключительных прав»1. «В то время как наше правительство убеждает наших торговых партнеров отказаться от принятия международного режима исчерпания исключительных прав, который выгоден потребителям в этих странах, но существенно подрывает интересы производителей объектов интеллектуальной собственности в США, Верховный суд устанавливает международный режим исчерпания исключительных прав». В указанном деле Верховный суд США отказался услы- шать политико-экономические аргументы судьи Гинз- бург и определил международный принцип исчерпания исключительных прав в качестве логичного следствия правовой природы доктрины «первой продажи», не име- ющей территориальных ограничений. Тем не  менее выгоды от  ценового зонирования гло- бального рынка существенно влияют на формирование решений государств по  вопросам определения терри- ториальных границ исчерпания исключительных прав, т. е. регулирования так называемого параллельного им- порта. 1 «While the Government has urged our trading partners to refrain from adopting international-exhaustion regimes that could benefit consumers within their borders but would impact adversely on intellectual-property producers in the United States, the Court embraces an international- exhaustion rule that could benefit U.S. consumers but would likely disadvantage foreign holders of U.S. copyrights». Ibid, Dissenting Opinion, P. 20
58 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Н еобходимо обратить внимание, что ни одна меж- дународная конвенция в  области интеллектуаль- ной собственности не  требует от  национальных законодателей устанавливать территориальные грани- цы для действия доктрины «первой продажи». Ни одна международная конвенция в области интеллектуальной собственности не требует от национальных законодателей устанавливать национальные границы для действия доктрины «первой продажи». Более того, большинство развитых стран, в  том чис- ле США и  Германия, таких положений не  имеют. И, как мы показали выше на примере аргументов Вер- ховного суда США (напомним, что именно решением этого суда в мировую юридическую мысль была введе- на доктрина «первой продажи»), идея территориально- го ограничения действия доктрины «первой продажи» противоречит ключевым принципам регулирования эко- номической жизни. Весьма характерно, что ст. 6 Соглашения по  торго- вым аспектам прав интеллектуальной собственности (ТРИПС) также исходит из  той логики, что территори- альное ограничение действия доктрины «первой про- дажи» (исчерпания исключительных прав) противоре- чит целям и задачам либерализации мировой торговли и само по себе может составлять предмет для оспари- вания со стороны государств — членов Всемирной тор- говой организации (ВТО). Именно для того, чтобы не до- пустить этого, указанная ст. 6 ТРИПС устанавливает, что вопросы исчерпания исключительных прав должны быть исключены из предмета возможного оспаривания в рамках установленной в ВТО процедуры рассмотре- ния споров. Иными словами, несмотря на очевидное несоответствие территориального зонирования мирового рынка по- средством установления территориальных ограничений действия доктрины «первой продажи» принципам регу- лирования мировой торговли в  рамках ВТО, это несо- ответствие не может быть предметом разбирательства, т. е. является подспудно допустимым, хотя и противоре- чит целям и задачам ВТО. Характерно, что в итоговом докладе за 1998  г. рабочей группой по  торговле и  конкуренции прямо отмечено, что положения права интеллектуальной собственно- сти, которые позволяют правообладателям запрещать параллельный импорт, могут быть использованы для ограничения конкуренции путем раздела рынков и ограничения международной торговли. Было сдела- но предложение о том, чтобы вопрос о параллельном импорте и  соответствующем режиме исчерпания ис- ключительных прав находился в фокусе работы данной группы1. Принципы и правила конкуренции, утвержденные Гене- ральной Ассамблеей ООН, прямо устанавливают, что практика поддержания цен и сегментирования мирово- го рынка за счет использования запретов на параллель- ный импорт является антиконкурентной бизнес-практи- кой2. Принципы и правила конкуренции, утвержденные Генеральной Ассамблеей ООН, прямо устанавливают, что практика поддержания цен и сегментирования мирового рынка за счет использования запретов на параллельный импорт является антиконкурентной бизнес-практикам. Установление территориальных ограничений действия доктрины «первой продажи», таким образом, становит- ся инициативой национального законодателя. Поскольку включение территориальных ограничений исчерпания исключительных прав является националь- ной инициативой, то с точки зрения теории публичного выбора принимаемое решение должно быть обосно- ванным. Однако обоснование введения в  российское законодательство такого ограничения строится либо со ссылкой на несуществующие «международные обя- зательства» России, как, например, в  Определении Конституционного суда РФ от  22.04.2004  г. № 171-О: «Запрещение такого способа использования товарного знака правообладателя, как ввоз маркированной та- ким знаком продукции на территорию Российской Фе- дерации, направлено на  соблюдение международных обязательств Российской Федерации в области охраны интеллектуальной собственности»; либо «от обратного», когда требуют доказательства необходимости отмены введенного ограничения, а  не  обоснования его введе- ния. 1 Report (1998) of the Working Group on the Interaction between Trade and Competition Policy to the General Council, Section 120. URL: https://docs.wto.org/dol2fe/Pages/FE_Search/FE_S_S006–1.aspx? Id=19500IsNotification=False. 2 The Set of Multilaterally Agreed Equitable Principles and Rules for the Control of Restrictive Business Practices (first adopted by the General Assembly on Dec. 5, 1980 and reviewed in 1985, 1990, 1995 and 2000 respectively), Sec. D (4)(e). URL: http://r0.unctad.org/en/subsites/cpolicy/ docs/CPSet/cpset.htm. 2. Политико-экономические аспекты регулирования параллельного импорта
59Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 В ряде других стран мира обсуждение вопросов установления соответствующего режима исчерпания исключительных прав является результатом глубокого анализа плюсов и минусов для национальной экономики и общественного развития. В ряде других стран мира обсуждение вопросов уста- новления соответствующего режима исчерпания ис- ключительных прав является результатом глубокого анализа плюсов и минусов для национальной экономики и общественного развития. Существует ряд актуальных вопросов, связанных с ре- жимами исчерпания и нашедших свое отражение в со- временных исследованиях проблемы. Среди них: • влияние выбора режима исчерпания на обществен- ное благосостояние; • влияние выбора режима исчерпания на  стимулы к инновационной деятельности. К примеру, объясняя политический выбор Евросоюза в  пользу регионального режима исчерпания, Кристо- фер Стотерс в своей книге1 утверждает, что ограниче- ния (барьеры) на параллельный импорт извне ЕС стали необходимы для защиты свободной торговли внутри союза и  поддержки европейской промышленности. Если бы некоторые страны — члены ЕС допустили па- раллельный импорт, то  вся идея единого внутреннего рынка ЕС была  бы искажена из-за более низких цен в  этих странах. Защищая свою европейскую промыш- ленность (поддержание экспорта и трудовой занятости), ЕС ограждает внутренний рынок от  реимпорта своих товаров, выпущенных на зарубежных рынках по более низким ценам. При этом на внутреннем рынке ЕС парал- лельный импорт товаров разрешен. Так, крупнейшими рынками назначения параллельного импорта являются богатейшие страны ЕС — Германия, Дания, Швеция, где цены традиционно выше. Главными экспортерами вы- ступают Греция и Испания, где уровень цен относитель- но региона ниже. В свою очередь многие развивающиеся страны не мо- гут себе позволить оказаться в условиях ценового зо- нирования мировой экономики, которые им навязыва- ют. Так, в ответ на острую потребность в лечении ВИЧ правительство Кении реформировало патентное право и  разрешило параллельный импорт соответствующих медицинских препаратов. На  момент написания рабо- ты в Кении ежедневно погибает 300 человек, при этом 1,5 млн человек проживает с ВИЧ-инфекцией на терри- тории страны. Законодательные поправки позволили импортировать необходимые непатентованные лекар- ства (дженерики) по доступной цене. 1 Stothers C. Parallel Trade in Europe: Intellectual Property, Competition and Regulatory Law. Hart Publishing, 2007. В свою очередь многие развивающиеся страны не могут себе позволить оказаться в условиях ценового зонирования мировой экономики, которые им навязывают. Наверное, большинство существующих работ в  сфе- ре параллельного импорта анализирует именно фар- мацевтический рынок. Этот сектор привлекает особое внимание исследователей в  силу того, что, во‑первых, параллельный импорт обычно возникает в  индустри- ях с  высокой добавленной стоимостью продукции, во‑вторых, по нему доступны достоверные статистиче- ские данные за длительный период времени и, в‑третьих, стоимость и доступность фармацевтической продукции является одним из  критически важных факторов, ска- зывающихся на здоровье и благосостоянии населения. Крупные фармацевтические производители обычно заявляют, что для наиболее важных лекарств ценовая политика в разных странах формируется исходя из со- ображений общественного блага и желания обеспечить доступность продукции. Однако исследователи отме- чают, что компании также могут использовать данные медицинской статистики для того, чтобы установить бо- лее высокую цену в  регионе на  продукт, пользующий- ся большим спросом2 (по аналогии с дискриминацией, проявляемой страховыми компаниями при определении страховой премии). 2 Fisher W., Syed T. Infection: The Health Crisis in the Developing World and What We Should Do About It. Chapter 6: Differential Pricing. Stanford University Press (forthcoming). Available at. URL: http://cyber.law.harvard. edu/people/tfisher/Drugs_Chapter6.pdf.
60 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Работа Вильяма Фишера и Талхи Сайед приводит при- меры действий с  подобной логикой. Например, для стран латиноамериканского региона стоимость годо- вого курса терапии СПИДа 3TC/AZT/EFV в мае 2002  г. составила от $ 1 226 до $ 3 619. При этом стоимость в Аргентине (1 339) едва составляла треть от стоимо- сти в  Колумбии, при том что Аргентина существенно богаче (ВВП больше в два раза). Разброс цен отражен на рисунке выше. Исследования со  сходными результатами опубликова- ны также Данзоном и Фурукавой1 и Ребеккой Хеллер- стайн2. Научные работы часто фиксируют положительную динамику цен на фармацевтическую продукцию после разрешения параллельного импорта. Учитывая пример Колумбии, не  удивительно, что науч- ные работы часто фиксируют положительную динамику цен на  фармацевтическую продукцию после разреше- ния параллельного импорта. Ниже в форме сравнитель- ной таблицы приведены результаты подсчетов в работах исследователей Канавоса, Вест и Махон и Педерсен, по- казывающие прямую экономию общества от параллель- ного импорта в фармацевтическом секторе (в млн евро в год). Канавос1 Вест и Махон2 Педерсен 3 Англия 6,9 342 237 Германия 17,7 194 145 Дания 3,0 47 14,2 Швеция 3,8 16 45,3 Всего: 31,4 599 441,2 Последнее из  исследований Педерсена, опубликован- ное в ноябре 2011 г., демонстрирует, что ежегодная эко- номия для этих  же стран за  2004–2009  гг. составила примерно 0,5 млрд евро, несмотря на замедление эко- номики. 1 Danzon P., Furukawa M. Prices and Availability of Pharmaceuticals: Evidence from Nine Countries // Health Affairs, 2003. URL: http://content. healthaffairs.org/cgi/content/full/hlthaff.w3.521 v1/DC1. 2 Hellerstein R. Do Drug Prices Vary Across Rich and Poor Countries? // Social Science Research Council Publication. 2003. P. 29. 3 Kanavos P., Costa-I-Font J., Merkur S., Gemmill M. The Economic Impact of Pharmaceutical Parallel Trade in European Union Member States: A Stakeholder Analysis / Special Research Paper. London School of Economics and Political Science. 2004. 4 West P., Mahon J. Benefits to Payers and Patients From Parallel Trade / York Health Economics Consortium. 2003. 5 Enemark U., Pedersen K.  M. Parallel imports of pharmaceuticals in Denmark, Germany, Sweden and the UK, 2004–2009: An analysis of savings / University of Southern Denmark, Odense. 2011. Гансландт и  Маскус — авторы другого известного экономического исследования6 — смогли отследить поведение производителя оригинальной продукции в условиях появления на рынке параллельных импор- теров впервые. В своей работе ученые показали, как цены на лекарственные препараты в Швеции падают по мере роста объема параллельного импорта с 1995 по 1998  г. Снижение цены производителем оригинальной продук- ции достигает 19 %. При этом часто сама возможность присутствия конкуренции со  стороны параллельных импортеров, возникшая в  Швеции после присоедине- ния к  ЕС, служила причиной снижения рыночных цен в целом. По мнению Ипека Ерен-Вурала7, исследовавшего ради- кальные изменения, произошедшие в последние 20 лет в фармацевтической патентной политике развивающих- ся стран, организованная политическая борьба в пользу использования изъятий из ТРИПС привела Индию к до- статочно мягкому режиму регулирования фармацевти- ческих патентов (включая режим параллельного импор- та). Высокий уровень влияния местных производителей фармацевтической продукции, низкий уровень внешней зависимости рынка от  интересов транснациональных компаний, а  также способность местных производите- лей к созданию мощных политических альянсов способ- ствовали такому результату. Ввоз товаров независимыми импортерами позволя- ет полнее удовлетворить потребности рынка и обычно возникает, когда цены на продукт в стране-экспортере ниже, чем в стране-импортере, а также когда правооб- ладатель не поставляет ту или иную продукцию в стра- ну-импортер8. Заметная доля лекарств, книг, дисков, программного обеспечения, электроники и  автомоби- лей завозится независимыми поставщиками на  рынки, где их деятельность возможна. Свободный параллель- ный импорт усиливает, таким образом, позицию потре- бителя страны-импортера и  ослабляет позиции право- обладателей страны-экспортера. Ввоз товаров независимыми импортерами позволяет полнее удовлетворить потребности рынка и обычно возникает, когда цены на продукт в стране-экспортере ниже, чем в стране-импортере, а также когда правообладатель не поставляет ту или иную продукцию в страну-импортер. 6 Ganslandt M., Maskus K. Parallel imports and the pricing of pharmaceutical products: evidence from the European Union // Journal of Health Economics. 2005. № 23. P. 1 035–1 057. 7 Eren-Vural I. 2007. Domestic Contours of Global Regulation: Understanding the Policy Changes on Pharmaceutical Patents in India and Turkey // Review of International Political Economy. – 2007. – Vol. 14. – № 1. – P. 105–142. 8 MacGillivray R. Parallel Importation: A Framework for a Canadian Position on Exhaustion of Intellectual Property Rights // SJD Thesis. University of Toronto, Faculty of Law. 2008.
61Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Яркие примеры такого явления — автомобильный ры- нок Израиля и  рынок книг и  звукозаписей Австралии. Указанные примеры были предметом глубокого иссле- дования специалистов. Израильский автомобильный рынок почти полно- стью зависит от импорта из США, Европы и Дальнего Востока. Собственное промышленное производство автомобилей не  развито в  силу небольшого объема внутреннего рынка, отсутствия местной тяжелой про- мышленности и удаленности от рынков США и Евро- пы. По мнению Комиссии по повышению конкуренции Изра- иля, на  рынке автомобилей местные потребители пла- тят завышенную цену за импортные машины в силу низ- кой конкуренции на рынке поставок (на 2012  г. разница между оригинальными и неоригинальными запчастями достигла 700–4000 шекелей). 23  февраля 2012  г. про- фессор Ярон Залиха представил министру транспор- та Исраэлю Кацу отчет с выводами и рекомендациями комиссии, поощряющими параллельный импорт1. Кац публично выступил в  защиту отчета, принял его выво- ды и сформировал специальную группу для реализации рекомендаций. Используя индекс Херфиндаля-Хиршмана, методологию Майкла Портера2 и  ряд других инструментов, комис- сия детально изучила влияние концентрации компаний на уровень конкуренции на рынке и профицит3 (излиш- ки), который формируется у производителя. Примерно 55 % автомобильного рынка Израиля (объ- ем  — 100 млрд шекелей в  год) состоит из  четырех импортеров (из  семнадцати); примерно 64 % рынка лизинговых автомобилей — из четырех компаний; при- мерно 54 % страхового рынка — из четырех групп. Ко- миссия установила, что автомобильный рынок страны неэффективен (присутствует так называемый «провал рынка»4), прежде всего потому, что четыре крупнейших импортера в отрасли находятся в олигополистическом сговоре. Цены на автомобильном рынке фиксируются соглаше- ниями крупных импортеров при практически полном отсутствии конкуренции между ними: цена автомоби- 1 Отчет общественной комиссии по  развитию конкуренции в  автомо- бильной отрасли по заказу Министерства транспорта и безопасности дорожного движения Израиля / Под ред. проф. и сертифиц. бухгалте- ра Залиха Я. 2012. 2 How competitive forces shape strategy, Michael E. Porter, Harvard Business Review, March-April 1979. Р. 137. 3 Разница между общим доходом производителя от продажи заданно- го количества любого продукта и минимальным доходом, обеспечива- ющим готовность производства того же количества. 4 Провал (неэффективность) рынка — это рыночная ситуация, при кото- рой распределение ресурсов или обеспечение продукцией и услугами на рынке неэффективны. Провалы обычно возникают, когда некото- рые игроки рынка обладают избыточной силой или лучше осведом- лены по сравнению с другими. Чаще всего катализаторами провалов являются монополисты и картели. ля в  Израиле по  соглашению FOB5 (согласно комис- сии) — одна из самых низких в мире, в то время как цены CIF6 находятся на  втором месте в  мире. При этом, по  мнению некоторых официальных автоцен- тров, импортеры практически вынуждают их приоб- ретать оригинальные запчасти только у  импортеров. Данное принуждение также сказывается на конечной цене продукции. Олигополистическая корректировка цен и  концентра- ция крупных игроков на рынке стали возможны в силу ограничений параллельного импорта и недостатка регу- ляторного вмешательства, стимулирующего конкурен- цию внутри рынка (по  всей цепочке: производитель  — импортер  — автосалон — авторемонтная мастерская). По мнению комиссии, в силу сложившихся структурных проблем импортеры в  Израиле конкурируют за  брен- динг и репутацию, но не за цены. Комиссия по повышению Конкуренции Израиля считает, что на действующем автомобильном рынке израильские потребители уязвимы. Ссылаясь на работу известного экономиста Джозефа Стиглица, комиссия делает вывод о том, что в ситуации, когда имеет место искусственное ограничение импорта, влияющее на благосостояние общества, вмешательство правительства является оправданной мерой. Комиссия по повышению Конкуренции Израиля считает, что на действующем автомобильном рынке израильские потребители уязвимы. Ссылаясь на  работу известно- го экономиста Джозефа Стиглица7, комиссия делает вывод о том, что в ситуации, когда имеет место искус- ственное ограничение импорта, влияющее на  благосо- стояние общества, вмешательство правительства явля- ется оправданной мерой. Некоторые из рекомендаций комиссии приведены ниже: • ограничить количество брендов8, которые может распространять один дилер на  условиях эксклю- зивности, чтобы развить конкуренцию не  только между брендами, но  и  между каналами их распро- странения; 5 FOB (Free On Board) – международный торговый термин Инкотермс, использующийся для обозначения условий поставки груза, которыe предусматривают, что продавец обязан доставить товар в порт и по- грузить на указанное покупателем судно; расходы по доставке товара на борт судна ложатся на продавца. 6 CIF (Cost, Insurance and Freight) – поставка на условиях CIF означает, что продавец выполнил поставку, когда товар погружен на транспорт- ное средство в порту отгрузки, а продажная цена включает в себя сто- имость товара, фрахт или транспортные расходы, а также стоимость страховки при перевозке. 7 Stiglitz J. Whither Socialism? Cambridge and London: MIT Press. 1989. 8 Комиссия заключила, что эффективнее ограничить количество брен- дов, чем соглашения о консорциуме с производителями.
62 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 • поощрять сделки путем личного (непосредственного) импорта с целью расширения возможностей потре- бителей; • обязать официальных импортеров предоставлять гарантии на автомобили, ввезенные параллельными импортерами; • разрешить всем автомастерским, утвержденным и  разрешенным Министерством транспорта, обслу- живать все автомобили, в том числе доставленные на  территорию Израиля неофициальными импорте- рами, а также предоставлять справочную литературу и/или техническое оборудование по единой цене; • разрешить приобретение запчастей в  любых авто- мастерских (не только в автомастерских импортеров или «официальных» импортеров). Автомастерские обязаны произвести ремонт, даже если запчасти приобретены в другом месте (при условии, что авто- запчасти новые); • ограничить возможность крупных импортеров (с до- лей рынка 8 % и выше) заключать соглашения о кон- сорциуме (только с  одним автопромышленным кон- церном); • предоставить право каждому гражданину ввозить два автомобиля в год и немедленно продавать их как подержанные; • учредить должность «ответственного за  цены» (ом- будсмена), который будет анализировать данные, предоставленные крупными импортерами (ввозящи- ми не менее тысячи автомобилей в год), и публико- вать выводы о состоянии рынка; • ввести понятие «мелкий импортер» (до 20 транспорт- ных средств в год) с правом на особые льготы; • снизить уровень контроля импортеров над ремонт- ными автомастерскими и над расширением выбора автозапчастей; • учредить единый специальный сайт для публикации списка имеющихся запчастей и цен на них; • предоставить потребителям возможность приобре- сти автомобиль по цене, близкой к той, за которую лизинговая компания приобретает автомобиль (ино- гда до 30 % ниже). Несмотря на естественную географическую удаленность Австралии, параллельный импорт играет существен- ную роль и в этой стране. В силу дефицита древесины, небольшой емкости рынка и  распространенности ан- глийского языка тиражи британских и особенно амери- канских издательств представляют угрозу местным из- дательствам. Даже с учетом значительных транспортных издержек доля зарубежной продукции достигает 42 %. Исследование, проведенное Комиссией по  эффектив- ности (Productivity Commission — независимый орган при правительстве Австралии) в 2009  г., показало, что в среднем цена на книги на австралийском рынке пре- вышает цену на американском на 35 %. Основная причи- на такого превышения — ограничения на параллельный импорт, введенные специально для поддержки отече- ственной продукции в 1991 г. Помимо того, что протекционистские меры привели к  обратному результату (повышению цен), они также не  достигли и  другой своей цели — поддержать ав- стралийских авторов. Например, одно из  ограничений устанавливает, что в  течение 30 дней после выхода иностранного издания отечественный производитель имеет эксклюзивное право на его изготовление и рас- пространение на рынке Австралии. По причине того, что публикации зарубежных авторов превалируют в ассор- тименте издательств, бόльшая часть (2/3) повышенных лицензионных платежей уходит именно им. Таким образом, протекционистские по  намерению ограничения параллельного импорта привели, по сути, к обратному эффекту, уменьшив благосостояние поку- пателей и увеличив доход зарубежных правообладате- лей. Продвигая идею снятия запрета на  параллельный им- порт, комиссия утверждала, что отмена запрета не от- разится негативно на количестве местных издательств и ассортименте их продукции. Авторы анализируют си- туацию в  Новой Зеландии, где, несмотря на  большую хрупкость рынка (его объем в 5 раз меньше рынка Ав- стралии, и издержки по выпуску тиража, следователь- но, выше), подобные ограничения были сняты в 1998  г. Вопреки опасениям открытие рынка для зарубежных книг в следующие 5 лет принесло еще примерно треть новых издательств, владельцами 9 из 10 которых стали местные предприниматели; при этом соотношение до- лей рынка (иностранные/локальные издатели) не поме- нялось, а количество местных изданий увеличилось (83 новых или плюс 6,5 % за 2007–2008  гг.). Пападопулос в  своей работе1 изучил ситуацию на  ав- стралийском рынке звукозаписи после принятия поправ- ки в закон об авторском праве, которая ввела принцип международного исчерпания прав интеллектуальной собственности и  исключила возможность сегментиро- вания рынка звукозаписи. На момент проведения исследования 85 % записей, продаваемых на  территории Австралии, импортирова- лись из других стран. На Австралию приходилось толь- ко 2 % мировых продаж звукозаписей. Свободный па- раллельный импорт позволил увеличить конкуренцию на рынке поставок звукозаписей и снизить величину ро- 1 Papadopoulos T. Copyright, Parallel Imports and National Welfare: The Australian Market for Sound Recordings // The Australian Economic Review. – 2000. – Vol. 33. – № 4. – P. 337–348.
63Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 ялти иностранных правообладателей. За счет перехода на международный принцип цена компакт-диска упала с $ 29,95 до $ 19,95 — этот выигрыш получили австра- лийские потребители. Вопросы влияния режима исчерпания исключитель- ных прав на  благосостояние общества привлекают все большее внимание в  России. Так, недавно широ- кую огласку в  СМИ получила история закупки стен- тов для коронарного шунтирования в Краснодарском крае1. Независимый поставщик, предложивший обору- дование по цене вдвое меньшей, чем у официального дистрибьютора (средняя ввозная цена стентов Abbott составила 22,6 тыс. руб. в ценах CIP2 против средней цены в  66,6 тыс. руб. по  итогам государственных за- купок), не  смог продать стенты без разрешения пра- вообладателя. Похожая ситуация сложилась с разби- рательством по делу о перинатальном оборудовании английской торговой марки Sonicaid (больницы вы- нуждены закупать диагностические мониторы у  офи- циального дистрибьютора, значительно переплачивая), проходившим одновременно в  судах Ленинградской и Нижегородской областей3. Сегодня Россия является преимущественно импорте- ром продукции, содержащей в себе объекты интеллек- туальной собственности. Мы поставили перед собой задачу оценить, насколько существующий режим исчерпания прав влияет на раз- витие экономики страны и в результате на повышение общественного благосостояния в России. Одним из  приоритетов экономического развития Рос- сия является повышение инновационности экономи- ки, ее  бóльшая диверсификация, уход от  сырьевой зависимости. Нами впервые было проведено в России крупномасштабное социологическое исследование, направленное на выявление значимости проблемы территориального ограничения исчерпания исключительных прав (запрета параллельного импорта) на работу малых и средних компаний инновационного сектора российской экономики. 1 Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибир- ского округа по делу № А45-5005/2012. 2 CIP или Carriage and Insurance Paid (с англ. фрахт/перевозка и стра- хование оплачены до) — международный торговый термин (Инко- термс-2000), означающий, что продавец доставит товар названному перевозчику и обязуется при этом оплатить расходы, связанные с пе- ревозкой до названного пункта назначения. 3 Шестаков Е. Расставляем знаки: параллельный импорт запретить нельзя разрешить. URL: http://www.intellectpro.ru/ articles/?oper=viewnews_id=222. Нами впервые было проведено в  России крупномас- штабное социологическое исследование, направленное на выявление значимости проблемы территориального ограничения исчерпания исключительных прав (запре- та параллельного импорта) на работу малых и средних компаний инновационного сектора российской эконо- мики. Исследование показало, что разрешение параллельно- го импорта способно оказать серьезное благоприятное влияние на инновационные компании, сталкивающиеся сегодня с  множеством ограничений на  импорт редко- го и  высокотехнологичного оборудования, крайне не- обходимого для их развития и конкурентоспособности на международных рынках
64 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 И сследования по параллельному импорту нередко сфокусированы на  производителях или конеч- ных потребителях, использующих зарубежную продукцию для личных или семейных нужд (напитки, парфюмерия, одежда, бытовая электроника, автозап- части). Намного меньшее внимание исследователей и  журналистов уделяется компаниям и  государствен- ным структурам, импортирующим товары, необходимые для их деятельности. Основными потребителями здесь оказываются технологические отрасли, а  также име- ющие высокую социальную значимость медицинский и образовательный секторы. Высокотехнологичная инновационная отрасль актив- но использует зарубежную продукцию в своей работе; более того, зачастую без нее деятельность малых инно- вационных предприятий оказывается просто невозмож- ной. Нам не удалось обнаружить статистики и исследо- ваний, которые бы рассматривали вопрос независимого импорта уже через призму интересов малых инноваци- онных предприятий. Высокотехнологичная, инновационная отрасль также активно использует зарубежную продукцию в своей работе; более того, зачастую без нее деятельность малых инновационных предприятий оказывается просто невозможной. Социологическое исследование, включающее в  себя телефонный опрос инновационных компаний и проведе- ние двадцати телефонных интервью с инновационными предпринимателями, а  также контент-анализ профес- сиональных форумов в Интернете, подтвердило: запрет параллельного импорта прямо и в значительной степени оказывает влияние на работу небольших компаний иннова- ционного сектора российской экономики. Настоящий раздел посвящен представлению и анализу результатов проведенной работы. Социологический опрос по  исследованию влияния за- прета параллельного импорта, инициированный Фон- дом «Сколково» и  проведенный коллективом социоло- гов Центра методологии федеративных исследований РАНХиГС, встретил живой отклик среди представителей инновационных компаний. Телефонный опрос проводился в период с 16 по 30 апреля 2013  г. В нем приняли участие компании — участники про- екта «Сколково» в сфере биомедицинских, ядерных, кос- мических, энергоэффективных и  IT-технологий; компа- нии — участники программ поддержки Фонда содействия развитию малых форм предприятий в  научно-техниче- ской сфере и портфельные компании венчурных фондов, работающих с Российской венчурной компанией, а также участники проекта GreenfieldProject, площадки для высо- котехнологичных стартап-проектов и инвесторов, — всего 314 инновационных предприятий, имеющих опыт закупки и использования продукции иностранного производства. Цель опроса была определена следующим образом: вы- яснить актуальность и  значение проблемы параллель- ного импорта для инновационных предпринимателей. Были обозначены следующие задачи: • Определить основные схемы и каналы закупки про- дукции иностранного производства инновационными компаниями. • Выявить основные проблемы, с которыми сталкива- ются российские компании при закупке продукции иностранного производства. • Обозначить для респондентов проблему параллель- ного импорта в России. • Установить, для каких групп товаров, необходимых для деятельности инновационных предприятий, про- блема параллельного импорта является наиболее значимой. • Определить уровень значимости проблемы парал- лельного импорта. • Выявить отношение предпринимателей к  легали- зации параллельного импорта (в  рамках компании и страны в целом). Респондентами стали сотрудники компаний, ответствен- ные за закупку иностранной продукции, или сотрудники, осведомленные о  ситуации с  закупками иностранной продукции. Более половины опрошенных (52,5 %) ука- зали свою должность. Специально вопрос о должности не задавался, ее мог назвать сам респондент в процес- се разговора или дополнительно узнать интервьюер. Подавляющее большинство из сообщивших свою долж- ность являются представителями топ-менеджмента (ге- неральные директора, директора по различным направ- лениям, председатели совета директоров, учредители и их заместители) — 39,1 % от общего числа опрошенных. 3. Влияние запрета параллельного импорта на деятельность инновационных компаний России
65Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Второй по величине стала категория квалифицирован- ных специалистов (помощники руководителей, научные консультанты, менеджеры и  руководители проектов), то есть те, кто в своей деятельности непосредственно сталкивается с закупками иностранной продукции,— 8,5 %. 3,8  % опрошенных приходится на  высококвалифи- цированный персонал (главный бухгалтер, главный кон- структор, начальники или руководители отделов). Наи- менее малочисленная категория — административный персонал (1 %). В целом можно заключить, что статус опрошенных респондентов выступает гарантией досто- верности полученных данных (см. рис. 1). Анкета состояла из  8 вопросов, два из  которых были открытыми: • вопрос 3 о типах закупаемой продукции, • вопрос 5 о проблемах при закупке иностранной про- дукции. Первый вопрос уточнял, имеет ли компания опыт закуп- ки иностранной продукции и готов ли респондент пооб- щаться на эту тему. Основные каналы закупки продукции иностранного производства (вопрос 2) Таблица 1. Вы закупаете официальную (оригинальную) иностранную продукцию непосредственно у производи- теля, у официальных поставщиков или у неофициальных поставщиков? Частота % от общего числа ответов % от объема выборки* Непосредственно у производителя, за рубежом 103 24,8 32,8 У официальных дилеров / официальных поставщиков 245 58,9 78,0 У неофициальных поставщиков 48 11,5 15,3 Другое 16 3,8 5,1 Затрудняюсь ответить 4 1 1,3 416 100 132,5 *Ответ на  вопрос предполагал множественный выбор, поэтому суммарный процент больше 100 %. Значительная часть опрошенных использует несколь- ко каналов закупки. При этом большинство инноваци- онных компаний закупает продукцию у  официальных дилеров/поставщиков — 78 % компаний, принявших участие в опросе; значительная доля опрошенных про- изводит закупки непосредственно за  рубежом — 32,8 %. Неофициальные закупки распространены гораздо меньше: данную категорию отметили 15,3 % опрошен- ных (см. табл. 1). Таблица 2. Количество каналов закупки иностранной продукции Количество каналов закупки Частота Процент 1 229 72,9 2 66 21,0 3 18 5,7 Нет ответа 1 0,3 Итого 314 100 Большинство опрошенных компаний использует один канал закупки — 72,9 %, два канала закупки исполь- зует часть опрошенных компаний — 21 %, три канала закупки — 5,7 %. Если компания пользуется двумя ка- налами закупки, то, как правило, это «непосредственно Распределение должностей респондентов Рисунок 1 Высшее руководство (топ-менеджмент) 39,1 3,8 8,51 47,5 Высококвалифицированные специалисты Квалифицированные специалисты Нет ответа Административный персонал
66 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 за рубежом» и «у официальных дилеров/поставщиков» — такой ответ зафиксирован в 85,3 % случаев. В 12 % слу- чаев компании, использующие два канала закупки, со- четают официальных и  неофициальных поставщиков (см. табл. 2). Вне зависимости от количества каналов закупки (один, два или три) доминирующим способом закупки иностранной продукции является покупка у официальных дилеров. Вне зависимости от количества каналов закупки (один, два или три) доминирующим способом закупки ино- странной продукции является покупка у  официальных дилеров. Основные типы продукции, закупаемой опрошенными компаниями (вопрос 3, открытый) В третьем вопросе участников исследования спраши- вали о типах закупаемой продукции, вопрос задавался в  открытой форме, впоследствии полученные данные были подвергнуты кодированию. Таблица 3. Типы закупаемой продукции Частота % от числа опрошенных % от числа ответов* Лабораторное и производственное оборудование 111 25,6 35,7 Сырье, реагенты, комплектующие и подобное 108 24,9 34,7 Электроника, компоненты электроники 88 20,3 28,3 ПК и серверное оборудование 57 13,1 18,3 Программное обеспечение 39 9,0 12,5 Оргтехника 20 4,6 6,4 Другое 11 2,5 3,5 Итого 434 100,0 139,5 * вопрос предполагает множественный выбор В исследовании приняли участие компании, закупаю- щие различные иностранные товары. Наибольшая доля компаний закупает лабораторное и  производственное оборудование — 35,7 %, второе место среди закупае- мой иностранной продукции занимают сырье и реаген- ты — 34,7 %, третьей по популярности продукцией явля- ется электроника и компоненты электроники — 28,3 %. Также были названы ПК и серверное обеспечение, про- граммное обеспечение, оргтехника (см. табл. 3). Восприятие ситуации поставок иностранной продукции на  российский рынок. Выявление основных проблем (вопрос 4) Анализ вопроса об  основных проблемах при закупке иностранной продукции позволяет подтвердить нашу гипотезу об актуальности сложностей, характерных для ситуации запрета параллельного импорта, а  также по- ясняет, почему многие компании предпочитают покупать товары напрямую за рубежом. Таблица 4. Ситуация с иностранной продукцией на рос- сийском рынке в вашей отрасли (в %) Да Нет Затрудняюсь ответить Итого На российский рынок иногда поставляется продукция более низкого качества, чем в другие страны 22 59 19 100 Цены на некоторую иностранную продукцию в России выше, чем в других странах 81 9 10 100 Иногда иностранные новин- ки поступают на российский рынок с запозданием 76 15 9 100 На российском рынке ограничен ассортимент иностранной продукции 65 27 8 100 На российском рынке много подделок, контрафактной продукции 31 50 18 100 Анализ ответов на этот вопрос выявляет две основные тенденции относительно поставок зарубежной продук- ции на российский рынок с точки зрения предпринима- телей-инноваторов. Во-первых, по мнению большинства респондентов, ино- странная продукция, представленная на  российском рынке, является оригинальной и достаточно качествен- ной. • 50 % не  согласны с  утверждением, что на  россий- ском рынке много подделок и  контрафактной про- дукции; • 59 % опрошенных не считают, что в Россию постав- ляется продукция более низкого качества. Во-вторых, все аспекты, связанные с  качеством по- ставок продукции (ассортимент, цены, сроки поставок), имеют негативную окраску в ответах респондентов.
67Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 • 65 % опрошенных полагают, что на  российском рынке представлен ограниченный ассортимент ино- странной продукции; • 76 % считают, что новинки поступают с запозданием; • 81 % отмечают, что цены на иностранную продукцию выше, чем в других странах (см. табл. 4, рис. 2). Все аспекты, связанные с качеством поставок продукции (ассортимент, цены, сроки поставок), имеют негативную окраску в ответах респондентов. Основные проблемы, с  которыми сталкиваются инновационные компании при покупке товаров иностранного производства (вопрос 5, открытый) Респондентам был задан открытый вопрос о том, с ка- кими проблемами они сталкивались при закупке ино- странной продукции (вопрос 5), который впоследствии был закодирован. Среди проблем, которые были названы участниками ис- следования, можно выделить две группы: • наиболее часто упоминались: таможенные сложно- сти (38,8 %) и сроки поставки продукции (32,4 %), • во вторую группу вошли такие проблемы, как тран- закционные издержки (14,6 %) и цены на продукцию (13,7 %). Доля других проблем не столь значительна и не превы- шает 7 %. Среди названных проблем: • сервисное обслуживание, • контрафактная продукция, • сервисный контроль (см. рис. 3). Более детальный анализ открытых вопросов с привле- чением материалов интервью с респондентами и ресур- сов Интернета представлен ниже. Отношение к  проблеме параллельного импорта (вопросы 6, 7, 8) Таблица 5. С вашей точки зрения, существующий запрет параллельного импорта — оправданная или неоправ- данная мера? Частота % Оправданная 68 22 Неоправданная 128 41 Затрудняюсь ответить 117 37 Итого 313 100 Нет ответа 1 0 Относительно существующего запрета параллель- ного импорта нет явно выраженного единого мнения. Ситуация с иностранной продукцией на российском рынкеРисунок 2 В России много контрафакта Импортные новинки часто поступают с опозданием Ассортимент импорта часто уже Цены на импорт часто завышены Да Нет Сложно сказать 31 15 9 65 8 81 1850 76 27 109 Рисунок 3 Проблемы при закупке иностранной продукции Таможенные сложности Сроки Транзакционные издержки Цены Сервисное обслуживание Контрафакт Экспортный контроль Другое Не знаю 0,0 10 20 30 40 38.8 34.2 14.6 13.7 6.4 2.7 0.9 16 6.8
68 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 С  одной  стороны, наибольшая доля опрошенных вы- брала вариант ответа «неоправданная мера» — 41 %. Доля тех, кто считает запрет оправданным, практически в два раза меньше — 22 %. Однако, с другой стороны, велика доля и тех, кто затруднился с ответом,— 37 %. Таким образом, мы предполагаем, что среди респонден- тов невысок уровень информированности о  проблеме запрета параллельного импорта и они просто не осоз- нают правовую природу этой проблемы, так же, напри- мер, как и большинство покупателей потребительских товаров (см. табл. 5). Отношение к запрету параллельного импорта и основные каналы закупки продукции Если рассматривать восприятие запрета параллельно- го импорта в зависимости от основных каналов закупки иностранной продукции, то можно отметить следующее. В первой группе — закупающих непосредственно у про- изводителя — в ходе исследования были обнаружены два равных распределения — тех, кто считает запрет параллельного импорта неоправданной мерой (40,2 %), и  тех, кто затруднился дать оценку ситуации (так- же 40,2 %). То есть можно предположить, что, с одной стороны, значительная часть закупающих продукцию за рубежом не обладает достаточным уровнем инфор- мированности о параллельном импорте; с другой сторо- ны, для многих этот запрет невыгоден, и они обходят его сознательно, совершая покупки за рубежом. Во второй группе — закупающих у  официальных по- ставщиков — наибольшая доля тех, кто считает запрет параллельного импорта неоправданной мерой: 40,6 %. Доля  затруднившихся с  ответом здесь также велика и составляет почти 37 %. В целом можно отметить, что способ закупки незначи- тельно влияет на  отношение к  запрету параллельного импорта. В каждой группе прослеживаются схожие тен- денции. Среди компаний, использующих один канал закупки, восприятие запрета параллельного импорта в  целом совпадает с  распределением по  выборке: выявлены две равные по величине группы — тех, кто считает эту меру неоправданной, и тех, кто затруднился с ответом (по 39,9 %). Среди компаний, использующих два канала закупки, гораздо выше доля респондентов, высказывающих негативное отношение к запрету параллельного импорта, а доля затруднившихся ответить гораздо ниже. Интересные различия наблюдаются в ответах компаний, которые используют два канала закупки: среди них до- минируют те, кто негативно относится к запрету парал- лельного импорта (48,5 %), и значительно меньше доля затруднившихся с ответом (27,3 %). По всей видимости, представители указанных компаний лучше знакомы с си- туацией, более остро чувствуют разницу в условиях при различных каналах закупки и  неоднократно сталкива- лись с ней, поэтому среди них больше осведомленных о проблеме параллельного импорта. Вероятно, они так- же испытывали проблемы при использовании одного ка- нала и для оптимизации работы стали прибегать к ком- бинированным схемам закупки иностранной продукции. Рассматривая отношение к запрету параллельного им- порта более детально — в зависимости и от количества каналов, и от способов закупки иностранных изделий, — находим подтверждение выявленных ранее тенденций: • для компаний, использующих один канал, характе- рен достаточно высокий уровень неосведомленно- сти о проблеме запрета; • среди компаний, использующих два канала закупки, гораздо выше доля респондентов, высказывающих негативное отношение к запрету параллельного им- порта, а доля затруднившихся ответить гораздо ниже. Перспективы легализации параллельного импорта для инновационных компаний Таблица 6. Если будет принято решение о легализации параллельного импорта, ваша компания от  этого вы- играет или проиграет? Частота % Выиграет 77 25 Скорее выиграет 91 29 Скорее проиграет 8 3 Проиграет 9 3 Затрудняюсь ответить 128 41 Итого 313 100 Нет ответа 1 0 Более половины опрошенных (54 %) полагают, что ле- гализация параллельного импорта положительно ска- жется на деятельности их предприятия (25 % отметили вариант ответа «выиграет», 29 % — «скорее выиграет»). Доля тех, кто видит в этой мере негативные последствия, очень мала и составляет не более 6 % (см. табл. 6, рис. 4). Если рассматривать совместно две переменные: оценку перспектив легализации параллельного импорта для де- ятельности компаний и основные проблемы при закупке продукции, — то  сохраняются тенденции, выявленные по  выборке в  целом. Наиболее явно легализацию па- раллельного импорта поддерживают компании, которые обозначили цену как важную проблему при закупке ино- странной продукции: в этой группе больше положитель-
69Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 ных оценок и меньше затруднившихся в ответе. Особо стоит подчеркнуть, что среди представителей этой груп- пы никто не ожидает негативных последствий для компа- нии в случае легализации параллельного импорта. Более половины опрошенных (54 %) полагают, что легализация параллельного импорта положительно скажется на деятельности их предприятия. Перспективы легализации параллельного импорта для экономики России в целом Таблица 7. Для экономики России в целом снятие запре- та на  параллельный импорт принесет больше пользы, больше вреда или ни на что не повлияет? Частота % Больше пользы 134 43 Больше вреда 25 8 Ни на что не повлияет 39 12 Затрудняюсь ответить 115 37 Итого 313 100 Нет ответа 1 0 При ответе на последний вопрос мы также видим под- тверждение уже выявленных тенденций. Четко про- слеживаются две группы опрошенных: те, кто видит явную пользу в  легализации параллельного импорта, в том числе и для экономики России в целом,— 43 %, и те, кто затруднились с ответом,— 37 %. Доля респон- дентов, придерживающихся иной точки зрения, значи- тельно меньше: 12 % полагают, что данная мера никак не отразится на экономике России, 7 % считают, что это принесет вред (см. табл. 7, рис. 5). Если рассматривать оценки перспектив легализации параллельного импорта для экономики России в целом в разрезе основных проблем при закупке, то можно вы- явить следующие особенности: • респонденты, указавшие такую проблему, как сро- ки поставок, отмечают явную пользу для экономики России от легализации параллельного импорта (54,1 %). Таким образом, сроки поставок являются суще- ственной проблемой, тормозящей рабочий процесс; • оценки по  параметру «цены» схожи с  оценка- ми по  «срокам поставок». Можно высказать предположение, что  с  легализацией параллельно- го импорта респонденты связывают снижение цен на иностранные товары. Наиболее явно легализацию параллельного импорта поддерживают компании, которые обозначили цену как важную проблему при закупке иностранной продукции: в этой группе больше положительных оценок и меньше затруднившихся в ответе. Полученные количественные результаты опроса и  их анализ позволяют прийти к ряду выводов. 1. Актуальность и значение проблемы параллельного импорта Запрет параллельного импорта осознается как акту- альная проблема для инновационных компаний, одна- ко без особой для них остроты. Доля затруднившихся с ответом по ряду вопросов достигает 40 %. Причина Если будет принято решение о легализации параллельного импорта, ваша компания от этого выиграет или проиграет? Рисунок 4 54% 40% 6% Проиграет Выиграет Не знаю Для экономики России в целом снятие запрета на параллельный импорт принесет больше пользы, больше вреда или ни на что не повлияет? Рисунок 5 43% 37% 8% 12% Не знаю Больше пользы Никак не повлияетБольше вреда
70 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 этого кроется в невысоком уровне информированности о  правовой и  экономической природе параллельного импорта и в том, что в большинстве своем предприни- матели не осознают в полной мере влияние действую- щих законодательных ограничений в области защиты интеллектуальной собственности на их повседневную деятельность, отмечая, тем не менее, проблемы в ра- боте, связанные с приобретением зарубежной продук- ции. 2. Основные схемы закупки В ходе исследования были выявлены две основных схе- мы закупки иностранной продукции: • использование одного канала закупки (72,9 % слу- чаев), при этом доминирует закупка у официальных дилеров/поставщиков; • использование нескольких каналов закупок (26,7 % случаев). В основном представители инновационных компаний прибегают к двум каналам и комбинируют закупки за рубежом у неофициальных поставщиков и у официальных дилеров, причем закупки у послед- них доминируют; • услугами неофициальных поставщиков пользуются около 15 % опрошенных компаний. 3. Основные типы закупаемой продукции По результатам исследования выявлены следу- ющие типы зарубежной продукции, закупаемой инновационными компаниями (ответ предполагал мно- жественный выбор, поэтому сумма превышает 100 %): • лабораторное и  производственное оборудование (35,7 %); • сырье/реагенты/комплектующие (34,7 %); • электроника, компоненты электроники (28,3 %); • ПК и серверное оборудование (18,3 %); • программное обеспечение (12,5 %); • оргтехника (6,4 %). 4. Поставки иностранной продукции на российский рынок Можно выделить две тенденции в восприятии иностран- ной продукции на российском рынке: • иностранная продукция оценивается большинством респондентов как оригинальная и качественная; • в  самом процессе поставки отмечается ряд суще- ственных проблем, как то: ограниченный ассортимент (65 %), запаздывание поставок новинок на  россий- ский рынок (76 %), завышенные цены на иностранную продукцию (81 %). При ответе на  открытый вопрос респондентами были обозначены еще несколько групп проблем: • таможенные сложности (38,8 %), • нарушение сроков поставок (34,2 %), • транcакционные и  законодательные издержки (14,6 %), • цена продукции (13,7 %), • проблемы с сервисным обслуживанием и русифика- цией продукции (6,4 %), • наличие контрафактной продукции (2,7 %), • проблема экспортного контроля (0,9 %). 5. Отношение к проблеме запрета параллельного импорта В ходе опроса выделены две доминирующие группы: первая считает запрет параллельного импорта неоправ- данной мерой (41 %), вторая затруднилась дать оценку по этому вопросу (37 %). Негативное отношение к запрету параллельного импорта характерно в первую очередь для представителей тех компаний, которые отметили такие проблемы, как цены на иностранную продукцию и долгие сроки поставки. Если компании используют два способа закупки, то они более категоричны в  отношении к  запрету параллель- ного импорта. Среди них существенно меньше доля за- труднившихся с ответом (27 %) и возрастает число ре- спондентов, имеющих негативное отношение (48,5 %). Можно заключить, что такие компании более опытны и лучше информированы, чтобы судить о проблеме уве- ренно и со знанием дела. Негативное отношение к запрету параллельного импор- та характерно в первую очередь для представителей тех компаний, которые отметили такие проблемы, как цены на иностранную продукцию и долгие сроки по- ставки. 6. Перспективы легализации параллельного импорта для инновационных компаний Большинство опрошенных (более 54 %) видят положи- тельные эффекты для своей компании от легализации параллельного импорта.
71Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Кроме того, ответ на этот вопрос вновь выявил значи- тельную долю респондентов, не осведомленных о про- блеме параллельного импорта (41 %). Таким образом, при определенных усилиях, направлен- ных на информирование инновационных компаний о пер- спективах легализации параллельного импорта, эта мера, по всей видимости, получит полную поддержку инноваци- онных компаний. 7. Перспективы легализации параллельного импорта для экономики России Для респондентов оказалось легче дать более общую оценку, чем оценить возможные последствия для сво- ей компании. Пользу в легализации параллельного им- порта для экономики России видят 43 % опрошенных; по сравнению с предыдущим вопросом снижается доля тех, кто затруднился с ответом,— 37 %. Более глубокий анализ ответов на открытые вопросы, а также материалы бесед с респондентами и профес- сиональных форумов в  Интернете дают возможность сделать ряд выводов относительно значимости для инноваторов тех или иных проблем при приобретении иностранной продукции в  контексте действующего в  России регионального принципа исчерпания исклю- чительных прав на  результаты интеллектуальной дея- тельности. Инновационные предприятия часто нуждаются в редких товарах и в очень скромных объемах (иногда в единственном экземпляре) – официальным дистрибьюторам может быть просто невыгодно удовлетворять спрос такого рода. Компании часто вынуждены закупать зарубежную про- дукцию напрямую или через независимых поставщиков (если это оказывается возможным) из-за отсутствия предложений на российском рынке, часто даже со сто- роны официальных дистрибьюторов («неразвита сеть дистрибуции», «с трудом находим поставщика»). Инновационные предприятия часто нуждаются в ред- ких товарах и  в  очень скромных объемах (иногда в единственном экземпляре) — официальным дистри- бьюторам может быть просто невыгодно удовлетво- рять спрос такого рода. В первую очередь с пробле- мами по заказу мелкосерийных партий сталкиваются предприниматели, приобретающие электронное обо- рудование и  электроизмерительные приборы, хотя и  для реактивов была отмечена подобная проблема: «Мы заказываем редкий препарат у официального дис- трибьютора — производителя химических реактивов Sigma-Aldrich, и зачастую его не оказывается на скла- де, потому что компании невыгодно заранее закупать „неходовой товар”. Приходится ждать несколько меся- цев». Иногда в  силу непопулярности на  рынке закупаемой продукции официальный дистрибьютор устанавливает чрезмерно высокую цену и предлагает невыгодные ус- ловия сотрудничества. В такой ситуации единственным выходом остается покупка товаров у  производителя за границей («Цена у дистрибьюторов на эти станки про- сто неподъемная. Мы даже не рассматривали вариант сотрудничества с  ними»; «Если заказывать в  России у  официального дистрибьютора, возникают проблемы по всем вопросам: долго, сложно, дорого. Если покупать самостоятельно за  рубежом, то  приходится страдать только от таможенной волокиты»). Самостоятельная закупка оборудования хотя и оказывается более выгодной, имеет существенные минусы. Самостоятельная закупка оборудования хотя и  оказы- вается более выгодной, имеет существенные минусы. Помимо того, что компаниям приходится самостоя- тельно заниматься всем документационным оборотом, решать проблемы с таможней (об этом ниже) и поддер- живать коммуникации с продавцом, сам процесс заказа сопряжен с  трудностями. Зачастую заказ приходится оформлять на частное лицо, что также создает допол- нительную «головную боль», как отметили несколько ре- спондентов. Представитель компании — участника проекта «Сколково», отрасль биохимической промышленности: «Все реактивы крупного производителя Sigma-Aldrich мы заказываем у  официального дилера — компании „Хим- мед”. В  России работает еще целый ряд их официаль- ных поставщиков, и цены на реактивы у всех примерно на одном уровне. Стоимость всех расходных материалов в европейских и американских каталогах в полтора-два раза ниже аналогичных позиций в российских каталогах. Та же ситуация складывается и со специализированным оборудованием, например, со спектрометрами компании Bruker. Покупать оборудование за рубежом крайне сложно, сами мы за это никогда не беремся. Однако у нас было несколь- ко случаев покупки напрямую через партнерские компании. Так, нам удалось крайне удачно купить в  Америке поде- ржанный хромотограф фирмы Agilent в отличном состоя- нии. Он обошелся всего в 1 млн руб. вместе с доставкой. Если бы мы покупали новый прибор в Москве у официаль- ного поставщика, он бы стоил 5 млн руб.». В то же время иногда имеет место ситуация, когда за- купить продукцию за рубежом напрямую компания про- сто не может. Часто у компаний нет контакта с зарубеж- ным производителем или нет ресурсов, чтобы довести до конца достаточно сложный процесс покупки дорогих импортных товаров («Мы бы с удовольствием покупали реактивы в США, но у нас нет связей с местными лабо- раториями»).
72 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 И совсем печальная ситуация может сложиться, если иностранный производитель перенаправляет все запросы клиентов к официальному дистрибьютору на российском рынке И совсем печальная ситуация может сложиться, если иностранный производитель перенаправляет все за- просы клиентов к официальному дистрибьютору на рос- сийском рынке («Мы пытались купить анализатор сети американской компании Agilent; в Штатах он в два раза дешевле, чем у нас, однако сотрудничать нам позволено только с их официальным поставщиком в России»). Представитель лаборатории при Российском государ- ственном университете нефти и  газа им.  И. М. Губкина: «Нам приходилось сталкиваться с ситуациями, когда зару- бежный производитель отказывался продавать свое обо- рудование напрямую, направляя к официальному дилеру. Так произошло, например, с дорогим уникальным спектро- метром Ocean Optics — купить его через официального по- ставщика оказалось в полтора раза дороже, чем привезти напрямую из-за рубежа. По моим подсчетам, средний коэффициент удорожания товаров, привозимых в Россию,— 1,5. На такой расход мы идем. Если товар особенно редкий, то приходится согла- шаться и на превышение стоимости в 1,7, и в 2 раза. Реактивы — вторая проблема. Помимо того, что мы за них переплачиваем, эти товары также очень долго к нам едут: 1–3 месяца. Ведь дилеры не везут каждый заказ индивиду- ально, а дожидаются, когда соберется определенная пар- тия товара. Поэтому, оставляя заявку на реактив, все время играешь на удачу: попадешь к сбору партии — доставят бы- стро, не попадешь — можешь ждать несколько месяцев». Более того, закупки за рубежом (в особенности вынуж- денные прямые закупки), как и закупки у официальных дилеров, усугубляются целым рядом дополнительных организационных и технологических проблем, среди ко- торых: • таможенные проблемы (задержки, бумажная во- локита, коррумпированность чиновников, высокие сборы). Несколько компаний из отрасли биомедицин- ских технологий отметили, что длительные таможен- ные сроки и ненадлежащие условия хранения ведут к  порче химических препаратов («Если  бы не  тамо- женные преференции „Сколково”, не  представляю, как бы мы справились»); • долгий срок поставки. Многие инновационные стар- тапы отдельно выделили эту проблему («О какой кон- курентоспособности инновационного бизнеса можно говорить, если мы вынуждены ждать поставку пол- года. Мои знакомые, работающие в  американских лабораториях, получают нужные реактивы на следу- ющий день после заказа»). Завышение цены, ограничение ассортимента, зани- жение качества товаров у  официальных дистрибью- торов  — большинство респондентов подтвердили эти три проблемы, которые ученые и практики традиционно связывают с запретом параллельного импорта. Многие отдельно выразили озабоченность в  связи с  запозда- лым выпуском технологических новинок на российский рынок и проблемами с сервисным обслуживанием. Завышение цены, ограничение ассортимента, занижение качества товаров у официальных дистрибьюторов – большинство респондентов подтвердили эти три проблемы, которые ученые и практики традиционно связывают с запретом параллельного импорта. Завышение цен оказалось особенно характерно для трех широких групп товаров: • электроника, электронные компоненты, электрон- но-измерительное оборудование и  программное обеспечение («Есть только один-единственный дис- трибьютор Samsung, через которого в  России про- даются электронные компоненты. Мы страдаем от высоких цен и отсутствия гибкости»; «Цены на ми- кроконтроллеры, платы и  другие электронные ком- поненты различных иностранных производителей завышены в два раза»; «Купить программное обеспе- чение Comsol в Чехии оказалось в два раза дешевле, чем в Москве»); • электроприборы и  электрооборудование («Цены на  необходимые нам для работы частотные преоб- разователи для электроприборов и пластинчатые те- плообменники в России очень высоки»); • химические и  биологические реагенты, лаборатор- ное оборудование: измерительные приборы, центри- фуги, холодильники («Если мы заказываем препараты и оборудование не из-за границы, то гарантированно переплачиваем за все в два раза»). Говоря о  завышении цен, следует отметить, что речь идет о завышении цены в сравнении с ценой аналогич- ного товара за рубежом с учетом расходов на доставку, таможенное оформление и сопутствующие налоги и по- шлины. «Необходимый для лабораторных экспериментов препа- рат TRIzol® , который производит американская компания Invitrogen, в Россию поставляет официальный дистрибью- тор — компания „Хеликон”. Стоимость 100 мл препарата на американском сайте компании Invitrogen составляет 164 доллара. На сайте дистрибьютора цена реагента такого же объема — 559 долларов». Представитель компании — участника проекта «Сколково», которая занимается производством дозаторов для химиче- ской и медицинской промышленности:
73Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 «Для производства нам необходимо купить два уникальных дорогих станка — суперфинишный станок и  станок для хонингования американской фирмы Sunnen. Их официаль- ное представительство в  России, ООО „Саннен”, закупа- ет станки в США, оттуда поставляет в Швейцарию, и уже из Швейцарии мы можем заказать оборудование в Россию. Получается крайне невыгодно, в цену закладывается мно- го расходов. Поэтому мы решили купить станки у произво- дителя напрямую. Каждый станок стоит 16 млн руб., и это с  учетом расходов на  доставку. Если  бы мы заказывали их у официального представителя, это обошлось бы нам в полтора-два раза дороже». На запоздалый выпуск технологических новинок и огра- ниченный ассортимент товаров на  российском рын- ке, вызванные целенаправленной политикой зарубеж- ного производителя, посетовали многие IT-компании. Часто задержка официальных продаж в России в этой отрасли воспринимается особенно болезненно («Разра- ботчику ПО для мобильных устройств критически важ- но выпускать программы как можно быстрее после того, как устройство появляется на рынке. В России многие мобильные устройства — например от компании Apple — появляются со  значительным опозданием, а  некото- рые — AppleTV, GoogleTV, Blackberry Playbook, Barnes Noble Nook Tablet, Amazon Kindle Fire — вообще офици- ально не представлены»). Представитель компании — участника проекта «Сколково», сфера IT: «Казалось бы, что может быть проще: купить батареи к бло- кам питания UPS в офисе. Однако отдельно батареи к этим блокам питания в России купить невозможно, дилеры их не поставляют. Единственный доступный магазин, в кото- ром есть нужные мне батареи, — это калифорнийский по- ставщик, торгующий на eBay». Описанные дисбалансы имеют как явные, так и неявные эффекты, которые даже самими предпринимателями не осознаются в полной мере как косвенное влияние на их работу регионального режима исчерпания прав на РИДСИ в России. Отдельные компании отмечают проблемы с сервисным обслуживанием: в  случае если оборудование было за- куплено напрямую за рубежом, в обход официального дилера в России, то впоследствии складывается ситу- ация, когда дилер отказывается помогать с установкой и  настройкой оборудования. Часто отсутствует инфра- структура по обслуживанию. Описанные дисбалансы имеют как явные, так и неявные эффекты, которые даже самими предпринимателями не  осознаются в  полной мере как косвенное влияние на  их работу регионального режима исчерпания прав на РИДСИ в России. О явных эффектах можно говорить в том случае, когда при покупке предприниматели стал- киваются с прямыми ограничениями и дискриминацией по  цене, ассортименту, качеству и  уровню сервисного обслуживания. Первая оборотная сторона действующего в России режима исчерпания прав – вынужденная покупка импортных изделий в России по более высоким ценам. Первая оборотная сторона действующего в России ре- жима исчерпания прав — вынужденная покупка импорт- ных изделий в России по более высоким ценам. Многие предприниматели отмечают, что следует принципиально различать покупки небрендированных расходных мате- риалов у производителей в Китае и фирменных товаров в Европе/США. Китайские изделия проще и дешевле за- купать напрямую: они стоят гораздо дешевле фирмен- ных аналогов и закупать их оказывается выгоднее даже с учетом транспортных расходов и таможенных пошлин. При желании китайскую продукцию можно заказать и  у  российских дистрибьюторов, однако заказывать за  границей у  производителя — на  порядок дешевле. Правда, китайская продукция не всегда отвечает необ- ходимым стандартам качества. «Я покупал микросхему FT232RL. Продавец заверил, что это новые оригиналь- ные изделия фирмы-производителя FTDI. В России де- шевле 3 $ за микросхему не найдешь, и это еще цена- минимум, оптовая. А китайские изделия стоят по 1,6 $ за штуку. Однако радоваться пришлось недолго — из 32 устройств, которые я успел проверить, 20 не работают». Поэтому приходится обращаться к фирменным, «брен- довым» товарам, а их зачастую можно приобрести толь- ко через официального дистрибьютора в  России: про- изводитель отказывается продавать товары напрямую. Представитель компании — участника проекта «Сколково», которая занимается разработкой и  производством элек- тронных приборов и компонентов: «Для производства моделей с  использованием мобиль- ных процессоров фирмы Samsung мы закупаем в больших количествах у  фирмы „МТ-Систем” из  Санкт-Петербурга электронную сборку SC54412ACA-A040. Она  состоит из двух микросхем фирмы Samsung. Ее стоимость со все- ми налогами обходится нам в  1 620  руб., что, по  нашим оценкам, превышает стоимость аналогичных зарубежных компонентов в два раза. Мы производим сложное обору- дование, которое должно быть очень качественным и на- дежным, поэтому нам необходимы именно «брендовые» компоненты компании Samsung, и  купить мы их можем только через официального поставщика. Варианты покупки этих компонентов у независимых импор- теров мы просто не рассматриваем, потому что в этом слу- чае лишаемся технической поддержки производителя». Отдельно стоит подчеркнуть, что далеко не всегда офи- циальный дистрибьютор закладывает в  цену высокую
74 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 маржу и получает сверхприбыль: по условиям договора с иностраннымпроизводителемонужепокупаетизделия по завышенным ценам, а его посредническая наценка оказывается невелика. Так, официальный дистрибьютор химических реагентов американского производителя Invitrogen фирма «Хеликон» обязана заказывать препа- раты в Европе по закупочной цене, в полтора-два раза превышающей стоимость реактивов в Америке. Как от- мечают сами предприниматели: «Из-за разницы в ценах на  расходные материалы мы оказываемся в  очень не- выгодной ситуации. Она имеет далеко идущие послед- ствия, так как, естественно, высокая стоимость ком- плектующих повышает стоимость создаваемых здесь изделий и делает конкуренцию с Китаем очень трудной». Чтобы быть конкурентоспособными на глобальном рынке, инновационные предприниматели России должны не просто идти в ногу со временем, но опережать его. Сложно говорить о подобных планах в том случае, если последние образцы продукции либо вовсе не представлены в России, либо поступают в официальную продажу на полгода позже. Вторым явным эффектом становятся ограничения ас- сортимента тех или иных изделий или более позднее поступление их на  российский рынок по  сравнению с  другими странами в  соответствии с  политикой ино- странного производителя. Чтобы быть конкурентоспо- собными на  глобальном рынке, инновационные пред- приниматели России должны не  просто идти в  ногу со временем, но опережать его. Сложно говорить о по- добных планах в том случае, если последние образцы продукции либо вовсе не представлены в России, либо поступают в официальную продажу на полгода позже. Эта проблема особенно актуальна для компаний из IT- сферы, где новшества внедряются стремительно. Третий прямой эффект – отсутствие должной технической поддержки и сервисного обслуживания в случае закупки изделий напрямую за рубежом или у независимого дилера. Третий прямой эффект — отсутствие должной техниче- ской поддержки и  сервисного обслуживания в  случае закупки изделий напрямую за рубежом или у независи- мого дилера. Для сложных устройств и редкого, «каприз- ного» оборудования такие постоянные консультации с представителями производителя, настройка оборудо- вания, первичный инструктаж персонала, сервисное об- служивания оказываются критически важными. Именно поэтому абсолютное большинство не обращается к па- раллельным импортерам, даже если такое предложе- ние есть на рынке: предприниматели не хотят лишиться сервисной поддержки. В случае если компании все же решаются на покупку изделий за рубежом или у неза- висимых импортеров, они часто сталкиваются с тем, что инструкции к оборудованию оказываются нерусифици- рованными. Таким образом, корректная и эффективная работа с оборудованием сильно осложняется. Конечный потребитель, покупающий «серый» айпад в интернет-магазине по рекомендации друга, в случае его поломки обратится если не в официальный сервис- ный центр Apple, то в одну из многочисленных мастер- ских, которые приведут устройство в порядок. Иннова- тор, покупающий штучное оборудование и отвечающий за весь процесс производства, не может позволить себе такой роскоши: как правило, обратиться за  помощью можно только к официальному дилеру. Также мы выделяем два эффекта, которые имеют боль- шое значение для эффективности и успеха работы инно- ваторов и являются косвенными результатами запрета параллельного импорта. Часто складывается ситуация, когда весь штат маленькой компании во главе с генеральным директором на протяжении нескольких месяцев занимается исключительно процессом покупки и таможенного оформления оборудования. 1. Чтобы сэкономить и  преодолеть дискриминацион- ную ценовую политику официальных дистрибьюторов, компании самостоятельно закупают нужные товары за рубежом. Трансакционные издержки при этом оказы- ваются очень велики: начиная от сложностей ведения переговоров и  оформления договоров и  заканчивая «таможенной волокитой» («Зарубежный производитель не верил, что в России что-то создается, и отказывался заключать с нами договор»; «Мало кто из производите- лей хочет иметь дело со  стартапами»). Часто склады- вается ситуация, когда весь штат маленькой компании во главе с генеральным директором на протяжении не- скольких месяцев занимается исключительно процес- сом покупки и таможенного оформления оборудования. Справедливости ради отметим, что несовершенная та- моженная система страны здесь также играет опреде- ленную роль. Длительные сроки поставки продукции – очень больной вопрос для всех предпринимателей. 2. Длительные сроки поставки продукции — очень боль- ной вопрос для всех предпринимателей. В разрезе про- блемы параллельного импорта он также имеет свое отражение. Официальный дистрибьютор завозит себе на  склад только пользующийся наибольшим спросом товар, а чуть более редкие заказы всегда обрабатыва- ются в  индивидуальном порядке: посылается запрос официальному производителю, и только тогда начинает- ся процесс доставки, который может занимать несколь- ко месяцев. Таким образом, предприниматели оказы-
75Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 ваются заложниками маркетинговой стратегии дилера и зарубежного производителя. В целом можно заключить, что действующий в России региональный принцип исчерпания исключительных прав является сдерживающим фактором для развития инновационного сектора страны. В целом можно заключить, что действующий в  России региональный принцип исчерпания исключительных прав является сдерживающим фактором для развития иннова- ционного сектора страны. Его влияние на малые иннова- ционные компании абсолютно аналогично национально- му режиму исчерпания, поскольку товары, необходимые для  работы высокотехнологичных предприятий, импорти- руются из стран дальнего зарубежья, но не из Казахстана и Беларуси. Результаты социологического исследования свидетель- ствуют о том, что запрет параллельного импорта това- ров (и возникающая в связи с ним «монополия» на кана- лы поставки зарубежной продукции) прямо и косвенно оказывает ощутимое влияние на повседневную работу малых и средних инновационных предприятий. Иногда сами предприниматели, не будучи в курсе сути запрета параллельного импорта, не осознают до конца, насколь- ко эта ситуация связана со  всем теми сложностями, которые возникают в их работе при покупке иностран- ных товаров. Предприниматели сталкиваются с  завы- шенными расходами на материалы и оборудование, вы- нуждены мириться с ассортиментной дискриминацией и отсутствием должной сервисной поддержки, тратить значительное время на  самостоятельное оформление документов и провоз товаров через границу. В масшта- бах страны такое положение задает негативный фон для деятельности малых и  средних инновационных компа- ний и снижает эффективность работы и конкурентоспо- собность таких предприятий на мировом рынке.
Cписок использованных источников
77Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Adams v. Burke, 84 U.S. 17  Wall. 453 (1873). URL: http:// supreme.justia.com/cases/federal/us/84/453/case.html. Barfield C., Groombridge M. Parallel Trade in the Pharmaceutical Industry: Implications for Innovation, Consumer Welfare and Health Policy // Fordham Intellectual Property, Media Entertainment Law Journal. – 1999. – № 1. – P. 185–265. Bobbs-Merrill Co. v. Straus, 210 U.S. 339 (1908). URL: http:// supreme.justia.com/cases/federal/us/210/339. Danzon P., Epstein A. Effects of regulation on drug launch and pricing in interdependent markets / NBER Working Paper. – 2008. – № 14 041. Danzon P., Furukawa M. Prices and Availability of Pharmaceuticals: Evidence from Nine Countries // Health Affairs.–2003.–Vol.22.–№6.–P.521–536.URL:http://content. healthaffairs.org/cgi/content/full/hlthaff.w3.521v1/DC1. Enemark U., Pedersen K. M. Parallel imports of pharmaceuticals in Denmark, Germany, Sweden and the UK, 2004–2009: An analysis of savings / University of Southern Denmark, Odense. 2011. Eren-Vural I. Domestic Contours of Global Regulation: Understanding the Policy Changes on Pharmaceutical Patents in India and Turkey // Review of International Political Economy.  – 2007. – Vol. 14. – № 1. – P. 105–142. European Commission Decision for Cases: IV/36.957/F3 Glaxo Wellcome (notification), IV/36.997/F3 Aseprofar and Fedifar (complaint), IV/37.121/F3 Spain Pharma (complaint), IV/37.138/F3 BAI (complaint), IV/37.380/F3 EAEPC (complaint) // Official Journal of the European Communities. Article L302/1. URL: http://eur-lex.europa.eu/LexUriServ/ LexUriServ.do?uri=OJ: l:2001:302:0001:0043: en: PDF. Fisher W., Syed T. Infection: The Health Crisis in the Developing World and What We Should Do About It. Stanford University Press. URL: http://cyber.law.harvard.edu/people/ tfisher/Infection.htm). Ganslandt M., Maskus K. Parallel imports and the pricing of pharmaceutical products: evidence from the European Union // Journal of Health Economics. 2005. – № 23. – P. 1 035–1 057. Goldberg P. Alfred Marshall Lecture Intellectual Property Rights Protection in Developing Countries: The Case of Pharmaceuticals // Journal of the European Economic Association. MIT Press. – Vol. 8. – № 2–3. – P. 326–353. Heath C. Parallel Imports and International Trade (WIPO Report presented at the Annual Meeting of the International Association for the Advancement of Teaching and Research in Intellectual Property at the headquarters of WIPO in Geneva (July 7 to 9, 1999). URL: http://www.wipo.int/sme/en/ ip_business/ export/international_exhaustion.htm. Hellerstein R. Do Drug Prices Vary Across Rich and Poor Countries? // Social Science Research Council Publication. 2003. P. 29. Intellectual Property and Development: Lessons from Recent Economic Research. Editors: Fink C., Maskus K. Washington, DC: World Bank and Oxford University Press. 2005. Jack Walters Sons Corp. v. Morton Building, Inc., 737 F.2d 698, 704 (7th Cir. 1984). Kanavos P., Costa-i-Font J., Merkur S., Gemmill M. The Economic Impact of Pharmaceutical Parallel Trade in European Union Member States: A Stakeholder Analysis / Special Research Paper. London School of Economics and Political Science. 2004. Kanavos P., Holmes P. Pharmaceutical Parallel Trade in the UK / Civitas: Institute for the Study of Civil Society. London. 2005. LiC.,MaskusK.Theimpactofparallelimportsoninvestments in cost-reducing research and development // Journal of International Economics. – 2006. – Vol. 68. – P. 443–455. Li C., Robles J. Product innovation and parallel trade // International Journal of Industrial Organization. – 2007. – № 25. – P. 417–429. MacGillivray R. Parallel Importation: A Framework for a Canadian Position on Exhaustion of Intellectual Property Rights // SJD Thesis. University of Toronto, Faculty of Law. 2008. Maskus K., Chen Y. Vertical price control and parallel imports: theory and evidence // Review of International Economics. – 2004. – Vol. 12. – № 4. P. 551–557. Papadopoulos T. Copyright, Parallel Imports and National Welfare: The Australian Market for Sound Recordings // The Australian Economic Review. – 2000. – Vol. 33. – № 4. – P. 337–348. Porter M. How competitive forces shape strategy // Harvard Business Review. March-April 1979. P. 137–145. Cписок использованных источников
78 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Restrictions on the Parallel Importation of Books: Productivity Commission Research Report. Australian Government Productivity Commission. 2009. Richardson M. An elementary proposition concerning parallel imports // Journal of International Economics. – 2002. – Vol. 56. – № 1. January 2002. – P. 233–245 Stiglitz J. Whither Socialism? Cambridge and London: MIT Press. 1989. Stothers C. Parallel Trade in Europe: Intellectual Property, Competition and Regulatory Law. Hart Publishing, 2007. Supap Kirtsaeng, dba Bluechristine99, Petitioner v. John Wiley Sons, Inc. Supreme Court of the United States Decision. 19 March 2013. The Set of Multilaterally Agreed Equitable Principles and Rules for the Control of Restrictive Business Practices (first adopted by the General Assembly on Dec. 5, 1980 and reviewed in 1985, 1990, 1995 and 2000 respectively). Sec. D (4) (e). URL: http://r0.unctad.org/en/subsites/cpolicy/docs/ CPSet/cpset.htm. Valletti T., Szymanski S. Parallel Trade, International Exhaustion and Intellectual Property Rights: A Welfare Analysis // CERP Discussion Papers. 2005. № 5 022. West P., Mahon J. Benefits to Payers and Patients from Parallel Trade / York Health Economics Consortium. 2003. Wilson T. Unbinding book barrier: Why Australia should scrap parallel import restrictions on books. Institute of Public Affairs. 2009. WTO Working Group on the Interaction between Trade and Competition Policy Report to the General Council/ Section 120. URL: https://docs.wto.org/dol2fe/Pages/FE_Search/ FE_S_S006–1.aspx? Id=19500 IsNotification=False. Дозорцев В. А. Интеллектуальные права: Понятие. Си- стема. Задачи кодификации. Сборник статей / Исследо- вательский центр частного права. М.: Статут, 2003. Отчет общественной комиссии по  развитию конкурен- ции в автомобильной отрасли по заказу Министерства транспорта и безопасности дорожного движения Изра- иля / Под ред. проф. и сертифиц. бухгалтера Залиха Я. 2012. Семенов А. В. Интеллектуальные поправки в ГК — дети компромисса и целесообразности. Выступление на 13-й практической конференции из  серии «Интеллектуаль- ная собственность» 20 марта 2013. https://forum.china-iphone.ru. https://forum.xumuk.ru. http://chemport.ru/forum. https://habrahabr.ru. https://chemistlab.ru/forum.
79Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Новые проблемы на стыке прав интеллектуальной собственности и антимонопольного законодательства: взгляд из Европы и Соединенных Штатов
80 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Новые проблемы на стыке прав интеллектуальной собственности и антимонопольного законодательства: взгляд из Европы и Соединенных Штатов Янис Лианос (Ioannis Lianos) Школа права Лондонского университетского колледжа (University College of London), доцент. Центр права, экономики и общества, директор. Доктор юридических наук Рошель Дрейфусс (Rochelle Dreyfuss) Школа права Нью-Йоркского университета (New York University), профессор. Энгельбергский центр права и инновационной политики, содиректор
81Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 В последние годы многие страны всерьез занялись пересмотром системы правового регулирования, которую они используют для поддержки иннова- ций. Отчасти необходимость в ревизии большинства на- циональных законов об  интеллектуальной собственно- сти была обусловлена созданием Всемирной торговой организации (ВТО) и появлением принятого в ее рамках Соглашения по торговым аспектам прав интеллектуаль- ной собственности (ТРИПС) 1. В какой-то мере движущей силой переоценки, особенно на  стыке антимонополь- ного законодательства и законов об интеллектуальной собственности, явились новые экономические теории. Однако главным фактором, определившим поиск оп- тимальных методов содействия развитию внутреннего производства интеллектуальной продукции, можно счи- тать осознание важного значения наукоемких товаров в современной глобальной экономике. В настоящей ста- тье описываются основные тенденции в данной области. При этом особое внимание уделяется опыту ЕС и США и делается акцент на патентных правах. Начинается доклад с  описания инновационной «эко- системы» и  взаимоотношений между различными участниками инновационного процесса. Теоретически инновации зарождаются «выше по течению» — с возник- 1 Соглашение по  торговым аспектам прав интеллектуальной собственности от  15  апреля 1994 г. / Марракешское соглашение о  создании Всемирной торговой организации. Приложение 1С // Правовые акты — результаты Уругвайского раунда.— 1994.— Т. 31, 33. I.L.M. 81 (далее — Соглашение ТРИПС). новения фундаментальных научных идей, а затем двига- ются «вниз по течению», проходя через стадии поиска технического применения этих идей, разработки путей коммерческой реализации и технологий производства, а затем создания механизмов, обеспечивающих техни- ческое обслуживание, сбыт и продажи. Первичные ис- следования, представленные фундаментальной наукой, порой бывают слишком далеки от  прикладной сфе- ры и могут нуждаться в стимулировании и поддержке со стороны внешних структур, особенно правительства. Вместе с тем сегодня экономисты признают, что инно- вационный процесс в действительности имеет не чисто линейный характер: фундаментальные идеи возникают и  «ниже по  течению», а  ученые-теоретики могут вне- сти свой вклад в разработку перспектив дальнейшего развития этих идей 2. Соответственно, на всех стадиях инновационного процесса необходима комбинация раз- личных стимулирующих факторов. Разумеется, роль «двигателя» здесь играет активная конкуренция, побуж- дающая промышленность внедрять достижения научно- технического прогресса, находить техническое приме- нение новейшим идеям, создавать новые предприятия и рабочие места, повышать производительность труда и уровень социального обеспечения. Но для того, чтобы облегчить этот процесс, нужны законы об  интеллекту- альной собственности и  защите конкуренции. Законы 2 См., в частности: Murray F., O’Mahony S. Exploring the Foundations of Cumulative Innovation: Implications for Organization Science // Organiza- tion Science.— 2007.— № 18.— P. 1 006. Реферат «Новые проблемы на стыке прав интеллектуальной собственности и антимонопольного законодательства: взгляд из Европы и Соединенных Штатов» Трудности во взаимодействии прав интеллектуальной собственности и законодательства о защите конкуренции (антимонопольного законодательства)
82 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 об интеллектуальной собственности оградят изобрета- телей и инвесторов, вкладывающих усилия и средства в  разработку инноваций, от  любителей «прокатиться за чужой счет», способных копировать инновационный продукт и,  благодаря более низким издержкам, сбить цену, установленную автором изобретения. Конку- рентное законодательство дополняет систему охраны интеллектуальной собственности, а  также выступает в роли противовеса, защищая общество от обладателей права, которые в отсутствие соответствующих законов могли  бы препятствовать дальнейшему совершенство- ванию инновационных разработок или устанавливать чрезмерно высокие цены на свою продукцию. Сложность инновационного процесса и  значитель- ные отличия между бизнес-моделями, применяемыми в  разных отраслях экономики, указывают на  необхо- димость использовать многообразные подходы при выборе средств стимулирования, а также уделять при- стальное внимание взаимодействию и адаптации анти- монопольного законодательства и  законодательства об  интеллектуальной собственности. Например, Со- единенные Штаты, признавая растущую важность объ- единения усилий участников инновационной деятель- ности, действующих на  различных стадиях процесса, в 1980 г. приняли акт Бея-Доула (Bayh-Dole Act). Данный закон, наделивший университеты правом патентовать изобретения, ставшие результатом работы, финан- сировавшейся из  госбюджета 1, укрепил связи между академической наукой и  промышленностью и  тем са- мым способствовал развитию обмена идеями и инфор- мацией 2. Также и наметившийся переход от вертикаль- ной интеграции к  лицензированию цепочки создания добавленной стоимости, в  которой каждый участник инновационного процесса вносит свои знания и опыт с целью превращения идей в коммерческие продукты 3, требует, чтобы патентные права и  лицензии на  интел- лектуальную собственность служили средством рас- пределения вознаграждения по  ходу разработки ин- новационной продукции. Таким образом, конкурентное законодательство должно предоставлять обладателям прав высокую степень гибкости в том, каким образом они организуют свои деловые операции 4. В частях II–IV доклада обсуждается, как в свете подобного развития ситуации следует пересматривать и  законы об  интел- лектуальной собственности, и законодательство о за- щите конкуренции. 1 СводзаконовСША,раздел35,§  200–212//Патентноезаконодательство зарубежных стран : в 2 т. Т. 2 / сост. Н. К. Финкель.— М.: Прогресс, 1987. 2 Lee P. Transcending the Tacit Dimension: Patents, Relationships, and Or- ganizational Integration in Technology Transfe // California Law Review. — 2004. — № 100. — P. 1 503. 3 O’Connor Sean M. IP Transactions as Facilitators of the Globalized Innova- tion Economy // R. Dreyfuss, D. L. Zimmerman, H. First. Working within the Boundaries of Intellectual Property-Innovation Policy for the Knowledge Society. — Oxford University Press, 2010. — P. 203. 4 Teece David J., Pisano G., Shuen A. Dynamic Capabilities and Strategic Management / Strategic Management Journal. — 1997. — № 18.— P. 509, 516; Teece David J. Profiting from Technological Innovation: Implications for Integration, Collaboration, Licensing and Public Policy // Research Policy.— 1986.— № 15.— P. 285. Как законы об  интеллектуальной собственности, так и  антимонопольное законодательство должны учи- тывать различия между моделями технологического прогресса. Как отмечали Р. Нельсон (Richard Nelson) и Р. Мерджес (Robert Merges), «нужны по крайней мере четыре общие модели. Первая служит для описания от- дельных изобретений. Вторая касается „кумулятивных технологий”. Отдельное место занимают химические технологии, имеющие свои собственные особенности. И наконец, есть сфера „наукоемких” технологий, где технический прогресс обеспечивается за  счет разви- тия научных знаний вне конкретной отрасли промыш- ленности» 5. Поэтому «универсально-уравнительный» подход к системе интеллектуальной собственности не- уместен. В  частности, вследствие того, что законода- тельство об интеллектуальной собственности впервые стало разрабатываться во  времена Промышленной революции, оно в  значительной степени ориентиро- вано на  самостоятельные (отдельные) механические изобретения, поэтому включает очень мало положе- ний, которые позволяли  бы очередному поколению изобретателей «стоять на плечах предшественников» 6. Таким образом, указанное законодательство нужда- ется в  существенной модернизации для того, чтобы соответствовать инкрементальному (кумулятивному) подходу, характерному для большинства инноваций в эпоху революции знаний. Примером в данном случае может служить появление секторов программного обе- спечения и полупроводников. Аналогичные изменения необходимы и  для того, чтобы законодательство мог- ло лучше учитывать потребности наукоемкого сектора биотехнологий. В части II обсуждаются возможности, или, как  бы вы- разились Д. Берк и М. Лемли, «рычаги», которые можно использовать для адаптации патентного законодатель- ства к новым реалиям 7. Сюда входит принятие решений относительно того, что представляет собой охраноспо- собный объект и  каков должен быть уровень изобре- тательского творчества для предоставления патентной охраны. Также определяются рамки требований по рас- крытию информации, содержится анализ нарушений патентного права, характера ограничений и  изъятий в  отношении прав интеллектуальной собственности и  доступных путей решения существующих проблем. К тому же патентное право использует в качестве мери- ла знания человека, владеющего стандартным набором навыков в конкретной области, и по этой причине оно обладает внутренним механизмом, который позволя- ет точно определить надежность и  эффективность су- 5 Nelson Richard R., Merges Robert P. On the Complex Economics of Patent Scope // Columbia Law Review. — 1990. — № 90. — P. 839, 880. 6 Scotchmer S. Standing on the Shoulders of Giants: Protecting Cumula- tive Research and the Patent Law // Journal of Economic Perspectives.— 1991. — № 5. — P. 29. Выражение «стоять на плечах гигантов» взято из письма И. Ньютона Р. Гуку. См. сборник цитат: Andrews R. The Columbia World of Quotations. № 41 418. — Columbia University, 1996. 7 Burk Dan L., Lemley Mark A. The Patent Crisis and How Courts Can Solve it. — Chicago, IL: University of Chicago Press, 2009.
83Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 ществующей системы для обеспечения необходимого уровня защиты в соответствующей отрасли. Классические законы об охране прав интеллектуальной собственности и инноваций разрабатывались с учетом принципа самостоятельной юрисдикции отдельных го- сударств. По  мере того как границы становились все более прозрачными, капиталы, компании и  высоко- квалифицированные специалисты стали мигрировать в страны, где им предлагались наиболее благоприятные условия 1. В сущности, свидетельством таких изменений явилась промульгация Соглашения ТРИПС в рамках Все- мирной торговой организации. В  части II описывается, каким образом страны начали изменять патентное за- конодательство с тем, чтобы оно отражало глобальную природу инновационной деятельности, а в части IV об- суждается проблема параллельного импорта и исчерпа- ния патентных прав с учетом наличия глобального рынка для инновационной продукции, особого характера неко- торых из этих продуктов и возникновения новых моде- лей ведения бизнеса. Был разработан ряд механизмов (преимущественно они находятся вне законодательства об охране интеллектуальной собственности и конкурен- ции и потому выходят за рамки данной статьи) в целях противодействия «утечке мозгов» и даже репатриации работников умственного труда, которые эмигрировали в поисках лучших условий для получения образования или трудоустройства. Как отмечается в части III, наметившийся во всем мире рост числа стран, которые приняли антимонопольное законодательство, может осложнить использование ин- теллектуальной собственности на  глобальном уровне. Государства расходятся во  мнении относительно того, как закон о конкуренции пересекается с охраной прав интеллектуальной собственности. Кроме того, не  су- ществует глобальной нормативно-правовой базы, по- добной Соглашению ТРИПС, которая могла бы служить основой для законодательства о конкуренции. В докла- де представлена иллюстрация в  виде сравнительного анализа применения антимонопольного закона США и законодательства ЕС о конкуренции в практической деятельности обладателей прав, рассматриваются раз- ные теоретические рамочные механизмы и  стандарты, предлагаемые для решения проблем, связанных с вза- имодействием законодательства о  защите прав интел- лектуальной собственности и  конкуренции. В  данной части особое внимание уделяется целому ряду таких конкретных вопросов, встречающихся в  практической деятельности, как отказ в  предоставлении лицензии; нарушение правил конкуренции в  процессе государ- ственных закупок и  эксплуатация прав интеллектуаль- ной собственности; создание патентных пулов и  пере- крестное лицензирование; установление стандартов и  другие формы обмена технологиями; обязательства по  FRAND-лицензированию; совместные предприятия; 1 Samuelson P. Intellectual Property Arbitrage: How Foreign Rules Can Af- fect Domestic Protections. University of Chicago Law Review. — 2004. — № 71. — P. 223–239. патентные оговорки; навязывание технологий и  ком- плексное лицензирование; чрезмерно высокие роялти; поддержание цен при перепродаже товаров, на которые распространяется защита прав интеллектуальной соб- ственности; вертикальные территориальные ограниче- ния и  потребительские ограничительные меры; разре- шение споров о праве интеллектуальной собственности. Также стало очевидно, что законы об интеллектуальной собственности не  являются единственными определя- ющими факторами процесса инноваций. Компании при- сваивают себе плоды изобретательского творчества самыми разными путями, и  при выработке используе- мых стратегий патентные законы имеют относительно небольшое значение. Как показал опрос, проведен- ный в Великобритании А. Хьюзом и А. Мина, для мно- гих фирм основным приоритетом является достижение выигрыша во времени при подготовке к выпуску новой продукции наряду с методами, позволяющими поддер- жать это преимущество за счет сохранения секретности, хотя тут и отмечаются некоторые вариации в зависимо- сти от размеров компании 2. Поэтому законы, защищаю- щие коммерческие секреты и обеспечивающие соблю- дение соглашений о конфиденциальности, могут иметь не менее важное значение, чем более формальные за- коны об  интеллектуальной собственности 3. В  действи- тельности работа Э.  Мэнсфилда указывает на  то, что один лишь фармацевтический сектор полагается пре- имущественно на  патентное законодательство, чтобы обеспечить получение дохода от инноваций 4. К тому же введение «универсально-уравнительной» системы прак- тически не имеет смысла, и в части II наглядно показано, как можно манипулировать патентным законодатель- ством, чтобы решать проблемы, которые связаны с раз- личиями, обусловленными особенностями технической области, где осуществляется инновационная деятель- ность, изменениями, происходящими по мере развития отрасли, и прочими переменными. С этим замечанием соотносится еще одно наблюдение: все чаще признается, что значительная часть иннова- ционной деятельности осуществляется в  отсутствие какого-либо механизма для непосредственного присво- ения доходов. Так называемые «открытые инновации» появляются под воздействием целого ряда факторов, включая любопытство, удовольствие, ожидание репу- тационных приобретений, профессионального продви- жения и наград, а также расчет на получение ответной 2 Hughes A., Mina A. The Impact of the Patent System on SMEs. 2010: доклад, подготовленный для Стратегического консультативного совета по интеллектуальной собственности (SABIP). URL: http://www. ipo.gov.uk/ipresearch-impact-201011.pdf (дата обращения: 28.04.2013). 3 См. также: Mansfield E. RD and Innovation: Some Empirical // Griliches Z. RD, Patents and Productivity.— ed. Chicago: University of Chicago Press, 1984. — P. 127–148. 4 Mansfield E. Patents and Innovation: An Empirical Study // Management Science. — 1986. — № 32. — P. 173; см.  также посвященную более широкому кругу вопросов работу: López A. Innovation and Appropriabil- ity, Empirical Evidence and Research Agenda // The Economics of Innova- tion (WIPO 2009). URL: http://www.wipo.int/ip-development/en/econom- ics/pdf/wo_1012_e_ch_1.pdf (дата обращения: 28.04.2013).
84 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 выгоды 1. Однако эти системы действуют не полностью за пределами сферы интеллектуальной собственности. Скорее они нередко поддерживаются дополнительными, ориентированными на прибыль интересами, зависящи- ми от прав интеллектуальной собственности. К примеру, IBM поддерживает свободную программную платфор- му Linux, чтобы иметь бесплатный доступ к платформе, на которой может работать проприетарное программное обеспечение IBM. Группы пользователей могут разрабо- тать новые продукты (например, инструменты исследо- вания) посредством свободного обмена информацией внутри своих сообществ, но,  как только эти продук- ты выходят на  стадию коммерческого использования, для  содействия их дальнейшему совершенствованию могут понадобиться права интеллектуальной собствен- ности. В настоящее время ни в одну систему правового регулирования в  сфере интеллектуальной собственно- сти и конкуренции не были внесены поправки, призна- ющие важное значение открытых инноваций. Поэтому в последующих разделах лишь кратко рассматриваются типы необходимых корректировок в законодательстве 2. 1 См., в частности: Hippel E. von. Democratizing Innovation. — MIT Press, 2005; Chesbrough H. W. Open Innovation: The New Imperative for Creat- ing and Profiting from Technology. — Cambridge, MA: Harvard Business School Publishing, 2003; Strandburg K. J. Curiosity-Driven Research and University Technology Transfer // Libecap G. D. 16 Advances in the Study of Entrepreneurship, Innovation and Economic Growth. — 2005. — P. 97; Murray F., Aghion P., Dewatripont M., Kolev J., Stern S. Of mice and aca- demics: Examining the effect of openness on innovation. — 2009. — NBER Working Paper Series 14 819. URL: http://ssrn.com/abstract=1369055 (дата обращения: 28.04.2013). 2 Дальнейшее обсуждение данной проблематики см.: Dreyfuss R. C. Does IP Need IP? Accommodating Intellectual Production Outside the In- tellectual Property Paradigm // Cardozo Law Rev. — 2010. — № 31 (5). — P. 1 437–1 473.
85Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Потребность в новой теоретической основе К ак указано в части III, пересечение законодатель- ства о конкуренции с законами об охране интел- лектуальной собственности порождает сложные компромиссы между стимулами к  инновациям и  рас- пространением инноваций, статической и  динамиче- ской эффективностью, всеобщим благосостоянием и благосостоянием потребителей. Кроме того, это ос- ложняет выбор между правилами и стандартами, общи- ми правилами и частными, регулирующими определен- ные режимы охраны интеллектуальной собственности, а  также между механизмами предварительного и  по- следующего контроля. Указанное пересечение привело к осознанию необходимости заняться переосмыслени- ем как понятия интеллектуальной собственности, так и  законодательства о  конкуренции (при повышенном внимании к экономической стороне рассматриваемого вопроса). Хотя бюро по охране авторских прав и суды редко используют данный подход в своей повседнев- ной работе при интерпретации и определении границ защиты прав интеллектуальной собственности, прак- тики все чаще занимаются изучением реального вли- яния прав интеллектуальной собственности (особен- но патентных прав) на  инновации и  благосостояние 1 . Сформировавшиеся диалектические взаимоотноше- ния создали возможность для пересмотра контекста, который в  течение долгого времени служил основой для данной области права и который сводился к тому, что права интеллектуальной собственности являются эквивалентом (или, как минимум, аналогом) прав соб- ственности. Преобразования в правовой и экономической литера- туре о  нормах регулирования отношений собственно- сти и  материальной ответственности особенно ярко проявились в  правилах, разработанных в  отношении обязательного лицензирования и  заменяющих лицен- зионные платежи эксклюзивными правами 2 . Правила собственности и  правила материальной ответствен- ности фактически образуют континуум: «если изобре- татель вынужден лицензировать свою инновационную 1 См., напр.: Boldrin M., Levine David K. The Case Against Patents / Fed- eral Reserve Bank of St Louis Working Paper. 2012–035A. URL: http:// www.research.stlouisfed.org/wp/2012/2012–035.pdf. (дата обращения: 28.04.2013); Bessen J., Meurer Michael J. Patent Failure: How Judges, Bureaucrats, and Lawyers Put Innovators at Risk. — Princeton University Press, 2009; Guellec D., Potterie Bruno van Pottelsberghe de la. The Eco- nomics of the European Patent System. — Oxford University Press, 2007; Jaffe Adam B., Lerner J. Innovation and its Discontents: How our Broken Patent System is Endangering Innovation and Progress, and What to Do About it. — Princeton University Press, 2004; Scrothcmer S. Innovation and Incentives. — MIT Press, 2004. 2 Calabresi G., Melamed Douglas A. Property Rules, Liability Rules and Inalielability: One View of the Cathedral. — Harvard Law Review, 1972. — 1 089 p.; Lemley M. A., Weiser P. Should Property or Liability Rules Govern Information? — Texas Law Review, 2007. — 783 p. технологию, предоставляемая защита деградирует с правила собственности до правила материальной от- ветственности» 3 . Этот акцент на взаимодополняющем характере инноваций заставляет переосмысливать права интеллектуальной собственности именно в  та- ком ключе. Еще более важным является то, что проти- вопоставление правил собственности правилам ответ- ственности может стать объединяющей теоретической основой для анализа влияния различных форм защиты интеллектуальной собственности. На одном конце дан- ного континуума патенты дают держателям прав воз- можность защиты от  имитации и  повторений и  даже запрещают независимым изобретателям использовать защищенное изобретение и извлекать из него коммер- ческую выгоду. С другой стороны, коммерческая тайна не  обеспечивает изобретателям защиту от  независи- мых открытий или дублирования за счет обратного ин- жиниринга; авторское право защищает от выражения идеи, тем самым не исключая параллельной разработ- ки изобретения. Однако оно может «наложить ограни- чения на обратный инжиниринг („обход цифровых зам- ков”)» 4 . Один из  способов преодолеть сложности процесса создания инноваций и  различия в  характере техноло- гического развития состоит в  том, чтобы сделать за- конодательство об  охране прав интеллектуальной собственности одной из форм регулирования: права на- лагают на третьих лиц соответствующие обязательства не в силу условий договора, нарушения или доброволь- ного обмена, но в силу прямого вмешательства государ- ства, имеющего целью стимулировать определенные виды деятельности ради достижения общего благосо- стояния 5 . Наделяя владельцев информационных про- дуктов правами собственности, государство стремит- ся не только упростить процесс совершения рыночных операций, как в  случае прав материальной собствен- ности, но  и  исправить дефект рыночного регулирова- ния, вызванный бесплатным использованием. Приме- нение регулятивного подхода позволяет концептуально оформить взаимодействие между законодательством о конкуренции и законами об охране интеллектуальной собственности как параметра взаимоотношений между деятельностью государства и конкуренцией. 3 Denicolò V., Franzoni L. A. Rewarding Innovation Efficiently: The case for Exclusive IP Rights, in Geoffrey A. Manne and Joshua D. Wright // Regu- lating Innovation: Competition Policy and Patent Law under Uncertainty: Regulating Innovation. — Cambridge University Press, 2011. — P. 287, 289. 4 Там же, Ibid. P. 290. 5 См., например: Lianos I. Competition Law and Intellectual Property Rights: Is the Property Rights’ Approach Right // Bell J., Kilpatrick C. The Cam- bridge Yearbook of European Legal Studies. — Hart Publishing, 2006. — P. 153.
86 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Пересечение законодательства об  охране прав интел- лектуальной собственности с законодательством о кон- куренции также привело к переосмыслению традицион- ной направленности последнего: современный подход обращает особое внимание на статическую эффектив- ность распределения ресурсов. Динамический анализ «вторгся на  территорию» анализа слияния и  все чаще считается (по крайней мере, теоретически) необходимой частью оценки единоличного поведения в рамках зако- нодательства о конкуренции. Однако на практике мож- но найти не  так много примеров включения в  законо- дательство о  конкуренции результатов динамического анализа и направленности на динамическую эффектив- ность. Это объясняется многими причинами. Во-первых, с институциональной точки зрения у судов нет возможности проводить необходимый сложный ана- лиз. Они ограничиваются доказательной базой и  про- блемами, поднятыми сторонами спора; эта доказатель- ная база может включать в себя (а может и нет) влияние той или иной практики на  потребителей, находящихся на  соответствующих смежных рынках, на  будущие по- коления потребителей или же на все общество в целом. Органы регулирования конкуренции, которые в Европе являются преобладающей правоприменительной ин- станцией, имеют больше всего возможностей для про- ведения сложного полицентрического экономического анализа этого типа. Они могут привлечь собственные экономические кадры и имеют полномочия заниматься изучением ситуации в  различных отраслях экономики (посредством сбора материалов на  отраслевом уров- не). Их вмешательство в  процесс рассмотрения дел о  нарушениях прав интеллектуальной собственности в  качестве мирового куратора может при этом стать эффективным способом влияния на  процесс вынесе- ния судебного решения и  способствовать формирова- нию подхода, более благоприятствующего конкуренции, в рамках законодательства об охране интеллектуальной собственности (например, на основе понятия о противо- правном использовании патентов). Во-вторых, если рассматривать данный вопрос по  су- ществу, органы регулирования конкуренции не  имеют ни средств, ни инструментов, ни времени для система- тического проведения динамического анализа конку- ренции в каждом конкретном случае. Эти органы дей- ствуют в контексте принятия судебных постановлений, где существуют строгие временные рамки и ограничен- ные сроки для принятия решений. Динамический анализ лишь изредка добавляется после того, как орган регу- лирования конкуренции завершит статический анализ, но его результаты изначально не включаются непосред- ственно в  проводимый этим органом экономический анализ складывающейся конъюнктуры. При этом орга- ны регулирования конкуренции также не могут решить проблему сетевого эффекта, характерного для «новой экономики», который в сочетании с правами интеллек- туальной собственности может наносить ущерб потре- бителям и, в конечном счете, процессу инноваций. Нако- нец, инструменты анализа статической и динамической эффективности непопулярны среди органов регулиро- вания конкуренции, а в большинстве случаев отсутству- ют и данные, необходимые для выполнения более слож- ного анализа. Вторым вариантом в  порядке предпочтений являются презумпции и правила в отношении интерпретаций, от- носящихся к анализу законодательства о конкуренции и законов об охране интеллектуальной собственности. Они менее затратны, однако в  большей степени под- вержены ошибкам. При этом выступают альтернативой расширенному и сложному динамическому экономиче- скому анализу, который нельзя реализовать в нынешних институциональных условиях.
87Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Управление В настоящем анализе подчеркивается не  только важность законодательства об  охране интел- лектуальной собственности и  законодательства о конкуренции, но и потребность в такой системе управ- ления, которая опережает техническое и  социально- экономическое развитие и  надежно опирается на  эко- номическую литературу. В  части V рассматривается ее институциональное устройство и  подчеркиваются регулятивные варианты, которыми можно воспользо- ваться в  целях оптимизации законодательства и  поли- тики в отношении инноваций. В данном разделе также указывается на перемены, происходящие в управлении и позволяющие в значительной мере опираться на эко- номическую логику, на большее признание прав интел- лектуальной собственности в качестве одной из форм регулирования, что в конечном итоге приведет к более тесному взаимодействию законодательства о конкурен- ции с законодательством об охране интеллектуальной собственности. Таким образом, роль бюро по  охране авторских прав может вскоре измениться. Вместо того чтобы выпол- нять чисто ведомственные задачи, например, регистри- ровать торговые марки или определять соответствие изобретений условиям патентоспособности (таким, как новизна, полезность и  изобретательность), они могут стать более инициативными и взять на себя обязанности, связанные с  прогнозированием, формированием базы знаний, обменом информацией и  определением влия- ния системы охраны интеллектуальной собственности на  экономическую эффективность, благосостояние, инновации. О такой постепенной трансформации бюро- кратических организаций в регулирующие красноречи- во свидетельствуют недавно принятые меры по созда- нию экономических единиц и  научно-консультативных советов в структуре органов по охране интеллектуаль- ной собственности. При подобной эволюции указанные бюро могут играть доминирующую роль в  интерпре- тации законодательства об  охране интеллектуальной собственности применительно к  новым технологиям и в разработке основы для анализа и выработки доктри- ны об охране интеллектуальной собственности. Регулятивный подход может также возникнуть в резуль- тате перемен в способе работы бюро по охране автор- ских прав. Как видно из недавних реформ патентного законодательства США, установление порядка рассмо- трения претензий после выдачи патента и других новых форм оспаривания патентов расширяют арбитражный мандат Бюро по  патентам и  товарным знакам США (USPTO). Процедуры оспаривания после выдачи патен- тов расширяют полномочия бюро, позволяя в большей мере учитывать эксклюзивное влияние патентов и  их воздействие на  конкуренцию. Кроме того, как показы- вает процесс дискуссии по вопросу наделения USPTO значительными правами законодательной инициативы, патентные бюро могут превратиться в узловой элемент регулятивного ядра, ориентированного на  инновации и включающего в себя органы по регулированию конку- ренции, регулирующие органы различных отраслей (на- пример, в сфере телекоммуникаций), в том числе в обла- сти производства продуктов питания и лекарственных средств, имеющего целью разработку согласованной инновационной политики, которая охватила бы все пра- вовые инструменты, находящиеся в распоряжении госу- дарства, ради содействия инновациям и их использова- ния на благо потребителям и всего общества в целом 1 . Сотрудничество бюро по охране прав интеллектуальной собственности с другими агентствами в структуре ядра, регулирующего инновации, может также способство- вать более систематическому учету аспектов динамиче- ской эффективности в ходе анализа законодательства о конкуренции. В частности, если бы бюро по авторским правам было поручено проведение периодического эм- пирического и экономического анализа влияния патен- тов на уровень инновационного развития тех или иных отраслей, то  результат последующих межведомствен- ных дискуссий на  основе общей доказательной базы можно было бы использовать в нормотворческом про- цессе и процессе судебного рассмотрения и обеспечить согласованность действий. 1 См., напр.: Rai Arti K. Patent Validity Across the Executive Branch: Ex Ante Foundations for Policy Development // Duke Law Journal. — 2012. — March. — Vol. 61. — Issue 6. — P. 1237.
88 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 NEW CHALLENGES IN THE INTERSECTION OF INTELLECTUAL PROPERTY RIGHTS WITH COMPETITION LAW – A VIEW FROM EUROPE AND THE UNITED STATES
NEW CHALLENGES IN THE INTERSECTION OF INTELLECTUAL PROPERTY RIGHTS WITH COMPETITION LAW – A VIEW FROM EUROPE AND THE UNITED STATES Ioannis Lianos Reader, University College of London Faculty of Laws  Director, Centre for Law, Economics Society  Doctor of Philosophy Rochelle Dreyfuss Pauline Newman Professor of Law, New York University School of Law  Co-director, Engelberg Center on Innovation Law and Policy
90 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 I. INTRODUCTION
92 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 I n recent years many countries have engaged in serious reex- aminations of the legal regimes they use to support innova- tion. In part, the establishment of the World Trade Organiza- tion and its adoption of the Trade Related Aspects of Intellectual Property Law (TRIPS) Agreement has necessitated revision of most national intellectual property laws.1 In part, new economic theories have driven a reassessment, particularly at the inter- face between competition law and intellectual property law. Mostly, however, the importance of knowledge products in the modern global economy has focused attention on finding opti- mal methods to promote domestic intellectual production. This paper describes key trends, with special attention to the EU and the United States, and with a focus on patent rights. Developments in the United States demonstrate the need for reexamination. In that country, encouraging technologi- cal growth has been a longstanding interest. Thomas Jef- ferson was an inventor and took a personal interest in the patent system.2 Many scientific institutions were established in the first century of the Nation’s existence – the Smithson- ian Institute and the American Association for the Advance- ment of Science in 1850; the National Academy of Sciences and the Department of Agriculture in 1862. In 1862 and 1890, the Morrill Acts gave birth to the land-grant college system, which concentrated on innovation in agriculture, science, and engineering.3 Indeed, because technology – advances in avi- ation, radar, encryption, medicine, and nuclear energy – was considered so important to winning World War II, President Roosevelt asked Vannevar Bush, his science advisor, to cre- ate a technology plan for the post-war period.4 The strategy Bush developed was centered on a linear theory: he thought innovation began “upstream”, with fundamen- tal scientific insights, and moved “downstream” through the discovery of technical applications of these insights, the de- velopment of commercial embodiments and manufacturing techniques, followed by arrangements for distribution, servic- ing, and sales. In Bush’s view, upstream research – basic sci- ence – was too far removed from application to be an attractive target for commercial investment. At the same time, however, he saw this work as the wellspring from which multiple tech- nological prospects flow. To assure continuing support for basic science, he recommended – and the U. S. Government pursued – a mixed program of intramural research within Gov- ernment laboratories and Government funding of extramural research in universities and other nonprofit organizations.5 1 Agreement on Trade Related Aspects of Intellectual Property Rights, 15 Apr. 1994, Marrakesh Agreement Establishing the World Trade Organization, An- nex 1C, Legal Instruments – Results of the Uruguay Round vol. 31, 33 I.L.M. 81 (1994) [hereinafter TRIPS Agreement]. 2 Graham v John Deere Co 383 US 1 (1966). 3 Diana Rhoten and Woody W Powell, ‘Public Research Universities: From Land Grant to Federal Grant to Patent Grant Institutions’ in Diana Rhoten and Craig J Calhoun (eds), Knowledge Matters (Columbia University Press 2010) 315. 4 Vannevar Bush, ‘Science- The Endless Frontier: A Report to the President On A Program for Postwar Scientific Research’ (United States Government Printing Office, 1945). 5 See National Research Council of the National Academies, Committee on Management of University Intellectual Property, Lessons from a Generation of Experience, Research and Dialogue, ‘Managing University Intellectual Property in the Public Interest’ (The National Academy Press 2010) 69–70. The expectation was that robust competition would function as an “engine,” driving industry to adapt the advances, find applications, create new businesses and jobs, enhance pro- ductivity, and improve social welfare.6 Intellectual property and competition (antitrust) laws would facilitate the process. Intel- lectual property rights would protect inventors and investors who sunk effort and funds into development from free riders – those who would otherwise copy the advance and low cost, and undercut the price charged by the original inventor. (There are other justifications for intellectual property rights, but US law has largely been based on this utilitarian approach).7 Com- petition law would supplement intellectual property protection and would also counterbalance it by safeguarding the public from right holders who might otherwise prevent follow-on in- novation or otherwise impose excessive costs. Figure 18 To a large extent, this construct still characterizes the inno- vation policy landscape. As Part II of this paper recounts, patents are available in all fields of technology. However, pat- entable subject matter is defined in a manner that withholds protection for advances, such as the discovery of principles of science (for example, E = mc2, the fundamental relation- ship between energy and mass), that are so generative, ap- 6 Joseph A Schumpeter, The Theory of Economic Development (London, Transaction Pub 2005, first published by Harvard University Press in 1934) and Capitalism, Socialism and Democracy (1942, published by Harper Bros. in 1950). 7 See, e. g., Brad Sherman and Lionel Bently, The Making of Modern Intel- lectual Property Law (Cambridge University Press 1999) 14–24 (considering the shift from occupancy to mental labour as the source of property right provided the first form of justification for instituting property rights on ideas); Kenneth W Dam, ‘The Economic Underpinnings of Patent Law’ (1994) 23 Journal of Legal Studies 247; F M Scherer, ‘The Innovation Lottery’ in Ro- chelle C Dreyfuss, Harry First and Diane L Zimmerman (eds), Expanding the Boundaries of Intellectual Property (Oxford University Press 2001) 3; Edmund W Kitch, ‘The Nature and Function of the Patent System’ (1977) 20 Journal of Law and Economics 265 (proposing a “mining claim” or “pros- pecting theory, more fully described below). 8 Jansuz A Ordover, ‘Economic Foundations and Considerations in Protect- ing Industrial and Intellectual Property’ (1984) 53 (3) Antitrust Law Journal 503, 515. Basic Research Applied Research Development Manufacturing Distribution Service Buyers R D Activity: Knowledge Creation Product Markets(s)
93Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 plications are best developed competitively. Furthermore, rights are cabined by exceptions and limitations (such as re- search exceptions) that facilitate further research and com- petitive development downstream. And as Part III shows, there is a set of rules at the intersection between intellectual property law and competition law that are crafted to pro- tect follow-on innovation and a competitive market place for technological products (and in some cases, for technologi- cal opportunities). That said, it has become clear that the Bush model and the laws that flowed from it do not capture many important as- pects of the innovation process. First, modern economists have questioned the linearity of innovation. Fundamental insights are not the exclusive domain of scientists. In fact, downstream players can have a significant role in identifying new prospects and finding commercial opportunities for their use. Conversely, upstream inventors are sometimes in the best position to guide the further development of fundamen- tal insights.1 Thus, for example, in 1982, the United States en- acted the Bayh-Dole Act in order to permit universities to own patent rights in the fruits of government-supported work.2 The enactment was largely intended to bring scientists and industry in closer alliance and facilitate greater interchange of ideas and information.3 Similarly, the emerging shift from vertical integration to value chain licensing recognizes that every participant in the innovation process brings its own ex- pertise to bear in taking ideas and turning them into market- place products.4 Since intellectual property licenses serve to allocate rewards along the development path, rights holders require a high degree of flexibility in the manner in which they arrange their business dealings.5 As Parts III and IV demon- strate, both intellectual property and competition law must be reconsidered in light of these developments. Second, it has become evident that the pattern of tech- nological advance is not the same in all fields. As Richard Nelson and Robert Merges have noted, ‘at least four differ- ent generic models are needed. The first describes discrete invention. A second concerns “cumulative” technologies. Chemical technologies have special characteristics of their own. Finally, there are “science-based” technologies where technical advance is driven by developments in science out- side the industry’.6 A “one size fits all” intellectual property system is therefore not appropriate. Specifically, because in- 1 See, e. g., Fiona Murray and Siobhan O’Mahony, ‘Exploring the Foundations of Cumulative Innovation: Implications for Organization Science’ (2007) 18 Organization Science 1006. 2 35 U.S.C. § § 200–212. 3 Peter Lee, ‘Transcending the Tacit Dimension: Patents, Relationships, and Organizational Integration in Technology Transfer’ (2004) 100 California Law Review 1503. 4 Sean M O’Connor, ‘IP Transactions as Facilitators of the Globalized Innova- tion Economy’ in Rochelle C. Dreyfuss, Diane L Zimmerman and Harry First (eds), Working Within the Boundaries of Intellectual Property-Innovation Policy for the Knowledge Society (Oxford University Press 2010) 203. 5 David J Teece, Gary Pisano and Amy Shuen, ‘Dynamic Capabilities and Strategic Management’ (1997) 18 Strategic Management Journal 509, 516; David J Teece, ‘Profiting from Technological Innovation: Implications for In- tegration, Collaboration, Licensing and Public Policy’ (1986) 15 Research Policy 285. 6 Robert P Merges and Richard R Nelson, ‘On the Complex Economics of Patent Scope’ (1990) 90 Columbia Law Review 839, 880. tellectual property law was first developed during the Indus- trial Revolution, it is largely based on stand-alone (discrete) mechanical inventions. Thus, it has few doctrines that permit one generation of innovators to “stand on the shoulders” of those who went before.7 As a result, it must be considerably revamped to deal with the incremental (cumulative) approach that characterizes much of the innovation occurring in the Knowledge Revolution. The emergence of the software and semiconductor sectors furnishes two examples. Similarly, change is necessary to make the law resonate better with a science-based sector such as biotechnology. Part II discuss- es the many opportunities (or as Dan Burk and Mark Lemley would put it, “levers”) that can be used to tailor patent law to deal with these realities.8 Third, classic intellectual property and innovation laws were developed with a single jurisdiction in mind. As borders have become more permeable, capital, firms, and expertise mi- grate to jurisdictions with the most favorable conditions.9 In- deed, the promulgation of the TRIPS Agreement within the World Trade Organization is testament to this change. Part II describes ways in which countries have started to alter patent law to reflect the global nature of the innovation enterprise and Part IV discusses changes necessitated by the global mar- ketplace for innovative products. The increasing number of jurisdictions worldwide having adopted and enforcing com- petition law statutes may nevertheless complicate the opera- tion of these global IP rules, in view of the divergent positions various jurisdictions take on the intersection of competition law with IP rights and the absence of a global competition law framework, equivalent to the TRIPS agreement. Part III pro- vides an illustration by focusing on a comparative analysis of US antitrust law and EU competition law applying to IP related practices. These legal developments are not, however, the only ways in which countries adjust to the multinational en- vironment. To the contrary, a variety of mechanisms – mostly outside of intellectual property and competition law and thus outside the scope of this paper – have developed to stem the “brain drain” and even to repatriate knowledge workers who have emigrated for education or job opportunities. Fourth, it has become evident that intellectual property laws are not the sole determinants of innovation. Firms appropri- ate the benefits of inventiveness in a variety of ways; for many firms, patent law is low on the list of strategies. As a survey by Alan Hughes and Andrea Mina conducted in the United Kingdom shows, depending on the size of the firm, lead time advantage, along with methods to perpetuate that advantage through secrecy, is first on the list for many firms. Thus, laws protecting trade secrets and enforcing confidentiality agree- 7 See, e. g., Suzanne Scotchmer, ‘Standing on the Shoulders of Giants: Pro- tecting Cumulative Research and the Patent Law’ (1991) 5 Journal of Eco- nomic Perspectives 29. The phrase, “standing of the shoulders of giants,” derives from a letter Isaac Newton wrote to Robert Hooke, see Robert An- drews et al (eds), The Columbia World of Quotations No. 41418 (Columbia University Press 1996). 8 Dan L Burk and Mark A Lemley, The Patent Crisis and How Courts Can Solve it (University of Chicago Press 2009). 9 Pamela Samuelson, ‘Intellectual Property Arbitrage: How Foreign Rules Can Affect Domestic Protections’ (2004) 71 University of Chicago Law Re- view 223.
94 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 ments can be as important as more formal intellectual prop- erty law.1 Indeed, Edwin Mansfield’s work suggests that the pharmaceutical sector is alone in relying principally on patent law to capture returns from innovation.2 Once again, a “one- size-fits-all” system makes little sense and Part II illustrates how patent law can be manipulated to deal with differences that arise from the technical field in which innovation is taking place, changes that occur as an industry matures, and other variables. Figure 23 Closely related to this observation is another one: it is increas- ingly recognized that a significant amount of innovation occurs in the absence of any mechanism to directly appropriate re- turns. So-called “open innovation” is spurred by a variety fac- tors, including curiosity; pleasure; the expectation of reputa- tional benefits, professional advancement, and prizes; and to obtain reciprocal benefits.4 These systems are often support- 1 See also Edwin Mansfield, ‘RD and Innovation: Some Empirical Findings’ in Zvi Griliches (ed), RD, Patents and Productivity, National Bureau of Na- tional Research (The University of Chicago Press 1984) 127. 2 Edwin Mansfield, ‘Patents and Innovation: An Empirical Study’ (1986) 32 Management Science 173. See generally Andrés López, ‘Innovation and Appropriability, Empirical Evidence and Research Agenda’ in The Econom- ics of Innovation (WIPO 2009), available at http://www.wipo.int/ip-devel- opment/en/economics/pdf/wo_1012_e_ch_1.pdf accessed 28 April 2013. 3 Ian Hargreaves, ‘Digital Opportunity – A Review of Intellectual Property and Growth’ (May 2011), available at http://www.ipo.gov.uk/ipreview-finalre- port.pdf at p. 17, accessed 28 April 2013. 4 See, e. g., Eric von Hippel, Democratizing Innovation (MIT Press 2005); Hen- ry W Chesbrough, Open Innovation: The New Imperative for Creating and Profiting from Technology (Harvard Business School Press 2003); Katherine J Strandburg, ‘Curiosity-Driven Research and University Technology Trans- fer’ in Gary D Libecap (ed) (2005) 16 Advances in the Study of Entrepreneur- ship, Innovation and Economic Growth 97; Fiona Murray, et al, ‘Of Mice and Academics: Examining the Effect of Openness on Innovation’ (March 2009), NBER Working Paper Series, Vol. w14819, 2009, available at http://ssrn. com/abstract=1369055 accessed 28 April 2013. ed by ancillary profit-based interests. For example, IBM sup- ports Linux, a free software platform, so that it has a base that will always be freely available to run its proprietary programs; user groups will develop new products (such as research tools) through free exchange within their own communities, but once these products move to the commercial stage, intellectual property rights are needed to promote further developments. Thus far, no intellectual property or competition law regime has made adjustments that recognize the importance of open innovation. Accordingly, the sorts of accommodations neces- sary are mentioned only briefly in the sections that follow.5 This discussion highlights not only the importance of intel- lectual property and competition law, but also the need for a governance system that stays abreast of technological, eco- nomic, and social developments, and which is steeped in the economic literature. Part V examines institutional design and highlights the regulatory choices that are available to opti- mize innovation law and policy. 5 But see Rochelle C Dreyfuss, ‘Does IP Need IP? Accommodating Intellectu- al Production Outside the Intellectual Property Paradigm’ (2010) 31 Cardozo Law Review 1437. Protecting innovation: techniques preferred by UK Firms Source: Hughes and Mina (2010), from UK Innovation Survey Figure 2.1 Large firms SMEs 0% 5% 15%10% 20% 25% Confidentiality agreement Secrecy Lead-time Trade marks Patents Registration of design Copyright Complexity of design
96 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 II. THE INTERACTION BETWEEN HORIZONTAL IP RULES AND SECTOR SPECIFIC IP REGIMES
98 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 A ny consideration of intellectual property law in the trade context must begin with the Agreement on Trade-Related Aspects of Intellectual Property Rights (TRIPS Agreement), which sets minimum levels of protection that all members of the World Trade Organization (WTO) must meet. For the purpose of considering techno- logical innovation, the patent provisions are the most signifi- cant. Under TRIPS, all members must provide patents for all “products or processes, in all fields of technology, provided that they are new, involve an inventive step and are capable of industrial application” (in US parlance, they must be new, nonobvious and useful); no member can discriminate by field of technology, place of invention, or whether products are produced locally or imported (art. 27.1). The patent must give holders of product patents the right to prevent others from making, using, offering for sale, selling, or importing the identical invention; holders of process patents must en- joy the right to prevent others from using the process or using, offering for sale, selling or importing product made directly from the process (art. 28). The patent must include a disclosure of the invention (art. 29). And the right must endure for 20 years from the date the patent application is filed (art. 33). Within these limits, there is considerable room for national variation. The TRIPS Agreement permits WTO members to exclude from patentability inventions whose exploita- tion would endanger the public order or involve immorality; specifically, members can exclude therapeutic, diagnos- tic and surgical methods, plants, and animals (for plants, however, sui generis protection is necessary) (art. 27.2 3). In addition, members may award compulsory licenses under certain, highly specified, circumstances (art. 31). Fi- nally, there is a general exceptions test that allows mem- bers to enact “limited exceptions to the exclusive rights conferred by a patent, provided that such exceptions do not unreasonably conflict with a normal exploitation of the patent and do not unreasonably prejudice the legiti- mate interests of the patent owner, taking account of the legitimate interests of third parties” (art. 30). Art. 30 was strictly construed by a WTO Dispute Settlement Panel in the Canada-Pharmaceuticals case: the test is cumulative and the incursion on exclusivity must be extremely nar- row. The Panel also required that any limitation meet the technological neutrality requirement of art. 27.1.1 How- ever, after the Canada dispute was resolved, a Ministerial Declaration (the Doha Declaration) emphasized that the Agreement (and presumably these provisions) must be in- terpreted through the lens of national interests in health, nutrition, and achieving balance between producers and consumers, and in a manner conducive to technological and socio-economic development (see arts. 78).2 Argu- ably, the Declaration gives nations more flexibility than the Canada-Pharmaceuticals Panel envisioned. 1 Panel Report, Canada-Patent Protection of Pharmaceutical Products, WT/ DS114/R (March 17, 2000). 2 World Trade Organization, Ministerial Declaration of November 2014, 2001, WT/MIN (01) /DEC/1, 41 I.L.M. 746 (2002); World Trade Organization, Dec- laration on the TRIPS Agreement and Public Health, WT/MIN (01) /DEC/2, November 20, 2001, 41 I.L.M. 755 (2002). There are also other flexibilities within the Agreement. Terms such as invention, new, inventive step, industrial application, make, use, sell, and offer for sale are not defined. And while the Agreement also requires effective enforcement (arts. 41–46), the Panel in another WTO case, China-Enforcement, interpreted the enforcement provisions in a manner that is highly deferential to national priorities.3 Finally, TRIPS does not adopt rules regarding price controls or ownership of pat- ent rights. In keeping with the nondiscrimination provision in art. 27 of the TRIPS Agreement, national patent laws are trans-sub- stantive: on their face, they treat all technologies alike. Never- theless, as Dan Burk and Mark Lemley have cogently argued, the application of trans-substantive provisions to individual technologies can lead to law that is tailored to specific fields and national interests.4 The following uses the elements of a patent case – validity, infringement, defenses, and reme- dies – to demonstrate how countries (principally the United States and the EU) tailor their law to their needs, to specific technologies, and in light of their views on economic and in- novation policy. In addition, the United States applies special rules to government-funded inventions produced in certain institutions (mainly universities). In theory, the varying needs of specific technologies could also be accommodated by varying the patent term. For ex- ample, a shorter term might be more appropriate in fields where upfront investment is low, where advances are highly cumulative, or where the field is developing rapidly.5 How- ever, art. 33 of TRIPS makes this form of differentiation dif- ficult. More important, patent drafting is a highly developed art; drafters would surely find ways to write claims that fall into categories where the term is longer. Thus, this form of tailoring is not of practical importance. A. Validity Patents must meet subject matter, novelty, inventiveness, utility, disclosure (specification) and claiming requirements. 1. Patentable Subject Matter Despite TRIPS and general agreement on the scope of patent protection, there are many national variations. In the United States, the “default” rules it that “everything under the sun that is made by man” is patentable, with three general ex- ceptions: laws of nature, physical phenomena, and abstract ideas.6 The assumption is that if Congress disagrees with coverage of a new technology, it will legislatively overrule the decision. In Canada, the reverse appears to be true: when a 3 Panel Report, China-Measures Affecting the Protection and Enforcement of Intellectual Property Rights, WT/DS362/R (January 26, 2009). 4 Burk and Lemley (n 16). 5 William D Nordhaus, Invention, Growth, and Welfare: A Theoretical Treat- ment of Technological Change (MIT Press 1969). 6 See, e. g., Diamond v Chakrabarty, 447 US 303 (1980) (upholding patent on manmade microorganism). See 35 U.S.C. § 101.
99Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 new technology is discovered, Parliament must decide if it is patentable.1 Under the European Patent Convention (EPC),2 exclusions are specifically enumerated. They include scien- tific theories, aesthetic creations, rules for performing mental acts, business methods, programs for computers, inven- tions contrary to the public order, plants and animal varieties, methods for treating and diagnosing humans or animals that are practiced on the body (EPC arts. 52.2 53). For the Euro- pean Union, the Biotechnology Directive makes clear that the exclusion for plants and animals does not include biotechno- logical inventions, which are patentable so long as they do not involve processes for cloning human beings or modifying cell lines, or the use of human embryos for industrial or com- mercial purposes (arts. 1 6).3 The limitations on patentable subject matter reflect a variety of national interests. Laws of nature and principles of nature – which can also be regarded as failing the novelty test (be- cause they have always existed) or the utility test (because in and of themselves, they have no useful applications) –are considered unsuitable subject matter because they are highly generative of multiple downstream innovations and applica- tions. Permitting a patent would create too broad a right and impede, rather than promote, technological progress. This is particularly an issue for biotechnology. For example, the pending US Supreme Court case, Association for Molecular Pathology v Myriad Genetics, Inc.,4 will determine whether isolated DNA, which is useful in diagnosing disease and de- veloping therapeutics, is a part of nature or changed enough from nature to merit protection. Similarly, courts have re- jected patents on simple diagnostics that do little more than relate two phenomena of nature.5 This approach improves researchers’ access to the kind of information that is needed to conduct research advancing society’s understanding of the human body. The exclusion also has the side effect of also improving patient access to critical health information. The exclusion for abstract ideas, scientific theories, mental acts, and computer programs can be explained in a similar way. In addition, they may be unsuitable for protection be- cause they are difficult to claim – to effectively describe limi- tations to their reach. Software, for example, is patentable in the United States. While it is excluded as such under the EPC, much that is inventive in this field can be claimed in Europe through clever drafting. However, the current cellphone wars demonstrate that software patents can often be so broad or indeterminate, rights appear to overlap one another and pat- ent thickets develop. Especially for products that incorporate multiple advances, it becomes extremely difficult to obtain clear freedom to operate. Indeterminate rights often draw patent “trolls”—nonpracticing entities (also called patent as- 1 See, e. g., Harvard College v Canada, [2002] 4 S. Ct.R. 45 (rejecting patent on oncomouse). 2 Convention on the Grant of European Patents, Oct. 5, 1973, 13 I.L.M. 270, 1065 U.N.T.S. 199 (revised at the Convention on the Grant of European Pat- ents Nov. 29, 2000), arts. 52–53. 3 Parliament and Council Directive 98/44/EC of 6 July 1998 on the legal pro- tection of biotechnological inventions [1998] OJ L213. 4 653 F.3d 1329 (Fed. Cir.), cert. granted, 132 S. Ct. 1994 (2012). 5 Mayo Collaborative Services v Prometheus Laboratories, 132 S. Ct. 1289 (2012). sertion entities) that buy these patents and then assert them against successful commercial players. As a result, Richard Posner, a major US jurist, has suggested that patenting is in- appropriate in certain fields.6 Thus, he would permit patents in fields such as pharmaceuticals, where upfront costs (for developing new molecules and conducting clinical tests) are high and inventions can be claimed clearly (molecules, for example, can be easily described). He would not award them in for software (or more broadly, for various aspects of the information technology (IT) industry) where neither of these factors pertains. Significantly, the TRIPS Agreement requires copyright protection for software (art. 10); it does not mention patents on software. Concerns about patents in the IT industry also derive from two other problems. First, it can be difficult to search the ex- isting literature for software. In contrast to industries where library research is significantly less expensive than inventing, software engineers often write their own programs rather than determine whether there is prior art they can utilize. As a result, independent inventors can find themselves subject to a patent suit. Second, because the upfront costs of writing software are minimal, there will often be sufficient non-patent incentives to make advances in the field. Linux, for example, is supported by people who program for fun and by IBM, which benefits from a free platform on which to run its proprietary software. Much the same can be said about business meth- ods. Businesses develop new methods for their own internal purposes and often keep them secret, making it difficult to search the literature before re-inventing. Patents on business methods are specifically excluded by the EPC. Although they are presumptively patentable in the United States, the Su- preme Court rejected a set of patents on hedging claims as too abstract to be considered statutory subject matter.7 It is expected that after that case, many fewer business methods will be patented. Since business methods are arguably not “industrially applicable,” patents in the field likely can be ex- cluded consist with TRIPS. In the United States, databases are largely unprotected by intellectual property rights for similar reasons. They are not patentable subject matter because they are not considered technological inventions. While creative selections or ar- rangements are protectable under copyright, the data (in- cluding scientific data) are not protected in and of themselves because they are regarded as facts and outside the ambit of copyright protection. However, the database industry does not lack incentives to compile databases. Often, they are pro- duced for internal purposes. For example, the database in Feist Publications, Inc. v Rural Telephone Service Co, Inc.8 was a telephone book in which the plaintiff had alphabetically listed the names, addresses, and numbers of its subscribers; it was published it because publication was required by law; the database in British Horseracing Board v William Hill9 was 6 Richard Posner, ‘Why There are Too Many Patents in America’, The Atlantic (12 July 2012) http://www.theatlantic.com/business/archive/2012/07/why- there-are-too-many-patents-in-america/259725/ accessed 28 April 2013. 7 Bilski v Kappos, 130 S. Ct. 3218 (2010). 8 499 US 340 (1991). 9 C-203/02 (ECJ, 9 November 2004).
100 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 a compilation of information about the horse races run by the plaintiff. Analogously, at one time pharmaceutical com- panies sponsored free DNA databases because the firms’ comparative advantage lay in developing therapeutics from the information; they did not want to share the profits from the downstream innovations with upstream right holders of DNA patents. For other databases, contractual agreements between the compiler and subscribers provide adequate re- muneration to support compilation activities. To date, these contracts are regarded as fully enforceable. Unlike the situa- tion in the United States, databases are subject to sui generis protection in the EU.1 However, early evaluation of the effects of the Database Directive casts considerable doubt on its ef- fectiveness at spurring the growth of the industry.2 Finally, some exclusions are related to issues of morality and public order. The United States leaves it to other regulatory agencies to determine whether an advance is not moral (ex- cept that US law excludes patents encompassing a human being). As we saw, the EPC contains a morality exclusion and it has been imposed to prevent the patenting of stem cells and material derived from a cell that could eventuate in a human being.3 It remains to be seen whether research in the EU is inhibited by this restriction. Furthermore, many countries exclude plants from patentability because they regard their availability as necessary to safeguard nutrition. However, there is no such exclusion in the United States and per TRIPS, every country must have at least sui generis pro- tection for plants. Many do it through the UPOV Convention,4 which safeguards the interests of farmers and breeders with exemptions permitting farmers to save seed from one grow- ing season to another and allowing breeders to use protected seeds for research purposes. (A general discussion of de- fenses to infringement is presented below). 2. Novelty In most patent systems, a rejection on novelty grounds re- quires that every element of the claimed invention appear in a single piece of prior art (the US calls this the “all elements rule”).5 While this requirement is important – for example, it prevents patenting of natural phenomena, natural laws, and old products based on new uses – it is a very rigid require- ment. Accordingly, it is not very helpful in distinguishing among technologies. The one exception is pharmacology. In a recent study of the pharmaceutical sector, the European Commission found that 1 Parliament and Council Directive 96/9/EC of 11 March 1996 on the legal protection of databases [1996] OJ L077/20. 2 Commission of the European Communities. First evaluation of Directive 96/9/EC on the legal protection of databases (Brussels, 12 December 2005) http://ec.europa.eu/internal_market/copyright/docs/databases/evalua- tion_report_en.pdf accessed 28 April 2013. 3 Case C-34/10 Br stle v Greenpeace eV, Judgment of 18 October 2011 (not yet published). 4 International Convention of the Protection of New Varieties of Plants, Ger.– Neth.– U.K., Dec. 2, 1961, 815 U.N.T.S. 89 (revised Nov. 10, 1972, Oct. 23, 1978 and Mar. 19, 1991). 5 35 U.S.C. § 102. originator firms had developed an “evergreening” strategy to prevent generic substitution after patent expiration.6 At one time, a common mechanism was to patent one drug and, to- wards the end of the patent term, patent its metabolite. No one could take the drug after expiration without (eventually) creating the metabolite and infringing. In the United States, this practice was ended by deeming the metabolite “inher- ent” in the original drug, rendering the metabolite non-novel.7 (Other mechanisms for dealing with “evergreening” are dis- cussed in the next section.) 3. Nonobviousness (Inventive Step) The nonobviousness requirement demands that the inven- tion be beyond the grasp of a person having ordinary skill in the art (called PHOSITA in the United States). In the United States, for example, the inquiry starts by finding all the prior art that is relevant to the invention, determining the gap be- tween the prior art and the claimed invention, determining the level of skill in the art, and then asking whether PHOSITA can bridge the gap.8 The nonobviousness requirement is arguably the most pow- erful tool for crafting laws that meet national needs and the demands of specific technological fields. First, because the level of skill is different (and changing) for each technology, the nonobviousness requirement automatically adjusts the availability of protection to the maturity of the industry. For example, when biotechnology was a new endeavor, the level of skill was considered quite low. At that time, DNA sequenc- ing was difficult and it was easy to show that isolated DNA was nonobvious.9 Now that even high school students can sequence DNA, isolated DNA is considered obvious.10 In this way, the nonobviousness requirement encourages new tech- nologies because it makes patents easy to get when the level of knowledge in the art is low. When the industry matures, the level of skill in the field grows, which means that more inven- tiveness is needed to merit protection – which also means that, at that point, the patent system encourages “leapfrog- ging,” investing in inventing advances that are substantially more sophisticated than what went before. Second, nonobvi- ousness depends on how predicable it is that a particular ex- periment will be successful. For example, mechanical inven- tions are generally considered more predictable (and hence obvious) than biotechnological inventions. In this way, nonob- viousness automatically adjusts patentabilty to the maturity of the underlying science and to the degree of risk inventors and investors undertake. Because TRIPS Agreement does not define “inventive step,” the nonobviousness requirement also allows countries to ad- 6 European Commission, Competition DG, Pharmaceutical Sector Inquiry: Final Report (8 July 2009), http://ec.europa.eu/competition/sectors/phar- maceuticals/inquiry/staff_working_paper_part1.pdf accessed at 28 April 2013. 7 Schering Corp. v Geneva, Inc., 339 F.3d 1373 (Fed. Cir. 2003). 8 35 U.S.C. § 103. 9 See, e. g., In re Deuel, 51 F.3d 1552 (Fed. Cir. 1995). 10 In re Kubin, 561 F.3d 1351 (Fed. Cir. 2009).
101Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 just their laws to their technological environment. The United States Court of Appeals for the Federal Circuit, the court that hears all patent appeals, at one time set the level of nonob- viousness very low. As a result, patent thickets developed and it became increasingly difficult to determine freedom to operate. In KSR v. Teleflex Inc.,1 the Supreme Court raised the standard, noting that PHOSITA is not an automaton and is capable of taking creative steps, such as adapting an inven- tion made for one purpose to another use. Further, the Court held that market demand must be considered a motivation to invent. The change in approach to DNA patenting was a direct result of this decision. More generally, the nonobvious- ness requirement can be used to deal with cumulative tech- nologies: a higher level of inventiveness will render marginal improvements nonpatentable and will thin the thickets that might otherwise develop. Thus, Burk and Lemley suggest that the problems in the IT industry could be ameliorated if PHOSITA were assumed to be highly skilled. Fewer patents would then issue. Developing countries could also exploit this approach: when local industry is unsophisticated, the inventive step could be set very low so that even less skilled technologists could ac- quire patents. The availability of protection would, presum- ably, provide local industry with significant incentives to be- come innovative. Alternatively, the inventive step could be set very high so that marginal improvements on existing technol- ogies remain accessible. For example, in some places, refrig- eration is scarce and it is important for the population to have access to formulations of pharmaceuticals that are stable at ambient temperature. If such marginal improvements were considered within the skill of the ordinary artisan, then these formulations could be developed without triggering a new term of patent protection. As the previous example makes clear, the nonobviousness re- quirement can also be deployed to deal with the pharmaceu- tical industry’s evergreening problem. Another mechanism for extending patents is to find a new use for old pharma- ceuticals. A new product patent cannot be obtained because the product lacks novelty, but the developer could possibly obtain a patent on a process for using the (old) medicine for the new purpose. Viagra, for example, was originally invented to treat angina, but a patent on a process for treating erectile dysfunction remained available. By the same token, the form of an existing medicine can be changed – an isomeric mix- ture can be separated and the active isomer could be con- sidered a new molecule; the salt form of the medicine could be altered. Under both US and EPC law, these changes will generally be considered patentable. Generic manufacturers may market the old pharmaceutical when its patent expires, but with effective advertising, the patent holder can convince doctors to switch to the newer compound, thus extending the period of effective exclusivity. To deal with this problem, India’s patent law demands a high degree of inventiveness. A new use of a known substance is not patentable; a new use of a known process is not pat- 1 550 US 398 (2007). entable unless it requires a new reactant or results in a new product; and a change in form is not patentable unless it en- hances efficacy.2 Based on this provision, the Indian courts denied a patent on Glivac (Gleevac), which is used to treat leukemia. The denial of protection not only protects access to Glivac in India and other countries with similar laws (or where it is not patented), the ability to produce it enhances the prof- its of the strong Indian generic drug sector. It remains to be seen whether India’s rigorous definition of the inventive step will be considered TRIPS-compatible. 4. Utility (Industrial Application) As noted earlier, the industrial application requirement leads some countries to refuse patents on natural phenomena, natural principles, mental steps, scientific theories, com- puter programs, as well as business and therapeutic and di- agnostic methods.3 It is also useful in controlling the timing of patenting. The prime example is once again drawn from biotechnology. In the early years, attempts were made to patent expressed sequence tags (ESTs), isolated partial DNA sequences. Such patents would have created dense packet thickets, with multiple rights in specific genes. The US Patent and Trademark Office (PTO) avoided the problem by issuing Utility Examination Guidelines which requires patentees to disclose a “specific, substantial, and credible utility” for the claimed gene composition.4 As a result, significantly more work is required before these advances can be patented. In the end, only sequences that can be associated with a spe- cific physical manifestation are regarded as meeting the util- ity requirement. The race to patent abated and patent thick- ets were avoided. 5. Disclosure (Specification) and Claiming The disclosure requirement demands that a patentee en- able a person of ordinary skill in the art to make and use the patented invention. In the United States, the disclosure must also contain a written description of the invention.5 All pat- ents must include claims that specify the exact reach of the invention for which a patent is sought; claims may not exceed the scope of the disclosure. Because these requirements also use PHOSITA as a benchmark, they create powerful op- portunities for tailoring. Countries that are not yet at the tech- nological frontier and lack absorptive capacity can demand more detailed disclosure than is required of countries with more technologically sophisticated artisans. Similarly, these requirements can be adapted to specific technological are- nas. Biotechnology is a case in point. As we saw, one problem with upstream biotechnology inventions (such as isolated DNA) is that the patents can be so broad, they impede progress. In 2 India Patent Act, § 3 (d). 3 See, e. g., 35 U.S.C. § 101. 4 66 Fed. Reg. 1092, 1092–99 (Jan. 5, 2001). 5 35 U.S.C. § 112.
102 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 the United States, the Federal Circuit has tried to solve this problem with strict disclosure requirements. For example, the party that determined the sequence of the DNA respon- sible for the production of insulin in a rat also claimed the se- quence for the DNA responsible for production of insulin in a human (in this respect, rat and human DNA were known to be very closely related). The patent disclosed the rat sequence, but the human sequence had yet to be determined. Federal Circuit held the patent on the human sequence was invalid on the ground that the patent only provided a written description of the rat sequence.1 The result was a substantially narrower patent; indeed, the human sequence might not have been patentable at all if it was obvious to PHOSITA in light of the rat sequence. Similarly, the Federal Circuit rejected a patent on products capable of reducing NF-ĸB activity on the ground that the patent provided a description of how to find these products, but not a written description of the products them- selves.2 By rejecting this sort of patent, the court prevented inventors of new research methods from “reaching through” the process patent and acquiring rights over the products found as a result of using the process. The outcome, in short, reduced the power of biotech patents to inhibit competitive development of downstream products. It should be noted that the interaction of the disclosure and nonobviousness requirement is problematic. In general, the level of skill of PHOSITA is considered the same for both re- quirements. Accordingly, the harder it is to acquire patent protection (because PHOSITA is deemed to be highly skilled), the less disclosure is required (because PHOSITA is easily enabled). To Burk and Lemley, this is part of the problem in software. Software engineers are considered so skilled; pro- grams can be disclosed and claimed in very general terms. In fact, codes and algorithms are often unnecessary so long as the patent discloses the functionality the invention must perform.3 But these generalities are one reason that the scope of software claims is so indeterminate. Better would be to assume that PHOSITA is unskilled and needs more in- formation, for that would lead to disclosures that are more detailed – that include algorithms or code – and thus nar- rower. Further, it would be easier to determine when claims accompanying these detailed disclosures are infringed. A less skilled PHOSITA would, however, dilute the nonobvious- ness requirement – less would be required to merit protec- tion and that would lead to more patents and deeper patent thickets. Though no country has done so to date, a better approach would be to decouple the determination of PHOS- ITA in these provisions. Someone seeking to invent could be determined to have a high level of skill, such as the level of skill described in KSR, on the theory that only people with a degree of creativity are likely to be inventors. As a result, a great deal of ingenuity would be required to merit protection. In contrast, those seeking to learn from a patent or to read a patent to determine freedom to operate are not likely to be inventors – they are merely followers. Accordingly, they could 1 Regents of the University of California v Eli Lilly and Co., 119 F.3d 1559 (Fed. Cir. 1997). 2 Ariad Pharmaceuticals, Inc. v Eli Lilly and Co., 598 F.3d 1336, 1341 (Fed. Cir. 2010) (en banc). 3 Fonar Corp. v Gen. Elec. Co., 107 F.3d 1343 (Fed. Cir. 1997). be deemed to have a lower degree of skill, and therefore to require a higher level of (more detailed) disclosure. SUMMARY. Validity determinations can be used to deal with problematic features of the patent system. Thus, many coun- tries have devised doctrines to deem inventions of extraor- dinary social significance not patentable subject matter. The subject matter requirement is, however, a blunt instrument – a decision to deny protection in a specific arena eliminates the possibility of using patents to encourage innovation. For example, this could be a difficult issue in the biotech sector. If DNA is found unpatentable, that would free DNA for research and diagnostic purposes, but the rejection would also mean that there would be no patent protection on nature-based DNA products when used therapeutically, and that might dis- courage promising health-related innovation. In some areas – databases, plants – this problem is solved through sui generis regimes that are better tailored to indus- trial needs. A proliferation of such regimes would, however also be problematic. It would introduce uncertainty into in- novation law and require new international negotiations. To the extent possible, it is therefore better to cope with prob- lems through the use of other provisions of patent law. In the United States, biotechnology patents have been substantially narrowed and the number of patents reduced through the utility and nonobviousness requirements. The IT sector could similarly benefit from this sort of refinement. Other countries, such as India, have experimented with using the nonobvious requirement for other purposes, such as in the pharmaceuti- cal industry to control evergreening and improving access to medicine. Still, these provisions will certainly allow some patents, in- cluding very broad patents, to issue. However, there are post- issuance rules that can also be used as policy levers. B.  Infringement There are two main issues regarding infringement: interpret- ing the claims (that is, setting the scope of the patent) and deciding who should be regarded as an infringer.4 1. Claim Interpretation In the United States, there are essential two ways to interpret claims: literally and under the doctrine of equivalents (a third idea is discussed below). For Europe, the EPC nominally covers only the issues administered by the European Pat- ent Office (EPC), which is to say patent validity. A “European patent” consists of a package of national patents and is en- forced through national courts under those courts domestic laws (so far, there is no Community or Unitary patent). But because the strategy for claiming is heavily dependent on how claims are interpreted, the EPC includes a Protocol on the Interpretation of Article 69 (the article on the scope of 4 See, e. g., 35 U.S.C. § 271.
103Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 protection). The Protocol cautions that interpretation must go beyond the “literal wording used in the claims.” It must be conducted in a manner that “combines a fair protection for the patent proprietor with a reasonable degree of legal cer- tainty for third parties.” The Protocol also provides that “due account shall be taken of any element which is equivalent to an element specified in the claims.” In practice, this means that EPC patents are interpreted a single step, whereas US patents are interpreted in two steps, but the two systems reach roughly the same results for the same reasons. For ex- pository purposes, the US approach will be followed here. a. Literal Infringement. Literal infringement is determined by comparing each element of the accused product with the elements of the patent claim (another “all elements” rule). In the United States, claims can be formulated in means plus function form, meaning that particular elements can be claimed by coupling a basic structure to its function. In theo- ry, this significantly broadens claims; in practice, the Federal Circuit, which prefers narrow claims, conducts an element- by-element comparison, asking if the element in the accused product is the equivalent of the part of the specification cov- ering the element claimed in means plus function terms. (This is a principle of literal infringement despite its use of the word “equivalent.”). Because literal infringement uses the same “all elements” test as the novelty requirement, it is – like novelty – a rigid test that does not leave a great deal of room for tailoring. The one exception may be in the biotech sector. In Monsanto Tech- nology LLC v. Cefetra BV, the European Court of Justice dif- ferentiated between DNA molecules that are performing the function for which they are patented (in that case, resisting the herbicide Roundup) and molecules that had ceased to perform that function (in the case, because they were found in soy meal used to feed cattle).1 Only the former embodiments can be deemed infringing. German patent law includes a vari- ation of this approach. The scope of gene patents is limited to the disclosed utility.2 Under this view, DNA patents would be infringed if used in research (to determine their function in heredity) or therapeutically (to instruct the patient’s body to encourage or suppress particular functions), but they might not be infringed when used as a diagnostic. Control over di- agnostics can interfere with access to medical information (the patent holder in the Myriad case, for example, holds patent rights over genes associated with early-onset breast cancer and does not permit second opinion testing or qual- ity control). With this approach to literal infringement, impor- tant social needs could be safeguarded without sacrificing the incentives patent would bring to the development of new therapies. This approach would not, however, improve the situation for upstream research, where genes are function- ing for their purpose. Furthermore, the TRIPS compatibility of this approach has yet to be determined. 1 Case C-428/08 (ECJ, March 9, 2010). 2 Gesetz zur Umsetzung der Richtlinie ber den rechtlichen Schutz biotech- nologischer Erfindungen [Statute Implementing the EU Biotechnology Di- rective], Jan. 21, 2005, BGBl. I at 146, § 1a (4) (F.R.G.).PatG § 1a (4). France has adopted a similar approach, see Code de la Propriété Intellectuelle Art. L613–2–1. b. Infringement under the Doctrine of Equivalents (DOE). Systems provide for nonliteral infringement because without such a doctrine, it would often be extremely easy to avoid patent infringement while still practicing the insights of the invention: all a copyist would need to do would be to change any one element, and the accused product would escape the “all elements” analysis. In the United States, loosely speaking, infringement under the DOE is analyzed using a function-way-result rubric. As stated by the Supreme Court, “a patentee may invoke this doctrine to proceed against the producer of a device if it performs substantially the same function in substantially the same way to obtain the same result”.3 The analysis is made with ref- erence to PHOSITA. An element by element comparison is made; for any element that is different from what was claimed and described in the specification, the court essentially asks whether a person of ordinary skill in the art could have made the change. If it was obvious, it is considered the sort of thing that a copyist should not do; if it was nonobvious, then it es- capes infringement. There are two caveats: the patentee can- not capture through the DOE advances that would have been considered nonnovel or obvious on the patent’s priority date. Furthermore, the patentee cannot capture inventions surren- dered during examination (“prosecution history estoppel”).4 Note that while this test looks a great deal like nonobvious- ness, under US law, there is a temporal shift. In nonobvious- ness, the capacity of PHOSITA is determined at the time of invention (or filing); here it is determined by the state of the art at the time of infringement. Thus, later-developed technolo- gies can be regarded as an obvious substitution. Because it references PHOSITA, the doctrine of equivalents can be a powerful tool for tailoring. Economists split, how- ever, on how (and whether) it should be used. Traditionally, it has been used to protect “pioneer” inventions – inventions that open a new field. The theory is that opening a new field requires very strong incentives and these can be increased by expanding the reach of the patent. Indeed, the DOE is ar- guably especially important for pioneers because the first version of a new technology is rarely user-friendly enough to be commercialized successfully. Unless the patent is inter- preted to read on improvements, the pioneer may earn no re- turn at all. Furthermore, some liken patents to mining claims, and think of them as giving one party the power to orches- trate efficient development of the “prospects” the earliest in- vention uncovers.5 For mining claims to work, they must ac- cord broad protection to pioneers. Finally, broad protection encourages the next generation to “leapfrog” and push the technological field further more quickly. Recently, however, economists have questioned this logic. If, as suggested, the earliest patents in a field require con- siderable development, a strong case can be made that this 3 Graver Tank Mfg. Co. v Linde Air Products Co., 339 US 605, 608 (1950). 4 See Festo Corp. v Shoketsu Kinzoku Kogyo Kabushiki Co., Ltd., 535 US 722 (2002). 5 Kitch (n 7).
104 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 development is best accomplished competitively. Giving a broad scope to the doctrine of equivalents is much like pat- enting upstream research inputs: the patentee’s control can impede, rather than promote, progress.1 Thus, some econo- mists argue the doctrine of equivalents should be interpreted very narrowly when the inventor is a pioneer. The controversy over the DOE is in essence, a dispute over the viability of contracting. Those who believe in broad pio- neer patents are contracting optimists – they think the pat- entee will widely license out the right to develop applications because competitive development is in his interest – the pat- entee will make more money if more and better applications are developed. Contractual pessimists doubt patentees will always act rationally. They may have insufficient information to evaluate potential licensors and either refuse to license or do it badly; they might fear superseding inventions will canni- balize their own product or process; they may have an overly optimistic view of the value of their contributions. In some arenas (for example, university licensing), the licensor and li- censee may have very different objectives and thus may find it hard to find a mutually agreeable position. Contractual pes- simists therefore suggest that the pioneer patentee’s rights be limited so that the public is free to further develop the pio- neer prospect. The DOE can be modified to deal with the problem men- tioned above in connection with the IT industry and business methods. As we saw, in both arenas, independent invention is more prevalent – and often more efficient – than looking for solutions to problems in the prior art. Accordingly, indepen- dent inventors often get caught up in enforcement actions – a patentee asserts a patent the later inventor was not aware of and did not learn from. The Federal Circuit has suggested that in these cases, the DOE should not be applicable. The doctrine is equitable in nature, accordingly the court has discretion on whether to find infringement. Furthermore, in- dependent inventors sink similar costs to those paid by the pioneer and thus cannot undercut its market. The Supreme Court has, however, rejected this analysis thus far: direct pat- ent infringement is a strict liability offense. Because of TRIPS’ technological neutrality principle, it is likely a WTO member adopting this approach would have to apply it to all fields of technology. However, it is likely to have its most important application in these sectors. c. The Reverse Doctrine of Equivalents. As noted in the lead-in to this section, there are only two ways to interpret claims. However, the US Supreme Court has also suggested that “where a device is so far changed in principle from a patented article that it performs the same or a similar func- tion in a substantially different way, but nevertheless falls within the literal words of the claim, the doctrine of equiva- lents may be used to restrict the claim and defeat the pat- entee's action for infringement”.2 In modern times, no court 1 Merges and Nelson (n 14). 2 Graver Tank Mfg. Co. v Linde Air Products Co., 339 US 605, 608–609 (1950). See also Westinghouse v Boyden Power Brake Co., 170 US 537 (1898). has ever decided a case on reverse DOE grounds. However, economists who favor narrow patents strongly suggest the doctrine should be revived as a way to foster downstream competition and avoid the possibility that a patentee will acquire rights over technology he could not possibly have invented. Biotechnology provides an example. In the one case in which the Federal Circuit cited the reverse DOE, the patentee had produced a human clotting factor by concen- trating it from human plasma. The accused infringer made it by biochemically, through a recombinant process using monoclonal antibodies. Its procedure made a much purer and safer product. The question was whether the patent on the growth hormone was infringed by the new preparation. The Federal Circuit returned the case to the trial court, sug- gesting that the reverse DOE might apply.3 The case was, however, ultimately resolved in a different way. 2. Parties to Infringement Most enforcement actions are brought against parties who are directly practicing the claims. However, it is possible to sue those who aid and abet infringement (inducers of in- fringement) and those who contribute to the infringement of others by selling them material whose main use is to infringe (contributory infringers). In both cases, a degree of knowl- edge of the infringement is necessary; in both situations the defendants are treated as equivalent to infringers. Parties who supply components to foreign markets knowing they are specially adapted to infringement and parties who im- port goods made with processes patented in the country of importation are also treated as equivalent to infringers. (Note that tying goods to patent licensing requirements could be considered a violation of competition law. That issue is dis- cussed in the competition section). For the most part, these approaches work equivalently in all forms of technology. However, they assume particular im- portance in the case of mechanical inventions, where many parts are often necessary to practice the invention. The im- portation provision is especially important in the biotech sec- tor, where it would otherwise be possible to produce nonpat- ented products (such as insulin) using a patented biological process in an “information haven,” and then sell the prod- uct internationally. The IT sector also has a strong interest in these doctrines. In some parts of the sector, it is possible to split infringement among jurisdictions. For example, Black- berry cellphones are popular in the United States but parts of the operation are located in Canada. Since patent law is territorial, all the elements in a patent claim must be practiced in a single jurisdiction. In addition, the sector is concerned because of the possibility of divided infringement – interac- tive software is practiced by more than one party and if each party must practice every element of the claim, then no party is liable for infringement. In many jurisdictions, concepts of contribution and inducement allow the courts to find both, or one of the parties to be infringers. (In some cases, liability 3 Scripps Clinic Research Foundation v Genentech, Inc., 927 F.2d 1565, 1580 (Fed. Cir. 1991).
105Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 is alternatively predicated on concepts of beneficial use or vicarious responsibility). SUMMARY. Approaches to interpretation hold scope for dif- ferentiating among technologies. To date, however, the main use has been to protect pioneer patents and economists now question whether that approach is correct. Furthermore, many commentators question whether it is appropriate to vary the interpretation of the claims according to the technol- ogy. Patents are public documents; they are used by rivals to determine freedom to operate. Investors use them to decide whether to provide capital to inventors. Other firms use them to evaluate potential targets for acquisition and merger. For these purposes, it is helpful if the approach to interpretation does not vary significantly from field to field. The determina- tion of who is an infringer must, however, be sensitive to the way inventions in different technologies are practiced. C.  Defenses to Infringement Because validity and infringement analysis look first and fore- most at the invention, defenses to infringement are a crucial means for balancing the proprietary interests of the patentee against the access interests of competitors, of consumers of patented technologies, and of the state. Defenses (including awards of compulsory licenses) also offer the most targeted way to deal with special problems. As noted above, TRIPS permits exceptions (art. 30) and compulsory licenses (art. 31) under certain highly constrained conditions, including to deal with blocking patents (art. 31 (l)). In Canada-Pharmaceuticals, a WTO Panel required that even exceptions meeting the stan- dards of art. 30 be technologically neutral (art. 27.1). Even so, defenses can focus on problems arising in specific fields. First, it is not clear that the Appellate Body of the Dispute Resolution Board will agree with the Panel decision: art. 30 requires that exceptions be “limited” and a provision targeted at a particular field is more limited than a technologically neu- tral one. Second, the Panel acknowledged that a particular field might raise a special problem. So long as the provision is not facially limited to one field (so that any other field with a similar problem will also benefit), the Panel held that the provision would not be regarded as discriminatory. The reverse doctrine of equivalents, discussed above, can be analyzed as a defense to infringement. Other defenses include defenses for socially significant uses, for government use, and in favor of prior users. Patentees’ prerogatives can also limited by the exhaustion doctrine, various doctrines related to bad acts (such as patent misuse), and competition law. Exhaustion and competition law are discussed separately below. 1. Socially Significant Uses a. Research. The predominant exemption in the socially sig- nificant category is the research defense. As we saw in con- nection with the biotech sector, the patenting of upstream research inputs (such as isolated DNA) can impede progress by decreasing the opportunity for competitive development of research prospects. While a subject matter exclusion would eliminate this danger, it would also eliminate the use of patents to incentivize innovation in the excluded area. A well- crafted research exemption can split the difference. Com- mercial use of the invention is made subject to the patent, while researchers are allowed to freely explore new research prospects. Thus, many countries recognize a general excep- tion for research uses – in some countries, all research uses; in others, noncommercial uses. To many countries, research tools are a category of their own, for if they were subject to the exemption, then the mar- ket for selling or licensing these tools could be significantly diminished. Thus, many countries distinguish between re- search with a patented invention, which is not permitted, and research on a patented invention (for example to learn how it works, to determine whether it accomplishes the utility stated in the patent, to find other uses of the invention), which is permitted. In the United States, the availability of a research defense is in doubt because in Madey v Duke University, the Federal Cir- cuit held that a research exemption is not applicable to work carried out as part of the business interests of the defendant.1 Thus, research institutions – such as universities – apparently cannot use the research defense. Nevertheless, surveys by economists suggest that research scientists tend to ignore patents.2 They are rarely sued, perhaps because they are judgment proof; perhaps because patent holders are bet- ter off allowing them to find new applications and then suing them after these applications have been developed. However, there is empirical work suggesting that research diminishes when significant inputs are patented3 and some observers believe that the pressure to narrow the definition of patentable subject matter would diminish if the availability of inputs for re- search purposes were assured. Many universities have taken matters into their own hands and now refuse to grant licens- ees rights to control university research uses (and sometimes all research benefiting neglected populations). In Europe, the Draft Community Patent Regulation, as well as national patent statutes recognize an experimental use exception.4 1 Madey v Duke University, 307 F.3d 1351 (Fed.Cir. 2002). 2 Wesley M Cohen and John P Walsh, ‘Access – or Not – in Academic Bio- medical Research’ in Rochelle C. Dreyfuss, et al (eds), Working Within the Boundaries of Intellectual Property: Innovation Policy for the Knowledge Economy (n 12) 3–28; John P Walsh, Ashish Arora and Wesley M Cohen, ‘Effects of Research Tool Patents and Licensing on Biomedical Innovation’ in Wesley M Cohen and Stephen A Merrill (eds), Patents In The Knowledge- Based Economy (National Research Council 2003) 285. 3 Kenneth G Huang and Fiona E Murray, ‘Does Patent Strategy Shape the Long-Run Supply of Public Knowledge? Evidence from Human Genetics’ (2009) 52 Academy of Management Journal 1193; Fiona Murray and Scott Stern, ‘Do Formal Intellectual Property Rights Hinder the Free Flow of Sci- entific Knowledge? An Empirical Test of the Anti-Commons Hypothesis’ (2007) 63 Journal of Economic Behavior and Organization 648. Cf. Heidi L Williams, ‘Intellectual Property Rights and Innovation: Evidence from the Human Genome’ (Working Paper No. 16213, National Bureau of Economic Research Working Paper, 2010) http://www.nber.org/papers/w16213 ac- cessed 1 August 2011 (work protected by agreements of confidentiality). 4 Article 9 (b) of the Draft Community Patent Regulation (noting that “acts done for experimental purposes relating to the subject matter of the pat- ented invention” are not found to infringe the patent); Article 60 (5) of the UK Patent Act of 1977 provides also for an experimental use exception as well as in situations where the infringement act of the patent is done privately and for purposes that are not commercial.
106 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 In common with many WTO countries, the United States does recognize a research exemption focused on the pharmaceu- tical industry. Under the so-called Bolar exemption,1 generic drug manufacturers can conduct research using patented medicines during the patent term so long as the research is intended to generate data needed by authorities regulat- ing drugs and veterinary biological products. In the United States, patentees are granted an extension of their period of exclusivity in exchange for tolerating the use, on the theory that patentees lose part of the term generating their own data for the regulatory authorities. Other countries have similar provisions, though some (including Canada) do not provide patent holders with extensions. This is the provision that was approved in the Canada-Pharmaceutical (art. 30) case. Strong arguments can be made that an analogous exemption should be recognized for software, where there is considerable consumer demand for interoperable and backwards-compat- ible products. In some cases, it is necessary to work with pat- ented software to find the application program interfaces (APIs) or other material, such as validation codes, needed to create such products. Patentees regard these uses as infringement in order to protect their initial markets and their markets for periph- erals and other compatibles. But economists have suggested a reverse engineering defense that would operate along the lines of a research defense would improve competition.2 Article 6 of the EC Software Directive, harmonizing copyright protection of software across the EU, also authorises the decompilation of “parts of a software program”, without the permission of the copyright holder, if this was “indispensable to obtain the infor- mation necessary to achieve the interoperability of an indepen- dently created computer program with other programs”.3 b. Diagnostics. As we saw, many countries exclude diagnos- tics from patentability. However, these provisions usually ap- ply only to diagnoses conducted directly on the body (e. g., examining the heart with a stethoscope). Modern techniques involve laboratory examination of biological samples and re- lating phenomena to each other (for example, relating a DNA sequence to vulnerability to disease or to the beneficial effect of a drug). These correlations could be excluded from pat- entability to protect patient access to the test and to second opinion testing, and to allow agencies to monitor quality. Other approaches include would exempt all diagnostics, exempting diagnostics used for second-opinion testing, or quality-control from infringement liability, or compelling those holding patents on diagnostics to agree to license. No country has taken such actions as yet. c. Supplying the market. Some countries will award compul- sory licenses in cases where the patentee fails to adequately supply the market. This is especially prevalent in the pharma- 1 35 U.S.C. § 271 (e) (1). The exception is named for Roche Products, Inc. v Bolar Pharmaceuticals, Inc., 733 F.2d 858 (Fed. Cir. 1984), the case that fo- cused attention on the problem of timing the research necessary for generic substitution. 2 Mark A Lemley and Julie E Cohen, ‘Patent Scope and Innovation in the Soft- ware Industry’ (2001) 89 California Law Review 1. 3 Parliament and Council Directive 2009/24/EC of 23 April 2009 on the legal protection of computer program [2009] OJ L111/16. ceutical sector, where inadequate supplies can lead to serious health problems. Originally, the TRIPS Agreement permitted such licensing only to predominantly supply the local market (art. 31 (f)). However, many countries cannot manufacture phar- maceuticals. In the Doha Declaration, the WTO Ministerial Con- ference agreed to alter the Agreement to permit one nation to award a compulsory license in favor of another country. These licenses must follow strict conditions to prevent the drugs from flowing into countries where supply is adequate (art. 31bis). d. Working. There are countries that take the position that patents should promote local employment and technological training. Under the Paris Convention, countries were permit- ted to issue compulsory licenses if the patentee failed to work the patent locally in a specified time period (3–4 years) (art. 5). However, the TRIPS Agreement does not permit discrimina- tion on the basis of whether a product is locally produced or imported. Accordingly, TRIPS can be interpreted as overrid- ing this provision. Paris has, however, been incorporated into TRIPS (art. 2.1). Accordingly, many believe that such licenses can still be awarded. The United States generally regards the patentee as competent to decide when it is efficient to work the patent in the country. Accordingly, it does not use working requirements. Some jurisdictions outside the United States also provide that a compulsory license can be awarded for refusals to license on reasonable terms.4 These provisions are rarely invoked in court because their in terrorem effect tends to induce volun- tary licensing. These provisions are typically aimed at block- ing patent situations. They would also be useful in the biotech arena, to induce firms holding rights over important diagnostic and research inputs to license or to pool their patents. It might also be helpful in sectors, such as IT and semiconductors, where multiple inputs are needed to bring products to market. 2. Government Use The United States does not recognize patent infringement by the United States. Instead, the law provides that when a pat- ented invention is “used or manufactured by or for the United States without license,” the patent holder can bring an action for “reasonable and entire compensation” in the United States Court of Federal Claims.5 Other nations have similar provisions. 3. Prior Users As we saw earlier, in the IT sector and with respect to business methods, searching the prior art is difficult. If art is sufficiently obscure (e. g. a trade secret), it may not qualify as prior art for purposes of determining novelty and nonobviousness. In such cases, a later inventor can acquire a valid patent. The first user could then find himself an infringer. To avoid that result, at one 4 See, e. g., Patents Act, 1977, c. 37, § 48A (1) (b) (i) (Eng.); 2 John W Baxter, World Patent Law and Practice § 8.02 (2001); see also Robert Merges, ‘Intel- lectual Property Rights and Bargaining Breakdown: The Case of Blocking Patents’ (1994) 62 Tennessee Law Review 75, 104. 5 28 U.S.C. § 1498.
107Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 time, the United States provided a defense in favor of those who used a business method invention earlier than a specified time before a patent application on the method was filed. While the defense was only available to business methods, it cov- ered methods of doing business with a computer and thus also served much of the IT community. In first to file systems, a prior user right is available in all sectors, to anyone who begins to use the invention for more than a specified time prior to filing.1 4. Bad Acts In the United States, a patent is unenforceable in its entirely if any claim was acquired through knowing deception of the pat- ent office (e. g. by intentionally withholding prior art that is mate- rial to the patentability decision). All sectors are equally affected by this “inequitable conduct” defense. In some systems, abuse of the patent is also regarded as a bad act. Under the doctrine of “patent misuse,” the patent is unenforceable until the misuse is purged. At one time, many activities were considered misuse, including tie-ins, tie-outs, package licenses, price fixing, and grant backs. The defense differed from a competition law violation in two ways: there was no requirement to prove a dominant market position and the only result of proving misuse was unenforceability (in con- trast, competition violations require proof of dominance and a successful patentee is awarded damages). Many observers believe that patent misuse would be very useful in the biotech sector and the IT sector (particularly for semiconductors). In these industries, multiple patented inputs are needed to bring products to market and there is considerable danger that one patentee will hold out and demand a disproportionate share of the profits. If holding out were deemed misuse, the risk that one patentee would block commercialization would disappear: patentees would be induced to license their patents individu- ally or through pools. The refusal to license important upstream inputs or inventions important to public health could also be deemed misuse. Nevertheless, in recent years the United States has largely decided that conduct that is not regarded as a competition problem should also escape consideration as misuse. Thus, the doctrine has been folded into competition law, which is discussed below. SUMMARY: Defenses to infringement are the most direct way to cure problems in the patent system. They are particu- larly useful in connection with scientific inputs, such as in the biotechnology, pharmaceutical, and IT sectors, and for refus- als to license locally on reasonable terms. D.  Remedies There are three main remedies to infringement: injunctive relief, monetary damages, and control over importation. All are required by TRIPS, but the WTO accords a great deal of deference to national choices. Authorities must “have the authority” to award relief, but they need not exercise that au- 1 28 U.S.C. § 273. thority in every case, so long as the over-all scheme deters infringement. Thus, the three forms of relief offer ways to deal with problems arising in particular sectors. 1. Injunctive Relief Because intellectual property is a right to exclude third par- ties, the injunction is the premier form of relief in that it re- stores exclusivity. Nonetheless, in recent years, the United States Supreme Court has emphasized the equitable nature of injunctive relief. In ebay v. MercExchange, it held that before a court may grant an injunction, it must consider the public in- terest.2 This decision is particularly important in the IT sector, where we saw that the indeterminacy of software claims, the difficulty in searching the prior art, and the number of patents needed to bring a product to market (especially in the semi- conductor segment of the industy) can cause very difficult problems, such as the vulnerability of independent inventors to suit, opportunistic litigation by nonpracticing entities, and holdup problems. Refusing to grant injunctions (and instead requiring the payment of royalties) is, in some ways, the func- tional equivalent of compulsory licensing. Knowing that an injunction will not be awarded, patentees will be more likely to negotiate deals on their own rather than have the court cal- culate royalties. Arguably, however, this approach, which works ex post (i. e. after a suit is fully litigated). is inferior to one that permits courts to award compulsory licenses ex ante (that is, before resources are invested in infringing activities). For example, it cannot cure problems in the medical sector, where refusals to license can reduce access to medicine or to diagnostics: no one will invest in manufacturing or diagnostic equipment without knowing whether the court will withhold injunctive re- lief. In the United States, however, there is a limited alterna- tive: health care providers who are guilty of infringement are not required to cease activities or to pay royalties. Instead, actions for contributory infringement or induced infringement can be brought against parties who supply critical inputs, knowing they will be used for infringing purposes.3 2. Monetary Damages Monetary damages are awarded to make the patentee whole for past infringements and to deter infringement. In recent years, a great deal of attention has focused on the calcula- tion of damages, particularly in the IT sector. One problem is that if damages are calculated based on what the infringer would have paid had he licensed rather than infringed, there will be no deterrent effect. But if damages are increased to 2 eBay Inc. v MercExchange, L.L.C., 547 US 388, 391 (2006) (“a plaintiff seek- ing a permanent injunction must satisfy a four-factor test before a court may grant such relief. A plaintiff must demonstrate: (1) that it has suffered an irreparable injury; (2) that remedies available at law, such as monetary damages, are inadequate to compensate for that injury; (3) that, considering the balance of hardships between the plaintiff and defendant, a remedy in equity is warranted; and (4) that the public interest would not be disserved by a permanent injunction”). 3 35 U.S.C. § 287 (c).
108 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 deterrent levels, then in fields where there are nonpracticing entities, the high level of recovery will attract opportunistic litigation. Second, when many inputs are needed to bring a product to market, it can be difficult to determine the value the patent in- vention added to the total product. In the past, patentees were able to recover an amount based on the entire market value of the product. That acted as a tax on innovation and it attracted nonpracticing entities. In Lucent Technologies v. Gateway, the Federal Circuit announced that henceforth, damages will be apportioned, so that a successful defendant will collect only the value its advance contributed to the success of the prod- uct.1 Third, in cases, such as software, where it is difficult to search prior art, patents will often be infringed inadvertently, yet once the product is sold, it is difficult to replace the in- fringing component. In such cases, the new approaches to remedies can be combined. An injunction will be denied for a period of time that is sufficient to work around the infring- ing component. During that time (and to account for past infringement), money damages will be awarded, but the amount will be limited to the value the advance added to the product. It should also be noted that Richard Posner, the noted critic of patents in the IT sector, recently dismissed a cellphone case when sitting as a district judge, claiming that damages for infringement could not be proved with sufficient certain- ty.2 3. Border Actions Under TRIPS, members must give customs authority the power to prevent counterfeit and pirated goods from en- tering the market; they may also bar entry to other goods (art. 51). In the United States, this power is exercised in patent cases only when the patentee makes the invention commercially available (through local working or importa- tion), or is in the process of developing this capacity. In that way, public availability of the invention is somewhat assured (even though the patentee can bring infringement actions against those who make, use, sell, offer to sell, or import the product).3 SUMMARY. Adjustments to relief can be used to deal with patent thickets, holdups, and other licensing problems. How- ever, the system is ex post; it is not an efficient way to induce optimum levels of exploitation and licensing. 1 Lucent Technologies, Inc. v Gateway, Inc., 580 F.3d 1301 (Fed. Cir. 2009). 2 Apple, Inc. v Motorola, Inc., 869 F. Supp.2d 901 (N. D. Ill. 2012) (Posner, J., sitting by designation). 3 See 19 U.S.C. § 1337. Importation actions are brought in a special tribunal, the International Trade Commission. E.  Government Funded Inventions In the United States, patents on certain government-funded inventions are subject to special rules on the theory that the public pays for them twice, once in taxes to fund the research, and the second time through the supracompetitive purchase price. These rules further the government’s interests in creat- ing new high tech jobs, bringing academia and industry into close contact, and assuring access to government-support- ed research. The US government supports research both intramurally (in government laboratories) and extramurally, mostly by fi- nancing scientists working in universities and other research institutions. On the whole, the extramural funding is dis- pensed through peer-reviewed research proposals, a process that is administered by various federal agencies. Rights over the fruits of intramural research are owned and exploited by the government. At one time, the same was true of university- based research: the government took all patent rights and generally licensed them out on a nonexclusive basis. This changed in 1982, when the Bayh Dole Act went into effect.4 The Bayh Dole Act seeks to promote the commercialization of federally-supported inventions and collaboration among scientists in universities and industry. The Act retains gov- ernment ownership as a default position. But it effectuates the goal of bringing academia and industry in closer contact by allowing certain “contractors”—small businesses and nonprofit organizations (mainly universities) that are parties to government funding contracts – to elect to retain title to inventions that arise from federally funded research. If neither the funder nor contractor wishes to patent, the inventor may pursue patent rights. The rights acquired are subject to vari- ous constraints.5 Funding agreements can exempt foreign contractors and those under the control of another govern- ment. A funding agency can also deny rights of election when the research is of national interest or when it determines that government ownership would “better promote the policy and objectives” of the Act.6 After transfer, the United States en- joys a nonexclusive, nontransferable license to practice or allow others to practice the invention on its behalf; funders can also demand similar rights under foreign patents.7 Peri- odic reporting of commercialization efforts is required;8 if the funder determines that the invention has been insufficiently exploited, it can “march in” and acquire rights to the inven- tion.9 Government retention or reacquisition is not, however, easy: there are cumbersome requirements and a right of re- view. In fact, the United States has only rarely withheld patent 4 35 U.S.C. § § 200–212. See also 15 U.S.C. § § 3701–3714 (the Stevenson- Wydler Technology Innovation Act of 1980), which applies to certain entities other than universities. 5 § 202 (a), (c) (d). 6 § 202 (a) (i) – (iv). 7 § 202 (c) (4). 8 § 202 (c) (5). 9 § 203.
109Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 rights and has never successfully marched in, even in situa- tions where the right was clearly underexploited.1 The Act imposes certain other safeguards as well. The con- tractor must ensure that rights can be secured.2 Significantly, it must share the royalties received with the inventors; in most cases, it must plow its profits back into support for scientific research or education; excess earnings (measured by com- paring profits to institutional budgets) must be returned to the US Treasury; licensing programs must prefer small busi- nesses and US industry.3 If reasonably possible, all exclusive licenses must be to entities that agree to produce products embodying the invention or using the invention “substantial- ly in the United States”.4 The Act thus assures that faculty members are motivated to participate in licensing activities, that there is enough contact among the parties to promote a healthy interchange of ideas and skills, and that the public’s tax expenditures an redound to the benefit of the US tax- payer through both better products and better jobs. The Act’s main significance has been in the biotech sector, where much of the research is conducted by universities with support from the National Institutes of Health (NIH). As we have seen, biotech and medical research may be impeded by the many fundamental research and medical inputs are pat- ented (DNA, research tools). Because the safeguards in the Bayh Dole Act have not been used and United States does not recognize a general research exemption, the NIH has sought to impose limitations through its funding agreements. It has asked universities to license nonexclusively (or by field of use) when possible – usually, when the invention is close enough to commercialization that the licensee need not to in- vest significant resources. In that way, NIH seeks to increase competition and reduce the risk of holdups. Some funding agreements require universities to state their plans for ex- ploitation and dissemination of the work they do. In addition, many universities have voluntarily undertaken to license in ways that safeguard public interests.5 1 Arti K Rai and Rebecca E Eisenberg, ‘Bayh-Dole Reform and the Progress of Biomedicine’ (2003) 66 Law and Contemporary Problems 289. 2 35 U.S.C. § 202 (c) (1) (2). 3 § 202 (c) (7). 4 § 204. 5 AUTM, ‘Nine Points to Consider in Licensing University Technology’ (6 March 2007) http://www.autm.net/Nine_Points_to_Consider.htm ac- cessed 1 August 2011.
110 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 III. COMPETITION LAW
112 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 A.  Legal Framework and Goals of Competition Law C ompetition law (or antitrust law in the United States) has developed as a separate area of law in the late 19th cen- tury, when US Congress enacted the Sherman Act in 1890 with the aim to prohibit certain business activities deem to be anticompetitive, in particular cartels (Section 1 of the Sherman Act) and monopolization (Section 2 of the Sherman Act). Although the Sherman Act today still forms the basis for most antitrust litigation, US Congress enacted the Clayton Act (which specifically prohibited exclusive dealing agreements, particularly tying agreements and interlocking directorates, and mergers achieved by purchasing stock) and the FTC Act in 1914 (establishing the Federal Trade Commission and provid- ing it with the power to investigate and prevent deceptive trade practices (Section 5 FTC Act). US antitrust law is enforced by the generalist courts (at the federal and state level), the Federal Trade Commission and the Department of Justice-Antitrust Division (for criminal investigations, such as cartels). Established by the Treaty of Coal and Steel in 1951 and the Treaty of Rome on the European Economic Community in 1957, the competition law provisions of the European Union (EU) Treaties have remained largely unchanged since, despite the various modifications of the constitutive Treaties and the merging of the European Economic Communities within the European Union in the Treaty of Lisbon in 2009. Article 101 (1) of the Treaty on the Functioning of the European Union (TFEU) prohibits agreements, concerted practices and decisions of associations of undertakings that have as their object or ef- fect to restrict competition and affect trade between Member States. The different elements of Article 101 (1) have been de- fined by an extensive case law of the European courts. Article 101 (3) provides that practices that fall within the scope of ar- ticle 101 (1) may not be found illegal under Article 101 and thus not subject to the prohibition principle if they contribute to im- prove the production or distribution of goods or to promote technical or economic progress, while allowing consumers a fair share of the resulting benefit and do not impose on the un- dertakingsconcernedrestrictionswhicharenotindispensable to the attainment of these objectives or do not afford such un- dertakings the possibility of eliminating competition in respect of a substantial part of the products in question. Article 101 (2) TFEU deals with some of the civil law effects of Article’s 101 (1) prohibition. The Commission benefits from a broad regulatory competence in adopting measures of general application. The Commission has, indeed, adopted regulations that exempt categories of agreements from the prohibition of Article 101 (1), under Article 101 (3), in specific circumstances. These texts are completed by an array of guidelines, communications, no- tices, priority guidance, best practices, annual reports, oral statements, press releases, guidance letters, expert reports and third party studies, which provide invaluable information for the enforcement of competition law. Article 102 prohibits the abuse by one or more undertakings of a dominant posi- tion within the internal market or in a substantial part of it in so far as it may affect trade between Member States. Both articles 101 and 102 provide examples of prohibited or abu- sive conduct. However, this list is not exhaustive and the case law of the European courts as well as the decisional practice of the Commission show an extensive interpretation of these provisions, leading, for example, to the expansion of the appli- cation of article 102 to situations where the dominant position is detained by more than one undertakings (collective domi- nant position) or to situations where the abuse and the domi- nant position are not at the same relevant market. The Court’s case law has not though expanded the application of Article 101 TFEU to situations of tacit collusion if there is no evidence of some degree of concentration between the undertakings: parallel behavior does not constitute evidence of an illegal concerted practice or agreement. There was no effective sys- tem of merger control in the European Communities,1 at least until the first EC Merger regulation (ECMR) was implemented in 1989.2 The regulation established a centralized preventive and one-stop shop merger control system with a suspenso- ry (to unauthorized mergers) effect. The competence for the examination and the decision in merger cases with a Com- munity dimension lies exclusively with the European Com- mission. Member States are free to develop their own merger control systems for mergers without a Community dimension. This report focuses on the application of Articles 101 and 102 TFEU to practices involving IP rights and does not examine merger control, although some of the issues raised are similar. EU competition law is enforced by the European Commission (in particular the Directorate General for Competition or DG Comp), national competition authorities and national courts of the EU Member States. The Court of Justice and the General Court of the EU interpret the provisions of EU competition law and (for the General Court) perform a control of legality to the decisions of the European Commission in this area. The view that competition law should aim to promote some form of economic welfare is intrinsically linked to the influence of economics and in particular welfare economics, consumer theory and related fields in competition law analysis and is valid for both US antitrust law and EU competition law. There are different views over the meaning of economic welfare and how this may be measured. First, competition authorities and courts may examine the efficiency of a change from one com- petitive situation to another adopting a “total welfare standard”. The latter is a measure that aggregates the surplus of different groups in the economy (e. g. producers, consumers) and mea- sures the welfare consequences of the change. It is important that total (consumer and producer) surplus increases, even if the surplus of one of the groups (consumers or producers) di- minishes. It is only the size of the economic pie matters, not its distribution among each group. From a total welfare perspec- tive the objective of competition law enforcement should be to 1 Neither the Treaty of Rome nor the German GWB provided any specific pro- vision for controlling mergers, with the exception of Art. 66 (1) – (6) of the European Coal and Steel Community (ECSC) Treaty, which established an exclusive competence for the High Authority of the ECSC without any resid- ual competence to Member States for establishing national merger control and without the requirement of an effect on trade between Member States. 2 Council Regulation (EEC) No 4064/89 of 21 December 1989 on the control of concentrations between undertakings [1989] L395/1. The case law of the European court of Justice had however extended the scope of application of Articles 101 TFEU (Joined Cases 142 and 156/84 BAT and Reynolds v Commission [1987] ECR and 102 TFEU to economic concentrations.
113Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 ensure the maximum level of efficiency for all these categories. This includes allocative efficiency, for example, the possibility for consumers to pay a price that corresponds to their willing- ness to pay or in some cases less than their willingness to pay (leading to consumer surplus). It should also include the possi- bility for producers to use production processes that yield the highest output levels for a given set of inputs or for consumers the possibility to enjoy innovative products and services, what is usually referred to as dynamic efficiency. Finally, one should take into account the scale efficiencies producers may enjoy, enabling them to reduce the production costs of a specific good (productive efficiency) and thus to raise their surplus in the sense that if a producer has a willingness to sell, and the market price for a good is above that price, then they would be able gain a surplus equal to the gap (producer surplus). One might take a static view of efficiency (what is the cur- rent or short term situation of consumers and suppliers on the market) or a dynamic view which is concerned with the long run evolution of the market (focusing on encouraging research and development). In some circumstances there might be tension between static allocative efficiency and dynamic efficiency. As it is explained in a Canadian Bureau of Competition commissioned report on Innovation and Dy- namic Efficiencies, “(t)o sustain innovative efforts, and thus support dynamic efficien- cy, firms do not expect to price at short-run marginal cost at every point in time and as a result some degree of allocative inefficiency may be inevitable. Motivating firms to make costly investments in RD requires some prospect of “profit,” which as noted above is in the form of quasi-rents. In the absence of this positive return per unit of output sold, a firm would never be able to recoup its up-front investment in RD, and would therefore have no incen- tive to undertake this investment. In other words, innovating firms anticipate a period of “incumbency” during which they are able to sell a product at a price exceeding not only the short-run marginal cost of production, but potentially also the price of existing prod- ucts (if any) that do not incorporate the innovation. Consumers are willing to pay the higher price because they value the addition- al attributes embodied in the new or improved product sufficiently to pay a premium for it over other firms’ products”.1 It follows that firms engaged in considerable research and development and other innovative activity may have low mar- ginal costs but large fixed costs, which would lead them to price significantly above marginal costs in order to earn a competitive return in the long run. This might at first sight seem in contradiction with the static allocative efficiency con- cern for lower prices and will certainly deviate from the model of perfect competition. However, from a dynamic total wel- fare perspective, this sacrifice in static allocative efficiency may be compensated by the benefits flowing from dynamic efficiency: higher profitability for the undertakings and new or better quality products for the consumers in the long run. 1 Andrew Tepperman and Margaret Sanderson, ‘Innovation and Dynamic Ef- ficiencies in Merger Review’ (Canada, Competition Bureau 2007), available at http://www.competitionbureau.gc.ca/eic/site/cb-bc.nsf/eng/02378. html#key_concepts pp. 6–7, accessed at 28 April 2013. Competition law in the United States and to a lesser extent in the EU requires evidence of consumer harm before find- ing a conduct restricting rivalry or competition on a relevant market to violate the competition law statutes. The concept of “consumer harm” may include multiple dimensions. (i). In the economic jargon, the protection of consumer surplus constitutes an important part of the total welfare standard test. In this context, consumer surplus denotes the consumer part of the deadweight loss suffered as a result of the restriction of competition. For example, a price increase might lead to a volume effect that would be suffered by a certain category of consumers: because of the price increase some consumers will not be able to buy the product anymore, although past consumption patterns (revealed preferences) indicate that they would have preferred to do so, if the price had not increased. Under this narrow definition of consumer surplus, the overcharge paid by the consumers as a result of the price increase should not be of concern for competition law enforcement, as it constitutes a wealth transfer from the buyers to the sellers. The suppliers may be in a position to compensate (hypothetically, not actually) the loss that con- sumers have suffered while still being able to compensate with this wealth transfer their own losses following the volume effect (producer surplus). In this configuration the situation will be efficient. [the “consumer surplus standard”]. (ii). It is possible to decide that consumer surplus should be preserved at any cost and thus reject any compensation by the supplier that does not compensate actually and effec- tively the losses incurred by these consumers as a result of the volume effect [the “narrow consumer welfare standard”]. (iii). There is also an argument to move beyond consumer surplus and include in the analysis the wealth transfer that consumers have incurred because of the overcharges fol- lowing the restriction of competition. These may not only re- late to higher prices but could cover any other parameter of competition, such as quality, variety, innovation. In this case, both the loss of consumer surplus and wealth transfers will be compared to the total efficiency gains pertaining to the supplier (s), thus enabling a cost benefit analysis of the effect of the conduct on the welfare of a specific group of market actors, direct and indirect consumers (not all market actors). The idea is that following the change from an equilibrium situ- ation to another, the consumers of the specific product will benefit from a surplus and/or wealth transfer, in the sense that their ability to satisfy their preferences will increase. [the “extended consumer welfare standard”]. (iv). Some authors also argue that competition authori- ties should aim to preserve an optimal level of “consumer choice”, defined as “the state of affairs where the consumer has the power to define his or her own wants and the ability to satisfy these wants at competitive prices”.2 This concept seems broader than the concepts of “consumer surplus” and “consumer welfare” (the latter including consumer sur- 2 Robert H Lande, ‘Consumer Choice as the Ultimate Goal of Antitrust’ (2001) 62 (3) University of Pittsburgh Law Review 503, 503.
114 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 plus + the wealth transfer because of the overcharge) as it may include other parameters than price, such as quality, variety and innovation. The same authors have used inter- changeably the term of “consumer sovereignty”, which is defined as “the set of societal arrangements that causes that economy to act primarily in response to the aggre- gate signals of consumer demand, rather than in response to government directives or the preferences of individual businesses”.1 Defining the “optimal degree” of consumer choice or consumer sovereignty and measuring it using some operational parameters seems however a daunting task. Consumer sovereignty may be conceptually appealing but may prove empirically weak to implement in competition law enforcement. One might be obliged to go a step fur- ther and claim that consumer sovereignty can be preserved by the ability of consumers to influence the characteristics of the product bundle according to their own hypothetical revealed preferences. Hypothetical revealed preference theory defines an agent’s preferences in terms of what she would choose if she were able to choose, thus switching from actual to hypothetical choice.2 The way this theory will work in practice is still a matter of speculation. It is clear that consumers are influenced in their decisions by “the con- text of choice, defined by the set of options under consider- ation. In particular, the addition and removal of options from the offered set can influence people’s preferences among options that were available all along”.3 The firms with their marketing activities may, for example, shape endogenously consumer preferences by establishing an artificial selection process, “preferences are actually constructed – not merely revealed”.4 A greater focus on consumer sovereignty may thus, in some cases, lead to more intensive competition law intervention to establish the parameters of independent consumer choice and specific presumptions against com- mercial practices that deny the sovereignty of consumer choice. Open and contestable markets are a prerequisite for the empowerment of consumers. The consumer choice or consumer sovereignty standard may also accommodate the psychological aspect of the formation of these prefer- ences, which is usually ignored in neoclassical price theory. The integration of behavioural economics and neuro-eco- nomics evidence in order to understand the consumers’ behaviour and build counterfactuals of hypothetical choice, based on predictions about what someone would choose in a specific choice context may also be one of the implica- tions of this theory. In competition law, the aim of protecting consumers implies that the outcome/consequences of a specific practice on consumers matters, before any decision on the lawfulness or unlawfulness of this practice has been reached. A reduction 1 Neil W Averitt and Robert H Lande (1997), ‘Consumer Sovereignty: A Unified Theory of Antitrust and Consumer Protection Law’ (1997) 65 Antitrust Law Journal 713, 715. 2 For a critical analysis see, Dianel M Hausman, Preference, Value, Choice, and Welfare (Cambridge University Press 2012) 31–33, citing as the main proponent of this theory Kenneth G Binmore, Game Theory and the Social Contract: Playing Fair (MIT Press 1994). 3 Eldar Shafir, Itamar Simonson and Amos Tversky, ‘Reason-Based Choice’ (1993) 49 Cognition 11, 21. 4 Ibid 34. of competitive rivalry, following the exclusion of a competi- tor or an agreement between two competitors to cooperate with each other, will not be found unlawful, if they do not also lead to a likely consumer harm or consumer detriment. A different approach would take a deontological perspec- tive emphasizing competitive rivalry (and the protection of the competitive process as such), irrespective of any actual or potential consequences of the specific practice/conduct on consumers. Effects may indicate empirical observable findings on the worsening, in terms of price or quality, of the situation of specific groups of consumers, following the adoption of the anticompetitive practice (actual effects). It may also refer to situations where there are no observable findings of effects on these groups of consumers but there is “a consistent theory of consumer harm” which is empirically validated: that is, “the theory of harm should be consistent with factual observations” (ex ante validation) and “that the market outcomes should be consistent with the predictions of the theory” (ex post validation).5 The theory of harm has the objective to establish a relation of causality between the specific practice and the consumer detriment. One could think in terms of a probability-statement, that is, an evalua- tion of the “inferential soundness” of this relationship, or in terms of relative plausibility of the specific consumer harm story. The operation of static and dynamic approaches in assess- ing the effect of a practice on consumers is trickier than when one adopts a total welfare standard and does not focus on a specific category of actors. Turning back to our previous dis- cussion of the tension between static and dynamic efficiency, it is arguable that increasing RD does not necessarily lead to socially optimal innovation, as firms might have an exces- sive incentive (relative to that which is socially optimal) to seek to replace other firms (“the business stealing effect”).6 As it is noted by the Canadian Bureau of Competition com- missioned report on Innovation and Dynamic Efficiencies, “consumers do not derive benefits from an additional dollar of RD spending unless that dollar results in an increased likelihood of either a new product being developed or an existing product being made available for a lower price”.7 In other words, what is important is not to focus on RD but on the innovation process and its outcomes. However, from a to- tal welfare perspective, the cost to consumers of the increase of innovative activity is only one component of the analysis, the other being the profits that undertakings derive from the RD activity long run. A change will thus be deemed efficient, even if there is over-investment on RD, with regard to what is socially optimal, should the firm’s profitability increase as a result of this RD effort, enabling it to potentially compensate the consumers’ loss.8 5 Penelope Papandropoulos, ‘Implementing an effects-based approach un- der Article 82’ (1998) Concurrences 1, 3. 6 Tepperman and Sanderson (n 93) 8. 7 Ibid 9. 8 A total welfare approach could also look to the possible effects of innovation across markets, so not only the effects on suppliers and consumers pre- sent in the specific relevant market, hence performing some form of general equilibrium analysis. General equilibrium analysis focuses on the economy as a whole and studies economic changes in all the markets of an economy simultaneously.
115Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 An important issue that has been examined from time to time in the case law of the European Courts and the decisional practice of the European Commission is if competition law and policy is an objective of EU law or is it also a means to further other objectives of EU Law. Initially, competition law and policy has been conceived as a means to enhance the objective of establishing a common (Internal) market. This “outer” aim of competition policy might explain the teleologi- cal and extensive interpretation of the competition law provi- sions of the Treaty that the European courts have followed in a number of cases against private or public practices that raise barriers to trade and restrict competition.1 The objective of market integration has influenced the Courts in the inter- pretation of the competition law provisions of the Treaty, also in its recent case law.2 B.  The Intersection Between Competition Law and Intellectual Property: Principles 1. The Thesis of a “Unified Field” and the Persistence of Conflicts Even if one adopts the view that intellectual property law and competition law pursue the sole objective of economic wel- fare, there may still be instances of conflict between the two. This mainly happens in situations of cumulative innovation and when IP is used strategically in order to exclude com- petitors and harm consumers. a. Competition law, IP rights and the common objective of economic welfare By granting an exclusive right, intellectual property offers the opportunity to the right holder to earn extra profits. The consumers of the particular good embodying the IP right will consequently lose because the level of output of the particu- lar good will be lower than would be the case in the absence of an exclusive right. The tension between intellectual prop- erty and competition policy will be even more significant if the objective of the later is also to maximise consumer welfare by limiting money transfers from the consumers to the IP rights 1 Cf: Case 56 58/64, Consten Grundig v Commission [1966] ECR 299 applying Article 85 of the EC Treaty (now Art. 101 TFEU) to distribution prac- tices establishing vertical restraints to competition. 2 Cf: Joined Cases C-501/06 P, C-513/06 P, C-515/06 P and C-519/06 P Glax- oSmithKline Services Unlimited v Commission [2009] ECR I-929 (finding that a dual pricing system restricting the opportunities of parallel trade con- stituted a restriction of competition by its object under Article 101 TFEU); See also, Joined Cases C-468/06 to 478/06, Sot. Lelos kai Sia v GlaxoS- mithKline [2008] ECR (where the Court examined the compatibility to Article 102 TFEU of a refusal to supply wholesalers engaging in parallel exports. The Court implicitly recognized that certain types of conduct, such as a restriction of parallel trade are presumptively anticompetitive, because they frustrate the objective of the Treaty to achieve the integration of national markets through the establishment of a single market); Case 13/77, INNO / ATAB (1977) ECR 2115 (extending the application of the competition law provisions of the Treaty to state restrictions of competition). holder. However, if the IP owner did not have the opportunity to overprice his product, there would be suboptimal incen- tives to commit resources to investment at the first place. In the absence of intellectual property rights, the product would simply not exist and the consumers would benefit from less innovation. It is not clear what the term “innovation” covers but I will de- fine it broadly as referring to an “economic change” or devel- opment that is not generated by the spontaneous evolution of consumers’ needs but is instead engendered by the pro- ducers. This covers, according to economist Joseph Schum- peter the following five cases: “(1) the introduction of a new good – that is one with which consumers are not yet familiar – or of a new quality of a good. (2) The introduction of a new method of production, that is one not yet tested by experience in the branch of manufac- ture concerned, which need by no means be founded upon a discovery scientifically new, and can also exist in a new way of handling a commodity commercially. (3) The opening of a new market that is a market into which the particular branch of manufacture of the country in question has not previously entered, whether or not this market has existed before. (4) The conquest of a new source of supply of raw materials or half-manufactured goods, again irrespective of whether this source already exists or whether it has first to be created. (5) The carrying out of the new organization of any industry […].”3 Not all type of innovation should, however, be protected by intellectual property rights on this analysis; only those whose value to the consumers is more important than the cost of the IP protection. It is therefore important to balance the respective effects of competition law and intellectual property on consumer wel- fare. The trade-off between the long-term effects of IP rights on incentives to innovate and their short-term effects on output and prices is not however an easy task. Indeed, in theory, intel- lectual property law focuses more on the long-term effects, while competition law’s focal point is primarily on the short- term effects of a business practice to “consumer welfare”. This is not to argue that competition law ignores the long-term effects brought by greater innovation to economic welfare.4 3 Schumpeter (n 6) 66. ‘The European Commission seems also to adopt this broad definition of “innovation” in its 1995 ‘Green Paper on Innovation’ COM (1995) 688 final (The Commission defined innovation as “the renewal and enlargement of the range of products and services and associated markets; the establishment of new methods of production, supply and distribution; the introduction in changes in management, work organization and the working conditions and skills of workforce”). 4 See Commission Notice- Guidelines on the application of Article 81 of the EC Treaty to technology transfer agreements, [2004] OJ C 101/2, (“both bodies of law share the same basic objective of promoting consumer welfare and an efficient allocation of resources. Innovation constitutes an essential and dynamic component of an open and competitive market economy. Intellectual property rights promote dynamic competition by en- couraging undertakings to invest in developing new or improved products and processes. So does competition by putting pressure on undertakings to innovate. Therefore, both intellectual property rights and competition are necessary to promote innovation and ensure a competitive exploitation thereof”).
116 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 The European Commission’s Guidelines on the application of article 81 (3) of the Treaty examine the effects of a particular agreement on innovation1 while they also integrate dynamic efficiencies as possible compensating factors of an other- wise anticompetitive agreement, which restricts output and increases prices.2 The “balancing test” that the Commission applies aims to ensure that these “qualitative efficiencies”, such as new and improved products, will create “sufficient value for consumers to compensate for the anti-competitive effects of the agreement, including a price increase”.3 This is because the availability of new and improved products con- stitutes an important source of benefits to consumers.4 How- ever, the assessment of pro and anti-competitive effects is an arduous task as it is difficult to assign precise values to dy- namic efficiencies in order to conduct a cost benefit analysis and assess the effects of a practice to “consumer welfare”.5 What are the implications of a strong intellectual property protection to total and consumer welfare? By offering the possibility to the IP holder to increase prices, IP rights may decrease output and therefore total welfare. However the dy- namic efficiencies brought by IP may largely compensate the losses. The effect of IP to consumer welfare is a more com- plicated issues and depends on the extent the “monopolistic” profits generated by the exclusive right of the IP holder will be passed on to the consumers in one way or another. This will not necessarily take the form of lower prices, but also of better quality, new products or services and more consumer choice. b. Intellectual property, competition and cumulative in- novation A system of strong IP protection could nevertheless harm consumers in the long run by restricting cumulative inno- vation. This situation raises two issues: the importance of cumulative innovation to economic welfare and the relation between innovation and market structure, as it is not neces- sarily true that a competitive structure will generate more in- novation than a more concentrated one. Aswehavepreviouslyexplained,onecandistinguishbetween two types of innovation: “stand alone innovation”, which re- fers to the situation where the IP right will not be used as an input to another innovation and “cumulative innovation”, which refers to the situation of successive innovations built upon earlier innovations. It is widely accepted that cumulative innovation substantially increases social value. Public author- ities recognise this reality by establishing innovation clusters, such as the Silicon Valley in the United States, which provide the possibility for information exchange and the development of research synergies.6 1 Guidelines on the application of article 81 (3) of the Treaty [2004] OJ C101/97, paras 24 to 25. 2 Ibid para 70. 3 Ibid para 102. 4 Ibid para 104. 5 Ibid para 103. 6 For an analysis of the Silicon Valley model in product system development, see Masahiko Aoki, Towards a Comparative Institutional Analysis (The MIT Press 2001) 347. Cumulative innovation may take different varieties: either the second innovation could not be invented without the first, or the first innovation reduces the cost of achieving the second, or finally the first innovation accelerates the development of the second by providing new research tools.7 The social value of the innovation process is, in each of these forms, un- equally distributed between the first and the second innova- tor. It will be important to find the right incentive mechanism in order to ensure that earlier innovators are compensated adequately for establishing the foundations for later innova- tors, while also making sure that cumulative innovators still have an incentive to invest. The original design of intellectual property rights should therefore take into account the need to compensate both the initial and the subsequent innovators. It is however impossible in practice to consider ex ante all the possibilities of cumulative innovation in designing the initial intellectual property rights. By definition, cumulative innova- tions did not exist the time the IP rights were granted to the initial innovator. Confronted with demands of subsequent in- novators to use the first-generation innovation, the IP holders face a strategic choice: either they will encourage cumulative innovation or they will refuse to license their inventions and therefore block innovation. They may have an interest in re- fusing only if the cumulative innovator may be in a position to compete with them in the market of the second-generation product or in the market of the first-generation product cov- ered by the IP right. This will indirectly affect consumers as, in the absence of cumulative innovation, they will not ben- efit from new products and services. However, by refusing to license the IP rights, holders of the first-generation prod- uct incur the risk that their rivals will develop in the future a competing technology, which will provide an alternative to the first-generation innovation. It should also be noted that the initial design of intellectual property rights will also affect the bargaining position of the parties to the licensing agreement. Usually the IP right holder will not have any interest in refusing to license. There is an important body of literature explaining that in high technology sectors, competitors usually share information by publishing their research and do not systematically have recourse to in- tellectual property protection in order to appropriate part of the social value created by cumulative innovation.8 The rev- enues that an initial inventor can derive from cumulative in- novation via licensing are considerable. Nevertheless, the private interest of the IP right holder will not always coincide with the goal of promoting cumulative in- novation. In such circumstances, it may be expected that the IP right owners would likely decide to exclude competition. The simple fact that the refusal to license will make possible the exclusion of rivals from the market is not enough to infer a competition law infringement. It is also important to plausibly claim a theory of anticompetitive effects. 7 Suzanne Scotchmer ‘Standing on the Shoulders of Giants: Protecting Cu- mulative Innovators’ in Suzanne Scotchmer, Innovation and Incentives (MIT Press 2005) at p. 139. 8 Yochai Benkler, ‘Coase’s Penguin, or, Linux and the Nature of the Firm’ (2002) 112 Yale Law Journal 369.
117Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 c. Exclusionary theories of anticompetitive effects and intellectual property rights Economists have advanced a number of theories of anticom- petitive effects explaining why even a unilateral practice may raise competition law concerns. Even if these theories ap- ply to different settings, it is submitted that the anticompeti- tive effects may be reinforced in the presence of IP rights, if the later are used strategically in order to control a network and as a result restrict competition and innovation. We focus here on practices that produce anticompetitive effects and consumer harm by excluding competitors, as both US an- titrust law and EU competition law apply to these practices. Some legal systems (such as EU competition law) also apply to practices that produce directly consumer harm, without the exclusion of a competitor (e. g. excessive prices, price dis- crimination), the so-called exploitative abuses. (i)  The leverage theory One of the most controversial doctrines of anticompetitive ef- fects is the leverage theory, which explains that, by refusing to license, the monopolists seek to extend their monopoly power to a downstream related market.1 This theory was crit- icised by the Chicago school of antitrust economics, which argues that an upstream monopolist has no interest in lever- aging its monopoly power to a related market because it is possible to gain only one monopoly profit overall (single mo- nopoly profit theorem).2 As a result, the leverage theory lost its appeal as an autonomous basis for action, in the United States,3 although it still retains some significance in Europe.4 The economic grounding of the theory has nevertheless been revisited lately. Whinston criticised the assumptions of the Chicago school and argued that, in certain circumstances, a monopolist in a market A may follow a leveraging strategy by using tying practices as a commitment device in order to signal to its actual or potential competitors in the down- stream market B that they will face aggressive competitive behaviour, which will eventually decrease their profits.5 The potential rivals will thus be less inclined to enter the market or be excluded from it, if they were present. This strategy is profitable if the tied goods are complements in fixed propor- tions to the goods in market A. Choi and Stefanadis also developed a model in which the incumbent firm may have the interest to extend its monopoly from one market to another if the two products are comple- ments and the new entrant can effectively enter the market for one of the two product only if it has successfully innovated in 1 Louis Kaplow, ‘Extension of Monopoly Power Through Leverage’ (1985) 85 Columbia Law Review 515. 2 Ward Bowman ‘Tying Arrangements and the Leverage Problem’ (1957) 67 Yale Law Journal 19; Richard Posner, Antitrust Law (University of Chicago Press 2001) 198–200. 3 Verizon Communications, Inc. v Law Offices of Curtis V. Trinko, LLP, 540 US 398 (Trinko case). 4 Case T-201/04 Microsoft v Commission [2007] ECR II-3601 (Microsoft CFI case) 5 Michael D Whinston, ‘Tying, Foreclosure and Exclusion’ (1990) 80 American Economic Review 837. both markets.6 The cumulative innovators would therefore be prevented from capturing the social value of their innovation in one market before they also innovate in the second market. This will decrease their incentives to engage in innovation at the first place with the result that the dominant firm’s strategy will pre-empt the emergence of cumulative innovation. (ii)  The essential facilities doctrine The essential facilities doctrine is inspired by the leverage theory but presents certain specific characteristics. It is a le- gal doctrine framed by some early US decisions, which held that under specific circumstances, firms have affirmative du- ties to assist their competitors.7 Although never explicitly ac- cepted by the US Supreme Court, the lower courts have set the conditions for the application of the doctrine as requiring from the plaintiff proof of the following four elements: (1) con- trol of the essential facility by a monopolist; (2) a competitor’s inability practically or reasonably to duplicate the essential facility; (3) the denial of the use of the facility by a competitor; (4) the feasibility of providing the facility.8 The Supreme Court has recently marginalised the doctrine of essential facilities and it seems that the use of the doctrine of essential facilities in US law has fallen in desuetude.9 Because the monopo- list controls an essential facility (sometimes called bottle- neck) he may be able to extend his monopoly power from “one stage of production to another”.10 Under the essential facilities doctrine, a vertically integrated monopolist will be required to share some input in a vertically related market with someone operating downstream. This will only be the case if it is feasible for the monopolist to provide the facility, the competitor would be reasonably and practically unable to duplicate it and the denial of the use of the facility will deprive the competitor of an essential input, thus enabling the domi- nant firm to extend its monopoly power in a related market. In EU competition law, the Commission first used the concept of “essential facilities” in some decisions on interim measures involving the opening of port facilities to competition.11 An essential facility is taken as a facility to which access is essential for the provision of goods or services in a related market and where it is not economically efficient or feasible for a new entrant to replicate the facility. The concept has 6 Jay P Choi, ‘Preemptive RD, Rent Dissipation and the ‘Leverage Theory’ (1996) 110 Quarterly Journal of Economics 1153; Jay P Choi and C. Stefa- nadis ‘Tying, Investment, and the Dynamic Leverage Theory’ (2001) 32 Rand Journal of Economics 52. 7 United States v Terminal R. R. Ass’n, 224 US 383 (1912); Associated Press v United States, 326 US 1 (1945); Otter Tail Power Co. v United States, 410 US 366 (1973) (although the US Supreme Court never accepted explicitly the theory). 8 MCI Communications Corp. v ATT, 708 F.2d 1081, 1132–1133 (7th Cir. 1983) (MCI case) 9 See for instance the position of the Supreme Court in Trinko case (n 117). The Court noted that there are several problems with imposing a duty to deal and with regard to the essential facilities doctrine, it found “no need either to recognize it here or to repudiate it here”, noting that the doctrine applies if access is unavailable. That was not the case as the 1996 Telecom- munications Act already mandated access. Some lower courts have never- theless continued to apply the essential facilities doctrine after the Trinko decision. 10 MCI case (n 122). 11 Sea Containers v Stena Sealink [1994] OJ L15/8; See also BI Line plc v Sealink Harbours Ltd and Sealink Stena Ltd [1992] CMLR 255.
118 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 extended beyond infrastructure (railways, including track and stations; airports, including slot allocation; ground handling services; utility distribution networks e. g. electricity wires and gas pipelines; bus stations; ports) to airline computer reservations systems and in some cases intellectual property rights. There is some debate over the practical use of this doctrine and its added value in view of the quite intervention- ist approach of competition authorities and courts in Europe with regard to imposing a duty to deal, in comparison to the United States. Some authors have gone as far as analyzing all the case law of the European Courts on unilateral refusals to deal from the prism of the essential facilities doctrine.1 Contrary to the traditional leverage theory, the essential facili- ties doctrine has a structural and not a behavioural compo- nent, in the sense that “a monopolist’s status (as the owner of the facility and a competitor in the market that relies on the facility) rather than any affirmative conduct determines liability”.2 The application of the essential facilities doctrine has been extended to a wide variety of “facilities” owned or controlled by a monopolist. I will explore the issue whether IP rights may be considered as an “essential facility” later in this paper. Commentators seem however to increasingly question the utility of the essential facilities doctrine as a valid basis for antitrust liability3 and recent case law in the United States has placed important limitations on its use.4 The doc- trine continues nonetheless to retain some significance in Europe.5 (iii)   Raising rivals’ costs A distinct theory of anticompetitive effects is that dominant firms may use IP rights to create barriers to entry and raise the costs of their rivals.6 As a result they will be able to in- crease profitably their prices, up to the level of their rivals’ increased and exercise market power, or to profitably under- cut rivals’ prices and drive them out of the market. IP rights may facilitate strategies of raising rival costs if the technology covered by the IP right is a valuable input. Rubinfeld and Maness underscore that IP owners may use their IP portfolio strategically to raise their rivals’ costs by cre- ating a “patent thicket”, which includes patents whose valid- ity is questionable (“submarine patents”), or by adopting a strategy of “patent flooding”, in which “a firm files a multitude of patent applications that claim minor variations on a com- 1 See John Temple Lang, ‘Defining Legitimate Competition: Companies' Du- ties to Supply Competitors, and Access to Essential Facilities’ (1994) 18 (2) Fordham International Law Journal 437. 2 Herbert J Hovenkamp, Mark D Janis and Mark A Lemley, ‘Unilateral Refus- als to License in the US’ in François Lévêque and Howard Shelanski (eds), Antitrust, Patents and Copyright – EU and US Perspectives (Edward Elgar, 2005) 12 and 18. 3 See Abbott B Lipsky and Gregory J Sidak ‘Essential Facilities’ (1999) 51 Stanford Law Review 1187, 1191–1192. 4 Herbert J Hovenkamp, Federal Antitrust Policy (3rd ed, Thomson/West 2005) 309–314. 5 Case C-7/97 Oscar Bronner GmbH Co KG v Mediaprint Zeitungs- und Zeitschriftenverlag GmbH Co KG [1998] ECR I-7791. 6 Thomas G Krattenmaker and Steven C Salop ‘Anticompetitive Exclusion: Raising Rivals’ Costs to Achieve Power Over Price’ (1986) 96 Yale Law Jour- nal 209. petitor’s existing technology”.7 These strategies will have the advantage, according to the same authors, to “require little or no short-run profit sacrifice to achieve the desired long-term goal of lessening competition in the marketplace”.8 They may nonetheless achieve a number of anticompetitive effects, such as foreclosure, predatory pricing and tacit collusion. In- deed, competitors will face a difficult choice: either they will have to litigate the validity of the patents, either they will have to accept a license and pay the fee, or finally they will have to design their products “around the patent”.9 All these prac- tices will increase their costs, reduce their incentives to inno- vate and facilitate collusive practices as, in most cases, the dispute will lead to an anticompetitive patent settlement10 or a cross-licensing scheme.11 The IP owners could also offer a predetermined bundle of licenses to their competitors (pack- age licensing), even if the later do not need the whole pack- age. This will have the effect of limiting their rivals’ choice and reducing their incentives to innovate, thus restraining compe- tition in the final goods market. (iv)  Maintenance to monopoly The theories of anticompetitive effects set out in this section relate to strategies that erode the competitive advantage of the monopolist’s rivals in a related market with the aim to extend the monopolist’s market power in that related sec- ondary market. An alternative claim of anticompetitive effect is that the dominant firm will seek to maintain its monopoly power on the primary market of the technology covered by the IP right. This maintenance of monopoly claim will usually be integrated in a sequential innovation scheme.12 Carlton and Perloff give the example of a two-period setting with a firm that operates in a primary market and a market for a complementary good. Under this example, due to a pat- ent, the firm has, in a first period, a dominant position in the primary market. However, in a second period, the incumbent monopolist faces the risk of entry of an alternative producer into the primary market. According to their model, although the alternative producer has a superior complementary prod- uct in both periods, his primary product is of equivalent qual- ity only in the second period. The strategy of the alternative producer will be to use the profits earned by selling units in the complementary market to cover its fixed costs of entering the primary market. The in- cumbent monopolist can react by increasing the costs of en- try of his rivals in the complementary market. He will achieve 7 Daniel L Rubinfeld and Robert Maness ‘The Strategic Use of Patents: Impli- cations for Antitrust’ in Lévêque and Shelanski (eds) (n 127) 85. 8 Ibid 87. 9 Ibid 97. 10 Herbert Hovenkamp, Mark D Janis and Mark A Lemley ‘Anticompetitive Set- tlement of Intellectual Property Disputes’ (2003) 87 Minnesota Law Review 1719. 11 Cross-licensing may also have anticompetitive effects: Adam B Jaffe and Josh Lerner, Innovation and Its Discontents: How are Broken Patent System is Endangering Innovation and Process, and What to Do About it (Princeton University Press 2004) 60. 12 Dennis W Carlton and Michael Waldman ‘The Strategic Use of Tying to Pre- serve and Create market Power in Evolving Industries’ (2002) 33 Rand Jour- nal of Economics 194; Choi and Stefanadis (n 120).
119Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 this goal by tying the primary product with the complemen- tary product. As a result, the entry of the alternative producer in the primary market at the second period will be deterred. It is not the objective of the strategy to extend monopoly power in the market of the complementary good but simply to pre- serve market power in the primary product covered by the IP right. Consequently, less innovation will happen in both the primary and complementary products markets. These different models suggest that, in certain circumstanc- es, IP rights holders will have the interest to deter dynamic innovation that could render obsolete their technological standard.1 This situation is exacerbated in a network setting, as the IP rights holders will have more incentives to engage in predatory practices in order to control the standard of the network.2 By doing so, they will not only be able to recoup their investments but also capture the full value of the net- work. Indeed, the value of a network increases as it grows larger and more firms participate in it. The IP holder will there- fore be able to capture value that has been created by the other participants to the network. The objective of IP rights should be to compensate the inventive effort of the IP holder and not to confer a windfall profit. These anti-competitive effects can only be produced if the IP holder has a monopoly power. This is an important issue as the main objective for granting IP rights is to confer to the IP holder the ability to raise prices. On the contrary, competition law constraints the use of monopoly power. 2. The Focus on Static Allocative Efficiency Analysis in Competition Law a. IP rights are not monopolies The history of IP rights highlights the fact that their concep- tion as a form of “property right” is a recent evolution.3 One could mention the example of patents, which were initially considered as monopoly privileges granted by the sovereign to supporters and favourites as a reward for their loyalty.4 The excesses of these unjustified grants of privilege led to an increasing unrest of the courts and the legislature, which sought to create boundaries for these exercises of “royal pre- rogative”. In the case Darcy v Allein, decided in 1602,5 the Kings Bench applying the restraints of trade doctrine, considered that the 1 Dennis W Carlton and Robert H Gertner ‘Intellectual Property, Antitrust and Strategic Behavior’ NBER Working Paper Series, Working paper 8976, available at http://www.nber.org/papers/w8976 last accessed 28 April 2013. 2 Herbert J Hovenkamp, The Antitrust Enterprise – Principle and Execution (Harvard University Press 2005) 277–304. 3 Boudewijn Bouckaert, ‘What is Property?’ (1990) 13 Harvard Journal of Law and Public Policy 775. 4 Christopher May and Susan K Sell, Intellectual Property Rights – A Critical History (Lynne Reiner 2006). 5 Darcy v Allen (The Case of Monopolies) (1602), Moore (K.B.) 671.; 77 Eng. Rep. 1260. grant of an exclusive privilege damages everyone who wants to use the product because the monopolist will raise the price and reduce the quality of the goods and “deprive other work- men of a living”.6 However, the court rendered an exception from the prohibition limited-term patents. This rule was codi- fied by the Statute of Monopolies in 1623, which declared void all monopolies but explicitly excepted from the prohibi- tion, patents granted to the first inventor or inventors of new manufactures, if these were not “contrary to the law, nor mischievous to the state, by raising prices of commodities at home, or hurt of trade, or generally inconvenient”. The collision between the restraints of trade doctrine (be- ing for these purposes an early antecedent of competi- tion law) and what could be considered as the initial steps of patent law has been resolved in recognising the limited circumstances in which patent monopoly grants could be upheld. It is interesting to note that the word “property” was not used and that intellectual property rights were referred to as “privileges”. Patents were also to be considered void any time they raised the price of commodities “at home”. Their creation was purely motivated by mercantilist reasons (enhance technological progress and export trade) and their negative effects on prices strictly limited to foreign trade and consumers. The use of the term “property” came later when it became clear that there should be some kind of natural rights justifi- cation for maintaining this kind of monopoly privilege in the period of laissez-faire that followed the mercantilist era. The evolution of the “monopoly” concept has nevertheless lim- ited the risks of conflict between competition law and intel- lectual property. As a result if has enfeebled the rationale of the “property rights” rhetoric. The use of the term “property” does not necessarily confer an absolute antitrust immunity.7 One of the attributes of prop- erty rights is exclusivity. Exclusivity means that the owner of the property has the right to exclude others from exercising his rights of use without permission. The right to exclude was also the cornerstone of the legal conception of “monopoly”, before the consolidation of the more economic concept of market power. Indeed, during the most active period of anti- trust enforcement that started in United States in the 1930s and also even prior to that, the legal definition of what con- stituted “monopoly” was still predominant and diverged from the definition of this term by economists.8 This period also marks the ascendancy of the competition logic after a period of peaceful co-existence between intellectual property rights and antitrust. If monopoly is considered as a synonym for exclusive right, then by definition the owner of a patent is a monopolist. But if the meaning of monopoly is the condition that generates 6 Michael J Trebilcock, The Common Law of Restraint of Trade (Sweet Maxwell 1986). 7 Rudolph J Peritz, ‘The “Rule of Reason” in Antitrust Law: Property Logic in Restraint of Competition’ (1989) 40 Hastings Law Journal 285, 336. 8 Edward S Mason, ‘Monopoly in Law and Economics’ (1937) 47 Yale Law Journal 34.
120 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 social loss, in economics this condition is only present “when the demand curve has a negative slope in the region at which output is occurring”.1 This is not always the case for intel- lectual property rights, as there may be substitute products or technologies, which are not covered by the property rights and could be used instead by the consumers.2 The owners of the intellectual property rights are therefore limited in their capacity to charge a monopoly price as they should also take into account the competitive pressures exercised by compet- ing products or technologies. One could also compare the situation with a monopolistic competition equilibrium following some product differentia- tion. Consequently, terminology can be seen to have an im- portant significance.3 In this context, the use of the concept of economic rents is a more suitable terminology than the concept of “monopoly” because it highlights the fact that the patent holder benefits from a cost advantage that allows him to make more profits than his rivals but the patent does not necessarily confer him the possibility to restrict output and therefore exercise monopoly power.4 The presumption that an intellectual property right may confer monopoly power has been weakened and ultimately abandoned in both US antitrust law5 and EU competition law.6 Although there is no presumption that IP rights confer market power, they may however reinforce in EU competition law the inference of a dominant position if the undertaking has also a high market share.7 b. The property rights character of IP rights should nev- ertheless not provide competition law immunity One of the side-effects of the conflict between competition law and intellectual property rights is the need to find theo- retical justifications for instituting property rights in ideas. It is not the first time that intellectual property is placed in a defensive position. The “literary property” debate of the 18th century and the “patent controversy” of the 19th century, highlighting the collision of copyright and patents with the common law and the principle of free trade, engendered an important debate on the theoretical underpinnings of intellec- 1 Edmund W Kitch, ‘Patents: Monopolies or Property Rights?’ (1986) 8 Re- search in Law and Economics 31, 33. 2 Roger E Meiners and Robert J Staaf, ‘Patents, Copyrights, and Trademarks: Property or Monopoly?’ (1990) 13 Harvard Journal of Law and Public Policy 911; Edmund W Kitch, ‘Elementary and Persistent Errors in the Economic Analysis of Intellectual Property’ (2000) 53 Vanderbilt Law Review 1727, 1734. 3 Hillary Greene, ‘Afterword: The Role of the Competition Community in the Patent Law Discourse’ (2002) 69 Antitrust Law Journal 841, 844. 4 Dam (n 7) 250–251. The ability to raise prices profitably and restrict output is also a prerequisite for finding an “exclusionary market power” in situations of raising rivals’ costs strategies. 5 Illinois Tool Works Inc. v Independent Ink Inc., 547 US (2006). The Supreme Court abandoned the presumption that a patent confers market power upon the patentee. 6 Case 78/70 Deutsche Grammophon Gesellschaft mbH v Metro-SB-Gross- marketete GmbH Co., [1971] ECR 487, para 16.; Joined Cases C-241/91 and C-242/91 Radio Telefis Eireann v Commission (Magill), ECR [1995] I-743, para 46. 7 See, Case 85/76 Hoffmann-La-Roche v. Commission [1979] ECR 461, para 42D 48; Case T-51/89, Tetra Pak Rausing S. A. v Commission [1990] ECR II-309, para 23. tual property.8 From these beginnings, it is clear that the nar- rative of property that appeared in both periods played an “ex post facto role in legitimating” the granting of property rights in ideas. It also served as a useful organising concept for all the different forms of IP rights that have emerged. In more recent times, the adoption of international treaties on intellec- tual property, within the WTO or the WIPO, has strengthened the importance of IP rights while at the same time restricted governments’ discretion to actively apply their competition law statutes.9 From this perspective, considered as a form of property, IP rights benefit from a high level of esteem and legal protec- tion that could lead to a weak application or even immunity from competition law enforcement. Property rights are of constitutional value. They are generally protected by the Constitutions of the European Union Member States and by the first additional Protocol of the European Convention of Human rights (ECHR), which is also integrated in Euro- pean Union law. The rhetoric of “property rights” therefore plays an important role in legitimating IP rights and in defin- ing a framework for the interface between intellectual prop- erty and competition, which is largely biased in favour of IP rights. US law is somewhat different. The Constitution gives Congress the authority to create patent and copyright rights, however, there is no requirement that it do so.10 How- ever, once a patent or copyright is awarded, it is treated like property. There are an increasing number of references, in competition law discourse, to the need to establish an analogy between physical property rights and intellectual property. Take for example the US Guidelines for Intellectual Property of 1995 which provide that: “(t)he Agencies apply the same general antitrust principles to conduct involving intellectual property that they apply to con- duct involving any other form of tangible or intangible property”. The European Commission also mentioned in the Microsoft decision that IP rights are “not in a different category to prop- erty rights as such”. In addition, article 17 of the Charter of Fundamental Rights of the European Union, which has since the Lisbon Treaty legal-binding effect, proclaims the right to property, which is based on Article 1 of the Protocol to the ECHR.11 The guarantee laid down in subsection 1 of article 17 applies also to IP, mentioned in subsection 2, which empha- 8 On the “literary controversy” see, May and Sell (n 141) 87–97; Sherman and Bently (n 7) 11. On the “patent controversy” see Fritz Machlup and Edith Penrose, ‘The Patent Controversy in the Nineteenth Century’ (1950) 10 Jour- nal of Economic History 1. 9 See article 31 of the TRIPS agreement. Hanns Ullrich, ‘Expansionist Intel- lectual Property Protection and Reductionist Competition Rules: a TRIPS Perspective’ in Keith Maskus (ed), International Public Goods and Transfer of Technology (Cambridge University Press 2005) 726–757. 10 US Const. Art. 1, § 8. 11 According to article 17 of the Charter, “1. Everyone has the right to own, use, dispose of and bequeath his or her lawfully acquired possessions. No one may be deprived of his or her possessions, except in the public interest and in the cases and under the conditions provided for by law, subject to fair compensation being paid in good time for their loss. The use of property may be regulated by law insofar as is necessary for the general interest. 2. Intellectual property shall be protected.”
121Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 sizes the analogy drawn between property rights in goods and property rights in ideas. One could remark that the term “rights’ is not used for intellectual property, while this is the case for property. However, nothing is mentioned in the sec- ond paragraph concerning the possible public interest limits to the scope of intellectual property protection. Nevertheless, it is also clear that property does not con- stitute an absolute right. European Union law emphasises the “social function” of property, according to which, prop- erty rights can be restricted for reasons of public interest, provided that those restrictions in fact “do not constitute, as regards the aim pursued, a disproportionate and intoler- able interference which infringes upon the very substance of the rights thus guaranteed”.1 Competition law constitutes a “general interest” objective that could justify a restriction on the scope of property rights.2 The terminology of “property rights” does not therefore create an antitrust immunity for IP rights, as their use can be restricted any time they contribute to an infringement of competition law and act against the public interest. At the same time as being powerless in providing an im- munity status to IP rights, the “property rights” rhetoric also does not contribute to the understanding of the necessity of balancing the objectives of reward and dissemination. In- deed, the criterion of “property” is formalistic and does not provide any useful information as to the adequate level of reward and dissemination in order for the scope of the IP right to be optimal.3 This is clear from proponents of a strong IP protection not referring to the concept of “property right”, when attempting to emphasise the instrumental character of intellectual property in order to achieve greater innova- tion and economic welfare. On the contrary, economists fully adhere to the instrumental approach to property rights and consider property rights as a form of collective action in the marketplace along with other tools such as direct regulation, liabilities, rewards and taxes.4 The parallel drawn with physical property is consequently not helpful in determining the adequate balance between reward and dissemination. It is remarkable that both those favouring a less activist antitrust policy against IP rights and those advocating a more careful consideration of the effects of intellectual property protection to competition adhere to 1 Case 265/87 Herman Schräder HS Kraftfutter GmbH v Hauptzollamt Gro- nau [1989] ECR 2237, para 15. 2 FAG-Flughafen Frankfurt/Main AG, 98/190, OJ [1998] L 72/30, para 90. This is also a conclusion reached by the advocate general George Cosmas in Case C-344/98 Masterfoods Ltd. v HB Ice Cream Ltd. [2000] ECR I-11369. 3 Steve Anderman, ‘Does the Microsoft Case offer a New Paradigm for the Exceptional Circumstances Test and Compulsory Copyright Licenses un- der EC Competition Law?’ (2004) Competition Law Review 7, 22. 4 Steven Shavell, Foundations of Economic Analysis of Law (Belknap Press of Harvard Univ. Press 2004) 93–94; See also Richard Posner, Economic Analysis of Law (6th ed, Aspen 2003) 47 (distinguishing between “formal property rights” and the way economists describe them as “every device – public or private, common law or regulatory, contractual or governmental, formal or informal – by which divergences between private and social costs or benefits are reduced”); James E Krier ‘The (Unlikely) Death of Property’ (1990) 13 Harvard Journal of Law and Public Policy 75, 76 and 78 (“(regula- tion and property) are simply variations in a more general category of opera- tional techniques. Property is just a system of regulation and vice versa”). the “property rights” logic of intellectual property, while sup- porting opposite conclusions.5 We consider that the analogy with property rights on tangi- bles is misleading. First, IP rights have distinct characteristics not present in physical property rights. Information may be considered as a pure public good as the “consumption” of information by one person does not diminish the possibility of its consumption by another. Simultaneous (or joint) con- sumption is also possible. The necessity to confer property rights in order to avoid congestion externalities, which is the usual rationale for physical property rights, is not therefore compelling.6 The overuse of the information by free riders may nevertheless decrease the value of the resource for the inventors who will find it more difficult to recoup their fixed costs. As a result, their incentives to innovate will diminish and the level of provision of this good would be below the so- cially efficient level.7 Granting a property right on information requires a trade-off between the need to encourage innova- tion and the adequate dissemination of the innovation.8 This is an important difference with physical property rights and highlights the inherent instrumental character of intellectual property. Second, the intervention of the public authorities is also more systematic and intensive for IP rights than for tangible property rights.9 For example, the examination of the conditions of patentability is done by a specialised regulator, the Patent Office. This highlights the most important differ- ence between intellectual property rights and property rights on tangibles: the intervention of an independent regulatory agency. By considering that certain intellectual property rights such as patents are not common law rights but simple creations of an administrative process, it is possible to argue that they should not benefit from the thesis of the efficiency of common law and that they can be the outcome of a regula- tory capture.10 3. Standards for the Interaction Between Competition Law and IP Rights Standards for the intersection between competition law and IP rights in Europe and the US have initially taken a formalist 5 Comp. Cyril Ritter, ‘Refusal to Deal and Essential Facilities: Does Intel- lectual Property Require Special Deference Compared to Tangible Prop- erty?’ (2005) 28 World Competition 281; Simon Gevenaz, ‘Against Immunity for Unilateral Refusals to Deal in Intellectual Property: Why Antitrust Law Should Not Distinguish Between IP and Other Property Rights’ (2004) 19 Berkeley Technology Law Journal 741 who take a more activist antitrust standpoint with Christian Ahlborn, David S Evans and Jorge A Padilla ‘The Logic Limits of the “Exceptional Circumstances Test” in Magill and IMS Health’ (2004) 28 Fordham International Law Journal 1109. 6 Mark A Lemley, ‘Property, Intellectual Property and Free Riding’ (2005) 83 Texas Law Review 1031. 7 Paul M Romer, ‘When Should We Use Intellectual Property Rights?’ (2002) 92 American Economic Review 213–216. 8 Nordhaus (n 27). 9 William Landes and Richard Posner, The Economic Structure of Intellectual Property Law (Harvard University Press 2003) 415; Bouckaert (n 140) 805 (noting that IP rights ‘are exogenous to the inner logic of private law’ and ‘the only difference (with government regulation) is that the users of the ideas compensate producers directly without the intermediation of the govern- ment’). 10 Hovenkamp The Antitrust Enterprise – Principle and Execution (n 139) 250– 251 (giving examples of interest-group capture of IP protection).
122 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 perspective focusing on the scope of the IP rights, their value or their essential function. This did not rely on a case-by-case analysis of the economic effects of the interaction between competition law and IP rights on incentives to innovate or the dissemination of the invention but on a formalistic analysis of the scope of the IP right, its value or its essential function or the intent of the patent holder. Most recently, competition au- thorities in Europe and in the United States have opted for a balancing approach that compares welfare effects between, on the one hand static allocative efficiency and, on the other hand, dynamic efficiency on a case by case basis. These tests, although more economically oriented than the formal standards focusing on the scope of the IP rights, are difficult to apply in practice and may lead to favour competition law over IP rights in most circumstances. a. Formalistic standards for the IP/Competition Law in- terface (i)  Standards focusing on the scope or value of the IP right Standards focusing on the scope of the IP rights have tak- en different forms. First, the inherency doctrine, or limited license doctrine, protects the practices inherent to the exer- cise of the IP right from the application of competition law.1 For example, “an output restriction imposed on licensees us encompassed by the patent holder’s right to refuse to license to manufacturers altogether”.2 In Bement, the Supreme Court recognized the right of a patent holder to impose price restrictions on licensees, as the patent holder disposes the right to charge any price (even monopolistic) if it would re- serve the market to itself.3 According to the Court, “(t) he ob- ject of the patent laws is monopoly, and the rule is, with few exceptions, that any conditions which are not in their very nature illegal with regard to this kind of property, imposed by the patentee and agreed to by the licensee for the right to manufacture or use or sell the article, will be upheld by the courts, and the fact that the conditions in the contracts keep up the monopoly, does not render them illegal”.4 The doctrine was extended in order to grant antitrust immunity to patent holders imposing tying restrictions to their licensees, forcing them to limit the use of the patented product with unpatented products supplied by the patent holder.5 The as- sumption was that if the licensees were happy to accept this additional burden it is because of the competitive superiority of the patented invention that provided thus the right to the patent holder to control the market for unpatented goods. The impact of this jurisprudence was to extend the rights of the patent holder to exclude, use and control a market of unpatented goods. The inherence doctrine, very favorable to the interests of patent holders, was abandoned following the 1 Vladimir Bastidas Venegas, ‘Shifting Towards a Dynamic Efficiency Test?: Evaluating Licensing Agreements under Antitrust Law’ in Steven Anderman and Ariel Ezrachi (eds) Intellectual property and Competition Law – New Frontiers (Oxford University Press 2011) 461–485. 2 Ibid 466. 3 Bement v National Harrow Co., 186 US 70 (1902) cited by V. Bastidas Ven- egas (n 167) 466. 4 Ibid 70. 5 Henry v AB Dick Company, 224 US 1 (1912). introduction of the Clayton Act 1914 in which tying clauses restricting competition were made illegal, irrespective of whether they concerned patented or unpatented goods.6 The Supreme Court overruled Dick in Motion Picture Patents referring to the Clayton Act, where the Court condemned a licensing provision requiring operators of motion picture pro- jectors to screen film only produced by the manufacturer7 and confirmed in Morton Salt Co. v Suppiger Co. that the use of the patent monopoly to restrain competition in the marketing of the unpatented goods for use with the patented one constitutes a patent misuse and is contrary to the public policy of the United States evinced by the Constitution and the patent law.8 Following this turn, the US antitrust authori- ties have been relatively hostile to IP rights, culminating with the formulation of the so called “Nine No-Nos”, a set of prac- tices involving IP rights which were to be found to infringe antitrust law.9 In US v General Electric, the Supreme Court suggested a dif- ferent standard for the interaction between competition law and IP rights.10 The case concerned a restriction on the price of patented goods imposed by the patent holder to the li- censee. The Court focused for the first time on the extent of the reward received by the patent holder and held that “the patentee may grant a license to make, use and vend articles under the specification of his patent for any royalty or upon any condition the performance of which is reasonably within the reward which the patentee by the grant of the patent is entitled to secure”.11 According to the Court, “one of the valu- able elements of the exclusive right of a patentee is to acquire profit by the price at which the article is sold […] (t) he higher the price, the greater the profit, unless it is prohibitory”.12 Al- though this case law favors the interests of the patent hold- er as opposed to that of licensees, when the patent holder grants a license to make and vend the patented article, incor- porates the idea that the rights of the patent holder are linked to his claim for a reasonable reward, the use of the term “rea- sonable” opening the door to some form of control of the re- strictions on price or methods of sale imposed by the patent holder. Commentators have suggested different standards to account for the reasonableness of the restriction. Baxter proposed a “comparability test” according to which “a patentee is entitled to extract monopoly income by re- stricting utilization of his invention” as long as the restric- tion is confined “as narrowly and specifically as the technol- 6 Clayton Act, Section 3. 7 Motion Picture Patents Company v Universal Film Manufacturing Company et al., 243 US 502 (1917). 8 Morton Salt Co. v Suppiger Co., 314 US 488 (1942). 9 Bruce B Wilson, ‘Patent and Know-How License Agreements: Field of Use, Territorial, Price and Quantity Restrictions’ Address Before the Fourth New England Antitrust Conference (6 November 1970). The list was developed by Bruce Wilson, a former deputy assistant attorney general for antitrust in the 1970s and included Mandatory package licensing (patent pools), tying of unpatented supplies, mandatory grant-back clauses, compulsory pay- ment of royalties in amounts not reasonably related to sales of the patented product, tie-outs, post-sale price restrictions on resale by purchasers of patented products. 10 US v General Electric, 272 US 476 (1926). 11 Ibid 489 (emphasis added). 12 Ibid 490.
123Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 ogy of his situation and the practicalities of administration permit”.1 Baxter’s assumption is that the bargaining be- tween the patent holder and the licensee sets the reward for each patented invention and provides information on the value of the patent for society. Any restriction confined to the exploitation of the patented invention and not extending to unpatented items will thus be immune from the antitrust laws. However, antitrust law should capture restrictions that potentially may harm the bargaining process, which is un- derstood as being comparable to the value of the inven- tion to licensees and to society. Any restriction affecting the genuineness of the bargaining process, for example a restriction protecting licensees from competition by other licensees, or a restriction allowing the monopolization of the end product in competition with other substitutable technologies, and thus leading to the sharing of the mo- nopolistic profits between licensor and licensee, impacts on the function of the bargaining process as a mechanism for determining the reward to the patent holder and thus falls within the scope of antitrust intervention as going beyond the value of the patent. Taking a Chicago school of antitrust economics perspective, Bowman advanced a “competitive superiority” test, which would allow a patentee to utilize a restrictive practice if the reward to the patentee repre- sents “the patented product’s competitive superiority over substitutes”.2 Bowman distinguishes between profit maxi- mization (which may include the monopolistic price) and the extension of the legal patent monopoly to unpatented prod- ucts. Only when the latter is established, the practice will fall under the scope of the antitrust laws. Hence, according to this standard, antitrust law will not apply to a practice that aims to deal with free-riding concerns, price discrimination or quality control, to the extent that these will not extend the monopoly rent to unpatented products. In Europe, the development of standards for the interaction between competition law and IP rights is further complicat- ed by the division of competence between the EU and its Member States with regard to IP law and competition law: Competition law is mainly an EU competence, if inter-state trade is affected, while the creation of systems of intellec- tual property remains the competence of the Member States. Starting with Consten Grundig on the granting of a trade mark,3 the EU courts have asserted on numerous occasions that the “existence” of IP rights granted under national law is not affected by the European treaties, while the “exercise” of the IP rights may fall within the scope of EU competition law. This distinction is based first, on the drafting of the Treaty which, in the context of the free movement of goods provi- sions of the Treaty, grants to Member States the possibility to justify quantitative restrictions to trade for the protection of intellectual property rights (Article 36 TFEU), second, on 1 William F Baxter, ‘Legal Restrictions on Exploitation of the Patent Monopo- ly: An Economic Analysis’ (1966) Yale Law Journal 267. For a critical analy- sis, see Michael A Carrier, ‘Unravelling the Patent-Antitrust Paradox’ (2002) 150 (3) University of Pennsylvania Law Review 761, 795–796. 2 Ward S Bowman, Patent and Antitrust Law: A Legal and Economic Apprais- al (University of Chicago Press 1973). 3 Joined cases C-56/64 and 58/64 Consten and Grundig v Commission (n 103). the fact that Article 345 TFEU provides that Member States’ systems of property law should be protected. The distinc- tion between “existence” and “exercise” may be subject to criticism as it is difficult to distinguish between the core of the IP right, its scope, and its exercise, unless the distinction reflects a decision over a list of legitimate activities that can fall within the scope of the IP right, similar to the approach fol- lowed in the US with regard to the scope of the IP rights. For example, would the sale of the IP right fall within the scope of EU competition law or would it be part of the existence of the right, assuming that this covers as any property right the use and sale of the right? The European Courts have proceeded to a formalistic ap- proach by defining the scope of the IP rights as linked to the “subject matter” and the “essential function” of the spe- cific IP rights. The concept of the “specific subject-matter” made it possible to determine what might be covered by the legal status of any industrial or intellectual property right without damaging the EU principles of competition or that of free movement. For instance, in the field of patents, the 'specific subject-matter' consists, in the Court of Justice's view, in “the exclusive right to use an invention with a view to manufacturing industrial products and putting them into circulation for the first time […] as well as the right to oppose infringements”.4 The Court also found that “the basic func- tion of the trade mark [is] to guarantee to consumers that the product has the same origin”,5 a definition later expanded to cover the ability of trademark owners to oppose “any pos- sibility of confusion to distinguish that product from prod- ucts which have another origin”.6 The Court referred to the purposive concept of “essential function” in order to expand the specific subject matter beyond the core rights previously identified. For example, in American Home products, the Court referred to the “essential function” of trademarks to grant to a trademark owner the right to prohibit a reseller of its goods from repackaging the products and then applying the trademark to the new package.7 In Windsurfing, the Court found incompatible with Article 101 (1) TFEU a patent licensing agreement containing obligations placed on the licensees only to use components approved by the licensor and to sell the patented product in conjunc- tion with a product outside the scope of the patent clauses.8 Windsurfing argued that the purpose of the requirement was solely to ensure that the products sold by the licensees were not of inferior quality and did not infringe the rights of other licensees, hence, they were covered by the specific subject- matter of the licensed patent rights. The Court found that such quality controls do not come within the specific subject- matter of the patent unless they relate to a product covered by the patent since their sole justification is that they ensure 4 Case 15/74 Centrafarm BV and Adriaan de Peijper v Sterling Drug Inc [1974] ECR 1147. 5 Case 119/75 Terrapin (Overseas) Ltd. v Terranova Industrie CA Kapferer Co [1976] ERR 1039. 6 Case 102/77 Hoffmann-La Roche Co. AG v Centrafarm [1978] ECR 1139. 7 Case C 3/78 Centrafarm v American Home products corporation [1978] ECR 1823. 8 Case 193/83 Windsurfing International v Commission [1986] ECR 611.
124 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 'that the technical instructions as described in the patent and used by the licensee may be carried into effect”.1 The Court found the “arbitrarily placed” obligation on the licensee only to sell the patented product in conjunction with a product “outside the scope of the patent” as not being “indispens- able to the exploitation of the patent”.2 The distinction between “existence” and “exercise” has also affected the enforcement of Article 102 TFEU to IP rights. In CICCRA/Renault and Volvo/Veng, concerning the refusal by the automobile manufacturers to deliver to independent re- pairers the spare parts they were producing, the Court em- phasised that “the right of the proprietor of a protected de- sign to prevent third parties from manufacturing and selling or importing, without its consent, products incorporating the design constitutes the very subject-matter of his exclusive right”, finding that “an obligation imposed upon the propri- etor of a protected design to grant to third parties in return for a reasonable royalty, a licence for the supply of products incorporating the design would lead to the proprietor thereof being deprived of the substance of his exclusive right, and that a refusal to grant such a licence cannot in itself constitute an abuse of a dominant position”.3 The Court noted, however, that the “exercise” of an exclusive right could be subject to Article 102 TFEU in “exceptional circumstances” if there was “certain abusive conduct” and provided three examples of situations where Article 102 TFEU could be applicable: in this case (i) the excessive pricing of the patented products, (ii) the refusal to supply independent repair shops and (iii) failure to continue production of parts for car models still in circula- tion.4 The concepts of “subject matter” and “essential func- tion” of IP rights have been used in these cases as a shield to competition law enforcement. However, by opening the door for “certain abusive conduct” to fall under Article 102 TFEU the Court sapped the practical relevance of the “existence” /”exercise” distinction. In Magill, a case involving the refusal by TV stations grant a copyright license for the relevant information on their day programmes, thus impeding Magill from launching a weekly TV guide, the General Court went as far as concluding that the broadcaster conduct was outside the essential func- tion of the copyright when, “in the light of the details of each individual case, it is apparent that that right is exercised in such ways and circumstances as in fact to pursue an aim manifestly contrary to the objectives of Article [102 TFEU].5 According to the Court, “(i) n that event, the copyright is no longer exercised in a manner which corresponds to its es- sential function […] which is to protect the moral rights in the work and ensure a reward for the creative effort, while respecting the aims of, in particular, Article [102 TFEU]. In- deed, “(i) n that case, the primacy of [EU] law, particularly as 1 Ibid para 45. 2 Ibid para 57. 3 Case 53/87 CICCRA v Renault [1988] ECR 6039; Case 238/87 Volvo v Veng [1988] ECR 6211, para 8. 4 Ibid para 9. 5 Case T-69/89 RTE v Commission [1991] ECR II-485; Case T-70/89, British Broadcasting Corporation and BBC Enterprises Ltd v. Commission [1991] ECR II-535, para 58 (British Broadcasting case); Case T-76/89, ITP v Com- mission [1991] ECR II-575. regards principles as fundamental as those of the free move- ment of goods and freedom of competition, prevails over any use of a rule of national intellectual property law in a manner contrary to those principles”.6 Although in its judgment on appeal the Court of Justice has not discussed this part of the General Court’s judgment and did not deal with the issue of the “subject matter” of the copyright in question, Advo- cate General Gulmann noted in his Opinion that “the right to refuse licences forms part of the specific subject-matter of copyright” and criticized the General Court’s conclusion for incorporating “the aim of the competition rules in the deter- mination of the essential function of copyright” and thus for not accepting the competition law immunity of conduct fall- ing within the scope of the “essential function” of the copy- right.7 The Court of Justice preferred instead to refer to the “exceptional circumstances” that conduct involving IP rights might fall under article 102 TFEU.8 The concept of “excep- tional circumstances” has been interpreted broadly by the jurisprudence of the European Courts,9 as well as national courts,10 thus suggesting that the EU courts have abandoned their previous formalistic approach focusing on the definition of the scope of the IP right and its core for a more open- ended approach that would involve some form of case by case (economic) analysis. It is noteworthy that in other occasions the EU Courts went beyond a purely formalistic distinction between the “exis- tence”, the core of the IP right, and its “exercise” and con- sidered the value of the IP right in envisioning the interaction between competition law and IP rights. In Erawu-Jacquery v La Hesbignonne, the Court held that a prohibition on the sale or export of basic seeds was not within Article 101 TFEU since considerable investment had been made in developing the basic seed.11 According to the Court, “a person who has made considerable efforts to develop varieties of basic seed which may be the subject-matter of plant breeders' rights must be allowed to protect himself against any improper han- dling of those varieties of seed” and “to that end, the breeder must be entitled to restrict propagation to the growers which he has selected as licensees”.12 6 Ibid British Broadcasting Case, para 58. 7 Opinion of AG Gulman in Joined cases C-241/91 P and C-242/91 P, Radio Telefis Eireann (RTE) and Independent Television Publications Ltd (ITP) v Commission [1995] ECR I-743, para 38 70. 8 Joined cases C-241/91 P and C-242/91 P, Radio Telefis Eireann (RTE) and Independent Television Publications Ltd (ITP) v. Commission [1995] ECR I-743. 9 See, for instance Joined cases C-241/91 P and C-242/91 P, (n 194), paras 10 50; Case C-418/01 IMS Health GmbH Co OHG v. NDC Health GmbH Co KG [2004] ECR I-5039, para 35, 37 (listing as constituting exception circumstances the refusal to grant license of an input the supply of which was indispensable for carrying on the business in question, the fact that such refusal prevented the emergence of a new product for which there was a potential consumer demand, the fact that it was not justified by objective considerations and was likely to exclude all competition in the secondary market); Microsoft CFI case (n 118), para 331 and 647 (noting that prejudice may arise where there is a limitation not only of production or markets, but also of technical development, thus extending the scope of application of Article 102 TFEU to refusals to license) (IMS Health case). 10 See, for instance in the UK, Intel Corp. v Via Technologies Inc. [2002] EWCA Civ 1905 (Civil Division – Court of Appeal), para 48 (noting that exceptional circumstances may extend beyond those contemplated in Magill and IMS). 11 Case 27/87 SPRL Louis Erauw-Jacquery v La Hesbignonne SC [1988] ECR 1919. See also, Case 258/78, Nungesser v. Commission [1982] ECR 2015. 12 Ibid para 10.
125Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 (ii)  Standards focusing on the intent of the IP holder A possible alternative standard is to focus on the intent of the monopolist.1 Some US courts have adopted standards based on intent advancing the view that a monopolist should not “rely upon a pretextual business justification to mask an- ticompetitive conduct”.2 This might involve some analysis of the subjective intent of the undertaking, by looking to docu- ments, emails or statements. However, it is unclear at what level of management the decision-maker should look to find evidence of intent and it is quite common for executives to use language that suggests intent to exclude a competitor. This is the whole purpose of competition and indicates no more than healthy competition. An alternative would be to examine objective intent as this is indicated by the behaviour of the undertaking. In its Prelimi- nary Report of the Sector Inquiry on the Pharmaceutical Sec- tor, the Commission noted that “intention can […] be taken into account in competition law assessments”,3 although it is clear that the intent of the applicants does not form part of the assessment of patent claims.4 The Astra Zeneca deci- sion of the European Commission, confirmed by the General Court, acknowledged the importance of evidence of anti- competitive intent in demonstrating that a conduct is liable to have anticompetitive effects.5 The General Court found that while abuse is an objective concept, “ […] intention can still be taken into account to support the conclusion that the un- dertaking concerned abused a dominant position, even if the abusive conduct actually took place”.6 In any case, evidence of intent plays a limited role in Article 102 analysis.7 b. Economic balancing tests Balancing tests weigh the restriction of allocative efficiency or other anticompetitive effects of the conduct involving IP rights from one side and the possible benefits of these IP rights in inducing innovation and dynamic efficiency. Innova- tion is considered positively as it enhances competition in the market and provides a variety of choice to consumers. Con- 1 Carrier (n 179) 793. 2 Image Technical Services, Inc. v Eastman Kodak Co. 125 F.3d 1195 (9th Cir. 1997), 1219. 3 European Commission, Pharmaceutical Sector Inquiry, Final Report (n 43), footnotes 375 and 376. 4 For example, in the context of the DG Comp’s Pharmaceutical sector in- quiry, the European Patent Office argued against a scrutiny of the intent of applicants in applying for patent rights for purposes of competition law. See, Communication from the Commission, Executive Summary of the Pharmaceutical Sector Inquiry Report, available at http://ec.europa.eu/ competition/sectors/pharmaceuticals/inquiry/communication_en.pdf , last accessed 28 April 2013, p. 7 5 Commission Decision, AstraZeneca (n 20) Annex A, para. 13. 6 Case T-321/05 AstraZeneca AB v Commission [2010] ECR II-2805, para 334, although on appeal the Court of Justice did not explicitly confirmed this position: Case C-457/10P AstraZeneca AB v. Commission (6 Decem- ber, 2012). 7 See, for instance, Case C-549/10 Tomra Systems ASA v Commission (April 12, 2012), para 19 (noting that “it is clearly legitimate for the Commission to refer to subjective factors, namely the motives underlying the business strategy in question”), paras 21 and 22 (observing that “the Commission is under no obligation to establish the existence of such intent on the part of the dominant undertaking in order to render Article [102 TFEU] applicable” and that “(t) he existence of an intention to compete on the merits, even if it were established, could not prove the absence of abuse”). trary to the formalistic analysis conducted under the scope or intent tests, balancing tests involve some consideration of the economic effects of the IP rights in the specific market configuration. One of the most sophisticated balancing tests is Kaplow’s ratio test, which examines the ratio between “the reward the patentee receives when permitted to use a particular re- strictive practice” and “the monopoly loss that results from such exploitation of the patent”.8 According to Kaplow, ‘pat- entee reward’ and ‘monopoly loss’ refer, respectively, to the incremental reward and loss resulting from the practice in question”.9 The ratio depends on how much the reward is increased or decreased as opposed to how much the dead- weight loss because of the monopoly is increased or de- creased by each individual licensing restriction. This ratio will be compared to an “optimal ratio”, which is the ratio for in- creasing the patent life by one year, assuming that patent law has made the right balance of incentives and rewards at the first place.10 If the individual ratio for the specific practice is lower than the optimal ratio, the practice should be prohibited. If it is higher, then one should measure whether the licensing practice costs less (in providing the incremental reward) than the last year of patent life. If the individual ratio is higher, the practice is permitted. Contrary to other standards, the test provides a balancing on a case-by-case basis of the possible effects of the exercise of the IP rights on allocative and dy- namic efficiency. However, the test is resource intensive, as it requires ascribing particular numbers for patentee reward and monopoly loss, a difficult task already for economists not to mention the courts.11 It also focuses on total welfare and does not grant a specific weigh to the welfare of consumers, un- less we assume that the interest of the consumers long term coincide with that of the inventor, which might be problematic in jurisdictions in which the protection of the consumers is the primary objective of competition law. One might also object to the narrow view of the concept of innovation in this test as it emphasizes the reward for the pioneer inventor (standalone innovation), without considering the possibility of cumulative innovation.12 The implicit assumption that the patent system has made the right balance of incentives and rewards, in order to define the optimal ratio, may also be questioned. Among the various economic balancing tests that have also been suggested, Ordover argues that the critical trade-off is “between incentives for investment in knowledge cre- ation and the overall efficiency with which this investment is achieved”.13 For Ordover, both competition law and intellec- 8 Louis Kaplow, ‘The Patent-Antitrust Intersection: A Reappraisal’ (1984) 97 Harvard Law Review 1813, 1816. 9 bid 1831–1832. 10 Ibid 1830. 11 Carrier (n 179) 798. As it has been noted by Janusz A Ordover, ‘Economic Foundations and Considerations in Protecting Industrial and Intellectual Property’ (1984) 53 (3) Antitrust Law Journal 503, 514 (noting that “it is un- likely that the analyst will have information that is precise enough to deter- mine the movement of the ratio, especially in those close cases when, as a result of relaxation, both numerator and denominator of the ratio move in the same direction, as when a new practice increases both the innovator's reward and the monopoly loss”). 12 Bastidas Venegas (n 167) 473. 13 Ordover (n 209) 509.
126 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 tual property law contribute to the two stages of competition that are “pertinent to the understanding of dynamic evolution of the economy”: “(e) x ante competition occurs at the RD stage (production of knowledge); (e) x post competition oc- curs at the product (or service) stage”.1 The presentation of the tension between these two areas as indicating a tension between monopoly and competition is thus incorrect: “First of all, inasmuch as patent, copyright and trademark laws and antitrust law are all concerned with promoting efficient al- location of social resources, there can be no conflict on this account. In particular, both patent and antitrust law recognize that without clearly specified property rights the economic sys- tem is bound to collapse. And, second of all, antitrust law itself recognizes monopoly (market power) as a reward for innovative effort”.2 Hence, the conflict arises when the dynamic goals of the pat- ent law clash with the static allocative goals of competition law, hence the conclusion that “the conflict between these two bodies of law reflects the trade-off between static and dynamic efficiency”.3 The comparison of static allocative ef- ficiency effects and dynamic efficiency raises the issue of the discounting of the dynamic efficiency effects, “because the benefits from a given RD investment flow over time they must be made commensurate with the up-front costs of the investment itself”.4 Ordover conceptualizes the existence of two markets: the upstream market (of ideas, information and knowledge) and the downstream market (of  products and services) arguing that these two markets are connected temporally but also intertemporally linked “in the sense that economic events (such as the intensity of competition) that occur in the upstream market have a prospective impact on competition and on allocative efficiency in the downstream market”.5 He suggests the analysis of the effects of these practices and institutions in the form of a structured rule of reason that would look to market shares, market concentra- tion and entry barriers at both levels of this “temporal vertical chain”. The analysis is more complicated than for other verti- cal agreements in the licensing context as the firm that sells the license participates both in the upstream (RD) market as well as in the downstream (product or services) market, which suggests that the anticompetitive effect is more likely in the licensing context if the restriction is employed by a firm that operates in both markets. A practice is deemed efficient “if it leads to a lower cost of ‘producing’ the same ‘quantity’ of knowledge, new information or ideas”.6 Should it be nec- essary to weigh the pro-competitive effects in one market to the anti-competitive effects in the other, Ordover suggests giving a greater weight to expansions of the RD output than to expansions (or contractions) of outputs of goods and services. In essence, his approach advances the following components in the structured rule of reason analysis: “(i) (t) he finegrain structure of both the downstream and upstream 1 Ibid 510. 2 Ibid 511. 3 Ibid 4 Ibid 514. 5 Ibid 6 Ibid 517. markets, (ii) (t) he actual legal interpretations of the patent, copyright and trade- mark laws: for example, are patents in- terpreted broadly or narrowly? (iii) (t) he strength of incen- tives for the creation of intellectual and industrial property provided by other tools of social policy that have an impact on knowledge and information creation, (iv) (t) he nature of the RD activity itself. For example, are RD expenditures be- ing devoted to a ‘patent race’ towards a major breakthrough where there can be (temporarily) only one winner, or are these expenditures being devoted to minor process or product im- provements that allow a number of winners to coexist as ri- vals in the marketplace”.7 Other economic balancing tests focus on the IP side of the equation and suggest an adjustment of the scope and strength of IP rights as a possible solution to the problem.8 Although not explicitly referring to a balancing test, the US DOJ and FTC Intellectual Property Guidelines in 1995 took a more positive view of IP rights and ended the period of hostil- ity represented by the “Nine No Nos” approach previously followed by the US agencies, following a period during the 1980s during which the IP rights have been strengthened. The Guidelines advance that restraints in intellectual property licensing arrangements are evaluated under the rule of rea- son, the Agencies inquiring “whether the restraint is likely to have anticompetitive effects and, if so, whether the restraint is reasonably necessary to achieve procompetitive benefits that outweigh those anticompetitive effects”,9 by looking to the characteristics of the restraint (was it imposed by a competitor or a non-competitor, does it involve an exclusive license?) and a number of market factors (concentration, market shares, possible foreclosure or collusive effects). Ac- cording to the Guidelines, “(i)f the Agencies conclude that the restraint has, or is likely to have, an anticompetitive effect, they will consider whether the restraint is reasonably necessary to achieve procompetitive ef- ficiencies. If the restraint is reasonably necessary, the Agencies will balance the procompetitive efficiencies and the anticompeti- tive effects to determine the probable net effect on competition in each relevant market”. The Guidelines also put in place a “safety zone” recogniz- ing that licensing arrangements often promote innovation and enhance competition and thus some degree of certainty should be offered to undertakings in order encourage such activity. The safety zone encapsulates a balancing test, as it implies that for such arrangements With regard to the effect on product markets, the licensor and its licensees collective- ly should account for no more than twenty percent of each relevant market significantly affected by the restraint). With regard to the effect on technology and innovation markets, there should be at least four or more independently con- trolled technologies in addition to the technologies controlled 7 Ibid 518. 8 E.g. Kaplow ‘The Patent-Antitrust Intersection: A Reappraisal’ (n 206). 9 US DOJ FTC, Antitrust Guidelines for the Licensing of Intellectual Prop- erty (April 6, 1995), Section 3.1, available at http://www.justice.gov/atr/ public/guidelines/0558.htm#t21 accessed 28 April 2013.
127Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 by the parties to the licensing arrangement or four or more independently controlled entities in addition to the parties to the licensing arrangement possess the required specialized assets or characteristics and the incentive to engage in re- search and development that is a close substitute of the re- search and development activities of the parties to the licens- ing agreement.1 There is no presumption that arrangements falling outside the “safety zone” are anticompetitive. The EU Guidelines on Transfer of Technology Agreements seems to be inspired by the same principles.2 Their starting standpoint is that there is no inherent conflict between intel- lectual property rights and EU competition rules. According to the Commission, “ […] both bodies of law share the same basic objective of promoting consumer welfare and an efficient allocation of re- sources. Innovation constitutes an essential and dynamic com- ponent of an open and competitive market economy. Intellectual property rights promote dynamic competition by encouraging undertakings to invest in developing new or improved products and processes. So does competition by putting pressure on undertakings to innovate. Therefore, both intellectual property rights and competition are necessary to promote innovation and ensure a competitive exploitation thereof”.3 TheGuidelinesrefertotheconceptof“dynamiccompetition”,4 which we will explore later in the report, but it is important here to note that although there is no presumption that intel- lectual property rights and licence agreements as such give rise to competition concerns, any eventual anticompetitive concerns will be assessed with an eye on the possible pro- competitive efficiencies, which must be “balanced against the negative effects on competition”.5 The EU Guidelines also create a safe harbour for licensing arrangements that do not impose any hardcore restriction, such as a cartel, a resale price maintenance clause, restrictions on the exploitation and development of the licencee's own technology.6 In the cur- rent version of the EU Regulation, the market share threshold to be applied for the purpose of the safe harbour depends on whether the agreement is concluded between competi- tors or non-competitors. In the case of agreements between competitors, which do not include a hardcore restriction, the market share threshold is 20% and in the case of agree- ments between non-competitors it is 30%, as in the latter case the activities of the parties are usually complementary to each other. Outside the safe harbour created by the market share thresholds individual assessment is required. The fact that market shares exceed the thresholds does not give rise to any presumption either that the agreement is caught by Article 101 TFEU. In order to promote predictability beyond the application of these thresholds and to confine detailed 1 Ibid Section 4.3. 2 Guidelines on the application of Article 81 of the EC Treaty to technology transfer agreements (n 106). 3 Ibid para 7. 4 Ibid para 8. 5 Ibid para 9. 6 Article 4, Transfer of Technology Block Exemption Regulation 772/2004, [2004] OJ L23. analysis to cases that are likely to present real competition concerns, the Commission adds a second safe harbor, again with the exception of hardcore restrictions, when there are four or more independently controlled technologies in addi- tion to the technologies controlled by the parties to the agree- ment that may be substitutable for the licensed technology at a comparable cost to the user.7 According to the Guidelines, in assessing whether the technologies are sufficiently substi- tutable the relative commercial strength of the technologies in question must be taken into account. In the context of Article 102 TFEU, the European Commission seems to have been inspired by the balancing approach in its Microsoft decision.8 The specific characteristics of intellec- tual property rights were not prima facie taken into account. The Commission observed that “there is no persuasiveness to an approach that would advocate the existence of an ex- haustive checklist of exceptional circumstances and would have the Commission disregard a limine other circumstances of exceptional character that may deserve to be taken into account when assessing a refusal to supply”.9 Microsoft has put forward the same justification as in the US litigation: the need to protect its own incentives to innovate by preserving itsintellectualpropertyrights.10 TheCommissionrejectedthat claim by affirming that intellectual property rights “cannot as such constitute a self-evident objective justification for Mi- crosoft’s refusal to supply”.11 It followed in that respect the position of the Federal Circuit in the US Microsoft case.12 The Commission considered that innovation is an objective for both intellectual property and competition law13 and ad- opted a balance test focused on innovation incentives con- cluding that “ […] a detailed examination of the scope of the disclosure at stake leads to the conclusion that, on balance, the possible negative impact of an order to supply on Microsoft’s incentives to innovate is outweighed by its positive impact on the level of innovation of the whole industry (including Microsoft). As such the need to protect Microsoft’s incentives to innovate cannot constitute an objective justification that would offset the excep- tional circumstances identified”.14 On examination, the test seems broader than the “new prod- uct” rule. First, the Commission takes into account the incen- tives of the competitors of the dominant firm to innovate in the future. This was not an issue considered in Magill and IMS/NDC Health where the question was about products 7 Guidelines on the application of Article 81 of the EC Treaty to technology transfer agreements (n 106) para. 131. 8 Commission Decision, Microsoft/W2000 (COMP/C-3/37.792), 24 March 2004, available from http://www.europa.eu.int/comm/competition/anti- trust/cases/decisions/37792/en.pdf accessed 28 April 2013 (Microsoft Commission Decision). 9 Ibid para 555. 10 Ibid para 709. 11 Ibid para 710. 12 U.S. v Microsoft Corp., 253 F.3d 34, 63 (Microsoft’s argument that the ex- ercise of an intellectual property right cannot give rise to antitrust liability “borders on the frivolous”) (US Microsoft Case). 13 Microsoft Commission Decision (n 228) para 712. 14 Ibid para 783.
128 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 which, absent the refusal to supply, have been sold or were to be offered in the market. Second, the Commission included in its analysis the incentives of Microsoft to innovate. In Magill and NDCHealth the Court only referred to the dominant firm’s competitors, which had the intention to enter the secondary market in order to offer a new product and were excluded by the dominant firm. However, in Microsoft, the Commis- sion took also into account Microsoft’s incentives to innovate in comparing the situation where article 82 applies with the alternative situation where Microsoft’s anti-competitive be- haviour remains unfettered.1 According to the Commission, “Microsoft’s research and development efforts are […] spurred by the innovative steps its competitors take in the work group server operating system market. Were such competitors to dis- appear, this would diminish Microsoft’s incentives to innovate”.2 Because of the nature of the market, Microsoft’s incentives to innovate were maintained, while those of its competitors were also preserved. The analysis of the incentives of a dominant firm or of its ri- vals in the secondary market to innovate extends the scope of article 102 TFEU in comparison with the new product rule. This is based on the assumption that competitive pressure increases the dominant firm’s incentives to innovate. This is also linked to the belief that a competitive market is the opti- mal structure for innovation. The Commission’s DG Comp Staff Discussion paper on Ar- ticle 102 TFEU, adopted in 2005, suggested the adoption of two tests: the “new product rule” and the “incentives to in- novate” test.3 First, in order to constitute an infringement, the refusal to grant a licence should prevent: “the development of the market for which the licence is an indispensable input, to the detriment of consumers. This may only be the case if the undertaking which requests the licence does not intend to limit itself essentially to duplicating the goods or services already offered on this market by the owner of the IPR, but intends to produce new goods or services not offered by the owner of the right and for which there is a potential consumer demand”.4 Second, “a refusal to licence an IPR protected technology which is indispensable as a basis for follow-up innovation by competitors may be abusive even if the licence is not sought to directly incorporate the technology in clearly identifiable new goods and services. The refusal of licensing an IPR protected technology should not impair consumers’ ability to benefit from innovation brought about by the domi- nant undertaking’s competitors”.5 The implementation of this test in practice would, however, raise important difficulties. The courts are not generally well 1 Ibid para 725. 2 Ibid para 725. 3 DG Competition discussion paper on the application of Article 82 of the Treaty to exclusionary abuses (hereinafter referred as DG Staff Discussion Paper) December 2005, available at http://www.europa.eu.int/comm/ competition/antitrust/others/discpaper2005.pdf accessed 28 April 2013, paras 237–242. 4 Ibid para 239. 5 Ibid para 240. equipped to conduct the type of prospective cost-benefit analysis that would be necessary in order to balance the in- centives of the dominant firm and its rivals to innovate. In that respect, Microsoft was a relatively easy case. The Commis- sion did not undertake the difficult task to balance incentives to innovate, as it assumed that the incentives of Microsoft were not hampered by the prohibition of the refusal to sup- ply interoperability. However, if the dominant firm’s incentives to innovate were affected by the prohibition of the refusal to licence, it would have been necessary to conduct a proper cost-benefit analysis, which may prove a difficult task for the judiciary. In its Microsoft judgment, the General Court rephrased the condition of the “new product rule” by considering that preju- dice to consumers may arise where there is limitation of tech- nical development.6 The Court did not however balance Mi- crosoft’s incentives to innovate with those of its competitors, thus focusing on a version of the balancing test that would compare static allocative inefficiencies to dynamic efficiency benefits. This version of the test may lead to an extension of the scope of Article 102 TFEU, as it takes into account only the incentives of the rivals of the dominant firm to innovate without considering those of the dominant firm. The Commission followed up with its Guidance on its en- forcement priorities with regard to exclusionary abusive practices by integrating the “new product rule” to the con- sideration of consumer harm in the context of Article 102 TFEU in the form of dynamic effects, advancing that “con- sumer harm may, for instance, arise where the competitors that the dominant undertaking forecloses are, as a result of the refusal, prevented from bringing innovative goods or ser- vices to market and/or where follow-on innovation is likely to be stifled”.7 The Commission seems however to subject dy- namic efficiency gains to a more demanding analysis, than anticompetitive dynamic effects: as for all types of objective justifications, “the dominant undertaking will generally be expected to demonstrate, with a sufficient degree of prob- ability, and on the basis of verifiable evidence, that the fol- lowing cumulative conditions are fulfilled: (i) the efficiencies have been, or are likely to be, realised as a result of the con- duct […] (ii) the conduct is indispensable to the realisation of those efficiencies: there must be no less anti-competitive alternatives to the conduct that are capable of producing the same efficiencies […], (iii) the likely efficiencies brought about by the conduct outweigh any likely negative effects on competition and consumer welfare in the affected markets […] (iv) the conduct does not eliminate effective competition, by removing all or most existing sources of actual or poten- tial competition”.8 The Commission further notes that “rivalry between undertakings is an essential driver of economic ef- ficiency, including dynamic efficiencies in the form of inno- vation”, thus requiring a residual degree of competition to 6 Microsoft CFI case (n 118), para 647. 7 Communication from the Commission  – Guidance on the Commission's enforcement priorities in applying Article 82 of the EC Treaty to abusive exclusionary conduct by dominant undertakings, [2009] OJ C 45/7, para. 87 (Guidance Paper). 8 Ibid para 30.
129Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 be maintained in all cases.1 The current approach does not take into account efficiencies with low probability of being realized or passed on to consumers. A similar approach is followed in the context of article 101 (3) TFEU.2 The risk of the economic balancing approach is that in prac- tice courts and competition authorities may emphasize more restrictions to allocative efficiency than dynamic efficiency benefits. The possibility that these economic balancing tests might lead in practice to weigh more static efficiency as op- posed to dynamic effects has led to the view that competition law should turn to dynamic analysis and embrace the goal of innovation. c. Competition law and the turn to dynamic analysis (i)  “Dynamic competition” as a criterion of competition law analysis The competition bias of the economic balancing test has led many authors to suggest a re-orientation of competition law towards a more dynamic approach that would incorporate innovation as an objective of competition law. The concept of “dynamic competition” regroups a number of theories that might be distinguished from the “static competition model”.3 Jerry Ellig and Daniel Lin outlined the principal strands of dynamic competition law scholarship: (i) Schumpeterian competition does not focus on price and output but on new products, new technologies, new sources of supply, new forms of organization. Possession of market power is found consistent with vigorous competition; (ii) Evolutionary com- petition acknowledges that firms develop different routines for doing things and that the bundle of routines that best en- ables undertakings to grow and prosper is selected by the competitive process, which should be left to operate freely 1 Ibid 2 European Commission, Notice  – Guidelines on the application of article 81 (3) [2004] (n 107), para. 51, noting that “(a) ll efficiency claims must […] be substantiated so that the following can be verified: (i) the nature of the claimed efficiencies, (ii) the link between the agreement and the efficiencies, (iii) the likelihood and magnitude of each claimed efficiency and (iv) how and when each claimed efficiency would be achieved”. According to the Commission, the parties should describe and explain in detail what is the nature of the efficiencies and how and why they constitute an objective eco- nomic benefit and substantiate any projections as to the date from which the efficiencies will become operational so as to have a significant positive impact in the market. Unsubstantiated efficiency claims are rejected. These requirements also apply in the context of Article 102 TFEU. 3 See, for this opposition, Tepperman and Sanderson (n  93) 5, “Competi- tion based on the successive introduction of new or better products over time is called dynamic competition. Dynamic competition based on invest- ment in RD may be thought of as a form of “competition for the market” in contrast to price competition which is “competition in the market.” This characterization is overly simplistic, however. There are certainly many situ- ations in which both forms of competition operate – firms may compete for customers’ business by reducing price and improving quality for existing goods, and by pursuing innovation in an effort to introduce new goods to market. Nonetheless, this way of dichotomizing competitive rivalry serves to emphasize an important contrast. Static views of competition take the existing set of products and market participants as given, describing the outcome of competitive behaviour among those market participants using strategic instruments such as pricing or advertising that can be applied and varied in the “short term”. Dynamic competition involves the creation of new products and potentially also new markets, along with the replacement or obsolescence of older products. It also implicitly or explicitly involves entry and exit by firms – there is no guarantee that today’s successful firms will be able to offer the product attributes demanded by tomorrow’s consumers”. (without intervention); (iii) from an Austrian perspective, infor- mation about production methods and consumers’ desires is incomplete. Hence, competition is a process by which firms discover new resources and better ways to satisfy consum- ers; (iv) a path dependence approach would focus on in- creasing returns and network effects, acknowledging the fact that consumers may be locked in to inferior technologically options and that competition often takes the form of “win- ner takes it all”; Finally, (v) a resource based perspective will emphasize capabilities in transforming resources to valuable outputs and thus increase profitability.4 A common charac- teristic of these different theories of “dynamic competition” is that they focus on innovation as a key component of the competitive process. Several authors have explored the implications of such dy- namic analysis in competition law. Richard Gilbert and Steven Sunshine have argued for the explicit integration of dynamic efficiency concerns in merger control, through the concept of “innovation markets”.5 David Evans and Richard Schmalens- ee have noted that “firms engage in dynamic competition for the market, through sequential winner-take-all races to produce drastic innovations, rather than through static price/output competition in the market”.6 They argued for a competition law analysis in “dynamic industries” that would require explicit consideration of “dynamic competition”, thus making a distinction between competition law applying to the “new economy” or “high technology” and the “old economy”. Christopher Pleatsikas and David Teece have criticized the static analytical frameworks applied in defining markets and measuring market power without due noting that the basis for competition in many high technology industries is fundamen- tally different from that in more mature and stable industries, as there is a much greater emphasis on performance-based, rather than price-based, competition and hence a more “dy- namic analysis” is required.7 Sidak and Teece have argued for a “neo-Schumpeterian framework for antitrust analysis that favors dynamic competition over static competition [that] would put less weight on market share and concentration in the assessment of market power”.8 The concept of “dynamic competition” has been given different definitions. Some have emphasized the time dimension of the concept arguing that “(d) ynamic competition models entail the prediction of future competitive outcomes”.9 Others, have observed that “dy- 4 Jerry Ellig and Daniel Lin, ‘A Taxonomy of Dynamic Competition Theories’ in Jerry Ellig (ed), Dynamic Competition and Public Policy – Technology, In- novation and Antitrust Issues (Cambridge University Press 2011) 16–44. 5 Richard J Gilbert and Steven C Sunshine, ‘Incorporating Dynamic Efficiency Concerns in Merger Analysis: The Use of Innovation Markets’ (1995) 63 An- titrust Law Journal 569. 6 David S Evans and Richard Schmalensee, ‘Some Economic Aspects of Antitrust Analysis in Dynamically Competitive Industries’ in Adam B Jaffe, Josh Lerner and Scott Stern (eds), Innovation Policy and the Economy, Vol. 2, (MIT Press 2002). On the distinction between competition for the market and competition in the market, see Paul A Geroski, ‘Competition in Markets and Competition for Markets’ (2003) 3 Journal of Industry, Competition and Trade 151. 7 Christopher Pleatsikas and David Teece, ‘The analysis of market definition and market power in the context of rapid innovation’ (2001) 19 International Journal of Industrial Organization 665. 8 Gregory J Sidak and David J Teece, ‘Dynamic Competition in Antitrust Law’ (2009) 5 (4) Journal of Competition Law Economics 581. 9 Douglas H Ginsburg and Joshua D Wright, ‘Dynamic Analysis and the Limits of Antitrust Institutions’ (2012) 78 (1) Antitrust Law Journal 1.
130 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 namic is a shorthand for a variety of rigorously competitive activities such as significant product differentiation and rapid response to change, whether from innovation or simply new market opportunities ensuing from changes in “taste” or oth- er forces of disequilibrium”,1 taking leave from the concept of equilibrium, at least in a non-stochastic form. Dynamic analy- sis “views competition through a broader lens and focuses less on outcomes and more on process”.2 This view might require a complete revamp of the way competition law ad- dresses innovation. Michael Katz and Howard Shelanski have noted the multiplier effect that innovation may have on efficiency gains arguing for the consideration of dynamic efficiencies, even if these are not certain, thus breaking with the conventional hostility of competition law to efficiency gains that are not certain, by advancing an expected value approach that would account both the magnitudes and probabilities of potential, merger- related efficiencies.3 They also suggested the use competi- tion authorities and courts of a decision-theoretic approach under conditions of uncertainty, which would select the course of action that yields the highest expected payoff, where the expected value of taking an action is equal to the payoffs associated with the different possible outcomes that can follow from that action weighted by the probabilities that those outcomes will occur if the action is taken.4 Such an ap- proach would require the decision-makers to base their judg- ment on broader evidence about how competition is evolving in the specific industry. Jonathan Baker has also suggested an industry-specific approach in competition law enforce- ment by arguing that competition law authorities should tar- get enforcement to appropriate industries: “winner-take-all markets” or markets where future product competition re- mains unaffected by current product market competition, as a result of pending technological change, growing demand or regulatory intervention.5 Other authors have challenged the view that competition law analysis is static and does not accommodate dynamic com- petition concerns. Cal Shapiro criticized the view that innova- tion and dynamic competition concerns should lead compe- tition law to be extremely cautious of imposing limits on the conduct of dominant firms or prohibiting mergers in dynamic industries, noting that today’s market leaders may be able to maintain or extend their dominance while slowing the pace of innovation and arguing that competition doctrine does not focus on static analysis.6 More recently, Gans argued that static analyses are not misleading and can be a good proxy for dynamic effects, with the exception of cases where the 1 David J Teece, ‘Favoring Dynamic over Static Competition: Implications for Antitrust Analysis and Policy’ in Geoffrey A Manne and Joshua D Wright, Competition Policy and Patent law under Uncertainty (Cambridge Univer- sity Press 2011) 203, 211. 2 Ibid 217. 3 Howard A Shelanski and Michael L Katz, Mergers and Innovation (2007) 74 Antitrust Law Journal 1. 4 Ibid. 5 Jonathan Baker, ‘Beyond Schumpeter vs. Arrow: How Antitrust Fosters In- novation’ (2007) 74 (3) Antitrust Law Journal 575. 6 Carl Shapiro, ‘Antitrust, Innovation, and Intellectual Property – Testimony Before the Antitrust Modernization Commission’ (8 November 2005). predominant mode of commercialization by innovative en- trants is via cooperation rather than competition with incum- bent firms, in which case both static and dynamic analyses should be combined.7 Joshua Wright has expressed doubts as to the state of cur- rent theoretical apparatus and empirical evidence in compe- tition law to conduct the complex trade-offs required by dy- namic competition law analysis.8 Drawing on previous work by Harold Demsetz,9 Wright highlights the complexity of the task of weighing effects on the several dimensions of com- petition that might be affected by a specific conduct. In some cases one dimension of competition (e. g. price) is negatively correlated to another (e. g. new products, innovation or qual- ity) and this negative correlation means that a policy selecting the optimal mix of competitive forms requires knowledge of the “technical rates of substitution between these forms in or- der to covert different forms into common units of consumer welfare”.10 However,asWrightnotes,competitionlawanalysis “does not provide an analytically coherent method to equal- ize measures of intensity, efficiency or consumer welfare”.11 Wright argues against presumptions of anticompetitive effect in this context and an overall guiding principle of deference to the competitive process, in the absence of clear and con- vincing evidence of substantial consumer harm.12 It follows from these divergent points of view that there is some disagreement over the adequate methodologies to be followed for the incorporation of innovation and “dynamic competition” in competition law analysis. Some would favour an adjustment to the existing tools, by paying more atten- tion to possible dynamic anticompetitive effects and taking more into account dynamic efficiency gains, eventually bi- asing the economic balancing process in favour of dynamic efficiency considerations. Others would encourage a tailored made approach to “dynamic competition” by developing new concepts and tools,13 such as innovation markets and an in- novation-centred competition law.14 It is important here to note that whichever approach with re- gard to the integration of “dynamic competition” is followed this will have little implications on the relation between com- petition law and IP rights. In other words, this is a different question than the interaction between “static competition” and “dynamic competition” in competition law analysis. 7 Joshua S Gans, ‘When Is Static Analysis a Sufficient Proxy for Dynamic Considerations? Reconsidering Antitrust and Innovation’ (2011) 11 (1) Inno- vation Policy and the Economy 55. 8 Joshua D Wright, ‘Antitrust, Multidimensional Competition and Innovation – Do we Have an Antitrust-Relevant Theory of Competition Now?’ in Geoffrey A Manne and Joshua D Wright (eds), Competition Policy and Patent law under Uncertainty (Cambridge University Press 2011) 228–251. 9 Harold Demsetz, ‘100 Years of Antitrust: Should we Celebrate?’ Brent T. Up- son Memorial Lecture, George Mason University School of Law, Law and Economics Center (1991). 10 Wright, ‘Antitrust, Multidimensional Competition and Innovation’ (n 259) 241. 11 Ibid 233 12 Ibid 251. 13 Gilbert and Sunshine (n 247); Marcus Glader, Innovation Markets and Com- petition Analysis: EU Competition Law and US Antitrust Law (Edward Elgar 2006). 14 Michael A Carrier, ‘Resolving the Patent-Antitrust Paradox Through Tripar- tite Innovation’ (2003) 56 Vanderbilt Law Review 1047.
131Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 First, there should be no assumption that intellectual prop- erty rights promote “dynamic competition”, as this depends on the nature of innovative activity in the industry (includ- ing the degree of cumulative innovation) or the strength of IP protection, among other factors. If that is true the fact that competition law focuses on “static competition” or “dynamic competition” is irrelevant, with regard to the interaction be- tween these two areas of law. Indeed, a static competition law analysis might be the least imperfect option, if it is com- pared to the choice of protecting IP rights that would not advance “dynamic competition” but would restrict “static competition”. Protecting “static competition” is better than not protecting any form of competition. Second, even if one assumes that intellectual property rights promote “dynamic efficiency” or “dynamic competition”,1 a rather blunt as- sumption with regard to the available evidence so far, it is also unclear how that would affect the interaction between competition law and intellectual property rights. If compe- tition law pursues both “dynamic competition” and “static competition”, it would be a far superior instrument than intel- lectual property law, which would sacrifice “static competi- tion” for “dynamic efficiency”, unless one considers that “dy- namic efficiency” weighs more than “static efficiency” and that the methodology for incorporating dynamic efficiency in intellectual property law are superior than those available in competition law analysis. However, there is no reason to as- sume that intellectual property law has developed a superior “technology” than competition law for incorporating dynam- ic efficiency concerns in the analysis. It is only if competi- tion law pursues exclusively “static efficiency” that it would constitutes an inferior alternative to intellectual property law, should it be assumed that intellectual property promotes “dynamic efficiency”. Hence, by bringing “dynamic competi- tion” and innovation to the centre of competition law, com- petition law scholars may finish by transforming competition law to a more effective regulatory instrument than intellec- tual property in promoting innovation. (ii)  Technology and innovation markets in US and EU competition law The US DOJ and FTC Guidelines for the licensing of IP note that an arrangement can affect price or output in three types of markets: a market for existing goods and services, a tech- nology market consisting of intellectual property that is li- censed and its close substitutes, and an innovation market consisting of the research and development directed to par- ticular new or improved goods or processes and the close substitutes for that research and development, “tomorrow’s products”.2 Technology and innovation markets serve as analytical tools to predict changes in the price or output of goods and services. 1 Assuming that innovation is the first order preference of consumers and that dynamic competition is the process that enables consumers to maximise their utility, the concepts of “dynamic efficiency” and “dynamic competi- tion” are close to each other and can be used interchangeably. 2 US DOJ and FTC Guidelines on the licensing of IP rights, (n 220) Section 3.2. The distinction between these three markets was first noted by William F Baxter, ‘The Definition and Measurement of Market Power in Industries Characterized by Rapidly Developing and Changing Technologies’ (1984) 53 Antitrust Law Journal 717. According to the US DOJ and FTC Guidelines, technology markets consist of the intellectual property that is licensed and its close substitutes, technologies or goods that are close enough substitutes significantly to constrain the exer- cise of market power with respect to the intellectual property that is licensed. The concept is used when rights to intellec- tual property are marketed separately from the products in which they are used, technology being an input, which is in- tegrated either into a product or a production process. That would be the case, for example, of an upstream firm that is not vertically integrated downstream to the production and commercialisation of the products. The concept is referred to also in the EU Block exemption regulation on the transfer of technology agreements and Guidelines.3 The delineate the relevant technology market, both the European Commission and the US Agencies will apply the hypothetical monopolist test (or SSNIP test),4 which identifies the smallest group of technologies and goods over which a hypothetical monop- olist of those technologies and goods likely would exercise market power, by imposing a small but significant and non- transitory increase of the price (e. g. the royalties) of a level of 5–10%. The concept of innovation markets enables competition au- thorities to assess the effects of an anticompetitive practice on research and development efforts and eventually future product markets. Gilbert and Sunshine have suggested a five steps process for identifying innovation markets: first, identify the overlapping RD activities of the merging firms, second, locate any alternative sources of RD, third, evalu- ate actual and potential competition from downstream prod- ucts that could make it unprofitable for a hypothetical RD monopolist to raise price or reduce output; fourth, assess potential competitive effects on investment and RD that could result from the increased concentration brought about by the practice; fifth, assess any efficiencies arising from the practice that would likely increase output and lower the post- practice price of RD in the innovation market under review, in order to determine whether such efficiencies would be sufficient to outweigh any likely anticompetitive effects.5 An alternative to the innovation markets approach would be to use potential competition theory and in particular consider the possibility of limit pricing, the strategy of constraining price in order to reduce the risk of future entry.6 Applying po- tential competition analysis would however require that one of the firms is already an established supplier of the relevant good and service, which is not always the case and some effects, for example possible delays in introducing a new drug in the market, cannot be captured by the tool of po- tential competition.7 The concept of innovation market thus extends the ability of competition law to assess effects on research tools or processes competition. The concept has 3 Guidelines on the application of Article 81 of the EC Treaty to technology transfer agreements (n 106) para 19–25. 4 Small but Significant and Non-transitory Increase in Price test. 5 Gilbert and Sunshine (n 247) 596–597. 6 Robert J Hoerner, ‘Innovation Markets: New Wine in Old Bottles?’ (1995) 64 Antitrust Law Journal 49. 7 Richard J Gilbert, ‘Competition and Innovation’ in Wayne D Collins (ed) 1 ABA Section of Antitrust Law, Issues in Competition Law and Policy 577, 583 (American Bar Association 2008) Ch 26.
132 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 nevertheless been subject to a number of criticisms: first, RD is only an input to the production of goods and ser- vices and competition law analysis should focus on outputs, the actual supply of future goods and services; second, the sources of RD may be difficult to identify as discoveries may come from unexpected places; third, economic theory does not provide a solid empirical basis on the assumption that the decrease in the number of firms engaged in RD will affect negatively innovation (the link between market structure and innovation), as the elimination of redundant expenditure, the reduction of costs and the possibility for the firm to fully capture the results of the RD programme might accelerate the process of innovation (if one takes a Schumpeterian view).1 Recognizing that a licensing arrangement may affect the de- velopment of goods that do not yet exist, the US DOJ FTC Guidelines acknowledge that they will analyse such an impact either as a separate competitive effect in relevant goods or technology markets, or as a competitive effect in a separate innovation market.2 The concept will be used only when the capabilities to engage in the relevant research and develop- ment can be associated with specialized assets or character- istics of specific firms. The authorities will rely on market data or evidence from buyers' and market participants' assess- ments of the competitive significance of innovation market players. The use of this concept in some high profile merger cases has been controversial.3 From the other side of the At- lantic, the EU Guidelines do not ascribe the same importance to this concept than to that of technology markets. The Com- mission accepts that licence agreements may affect innova- tion markets, but in analysing such effects, the Commission prefers to confine itself to examining the impact of the agree- ment on competition within existing product and technology markets. It is only in a limited number of cases that it might be useful and necessary to also define innovation markets, for example where the agreement affects innovation aiming at creating new products and where it is possible at an early stage to identify research and development poles, in which cases it will analyse whether after the agreement there will be a sufficient number of competing research and develop- ment poles left for effective competition in innovation to be maintained. (iii)  Dynamic analysis in the context of competition law assessment in merger control and antitrust In most cases, dynamic analysis is incorporated in compe- tition law assessment with the consideration of “dynamic efficiencies”. As it has been noted by some commentators, “dynamic efficiency in competition economics is connected to whether appropriate incentives and ability exist to increase productivity and engage in innovative activity over time, which may yield cheaper or better goods or new products that af- 1 Ibid. 2 US DOJ and FTC Guidelines on licensing IP rights (n 220), Section 3.2.3. 3 See, for instance, Genzyme Corporation / Novazyme Pharmaceuticals, Inc. and the statement of Chairman T. Muris (critical to the use of the concept): http://www.ftc.gov/os/2004/01/murisgenzymestmt.pdf accessed 28 April 2013. ford consumers more satisfaction than previous consump- tion choices”, the concept relating to “the ability of a firm, industry or economy to exploit its potential to innovate, de- velop new technologies and thus expand its production pos- sibility frontier”.4 Both static and dynamic efficiencies should be taken into account in competition law enforcement. We have previously noted that the evidential requirements for the proof of efficiency gains in competition law, in particular in the context of the EU, might render more difficult the consid- eration of dynamic efficiencies.5 The main difficulties relate, first, to the verification require- ment and that efficiency gains and their passing on to con- sumers (whose position should not be worse than that prior the anticompetitive conduct) must be probable enough, in view of the fact that the burden of proof rests on the defen- dants.6 Firms may have difficulty to meeting the requisite lev- el of proof with regard to causation and the quantification of the incremental surplus created by the additional innovative effort, most of which will relate to future products.7 Remote dynamic efficiencies may also be discounted to some extent against short-term anticompetitive effects. Second, the re- quirement that restrictions should be indispensable for the realization of dynamic efficiency gains (in merger control, any dynamic efficiency put forward should be merger specific) raises the issue of causation and of the existence of less re- strictive to competition alternatives to achieve the same dy- namic efficiency gain.8 Third the trade-off between static al- locative inefficiency, because of higher prices, and dynamic efficiency is particularly difficult to make. Some have opted for a “dynamic pure consumer welfare standard”, in order to balance any consumer harms flowing from short run price increases with consumer benefits from price decreases in the longer run resulting from diffusion of the merger-induced 4 Andrej Fatur, EU Competition Law and the Information and Communication Technology Network Industries (Hart Publishing 2012) 40. See also, Jesús Huerta De Soto, The Theory of Dynamic Efficiency (Routledge 2009). 5 The US Guidelines seem to offer more flexibility to the parties to argue effi- ciency gains. The comparison of anticompetitive harms and procompetitive efficiencies will “necessarily” be a qualitative one. 6 E.g. according to the Guidelines on the Assessment of Horizontal Mergers under the Council Regulation on the Control of Concentrations between Undertakings (EC) [2004] OJ C31/03, paras 79–88, efficiency claims have to be ‘substantiated’, ‘verifiable’, ‘precise and convincing’, and should be quantified ‘ [w] here reasonably possible’. Section 9.3 of Form CO requires notifying parties making efficiency claims to provide detailed quantification, including estimated cost savings and assessments of the significance of new product introductions and improvements. 7 For a detailed analysis, see Christian R Fackelmann, ‘Dynamic Efficiency Considerations in EC Merger Control. An Intractable Subject or a Promi- sing Chance for Innovation?’ Oxford Centre for Competition Law and Policy Working Paper No. L-09/06, pp. 23–32 (concluding that “quantification of dynamic efficiencies appears to be beyond the (pre-sent) powers of eco- nomic analysis, let alone of enforcement practice”. Even if the assessment of dynamic efficiencies is purely qualitative, the EU Horizontal Merger Gui- delines require firms to provide material on the basis of which a “clearly identifiable positive impact on consumers, not a marginal one”, thus raising the standard of proof for the parties). 8 EU Commission’s Guidelines on the application of Article 81 of the EC Trea- ty [now Article 101 TFEU] to technology transfer agreements (n 106) require undertakings arguing dynamic efficiency gains to explain and demonstrate why seemingly realistic and significantly less restrictive alternatives would be significantly less efficient from a dynamic perspective. Again, the US Agencies seem more flexible. The US Guidelines note that “the Agencies will not engage in a search for a theoretically least restrictive alternative that is not realistic in the practical prospective business situation faced by the parties”.
133Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 cost reductions to other competitors.1 However, as we have highlighted above, applying an appropriate discount rate to future time periods, in order to ensure that greater weight will be given to relatively more certain, short run, effects than uncertain dynamic efficiencies, might defeat the purpose of favoring “dynamic competition”. In conclusion, the static and dynamic efficiency trade-off will in most cases take the form of a “rough comparison”.2 A possible solution to the risk of over-considering static alloca- tive inefficiency effects would be to weigh more heavily liked dynamic efficiencies than static effects. Tepperman and Sand- erson provide two reasons for that.3 First, there may be many sources for dynamic efficiencies, while only one for allocative inefficiency, in view of the important spill-over effects that in- novation in one market or sector might bring to other markets or sectors and thus to a different set of consumers. This ef- fect is not taken into account by conventional competition law analysis that focuses on the effects on a relevant market (as a result of the partial equilibrium analysis performed) and does not incorporate in the analysis cross-market effects. The Eu- ropean Commission takes into account the positive welfare effects of an agreement as long as “the group of consumers affected by the restriction and benefiting from the efficiency gains are substantially the same”.4 The Court’s position on this issue seems more liberal. In a number of cases on the applica- tion of Article 101 (3) the Court had regard to advantages aris- ing from the agreement, not only for the specific relevant mar- ket but also for “every other market on which the agreement in question might have beneficial effects”.5 Second, price effects tend generally to be transitory, given the dynamically competi- tive nature of competition, as higher profitability will generally attract new entry and a new round of innovation in order to displace the leader. This conclusion relies on the assumption that the market leader would not be able to block or deter entry through the exercise of exclusive rights (e. g. IP rights) or strate- gic conduct (e. g. predatory pricing, tying). What are the different sources of dynamic efficiency gains?6 First, dynamic efficiency gains may derive from variable and fixed costs savings across time. Second, they may arise from a combination of RD programs or different capabilities cre- ating synergies (these may relate to the integration RD ac- tivity, productive assets or distribution capacity, that is differ- ent segments of the innovative process). In the case of RD synergies this might reduce the risk of a wasteful duplication and the elimination of redundant RD. Third, they might be 1 Steven C Salop, ‘Efficiencies in Dynamic Merger Analysis’ (1995), Statement at FTC Hearings on Global and Innovation-Based Competition, available at www.ftc.gov/opp/global/saloptst.htm accessed 29 April 2013. 2 Tepperman and Sanderson (n 93) 33 3 Ibid 4 European Commission, Notice  – Guidelines on the application of article 101 (3) (n 107) para. 43. The Commission notes, however, in its Horizontal Merger Guidelines (n 278) para. 79, that “(c) onsumers may also benefit from new or improved products or services, for instance resulting from efficiency gains in the sphere of RD and innovation”, thus not confining the consider- ation of efficiencies to a specific relevant market. 5 Case T-86/95 Compagnie générale maritime and others v Commission [2002] ECR II-2011, para. 130; Case T-213/00 CMA GCM Others v Com- mission [2003] ECR II-913, para. 227. 6 Tepperman and Sanderson (n 93) 34–38. economies of scale or scope in RD activities, the assump- tion being that an RD program of some size is more produc- tive than two separate programs of half size. The avoidance of patent thickets issues and a better IP rights enforcement might also be considered as enhancing dynamic efficiency, by enhancing returns to RD efforts. Increased financial re- sources on innovation and improving the spread of RD risk constitute further sources of dynamic efficiency gains. It is worthy of note that neither the EU Guidelines on the Trans- fer of Technology nor the US Guidelines on the licensing of IP examine the different sources of dynamic efficiency and provide guidance on how the trade-off between static and dynamic efficiency will be done in practice. The Guidelines prefer a general presumptions approach that would assume the existence of dynamic efficiencies if the licensing arrange- ment falls within one of the two safe harbours of the regulation (structural indicators, such as market shares or the number of technologies available). The more recent US Horizontal Merger Guidelines include a new section on innovation and product variety, which incorporates dynamic competition in the analysis of anticompetitive effects. It is recognized that “competition often spurs firms to innovate” and that the US Agencies will intervene if “a merger is likely to curtail the merg- er firm’s innovative effort below the level that would prevail in the absence of the merger”.7 The possible effects on innova- tion could take different forms, such as a reduced incentive to continue with an existing product-development effort or a reduced incentive to initiate the development of new prod- ucts. With regard to dynamic efficiencies, the Guidelines note that “in evaluating the effects of a merger on innovation, the Agencies consider the ability of the merged firm to conduct research or development more effectively”, in particular if this may spur innovation without affecting short-term pricing.8 Yet, it is also recognized that “the Agencies should consider the ability of the merger firm to appropriate a greater fraction of the benefits resulting from its innovations”, including licensing and intellectual property conditions, which “affect the abil- ity of a firm to appropriate the benefits of its innovation”. Al- though the Guidelines acknowledge that most weight is given to the results of competition analysis over the short term, it is also noted that “(r) esearch and development cost savings may be substantial and yet not be cognizable efficiencies be- cause they are difficult to verify or result from anticompetitive reductions in innovative activities”, thus opening the door to a more flexible consideration of dynamic efficiencies. The trade-off between static anticompetitive effects (al- locative inefficiency) and dynamic efficiencies may even be more complicated in a multi-jurisdictional setting. One may envisage a situation in which a licensing practice affects con- sumers in jurisdiction A but enables a licensor established in jurisdiction B to profit from dynamic efficiency gains. In principle, this should not pose a problem, as the consumers of jurisdiction A would eventually benefit from the outcome of the innovation in the long run. Yet, it is possible that the 7 US DOJ FTC Horizontal Merger Guidelines (2010), available at http:// www.ftc.gov/os/2010/08/100819hmg.pdf Section 6.4 8 Ibid Section 10.
134 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 product will first be introduced in the market of jurisdiction B, thus benefiting the consumers of this jurisdiction, without the consumers of jurisdiction A being able to enjoy within a reasonable time frame, for different reasons, the benefits of the sacrifice of allocative efficiency for the purposes of in- novation. This issue may become a concern, from a political economy perspective, if the core of the inventive activity is concentrated in some jurisdictions only. d. The need to apply an overall “decision theory” frame- work It should be clear by now that the case law has developed multiple standards in order to tackle the anticompetitive ex- ercise of intellectual property rights. Despite the use of the “property rights” rhetoric, the competition law authorities and the courts do not apply the essential facilities doctrine and take into account the need to protect innovation. The stan- dards used are nevertheless complex and fact-specific and ultimately a source of uncertainty for firms. The need for an overall approach is highlighted by Ahlbors, Evans and Padilla who suggest an “error-cost framework”, which is structured in two stages. First, economic theory and evidence will be used “to assess the cost and likelihood of er- rors resulting from condemning welfare-increasing business practices or condoning welfare reducing ones”; In a second stage, “a legal rule that minimizes the expected cost of inter- vention taking into account the possibility of legal error” will be “selected from a spectrum of standards ranging from per se legality to per se illegality, including the rule of reason”.1 The authors start from the assumption that “what matters is the impact of forcing access on the incentives to innovate, and not the nature of the property rights at stake”.2 What ap- plies to intellectual property rights should also apply to other property rights as both are “the result of previous investment or risk taking”.3 This starting position may be criticised as it is not always true that IP rights are the result of significant previous investment or risk taking. In addition, this approach does not take into account the different degrees of “previous investment and risk taking”. An insignificant inventive effort will be consid- ered the same way a significant one would be. The authors’ assumption may be explained by the fact that they try to avoid the difficulties of balancing incentives to innovate with anticompetitive effects (allocative inefficiencies), which, they consider, is “an extremely complex” and “daunting task” for courts.4 However, even if one could agree that this is an im- portant issue which has not yet been resolved, this is not a valid reason to adopt such a strong assumption. According to Ahlborn, Evans and Padilla, the existence of compulsory licensing will inevitably reduce the incentive ex ante for the IP holder to take the risk to invest in new prod- 1 Ahlborn, Evans and Padilla (n 161) 2 Ibid 1141. 3 Ibid and 1156. 4 Ibid 1143 to 1144. ucts.5 However, even if this hypothesis may be a plausible generalisation, it does not always hold. Increasing competi- tion in the secondary market will exercise pressure on the IP holder to innovate as this will be the only way to maintain its competitive advantage against its competitors. The disincen- tive created by the compulsory license may well exist but it is also important to consider that the IP holders will still have a first mover advantage as it would probably not be before a substantial period of time that their rivals would be able to compete in equal terms. Moreover, it would be possible for the inventor to increase his revenues from licensing. Furthermore, Ahlborn, Evans and Padilla apply the “cost- error framework” to antitrust but not to intellectual property, which, they assume, is the outcome of a meritorious invest- ment and “risk taking” process.6 However, this double stan- dard is not justifiable. Ironically, this approach supposes that decision analysis theory may be useful for assessing anti- trust, which is essentially a judge-made law that follows an adversarial process but not for examining IP rights, which are granted by a regulatory body and therefore it is more likely to be subject to decision errors or capture. Indeed, the protec- tion of IP has expanded considerably the last twenty years following the transformation of economic structures and the focus on international competitiveness. Even trivial “inven- tions” may benefit from an IP protection. The ex post case by case analysis of competition law may be at certain regards superior than the ex ante approach of intellectual property, as market information is most likely available after the IP rights has been granted. However, a procedure of post-grant review may mitigate this concern. Furthermore, the protection of intellectual property is back- wards looking. The examination of the patent application fo- cuses on the “prior art” and there is no assessment of the ex- istence of possible substitutes or potential competition. The problem is particularly acute in emerging industries where prior art is difficult to locate as it is disseminated in scientific journals or in the form of informal know how, with the result that the patent officer’s examination can be easily flawed, from a welfare perspective. Type I errors (over-expansion of IP rights) are therefore more likely to happen than type II errors (under-inclusiveness of IP protection). By limiting the negative effects of type I errors, caused by a broad intellectual property protection, competi- tion law is a necessary complement to intellectual property law. On the above basis, competition law’s intervention is justi- fied if IP law has failed to guarantee the level of innovation in the market.7 This is what happened in Magill where intel- 5 Ibid 1129. 6 Ibid 1141. 7 Thomas Dreier, ‘Balancing Proprietary and Public Domain Interests: Inside or Outside of Proprietary Rights?’ in Rochelle C Dreyfuss, Harry First and Diane Zimmerman (eds) Expanding the Boundaries of Intellectual Prop- erty (Oxford University Press 2001) 295, 312 (antitrust remedies “should be reserved for exceptional situations where intellectual property law has failed”).
135Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 lectual property rights were granted to simple data without any inventive effort having been made. The European Com- munity’s Directive on the Legal Protection of databases, which provides high levels of protection for databases may illustrate the side-effects of a careless intellectual property protection.1 The Directive was adopted following an intense effort of lobbying by database companies and is a compro- mise between the lower “sweat of the brow” copyright pro- tection that was granted to databases in some EU Member States (e. g. UK, Ireland) and the higher standard of copyright protection granted by other Member States (e. g. France). The directive established a legal framework giving a high level of copyright protection to “original” databases, which “by rea- son of the selection or arrangement of their contents consti- tute the author’s own intellectual creation”2 and a new form of “sui generis” protection to non-original databases if the “maker” of the database showed “that there has been quali- tatively and/or quantitatively a substantial investment in either the obtaining, verification or presentation of the contents” of the database.3 The Directive protects a simple compilation of existing basic information, which is the result of some kind of investment. The objective of this form of IP protection is therefore not to protect innovation but to protect the investments of the database “makers” against the “parasitic behaviour” of free riders.4 The sui generis protection granted has the potential to produce important anticompetitive effects. Contrary to a copyright protection, which distinguishes between the idea, which stays in the public domain, and the expression of the idea, which is protected, the database directive gives the possibility to exclude the re-utilisation of the data by others. This is particularly risky for competition, “in cases, where a database is the only possible source of the data contained therein, such as telephone directories, television program listings or schedules of sporting events” and may result in “an absolute downstream information monopoly in derivative information products and services”.5 In response to this risk, article 16 of the Directive required the Commission to submit a report examining whether the application of the sui generis right “has led to abuse of a dominant position or other interference with free competi- tion which would justify appropriate measures being taken, including the establishment of non-voluntary licensing ar- rangements.” Indeed, while the first proposal of the Database Directive provided for the possibility of compulsory licens- ing in order to limit the risk of anti-competitive effects, these provisions have been removed from the final version of the Directive, which only limited the right of the database “maker” in exceptional circumstances.6 This is probably why recital 47 1 Parliament and Council Directive 96/9/EC (n 38). 2 Ibid Art. 3 (1). 3 Ibid Art. 7 (1). 4 First Evaluation of Directive 96/9/EC (n 39) One could remark the “free rid- ers” property rights rhetoric used by the Commission. 5 P Bernt Hugenhotz ‘Abuse of Database Right: Sole-Source Information Banks under the EU Database Directive’ in Lévêque and Shelanski (eds) (n 127) 203. 6 Proposal for a Council Directive on the Legal Protection of Databases, COM (92) 24 final, OJ 1992 C 156/4, art. 8 (1) and 8 (2). provides that the Directive is without prejudice to the applica- tion of Community or national competition rules, making it therefore possible to limit the rights of the database “makers” through competition law. The application of competition law can therefore be seen to be triggered by the failure of the text of the database Directive to take properly into account the protection of cumulative innovation and competition. It is remarkable that the national courts and the European Court of Justice have interpreted the “quantitative substantial investment” requirement of the Directive restrictively in order to avoid the emergence of anticompetitive effects.7 Indeed, the ECJ curtailed the scope of the protection by explicitly re- fusing to adopt the “spin off” doctrine, developed by some Dutch courts, which would make it possible to provide sui generis protection for databases generated as “by-products” of the main activities of the Database “maker” on which the later has a de facto monopoly (e. g. television program listings, railway schedules etc), which is the situation that arose in Ma- gill.8 The ECJ distinguished between creating and obtaining data in order to assemble the contents of a database.9 It also considered that the activity of creating materials that make up the content of a database did not constitute substantial investment in the sense of the directive and that therefore a single-source database was not protected under sui generis rights.10 By adopting a narrow interpretation of the scope of the Di- rective the Court avoided the situation where single-source databases would benefit from the sui generis protection and as a result enable the database “makers” to abuse their dominant position on the information they create. The recent evaluation report of the Database directive also considers the risk of potential anticompetitive effects and examines differ- ent options, ranging from the simple repeal of the Directive to the preservation of the status-quo. While the Commis- sion notes the “attachment” of the EU database industry to the sui generis protection for factual compilations and their “considerable resistance” to any reform (an indication of the “specific-interest group” character of this legislation), it also remarks on the weak empirical support for such a system of protection.11 Less restrictive to competition alternatives for protecting the investments made exist. Indeed, the United 7 Case C-46/02 Fixtures Marketing Ltd. V Oy Veikkaus Ab [2004] ECR I-10365; Case C-203/02 The British Horseracing Board Ltd and Others v William Hill Organisation Ltd [2004] ECR I-10415; Case C-338/02 Fixtures Marketing Limited v. AB Svenska Spel [2004] ECR I-10497; Case C-444/02 Fixtures Marketing Ltd v. Organismos Prognostikon Agonon Podosfairou AE – OPAP [2004] ECR I-10549. For an analysis of national courts’ deci- sions, see First Evaluation of Directive 96/9/EC (n 39) p. 11. 8 Estelle Derclaye, ‘Databases Sui Generis Right: Should We Adopt the Spin- off Theory’ (2004) 26 (9) European Intellectual Property Review 402. 9 Case C-46/02 Fixtures Marketing Ltd. V. Oy Veikkaus Ab (s 302) para 34 (“the expression ‘investment in […] the obtaining […] of the contents’ of a database must […] be understood to refer to the resources used to seek out existing independent materials and collect them in the database, and not to the resources used for the creation as such of independent materials”). 10 Case C-203/02 The British Horseracing Board Ltd and Others v. William Hill Organisation Ltd, (s 302) para 35; Mark J Davison and P Bernt Hugenholtz ‘Football Fixtures, Horseraces and Spin Offs: The ECJ Domesticates the Database Right' (2005) European Intellectual Property Review 113; Estelle Derclaye, ‘The Court of Justice Interprets the Database Sui Generis Right for the First Time’ (2005) European Law Review 420. 11 First Evaluation of Directive 96/9/EC (n 39) p. 5.
136 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 States opted for a system of liability and not of property rights in protecting the investments of the database “makers”.1 The US approach is based on unfair competition principles which protect the database “maker” against misappropriation only if, as a result, there will be market harm.2 The limitation of the scope of intellectual property protection makes it also possible to consider ex ante (before the grant of the IP right) the effects of intellectual property protection on competition and constitutes therefore a conceivable option for attaining the right balance between competition law and intellectual property.3 The European Commission’s recent proposal to amend Directive 98/71/EC on the legal protection of designs4 illustrates the dialectic relationship between the scope of IP rights and competition law.5 By removing Mem- bers States’ option to provide design protection for spare parts of complex products, such as automobiles, the Com- mission seeks to avoid the constitution of monopolies in the aftermarket for spare parts for which “there is no practical alternative”.6 The proposal codifies the case law of the ECJ in Renault and Volvo, whose effect could have been curtailed by the generalisation of the “new product rule” to all refusals to license IP rights, following the ECJ’s judgment in IMS/NDC some months earlier. C.  Illustrations of the Interaction Between Competition Law and IP Rights: a Comparative EU/US Perspective 1. The Patenting Process and Unreasonable Patent Exclusions a. Refusal to license Both EU and US competition law start from the general rule that a duty to deal with a competitor should be rarely im- posed to dominant undertakings. There is no obligation for 1 Feist Publications v Rural Telephone Service Company, 499 U.S. 340 (1991) [The Supreme Court refused to accept that information contained in a tele- phone directory could be protected under copyright laws. A database may only be copyrighted if it possesses some “minimal degree of creativity”]. 2 Guido Westkamp ‘Protecting Databases under US and European Law: Me- thodical Approaches to the Protection of Investments between Unfair Com- petition and Intellectual Property Concepts’ (2003) 34 International Review of Industrial Property and Copyright Law 772. 3 The adjustment of the duration of the IP protection is another option. See, Kaplow ‘The Patent-Antitrust Intersection: A Reappraisal’ (n 206) 1840 (“ […] setting the patent life and determining patent-antitrust doctrine are interde- pendent endeavors; in other words, the system of equations that defines the optimization process must be solved simultaneously”). However, this is unlikely to happen as the duration of the IP protection is usually determined by international treaties, which is impossible or extremely difficult to amend. 4 Directive 98/71/EC on the legal protection of designs [1998] OJ L 289/28. 5 Proposal for a Directive of the European Parliament and of the Council amending Directive 98/71/EC on the legal protection of designs COM (2004) 582 final. 6 Ibid 9. the IP holder to license the use of their IPRs to others. This rule may be explained for three reasons, all accepted as sig- nificant in both US antitrust and EU competition law. First, undertakings should have the right to choose their trading partners and to dispose freely of their property.7 Second, ex- istence of an obligation to license, even for a fair remunera- tion, “may undermine undertakings' incentives to invest and innovate and, thereby, possibly harm consumers”.8 Third, at least in US antitrust law, this cautious approach may also be explained by a concern over the administrability of competi- tion law, as “an antitrust court is unlikely to be an effective day-to-day enforcer of these detailed sharing obligations”, should a duty to license be imposed more frequently.9 In US antitrust law, unilateral refusals to license have been dealt under the following three broad standards.10 In Data General Corp. v Grumman Systems, the First circuit al- though it noted that “exclusionary conduct can include a monopolist’s unilateral refusal to license a copyright” cre- ated a rebuttable presumption that unilateral refusals to li- cense is a “presumptively valid business justification for any immediate harm to consumers”.11 In Image Technical Ser- vices v Eastman Kodak, the Ninth circuit modified slightly that presumption to emphasize more market reality.12 The court recognized that, although intellectual property own- ers are not immune from antitrust liability, “patent and copy- right holders may refuse to sell or license protected work”. Yet, it also noted that intellectual property justifications in this case were pretextual, hence bringing forward the role of intent in the analysis, noting that “neither the aims of intel- lectual property law, or the antitrust laws justify allowing a monopolist to rely upon a pretextual business justification to mask anticompetitive conduct”.13 The approach followed by the Ninth circuit allows evidence of the defendant’s in- tent in adopting its policy to overcome the presumption that a refusal to license is legitimate. Finally, in Re Independent Service Organizations Antitrust Litigation, the Federal Cir- cuit rejected the presumptive legality approach for one that would extend antitrust immunity to refusals to license, in the absence of any indication of illegal tying, fraud in the Pat- 7 Guidance Paper (n 241) para. 75; See also in US antitrust law, United States v Colgate Co., 250 U.S. 300, 307 (1919) “ [i] n the absence of any purpose to create or maintain a monopoly, the [Sherman Act] does not restrict the long recognized right of [a] trader or manufacturer engaged in an entirely private business, freely to exercise his own independent discretion as to parties with whom he will deal”. 8 Guidance Paper (n 241) para. 75; See also in US antitrust law, Trinko (n 117) (“Firms may acquire monopoly power by establishing an infrastructure that renders them uniquely suited to serve their customers. Compelling such firms to share the source of their advantage is in some tension with the underlying purpose of antitrust law, since it may lessen the incentive for the monopolist, the rival, or both to invest in those economically beneficial facilities”). 9 In Trinko, the Court was cautious in finding exceptions to the general rule of no duty to aid a rival, precisely “because of the uncertain virtue of forced sharing and the difficulty of identifying and remedying anticompetitive con- duct by a single firm”. 10 Herbert Hovenkamp, Mark D Janis and Mark A Lemley, ‘Unilateral Refusals to License’ (2006) 2 (1) Journal of Competition Law Economics 1. 11 Data General Corp. v Grumman Systems, 36 F2d 1147, 1187 (1st Cir. 1994) (“an author’s desire to exclude others from use of its copyrighted work is a presumptively valid business justification for any immediate harm to con- sumers”). 12 Image Technical Services v Eastman Kodak, 125 F3d 1195 (9th Cir. 1997). 13 Ibid, pp. 1219–1220.
137Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 ent and Trademark Office or sham litigation.1 The Federal Circuit created a rule of per se legality for refusals to license, even in cases in which the refusal to license would have the effect to influence a market other than that covered by the relevant IPR.2 Following the Supreme Court’s judgment in Verizon Communications v Law Offices of Curtis V Trinko, it looks highly unlikely that a unilateral refusal to deal (and even more a unilateral refusal to license) would be found to violate Section 2 of the Sherman Act.3 In the context of EU competition law, the application of article 102 TFEU, prohibiting the abuses by an undertaking of its dominant position, to unilateral refusals to license IP rights has been an important issue since the decisions of the ECJ in Volvo v Veng and CICRA v Renault.4 In these cases, the ECJ held that the right of the proprietor of a protected de- sign to prevent third parties from manufacturing and selling or importing without its consent products incorporating the design does not constitute an abuse of a dominant position. Otherwise, the IP holder would be deprived of the substance of his exclusive right. However, the Court did not go as far as to create an irrebutable presumption for the exercise of IP rights. A refusal to license may constitute an abuse if the exercise of the IP right would involve, in the part of the under- taking, “certain abusive conduct”, such as an arbitrary refus- al to supply spare parts to independent repairers, the fixing of prices at an unfair level or a decision no longer to produce spare parts for a particular model.5 In subsequent decisions, the Court extended the scope of article 102 TFEU to cover the acquisition by a dominant firm of an exclusive patent li- cense of an alternative technology6 or a refusal to license IP rights in order to defend an existing monopoly power.7 The case law has moved subsequently to develop a stan- dard which takes into consideration the specificity of intel- lectual property rights. The ECJ adopted the “new product” rule in Magill where it held that the exercise of an exclusive right by the intellectual property owner may, in “exceptional circumstances”, involve abusive conduct.8 Exceptional cir- cumstances consist of the following: (i) access is indispens- able, (ii) the refusal to license prevented the appearance of a new product for which there was potential consumer de- mand, (iii) there was no justification for such refusal, (iv) the refusal to license excluded all competition on the second- ary market. By insisting on the requirement that the refusal 1 Re Independent Service Organizations Antitrust Litigation, 203 F.3d 1322 (Fed. Cir. 2000). 2 Ibid, pp. 1327–1328. The Court held that patents could entitle the patent holder to control secondary markets: in this case Xerox’s part patents en- abled Xerox to control the market for service of Xerox copiers as well. 3 Trinko case (n 117), the Supreme Court noting “the few existing exceptions from the proposition that there is no duty to aid competitors”. 4 Case 53/87 CICCRA v Renault [1988] ECR 6039; Case 238/87 Volvo v Veng [1988] ECR 6211. 5 Case 53/87 Renault, (n 323) para 9 6 Case T-51/89 Tetra Pak [1990] ECR II-309. 7 Case T-504/93 Tiercé Ladbroke SA v. Commission [1997] ECR II-923 (the objective of the French race courses was not to extent their monopoly in Belgium (leverage theory) but to protect their monopoly in the French mar- ket, which could be threatened if the Belgian companies were able to take bets for French races). 8 ECJ, Joined Cases C-241/91 and C-242/91, Radio Telefis Eireann v Com- mission (Magill), ECR [1995] I-743. to license prevented the sale of a new kind of product for which there was unsatisfied demand, the ECJ appeared to consider the necessity to protect innovation in the market. In Magill, the refusal to license had impeded the emergence of a new product, a composite TV guide, which the holders of the intellectual property right did not offer and for which there was a potential demand. The weak and questionable nature of the IP right that was involved in this case, a copy- right protection granted on simple TV listings under a “sweet of the brow” standard, may explain the position of the Court, in particular as access to these data was indispensable for the emergence of the new product. The judgment was not also clear as to the cumulative or alternative character of these exceptional circumstances and some confusion re- sulted from a subsequent case of the General Court, which treated conditions (i) and (ii) of Magill as alternative rather than cumulative.9 In the meantime, the Court of Justice in Oscar Bronner, a case which did not involve a refusal to license but the refusal by a dominant firm to share its distribution network with a competitor, interpreted the four conditions of Magill as being cumulative and narrowed down the duty to deal doctrine in EU competition law, by interpreting the indispensability con- dition as requiring evidence from the undertaking requiring access that it should not be economically viable for an un- dertaking with a comparable size with the dominant firm to develop its own facility or input.10 In IMS/NDC Health,11 the ECJ reaffirmed the cumulative char- acter of these conditions and explained that the “new prod- uct or service” rule limits the finding of abuse for a refusal to licence “only where the undertaking which requested the licence does not intend to limit itself essentially to duplicating the goods or services already offered on the secondary mar- ket by the owner of the copyright, but intends to produce new goods or services not offered by the owner of the right and for which there is a potential consumer demand”.12 In Renault and Volvo, both of which involved rights of design on spare parts, the exceptional circumstances were held to exist even if the refusal to license did not impede the emergence of a new product. The identification of two different but intercon- nected stages of production is also important, as it is only if the upstream products or services are an indispensable input for the supply of the downstream product that a refusal to licence may fall within the scope of article 102 TFEU. Yet, as the Court noted, it is sufficient to identify a captive, potential or hypothetical input market, for example by distinguishing between the different stages of the innovation process, the intellectual property right being one of them.13 In its recent Priorities’ Guidance on exclusionary abuses,14 the Commission notes that it will consider unilateral or 9 Case T-504/93 Tierce Ladbroke SA v Commission [1995] ECR II-923. 10 Case C-7/97 Oscar Bronner GmbH Co KG v Mediaprint Zeitungs- und Zeitschriftenverlag GmbH Co KG [1998] ECR I-7791. 11 IMS Health case, paras 34–35. 12 Ibid para 49 (emphasis added). 13 Ibid paras 44–45. 14 Guidance Paper (n 241).
138 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 “constructive”1 refusals to deal as an enforcement priority if all the following circumstances are present: (i) the refusal relates to a product or service that is objectively necessary to be able to compete effectively on a downstream market, (ii) the refusal is likely to lead to the elimination of effective competition on the downstream market, and (iii) the refusal is likely to lead to consumer harm.2 As it becomes clear, the third condition did not exist as such in the case law of the EU courts. The Commission emphasizes the interest of con- sumers and indicates that it will examine the likely negative consequences of the refusal to supply in the relevant market outweigh over time the negative consequences of imposing an obligation to supply. Preventing innovation, in particular stifling follow-on (cumulative) innovation constitutes an ex- ample of possible consumer harm. The Guidance also takes a more liberal view of the condition of indispensability, as the fact that the licensee does not intend to limit herself essen- tially to duplicating the goods or services already offered on the secondary market is not the only instance in which cumu- lative innovation may be considered as likely to be stifled, the Commission adopting a wider interpretation of the restrictive effect on innovation. With regard to possible objective justi- fications, the Guidance recognizes two instances which may give rise to such claims by IPR holders: the need to allow the dominant undertaking to realize an adequate return on the investment required for the development of its input business and the need for the undertaking to generate incentives to invest in the future, taking the risk of failed projects into ac- count.3 These efficiency gains should however be examined under the four conditions test for efficiencies, described be- low. In contrast to US antitrust law, refusals to provide interoper- ability are assessed in the EU under the broader category of refusals to supply.4 The Commission applied Article 102 TFEU to the refusal by Microsoft to supply Sun Microsys- tems the necessary information enabling them to establish interoperability between their work group server operating systems and Microsoft’s PC operating system Windows.5 Mi- crosoft was ordered to disclose interoperability information in a reasonable, non-discriminatory and timeliness way. While the Commission did not contemplate compulsory disclosure of the source code of Windows and the disclosure measure only covered interface specifications, it acknowledged that “it cannot be excluded that ordering Microsoft to disclose such specifications and allow such use of them by third par- ties restricts the exercise of Microsoft’s intellectual property rights”.6 Microsoft’s conduct was not necessarily impeding the emergence of an identifiable new product. Microsoft’s conduct had nevertheless, according to the Commission, the effect of reducing the incentives of its competitors to innovate (and produce new products in the future) and therefore to lim- it consumer choice. The Commission affirmed that intellec- 1 For example, unduly delaying or otherwise degrading the supply of the product or imposing unreasonable conditions in return for the supply. 2 Ibid para 81. 3 Ibid para 89 4 Ibid., para 78. 5 Commission Decision Microsoft (n 228). 6 para 546 and para 1004 tual property rights cannot as such constitute a “self-evident objective justification” for Microsoft’s refusal to supply and employed a balancing test examining if the possible nega- tive impact of an order to supply on Microsoft’s incentives to innovate could be outweighed by its positive impact on the level of innovation of the whole industry (including Microsoft). Taking the view that “Microsoft’s research and development efforts are […] spurred by the innovative steps its competitors take in the work group server operating” system market that “were such competitors to disappear, this would diminish Mi- crosoft’s incentives to innovate”, the Commission concluded that the costs outweighed the benefits in this case. The General Court (at the time the Court of First Instance) confirmed the Commission’s Microsoft decision in 2007.7 While it reaffirmed the four criteria of the ECJ in Magill and NDC Health it also adopted a more open-ended interpreta- tion for some of these conditions. First, the Court used lan- guage that implied that these conditions were not the only exceptional circumstances in which the exercise of the ex- clusive right by the owner of the intellectual property rights may give rise to such an abuse, although it noted that the requirement “that the refusal prevents the appearance of a new product for which there is consumer demand is found only in the case-law on the exercise of an intellectual prop- erty right”.8 Second, the Court gave also a broad interpreta- tion to the “new product rule” of IMS/NDC Health, finding that consumer injury may arise where there is a limitation not only of production or markets, but also of technical development.9 Contrary to Magill and IMS, Microsoft’s conduct did not im- pede the emergence of identifiable new products but affect- ed the competitive process that would have brought about these new products in the future. Third, the Court interpret- ed “consumer harm” broadly noting that consumer choice would be affected if rival products of equal or better quality would not be able to compete on equal terms at the market.10 SUMMARY. There is a significant divergence between US antitrust law and EU competition law in the treatment of uni- lateral refusals to license. US antitrust law is relatively permis- sive for this type of conduct, even in the context of an en- trenched dominant position. It is only in rare circumstances that an obligation to license has been imposed. Following the Supreme Court’s judgment in Trinko, the emphasis is put on dynamic efficiency and the incentives of the dominant un- dertaking to invest and not on the allocative efficiency losses of monopoly pricing. On the contrary, in Europe, refusals to license may fall under Article 102 TFEU in “exceptional cir- cumstances”. The interpretation of the case law and in par- ticular the decisional practice of the Commission and its soft law rule making activity indicate, however, that these “excep- tional circumstances” have been expanded to cover an ar- ray of situations and that the conditions set by the ECJ in IMS/NDC Health do not effectively limit the scope of liability under Article 102 TFEU. 7 Microsoft CFI case (n 118). 8 Ibid paras 332–334. 9 Ibid para 647. 10 Ibid para 652.
139Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 b. Anticompetitive abuses of the IP system The value of an IPR, in particular a patent, lies in the fact that it can be enforced against infringers. However, dominant firms have been found in both US antitrust law and EU competition law to abuse the regulatory and litigation system with the aim to raise the costs of their rivals, exclude competition and ulti- mately harm consumers. The abuse may take the form of (i) a fraudulent litigation or some form of misrepresentation in the context of the regulatory process at the patent offices, (ii) or it might also consist in instigating litigation with the collateral purpose of inflicting an anticompetitive injury. In the context of patent litigation, this conduct may take the form of com- petition law (antitrust) counterclaims to patent infringement claims, what is generally referred to as “sham litigation” in the US or “vexatious litigation” in Europe. It is important here to note that what constitutes a restriction of competition in these cases is not the use of the regula- tory or litigation process itself but the abuse of that process. The restriction of competition flows directly from a “private” action, as the injury would have happened no matter what the government official or judge would have decided. What is important is to establish criteria enabling the decision-maker to distinguish a legitimate use of the regulatory process or the courts from the abuse of these processes. With regard to the first type of abusive conduct, the Supreme Court held in Walker Process Equipment that a defendant in a patent suit might bring an antitrust counterclaim where the allegedly infringed patent was obtained by fraud on the PTO.1 He must show by clear and convincing evidence that there is some fraud or “inequitable conduct” from the patent holder. Not any misrepresentation from the patent holder in the pat- ent application process is sufficient to make a patent unen- forceable. The US courts require high standards for the proof of “inequitable conduct”: this includes a misrepresentation of a material fact, the falsity of that representation, the in- tent to deceive, a justifiable reliance upon the representation by the party deceived and a showing of “materiality”, that is injury to the party deceived as result of the misrepresenta- tion (the patent examiner would not have issued the patent if the misrepresentation was not made).2 The important ques- tion to ask, once the infringement action is filed is whether the infringement plaintiff knew or should have known that the action is improper. In addition to “fraud” or “inequitable conduct” element of the offense, which has been broadly interpreted,3 US courts require, as in all Section 2 Sherman 1 Walker Process Equipment v Food Mach. Chem Corp., 382 US 172 (1965). 2 Nobelpharma AB v Implant Innovations, Inc., 141 F.3d 1059 (Fed. Cir. 1998). For a critical analysis of this case law see, Herbert Hovenkamp, ‘The Walker Process Doctrine: Infringement Lawsuits as Antitrust Violations’ University of Iowa Legal Studies Research Paper No. 08–36 (1 September 2008) avail- able at http://ssrn.com/abstract=1259877 accessed 28 April 2013. 3 Hovenkamp, ‘The Walker Process Doctrine’ (n 345) 4, noting that “infringe- ment actions can also be qualifying exclusionary practices […] when they are based on valid patents that are known by the infringement plaintiff to be unenforceable as a result of improprieties in procurement, or on valid patents but where the infringement plaintiff knew or should have known that the infringement defendant was not an infringer” or “when the infringement plaintiff bases its cause of action on unreasonable and clearly incorrect in- terpretations of questions of law”. Act cases, evidence that the conduct is reasonably capable of maintaining or extending monopoly power by impairing the opportunities of rivals. In the EU, the Commission and the EU Courts may also ap- ply Article 102 TFEU to fraudulent misrepresentations by a dominant undertaking to a Patent Office (during opposition and appeal procedures) or a national court (during patent liti- gation) in order to procure IP rights. For example, in 2005 the European Commission found Astra Zeneca guilty of having abused dominance by using its IPRs and the pharmaceuti- cal regulatory system to prevent or delay the marketing of generic versions of its ulcer treatment drug, Losec.4 Astra Zeneca had submitted misleading information to national patent offices in order to acquire supplementary protection certificates (SPCs) which would extent the patent protection for Losec and then defending those in court and for misusing national rules by launching a tablet form of the drug and with- drawing authorizations for the original version of its drug Lo- sec in certain national markets where patents or SPCs were due to expire. The General Court upheld the decision of the Commission finding that the misleading nature of represen- tations made to public authorities must be assessed on the basis of objective factors, proof of the deliberate nature of the conduct and of the bad faith of the undertaking in a domi- nant position not being required for the purposes of identi- fying an abuse of a dominant position.5 However, the ECJ found that intention was a relevant factor in the assessment of abuse in this case, the Court also emphasizing that domi- nant companies do not need to be “infallible” in their deal- ings with regulatory authorities and each objectively wrong representation will not necessarily be an abuse.6 As a result of this case dominant companies would not be considered to have engaged in abusive conduct simply because a patent application was struck down when challenged. Indeed, “in- novative companies should not refrain from acquiring a com- prehensive portfolio of intellectual property rights, nor should they refrain from enforcing them”.7 Competition authorities in Europe and the US have also found that the commencement of litigation may be abusive in limited circumstances. The reasons pushing the competition authorities to intervene against this type of conduct are not hard to imagine. First, litigation of IPRs is particularly signifi- cant in some economic sectors, such as the pharmaceutical industry, as originator companies use a variety of instruments to extend the commercial life of their medicine, including litigation.8 Second, litigation costs are important. The Euro- pean Commission found in its recent Pharmaceutical Sector Inquiry that the average duration of opposition and appeal proceedings averages 2,8 years (from 6 months to 6 years in some Member States), litigated infringement proceedings 4 2006/857/EC: Commission Decision, AstraZeneca [2006] OJ L 332/24. 5 Case T-321/05, Astra Zeneca v Commission (n 204), para. 356. 6 Case C-457/10P, Astra Zeneca v. Commission (n 204). 7 Ibid para 188. 8 European Commission, Executive Summary of the Pharmaceutical Sector Inquiry Report (2009) (n 202), noting that “(t) he number of patent litigation cases between originator and generic companies increased by a factor of four between 2000 and 2007”.
140 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 could take about 7 years, the average duration of interim injunctions granted was 18 months and litigation costs sig- nificant in view of the fact that patent infringers (in this case generics) face multiple actions in multiple states, given the absence of a unified EU patent system.1 “Sham” or “vexatious” litigation refers to the predatory use of adjudicative procedures to achieve anticompetitive goals. It is a typical case of non-price predation: the predator uses le- gal processes to impose expenses and delay, at little cost to itself. In the United States, an exception to Noerr-Pennington immunity2 exists where one uses the governmental process, rather than its outcome, as a sham to cover anticompetitive conduct.3 In Europe, vexatious litigation may constitute an abuse of a dominant position, contrary to article 102 TFEU.4 The key piece of evidence in identifying sham litigation is the absence of genuine interest in receiving judicial relief. Estab- lishing the genuine motive of the plaintiff, therefore, has been the central issue to much of the case law on sham litigation in Europe and in the United States. In practice, courts adopt two different approaches to identify sham claims. Some took a narrow view and defined sham litigation as a pattern of baseless claims made without regard to their merits, and designed to delay and tie up the judicial process. Others based their assessment of the real motive of the plaintiff on a cost-benefit analysis of his economic inter- est to bring suit. With regards to the first approach, the existence of a preda- tory intent is clearly demonstrated in situations of misrepre- sentations of facts or law to tribunals, perjury, fraud or bribery. However, the courts also consider as sham litigation actions that are manifestly unfounded or without probable cause. In assessing the existence of probable cause the courts examine the situation existing when the action in question was brought. Probable cause to institute civil proceedings requires no more than a reasonable belief that there is a chance that a claim may be held valid upon adjudication. This approach makes virtually conclusive the presumption that a successful suit cannot be a sham. It requires as a first step of the analysis of the claim of sham litigation by the courts, the proof that the lawsuit is objectively baseless, in the sense that no reasonable litigant could realistically expect success on the merits. However, there are important reasons to ob- ject to this test. Probable cause may be absent if the claim is not supported by the adequate factual evidence. It is also possible that a claim is considered baseless because of a misconceived interpretation of the law. However, in this some courts may consider baseless an action that other courts will 1 European Commission, Pharmaceutical Sector Inquiry – Final Report (n 43), pp. 202–253 and 394–415. 2 Noerr-Pennington immunity holds that, efforts to influence public officials through lobbying, publicity, and other contact are protected by the petition clause and are not a violation of antitrust law even when the petitioning ac- tivity is undertaken for a disfavored motive, such as eliminating competition. See, e. g., United Mine Workers v Pennington 381 U.S. 657 (1965); Eastern Railroad Presidents Conference v Noerr Motor Freight 365 U.S. 127 (1961). 3 Walker Process Equipment v Food Machinery and Chemical Corp. (1965) 382 US 172. 4 Case T-111/96 ITT Promedia NV v Commission (1998) ECR II-2937. consider meritorious. This risk is particularly present in situ- ations in which the concept of what constitutes a baseless claim may be influenced by the court's conception of the ad- equate balance to achieve between allocative and dynamic efficiency. The establishment of a bright-line rule may lead to an important risk of false negatives. Furthermore, it might not be objectively reasonable to bring a lawsuit just because there is a probability of some success on the merits, no mat- ter how insignificant the value of the claim might be. The second approach is broader. The fact that the claim is not baseless does not preclude the finding that the use of litigation constitutes an antitrust violation. Rather, the exis- tence of sham litigation is evaluated by a purely objective test focusing on the economic interest of the plaintiff to bring le- gal action. What counts is whether the suit's expected value to the plaintiff exceeds its costs. The economic test for sham litigation is essentially a predation test, as it requires the proof of a profit sacrifice, which cannot be recouped by the plain- tiff at a later stage in the event his legal action is successful. The application of this test raises numerous questions. For instance, information with respect to relative legal merits of the opposing parties and the amount of recovery may be pri- vately held. The parties must learn about each other before they can identify suitable settlement terms. This learning is difficult because of incentives to misrepresent private infor- mation. Further, economies of scale in legal services may prompt large or dominant firms to follow anticompetitive rent- seeking strategies. As a result, some anticompetitive rent- seeking cases may be wrongly identified as non-predatory. The forgoing leads us to the question as to what is a workable standard for establishing the existence of sham litigation. Un- like the vast literature on predatory pricing, economists have had little to say on the issue of predatory sham litigation. Eco- nomic literature has yet to produce an objective examination of the incentives for sham acts. In US antitrust law, the Supreme Court has adopted a two parts test, combining an objective with a subjective approach: (i) the lawsuit must be objectively baseless, no reasonable liti- gant could realistically expect success on the merits; (ii) only if the challenged litigation is objectively meritless may a court examine the litigant’s subjective motivation (his bad faith).5 Thus, motive alone cannot make viable a Section 2 Sherman Act case for infringement or misappropriation of intellectual property simply because the IPR turns out to be invalid.6 Similarly, because of the additional subjective requirement, objective baselessness alone, although necessary, is not by itself a sufficient element of a competition law claim.7 It is not sufficient that the underlying claim is objectively baseless; the claimant (in the IP infringement case) must know or be- lieve that it is. In EU competition law, the General Court found that bringing legal proceedings may constitute an abuse only in “exceptional circumstances”, namely (i) where the action cannot reasonably be considered as an attempt to establish 5 Professional Real Estate Investors, Inc v Columbia Pictures Indus., Inc, 508 U.S. 49 (1993). 6 Ibid para 66. 7 Ibid para 61–62.
141Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 the rights of the undertaking concerned and would therefore serve only to “harass” the opposite party and (ii) the action is part of a plan whose aim is to eliminate competition.1 This test seems to be more geared towards the intent of the claim- ant than the US antitrust two parts test, yet focusing on an objective definition of that intent by inferring it from the ab- sence of any other plausible explanation for the claim than a harassment strategy of the other party. The application of these criteria in practice presents a number of difficulties, in particular with regard to the complex patent environment in certain industries (e. g. pharma). In the context of this industry, litigation almost always raises disputes on seemingly genuine or reasonable issues about infringement, sometimes involving secondary patents filed by the originator some years after the grant of a primary or base patent raising material issues as to the scope of the patent and the abil- ity of the generic firms to invent around the claimed patent.2 Patent litigation in this area is also initiated in an important proportion by generics firms seeking declarations of non-in- fringement or declarations of invalidity, thus breaking with the “mould” envisaged by the test.3 It has also been noted that a dominant undertaking initiating the IP litigation would be required to show, as a defence to the antitrust counterclaim, that it believed at the time of initiating this litigation that it had good prospects of success, by disclosing privileged informa- tion the undertaking received from its counsel on the suc- cess of the litigation or internal documents on the perceived value of patent or IPR.4 SUMMARY. This area of interaction between competition law and IPRs still remains largely unexplored and involves some difficult compromises, as access to justice should be preserved, while competition in the marketplace preserved. The recent enforcement activity of the European Commis- sion might offer an occasion to address some of the complex evidential challenges in this area of competition law.5 2. The “Innovation Commons” In some key industries, such as semi-conductors, com- puter software, biotechnology, nanotechnology, electronics, amongst others, the fuzzy boundaries of individual IPRs, the development of complex products requiring a variety of in- puts and complementary assets, the importance of litigation following up disputes over appropriability and the need to organize the sharing of benefits between the actors present at different stages of the innovation process, has led to the 1 Case T-111/96, ITT Promedia NV v Commission (1998) ECR II-2937, paras 55 and 57. 2 Simon Priddis and Simon Constantine, ‘The Pharmaceutical Sector, Intel- lectual Property Rights, and Competition Law in Europe’ in S. Anderman A. Ezrachi (eds.), Intellectual Property and Competition Law (n 167) 241–275, 267. 3 Ibid 4 Ibid 268. 5 See, for instance the recent European Commission’s investigation of the patent infringement claims of Laboratoires Servier against Apotex. Europe- an Commission Press Release, MEMO/09/322, available at http://europa. eu/rapid/press-release_MEMO-09–322_en.htm accessed 28 April 2013. development of “innovation commons”, enabling the sharing of information protected by IPRs and avoiding the problem of blocking patents. When licenses from too many individual IP holders are required, firms might under invest in the com- mercialization of downstream technologies, thus imped- ing RD activity by making it difficult for firms to operate without extensive licensing of complementary technologies. The fragmentation of IPRs may impede the development and commercialization of new products or may increase considerably their cost. Focusing on the biotechnology in- dustry, Heller and Eisenberg have discussed the “tragedy of the anti-commons” that may arise when there are multiple gatekeepers, each of whom must grant permission before a resource can be used: when IPRs are fragmented, the re- source is likely to be underused and thus innovation will be stifled.6 There is empirical evidence of this “anti-commons” problem and the resulting fragmentation of IPRs in various industries. For example, Hall and Ziedonis have examined patenting in the semi-conductor industry and found that this was higher in the presence of a low concentration of patent rights among rival firms, that is, a situation of greater frag- mentation of patent rights. These empirical studies indicate that firms attempt to defend themselves from the anti-com- mons problem by developing strategies of defensive patent- ing in order to strengthen their bargaining position, thus at the same time increasing the likelihood of a “tragedy of anti- commons”.7 Innovation commons may take different forms: those work- ing within the framework of IPRs include patent pools and cross-licensing arrangements, blanket licensing, coopera- tive standard setting and settlement of IP related disputes. The management of common resources provides benefits in comparison to the organization of the activity within a firm, as it enables the public to benefit from communal development, but also competition. In certain circumstances it can be a su- perior alternative than individual IPRs, dealing with the prob- lem of “excessive or misaligned” IPRs and the constitution of “patent thickets”. Patent thickets are particularly common in technology areas that are densely populated by patents have overlapping claims relating to similar technology. This overlapping set of patent rights requires that those seeking to commercialise new technology obtain licenses from mul- tiple patentees. This leads first to increased transaction costs associated with negotiating with multiple patent owners if a license is needed to avoid infringement. Second, producers may infringe patents inadvertently, because it is difficult to identify overlapping patents or because the patent boundar- ies are hard to determine prior development of the invention. Third, inventors may face potential litigation from upstream firms that do not practice their patents and hence keep them in relative obscurity, thus increasing litigation costs. Fourth, when multiple patents cover complementary components of a technology, patentees may exclude each other from using the technology as produces will have to navigate a “thicket” 6 Michael A Heller and Rebecca S Eisenberg, ‘Can Patents Deter Innova- tions? The Anticommons in Biomedical Research’ (1989) 280 Science 1. 7 Bronwyn H Hall and Rosemarie H Ziedonis, ‘The Patent Paradox Revisited: An Empirical Study of Patenting in the U. S. Semiconductor Industry, 1979– 1995’ (2001) 32 (1) Rand Journal of Economics 101.
142 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 of conflicting rights to use their invention. The risk of exclu- sion may be intensified if patent holders strategically engage in building thickets of patents in order to force innovators to share rents under cross licenses or to develop a patent port- folio for defensive purposes. Small and medium enterprises (SME) may also be at disadvantage than large incumbents disposing of strong patent portfolios, which may conclude between them cross-licensing arrangements excluding SMEs from entering markets. Patent thickets may produce negative welfare effects. It is well known in economics that when firms with market power sell complementary goods, their combined price will typically be higher than if both were sold by a single monopolist. This phenomenon called double marginalization may be particu- larly acute in high technology fields. In high-tech fields where innovation is rapid and cumulative, a large number of patents may touch on the same new technology. Double marginal- ization can make the technology expensive to commercial- ize, harming downstream producers and consumers as well as the innovators the patent system was designed to reward. This complements problem may even become worse if the downstream firms using the various inputs truly require the IPRs controlled by the upstream firm to make their products. First, the downstream producer will have to pay royalties to multiple patent owners, leading to the increase of the total amount of royalties paid, leading to high royalty overcharges that act as a tax on new products incorporating the patented technology, thereby impeding rather than promoting innova- tion (royalty stacking). This issue is examined in more detail in a different part of the report. Second, it would have been possible for the downstream producer to invent around the blocking patents if that manufacturer were aware of the pat- ent and disposed of the time to do so. However, the situa- tion is different if the downstream producer becomes aware of the patent after the downstream product has been de- signed and placed into large-scale production. In this case, the manufacturer would have incurred asset specific invest- ments for the use of the specific technology and would be in a far weaker negotiating position. The patent holder could thus seek far greater royalties, backed up with the threat that she may interrupt the productive activity of the manufactur- er. The producer’s only options in this case would be either to negotiate in a weak bargaining position with the patent holder or go back and redesign the product, re-launch its production, solve any compatibility problems there might exist between the different versions of the product, activities that would impose a huge cost. Consequently, the down- stream producer is highly susceptible to hold up by the pat- ent holder (the hold-up problem). Hold out can also arise if the downstream producer needs multiple complementary IPRs which are procured in a sequenced fashion, but patent holders strategically delay the start of the negotiation and thus get the greatest surplus because of the increased bar- gaining power that would result from their position as the last bidding seller.1 1 Robert P Merges, ‘Contracting into Liability Rules: Intellectual property Rights and Collective Rights Organizations’ (1996) 84 California Law Review 1293. A possible solution to the double marginalization problem is the vertical integration of the companies controlling com- plementary assets. Such a solution may however decrease competition more than what is necessary for the resolution of the problem and might be less optimal than a solution that enables firms to cooperate while maintaining some degree of competition between them. Alternatively, the undertakings controlling these assets may coordinate their activities in a cooperative setting that would enable them to deal with the complements and the hold-up problems by cross-licensing their IPRs. Any cooperation and cross-licensing would be superior to a world in which patent holders fail to cooperate. Such cooperation may however face obstacles with regard to competition law’s sensitivity to the cooperation of under- takings that might be potential competitors in different cir- cumstances. As a matter of public policy coordination will certainly generate benefits to the parties, but one cannot as- sume that it will always be compatible with the public interest to promote competition and protect the consumers. We will examine the application of competition law in Europe and the US to the various coordination mechanisms put in place in order to deal with the complements and the hold-up prob- lems. a. Patent pools and cross licensing Patent pools and cross-licensing arrangements constitute a natural solution to the complements problem.2 Under a pat- ent pool, an entire group of patents is licensed in a pack- age, either by one of the patent holders or by a new entity established for this purpose, offering a “one stop shop” to all members of the pool to have access to the desired pat- ents. Patent pools also enable non-members to have access to the patented technology at a royalty rate established by the members of the pool. Patent pools go back a long time and in some cases their creation was initiated by the State. In 1917, during the First World War, US aircraft manufacturers were asked by the US government to participate to a patent pool because ongoing litigation between the company es- tablished by the Wright brothers had led aircraft production to a stalemate. Patent pools are often developed in conjunc- tion with technological standards (e. g., the MPEG-2 video and DVD standards in the late 1990s). When patents in a pool are complements, the pool can lower their combined price, reduce transaction costs by limiting the number of individual licensing agreements required to make use of the technology) and thus increase licensing revenues. Pools may also reduce costs by reducing the occurrence of infringement litigation. Patent pools may however also be used to eliminate competition between rival technologies and facilitate cartelization. Participants in a patent pool might be able to use it as an opportunity to exchange competitively sensitive information on prices, output, marketing strategies 2 Cross-licensing arrangements take the form of bilateral agreements under which two firms license large blocks of their respective patents to one an- other so as to avoid infringement litigation. That removes the need of patent- by-patent licensing and reduces transaction costs. Patent pools intervene in situations in which a firm requires licenses to a small number of patents held by each of many firms.
143Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 etc. While recognizing the benefits of patent pools, competi- tion authorities at both sides of the Atlantic have subject pat- ent pools to competition law scrutiny, in particular with regard to their formation, the selection of the included technologies and their operation. With regard to cross-licensing, the US Guidelines consider that when cross-licensing allows firms to combine comple- mentary factors of production, such licensing can be pre- competitive.1 The Agencies apply a rule of reason analysis to all cross-licensing arrangements, inquiring whether the restraint harms competition among entities that would have been actual or likely competitors in the absence of the li- cense and whether the restraint is reasonably necessary to achieve precompetitive benefits that outweigh anticompeti- tive effects.2 However, they take a different perspective when cross-licensing constitutes a method for collusion on price or output by downstream competitors: arrangements de- termined to be mechanisms of naked price fixing or market division are analyzed under the per se prohibition rule.3 The Agencies consider that anticompetitive exclusion because of a cross-licensing arrangement is unlikely unless the parties to the arrangement collectively possess market power.4 The Guidelines’ market share threshold and the number of tech- nologies safe harbors apply in this context. With regard to patent pools, both the US Licensing ar- rangements guidelines and the EU Transfer of Technology Guidelines distinguish between complement and substitute technologies. Two technologies are complements when they are both needed for the production of the product or for carrying out the process to which the technologies re- late. Two technologies are substitute when either technol- ogy enables the downstream manufacturer to produce the product or carry out the process to which the technologies relate. Pools composed of pure substitute technologies are more likely to harm competition and social welfare than are pools of complementary technologies. A further distinction is made between essential and non-essential technologies. Pools which are only composed of essential technologies are always precompetitive. All essential technologies are by definition considered complementary as well. Pools with complementary non-essential technologies may raise some competition concerns and there should be pro-competitive reasons to include non-essential technologies to the pool. The US Agencies apply a rule of reason analysis to patent pools, with the exception of when the pool is a naked re- straint to competition. Patent pools limiting competition among entities that would have been actual or likely poten- tial competitors in a relevant market in the absence of the license have the greatest potential to restrict unreasonably competition. Vertical license restrictions may also harm competition if they foreclose access or raise the price of an important input or if they facilitate horizontal coordination. The US Agencies have completed their policy analysis of 1 DOJ and FTC Guidelines (n 220) § 2.3. 2 Ibid § 3.1. 3 Ibid § 3.4. 4 Ibid § 5.5. patent pools in the Guidelines with a number of favorable business review letters issued by the Department of Justice regarding an MPEG patent pool, two DVD patent pools and a patent platform arrangement involving five separate wireless communication 3G technologies. The FTC has also initiated some enforcement action against patent pool formed by Summit Technologies, Inc and VisX, INC, two firms present in the manufacture and marketing of lasers for vision cor- recting eye surgery. The FTC examined if the two alleged efficiencies of the patent pool could have been achieved by significantly less restrictive means and the patent pool was dissolved following a settlement with the FTC. Categorizing technologies as being complements or substi- tutes is not an easy task as in some cases technologies may display characteristics of both. There is also some discussion over the essential or non-essential character of the technolo- gy, as different tests to define whether the patent is essential to a standard or technology have been put forward.5 Recent patent pools have all been limited to essential patents and provide for independent experts to determine which patents should be included on this basis as a competitive safeguard to ensure that patent pools will not produce any anticompeti- tive effects. The EU Transfer of Technology Guidelines adopts a similar approach.6 Patent pools composed of essential technologies do not fall within the scope of Article 101 (1) TFEU. The inclu- sion of substitute technologies brings the patent pools within the prohibition principle of Article 101 (1) and it is highly un- likely that it will benefit from the legal exception of article 101 (3) TFEU, at least not if the substitute technologies constitute a significant part of the pooled technology, even if parties remain free to grant individual licenses, as this is unlikely to occur. If complementary patents of a non essential nature are included, article 101 (1) becomes applicable because of col- lective bundling, yet article 101 (3) may apply if the nature of the pooled technology is ambivalent (complementary in part, substitute in part) or it changed over time (from essen- tial to non-essential). Market dominating pools are required to practice fair and non-discriminatory terms of licensing and they may not grant exclusive licenses.7 The EU Guidelines on transfer of technology also contain detailed analysis on the institutional framework governing the pool, noting that “(t) he way in which a technology pool is created, organized and operated can reduce the risk of it having the object or effect of restricting competition”.8 Open pools are considered more competition-compatible than pools set up by a limited group of technology owners. The involvement of independent ex- perts to the creation and operation of the pool and for the consideration of whether or not a technology is essential also reduce the likelihood of the pool being found anticompeti- 5 One could distinguish between an “economic” test and a “technically es- sential” test. 6 As technology pools include more than two parties, the Block exemption Regulation 772/2004 on transfer of technology agreements does not apply. However, the Commission provides information on the analytical framework in its Guidelines on transfer of technology agreements. 7 Ibid para 226. 8 Ibid para 230–235.
144 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 tive. The likelihood of sensitive information being exchanged in an oligopolistic setting and the competitive safeguards put in place to avoid this from happening are also examined by the Commission. SUMMARY. Both US antitrust and EU competition law have adopted a flexible approach to patent pools and cross-li- censing, thus facilitating the resolution of the complements and hold up problems that may arise in situation of patent thickets. b. Standard setting and other forms of technology shar- ing Standard setting may take different forms: technical stan- dards may be the consequence of regulatory intervention, cooperative standards may be established through volun- tary standard setting organizations or de facto standards set by the market place may emerge following an intense competition between firms engaged in a winner-take-all standards war. One might think of Microsoft’s Window op- erating system or the QWERTY keyboard layout as illustra- tions of the emergence of the latest type of standard, the firm’s position as market leader enabling it to select the stan- dard (protected by IPRs) and force rivals to obtain a license. Standards provide increased compatibility between differ- ent products, increased interoperability, thus enabling the launch of a network. The role of interface standards is par- ticularly significant in communication technologies, such as cell phones, personal digital assistants, laptops. A standard implemented before the development of a patent thicket may alleviate some of the complements and hold up concerns related to patent thickets. At the same time, standardiza- tion may impose costs, as it locks in consumers to a legacy system, enables hold up in cases essential IPRs have not been declared prior the standard or may enable dominance by big players. The way the industry standard emerges is of particular importance in order to assess its effects on com- petition. A cooperative standard is likely to enable multiple firms to be active in the industry, while the development of a de facto standard may lead to a single, proprietary product, controlled by a dominant firm. Cooperative standard setting involves collaboration between competitors in the context of a Standard Setting Organiza- tion (SSO). SSOs adopt IP-related rules so as to promote cooperation and the development of standards: disclosure rules require participants to the SSO to inform the SSO mem- bers of any IP rights they held on technologies; SSOs are also based on transparency rules enabling members to be kept informed of ongoing and finalized standardization work. Li- censing rules ensure that all members have effective access to the standard on fair, reasonable and non-discriminatory terms (FRAND). As these rules engage actual or potential competitors, they may infringe, in certain circumstances, the provisions of Section1 Sherman Act in US antitrust law or Ar- ticle 101 TFEU in EU competition law. In US law, antitrust liability has been found for participants in a standard setting process abusing of this process in order to exclude competitors from the market.1 Although, according to the Supreme Court, an agreement on a product standard is, after all, implicitly an agreement not to manufacture, dis- tribute, or purchase certain types of products”, US antitrust law has stayed clear from cooperative efforts that aim to set standards as long as the scope of the agreement is limited to standard setting and does not extend to distribution or pric- ing. Integration and risk sharing, even among competitors, has traditionally been classified as a joint venture agreement under US antitrust law, thus escaping per se prohibition.2 In the context of a standard setting organization, the aim of the agreement is not however to share risks but to mitigate a hold up situation, limiting the likelihood that blocking patents may jeopardize the development of a new technology. The ex-ante negotiation of licensing terms by SSO partici- pants may enter the radar of competition authorities, as com- peting firms will be acting jointly to negotiate licensing terms with each of the firms whose technology may be considered for inclusion on the SSO’s standard. Sham negotiations “intended to cloak the true nature of a particular licensing agreement”, are subject to the per se prohibition rule.3 For example, any effort by the SSO members to negotiate a price fixing agreement will be per se illegal. Conduct such as multi- lateral ex ante licensing negotiations or SSO requirements for intellectual property holders to disclose their intended licens- ing terms for technologies being considered for adoption in a standard, taking place before any decision is reached on which technology to include in a standard, will however be examined under the rule of reason standard.4 A series of cases has brought to the attention of competition authorities in the US deceptive conduct by a participant in the context of a SSO. In re Dell, the FTC examined deceptive conduct by Dell, which had omitted to disclose the IPRs held by Dell, prior to the adoption of a standard by the Video Elec- tronics Standards Association. Once this standard has been adopted, Dell informed all the other participants that their im- plementation of the standard violated its exclusive right. The FTC entered into a consent agreement impeding Dell from using the patent against those implementing the standard.5 In Unocal, the Union Oil Company of California had also de- ceptively declared in the context of the SSO’s rulemaking proceedings prior to the adoption of the standard that it had no proprietary rights on technologies included in the stan- dard, before claiming once the technology has been imple- mented and other oil refiners had modified their refineries to comply with the standard the infringement of its patents and the collection of royalties. The FTC successfully challenged 1 Allied Tube Conduit Corp. V Indian Head, Inc., 486 US 492 (1988) (noting that “private standard-setting associations have traditionally been objects of antitrust scrutiny” because of their potential use as a means for anticom- petitive agreements among competitors); American Society of mechanical Engineers v Hydrolevel Corp., 456 US 556 (1982). 2 See, our analysis below III.C.2.e. 3 DOJ and FTC Guidelines on licensing arrangements (n 220) § 3.4., example 7. 4 See, US DOJ and FTC, ‘Antitrust Enforcement and Intellectual Property Rights: Promoting Innovation and Competition’ (April 2007) available at http://www.ftc.gov/reports/innovation/P040101PromotingInnovationand- Competitionrpt0704.pdf last accessed 28 April 2013, pp. 33–56 5 Re Dell, 121 FTC 616 (1996).
145Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 this practice and Unocal agreed to settle in not enforcing the patents relating to the standards.1 As some of these cases are related to FRAND terms related litigation, we will examine this further in the following section. Turning to Europe, the recently adopted Guidelines on the applicability of Article 101 TFEU on horizontal cooperation agreements contain detailed guidance on standardization agreements.2 The Commission examines the effect of the standard-setting process on different markets: (i) the prod- uct or the service market to which the standard relates, (ii) if the standard setting involves the selection of technology and the rights to IP are marketed separately from the products to which they relate, the impact on the relevant technology mar- ket, (iii) on the market for standard-setting, if different stan- dard-setting arrangements exist, (iv) on a distinct market for testing and certification that may be affected by the standard- setting.3 The Commission recognizes that standardization may produce significant positive effects as it encourages the development of new and improved products or markets, but in certain circumstances they might restrict price competition and limit to control production and the level of innovation and technical development, in particular by facilitating collusion or by excluding innovative technologies and foreclosing the mar- ket. The analysis is even more complicated in the context of standard-setting involving IPRs as there are multiple actors in- volved: (i) Companies that are only operating upstream and do not engage in manufacturing. These “non-practising entities” may hold patents essential to a standard, their only source of income being licensing. (ii) Downstream-only companies are solely present at the manufacturing level and do not hold IPRs, their production being based on technologies developed by others. (iii) Finally, vertically integrated companies that both develop technologies and sell products. In negotiations be- tween non-practising entities and vertically integrated compa- nies, the former ones have the upper hand, as the vertically integrated companies may not offer to cross-license their own IPRs. This can lead to situations of patent abuse and excessive royalties, as we will examine further in the report. The possible anticompetitive effects notwithstanding, the Commission recognizes that there is no presumption that holding or exercising IPRs essential to a standard equates to the possession or exercise of market power. Effects on com- petition are assessed on a case-by-case basis. As it is also the case with US antitrust authorities, the Commission considers that using the disclosure rules of the SSO prior to the adoption of the standard to cover jointly fixed prices of either down- stream products or of substitute technologies constitutes a re- striction of competition by object under Article 101 (1). All oth- er arrangements may not be subject to Article 101 (1), unless there are demonstrable anticompetitive effects. According to the Commission, “(w) here participation in standard-setting is 1 Re Union Oil Co. of California, 2004 FTC LEXIS 115 (July 7, 2004); See also, re Rambus, Inc., Dkt. No. 9302, 2006 FTC LEXIS 101 (Aug. 20, 2006), which will be discussed further below. 2 Communication from the Commission – Guidelines on the applicability of Article 101 TFEU to horizontal co-operation agreements, [2011] C 11/1, Part 7. 3 Ibid para 261. unrestricted and the procedure for adopting the standard in question is transparent, standardization agreements which contain no obligation to comply with the standard and provide access to the standard on fair, reasonable and non-discrim- inatory terms will normally not restrict competition within the meaning of Article 101 (1)”.4 The Commission acknowledges the need for the SSO to have transparent participation rules and procedures,5 good faith disclosure rules6 and notes that the SSO’s IPR policy “would need to require participants to have their IPR included in the standard to provide an irrevoca- ble commitment in writing to offer to license their essential IPR to all third parties on fair, reasonable and non-discriminatory terms (“FRAND commitment”)” that “should be given prior to the adoption of the standard”.7 Furthermore, any exclusion by the participants of specified technology from the commitment to offer to license should be done at an early stage of the de- velopment of the standard. If participation to the standard- setting process is open equal access is ensured, allowing all competitors and/or stakeholders in the market affected by the standard to take part in choosing and elaborating a standard, the risks of a likely restrictive effect on competition will be low.8 Similarly, competition between many SSOs or standard- setting processes in the industry will exclude the likelihood of the finding of anticompetitive effects. As it is clearly indicated by the Commission, the analysis should focus on the effects on the market and for this reason the market shares of the goods or services based on the standard will be taken into account.9 Usually market shares of more than 20% may lead to a more intense scrutiny of the SSO’s arrangements. In the worst-case scenario, if anticompetitive effects are identified, article 101 (3) may come into play. The Commission recog- nizes that standardization frequently gives rise to significant efficiency gains. With regard to the pass-on to consumers re- quirement of Article 101 (3), the analysis will focus on “which procedures are used to guarantee that the interests of the users of standards and end consumers are protected”, the Commission noting that “(w) here standards facilitate techni- cal interoperability and compatibility of competition between new and already existing products, services and processes, it can be presumed that the standard will benefit consumers”.10 Presumptions may thus avoid a quite difficult and complex examination of the trade-off between allocative and dynamic efficiency in this context. When, however, standard-setting leads to a de facto industry standard, Article 101 (3) may not enter into play if affords the parties the possibility to substan- tially eliminating competition.11 SUMMARY. Both US antitrust law and EU competition law offer a high degree of flexibility to voluntary standard-setting processes as long as basic rules of transparency, good faith disclosure, or a requirement to commit to license on FRAND terms are implemented. 4 Ibid para 280. 5 Ibid para 280 282. 6 Ibid para 286. 7 Ibid para 285. 8 Ibid para 295. 9 Ibid para 296. 10 Ibid para 321 (emphasis added). 11 Ibid para 324.
146 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 c. (F) RAND licensing obligations As we have previously explained, once a standard is adopted, it is impossible to manufacture products compliant with the stan- dard without infringing the IPRs covering that standard. Hence, once a patented technology is incorporated as an essential part of a standard, the industry gets locked in this standard as switching to an alternative technology may be particularly cost- ly. The holder of a standard essential patent is able to seek a court injunction to block companies from producing any prod- ucts compliant with the standard and to ask for higher royalties than what he would have asked prior to the adoption of the standard. The infringers would have in this case to remove their infringing products from the market and no other choice than to accept licensing terms that they would not have accepted otherwise (a hold up situation). The issue may arise even if the standard essential patent holders have made a commitment to license in (F) RAND terms.1 An often related issue is what constitutes (F) RAND. This is an issue we will examine in more detail when analyzing the application of competition law to pric- ing conduct. However, even in presence of FRAND licensing the level of royalties required may be higher than otherwise would be the case, in particular if the standard essential patents (SEP) are owned by upstream companies that are not active in both RD and the supply of products or services (the so called “non-practising entities”). These may sometimes contribute to the RD effort upstream (e. g. universities and companies ac- tively investing in RD but choosing a licensing IPRs business model) but also “patent trolls”, companies that do not contrib- ute to RD and product development but instead purchasing companies with large patent portfolios, then waiting until an in- dustry is locked into a SEP they own and then tax the industry participants with substantial royalty demands. The risk of hold up is particularly important in complex technically markets in which detailed standards have been developed cooperatively by many companies. As it was explained below, non-practising entities are not constrained by the need to guarantee cross- licensing arrangements, as most vertically integrated compa- nies active in the supply of goods and services do: they can ask for injunctive relief against other companies knowing that they are not exposed to the risk of being subject to similar actions. For similar reasons they do not fear that SSOs may be reluctant to accept in the future their technologies, as they are not ac- tive inventors in the specific industry. Hence, in a case oppos- ing NTP, a non-practising entity holding SEP in wireless email technology and Research In Motion (RIM), the manufacturer of blackberry, NTP’s threat of an injunction ceasing the operation of all Blackberry services by RIM led the later to agree to settle for a sum of $612,5 million. Since the eBay judgment of the US Supreme Court, it is much more difficult for non-practising entities to obtain injunctions in patent infringement cases. However, in Europe, such con- straints in the use of permanent injunctions do not exist yet and although damages are less significant, the availability of 1 In Europe, the term Fair and Reasonable Non-Discriminatory Prices is used. In the US, the term RAND (Reasonable and Non Discriminatory terms) is preferred, as US antitrust law does not deal with exploitative practices and hence “fair” prices. See our analysis below. injunctive relief may enhance the bargaining power of non- practising entities and ensure high rents from settlements. Both US antitrust and EU competition law have touched upon conduct relating to (F) RAND licensing and standard essential patents. We have already examined below the en- forcement of Section 1 Sherman Act and Article 101 TFEU. It is clear from the EU Guidelines on horizontal cooperation agreements that patents declared essential to a standard must be made available on all interested parties in FRAND terms.2 Unilateral conduct may also fall within the scope of competition law, most usually Article 102 TFEU in Europe and Section 5 of the FTC Act in the US. As it has been recognized by the European Commission, “abuse of the market power gained by virtue of IPRs included in the standard constitutes an infringement of Article 102 TFEU”.3 Some of the examined conduct relates to the transferability of the FRAND commitment from the companies engaged in the standard-setting process to the non-practising entities that acquired these patents, following a merger and acquisi- tion process or other transaction. In N-Data, negotiated data Solutions, a non-practising entity obtained certain patents essential to an Ethernet standard developed by the IEEE. N- Data’s predecessor had committed to license its technology for a one off fee of $1000 per license, as a result of which the technology was included in the standard and the industry committed to the standard. Although N-Data had made the acquisition in full knowledge of this commitment of the previ- ous owner, it demanded royalties far in excess of $1000 per license. The FTC alleged that N-Data’s conduct was an unfair practice under Section 5 of the FTC Act harming consum- ers and N-Data agreed to a consent order, which required it to change its licensing terms so as to bring them in con- formity with the commitment of the original patent holder.4 It is noteworthy that the broad interpretation of Section 5 of the FTC Act in this case may be considered as limited by the requirements that (i) the conduct is coercive or oppressive (here it was assumed that the patent hold-up was inherently “coercive” and “oppressive” with respect to firms that are, as a practical matter, locked into a standard) (ii) there is an adverse effect on competition (here the alleged effect was on prices and the integrity of the standard setting-process); and (iii) the injured parties are unable to defend themselves.5 The European Commission has also taken position as to the transferability of the FRAND commitment in its Horizontal 2 Communication from the Commission – Guidelines on the applicability of Article 101 TFEU to horizontal co-operation agreements (n 382) paras 282– 283. 3 Ibid para 284. 4 In re Negotiated Data Solutions LLC, FTC File No. 051–0094, Deci- sion and Order (Jan. 23, 2008), available at http://www.ftc.gov/os/ caselist/0510094/080122do.pdf (note the dissenting statements of Debo- rah Platt Majoras and Bill Kovacic; see also, In re Robert Bosch GmbH, FTC File N. 121–0081, Decision and Order (Nov. 26, 2012), available at http:// www.ftc.gov/os/caselist/1210081/121126boschdo.pdf accessed 29 April 2013. 5 See, Analysis of Proposed Consent Order To Aid Public Comment at 4–6, In re Negotiated Data Solutions LLC, File No. 0510094 (Jan. 23, 2008), avail- able at http://www.ftc.gov/os/caselist/0510094/080122analysis.pdf ac- cessed 29 April 2013.
147Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Cooperation Guidelines providing that “to ensure the effec- tiveness of the FRAND commitment there would also need to be requirement of all participating IPR holders who provide such a commitment to ensure that any company to which the IPR owner transfers its IPR (including the right to license that IPR) is bound by that commitment, for example through a contractual clause between buyer and seller”.1 The litigation strategies employed in the context of SEP have also been examined in the two recent investigations in the US and in Europe. In the US, the FTC has recently conclud- ed a settlement with Google with regard to the conduct of Google’s subsidiary Motorola to renege on its licensing com- mitment before its acquisition by Google made to several standard-setting bodies to license its SEP relating to smart- phones, tablet computers and video game systems on RAND terms by seeking injunctions against willing licensees of those SEPs. Google had acquired Motorola Mobility (MMI) in 2012 including MMI’s patent portfolio of over 24000 patents and patent applications with a number of patents essential to industry standards used to provide wireless connectiv- ity and for internet-related technologies (e. g. smartphones, gaming systems, operating systems, devices offering wire- less connectivity or high definition video). The FTC found that the conduct tended to affect competition in these electronic devices markets and was in violation to Section 5 of the FTC Act. FTC’s settlement requires Google to withdraw its claims for injunctive relief on RAND-encumbered SEP’s around the world n the future. According to the FTC, the proposed settle- ment “may set a template for the resolution of SEP licensing disputes across many industries and reduce the costly and inefficient need for companies to amass patents for purely defensive purpose in industries where standard-compliant products are the norm”.2 In Europe, the Commission approved the merger between Google and Motorola in 2012. To Google’s argument that the new entity would not have the ability to significantly impede effective competition post-merger, as it will be constrained by constrained by the FRAND commitment which has been given by Motorola Mobility, the Commission noted that FRAND commitments “cannot be considered as a guarantee that a SEP holder will not abuse its market power”.3 Accord- ing to the Commission, a SEP holder can certainly threaten to seek or seek injunctions at any time and nothing ensures that a national court in question may grant an injunction with- out a detailed examination of whether FRAND and Article 102 TFEU have been respected, leaving the SEP holder free to enforce the injunction.4 The Commission noted that “the threat of injunction, the seeking of an injunction or indeed the actual enforcement of an injunction granted against a good 1 Communication from the Commission – Guidelines on the applicability of Article 101 TFEU to horizontal co-operation agreements (n 382) para. 285. 2 In re Google Inc., FTC File No. 121–0120 (January 3, 3013), available at http://www.ftc.gov/os/caselist/1210120/130103googlemotorolastmtofco mm.pdf Statement of the Federal Trade Commission. 3 European Commission, Case No COMP/M.6381, Google/Motorola Mobility (February 13, 2012), available at http://ec.europa.eu/competition/mergers/ cases/decisions/m6381_20120213_20310_2277480_EN.pdf accessed 29 April 2013. 4 Ibid para 113. faith potential licensee, may significantly impede effective competition by, for example, forcing the potential licensee into agreeing to potentially onerous licensing terms which it would otherwise not have agreed to”.5 Commenting on this decision, Damien Geradin concluded that “the Commis- sion takes a prudent position” as “while it does not suggest that patent holders who have made a FRAND commitment should always be prohibited from seeking injunctions (which would be an excessive position), it recognizes that there may be circumstances where the seeking of an injunction may be abusive, especially when such injunctions are used to coerce “good faith” licensees to accept licensing terms that it would not accept but for the injunction”.6 The approach followed by the Commission raises the issue of identifying what makes someone a “willing” (good faith) licensee, an issue that was also raised in the US cases. The Commission has recently opened investigations against two SEP holders active in the mobile device industry (Sam- sung Electronics and Google MMI) alleging that by seeking and enforcing injunctions in various Member States’ courts against competing manufacturers based on alleged infringe- ment of certain SEPs, the companies have failed to honor their irrevocable commitments to license any SEP on FRAND terms, that behavior being an abuse of a dominant position.7 These cases may offer the European Commission the oppor- tunity to elucidate its position with regard to the availability of injunctive relief for SEP holders in the case of willing licensees and provide a more detailed definition of the latter category. SUMMARY. Competition law authorities in Europe and the US have recently intervened to control behavior adopted in the context of SSOs and in negotiations between standard essential patent holders and potential licensees outside the standard-setting environment. The trend at both sides of the Atlantic is to limit the right of SEP holders to use injunctive relief and reverse commitments to license in (F) RAND terms taken previously by the original SEP holders. The availability of injunctive relief in this context has already been curtailed in the US, with the recent judgment of the Supreme Court in eBay and the recent actions of the FTC in the enforcement of Section 5 of the FTC Act. In Europe, the recent investigations of the European Commission in the enforcement of Article 102 TFEU signal that a similar move will take place. d. Price fixing and horizontal market restraints Horizontal price fixing or naked agreements seeking to divide the market or to impose output restrictions between com- peting intellectual property owners are prohibited by both 5 Ibid para 107. 6 Damien Geradin, ‘Ten Years of DG Competition Effort to Provide Guidance on the Application of Competition Rules to the Licensing of Standard- Essential Patents: Where Do We Stand?’ (21 January 2013), available at SSRN: http://ssrn.com/abstract=2204359 or http://dx.doi.org/10.2139/ ssrn.2204359 accessed 29 April 2013. 7 European Commission, Commission opens proceedings against Samsung, IP/12/89 (January 31, 2012), available http://europa.eu/rapid/press-release_ IP-12–89_en.htm; European Commission, Commission opens proceedings against Motorola, IP/12/345 (April 3, 2012), available at http://europa.eu/ rapid/press-release_IP-12–345_en.htm accessed 29 April 2013/
148 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Section 1 Sherman Act and Article 101 TFEU. Agreements between competitors that restrict licensing or that give to one competitor the right to veto another’s strategic licensing deci- sions as to pricing, output, innovation will likewise be treated as a per se violation of Section 1 of the Sherman Act.1 In Eu- rope, such restrictions are explicitly excluded from the ben- efit of the block exemption regulation and it is highly unlikely that they might be justified under Article 101 (3) TFEU.2 e. Joint ventures A distinction should be made between horizontal cooperation agreements that constitute joint ventures, which are analyzed under the rule of reason and horizontal price fixing or naked output restrictions that are subject to the principle of per se prohibition.3 To determine whether a particular restraint in a licensing arrangement is given per se or rule of reason treatment, the US Agencies examine whether the restraint in question can be expected to contribute to an efficiency-en- hancing integration of economic activity. Any restraint in a li- censing arrangement that may further the combination of the licensor's intellectual property with complementary factors of production owned by the licensee by, for example, aligning the incentives of the licensor and the licensees to promote the development and marketing of the licensed technology, or by substantially reducing transactions costs should be analyzed under a rule of reason standard. For example, price restraints that limit the independent pricing of the members of the joint venture may be subject to a quick look rule of rea- son approach when they are reasonably necessary in order to achieve the efficiency-enhancing integration of economic activity.4 In some cases, restrictions may be necessary in order to achieve important transactional efficiency benefits. A clas- sic example is collecting societies. In BMI the US Supreme Court held that the blanket licenses issued and priced by the music performing rights organizations ASCAP and BMI were not subject to per se prohibition under Section 1 of the Sherman Act because: (i) they allowed for new, integrated products “entirely different from the product that any one composer was able to sell by himself”, (ii) they generated substantial transaction-cost savings and (iii) they were a practical necessity if songwriters were to be paid for the use of their compositions.5 The BMI approach enables horizontal cooperation arrangements that bring substantial efficiency gains to escape prohibition. EU Competition law is also rela- tively lenient to cooperative joint ventures for production or sales with efficiency gains.6 The EU Courts have also rec- ognized the important transactional benefits of collecting societies,7 although there is recently some skepticism over 1 US DOJ and FTC, Guidelines on Licensing arrangements (n 220) § 3.4. 2 EU Guidelines on Transfer of Technology Agreements, (n 106) Article 4. 3 US DOJ and FTC, Guidelines on Licensing arrangements (n 220) § 3.4. 4 Texaco, Inc. v Dagher, 547 US 1 (2006). 5 Broadcast Music, Inc. v Columbia Broadcast. System, Inc., 441 US 1 (1979). 6 See, European Commission, Guidelines on Horizontal Cooperation Agree- ments (n 382), paras 150–194 (production joint ventures), paras 225–256 (in particular para. 255 for joint ventures on sales). 7 Case 395/87, Ministère public v Jean-Louis Tournier [1989] ECR 2521. the indispensability of the restrictions of competition inher- ent in a collecting society, as individual exploitation using digital rights management systems (DRMs) may technically replace collective administration through collecting societ- ies.8 SUMMARY. Joint ventures may escape prohibition in both US and EU competition law when they allow for efficiency- enhancing integration of assets, in the absence of a naked or hardcore restriction to competition (e. g. cartels). 3. Tying and Interoperability Bundling may take different forms: pure bundling, tying ar- rangements where some of the goods contained in the pack- age are offered on their own (tied product) whereas others are not available individually (tying products), or mixed bundling, which refers to the practice of selling each product as part of a package, as well as individually but to be interesting for consumers the bundle price must be lower than the sum of individual prices. In EU competition law tying arrangements may fall under Articles 101 and 102 TFEU. In US antitrust law they may be analyzed under Section 1 and 2 of the Sherman Act, Section 3 of the Clayton Act or Section 5 of the FTC Act. In addition, tying may establish a basis for a copyright or patent misuse claim. Intellectual property tying claims may take different forms: (i) the tying of a patented device with an unpatented component or when the licensing of one technol- ogy is conditional upon the licensee purchasing a product, (ii) technological tying resulting from product design changes with the aim to combine functionalities between a patented product with an unpatented one, (iii) bundled or package li- censing which bundles an unwanted IPR to another IPR that the licensee desires, the classic example being block book- ing of motion pictures, (iv) the bundling of licensing a specific IPR with franchising. We will focus on patent ties, technologi- cal tying and package licensing. a. Patent ties Tying is a relatively frequent claim related to IP licensing and has been particularly important for the development of the interaction between competition law and IP rights, the first antitrust cases dealing with IP rights involving tying claims of patented with unpatented goods and raising the ques- tion of the extent of the right of the IP owner to exploit its IPR. Following the Supreme Court’s judgment in Jefferson Parish Hospital, tying was subject to a peculiar quasi-per se illegality analysis, as the plaintiffs were required to meet four elements to prove a violation of Section 1, among which (i) the existence of two separate products, (ii) evidence of coercion and (iii) proof that the seller has sufficient eco- 8 Case COMP/C2/38.698  – CISAC (July 16, 2008), available at http:// ec.europa.eu/competition/antitrust/cases/dec_docs/38698/38698_4567_1. pdf (The Commission took the view that a series of measures, including membership and territorial restrictions incorporated in the reciprocal repre- sentation agreements concluded between the collecting societies infringed Article 101 TFEU). The Commission’s decision was recently partially an- nulled by the General Court: see Case T-442/08 International Confederation of Societies of Authors and Composers (CISAC) (12 April 2013).
149Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 nomic power in the market for the tying product to enable it to restrain trade in the market for the tied product (a mar- ket share of less than 30% in the tying product market was considered insufficient to establish market power).1 In Il- linois Tool Works, the Supreme Court acknowledged that the “this Court’s strong disapproval of tying arrangement by the case law has substantially diminished” and stressed the need to prove market power for tying to be considered anticompetitive.2 The Court also noted that a patent does not necessarily confer market power on the patentee, thus breaking with a long tradition of precedents that had made that presumption. The 1995 DOJ and FTC Guidelines on Licensing arrangements move to a rule of reason analysis of intellectual property tying arrangements noting that “(a) lthough tying arrangements may result in anticompetitive effects such arrangements can also result in significant ef- ficiencies and procompetitive benefits”.3 According to the Guidelines, agencies are likely to challenge a tying arrange- ment if (i) the seller has market power in the tying product, (ii) the arrangement has an adverse effect on competition and (iii) efficiency justifications for the arrangement do not outweigh the anticompetitive effects.4 The Guidelines seem to focus less on evidence of the existence of two separate products, and this trend will continue in cases of techno- logical tying a few years later. In EU competition law, for a tying claim to exist “it is a con- dition that the products and technologies involved are dis- tinct in the sense that there is distinct demand for each of the products and technologies forming part of the tie or the bundle”.5 As it is noted in the Commission’s Trans- fer of Technology Guidelines, “(t) his is normally not the case where the technologies or products are by necessity linked in such a way that the licensed technology cannot be exploited without the tied product or both parts of the bundle cannot be exploited without the other”.6 Tying ar- rangements escape Article 101 TFEU if the market share of the parties is below the threshold of 20% for agreements between competitors and 30% for agreements between non-competitors, which apply “to any relevant technol- ogy or product market affected by the license agreement, including the market for the tied product”.7 Above these market share thresholds the Commission will balance the anti-competitive and pro-competitive effects of tying. Among the efficiency gains considered, the Commission notes instances in which tying is necessary for a techni- cally satisfactory exploitation of the licensed technology, for ensuring conformity to quality standards, for allowing the licensee to exploit the licensed technology significantly more efficiently, or when the licensor has a legitimate inter- est in ensuring that the quality of the products are such that 1 Jefferson Parish Hospital District No 2 v. Hyde, 466 U.S. 2, 16 (1984). The fourth element is that a non insubstantial amount of interstate commerce in the tied product is affected. 2 Illinois Tool Works v Independent Ink, 126 S. Ct 1281 (2006). 3 US DOJ and FTC, Guidelines on Licensing arrangements (n 220) § 5.3. 4 Ibid. 5 European Commission, Guidelines on Transfer of Technology (n 106) para. 191. 6 Ibid 7 Ibid para 192. it does not undermine the value of his technology or his reputation as an economic operator.8 Contractual tying may fall under the scope of Article 102 TFEU. Article 102 (d) cites tying as an example of abuse: “making the conclusion of contracts subject to acceptance by the other parties of supplementary obligations which, by their nature or according to commercial usage, have no con- nection with the subject of such contracts”. The implementa- tion of this article requires the difficult task of identifying an- ticompetitive (that affect consumers) forced package sales, while tolerating those that are not anticompetitive. In Tetra Pak II the Court of Justice found that even where tied sales of two products are in accordance with commer- cial usage or there is a natural link between the two products in question, such sales may still constitute abuse within the meaning of Article 102 unless they are objectively justified, thus adopting a quasi-per se illegality standard to the con- tractual bundling by a dominant firm of two distinct products. The Court adopted a supply-oriented test for defining the condition of two distinct products by noting that for a consid- erable time there have been independent manufacturers for the tied product and inferring from that that the two products are distinct. The Court also announced the principle that “(a) ny independent producer is quite free, as far as [EU] competi- tion law is concerned, to manufacture consumables intended for use in equipment manufactured by others, unless in do- ing so infringes a competitor’s intellectual property right”.9 In CBET, the Court of Justice held that an abuse is committed where, without any objective necessity, an undertaking hold- ing a dominant position on a particular market reserves to itself or to an undertaking belonging to the same group an ancillary activity which might be carried out by another un- dertaking as part of its activities on a neighbouring but sepa- rate market, with the possibility of eliminating all competition from such undertaking.10 This restrictive approach of the EU Courts for contractual tying may have been transformed to a form of structured rule of reason analysis in the recent judgment of the Gen- eral Court in Microsoft, although this case concerns techno- logical tying.11 The Commission’s Priorities Guidance does not refer to the condition of coercion found in the case law and note that Article 102 may apply where an undertaking is dominant in the tying market and where, in addition, (i) the tying and tied products are distinct products and (ii) the tying practice is likely to lead to anticompetitive foreclosure.12 The condition of the distinct products is also interpreted more broadly, the Commission considering that “the presence on the market of undertakings specialised in the manufacture or sale of the tied product without the tying product or each of the products bundled by the dominant firm” constitutes indirect evidence (not direct as it was suggested in the pre- 8 Ibid paras 194–195. 9 Case C-333/94 P, Tetra Pak v Commission (Tetra Pak II) [1996] ECR I-5991. 10 Case 311/84, CBET v. Compagnie Luxembourgeoise de Télédiffusion SA [1985] ECR 3261 11 Microsoft CFI case. 12 European Commission, Priorities Guidance (n 241) para 50.
150 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 vious case law of the Court) of the distinct character of the products.1 b. Technological tying Technological integration or tying has been an area of con- tinuing debate, in view of the trend to integrate multiple func- tionalities in products in high technology markets. Product design changes and technological integration may give rise to antitrust liability in US antitrust law. In C. R. Bard, Inc. v. M3 Systems, the Federal Circuit found improper the modification by Bard of the product design of its biopsy gun in order to prevent its competitor’s copycat replacement needles from being used in the guns.2 In Microsoft II, the Court of Appeals for the Federal Circuit held that the tying by Microsoft of its web browser software with the operating system software was permissible: any “genuine technological integration” combining functionalities in a way that offers advantages unavailable if the functionalities were bought separately and composed by the purchaser would be beneficial to consum- ers, regardless of whether elements of the integrated pack- age are marketed separately.3 In Microsoft III, the District of Columbia Circuit, distinguished technological tying, a situ- ation where the tied good is physically and technologically integrated with the tying good, from contractual tying, and applied to the former a rule of reason approach that would neither include a distinct product test (which is according to the Court “backward-looking and therefore systematically poor proxies for overall efficiency in the presence of new and innovative integration”), nor will it infer a restriction of compe- tition from the simple existence of market power, but would require evidence by the plaintiff of anticompetitive effects in the tied product market.4 Technological tying is also assessed recognized as a sepa- rate form of tying in EU competition law. Since the seminal judgment of the General Court in EU Microsoft I, in order to succeed a technological tying case in EU competition law under Article 102 TFEU, the plaintiff needs to prove that (i) the tying and the tied products are two separate products, (ii) the undertaking concerned is dominant in the market for the tying product, (iii) the practice (an  agreement or tech- nological integration) does not give customers a choice to obtain the tying product without the tied product (coercion), and (iv) the practice in question forecloses competition.5 The Court expressed its reticence to accept technological tying, when this leads to the acquisition of an entrenched domi- nant position on the market, noting that “although, generally, standardization may effectively present certain advantages, 1 Ibid para 51. 2 C. R. Bard, Inc. v M3 Systems, 157 F.3d 1340 (Fed. Cir. 1998). 3 United States v Microsoft Corp., 147 F.3d 935 (D. C. Cir. 1998). 4 United States v Microsoft Corp., 253 F.3d 34, 89 (D. C. Cir. 2001). 5 Case T 201/04 Microsoft Corp. v. Commission [2007] ECR II-3601. The Eu- ropean Commission in its Guidance on its enforcement priorities in applying Article 102 TFEU to abusive exclusionary conduct to dominant undertak- ings, [2009] OJ C 45/7, para. 50 does not refer to the condition of coercion. Indeed, some authors have previously argued that it is redundant: Nicholas Economides and Ioannis Lianos, ‘The Elusive Antitrust standard on bun- dling in Europe and in the United States in the Aftermath of the Microsoft cases’ (2009) 76 (2) Antitrust Law Journal 483. it cannot be allowed to be imposed unilaterally by an un- dertaking in a dominant position by means of tying”.6 The emergence of a de facto standard should be the result of competition between the “intrinsic merits” of the products and in fine depend from the consumers’ choice rather than from the arbitrary decision of a dominant firm to impose its own standard. The Commission’s Guidance paper seem in- spired by these principles and apply to technological tying the same conditions as for contractual tying to be found il- legal under Article 102 TFEU, noting however that “the risk of anti-competitive foreclosure is expected to be greater where the dominant undertaking makes its tying or bundling strat- egy a lasting one, for example through technical tying which is costly to reverse” and that “technical tying also reduces the opportunities for resale of individual components”.7 In a subsequent case (EU Microsoft II), the Commission accepted the Redmond firm’s commitments to offer a choice screen remedy for the allegedly anticompetitive practice of bundling the Internet browser software with the operating system soft- ware.8 The Commission has recently launched an investiga- tion against Microsoft for not complying with the conditions of the commitment decision.9 SUMMARY. Both EU and US antitrust law may apply to bundling and tying practices. US antitrust law has evolved towards a more lenient approach to technological tying, requiring evidence of anticompetitive effects and the con- sideration of the efficiency gains brought by the practices. This approach is consistent across the different provisions of US antitrust law applying to tying practices. The situation is slightly different in Europe, which views tying by dominant firms with suspicion, in particular if that leads to de facto standardization of the industry, and takes a more aggressive stance against technological tying. c. Package licensing With regard to bundled licensing, the US courts have ac- cepted that bundling two related patents together without any restrictions or any requirements regarding use will likely not be examined under a per se illegality rule.10 In US Philips Corp. v. ITC, the Federal Circuit recognized the precompeti- tive benefits of package licensing, such as the reduction of transaction costs, hinting to the need for the courts to exam- ine closely the business reasons for the package license and its likely anticompetitive effects.11 6 Case T 201/04 (n 428) para. 1152. 7 European Commission, Priorities Guidance (n 241) para 53. 8 European Commission, Case COMP/C-3/39.530  – Microsoft (tying) (De- cember 16, 2009), available at http://ec.europa.eu/competition/antitrust/ cases/dec_docs/39530/39530_2671_3.pdf: See also, Nicholas Econo- mides and Ioannis Lianos, ‘A Critical Appraisal of Remedies in the EU Anti- trust Microsoft Cases’ 2010 2 Columbia Business Law Review 346. 9 European Commission, IP/12/1149, Commission sends Statement of Objec- tions to Microsoft on non-compliance with browser choice commitments (October 24, 2012), available at http://europa.eu/rapid/press-release_IP- 12–1149_en.htm. 10 US Philips Corp. v. ITC, 424 F3d 1179 (Fed. Cir. 2005) [(Philips’ package license of patents for recordable and rewritable compact discs was not per se unlawful and could involve significant efficiencies]. Princo Corp v. ITC, 563 F.3d 1301 (Fed Cir. 2009). 11 Ibid., pp. 1192–1193.
151Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 The Commission’s Transfer of Technology Guidelines also apply the equivalent of a rule of reason approach to bundled licensing: the Guidelines recognize the potential precompeti- tive benefits of package licensing and the state that a package license is likely to violate Article 101 TFEU only if the market share is above the level required by the market share thresh- olds. Above the market share thresholds it is necessary to bal- ance the anti-competitive and pro-competitive effects of tying.1 4. Pricing IP Rights and Competition Law An area with significant differences between US antitrust law and EU competition law relates to the discretion of IP holders to impose price restrictions, either by demanding high royal- ties or by imposing post-sale price restraints to the distribu- tors of their products. a. Royalty stacking, excessive royalties and price dis- crimination The persistence of the patent thicket problem with the devel- opment of complex products involving numerous inputs with corresponding third-party proprietary rights attached may lead to what is frequently referred to as “royalty stacking”. Roy- alty stacking results from multiple royalty obligations, as vari- ous licenses related to different inputs of a product combine to impose aggregate royalty obligations of an extent of 6%–20% (or greater).2 A similar problem emerges in situations of “royalty packing”, where multiple technologies are bundled together (sometimes imposed by the licensor or by best practices with- in an industry) also increasing the aggregate-royalty problem. Hold up problems may emerge, more so if non-practising enti- ties holding SEP are involved, and may finish increasing con- siderably the royalties paid. It is possible that the cost burden of royalties will not be based on the actual contribution of the invention to the final product. There are various techniques to deal with royalty stacking and packing: royalty ceilings, roy- alty floors, variable royalties, and alternatives to royalties, such as lump-sum payments and patent pools with no fee cross- licensing among the members of the pool. Can “however” the royalty stacking become a competition law problem? One might distinguish between the sanction by competition law of exclusionary practices leading to situa- tions of royalty stacking from that of royalty stacking as such, that is the exploitative practice of demanding excessive roy- alties. There are different perceptions in the EU and the US on the liability of dominant firms for excessive pricing without exclusionary acts. 1 European Commission, Guidelines on Transfer of Technology (n 106) paras 191–195. 2 On this practice, see, Einer Elhauge, ‘Do Patent Holdup and Royalty Stack- ing Lead to Systematically Excessive Royalties?’ (2008) 4 Journal of Com- petition law Economics 535; Thomas F Cotter, ‘Patent Holdup, Patent Remedies, and Antitrust Responses’ (2009) 34 (4) The Journal of Corporate Law 1151, 1160; Joseph Farrell et al, ‘Standard Setting, Patents, and Hold- Up: A Troublesome Mix’ (2007) 74 (3) Antitrust Law Journal 603; Mark A Lemley and Carl Shapiro, ‘Patent Holdup and Royalty Stacking’ (2007) 85 Texas Law Review 1991; Gregory J Sidak, ‘Holdup, Royalty Stacking, and the Presumption of Injunctive Relief for Patent Infringement: A Reply to Lem- ley and Shapiro’ (2008) 92 Minnesota Law Review 714. With regard to exclusionary practices, competition authorities in Europe and the US have focused on deceptive conduct in the context of a SSO. Patent holders disclosing information on their patents and patent applications prior to the adoption of a given standard can at most demand a royalty that cor- responds to the marginal value of their patented technology. However, there are instances in which a patent holder may adopt the strategy to conceal during the standard-setting pro- cess this information, let the other stakeholders agree on a standard incorporating a patented technology and reveal the information that the technology is covered by a patent after the standard has gained widespread acceptance, when the negotiating position of the other stakeholders will be weak- ened as they would have made standard specific investments and will be kept hostage. The patent holder will then be able to demand a royalty that will far exceed the marginal value of the patented technology (the so called “patent ambush” strategy). In Rambus an FTC order found Rambus’s deceit, for conceal- ing its patents and patents and patent applications and for making outright misrepresentations and giving misleading re- sponses to questions about its conduct in the context of the Joint Electron Device Engineering Council (JEDEC) SSO a vio- lation of Section 2 of the Sherman Act and Section 5 of the FTC Act, noting even that deceptive conduct might be found in the absence of an express obligation to disclose.3 The FTC relied on the fuzzy disclosure obligations imposed to JEDEC members concluding that these incorporated an underlying duty of good faith and inferred from this that JEDEC members had reason to believe that the standard setting process will be cooperative and free from deception. The FTC also argued that Rambus’ conduct prevented JEDEC from extracting a com- mitment from Rambus to license in Reasonable and Non-Dis- criminatory terms (RAND). Rambus deceit had the effect of dis- torting JEDEC’s choice of technologies and provided Rambus monopoly power. The DC Circuit vacated the order as the FTC failed to prove that for Rambus’ deceptive conduct the SSO would have adopted a competing technology (thus there was no exclusionary element).4 The Court found that had Rambus disclosed the information prior the adoption of the standard, JEDEC would have either excluded Rambus technologies, or require from Rambus a RAND commitment. As to the first is- sue, the FTC had found evidence in its investigation that, had Rambus disclosed the information, JEDEC would have incor- porated anyway Rambus’ technologies. As to the second is- sue relating to the RAND commitment, the Court advanced that exploitative abuses are not considered as producing an antitrust harm in US antitrust law.5 The Court also expressed reservations as to the standalone use of Section 5 FTC Act in this context and developed limiting principles for its use. Another case involved an action against US chipset manufac- turer Qualcomm, holder of IP rights in mobile telephone stan- dards. Qualcomm made a promise before the adoption of the standard to license essential proprietary technology on RAND 3 InthematterofRambus,Inc.(August2,2006),DocketNo.9302,pp.34–35avail- able at http://www.ftc.gov/os/adjpro/d9302/060802commissionopinion.pdf 4 Rambus Inc. v. FTC, 522 F3d 456 (DC Cir. 2008), cert. denied, 129 S. Ct. 1318 (2009). 5 Ibid., pp. 464–467.
152 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 terms. The Third Circuit in Broadcom Corp. v Qualcomm, found that intentionally deceiving the SSO with respect to a royalty commitment could constitute a monopolization cause of action under the following conditions: (1) in a consensus-ori- ented private standard setting environment, (2) a patent hold- er’s intentionally false promise to license essential proprietary technology on RAND terms, (3) coupled with an [Standard De- termining Organization’s] reliance on that promise when includ- ing the technology in a standard, and (4) the patent holder’s subsequent breach of that promise, is actionable anticompeti- tive conduct.1 Broadcom relies heavily on the FTC’s analysis in Rambus, emphasizing that deception becomes an antitrust concern only where rival technologies are excluded from the market and consequently consumer welfare is harmed. One could finally add the recent standalone enforcement of Section 5 of the FTC Act in Negotiated Data Solutions (N- Data), Robert Bosch GmbH and Google. In these cases the FTC attempted to articulate circumstances in which conduct related to SEP royalties could fall within the scope of Section 5 FTC Act, either as an unfair method of competition or as an unfair act or practice. Hence, in N-Data, the FTC found that Section 5 could reach conduct that would not violate the antitrust laws, as long as the conduct has some element of coercion or oppressiveness, it causes substantial harm to consumers, which is not easily avoidable by consumers themselves and which is not outweighed by countervailing benefits to consumers or competition. In Bosch, the FTC made explicit that “(p) atent holders that seek injunctive relief against willing licensees of their FRAND-encumbered SEP’s should understand that in appropriate cases the Commission can and will challenge this conduct as an unfair method of competition under Section 5 of the FTC Act”.2 In Google, the FTC found that Google’s threat of injunctions against pos- sible infringers of its SEP “would likely increase costs to con- sumers because manufacturers using Google’s SEP’s would be forced, by the threat of an injunction, to pay higher royalty rates, which would be passed on to consumers”.3 Despite this recent extension of the scope of Section 3 FTC Act, US antitrust law does not apply to purely exploitative practices. Although this had always been the case,4 it has been made clearer recently in Verizon v Trinko, the Supreme Court noting that “(t) he mere possession of monopoly power, and the concomitant charging of monopoly prices, is not only not unlawful; it is an important element of the free-market system. The opportunity to charge monopoly prices – at least for a short period – is what attracts “business acumen” in the 1 Broadcom Corp. v. Qualcomm, 501 F.3d 311 (3d Cir. 2007). 2 In re Robert Bosch GmbH, File Bo 121–0081 (November 26, 2012), p. 2. 3 Some commissioners issued dissenting or concurring opinions opposing the extension of Section 5 FTC Act to catch conduct that is only remotely exclusionary and mostly exploitative. For example, in Google, Commissio- ners Ramirez and Ohlausen believed that this conduct should not fall within the authority of the FTC and that courts are better suited than the FTC to decide complex licensing disputes. Commissioner Rosch would have pre- ferred to constrain the discretion of the FTC with more explicit limiting prin- ciples, such as that the conduct occurs in situations of monopoly or near- monopoly power, it causes particularly pernicious anticompetitive harm and is the result of deceptive conduct. 4 See, for instance, Berkey Photo, Inc v. Eastman Kodak Co., 603 F2d 263, 294 (2nd Cir. 1979), cert. denied, 444 US 1093 (1980). first place; it induces risk taking that produces innovation and economic growth”.5 “Fair” royalties are not an aim that may be pursued through US antitrust law. In Europe, however, excessive prices (royalties) may be found to infringe Article 102 (a) TFEU which may apply to purely exploitative conduct (exploiting consumers directly without any requirement to prove any exclusionary conduct), in par- ticular conduct that is “directly or indirectly imposing unfair purchase or selling prices or other unfair trading conditions”. In United Brands, the Court of Justice held that a price may be found excessive if it has no reasonable relation to the economic value of the product supplied.6 According to the Court, this excess could, inter alia, be determined objective- ly if it was possible for it to be calculated by making a com- parison between the selling price of the product in question and its cost of production, which would disclose the amount of the profit margin.7 A two-steps analysis is effectuated: it has to be determined “whether the difference between the costs actually incurred and the price actually charged is ex- cessive, and, if the answer to this question is in the affir- mative, whether a price has been imposed which is either unfair in itself or when compared to competing products”.8 These two conditions (steps) are cumulative. Evidence of an excessive profit margin is not sufficient in itself to prove an abuse. The EU competition authorities employ a cost/price approach in order to determine the excessive character of a profit margin. A possible option is to determine an adequate cost measure to measure profit (adopt a cost-plus approach), compare that to the price and then to assess the excessiveness of the prof- it margin, the last operation involving the definition of some benchmarks. However, the definition of the relevant costs be- comes a daunting task in the context of IP rights related con- duct, as developing new technology involves RD expenses, thus high fixed costs, which it would be difficult to assess, as firms engage in multiple projects and intense cross-subsidiza- tion between successful and unsuccessful projects. Common costs used for the development and production of different technologies (particularly in situations of cumulative innova- tion), makes the operation even harder. In Scandlines, the Com- mission rejected a cost-plus approach (add to marginal cost a reasonable profit calculated as a percentage of a production cost) for an approach that would look to whether the price had a reasonable relation to the economic value of the service sup- plied and would integrate additional costs (e. g. sunk costs, op- portunity costs) and factors not reflected in the audited profits and costs (e. g. intangible value of the assets).9 How much profit margin will be deemed excessive is another important issue. In United Brands, the Court held that a profit margin of 7% is not 5 Trinko case (n 117). 6 Case 27/76 United Brands v. Commission [1978] ECR 207. 7 Ibid para. 251. 8 Ibid para. 252. 9 European Commission Decision, Scandlines Sverige AB v Port of Hels- ingborg, COMP/A 36.568/D3, (July 23, 2004) available at (paras 209, 224, 226–227, 234–235). See also in an IP context, Attheraces Limited v. The British Horseracing Board Limited [2007] EWCA Civ 38, the Court of appeal holding that the High Court had been wrong to regard the economic value of the pre-race data as limited to the product of the cost + formula.
153Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 sufficient.1 Some profit margin would also be entirely justified in dynamic industries or industries with network effects. As to the adequate benchmark prices that would define the “unfair” character of the prices charged, a comparison with the prices charged by competitors might be a possible op- tion (although one should be cautious, as price differenc- es may indicate quality differences). In United Brands the Court noted that “other ways may be devised– and eco- nomic theorists have not failed to think up several– of se- lecting the rules for determining whether the price of a prod- uct is unfair”.2 Other options include the comparison with the price of the product over different geographic markets.3 In Kanal 5, the remuneration model applied by the Swed- ish Copyright Management Organisation (STIM), relating to the broadcast of musical works protected by copyright, which calculated the amount of royalties on the basis of the revenue of companies broadcasting those works and the amount of music broadcast, was found to be an abuse for the simple reason that another method would enabled the use of those musical works and the audience to be identi- fied and quantified more precisely.4 As it is also observed in the Commission’s Guidance on the Transfer of Technol- ogy agreements, on the question of whether fees charged for access to IPR in the standard-setting context are unfair or unreasonable in the presence of a FRAND commitment, “cost-based methods are not well adapted to this context because of the difficulty in assessing the costs attributable to the development of a particular patent or groups of pat- ents”; It may be better, instead, “to compare the licensing fees charged by the company in question for the relevant patents in a competitive environment before the indus- try has been locked into the standard (ex ante) with those charged after the industry has been locked in (ex post)”.5 However, the determination of the excessive nature of pric- ing in an IP context is notoriously difficult. There has been some recent enforcement of that provi- sion to excessive pricing in the context of a royalty stack- ing claim. In Rambus, the Commission found that Rambus had engaged in a “patent ambush” based on the same behavior examined by the FTC in this case, but reaching a different conclusion than the US competition authority.6 The Commission turned the patent ambush claim into one that Rambus had charged excessive royalties for its patents and applied Article 102 (a). An Article 9 commitment deci- 1 Case 27/76, United Brands (n 445), para. 266. 2 Ibid para. 253. 3 Case 27/76, United Brands (n 445) para. 239; Case 395/87, Ministère Public v. Tournier [1989] ECR 2521; Case 110/88, Lucazeau v. SACEM, [1989] ECR 2811, the last two cases on the level of royalties charged by the French collecting society SACEM for playing recorded music in discotheques (ac- knowledging that important price differentials between Member States could indicate an abuse, unless the undertaking justifies the difference by reference to objective dissimilarities between the situation in the Member State concerned and the situation prevailing in all the other Member States). 4 Case C-52/07, Kanal 5 Ltd v Föreningen Svedska Tonsättares Internatio- nella Musikbyrå (STIM) UPA [2009] ECR I-9275. 5 EU Horizontal Cooperation Agreements Guidelines (n 409) para. 289. 6 European Commission Decision, Rambus, COMP/38.636 (December 9, 2009), available at http://ec.europa.eu/competition/antitrust/cases/dec_ docs/38636/38636_1203_1.pdf sion capped the licensing fees Rambus could charge for its SEPs.7 Unfairly low prices may also be a concern for the application of Article 102 (a). This does not concern predatory prices, but situations in which a dominant buyer purchases inputs at unfairly low prices. These are determined according to a comparison between the price paid and the economic value of the service provided. In CICCE, the Court examined an ac- tion for annulment against a decision of the Commission re- lating to conduct by some French television stations holding exclusive broadcasting rights to pay low license fees for the rights of films and accepted that article 102 (a) could apply in these circumstances, although in this case the Commis- sion had not found an abuse, as it was impossible, in view of the variety of the films and the different criteria for assessing their value, to determine an administrable yardstick valid for all firms, since each film is different.8 Price discrimination forms also a standalone Article 102 TFEU violation. The European competition authorities have applied articles 102 (b) and 102 (c) to different practices, but article 102 (c) particularly focuses on secondary line injury, that is situations in which a non-vertically integrated domi- nant undertaking price discriminates between customers with the effect of placing several of them or one of them at a competitive disadvantage with regard to the others. Hence, it constitutes a purely exploitative practice and another illus- tration of the divergence between the EU and the US models on the way unilateral practices of dominant firms are dealt in competition law. In contrast, first line injury involves a domi- nant firm applying different prices to its competitors and thus constitutes an example of exclusionary practice. Article 102 (c) has nevertheless applied to all types of discrimina- tory prices, this area of EU competition law being particularly fuzzy. There has been a lot of discussion recently on targeting purely exploitative behaviour, such as excessive royalties, through the means of Article 102 (a) and the issue of roy- alty stacking occurring in the context of standard-setting and eventual hold up situations.9 One should bear in mind that the Enforcement Priority Guidance of the Commission on Article 7 See also the statement of objections sent to Qualcomm by the European Commission for the fact that its licensing terms and conditions for its patents essential to the standard did not comply with its own FRAND commitment and had led to excessive royalties. The Commission abandoned the case. 8 Case 298/83, Comité des industries cinématographiques des Communau- tés européennes v. Commission [1985] ECR 1105. 9 See, Massimo Motta and Alexandre de Streel, ‘Exploitative and Exclusionary Excessive Prices in EU Law’ in Claus-Dieter Ehlermann and Isabela Atanasiu (eds), What is an Abuse of a Dominant Position? (Hart Publishing 2006) 91; Emil Paulis, ‘Article 82 EC and Exploitative Conduct’ in Claus-Dieter Ehler- mann and Mel Marquis (eds), European Competition Law Annual 2007: A Reformed Approach to Article 82 EC (Hart Publishing 2008) 515; Lars Hen- drik Röller, ‘Exploitative Abuses’ in Claus-Dieter Ehlermann and Mel Marquis (eds) European Competition Law Annual 2007: A Reformed Approach to Ar- ticle 82 EC (Hart Publishing 2008) 525; David S Evans and Jorge A Padilla, ‘Excessive Prices: Using Economics to Define Administrable Legal Rules’ (2005) 1 Journal of Competition Law Economics 97; Mark Furse, ‘Exces- sive Prices, Unfair Prices and Economic Value: The Law of Excessive Pricing under Article 82 and the Chapter II Prohibition’ (2008) European Competition Journal 59; Ariel Ezrachi and David Gilo, ‘Are Excessive Prices Really Self- Correcting?’ (2009) 5 (2) Journal of Competition Law Economics 249.
154 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 102 does not cover exploitative abuses. Commentators have expressed a number of reservations on this issue: (i)   Assessing excessive pricing may be hard. What should be the right benchmark: a competitive price? But what does this mean? Duopoly? Perfect or imperfect competition? How can it be calculated? If one allows some margin above competitive price, what is the magnitude of this margin? How to establish reasonable return on investment? (ii)  Setting clear rules for compliance in dynamic mar- kets is even harder; How should these rules apply in dy- namic markets, where there is upfront investment for the fu- ture? Should one require high ex post margins to incentivise ex ante risky investments (e. g. in RD)? It is important to acknowledge that high margins on some activities may be required to cover fixed costs that are common across activi- ties; (iii)  Remedies for excessive pricing can equate to price regulation (either implicitly or explicitly); (iv)  Price regulation can be distortive to competition, in- vestment and RD; Price regulation can inhibit entry/expan- sion by competitors, can distort investment incentives, can distort incentives for marketing and RD – i. e. “portfolio pric- ing” approach (in view of the fact that the majority of RD projects fail), may distort pricing incentives; Proponents of this view suggest that there may need to be explicit regula- tion for certain areas of natural monopoly – such as the utili- ties – but this should be done carefully by sector-specific reg- ulators. The rest of the economy should be left alone – since the risks of careless and ill-informed intervention outweigh any potential benefits; (v)  The problem will typically solve itself, since high prof- its encourage entry. (vi)  Defining what constitutes an excessive price is too complicated for competition authorities or the courts, which are not the adequate institutions for this task. Commentators have also suggested a number of limiting principles to the application of article 102 (a) to purely ex- ploitative practices. This should apply only in narrow circum- stances. There is wide agreement as to possibility to apply Article 102 (a) when (i) There are very high and long lasting barriers to entry (and expansion); and (ii) the firms (near) mo- nopoly position has not been the result of past innovation or investment. Yet some authors propose additional condi- tions. For example, Evans and Padilla suggest that as well as meeting the first two conditions it is necessary that (iii) the prices charged by the firm widely exceed its average total costs; and (iv) there is a risk that those prices may prevent the emergence of new goods and services in adjacent mar- kets1. Geradin, Layne-Farrar and Petit would add that there needs to be some form of an exclusionary element or decep- 1 Evans and Padilla, (n 457). tive practice.2 Röller would have applied it only to situations of “enforcement gap”.3 Motta and De Streel argue that “there should be no sector-specific regulator”.4 Paulis disagrees with the sector regulator point, noting that the Commission should maintain the option to intervene when a national regu- lator is not acting or is taking decisions that are not in con- formity with Community law.5 One could however challenge the requirement that the exploitative practice results from some form of deceptive practice or exclusionary conduct to be contra legem, as the text of Article 102 (a) envisages unfair prices as a separate violation than the abuse of “other unfair trading conditions”. If we apply Article 102 (a) only practices that involve some exclusionary or deceptive conduct element that would jeopardize the full effect of Article 102 (a) and the type of practices it aims. The strength of the case for inter- vention will of course vary and will be stronger if all these conditions are present. Others have criticized the assump- tion often made that markets are self-correcting and that high prices encourage entry.6 One could also oppose the argument over the incapacity of courts and competition authorities to define what constitutes an excessive price by referring to the role of the courts in evaluating damages in the context of competition disputes or IP infringement cases. The Commission has published de- tailed non-binding guidance on the different methodologies available for evaluating competition law damages.7 Similar guidance may be published for exploitative practices. US courts proceed quite often to the examination of complex econometric evidence in antitrust disputes. Finally, US courts have developed the so called Georgia-Pacific list of factors that are supposedly relevant to determining the amount of a reasonable royalty.8 Competition authorities and courts are also involved in the policing of compulsory licensing rem- edies and assess the reasonableness of royalties required. Following the decision of the European Commission finding that Microsoft’s refusal to provide interoperability infringed Article 102 TFEU, Microsoft was required to grant access to and authorize the use of the interoperability information on reasonable and non-discriminatory terms. The European Commission suggested that the assessment of the reason- ableness of Microsoft’s prices depended on “whether there is innovation in the protocols, and if there is, what is charged for comparable technologies in the market”.9 According to the Commission, “such a remuneration should not reflect the 2 Damien Geradin, Anne Layne-Farrar and Nicolas Petit, EU Competition Law and Economics (Oxford University Press 2012) 289. 3 Röller, (n 457). 4 Motta and de Streel (n 457). 5 Paulis (n 457). 6 Ezrachi and Gilo (n 457). 7 Draft Guidance Paper, Quantifying harm in actions for damages based on breaches of Article 101 or 102 of the TFEU (June 2011), available at http:// ec.europa.eu/competition/consultations/2011_actions_damages/draft_ guidance_paper_en.pdf last accessed 28 April 2013 8 Georgia-Pacific Co. v United States Plywood Co., 318 F. Supp. 1116, 1120 (S.D.N.Y. 1970),mod’d, 446 F.2d 295 (2d Cir. 1971). It is noteworthy that the Georgia Pacific factors, as developed and applied by the courts for deter- mining reasonable royalties in patent damage cases, have been recently applied by U.S. courts also in the FRAND context (see ESS Tech., Inc. v. PC-Tel, Inc., No. C-99–20292 RMW, 2001 WL 1891713, at 3–6 (N. D. Cal. Nov. 28, 2001), Rambus, Broadcom etc). 9 Commission Microsoft Decision (n 228), paras 1005–1009.
155Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 strategic value, stemming from Microsoft’s market power”. In this case, the benchmark for the calculation of royalties was the incremental value of Microsoft’s protocols over the prior art and the royalties agreed among third parties for comparable technologies. Following the remedy imposed by the Commission, Microsoft submitted its remuneration schemes, containing principles for pricing the interoperabil- ity information, as these were negotiated by the parties. The Commission found that some of the remunerations charged by Microsoft for non-patented information were unreason- able and imposed periodic penalties.1 The General Court confirmed the control effectuated by the Commission of the reasonableness of the royalties’ rate charged.2 SUMMARY. The application of competition law to pricing practices involving IP rights, even in the absence of any ex- clusionary conduct, constitutes a burning issue in EU com- petition law. US antitrust law has recently expanded the scope of Section 5 of the FTC Act to cover the exploitative effects of deceptive practices, while developing some limit- ing principles. The application of competition law to this type of practices might bring more problems than those it may solve, depending of course on the circumstances of the case and the capabilities of the specific competition authority or courts. Applying competition law to exploitative practices may however be justified when there are very high and long lasting barriers to entry (and expansion) and the (near) mo- nopoly position has not been the result of past innovation or investment. b. Post-sale restraints on IP distribution (i)  Resale price maintenance of IP protected goods While naked horizontal price fixing agreements or more gen- erally agreements to restrict output or supply are subject to the per se prohibition rule, since the seminal judgment of the Supreme Court in Leegin, vertical price fixing is subject to the rule of reason.3 The case law of the Supreme Court super- sedes of course section 5.2. of the Guidelines on Licensing arrangements,4 which still quote the position of the Supreme Court under the older precedent of Dr. Miles.5 While EU competition law does not provide for the possibility of per se prohibitions, as article 101 (3) may provide an excep- tion for any restriction of competition, if the four conditions of this article are fulfilled, resale price maintenance constitutes a hardcore restriction that falls within the scope of the prohibi- tion principle of article 101 (1). It is also explicitly excluded from 1 Commission Decision, Microsoft (COMP/C-3/37.792) [2009] OJ C 166/20. 2 Case T-167/08, Microsoft Corp. v. European Commission [June 27, 2012], (noting that the distinction between the strategic value and the intrinsic val- ue of the technologies covered is a basic premiss of the assessment of the reasonableness of any remuneration charged). 3 Leegin Creative Leather Prods., Inc. v. PSKS, Inc., 551 U.S. 877 (2007). 4 US DOJ and FTC Guidelines on Licensing Arrangements (n 220) § 5.2. 5 Dr. Miles Med. v. John D. Park Sons, 220 U.S. 373 (1911). See, however, the position of the Supreme Court in in United States v. General Electric, 272 U.S. 476 (1926), where the Supreme Court held that a restraint on the licensee’s sale price was not unlawful as long as the restriction applied only to the first sale of the patented article. the benefit of the block exemption regulation on the transfer of technology agreements6 and it is highly unlikely that it might benefit from an individual exception under Article 101 (3), be- cause often such restrictions are not the only way to achieve efficiency gains, other less restrictive to competition alterna- tives offering an additional option to attain them.7 (ii)  Vertical territorial limitations Territorial restrictions limiting the geographic area in which one or more parties may conduct activity or sell products can also fall are also treated differently in US antitrust law and EU competition law. Although horizontal territorial restrictions are typically subject to a per se illegality rule, vertical territo- rial restrictions are assessed under the rule of reason and are considered as serving precompetitive ends.8 In Europe, ter- ritorial restrictions that lead to absolute territorial protection constitute hardcore restrictions, excluded from the benefit of the block exemption regulations.9 (iii)  Vertical customer restrictions and field of use restric- tions Customer restrictions included in an agreement between non-competitors are examined in US antitrust law under the rule of reason.10 In contrast, in Europe, customer restrictions are considered as hardcore restrictions, excluded from the benefit of the block exemption regulation, some exceptions notwithstanding (e. g. field of use restrictions).11 Field of use restrictions (restrictions under which the licence is either lim- ited to one or more technical fields of application or one or more product markets) are also considered as pro-competi- tive and subject to the rule of reason.12 In EU Competition law, these restrictions may benefit from the block exemption, but up to the market share threshold.13 The divergence between US antitrust law and EU competition law may be explained by the focus of the latter on market integration and the generally more negative stance it takes against exclusivity clauses. 6 Under article 4.2 (a) of Regulation 772/2004 (n 226). See also, article 4 of Regulation 330/2010 (for vertical agreements) if the main purpose of the agreement is distribution. Maximum sale prices or recommended sale pric- es do not, however, constitute hardcore restrictions, provided that they do not amount to a fixed or minimum sale price as a result of pressure from, or incentives offered by, any of the parties. 7 EU Guidelines on the Transfer of Technology Agreements (n 106) para. 97. 8 US DOJ and FTC Guidelines on Licensing Arrangements (n 220) § 2.3. 9 Article 4 (2) b of Regulation 772/2004, op. cit. if the agreement is a technol- ogy transfer agreement (practices that have as their direct or indirect object the restriction of passive sales by licensees of products incorporating the licensed technology), or Article 4 of Regulation 330/2010 if it is a distribution agreement. 10 US DOJ and FTC Guidelines on Licensing Arrangements (n 220) § 2.3. 11 Article 4 (2) b Regulation 772/2004, op. cit. 12 US DOJ and FTC Guidelines on Licensing Arrangements (n 220) § 2.3. 13 Articles 4 (2) b (i), (ii), (iii), (iv), Regulation 772/2004, op. cit. EU Guidelines on the Transfer of Technology Agreements (n 106) paras 100–105. Although the technical field of use restriction may correspond to certain groups of customers within a product market, the Commission explains the differ- ence between customer restrictions (which are hardcore restrictions) and field of use restrictions (that are exempted) by the fact that the latter must be defined objectively by reference to identified and meaningful technical characteristics of the licensed product. A field of use restriction certainly limits the exploitation of the licensed technology by the licensee to one or more particular fields of use without however limiting the licensor's ability to exploit the licensed technology.
156 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 5. IP Settlements and Competition Law A recent area of competition law enforcement to IP rights related conduct involves settlements of IP infringement dis- putes. These practices have been particularly preeminent in the pharmaceutical industry, where pioneer drug companies use a tool-box of patent-related practices that contribute to delays in generic entry. Most practices generate from the in- tersection of competition law with two regulatory regimes: patent law and market authorization regulation. The regula- tion for market authorizations delays competition by generics for years beyond the patent period for brand name drugs. A pioneer pharmaceutical company (originator) must invent the drug (active ingredient, formulation, delivery system), develop it, conduct safety and efficacy studies, then satisfy the Food and Drug Administration (FDA) in the US and satisfy FDA that the drug is both safe and effective. In Europe, the originator has the choice of either a national authorization procedure, a decentralized procedure, a mutual recognition procedure, or a centralized procedure. Each country within the EU has its own procedures for authorizing a marketing application for a new drug but the originator can also seek approval of several EU countries simultaneously using the decentralized or mutual recognition procedure for products that fall outside the scope of the European Medicines Agency. Under the mu- tual recognition procedure, destination countries recognize a product that has been first authorized by one country in the EU in accordance with the national procedures of that country. European drug approvals are overseen by the Eu- ropean Medicines Agency, which is responsible for the sci- entific evaluation of applications for authorization to market medicinal products in Europe (via the centralized procedure). This procedure takes at least 210 days (although it is possible to conduct an accelerated assessment in 150 days). Because of the time consuming and complex pre-marketing requirements, regulators in both Europe and the US have made efforts to extend the exclusivity period for pharma- ceuticals, while promoting competition on price by generics. In Europe, a specific regulation has put in place a supple- mentary protection certificate (SPC) for medicinal products, extending the patent right for a maximum of five years and enabling the holders of both a patent and an SPC for a me- dicinal product to enjoy a maximum period of up to 15 years' effective protection in every Member State from the time the medicinal product in question first receives marketing au- thorisation in the EEA. In the US, the Hatch-Waxman Act1 ex- tended the drug patent term for as much as five years to take into account the lengthy FDA approval process. However, it balanced this extension of the exclusivity by granting generic producers the possibility to rely on branded manufacturers’ prior FDA testing and the demonstration of therapeutic equiv- alence to an originator company’s approved drug (abbrevi- ated application process or ANDA), hence permitting generic producers to enter the market before patent expiration if the branded manufacturer’s patent was either invalid or not in- fringed by the generic, as well as by injecting an incentive for 1 21 U.S.C. § 355. generic producers to challenge drug patents and seek early entry by granting the first filer a 180-day period of exclusiv- ity in the generics market. However, the Act also provided the originators with the right to bring infringement suit under listed patents within 45 days of notice from the generic and the FDA is barred from approving the ANDA for thirty months in the ordinary case. We will examine how this specific re- gime may generate litigation and have incentivized origina- tors and generics to conclude agreements that may restrict competition. Any delay for the entry of generic drugs in the market produc- es negative welfare effects for consumers and the national health systems. According to the European Commission’s Pharmaceutical sector inquiry in 2009, the price at which generic companies enter the market is on average, 25% lower than the price of the originator medicines prior to the loss of exclusivity.2 Furthermore, in markets where generic medicines become available, average savings to the health system are almost 20% one year after the first generic en- try, and about 25% after two years (EU average). The inquiry showed that because of the strategies of originators market- ing authorisations were granted on average four months later in cases in which an intervention took place and produced evidence that such practices generated significant additional revenues on a number of originator products. Originators may abuse the different regulatory regimes in or- der to limit competition by generics and block their market entry. First, they have developed patent strategies to extend the breadth and duration of their patent protection, by filing numerous patent applications for the same medicine (form- ing the so called patent clusters or patent thickets). Pat- ent clusters make it more difficult for generic competitors to determine if they could develop a generic version of the original medicine without infringing one of the many pat- ents of the originator company and can lead to uncertainty thus affecting the ability of generic competitors to enter the market. Second, originator companies may fill voluntary di- visional patent applications, most prominently before the EPO. These split an (initial) parent application and can extend the examination period of the patent office, which adds to the legal uncertainty for generic companies. Third, they may market generic versions of their own drugs, which are typi- cally marketed before the genuine generic enters the market so as to capture a significant part of the market share and reduce the incentive of generics to enter the market, a form of “evergreening” (making minor changes to the formulation of he medicine in order to prevent the launch of less expensive generics). Fourth, originators may argue data exclusivity for their products in order to oppose marketing authorisations for a generic product. Fifth, they may introduce patent litiga- tion against generics.3 Taking into account that the average duration of court proceedings in EU Member States is 2.8 years, in some jurisdictions this going up to 6 years, and the 2 (n 202) 3 See, our analysis, op. cit. The Commission noted in the Pharmaceutical sector inquiry that the number of patent litigation cases between originator and generic companies increased by a factor of four between 2000 and 2007.
157Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 higher percentage of opposition procedures in the pharma- ceutical sector for EPO’s patents, the duration of the proce- dures severely limits the generic companies’ ability to enter timely the market. In some cases, all these practices may be combined in an exclusionary strategy. Facing these increasing hurdles, generic companies find ra- tional to conclude settlement agreements with the originators. Originators have also an incentive to conclude settlements as they have prevailed in less than the half of cases (75% in the US1), despite the strong presumption that requires accused infringers to prove patent invalidity by clear and convincing evidence. Settlements typically limit the ability of the generic company to enter the market (the generic agrees not to mar- ket for part or all of the patent term or not to challenge the validity of the patent) but a significant proportion of these settlements contains, in addition to this restriction, a value transfer from the originator company to the generic, most often a direct payment (“pay for delay” or “reverse settle- ments”) or a form of license or a future supply relationship, as side-deals. Indeed, as it was noted in the Commission’s Pharmaceutical sector inquiry, between 2000 and 2007, origi- nator companies and generic companies entered into a large number of agreements concerning the sale/distribution of generic medicines, one third of which were concluded with generic companies before the originator company's product lost exclusivity (early entry agreements). These “early entry” agreements contain clauses that provide for a certain type of exclusive relationship between the contracting parties, their duration typically exceeding the date of loss of exclusivity on average by more than two years.2 For most of those agree- ments, the generic products were the first generic products on the market and, thus, were likely to benefit from certain first mover advantages. The incentive structure for generics and originators estab- lished by the Hatch-Waxman Act may encourage the use of litigation, reverse settlements and other early entry agree- ments. Indeed, while the originator risks the end of exclusiv- ity and lost profits on sales of the drug, the first generic to get ANDA benefits from the exclusivity period of 180 days, the prices, during this period, being on average quite high and dropping even more after the end of the generic exclusivity period.3 The pay-for-delay provisions costing the branded companies far less than the profits they would lose from price competition, while generic makers gaining far more than they would from competing on the market, both sides benefit from the settlement to the detriment of the consumers who lose access to lower-priced generics.4 The amount of these side payments may be significant: in Cipro, the originator agreed 1 Federal Trade Commission, Generic Drug Entry Prior to Patent Expiration: An FTC Study, (July2002), available at http://www.ftc.gov/os/2002/07/ge- nericdrugstudy.pdf, pp. 19–20. 2 European Commission, Pharmaceutical Sector Inquiry – Final Report (n 43), p. 10. 3 For an analysis, see Federal Trade Commission, Generic Drug Entry Prior to Patent Expiration: An FTC Study (July 2002), available at http://www.ftc.gov/ os/2002/07/genericdrugstudy.pdf 4 FTC Staff Study, How Drug Company Pays-Offs Cost Con- sumers Billions (January 2010), available at http://www.ftc.gov/ os/2010/01/100112payfordelayrpt.pdf to make payments which totaled $398 million. The Commis- sion found in its Pharmaceutical sector inquiry that patent settlements in Europe totaled transfers to generics of about 200 million Euros from 2000 to 2007. In other words, with these settlements, originators and generics divide monopoly profits. Different approaches have been proposed in order to recon- cile intellectual property and competition law in this context.5 One approach would be to examine the scope of the IP right and determine if the exercise of market power was inside the scope of the patent or outside. If the alleged infringer would have been able to stay on the market and compete but for the settlement, then the settlement might enable the patent holder to exercise market power outside the scope of the pat- ent right, and the reverse settlement will be found unlawful. If it would not have been possible for the alleged infringer to continue to compete, then it is unlikely that the settlement would violate competition law. Another approach would be to focus on the welfare effects of the practice and examine if the proposed settlement generates “at least as much surplus for consumers as they would have enjoyed had the settlement not been reached and the dispute instead (were) resolved through litigation”.6 This approach would require decision- makers to “finely calibrate the likelihood of entry”, based on the probabilistic strength of the patent litigation.7 Finally, an- other approach would not find an infringement of competition law so long as the parties were settling a legitimate IP dispute and the settlement was within the potential scope of the IP right. Challenges to patent settlements can go forward only if the infringement suit is “objectively baseless”, thus apply- ing the first prong of the sham litigation test. Some would go even as far as requiring evidence of both prongs of the sham litigation test and/or the Walker Process test for fraudulent litigation. The treatment of reverse settlements in US antitrust law has been a subject of great controversy, the FTC being actively engaged in this area.8 US appellate courts had also the oc- casion to examine a number of these cases, taking differ- ent perspectives.9 In Cardizem, the 6th Circuit held that re- verse money payment was a significant factor (“bolster [ing] the patent’s effectiveness”) in finding settlement agreement pending appeal per se illegal.10 The case was distinguished by the Second, Eleventh, and Federal Circuits, which consid- ered that there was no violation for the Sherman Act so long as settlements are limited to the scope of the patent, absent 5 For further analysis, see, ABA Section of Antitrust Law, Intellectual Property and Antitrust Handbook (2007), pp. 252–270. 6 Carl Shapiro, ‘Antitrust Limits to Patent Settlements’ (2003) 34 Rand Journal of Economics 391, 395–396. 7 ABA Section of Antitrust Law, op. cit., p. 256. 8 See, http://www.ftc.gov/opa/reporter/competition/payfordelay.shtml ac- cessed 29 April 2013. 9 In re Cardizem CD Antitrust Litig., 332 F.3d 896 (6th Cir. 2003) (Cardizem), cert. denied, Andrx Pharm., Inc. v Kroger Co., 543 U.S. 939 (2003); Ark. Carpenters Health Welfare Fund v Bayer AG, 604 F.3d 98, reh’g en banc denied, 625 F.3d 779 (2d Cir. 2010); In re Ciprofloxacin Hydrochloride Anti- trust Litig., 544 F.3d 1323 (Fed. Cir. 2008); In re Tamoxifen Citrate Antitrust Litig., 466 F.3d 187 (2d Cir. 2006); Schering-Plough Corp. v. F.T.C., 402 F.3d 1056 (11th Cir. 2005); Cipro, 544 F.3d at 1323, (Fed. Cir. 2008). 10 In re Cardizem CD Antitrust Litig., p. 908.
158 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 fraud or sham litigation. Different reasons were advanced for this more lenient policy: the redistribution of risks by the Hatch-Waxman Act in favor of generics (allowing generic manufacturers to challenge the validity of the patent without incurring the costs of market entry or the risks of damages from infringement), the statutory presumption of patent valid- ity, the favorable view over final settlements of litigation, as this reduces litigation costs. While refusing to grant certiorari in six cases, the Supreme Court has recently taken Federal Trade Commission, Petitioner v Watson Pharmaceuticals, Inc., et al, wherein two generic drug manufacturers agreed to delay their entry into the market in exchange for a share of profits from the sale of brand-name drug AndroGel and the judgment is awaited in the following months.1 With regard to EU competition law, no-challenge clauses of- ten included in patent settlements agreements have gener- ally been considered as not falling within the scope of Article 101 (1) TFEU, unless the agreements are not directly connect- ed to the settlement.2 As the Commission has recently noted in its Pharmaceutical industry sector inquiry and its recent proposal for revised guidelines on the Transfer of Technology agreements, no-challenge clauses may nevertheless infringe Article 101 (1) “where the licensor knows or could reason- ably be expected to know that the licensed technology does not meet the respective legal criteria to receive intellectual property protection, for example where a patent was granted following the provision of incorrect, misleading or incom- plete information”, thus adopting for this type of practice an intent test. With regard to reverse settlements, the Commis- sion has sent statement of objections to Lundbeck and Les Laboratoires Servier for having entered into agreements that foresaw substantial value transfers from the originator to the generics in order to delay their entry in the market.3 The re- cent proposal for revised Guidelines of the European Com- mission on Transfer of Technology agreements, currently in public consultation, mentions for the first time, reverse settle- ments, noting that “agreements between competitors which include a licence for the technology and market concerned by the litigation but which lead to a delayed or otherwise lim- ited ability for the licensee to launch the product on this mar- ket may under certain circumstance be caught by Article 101 (1)”. They add that “(s) crutiny is necessary in particular if the licensor provides an inducement, financially or otherwise, for 1 See, http://www.americanbar.org/publications/preview_home/12–416.html 2 EU Guidelines on Transfer of Technology Agreements (n 106) para. 209; Case 193/83 Windsurfing International v Commission [1986] ECR 611. In contrast, trademark delimitation agreements are dealt as classic market sharing agreements: see, Case 35/83 BAT Cigaretten-Fabriken GmbH v Commission [1985] ECR 363. 3 In the Citolopram case, Lundbeck and several generic competitors were ac- cused to have entered into agreements which may have hindered the entry of generic citalopram into markets in the EU: http://europa.eu/rapid/press- release_IP-12–834_en.htm. In the Perindopril case, the Les Laboratoires Servier and several generic competitors were accused to have entered into agreements which may have hindered the entry of generic perindopril into the EU. See also, the recent (April 19, 2013) statement of objections sent by the UK Office of Fair Trading (OFT) to GlaxoSmithKline (GSK), following its investigation into patent litigation settlement agreements (PLSAs) in the pharmaceutical sector. The underlying factual complaint related to Glaxo- SmithKline’s alleged conduct in defence of one of its blockbuster drugs, Seroxat, which is a prominent anti-depressant (paroxetine), in particular the PLSAs it concluded with three generics companies (pay for delay): http://oft. gov.uk/news-and-updates/press/2013/36–13 the licensee to accept more restrictive settlement terms than would otherwise have been accepted based on the merits of the licensor's technology”.4 SUMMARY. The explosion of IP litigation, in particular in the peculiar regulatory context of the pharmaceutical industry, has led patent holders to employ a number of strategies so as to delay the entry of generics in the market to the detri- ment of consumers. Some of these practices take the form of reverse settlements or pay for delay settlements and early entry agreements. Both US and EU competition law have ex- amined these practices and in some cases have concluded that they may infringe competition. However, the competition authorities at both sides of the Atlantic have not managed yet to define clear standards that would enable them to dis- tinguish between legitimate settlements of an IP dispute and those that would infringe competition law. 4 Draft Proposal for Revised Guidelines of the European Commission on Transfer of Technology Agreements, available at http://ec.europa.eu/com- petition/consultations/2013_technology_transfer/guidelines_en.pdf para. 223, last accessed 28 April 2013.
160 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 IV. EXHAUSTION (FIRST SALE)
162 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 W hile patents produce dynamic benefits by encour- aging innovation, they also produce allocative in- efficiencies. An exclusive right holder seeking to maximize returns will tend to raise prices over the competi- tive price and decrease output. This produces a deadweight loss, in that there are potential consumers who forego pur- chase at the “monopoly” price even though they could put the invention to good use (and thus, raise social welfare). The patentee does not make the sale, and thus earns less than the full potential return. The exhaustion (first sale) doc- trine mitigates the first problem. Once a patentee sells an embodiment of the invention (or authorizes such a sale), his interest in that embodiment is deemed to be exhausted. The buyer can resell, creating a secondary market where goods are available at lower cost. Those who would not pay the original price can purchase in the secondary market and enjoy the benefit of the invention. The first sale doctrine is also said to fulfill purchasers’ expectations in that it limits restraints on alienation. There are, however, numerous problems with the first sale doctrine. First, exhaustion does not fully mitigate the first problem. Instead, it can increase the patentee’s loss in that the secondary market can compete with the primary market for the patentee’s products. This exerts a down- ward pressure on price and reduces incentives to inno- vate. Patentees thus prefer to deal with deadweight loss by segmenting markets and charging differential prices, depending on what that market can pay. The first sale doctrine interferes with this strategy because buyers can purchase in the low-cost segment of the market and resell to the high-cost segment. In particular, patentees use in- ternational boundaries for this purpose. As a result, prices in some countries will be significantly lower than prices in other countries. Patentees do not believe that their inter- est in selling where the price is high is “exhausted” by sale where the price is low. Patentees also have other interests in the fate of the em- bodiments they sell. Some products are dangerous if not refurbished correctly. In these cases, the patent holder needs to control resale in order to assure quality (and pro- tect itself from tort liability). Some products, particularly in the agriculture and software sectors, are self-replicating; if their reuse cannot be controlled, the primary market can be entirely destroyed. Finally, in parts of the IT sector, prod- ucts are brought to market through value chains, starting with manufacturers of components and moving to fabrica- tors, distributors and retailers. Because there are differing arrangements among the members of the chain, partici- pants need to control sales as their products move along the chain. Because the arguments for and against exhaustion are so strong, the TRIPS Agreement did not take a position on this issue, except to say that WTO members are bound by the na- tional treatment and most favoured nation provisions (arts. 6, 3, 4). Thus members are free to define the limits of exhaus- tion as they see fit and to allow patent holders to mitigate the cost of the doctrine contractually. 1. Defining First Sale In defining the scope of first sale, the first question is what constitutes a sale. While it is not entirely clear from TRIPS, exhaustion is generally thought to apply only to voluntary sales by the patent holder. However, it is arguably also ap- plicable to sales made under a compulsory license (and sub- ject to royalty payments to the patentee). Some countries also view any lawful sale – such as sales in countries where the invention is not patented – as subject to the doctrine. It remains unclear whether definitions that do not involve vol- untary sales are consistent with TRIPS. Significantly, when the WTO decided to expand the use of compulsory licens- es during the Doha Round, it took steps to ensure that the medicines produced under the license do not find their way into the right holder’s principal markets (in other words, such sales are not considered subject to exhaustion). Harder is the question of where the sale must take place. Vir- tually every country regards sales within its territory as within the exhaustion doctrine (subject to the exceptions discussed below). However, countries take radically different positions on sales outside their territory. The United States’ position on international exhaustion has been in flux for some time. In a very recent case, Kirtsaeng v Wiley, the Supreme Court held that sales of copyrighted works outside the United States are subject to exhaustion.1 Thus, a student was permitted to buy copies of textbooks in Thailand at a low price, resell them in the United States at a higher price, and pocket the difference. The Federal Circuit has held that there is no international ex- haustion of patented products and processes, but that was before the Supreme Court decided Kirtsaeng.2 The EU has taken an intermediate position: sales within the EU (Community exhaustion) are subject to exhaustion, but sales outside the EU (international exhaustion) are not. In Silhouette, the Court of Justice found that an Austrian rule providing for exhaustion of trade-mark rights in respect of products put on the market outside the European Economic Area (the EEA) under that mark by the right holder or with his consent was contrary to Community legislation relating to trade marks.3 Exhaustion occurs only where the products have been put on the market in the EEA and, in presence of complete harmoni- sation of the rules relating to the rights conferred by a trade mark, Member States cannot provide in their domestic law for international exhaustion of the rights conferred by a trade mark in respect of goods put on the market in non-member countries.4 With regard to sales inside the EU, the Court of Justice has established two conditions for the exhaustion of the distribution right of the third party purchaser to resell the 1 Kirtsaeng v. John Wiley Sons, Inc.,–- S. Ct.–– (March 19, 2013). 2 Jazz Photo Corp. v U.S., 439 F.3d 1344 (Fed. Cir. 2006). 3 Case C-355/96 Silhouette International Schmied GmbH Co. KG v Hart- lauer Handelsgesellschaft mbH [1988] ECR I-4799 interpreting Article 7 of Directive 2008/95 to approximate the laws of the Member States relating to trademarks [2008] OJ L299/25. 4 The Court, however, noted that the EU authorities could always extend the exhaustion provided for by Article 7 to products put on the market in non- member countries by entering into international agreements in that sphere, as was done in the context of the EEA Agreement.
163Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 IP protected work in another Member State without the risk of infringement: (i) the goods should be placed on the market and sold, so as for the holder of the IP right to realize the eco- nomic value of the right, (ii) the holder of the IP right must have consented to the goods being put on the market within the EEA.1 Consent is presumed if the intellectual property rights holder and the first sale distributor are under common control or linked economically or when there is a voluntary grant of a license. However, this is not the case if the goods have been put on the market in breach of a license condition designed to protect the reputation of the right holder or when the goods are produced under a compulsory license.2 With regard to imports coming from outside the EEA, in Davidoff the Court held that “consent must be so expressed that an intention to renounce those rights is unequivocally demonstrated” or “it may, in some cases, be inferred from facts and circumstances prior to, simultaneous with or subsequent to the placing of the goods on the market outside the EEA which, in the view of the national court, unequivocally demonstrate that the proprietor has renounced his rights”.3 The trader should thus demon- strate that the right holder consented to the marketing of the product, the silence of the right holder being not a sufficient element to infer the existence of consent.4 Furthermore, EU law recognizes the right holder’s right to protect its reputa- tion from any modification of its work, or from a risk of confu- sion of the consumers on the genuine origin of the product or passing-off, even after a first sale.5 As suggested by the position taken by the TRIPS Agreement, there is substantial disagreement on which view of interna- tional exhaustion is better from a public welfare perspective.6 A strong exhaustion doctrine advances the interests of each country’s own consumers because they potentially have ac- cess to cheaper goods from abroad. However, the advantage to consumers comes at the expense of the patent holder’s interest in maximizing its return. Thus, it reduces incentives to innovate. In the long run, a strong exhaustion doctrine also harms the citizens of poorer countries where the product is patented. The patentee may refuse to sell in those markets to avoid the backflow of goods. Or the patent holder may set the price based on global demand. Thus, prices will rise in poor countries and fall in rich countries. For example, now that it is clear that books sold in Thailand can be imported into the United States, the publisher may well raise the Thai price. The deadweight loss in Thailand will rise as fewer Thai consumers can afford to buy the texts at the international price. 1 See, for instance, for trademarks Article 7 Directive 2008/95 to approximate the laws of the Member States relating to trademarks OJ [2008] L 299/25. 2 For analysis, see Oke Odudu, ‘Intellectual Property Rights’ in Bellamy and Child: European Union Law of Competition (Oxford University Press 2013), Ch9, pp. 682–687. 3 Joined cases C-414 416/99 Zino Davidoff and Levi Straus [2001] ECR I-8691, paras 45–46. 4 See, also Case C-244/00 Van Doren + Q [2003] ECR I-3051 (on the question of the concrete allocation of the burden of proof for the exhaustion objection in a trade mark infringement proceeding). 5 See, for instance, Case 119/75, Terrapin v Teranova [1976] ECR 1039. Some case law of the Court of Justice has also examined if re-packaging of me- dicinal products affects the reputation of the trade mark holder: see, for instance, case C-143/00 Boehringer Ingelheim (No. 1) [2002] ECR I-3759. 6 For an empirical study of parallel import restrictions in the copyright con- text, see Australian Government, Productivity Commission Report, Restric- tions on the Parallel Importation of Goods (2009). 2. The Role of Contracts (Licensing to Avoid First Sale) Right holders often attempt to mitigate the effects of the ex- haustion doctrine contractually. For example, in Kirtsaeng, the books were marked as for sale outside the United States. Patentees also try to advance other interests through re- strictive licenses. Thus, in Mallinckrodt v Medipart, a medi- cal device used to deliver radioactive material was marked “single use only” with the goal of preventing refurbishment and resale.7 In Quanta Computer v LG Electronics, a value- chain licensing case, LGE licensed Intel to manufacture and sell microprocessors and chipsets that used LGE’s patents, but the deal made clear that no license “is granted by either party hereto … to any third party for the combination by a third party of Licensed Products of either party with items, components, or the like acquired … from sources other than a party hereto, or for the use, import, offer for sale or sale of such combination.”8 Similarly, those holding utility patent rights in seed sell subject to a contractual provision that bars the farmer from saving seed and using it to grow another generation of crops.9 When these provisions are violated, the exhaustion doctrine usually bars infringement actions. How- ever, acts in violation of these licenses may be regarded as breaches of contract. Courts in the United States have, however, had a difficult time deciding whether these license provisions should be enforced. If the first sale doctrine is an important limit on the patent holder’s rights, or if the doctrine is considered crucial to the public interest, then the patent holder should not be permitted to override the limitations contractually. The Su- preme Court has hinted that it subscribes to this view. Thus the legend in Kirtsaeng limiting sales to regions outside the United States did not figure into the Court’s decision – it al- lowed the books to be resold in the United States. In Quanta, the Supreme Court held that the license could not be used to limit the rights of fabricators to utilize purchased components as they wished. On the other hand, the oral argument in Bowman v Mon- santo, a seed case currently pending before the Supreme Court, suggests that a special rule applies to self-replicating technology: either the license is enforceable or a sale of one generation of seed does not exhaust the patent holder’s in- terest in future generations of seed. It is also possible that the Court will permit contractual overrides to the first sale doc- trine when the restriction is clear to the party against whom the contract is being enforced and/or when the restriction has an important public purpose. Thus, in Quanta, the Court may not have understood the need for the restriction. Fur- thermore, the license was confusing: after limiting the right to use the components sold, it stated that “ [n] otwithstand- ing anything to the contrary contained in this Agreement, the 7 Mallinckrodt, Inc. v Medipart, Inc., 976 F.2d 700 (Fed. Cir. 1992). 8 Quanta Computer, Inc. v LG Electronics, Inc., 553 U.S. 617 (2008). 9 Monsanto Co. v Bowman, 657 F.3d 1341 (Fed. Cir. 2011), cert. granted, 133 S. Ct. 420 (2012).
164 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 parties agree that nothing herein shall in any way limit or alter the effect of patent exhaustion that would otherwise apply when a party hereto sells any of its Licensed Products”. As a result, buyers may have lacked adequate notice of the restric- tion. Furthermore, the Court may have thought that in that particular case, the provision was anticompetitive – that the exhaustion doctrine enhanced competition among fabrica- tors and distributors. In contrast, in the medical device case, the Federal Circuit found the “single use only” restriction was clear to purchasers and crucial for quality control purposes (that case did not go to the Supreme Court). As noted above, courts in the EU have taken an intermediate position on the significance of the right holder’s consent. SUMMARY. The social welfare effects of the exhaustion doc- trine are indeterminate. The doctrine benefits consumers and downstream manufacturers. However, these benefits may be offset by diminished incentives to innovate. In international cases, the benefits may also be offset by subsequent price adjustments by the patentee. In cases where there is a clear social benefit to limiting resale – such as to protect quality, safeguard health, or prevent self-replication  – courts have proved somewhat willing to enforce contractual restrictions. But because the doctrine protects the expectation interests of purchasers, buyers must have adequate notice of restric- tions prior to purchase.
166 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 V. GOVERNANCE ISSUES
168 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 A.  Improving the Governance of the Intellectual Property System F or the most part, copyright and trademark governance is considered rather straightforward. Copyrights arise automatically. Registration, if it is required at all, is es- sentially a ministerial act. In the United States, it is carried out in the United States by the Copyright Office, an agency within the Library of Congress. Enforcement is in the courts of general jurisdiction. In the United States, federal trademark cases are more com- plicated because registration is necessary to acquire full federal trademark protection and the application requires examination (state marks can be acquired through use and enjoy certain federal rights as well). Federal registration is handled by the Patent and Trademark Office (the USPTO). The Manual of Trademark Examining Procedure guides its work. The USPTO has a special appeal tribunal, the Trade- mark Trial and Appeals Board, to hear appeals from denials of registration. Appeals from the USPTO are usually heard in the United States Court of Appeals for the Federal Circuit. As with copyrights, enforcement actions are heard in courts of general jurisdiction. Patent rights are more complicated still. The USPTO handles examination, using the Manual for Patent Examining Proce- dure (MPEP). As with trademarks, there is an adjudicatory tri- bunal within the agency – the Patent Trial and Appeal Board (PTAB) –and appeals from there are usually heard in the Fed- eral Circuit. Enforcement of patents is in trial courts of general jurisdiction, but appeals are channeled to the Federal Circuit. In all these cases, the losing party has a right to petition for review in the United States Supreme Court. However, the Supreme Court enjoys the right to decide which petitions to grant. Historically, it has granted review in very few intellec- tual property cases. For trademarks and patents, the EU system is quite differ- ent. Copyrights are national rights. However, the EU has is- sued a series of directives on copyright term, rental rights, database rights, rights over the internet, and other matters which all EU counties must implement. All of the countries of the EU maintain their own patent and trademark offices and the national rights that emanate from these offices are dealt with in national courts. In addition, the EU recognizes a Community Trademark, which is examined in the Trade Marks and Designs Registration Office of the European Union and litigated in national courts. Finally, the countries of the EU are members of the European Patent Convention (EPC), which also includes many countries that are not in the EU. An EPC patent is examined in the European Patent Of- fice (EPO). After a period when it can be centrally challenged in the EPO, the patent matures into patent rights in each of the EPC countries designated by the right holder. At that point, enforcement is in national courts. The EU is currently contemplating the development of a Unitary Patent, which would be examined in the EPO and enforced in a set of spe- cialized courts. For all regimes, questions on interpreting EU law are ultimately for the Court of Justice of the European Union (the ECJ). Governance issues arise mainly in connection with patents, which involve a complicated legal regime applied to tech- nologically complex material. As new technological pros- pects emerge, the law must be adapted to meet the needs of industry and the public. Incorrect decisions are also ex- traordinarily costly. The failure to grant patents can inhibit innovation. But overgranting puts a tax on innovation, raises transaction costs prohibitively, attracts nonpracticing enti- ties, and induce holdups. Because the situation in the EU is complicated by the separate authorities of the EPC and the EU, governance issues will be discussed through the lens of the US system. 1. The Role of the USPTO As noted above, initial decisions on patentability are made by a specialized agency. The USPTO is composed of a corps of examiners trained in the art they examine. The administrators of the USPTO guide their practice, in part through supervi- sion of decisions and review in the PTAB, in part through the MPEP, and in part by writing guidelines on areas of particular importance. For example, the USPTO is currently working on guidelines for claiming software, with the goal of requiring claims and disclosure that are more focused and less inde- terminate. When developing these rules, the USPTO general- ly announces its proposal and then holds a series of hearings around the country to give interested parties an opportunity to comment. Written comments can also be sent directly to the USPTO. The “notice and comment” procedure is reitera- tive, until the USPTO issues its final guidelines. In the United States, most regulatory agency rulemaking is entitled to substantial deference, on the theory that the agen- cy is composed of experts in the field they are regulating. For historical reasons, however, the USPTO has never received rulemaking authority, except for matters related to practice before the PTO (such as attorney qualifications).1 While it can make rules to guide examination, most of the rules the USP- TO develops are not entitled to formal deference in court. Similarly, while the Office of Information and Regulatory Af- fairs (OIRA) performs a cost-benefit analysis on all agency actions that are legislative in nature, most USPTO rules are not legislative and are therefore have not traditionally been subject to review. That said, as patent issues have become more salient in the economy, OIRA has begun to take notice. It has statutory authority to conduct cost-benefit analysis of significant rules, even if not legislative and has begun to do so with regard to certain intellectual property issues, such as government approaches to standard-setting involving pat- ented standards. More controversially, since 1999, OIRA has 1 The scope of this authority remains somewhat ill-defined, see, e. g., Tafas v. Doll, 559 F. 3d 1345 (Fed. Cir. 2009).
169Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 also asserted the authority to review any rule with an impact of over $100 million or that creates a serious inconsistency or otherwise interferes with an action taken or planned by another agency.1 Thus, it could begin to review more USP- TO actions. OIRA is, however, a small agency; the extent to which it will have the capacity to scrutinize the USPTO’s ac- tions remains unclear. To some extent, the degree of deference given the USPTO by courts may also change. The latest patent statute, the America Invents Act (AIA),2 vests new adjudicatory authority in the USPTO. While the agency’s Board has always heard appeals from patent rejections, and has had limited capacity to reexamine patents when new prior art has been found, it will now entertain post grant review, allowing interested members of the public to oppose patent grants for the first nine months after issuance (this procedure will be similar to the opposition procedure in the EPC).3 In addition, the Board will entertain inter partes actions in certain types of cases.4 These procedures will give the USPTO a broader perspec- tive on patents and on their impact on competition and in- novation. In addition, the USPTO now has a Chief Economist who is charged with conducting research on patent issues as they arise.5 Most important, the UPTO will acquire the authority to set its own fees. As a result, it will no longer be in a position where it is forced to issue patents to support its operations.6 Finally, the USPTO is establishing satellite of- fices near technology centers (for example, Detroit, home of the automobile industry; Silicon Valley, home of the IT indus- try; and Dallas, home of the petroleum industry). Examiners in these locations are likely to become highly expert in the technologies of the local industries and especially aware of these industries’ needs. As a result of these new capacities, institutions, and proce- dures, there is an expectation that the rules developed by the USPTO will be accorded more respect, if not official deference. Furthermore, because the new inter partes pro- cedure is cheaper and faster than adjudication, the USPTO may become the preferred venue for litigation (indeed, trial judges may suspend adjudication of cases pending USPTO determination of the validity of relevant patents). Because the USPTO’s decisions are entitled to res judicata effect, the USPTO’s views may, as a practical matter, become the final disposition in many future cases. 1 See, e. g., Office of Management and Budget, Office of Information and Regulatory Affairs Q As, http://www.whitehouse.gov/omb/OIRA_Qsan- dAs (discussing Executive Order 12866 and amendments); OMB Circular A-119, http://www.whitehouse.gov/omb/circulars_a119 last accessed 28 April 2013. 2 Leahy-Smith America Invents Act, Pub. L. No. 112–29, 125 Stat. (US) 284 (2011). 3 35 U.S.C. § § 321–329. 4 35 U.S.C. § § 311–319. 5 For the research agenda and reports of the Chief Economist, see http:// www.uspto.gov/ip/officechiefecon/ last accessed 28 April 2013. 6 For evidence that the previous fee structured distorted granting behavior, see Michael D Frakes and Melissa F Wasserman, ‘Does Agency Funding Affect Decisionmaking? An Empirical Assessment of the PTO’s Granting Patterns (2013) 66 Vanderbilt Law Review 67; Robert P Merges, ‘As Many as Six Impossible Patents Before Breakfast: Property Rights for Business Concepts and Patent System Reform’ (1999) 14 Berkeley Technology Law Journal 577, 589‐91. 2. The Role of the Courts Until 1982, courts of general jurisdiction ultimately devel- oped patent law through litigation: a special court, the Court of Claims and Patent Appeals (CCPA) heard appeals from the USPTO; regional trial courts heard enforcement actions at the first instance; and the US regional circuits heard ap- peals from the trial courts. This led to three problems. First, because the courts of appeals are not bound by each oth- er’s decisions, notorious differences developed between the law applied in examination – which was developed by the CCPA – and the law applied by regional trial and appeals courts in litigation. Second, the regional courts of appeals had each adopted different views on patents, leading to intense levels of forum shopping among them. Third, gen- eralist judges did not always interpret the law in a manner consistent with optimal levels of innovation. Supreme Court intervention was regarded as too infrequent to solve these problems. In 1982, the Federal Circuit was created to hear a range of cases, including all appeals from the USPTO and all federal trial court cases in which the plaintiff’s claims arise under the patent act.7 As a result of channeling almost all federal patent cases to a single court, it was assumed that the notorious differences would disappear, as would forum shopping. In addition, the Federal Circuit was expected to build consider- able expertise in patent law – that is, to provide the expert perspective that the USPTO could not, as a historical matter, furnish. Views on the Federal Circuit’s performance are somewhat mixed. The patent bar is very pleased with the court. Prac- titioners believe the law is more predictable and uniform across the nation. Adjudication is also more efficient and open issues are resolves relatively speedily. Empirically, pat- ent filings have increased as the Federal Circuit has made patents more secure. Indeed, the Federal Circuit’s popularity among practicing patent lawyers bar has led many other na- tions to create specialized patent (or specialized intellectual property) courts as well. At the same time, there is reason for concern. First, much of the complexity in patent cases arises in the factual part of the case (figuring out the facts or applying the law to the facts). But fact-finding is the province of the trial court; courts of ap- peals review fact finding very deferentially; it is only legal con- clusions that are reviewed de novo. In order to better super- 7 See 28 U.S.C. § 1295 (providing for jurisdiction over appeals of regional ad- judication of all patent disputes and certain tort cases brought against the United States; of decisions of the Court of Federal Claims and the Court of International Trade; of certain decisions of the International Trade Com- mission; of decisions of the Merit Systems Protection Board; of certain tax decisions from the courts of the Canal Zone, Guam, the Virgin Islands, and Northern Mariana Islands; of dispute resolution under the Contract Disputes Act and various economic measures, including the Harmonization Tariff Schedule, the Economic Stabilization Act, the Emergency Petroleum Allo- cation Act, the National Gas Policy Act, and the Energy Policy Conservation Act; and of certain agency action under the Federal Labor Relations Author- ity, the Patent Act, and the Lanham (Trademark) Act). See generally, Ro- chelle C Dreyfuss, ‘The Federal Circuit: A Case Study in Specialized Courts’ (1989) 64 New York University Law Review 1 (1989).
170 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 vise the lower courts, the Federal Circuit has deemed many factual questions to be questions of law and it has tended to impose rigid, bright line rules to make it easier for the general- ist judges to apply the law to the facts. But both moves have been severely criticized. For example, claim construction is considered a legal issue. As a result, a trial court will construe the claim, hear the rest of the case, and reach final decision – only to find that the Federal Circuit has reversed the claim construction. At that point, the entire case may have to be retried. Further, many of the Federal Circuit’s bright line rules have been reversed by the Supreme Court as overly rigid.1 Better might be to create expert trial courts. Channeling all cases to a single set of trial courts would produce judges with greater facility to read technical materials. With better acquaintance with the somewhat arcane rules of patent law, these judges would become more likely to make accurate factual decisions. In fact, some countries are experimenting with expertise at the trial level. To some extent, the United States is as well. A new pilot program allows each trial court to designate judges to hear patent cases.2 Cases will be dis- tributed randomly among the judges of the court, but any judge assigned a patent case can have it reassigned to the designated judge. So far, judges in fourteen district courts have volunteered to become designated judges. It remains to be seen how many cases they hear, how expert they grow, and whether the Federal Circuit becomes less prone to re- verse their decisions. A second critique of the Federal Circuit is that it is overly en- amored of patents as a means of promoting innovation. As noted above, the court has jurisdiction over issues other than patent law. However, it hears almost no competition law case or cases arising under other intellectual property laws. Be- cause it tends to see patents as the sole means of promot- ing invention, its decisions have largely expanded the pre- rogatives of patentees at the expense of the public, including competitors. It is difficult to know whether this concern is valid, but the Supreme Court appears to think so. In recent years, it has stepped up its review of Federal Circuit cases and for the most part, it has reversed or otherwise modified the Federal Circuit’s decisions. As described in Part II, it has repeatedly reversed the Federal Circuit on what constitutes patentable subject matter,3 it has raised the inventive step,4 emphasized the equitable nature of injunctive relief,5 and ex- panded the exhaustion doctrine.6 It has also stretched the Bolar research exemption to cover some preclinical work7 and expanded standing to challenge patent validity.8 Of 1 Rochelle C. Dreyfuss, ‘What the Federal Circuit Can Learn From the Su- preme Court – and Vice Versa’ (2010) 59 American University Law Review 787. 2 United States Courts, The Third Branch News, District Courts Selected for Patent Pilot Program (7 June 2011) available at http://www.uscourts.gov/ News/NewsView/11–06–07/District_Courts_Selected_for_Patent_Pilot_ Program.aspx accessed 28 April 2013. 3 Mayo Collaborative Services v Prometheus Laboratories, Inc., 132 S. Ct. 1289 (2012);); Bilski v Kappos, 130 S. Ct. 3218 (2010). 4 KSR Int'’l Co. v Teleflex Inc., 550 U.S. 398 (2007). 5 eBay, Inc. v MercExchange, L.L.C., 547 U.S. 388 (2006). 6 Quanta Computer, Inc. v LG Electronics, 553 U.S. 617 (2008). 7 Merck KGaA v Integra Lifesciences I, Ltd., 545 U.S. 193 (2005). 8 MedImmune, Inc. v Genentech, Inc., 549 U.S. 118 (2007). course, it is possible that the Supreme Court, which is com- posed of generalists, has it wrong and the specialists on the Federal Circuit have it right. For that reason, some countries have considered specialization at both the trial and appellate level. However, any system that sees competition as a strong motivator of innovation should consider the Federal Circuit experience and be wary of overspecialization. SUMMARY. At the end of the day, the better option may be to repose legal expertise (power to interpret patent law) in the patent office, rely on specialized trial courts with technical expertise to implement the law in specific cases, and per- mit review by generalist appellate courts. The appeals court would be highly deferential to patent office rules, but would be available to consider how patent law interfaces with com- petition policy, the public interest, and innovation policies that derive from other legal regimes. B.  Improving the Interaction Between Competition Law and IP Law There are various ways to improve the interaction between competition law and IP law. First, one may conceive some cross-fertilization between the two fields from a substantive law perspective. Competi- tion law may internalize IP values, such as the promotion of incentives to innovate in competition law enforcement. The call for competition law to move towards a more dynamic analysis that focuses on innovation, instead of static alloca- tive efficiency, encapsulates the view that both disciplines should find some common ground, although for competition authorities the starting point remains the assumption that competition promotes growth and innovation.9 IP law may also internalise competition law values by focusing on ac- cess and dissemination. We have previously explained the various doctrines of IP law enabling access and dissemina- tion concerns to be taken into account (e. g. the experimental use exception, decompilation of parts of a software product, compulsory licensing, patent misuse doctrine). A recent re- port by the US FTC has also suggested the possibility for the Patent Office (PTO) to “consider possible harm to competi- tion along with other possible benefits and costs, before ex- tending the scope of patentable subject matter”.10 The Report also noted the necessity of expanding the consideration of economic learning and competition policy concerns in patent law decision-making. These recommendations insist on the importance of trans-disciplinary links between IP and com- 9 See, OFT 1390, Competition and Growth (November 2011) (noting the “wide range” of empirical studies examining the links between competition, in- novation and productivity, which set, on the whole, a positive relationship between the three and at the micro level, examples of the positive impact of specific competition interventions on price, choice and innovation, which are “abundant”). 10 US FTC, ‘To Promote Innovation: The Proper Balance of Competition and Patent Law and Policy (October 2003)) available at http://www.ftc.gov/ os/2003/10/innovationrpt.pdf last accessed 28 April 2013, Recommenda- tions 6 and 10.
171Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 petition law and confirm the thesis that intellectual property and competition law become a “unified field”.1 The integration of social science/economics learning in IP decision-making and adjudication remains however relatively marginal, in comparison to competition law. In the US, the PTO does not dispose of a rule-making function over ques- tions of patentability, its authority being merely confined to the adjudication of disputes of patent validity. Certainly, the 2011 America Invents Act has conferred to the US PTO also the ability to conduct post grant review proceedings, avail- able for a limited period of nine months after a patent was granted or re-issued, a process overseen by the Patent Trial and Appeal Board, but did not confer upon it any rulemaking authority. Courts, in particular the Federal Circuit, have gen- erally been regarded as the dominant institution in the shap- ing of patent policy in the US.2 Yet, both the US PTO and the Federal Circuit lack economic expertise and are unable, under the current circumstances, to perform a sophisticated economic analysis of the effect of their activity on innovation, productivity and welfare. Responding to this concern over the lack of economic expertise, the US PTO established in March 2010 the Office of the Chief Economist (OCE), whose function is to initiate and oversee economic analysis in the field of intellectual property protection and enforcement and to feed into the advisory role of the USPTO to the President (via the Secretary of Commerce) and the administration with advice on the economics of intellectual property rights.3 The research programme set for the first chief economist related to macro-economic type of research on the relationship be- tween economic growth, performance and employment, IP issues in a standard setting context, the economics of trade- marks, the economics of the USPTO process and the role of IP in the markets of technology and knowledge. A report on Intellectual property and the US Economy, focusing on spe- cific “IP intensive” industries was published in March 2012.4 It is not however clear if the position of the chief economist at the US PTO will evolve to a more permanent position with a more expansive role and intervention in the adjudicative process. This paucity of economic analysis contrasts with the very active role economists have been playing in the aca- demic debates over economic analysis of IP rights. In Europe, the integration of economic expertise seems more advanced, at least at the institutional level. The Euro- pean Patent Office (EPO) established the position of a chief economist already in 2004. The chief economist is the execu- tive secretary of the EPO's Economic and Scientific Advisory Board (ESAB), an institution created in 2011 and composed 1 W. K. Tom J A. Newberg, ‘Antitrust and Intellectual Property: From Sepa- rate Spheres to Unified Field’ (1997) 66 Antitrust Law Journal 167. 2 A. Rai, ‘Patent Validity Across the Executive Branch: Ex Ante Foundations for Policy Development’ (2012) 61 Duke Law Journal 101 (noting also the increasingly important involvement of the Supreme Court in the area); Ro- chelle C Dreyfuss, ‘What the Federal Circuit Can Learn from the Supreme Court – And Vice Versa’ (n 518). 3 See, http://www.uspto.gov/ip/officechiefecon/ last accessed 28 April 2013. 4 See, http://www.uspto.gov/news/publications/IP_Report_March_2012. pdf (the report use standard statistical methods to identify which US in- dustries are the most patent-, trademark-, and copyright-intensive, and de- fines this subset of industries as “IP-intensive). of 11 patent experts (a mix of economists, social scientists and practitioners) from around the world, appointed for a pe- riod of three years.5 The Board advises the EPO on the scope and set-up of relevant economic and social studies, provides guidance on related research projects and evaluates their impact. One of the first studies published by ESAB, for ex- ample, was on patent thickets, an issue of great concern also for competition law, as we have previously explained. ESAB is also expected to provide “early warning signals” on sensi- tive developments and issues and to operate as a platform for discussing the role of patents (applications) in the early stage of the innovation process and during application pro- cedures at the EPO, the governance of the patent system and economic and social issues relating to the impact of patents after grant, such as “competition matters”. The two first chief economists of the EPO have also published one of the few books in Europe on the economic analysis of the European patent system, integrating a competition perspective.6 The Hargreaves report in the UK identified the lack of economic analysis as one of the major sources of the failure of public policy in this area and the lack of evidence-based policy-making, a point also frequently made in the past by other reviews of the IP system in the UK.7 Following proposals in 2006 by the Gowers Review, the UK government put in place in 2008 the Strategic Advisory Board for Intellectual Property(SABIP)withtheaimtooverseeanumberofresearch projects on IP policy topics. However, the SABIP was not part of the IPO and did not contribute to the mainstream IP policy process in any area, resulting to its disbandment in 2010.8 The Gowers report also led to the appointment of the first chief economist of the IPO in 2008 and the development of an IP economists unit [Economics, Research and Evidence (ERE)], to which the policy staff who have previously worked for the SABIP were integrated, thus shifting attention upon the economic aspects of IP. The Hargreaves report also included a number of recommendations with the aim to “broaden the IPO’s vision” and to base IPO’s decision-making in evidence and the obligation to “take due account of the impact of the IP system on innovation and growth”.9 The Hargreaves report recommended legislative changed that would add new functions to the IPO including (i) “a duty to keep under review the impact of IP and IPRs, and market positions founded on IPRs, on innovation and growth, including adverse impacts on competition and the competitive spur to growth, and to report annually”; (ii) “powers to prepare one off reports on 5 See, http://www.epo.org/about-us/office/esab.html last accessed 28 April 2013. 6 Dominique Guellec and Bruno van Pottelsberghe de la Potterie, The Eco- nomics of the European Patent System: IP policy for innovation and compe- tition (Oxford University Press 2007). 7 Hargreaves (n 20) 91, “(e) ven where IP law is clear it is too infrequently grounded in evidence or directed to take account of economic priorities. This represents a failure of public policy” and p. 92, noting that the Banks Review in the 1970s “deplored the lack of evidence to support policy judg- ments” and that “(t) hirty years later, the Gowers Review in 2006 made the same point”, concluding that “our institutional framework appears to have failed to equip itself to conduct evidence-based policy effectively”. 8 Ibid 92. 9 Ibid 95.
172 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 specific areas or cases where there appears to be detriment to competition and consumer welfare”; (iii) “powers to require information to support the exercise of these reporting functions”; (iv) “powers to make recommendations to the competition authorities, and to fund investigations that competition authorities may make as a result, thereby recycling income from fees paid by rights holders in the interests of maintaining healthy and efficient markets, as well as servicing the needs of rights holders and applicants”.1 Following the Hargreaves Report, the IPO was also asked to issue an annual report on the extent to which its activities have promoted innovation and growth, and, second, to improve its evidence base for policy making, in view of its rule-making functions and in particular to prepare impact assessments quantifying, if possible, the costs of policy changesandintegratinginthepublishedimpactassessments a summary statement of the impact of the proposed policies on innovation and growth.2 It remains to be seen how these additional requirements will affect the activity of the IPO and the integration of economic learning. In comparison, the integration of social science research and economic expertise is particularly developed in the area of competition law. In the US, a significant part of the staff of the Antitrust Division of the Department of Justice and the FTC dispose of economic expertise and economists are particularly present in both the adjudicative and the rule-making functions of the authorities. At the FTC, the Bureau of Economics provides economic analysis and support to antitrust and consumer protection investigations and rulemakings. In the EU, a Chief Competition Economist’ (CCE) office, was established in 2003, comprising a team of specialized economists, headed by a Chief economist who is appointed by the European Commission. The CCE’s office fulfills a “support function”, being involved in competition investigations and providing economic guidance and “methodological assistance”, but also exercises a “checks-and balances” function, giving the Commissioner an “independent opinion” before any proposal for a final decision to the College of Commissioners.3 The Chief economist also coordinates the work of the Economic Advisory Group on Competition Policy (EAGCP), which regroups a number of academic economists who have recognized reputation in the field of industrial organization, proposed by the chief economist and nominated by the Commissioner. The EAGCP prepares opinions on the projected reviews of EU competition law policies and regulations. The Commission’s appointment of a Chief Economist reflects its responsiveness to changes in intellectual climate and economic theory. Many national competition authorities have followed the same path by appointing chief economists and by either establishing 1 Ibid 2 IPO, The Role of the Intellectual Property Office (July 2012) available at http://www.ipo.gov.uk/hargreaves-roleofipo.pdf; IPO, Response to the Informal Consultation on the Role of the Intellectual Property Office (March 2013) available at http://www.ipo.gov.uk/response-2013-roleipo.pdf last accessed 28 April 2013. 3 Lars-Hendrik Röller and Pierre A Buigues, ‘The Office of the Chief Com- petition Economist at the European Commission’ (May 2005) available at http://ec.europa.eu/dgs/competition/economist/officechiefecon_ec.pdf last accessed 28 April 2013. specific bureaus of economics or by integrating economists in the different case teams dealing with investigations. AsimilartrendformoreeconomicanalysisintheIPofficescan be observed in other jurisdictions. There are also economists in INPI Brazil, IP Australia, the Canadian office, OHIM, an observatory including economists at INPI France, the Swiss IP office and even in CIPO China. Furthermore, offices in Japan and Germany have close links to academic institutions which are almost as effective in terms of influence. WIPO has also recently strengthened its capability on both economics and statistics. A common emphasis on the economic effects of each policy on welfare and innovation may reduce the tensions between these two areas of law. Yet, there are limits as to what economic analysis may offer for the development of a congruent approach to innovation across both fields. The IP system relies on a single set of rules that apply to all industries with relatively minor deviations, which is the result of the choice to limit administrative costs and ensure economies by making rules more general.4 Defining the optimal scope of the property rights on a case by case basis, taking into account its probable effect on innovation and welfare, might largely exceed the capacities of government authorities in charge of the development of IP law and might be extremely costly, in view of the number of patent applications (to give that as an example) and the limited amount of information at their disposal at the time of the grant of the patent. Empirical studies on the effect of different IP rights on the level of innovation per industry are scarce and not always conclusive. The best that can be done under the current institutional circumstances is to make efforts to integrate economic analysis in the design of optimal IP law regimes and rules, rather than in defining and interpreting the standards of patentability, as it was suggested by the FTC. At the same time, the focus of the economic analysis might be different in the context of an IP office than in that of a competition authority. Although competition authorities increasingly recognize the important of dynamic analysis and the objective of innovation, they cannot completely abandon static analysis of the effects of a practice on consumers, the latter being considered particularly important if the aim of competition law is to protect consumers from wealth transfers, in the absence of compensating qualitative efficiencies5. Competition law and IP agencies dispose of different types of expertise and functions, which are nevertheless complementary, as they enable achievement of dynamic efficiency at the lowest cost for allocative efficiency. There are thus reasons to avoid any significant duplication of tasks between the competition law and the IP authorities. There has nevertheless been some 4 Christina Bohannan and Herbert Hovenkamp, Creation Without Restraint: Promoting Liberty and Rivalry in Innovation (Oxford University Press 2012) 341. 5 For a similar view, taking the perspective that the objective to protect con- sumers is a distributive justice aim (fairness) that may enter in conflict with intellectual property in some circumstances, see Daniel A Farber and Brett McDonnell, ‘Why (and How) Fairness Matters at the IP/Antitrust Interface’ (2003) 87 Minnesota Law Review 1817.
173Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 discussion over the integration of the different functions to the same agency or the development of an overarching innovation policy bureau that would coordinate innovation policy across different government bureaus and regulatory agencies (e. g. an Office of Innovation Policy).1 There are some examples of the integration of the IP and competition law enforcement in one authority (e. g. INDECOPI in Peru, yet this does not concern the award of IP rights). Second, one might favour an institutional approach that would focus on the development of “trans-disciplinary links” between competition authorities and IP law offices,2 but also between executive agencies and the judiciary. In the US, it is clear that both the DOJ and the FTC have been particularly active in the area of IP rights. Yet, in recent years there has been increased cooperation between the Antitrust Division of the DOJ, the FTC and the USPTO. First, a joint workshop on promoting innovation was organized in 2010 by these institutions. Second, the DOJ Antitrust Division and the USPTO have coordinated their action with regard to standard essential patents by adopting in January 2013 a joint policy statement on remedies for standard-essential patents subject to voluntary F/RAND commitments to address whether injunctive relief or exclusion orders in International Trade Commission investigations are properly issued when the patent holder asserts standards-essential patents that are encumbered by a F/RAND licensing commitment arguing that monetary damages, rather than injunctive or exclusionary relief, is the appropriate remedy for infringement.3 There have also been proposals for restructuring the relations between the various innovation policy institutions and organizing frequent consultations ex ante between the USPTO and the DOJ/FTC.4 An illustration of this cooperation is that the European Patent Office submitted comments at the European Commission’s Pharmaceutical Sector Inquiry,5 in which the European Commission commented extensively on the EPO’s process and suggested changes. An interesting institutional experiment came out of the Hargreaves report in the UK stressing the importance of competition as a necessary condition for innovation, enterprise and growth. Given the important role of competition, the Hargreaves report suggested the conferral of new functions to the IPO in this area, a proposal the government rejected as it would have jeopardized the independence of the competition authority. 1 Stuart M Benjamin and Arti K Rai, ‘Fixing Innovation Policy: A Structural Perspective’ (2008) 77 (1) The George Washington Law Review 1. 2 See also William E Kovacic ‘Competition Policy and Intellectual Property: Redefining the Role of Competition Agencies’ in Lévêque and Shelanski (eds) (n 127) 1, 9 (advocating “the development of new cooperative networks in which competition agencies work with collateral government institutions, such as rights-granting authorities, to study the interaction of these regula- tory regimes”). 3 US DOJ USPTO, ‘Policy Statement on Remedies for Standard-Essential Patents Subject to Voluntary F/RAND Commitments’ (8 January 2013) avail- able at http://www.justice.gov/atr/public/guidelines/290994.pdf last ac- cessed 28 April 2013. 4 Arti K Rai, (n 529) 154. 5 See, European Commission Pharmaceutical Sector Inquiry Preliminary Re- port –Comments from the EPO (28 November 2008) available at http:// ec.europa.eu/competition/consultations/2009_pharma/european_patent_ office.pdf last accessed 28 April 2013. However, the competition authority in the UK (the Office of Fair Trading, OFT) agreed in 2012 to sign a non-binding Memorandum of Understanding (MoU) with the IPO putting in place a framework for a strengthened cooperation.6 Notable features of this MoU are the provisions on the sharing of information on specific complaints, policy proposals or developments of policy and regulation having an impact on IP and competition, common advocacy efforts, regular meetings (at least quarterly to discuss matters of common interest) and procedures for the IPO to refer to the OFT cases where it considers that there may be competition concerns. The appointment of liaison officers or staff in charge of the interaction between competition law and intellectual property in the different authorities may also enhance cooperation and mutual understanding.7 It is important to expand and deepen this cooperation by the constitution of networks of competition authorities and intellectual property offices at a regional or global scale. More importantly, the judiciary should not be left out, in view of the dominant role it has in the interpretation of the standards for benefitting from IP protection and the development of adequate remedies in case of IP infringement. For the time being, there are only some mechanisms to establish cooperation between the DG competition at the European Commission and national courts of the different Member States of the EU (presumably including those in charge of IP law disputes).8 Training programmes for judges may also enhance their economic expertise, as well as their knowledge of competition law and IP law principles. SUMMARY: The incorporation of social science input (in  particular economics) in IP law is a crucial but also challenging endeavor that could eventually lead to less tensions between IP and competition law. Evidence-based and influenced policy making in both IP law and competition law may also set the basis for a more intense collaboration between the competition authorities and the IP offices. 6 Memorandum of Understanding between the Intellectual Property Office and the Office of Fair Trading (July 2012) available at http://www.oft.gov. uk/shared_oft/MoUs/IPO.pdf last accessed 28 April 2013. 7 See, for example, the establishment of an IP and Competition Policy unit at the Innovation Directorate of the Intellectual Property Office in the UK, or the creation of IP and innovation-focused units in competition authorities. 8 For example, Article 15 of Regulation 1/2003 on the enforcement of EU competition rules provides that the European Commission (the Directorate General on Competition) can transmit information to the national courts, give its opinion on questions regarding the application of the EU compe- tition rules, submit observations to national courts as amicus curiae, the national courts being obliged to submit to the Commission a copy of their judgments touching upon issues of competition.
174 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 VI. CONCLUSION
176 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 T he intersection between competition law and IP gives rise to complex trade-offs between incentives to in- novate and dissemination of innovation, static and dy- namic efficiency, total welfare and the welfare of consumers and difficult choices between rules and standards, general rules versus specific IP law regimes, ex ante versus ex post approaches. The interaction of IP rights with the economi- cally inspired competition law has also led to an effort of re- conceptualization of this area of law from an economic per- spective, for a long term absent from the day to day activity of the IP offices and courts in interpreting and delimiting IP boundaries in various economic sectors. Patent law has of course been the area of predilection of this more economic approach with an increasing number of economic and empir- ical studies examining the real effect of the IP rights granted to innovation and welfare.1 From this perspective, the dia- lectical relation between these two disciplines has been an opportunity for re-conceptualizing IP rights and the property rights analogy that has for a long time provided the unifying narrative of this area of law. This transformation of IP law is visible in the way the classic opposition in law and economic literature of property rules and liability rules took hold in order to explain the frequent limitations incurred by IP holders on their rights to exclude others from using their invention and enjoining the fruits of their investment by receiving an important compensation in the form of royalties.2 The property rights analogy chal- lenged, it appeared that the relation between property rules and liability rules for the protection of information forms a continuum: “when an innovator is forced to license its innova- tive technology, the protection afforded to him degrades from a property rule to a liability rule”.3 The emphasis on the cumu- lative nature of innovation contributes to this re-conceptual- ization of IP rights across these two poles. More importantly, the opposition between property rules and liability rules may provide a unifying theoretical framework for the analysis of the effects of different forms of protection of innovation to the IP rights holders. At one side of the continuum, patents pro- vide the possibility to the IP holders to exclude imitators and duplicators by the award of an exclusive right to enjoin others from the use and commercialization of the invention, even if the infringer has duplicated the invention by her own effort; At the other side of the spectrum, trade secrets do not protect the inventors against independent discovery and duplication through reverse engineering; Copyright protects the expres- sion of an idea, hence does not exclude the parallel develop- 1 See, for instance, Michele Boldrin and David K Levine, ‘The Case Against Patents’ (September 2012) Federal Reserve Bank of St Louis Work- ing Paper 2012–035A available at http://www.research.stlouisfed.org/ wp/2012/2012–035.pdf accessed 28 April 2013; James Bessen and Mi- chael J Meurer, Patent Failure: How Judges, Bureaucrats, and Lawyers Put Innovators at Risk (Princeton University Press 2009); Guellec and van Pot- telsberghe de la Potterie, (n 533); Jaffe and Lerner (n 136); Suzanne Scroth- cmer, Innovation and Incentives (MIT Press 2004). 2 Guido Calabresi and A Douglas Melamed, ‘Property Rules, Liability Rules and Inalielability: One View of the Cathedral’ (1972) 85 (6) Harvard Law Re- view 1089; Mark A Lemley and Phil Weiser, ‘Should Property or Liability Rules Govern Information?’ (2007) 85 Texas Law Review 783. 3 Vincenzo Denicolò and Luigi Alberto Franzoni, ‘Rewarding Innovation Effi- ciently – The case for Exclusive Rights’ in Manne and Wright (eds) Competi- tion Policy and Patent Law Under Uncertainty: Regulating Innovation (n 252) (Cambridge University Press 2011), 287, 289. ment of an invention, although “ it tends to put restrictions on reverse engineering (“circumvention of digital locks”)”.4 These different efforts of conceptualization of different forms of IP rights denote the challenge of constructing a theoretical framework that takes into account that the process of inno- vation does not only include the standalone invention step but also those of cumulative innovation, dissemination and commercialization to the benefit of consumers and society at large. The traditional conception of IP rights as property rights may not provide an accurate description of the inno- vation process and might lead to favor some actors in this process to the detriment of others. One might be tempted to address IP law as a form of regu- lation: IP rights impose obligations on third parties, not as a consequence of a contract, tort or voluntary exchange, but because of the direct intervention of the government which aims to stimulate particular activities to foster the general wel- fare.5 By conferring property rights on ideas, the government does not only seek to facilitate market transactions, as is the case for physical property rights, but also to correct a market failure, which is in this case “free riding that occurs when in- novations are too easily copied, and the corresponding de- crease in the incentive to innovate”.6 Hovenkamp observes, “IP laws create property rights. But so do state created ex- clusive franchises and filed tariffs. In fact, the detailed regula- tory regimes that we call the IP laws are filed with very rough guesses about the optimal scope of protection  – ranging from the duration of patents and copyrights to the scope of patent claims and fair use of copyrighted material. The range of government estimation that goes on in the IP system is certainly as great as in regulation of, say, retail electricity or telephone service. Further, the IP regime is hardly immune from the legislative imperfections that public choice theory uncovers”.7 Other authors have criticized the reward theory of patents, which “emphasises only one dimension of the patent instru- ment – compensation for innovation – and ignores the role of patents as means of regulating markets”.8 The same point is also made by Bently and Sherman for whom patents are “regulatory tools” which are used by governments in order to achieve economic as well as non-economic ends.9 For ex- ample, the patent offices should also take into account “the external effects of the impact of technology on the environ- ment or health”.10 4 Ibid 290. 5 See, for instance, Ioannis Lianos, ‘Competition Law and Intellectual Prop- erty Rights: Is the Property Rights' Approach Right?’ in John Bell and Claire Kilpatrick (eds) 8 The Cambridge Yearbook of European Legal Studies (Hart Publishing 2006) 153. 6 Hovenkamp, The Antitrust Enterprise – Principle and Execution (n 139) 228. 7 Ibid 337. 8 Shubba Ghosh, ‘Patents and the Regulatory State: Rethinking the Patent Bargain Metaphor After Eldred’ (2004) 19 Berkeley Technology Law Journal 1315, 1351. 9 Lionel Bently and Brad Sherman, Intellectual Property Law (2nd ed., Oxford University Press 2004, now in its 3rd edition, 2008) 329. 10 Ibid
177Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Furthermore, Burk and Lemley argue that patent law is an in- dustry and technology-specific regulation.1 Different patent theories, such as prospect patents, incentives, cumulative in- novation and anti-commons operate differently according to the particular industry’s settings.2 Exploring the enforcement of patents in the US, Burk and Lemley identify several “policy levers,” which help the patent offices and the courts to frame IP doctrines which correspond to the needs of cumulative inno- vators and the consumers.3 The existence of sector-specific IP protection on semi-conductors, software, medicinal products and biotechnology in Europe may better illustrate the point.4 Taking a regulatory perspective on IP enables us to concep- tualize the interaction between competition law and IP as a dimension of the relation between government activity and competition. If one takes a public choice perspective, it is possible to argue that any form of state intervention in the marketplace carries the risk of capture and inefficiency: there is a wealth of empirical literature on the inefficiency of sector specific regulations, but similar claims have also been made with regard to competition law.5 The burden of proof is on the State to establish the need of its intervention through com- petition law or through the grant of an exclusive right, here an IP right for innovation purposes, and the standard of proof is set high, on the assumption that the self-correcting mecha- nism of the market will take care of any eventual failure, in the absence of state interference. Such an approach leads essentially to subject state intervention to a stricter com- petition assessment than private action, as by essence the monolithic (and monopolistic) nature of government interven- tion departs more from the optimum of competitive markets (and the standard of perfect competition) than even concen- trated private market structures. Yet, it is also clear that from this perspective the field left to competition law versus other forms of state intervention, such as IP law, remains open for negotiation, a negotiation conducted through and according to the rules of the communicating tool of welfare economics. As a result, of a greater recourse to economics in public policy, the IP offices/authorities’ bureaucracy see also its role change, as it is gradually transformed from a structure performing merely tasks of execution, involving a formalistic check of the conditions of patentability by looking to a close evidential environment (defined by the prior art) to a more pro- active technocracy, assuming more often tasks of forecast, knowledge gathering/sharing with regard to the effects of the 1 Dan L Burk and Mark A Lemley, ‘Policy Levers in Patent Law’ (2003) 89 Vanderbilt Law Review 1575. 2 Ibid 1615–1630. 3 Ibid 1687–1689 (e. g. while it is necessary to assure a broad patent protec- tion for biotechnological and chemical inventions, “because of their high cost and uncertain development process”, this is not the case for software industry). 4 Council Directive 87/54/EEC of 16 December 1986 on the legal protection of topographies of semiconductor products [1987] OJ L24/36; Council Direc- tive 91/250/EEC of 14 May 1991 on the legal protection of computer pro- grams [1991] OJ L122/42 (now replaced); Council Regulation 1768/92/EEC of 18 June 1992 concerning the creation of a supplementary protection cer- tificate for medicinal products [1992] OJL 182/1; Directive 98/44/EC (n 31). 5 Fred S McChesney and William F Shughart II (eds), The Causes and Conse- quences of Antitrust: the Public Choice Perspective (University of Chicago Press 1995). IP system on economic efficiency, welfare and innovation. The establishment of economic units within the IP authorities and economic and scientific advisory boards illustrates the gradu- al transformation of IP bureaucracy towards a more regulatory setting. Should they integrate more systematically dynamic economic analysis in their day to day work (through sector studies and empirical work), IP authorities (e. g. patent offices) may develop superior expertise than competition authorities or court, not only on the innovative nature of the patented technologies but also on the characteristics and conditions of the industry as a whole. This evolution towards a more regula- tory IP law framework would, no doubt, alter the balance be- tween the patent and IP offices and the courts, which enjoyed a dominant role in the interpretation and framing of IP law doctrine. If this hypothesis is confirmed, IP offices might be better placed to assess the welfare effects of their interven- tions on dynamic efficiency than competition authorities and courts. If there would be any claim for an antitrust authority to intervene in this configuration that would only happen, under this approach, because of the superior economic expertise of the antitrust authority on the specific matter or the fact that it responds ex post to an abuse of the IP process. A regulatory approach to IP will also enable crucial reforms in the way patent offices operate: first, as this has been illus- trated by the recent reforms introduced at the USPTO, such as the post grant review of patents, the IP authorities see their adjudicatory powers extended, which at the same time pro- vides an additional forum ex post to challenge the exclusion- ary effect of patents, by contesting their validity, thus dealing with the eventual competition law problems that might arise from the awarded patent within an IP setting. Second, as the discussions over vesting the USPTO with substantive rule- making authority at the passage of the America Invents Act show, patent offices may potentially become the hub of an innovation centred regulatory nexus, comprising competition authorities, sector specific regulators (e. g. telecom regulator), the food and drug administration, among others, with the aim to develop a coherent innovation policy that employs all the le- gal instruments at the disposal of the state in order to promote innovation to the benefit of consumers and society at large. Finally, a regulatory approach to IP enables the consider- ation of the tensions between incentives to innovate and dissemination of innovation on a conceptual neutral theoreti- cal framework. IP law and policy has a specific function and should not be considered as a facet of competition policy6. The intersection of IP law with competition law has also led to a re-examination of competition law’s traditional focus 6 See the recent judgment of the Court of Justice in Joined Cases C-274/11 C-295/11, Spain v. Council and Italy v. Council [April 16, 2013, not yet published], para. 22, on the shared or exclusive nature of the competence of the EU in the establishment of a unitary patent protection, following the enhanced cooperation initiatives of some Member States, the Court held that the relevant provision for the creation of centralised IP rules fell outside Articles 101 to 109 TFEU [the EU competition rules] and thus the exclusive competence of the EU, noting that “ [a] lthough it is true that rules on intel- lectual property are essential in order to maintain competition undistorted on the internal market, they do not, for all that […] constitute ‘competition rules’ for the purpose of Article 3 (1) (b) TFEU”.
178 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 on static allocative efficiency. Dynamic analysis has made inroads into merger analysis and is increasingly considered as essential also for the competition law assessment of uni- lateral conduct, at least theoretically. Practically, however, there are few instances competition law has incorporated systematically dynamic analysis and the focus on dynamic efficiency. There are many reasons for this. First, from an institutional perspective, courts are considered as less able to conduct the sophisticated analysis required in this context.1 The adjudicative process limits the type of evidence heard by the court: this should relate directly to the dispute and is brought by the parties to the dispute. This may not include the effect of the specific practice on consumers in related rel- evant markets, future generations of consumers or the general public. Competition authorities, the dominant enforcement ac- tor in Europe, are better placed than courts to conduct this type of complex polycentric economic analysis, as the dispose of in house economic expertise and the powers to investigate dif- ferent sectors of the economy (through sector inquiries). Their intervention as amicus curiae in IP law related judicial disputes, each time competition law concerns arise, may be an effective way to influence the IP adjudication process to a more compe- tition friendly approach. Their collaboration with the patent and other IP offices within the innovation regulatory nexus may also enhance a more systematic consideration of dynamic efficien- cy concerns in competition law analysis, in particular if the IPO offices conduct periodic empirical and economic analyses on the effect of patents on the level of innovation in various indus- tries. The constitution of a common evidence base between competition authorities and IP offices, resulting from the com- petition authorities’ and IP offices’ sector inquiries, which would feed in their rulemaking and adjudicatory process constitutes an additional means to ensure the congruence of their action. Second, from a substantive perspective, competition authori- ties do not dispose of the means, tools and methods to con- duct systematic dynamic competitive analysis on a case-by- case basis. Authorities operate in an adjudicatory context with strict deadlines and a limited timeline for making decisions. Dynamic analysis is occasionally added after the competition authority has completed a static analysis, but it is not incorpo- rated directly in their economic analysis of the competitive situ- ation at the outset.2 At the same time, in what has been named the “new economy”, network effects are prevalent and in com- bination with intellectual property rights they may harm con- sumers and ultimately innovation.3 Yet, the use of the tools of 1 Geoffrey A Manne and Joshua D Wright, ‘Innovation and the Limits of Anti- trust’ (2010) 6 Journal of Competition Law Economics 153. 2 Joseph A Schumpeter, History of Economic Analysis (Routledge 1986, first published in 1954), p. 1126, noting the importance of sequence analysis and observing as to the history of economic thought that “however important those occasional excursions into sequence analysis may have been, they left the main body of economic theory on the ‘static’ bank of the river; the thing to do is not to supplement static theory by the booty brought back from these excursions but to replace it by a system of general economic dynamics into which statics would enter as a special case”. 3 Daniel J Gifford and Robert T Kudrle, ‘Antitrust Approaches to Dynamically Competitive Industries in the United States and the European Union’ (2011) 7 (3) Journal of Competition Law Economics 695; Ilya Segal and Michael D Whinston, ‘Antitrust in Innovative Industries’ (2007) 97 American Economic Review 1703. dynamic and stochastic efficiency analysis is not widespread among competition authorities and the data required for doing a more sophisticated analysis are unavailable in most cases. The law of evidence may also pose hurdles to the submission of econometric evidence, which is the statistical complement of a dynamic theory of competition.4 The different presumptions and rules on inferences applying in competition law and IP law operate thus as a second best, less costly but of course more prone to errors, option to an extended and complex dynamic economic analysis that the current institutional setting and the tools at its disposal may not be ready to provide. Consequently, both disciplines should take stock of their own imperfections in their mutual interaction with each other. Yet, what appears important for both disciplines to take into account is the changing environment of the sources of inno- vation. Schumpeter emphasized the role of the entrepreneur and opposed the active role she or he plays in the innovative process to the passive role of the consumer.5 His point was that most innovation is entrepreneur-generated. This view ac- commodates the perception that the main actor in the inno- vation process is the inventor (or more broadly the entrepre- neur) and that law should provide the right set of tools in order to enhance his or her inventive activity. One could compare this entrepreneur/inventor centered view of innovation to the increasing role of consumer-generated innovation. As it has been noted in the Hargreaves report, the focus on services instead of products is one of the major characteristics of the “new innovation process”: “(s) ervices are usually produced at the point at which they are consumed: the act of consumption rather than invention is the focal point for innovation […] (n) ew services are developed us- ing a ‘market facing’ approach, often connected to informa- tion databases generated by people and organisations that articulate and express their requirements and demands as they experience the innovation. This is sometimes described as a more democratic approach to innovation, where compa- nies trial different approaches – such as beta versions of web pages – and respond to user feedback”.6 Users participate to the development of innovation in the market.7 This should presumably get them a better share of the surplus innovation creates (in the form of choice, lower prices etc) Sometimes, the fact that innovation was consum- er driven may affect the way competition law is enforced: in 4 See, for instance, the empirical analysis of Ioannis Lianos and Christos Genakos, ‘Econometric Evidence in EU Competition Law: An Empirical and Theoretical Analysis’ (1 October 2012) CLES Research Paper series 06/12. Available at SSRN: http://ssrn.com/abstract=2184563 or http://dx.doi. org/10.2139/ssrn.2184563 accessed 28 April 2013. 5 Schumpeter (n 6). 6 Hargreaves (n 20) 14. 7 Eric von Hippel (n 21); Fred Gault and Eric von Hippel, ‘The Prevalence of User Innovation and Free Innovation Transfers: Implications for Statisti- cal Indicators and Innovation Policy’ MIT Sloan School of Management. Research Paper No. 4722–09 (January 2009) available at http://papers. ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=1337232 accessed 28 April 2014; Strandburg K J, ‘Users as Innovators: Implications for Patent Doctrine’ (2008) 79 University of Colorado Law Review 467.
179Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 the IMS/NDC Health case relevant to the application of Ar- ticle 102 to a refusal to license (see our analysis above), the Court of Justice of the EU observed that the brick structure to which NDC Health wanted to have access was created with the assistance of consumers who provided data on their con- sumption habits and became for that reason an indispens- able input for the provision of the services in the downstream market of regional sales data on pharmaceutical products. Another important source of change is what some have called “IP without IP”, intellectual production without intellectual property in order to describe the many instances in which the process of creativity does not rely as such on the award of intellectual property rights.1 The open access movement in software,2 the “piracy paradox” in the fashion industry,3 to name but a few examples, illustrate that innovation may the product of cooperation and sharing without the protec- tive net of exclusivity rights and that the quest of monetary profits is not the only determinant of incentives to innovate.4 As it noted in the Hargreaves report, “The nature of services innovation implies that answers to technical problems will not lie exclusively within research in- stitutions or companies with proprietary RD cultures and the means to manage and protect IP. Instead, they will emerge through integration of ideas from a wide range of organisa- tions, some of whom may consider managing IPR to be an unacceptable obstacle in a high value business, raising fur- ther challenges to traditional concepts of ownership of IP”.5 Although it is clear that these open innovation systems are “functionally dependent” on copyright, patent, trademark, or trade secrecy law,6 relying on the traditional “property rights” approach to IP presents the risk that this important dimension of this “new innovation process” will be ignored. The regulatory perspective to IP law mitigates that risk and provides a richer theoretical framework for the intersection of competition law with IP law. 1 Dreyfuss, ‘Does IP Need IP? Accommodating Intellectual Production Out- side the Intellectual Property Paradigm’ (n 22) referring to a term coined by Mario Bagioli. 2 See, for instance, Josh Lerner and Jean Tirole, ‘The Economics of Tech- nology Sharing: Open Source and Beyond’ (2005) 19 Journal of Economic Perspectives 99. 3 See, for instance, Kal Raustiala and Christopher Sprigman, ‘The Piracy Paradox: Innovation and Intellectual Property in Fashion Design’ (2006) 92 Vanderbilt Law Review 1687. 4 Yochai Benkler, ‘ “Sharing Nicely: On shareable goods and the emergence of sharing as a modality of economic production’ (2004) 114 Yale Law Jour- nal 273; Lerner and Tirole (n 573). 5 Hargreaves (n 20) 14. 6 Dreyfuss, ‘Does IP Need IP? Accommodating Intellectual Production Out- side the Intellectual Property Paradigm’ (n 22).
180 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 TABLE OF LEGISLATION BIBLIOGRAPHY
181Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 International Agreements Agreement on Trade Related Aspects of Intellectual Property Rights, 15 Apr. 1994 Marrakesh Agreement Establishing the World Trade Organi- zation, Annex 1C, Legal Instruments – Results of the Uruguay Round vol. 31, 33 I.L.M. 81 (1994) International Convention of the Protection of New Varieties of Plants, Ger.– Neth.– U.K., Dec. 2, 1961, 815 U.N.T.S. 89 (revised Nov. 10, 1972, Oct. 23, 1978 and Mar. 19, 1991) Convention on the Grant of European Patents, Oct. 5, 1973, 13 I.L.M. 270, 1065 U.N.T.S. 199 (revised at the Convention on the Grant of European Patents Nov. 29, 2000), arts. 52–53 World Trade Organization, Declaration on the TRIPS Agree- ment and Public Health, WT/MIN (01) /DEC/2, November 20, 2001, 41 I.L.M. 755 (2002) World Trade Organization, Ministerial Declaration of Novem- ber 14, 2001, WT/MIN (01) /DEC/1, 41 I.L.M. 746 (2002) United States Bayh-Dole Act, 35 U.S.C. § § 200–212 Hatch-Waxman Act, 21 U.S.C. § 355. Stevenson-Wydler Technology Ac, 15 U.S.C. § § 3701–37014 Leahy-Smith America Invents Act, Pub. L. No. 112–29, 125 Stat. (US) 284 (2011). Clayton Act of 1914, 15 USC § § 12–27, 29 U.S.C. § § 52–53 Jurisdiction of the United States Court of Appeals for the Federal Circuit, 28 U.S.C. § 1295 US Department Of Justice and the Federal Trade Commis- sion, Horizontal Merger Guidelines (19 August 2010) – Anti- trust Guidelines for the Licensing of Intellectual Property (6 April 1995) US Department of Justice and United States Patent and Trademark Office, ‘Policy Statement on Remedies for Stan- dard-Essential Patents Subject to Voluntary F/RAND Com- mitments’ (8 January 2013) United Kingdom UK Patents Act of 1977 Memorandum of Understanding between the Intellectual Property Office and the Office of Fair Trading (July 2012) available at http://www.oft.gov.uk/shared_oft/MoUs/IPO. pdf Germany Gesetz zur Umsetzung der Richtlinie über den rechtlichen Schutz biotechnologischer Erfindungen [Statute Implementing the EU Biotechnology Directive] Jan. 21, 2005, BGBl. I at 146, § 1a (4) (F.R.G.).PatG § 1a (4) France Code de la Propriété Intellectuelle Art. L613–2–1 India India Patent Act European Union Charter of the Fundamental Rights of the European Union [2000] C 364/01 EU Secondary Legislation Council Directive 87/54/EEC of 16 December 1986 on the legal protection of topographies of semiconductor products [1987] OJ L24/36 Council Regulation 4064/89/EEC of 21 December 1989 on the control of concentrations between undertakings [1989] L395/1 Council Directive 91/250/EEC of 14 May 1991 on the legal protection of computer programs [1991] OJ L122/42 (now re- placed) Council Regulation 1768/92/EEC of 18 June 1992 concern- ing the creation of a supplementary protection certificate for medicinal products [1992] OJL 182/1 Commission- Green Paper on Innovation’ COM (95) 688 final, 20 December 1995 Parliament and Council Directive 96/9/EC of 11 March 1996 on the legal protection of databases [1996] OJ L077/20 Table of Legislation
182 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Parliament and Council Directive 98/44/EC of 6 July 1998 on the legal protection of biotechnological inventions [1998] OJ L213/13 Proposal for a Directive of the European Parliament and of the Council amending Directive 98/71/EC on the legal protec- tion of designs COM (2004) 582 final. Parliament and Council Directive 98/71/EC of 13 October 1998 on the legal protection of designs [1998] OJ L289/28 Council Regulation 1/2003/ EEC on the implementation of the rules of competition laid down in Articles 81 and 82 of the Treaty Council Regulation 772/2004/EC of 27 April 2004 on the ap- plication of Article 81 (3) of the Treaty to categories of tech- nology transfer agreements [2004] OJ L123/11 Commission Regulation 330/2010/EU of 20 April 2010 on the application of Article 101 (3) of the Treaty on the Functioning of the European Union to categories of vertical agreements and concerted practices Commission Notice- Guidelines on the application of Article 81 of the EC Treaty to technology transfer agreements [2004] OJ C 101/2 Commission Notice- Guidelines on the Application of Article 81 (3) of the Treaty [2004] OJ C101/97 Communication from the Commission- Guidance on the Commission’s enforcement priorities in applying article 82 of the EC Treaty to abusive exclusionary conduct by dominant undertakings [2009] C45/7 Communication from the Commission-Guidelines on the Ap- plication of Article 101 of the Treaty of the European Union to horizontal cooperation agreements [2011] OJ C 11 Parliament and Council Directive 2008/95/EC of 22 October 2008 to approximate the laws of the Member States relating to trade marks [2008] L 299/25 Parliament and Council Directive 2009/24/EC of 23 April 2009 on the legal protection of computer program [2009] OJ L111/16 Commission of the European Communities- First evaluation of Directive 96/9/EC on the legal protection of databases (Brussels, 12 December 2005) European Commission Pharmaceutical Sector Inquiry Pre- liminary Report –Comments from the EPO (28 November 2008) European Commission, Executive Summary of the Pharma- ceutical Sector Inquiry Report (2009) European Commission, Competition DG, Pharmaceutical Sector Inquiry: Final Report (8 July 2009) Draft Guidance Paper, Quantifying Harm in Actions for Dam- ages based on Breaches of Article 101 and 102 of the Treaty of the Functioning of the European Union- Public Consulta- tion (June 2011) Draft Communication from the Commission, Guidelines on the application of Article 101 of the Treaty on the Functioning of the European Union to technology transfer agreements, C (2013) 94 draft United States Federal Trade Commission Genzyme Corporation / Novazyme Pharmaceuticals, Inc. and the statement of Chairman T. Muris (critical to the use of the concept) In re Negotiated Data Solutions LLC, FTC File No. 051–0094, Decision and Order (January 23 2008) In re Robert Bosch GmbH, FTC File N. 121–0081, Decision and Order (Nov. 26 2012) Analysis of Proposed Consent Order To Aid Public Comment at 4–6, In re Negotiated Data Solutions LLC, File No. 0510094 (January 23 2008) In re Google Inc., FTC File No. 121–0120 (January 3, 3013) In the matter of Rambus, Inc. (August 2, 2006), Docket No. 9302 ESS Tech., Inc. v. PC-Tel, Inc., No. C-99–20292 RMW, 2001 WL 1891713, at 3–6 (N. D. Cal. Nov. 28, 2001), Rambus, Broadcom etc). Case Law Darcy v Allen (The Case of Monopolies) (1602), Moore (K.B.) 671 Westinghouse v Boyden Power Brake Co., 170 US 537 (1898) Bement v National Harrow Co., 186 US 70 (1902) Table of Cases
183Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Dr. Miles Med. v. John D. Park Sons, 220 US 373 (1911) United States v Terminal R. R. Ass’n, 224 US 383 (1912) Henry v AB Dick Company, 224 US 1 (1912) Motion Picture Patents Company v Universal Film Manufactur- ing Company et al., 243 US 502 (1917) United States v Colgate Co., 250 US 300, 307 (1919) United States v. General Electric, 272 US 476 (1926) Morton Salt Co. v Suppiger Co., 314 US 488 (1942) Associated Press v United States, 326 US 1 (1945) Graver Tank Mfg. Co. v Linde Air Products Co., 339 US 605, 608 (1950) Eastern Railroad Presidents Conference v Noerr Motor Freight 365 U.S. 127 (1961) Walker Process Equipment v Food Mach. Chem Corp., 382 US 172 (1965) United Mine Workers v Pennington 381 US 657 (1965) Graham v John Deere Co 383 US 1 (1966) Georgia-Pacific Co. v United States Plywood Co., 318 F. Supp. 1116, 1120 (S.D.N.Y. 1970) mod’d, 446 F.2d 295 (2d Cir. 1971) Otter Tail Power Co. v United States, 410 US 366 (1973) Broadcast Music, Inc. v Columbia Broadcast. System, Inc., 441 US 1 (1979) Diamond v Chakrabarty, 447 US 303 (1980) Berkey Photo, Inc v. Eastman Kodak Co., 603 F2d 263, 294 (2nd Cir. 1979), cert. denied, 444 US 1093 (1980) American Society of mechanical Engineers v Hydrolevel Corp., 456 US 556 (1982) MCI Communications Corp. v ATT, 708 F.2d 1081, 1132–1133 (7th Cir. 1983) Roche Products, Inc. v Bolar Pharmaceuticals, Inc., 733 F.2d 858 (Fed. Cir. 1984) Jefferson Parish Hospital District No 2 v. Hyde, 466 US 2, 16 (1984) Allied Tube Conduit Corp. V Indian Head, Inc., 486 US 492 (1988) Scripps Clinic Research Foundation v Genentech, Inc., 927 F.2d 1565, 1580 (Fed. Cir. 1991) Feist Publications v Rural Telephone Service Company, 499 US 340 (1991) Mallinckrodt, Inc. v Medipart, Inc., 976 F.2d 700 (Fed. Cir. 1992) Professional Real Estate Investors, Inc v Columbia Pictures In- dus., Inc, 508 U.S. 49 (1993) Data General Corp. v Grumman Systems, 36 F2d 1147, 1187 (1st Cir. 1994) In re Deuel, 51 F.3d 1552 (Fed. Cir. 1995) Re Dell, 121 FTC 616 (1996) Regents of the University of California v Eli Lilly and Co., 119 F.3d 1559 (Fed. Cir. 1997) Fonar Corp. v Gen. Elec. Co., 107 F.3d 1343 (Fed. Cir. 1997) Image Technical Services v Eastman Kodak, 125 F3d 1195 (9th Cir. 1997) Nobelpharma AB v Implant Innovations, Inc., 141 F.3d 1059 (Fed. Cir. 1998) C. R. Bard, Inc. v M3 Systems, 157 F.3d 1340 (Fed. Cir. 1998) United States v Microsoft Corp., 147 F.3d 935 (D. C. Cir. 1998) Re Independent Service Organizations Antitrust Litigation, 203 F.3d 1322 (Fed. Cir. 2000) United States v Microsoft Corp., 253 F.3d 34, 89 (D. C. Cir. 2001) Harvard College v Canada (2002) 4 S. Ct.R. 45 Festo Corp. v Shoketsu Kinzoku Kogyo Kabushiki Co., Ltd., 535 US 722 (2002) Madey v Duke University, 307 F.3d 1351 (Fed.Cir. 2002) In re Cardizem CD Antitrust Litig., 332 F.3d 896 (6th Cir. 2003) (Cardizem), cert. denied Andrx Pharm., Inc. v Kroger Co., 543 U.S. 939 (2003) Schering Corp. v Geneva, Inc., 339 F.3d 1373 (Fed. Cir. 2003) Re Union Oil Co. of California, 2004 FTC LEXIS 115 (July 7, 2004) Verizon Communications, Inc. v Law Offices of Curtis V. Trinko, LLP, 540 US 398 (2004) US Philips Corp. v. ITC, 424 F3d 1179 (Fed. Cir. 2005) Schering-Plough Corp. v. F.T.C., 402 F.3d 1056 (11th Cir. 2005) Merck KGaA v Integra Lifesciences I, Ltd., 545 U.S. 193 (2005)
184 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Re Rambus, Inc., Dkt. No. 9302, 2006 FTC LEXIS 101 (Aug. 20, 2006) eBay, Inc. v MercExchange, L.L.C., 547 U.S. 388 (2006) In re Tamoxifen Citrate Antitrust Litig., 466 F.3d 187 (2d Cir. 2006) Illinois Tool Works v Independent Ink, 126 S. Ct 1281 (2006) Jazz Photo Corp. v U.S., 439 F.3d 1344 (Fed. Cir. 2006) Texaco, Inc. v Dagher, 547 US 1 (2006) Illinois Tool Works Inc. v. Independent Ink Inc., 547 US (2006) MedImmune, Inc. v Genentech, Inc., 549 U.S. 118 (2007) Leegin Creative Leather Prods., Inc. v. PSKS, Inc., 551 U.S. 877 (2007) KSR Int'’l Co. v Teleflex Inc., 550 U.S. 398 (2007) Broadcom Corp. v. Qualcomm, 501 F.3d 311 (3d Cir. 2007) Cipro, 544 F.3d at 1323, (Fed. Cir. 2008) In re Ciprofloxacin Hydrochloride Antitrust Litig., 544 F.3d 1323 (Fed. Cir. 2008) Quanta Computer, Inc. v LG Electronics, 553 U.S. 617 (2008) Tafas v Doll, 559 F. 3d 1345 (Fed. Cir. 2009) Princo Corp v. ITC, 563 F.3d 1301 (Fed Cir. 2009) Rambus Inc. v. FTC, 522 F3d 456 (DC Cir. 2008), cert. denied, 129 S. Ct. 1318 (2009) Lucent Technologies, Inc. v Gateway, Inc., 580 F.3d 1301 (Fed. Cir. 2009) In re Kubin, 561 F.3d 1351 (Fed. Cir. 2009) Ark. Carpenters Health Welfare Fund v Bayer AG, 604 F.3d 98, reh’g en banc denied, 625 F.3d 779 (2d Cir. 2010) Bilski v Kappos, 130 S. Ct. 3218 (2010) In re Cardizem CD Antitrust Litig Ariad Pharmaceuticals, Inc. v Eli Lilly and Co., 598 F.3d 1336, 1341 (Fed. Cir. 2010) (en banc). Mayo Collaborative Services v Prometheus Laboratories, Inc., 132 S. Ct. 1289 (2012) Monsanto Co. v Bowman, 657 F.3d 1341 (Fed. Cir. 2011), cert. granted, 133 S. Ct. 420 (2012) Mayo Collaborative Services v Prometheus Laboratories, 132 S. Ct. 1289 (2012) Apple, Inc. v Motorola, Inc., 869 F. Supp.2d 901 (N. D. Ill. 2012) In re Robert Bosch GmbH, File Bo 121–0081 (November 26, 2012) Kirtsaeng v. John Wiley Sons, Inc.,–- S. Ct.–– (March 19, 2013) European Union Commission Decisions BI Line plc v Sealink Harbours Ltd and Sealink Stena Ltd [1992] CMLR 255 Sea Containers v Stena Sealink [1994] OJ L15/8 Commission Decision, Case COMP/A 36.568/D3, Scandlines Sverige AB v Port of Helsingborg (23 July 2004) Commission Decision, Case COMP/C-3/37.792) Microsoft/ W2000 (24 March 2004) Commission Decision, Case COMP/A. 37.507/f3, 2005) As- traZeneca (15 June 2005) Commission Decision, Case COMP/A. 37. 507/ F3- AstraZen- eca [2006] OJ L 332/24 Commission Decision, Case COMP/C2/38.698 – CISAC (16 July 2008) Commission Decision, Case COMP/C-3/39.530 – Microsoft (tying) (16 December 2009) Commission Decision, Case COMP/38.636 Rambus (9 De- cember 2009) Commission Decision, Case No COMP/M.6381, Google/Mo- torola Mobility (13 February 2012) Case Law C-56/64 and 58/64 Consten and Grundig v Commission (1966) ECR 299 Case 78/70 Deutsche Grammophon Gesellschaft mbH v Metro-SB-Grossmarketete GmbH Co (1971) ECR 487 Case 15/74 Centrafarm BV and Adriaan de Peijper v Sterling Drug Inc (1974) ECR 1147 Case 119/75 Terrapin (Overseas) Ltd. v Terranova Industrie CA Kapferer Co (1976) ERR 1039 Case 13/77 INNO / ATAB (1977) ECR 2115
185Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Case 102/77 Hoffmann-La Roche Co. AG v Centrafarm (1978) ECR 1139 Case C 3/78 Centrafarm v American Home products corpo- ration (1978) ECR 1823 Case 85/76 Hoffmann-La-Roche v. Commission (1979) ECR 461 Case 258/78 Nungesser v Commission (1982) ECR 2015 Joined Cases 142 and 156/84 BAT and Reynolds v Commis- sion (1987) ECR Case 35/83 BAT Cigaretten-Fabriken GmbH v Commission (1985) ECR 363 Case 311/84 CBET v. Compagnie Luxembourgeoise de Télé- diffusion SA (1985) ECR 3261 Case 298/83 Comité des industries cinématographiques des Communautés européennes v Commission (1985) ECR 1105 Case 193/83 Windsurfing International v Commission (1986) ECR 611 Case 27/76 United Brands v. Commission (1978) ECR 207 Case 27/87 SPRL Louis Erauw-Jacquery v La Hesbignonne SC (1988) ECR 1919 Case 53/87 CICCRA v Renault (1988) ECR 6039 C-355/96 Silhouette International Schmied GmbH Co. KG v Hartlauer Handelsgesellschaft mbH (1988) ECR I-4799 Case 238/87 Volvo v Veng (1988) ECR 6211 Case 395/87, Ministère public v Jean-Louis Tournier (1989) ECR 2521 Case 110/88 Lucazeau v SACEM (1989) ECR 2811 Case 265/87 Herman Schräder HS Kraftfutter GmbH v Hauptzollamt Gronau (1989) ECR 2237 Case T-51/89 Tetra Pak (1990) ECR II-309 Case T-51/89, Tetra Pak Rausing S. A. v Commission (1990) ECR II-309 Case T-69/89 RTE v Commission (1991) ECR II-485 Case T-76/89 ITP v Commission (1991) ECR II-575 Case T-70/89 British Broadcasting Corporation and BBC En- terprises Ltd v Commission (1991) ECR II-535 Joined Cases C-241/91 and C-242/91 Radio Telefis Eireann v Commission (Magill), ECR (1995) I-743 Joined cases C-241/91 P and C-242/91 P, Radio Telefis Eire- ann (RTE) and Independent Television Publications Ltd (ITP) v Commission (1995) ECR I-743 Case C-333/94 P, Tetra Pak v Commission (Tetra Pak II) (1996) ECR I-5991 Case T-504/93 Tiercé Ladbroke SA v Commission (1997) ECR II-923 Case T-111/96, ITT Promedia NV v Commission (1998) ECR II-2937 Case C-7/97 Oscar Bronner GmbH Co KG v Mediaprint Zeitungs- und Zeitschriftenverlag GmbH Co KG (1998) ECR I-7791 FAG-Flughafen Frankfurt/Main AG, 98/190, OJ (1998) L 72/30 Case C-344/98 Masterfoods Ltd. v HB Ice Cream Ltd (2000) ECR I-11369 C-414 416/99 Zino Davidoff and Levi Straus (2001) ECR I-8691 C-143/00 Boehringer Ingelheim (No. 1) (2002) ECR I-3759 Case T-86/95 Compagnie générale maritime and others v Commission (2002) ECR II-2011 C-244/00 Van Doren + Q (2003) ECR I-3051 Case T-213/00 CMA GCM Others v Commission (2003) ECR II-913 Case C-203/02 The British Horseracing Board Ltd and Oth- ers v William Hill Organisation Ltd (2004) ECR I-10415 Case C-444/02 Fixtures Marketing Ltd v Organismos Prog- nostikon Agonon Podosfairou AE – OPAP (2004) ECR I-10549 Case C-46/02 Fixtures Marketing Ltd. V Oy Veikkaus Ab (2004) ECR I-10365 Case C-338/02 Fixtures Marketing Limited v AB Svenska Spel (2004) ECR I-10497 Case C-418/01 IMS Health GmbH Co OHG v NDC Health GmbH Co KG (2004) ECR I-5039 Case T-201/04 Microsoft v Commission (2007) ECR II-3601 Joined Cases C-468/06 to 478/06 Sot. Lelos kai Sia v Glaxo- SmithKline (2008) ECR Case C-52/07 Kanal 5 Ltd v Föreningen Svedska Tonsättares Internationella Musikbyrå (STIM) UPA (2009) ECR I-9275
186 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Joined Cases C-501/06 P, C-513/06 P, C-515/06 P and C-519/06 P GlaxoSmithKline Services Unlimited v Commis- sion (2009) ECR I-929 Case T-321/05 AstraZeneca AB v Commission (2010) ECR II-2805 Case C-34/10 Brüstle v Greenpeace eV, Judgment (18 Octo- ber 2011), not yet published Case C-549/10 Tomra Systems ASA v Commission (12 April 2012), not yet published Case T-167/08, Microsoft Corp. v European Commission (27 June 2012), not yet published Case C-457/10P AstraZeneca AB v. Commission (6 Decem- ber 2012), not yet published Case T-442/08 International Confederation of Societies of Authors and Composers (CISAC) (12 April 2013), not yet pub- lished Joined Cases C-274/11 C-295/11, Spain v. Council and Italy v. Council (16 April 2013), not yet published UK Intel Corp. v Via Technologies Inc. [2002] EWCA Civ 1905 (Civil Division – Court of Appeal) Attheraces Limited v. The British Horseracing Board Limited [2007] EWCA Civ 38 ABA Section of Antitrust Law, Intellectual Property and Anti- trust Handbook (American Bar Association 2007) Ahlborn C, Evans D S and Padilla J A ‘The Logic Limits of the “Exceptional Circumstances Test” in Magill and IMS Health’ (2004) 28 Fordham International Law Journal 1109 Anderman S, ‘Does the Microsoft Case offer a New Para- digm for the Exceptional Circumstances Test and Compul- sory Copyright Licenses under EC Competition Law?’ (2004) Competition Law Review 7 Andrews R et al (eds), The Columbia World of Quotations No. 41418 (Columbia University Press 1996) Aoki Μ, Towards a Comparative Institutional Analysis (The MIT Press 2001) 347 Averitt N W and Lande R H (1997), ‘Consumer Sovereignty: A Unified Theory of Antitrust and Consumer Protection Law’ (1997) 65 Antitrust Law Journal 713 Baker J, ‘Beyond Schumpeter vs. Arrow: How Antitrust Fos- ters Innovation’ (2007) 74 (3) Antitrust Law Journal 575 Baxter W F, ‘Legal Restrictions on Exploitation of the Patent Monopoly: An Economic Analysis’ (1966) Yale Law Journal 267 Baxter W F, World Patent Law and Practice § 8.02 (Matthew Bender, 1969) Baxter W F, ‘The Definition and Measurement of Market Power in Industries Characterized by Rapidly Developing and Changing Technologies’ (1984) 53 Antitrust Law Journal 717 Benjamin S M and Rai A K, ‘Fixing Innovation Policy: A Struc- tural Perspective’ (2008) 77 (1) The George Washington Law Review 1 Benkler Y, ‘Coase’s Penguin, or, Linux and the Nature of the Firm’ (2002) 112 Yale Law Journal 369 – ‘ “Sharing Nicely: On shareable goods and the emergence of sharing as a modal- ity of economic production’ (2004) 114 Yale Law Journal 273 Bently L and Sherman B, Intellectual Property Law (Oxford University Press 2008) Bernt P H, ‘Abuse of Database Right: Sole-Source Informa- tion Banks under the EU Database Directive’ in Lévêque and Shelanski (eds) (n 127) 203. Binmore K G, Game Theory and the Social Contract: Playing Fair (MIT Press 1994) Bessen J and Meurer M J, Patent Failure: How Judges, Bu- reaucrats, and Lawyers Put Innovators at Risk (Princeton University Press 2009) Bohannan C and Hovenkamp H, Creation Without Restraint: Promoting Liberty and Rivalry in Innovation (Oxford Univer- sity Press 2012) Bouckaert B, ‘What is Property?’ (1990) 13 Harvard Journal of Law and Public Policy 775 Bibliography
187Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Bowman W S, ‘Tying Arrangements and the Leverage Prob- lem’ (1957) 67 Yale Law Journal 19 – Patent and Antitrust Law: A Legal and Economic Appraisal (University of Chicago Press 1973) Bronwyn H H and Rosemarie H Ziedonis R H, ‘The Patent Paradox Revisited: An Empirical Study of Patenting in the U. S. Semiconductor Industry, 1979–1995’ (2001) 32 (1) Rand Journal of Economics 101 Burk D L and Lemley M A, ‘Policy Levers in Patent Law’ (2003) 89 Vanderbilt Law Review 1575 – The Patent Crisis and How Courts Can Solve it (University of Chicago Press 2009) Calabresi G and Melamed D A, ‘Property Rules, Liability Rules and Inalielability: One View of the Cathedral’ (1972) 85 (6) Harvard Law Review 1089 Carlton D W and Waldman M, ‘The Strategic Use of Tying to Preserve and Create market Power in Evolving Industries’ (2002) 33 Rand Journal of Economics 194 Carrier M A, ‘Unravelling the Patent-Antitrust Paradox’ (2002) 150 (3) University of Pennsylvania Law Review 761 Carrier M A, ‘Resolving the Patent-Antitrust Paradox Through Tripartite Innovation’ (2003) 56 Vanderbilt Law Review 1047 Chesbrough H W, Open Innovation: The New Imperative for Creating and Profiting from Technology (Harvard Business School Press 2003) Choi J P, ‘Preemptive RD, Rent Dissipation and the ‘Lever- age Theory’ (1996) 110 Quarterly Journal of Economics 1153 Choi J P and Stefanadis C, ‘Tying, Investment, and the Dy- namic Leverage Theory’ (2001) 32 Rand Journal of Econom- ics 52 Cohen W M and Walsh J P, ‘Access – or Not – in Academic Biomedical Research’ in Rochelle C. Dreyfuss, et al (eds), Working Within the Boundaries of Intellectual Property: In- novation Policy for the Knowledge Economy 3 Cotter T F, ‘Patent Holdup, Patent Remedies, and Antitrust Responses’ (2009) 34 (4) The Journal of Corporate Law 1151 Dam K W, ‘The Economic Underpinnings of Patent Law’ (1994) 23 Journal of Legal Studies 247 Davison M J and Hugenholtz P B ‘Football Fixtures, Horseraces and Spin Offs: The ECJ Domesticates the Data- base Right' (2005) European Intellectual Property Review 113 Demsetz H, ‘100 Years of Antitrust: Should we Celebrate?’ Brent T. Upson Memorial Lecture, George Mason University School of Law, Law and Economics Center (1991) Derclaye E, ‘Databases Sui Generis Right: Should We Adopt the Spin-off Theory’ (2004) 26 (9) European Intellectual Prop- erty Review 402 Derclaye E, ‘The Court of Justice Interprets the Database Sui Generis Right for the First Time’ (2005) European Law Review 420 Denicolò V and Franzoni L A, ‘Rewarding Innovation Effi- ciently – The case for Exclusive Rights’ in Manne and Wright (eds) Competition Policy and Patent Law Under Uncertainty: Regulating Innovation (Cambridge University Press 2011) Dreier T, ‘Balancing Proprietary and Public Domain Interests: Inside or Outside of Proprietary Rights?’ in Dreyfuss R C, Harry First H and Zimmerman D (eds) Expanding the Bound- aries of Intellectual Property (Oxford University Press 2001) Dreyfuss R C, ‘The Federal Circuit: A Case Study in Special- ized Courts’ (1989) 64 New York University Law Review 1 (1989) Dreyfuss R C, ‘Does IP Need IP? Accommodating Intellectual Production Outside the Intellectual Property Paradigm’ (2010) 31 Cardozo Law Review 1437 Dreyfuss R C, ‘What the Federal Circuit Can Learn From the Supreme Court – and Vice Versa’ (2010) 59 American Univer- sity Law Review 787 Economides N and Lianos I, ‘The Elusive Antitrust standard on bundling in Europe and in the United States in the After- math of the Microsoft cases’ (2009) 76 (2) Antitrust Law Jour- nal 483 Economides N and Lianos I, ‘A Critical Appraisal of Remedies in the EU Antitrust Microsoft Cases’ 2010 2 Columbia Busi- ness Law Review 346 Elhauge E, ‘Do Patent Holdup and Royalty Stacking Lead to Systematically Excessive Royalties?’ (2008) 4 Journal of Competition law Economics 535 Ellig J and Lin D, ‘A Taxonomy of Dynamic Competition Theo- ries’ in Ellig J (ed), Dynamic Competition and Public Policy – Technology, Innovation and Antitrust Issues (Cambridge Uni- versity Press 2011) Evans D S and Schmalensee R, ‘Some Economic Aspects of Antitrust Analysis in Dynamically Competitive Industries’ in Jaffe A B, Lerner J and Stern S (eds), Innovation Policy and the Economy, Vol. 2, (MIT Press 2002) Evans D S and Padilla J A, ‘Excessive Prices: Using Econom- ics to Define Administrable Legal Rules’ (2005) 1 Journal of Competition Law Economics 97 Ezrachi A and Gilo D, ‘Are Excessive Prices Really Self-Cor- recting?’ (2009) 5 (2) Journal of Competition Law Econom- ics 249
188 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Farber D A and McDonnell B, ‘Why (and How) Fairness Mat- ters at the IP/Antitrust Interface’ (2003) 87 Minnesota Law Review 1817 Farrell J et al, ‘Standard Setting, Patents, and Hold-Up: A Troublesome Mix’ (2007) 74 (3) Antitrust Law Journal 603 Fatur A, EU Competition Law and the Information and Com- munication Technology Network Industries (Hart Publishing 2012) Frakes M D and Wasserman M F, ‘Does Agency Funding Af- fect Decisionmaking? An Empirical Assessment of the PTO’s Granting Patterns’ (2013) 6
Ip and development
Ip and development
Ip and development
Ip and development
Ip and development
Ip and development
Ip and development

More Related Content

PPTX
April2013ru
The Skolkovo Foundation
 
PPTX
презентация для вебинара 13 10 11
The Skolkovo Foundation
 
PPTX
130207 varian sc_application form_presentation
The Skolkovo Foundation
 
PDF
Op u svision#2
The Skolkovo Foundation
 
PPTX
техностарт 2014 sk 2
The Skolkovo Foundation
 
PDF
В Сколково обсудили вывод лекарственных препаратов на рынок - 2
The Skolkovo Foundation
 
PDF
В Сколково обсудили вывод лекарственных препаратов на рынок - 6
The Skolkovo Foundation
 
PPTX
2012 01 24 management report rus
The Skolkovo Foundation
 
April2013ru
The Skolkovo Foundation
 
презентация для вебинара 13 10 11
The Skolkovo Foundation
 
130207 varian sc_application form_presentation
The Skolkovo Foundation
 
Op u svision#2
The Skolkovo Foundation
 
техностарт 2014 sk 2
The Skolkovo Foundation
 
В Сколково обсудили вывод лекарственных препаратов на рынок - 2
The Skolkovo Foundation
 
В Сколково обсудили вывод лекарственных препаратов на рынок - 6
The Skolkovo Foundation
 
2012 01 24 management report rus
The Skolkovo Foundation
 

Viewers also liked (10)

DOC
Itogi 2013
The Skolkovo Foundation
 
PDF
тарифы тфк 2014
The Skolkovo Foundation
 
PPTX
истории успеха. июль 2013
The Skolkovo Foundation
 
PPTX
актуальные вопросы распоряжения исключительными правами (февраль 28 2012)
The Skolkovo Foundation
 
PDF
I+u 05
The Skolkovo Foundation
 
PPTX
культурный центр иследование
The Skolkovo Foundation
 
PPTX
December2012ru
The Skolkovo Foundation
 
PDF
Миссия Сколково - создание Экосистемы
The Skolkovo Foundation
 
PDF
В Сколково обсудили вывод лекарственных препаратов на рынок - 1
The Skolkovo Foundation
 
PPTX
фонд сколково.итоги 2012 года задачи и результаты
The Skolkovo Foundation
 
Itogi 2013
The Skolkovo Foundation
 
тарифы тфк 2014
The Skolkovo Foundation
 
истории успеха. июль 2013
The Skolkovo Foundation
 
актуальные вопросы распоряжения исключительными правами (февраль 28 2012)
The Skolkovo Foundation
 
I+u 05
The Skolkovo Foundation
 
культурный центр иследование
The Skolkovo Foundation
 
December2012ru
The Skolkovo Foundation
 
Миссия Сколково - создание Экосистемы
The Skolkovo Foundation
 
В Сколково обсудили вывод лекарственных препаратов на рынок - 1
The Skolkovo Foundation
 
фонд сколково.итоги 2012 года задачи и результаты
The Skolkovo Foundation
 
Ad

Similar to Ip and development (20)

PDF
Sk hse ip and development RU
The Skolkovo Foundation
 
PDF
дежина и г проблемы прав на интеллектуальную деятельность 2003
Dmitry Tseitlin
 
PDF
Доклад Д.В.Ливанова 17 февраля 2015
Dmitry Tseitlin
 
PPTX
Интеллектуальная собственность
bntulibrary
 
PDF
Article _ Vedomosti Nov 26_2010
Dmitry Tseitlin
 
PDF
0933260 2 f765_prezentaciya_rol_i_mesto_intellektualnoy_sobstvennosti_v_inn
annazuykova
 
PPT
Магистерская программа «Управление коммерциализацией интеллектуальной собств...
Rniiis
 
PPTX
IP.Net - инструменты взаимодействия участников рынка интеллектуальной собстве...
sergeyvi
 
PDF
The Impact of International Regulation in the Field of Intellectual Property ...
Tatyana Zorina
 
PPTX
Интеллектуальная собственность, ее охрана и правовое регулирование
sasha1414kisljakov
 
PPTX
сущность и структура интеллектуальной собственности
Sergey Kartoshkin
 
ODP
Международная охрана интеллектуальной собственности: основные понятия
z81
 
PDF
Менеджмент технологий и оформление интеллектуальных активов
Nevsky IP Law
 
PPT
международное право
MetOb
 
PDF
Роль и место институтов развития в экономике РФ
Russian Foundation for Technological Development
 
PPT
презентация программы укис
Trainingcorporation
 
PPTX
Защита интеллектуальной собственности
Diplomer.ru Дипломер
 
PPTX
Роль интеллектуального ресурса и интеллектуальной собственности в условиях эк...
mfmesi
 
PPTX
Роль стоимостной оценки интеллектуальной собственности в деятельности компании
Эстиматика Наука Об Оценке
 
PPTX
охрана объектов интеллектуальной собственности
Бизнес-Школа ЧЕ-ЛИНК
 
Sk hse ip and development RU
The Skolkovo Foundation
 
дежина и г проблемы прав на интеллектуальную деятельность 2003
Dmitry Tseitlin
 
Доклад Д.В.Ливанова 17 февраля 2015
Dmitry Tseitlin
 
Интеллектуальная собственность
bntulibrary
 
Article _ Vedomosti Nov 26_2010
Dmitry Tseitlin
 
0933260 2 f765_prezentaciya_rol_i_mesto_intellektualnoy_sobstvennosti_v_inn
annazuykova
 
Магистерская программа «Управление коммерциализацией интеллектуальной собств...
Rniiis
 
IP.Net - инструменты взаимодействия участников рынка интеллектуальной собстве...
sergeyvi
 
The Impact of International Regulation in the Field of Intellectual Property ...
Tatyana Zorina
 
Интеллектуальная собственность, ее охрана и правовое регулирование
sasha1414kisljakov
 
сущность и структура интеллектуальной собственности
Sergey Kartoshkin
 
Международная охрана интеллектуальной собственности: основные понятия
z81
 
Менеджмент технологий и оформление интеллектуальных активов
Nevsky IP Law
 
международное право
MetOb
 
Роль и место институтов развития в экономике РФ
Russian Foundation for Technological Development
 
презентация программы укис
Trainingcorporation
 
Защита интеллектуальной собственности
Diplomer.ru Дипломер
 
Роль интеллектуального ресурса и интеллектуальной собственности в условиях эк...
mfmesi
 
Роль стоимостной оценки интеллектуальной собственности в деятельности компании
Эстиматика Наука Об Оценке
 
охрана объектов интеллектуальной собственности
Бизнес-Школа ЧЕ-ЛИНК
 
Ad

More from The Skolkovo Foundation (20)

PPTX
микрогранты для встречи с участниками 10.02.2017 fin
The Skolkovo Foundation
 
PDF
АЛЬМАНАХ. ОМИКСНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ В РОССИИ
The Skolkovo Foundation
 
PPTX
микрограты для встречи с уачстниками 17.11.2016 fin
The Skolkovo Foundation
 
PPTX
грантовый процесс полная 2014
The Skolkovo Foundation
 
PDF
Инновации. Сколково.
The Skolkovo Foundation
 
PDF
316 pr
The Skolkovo Foundation
 
PDF
обновленное расписание 14102016 итог
The Skolkovo Foundation
 
PDF
297 пр жюри
The Skolkovo Foundation
 
PDF
форма 4 формальный отбор
The Skolkovo Foundation
 
PDF
414 пр
The Skolkovo Foundation
 
PDF
251 пр
The Skolkovo Foundation
 
PDF
250 пр
The Skolkovo Foundation
 
PDF
249 пр
The Skolkovo Foundation
 
PPTX
презентация сайт исп
The Skolkovo Foundation
 
PPTX
микрогранты сколково
The Skolkovo Foundation
 
PDF
положение агрогенетика
The Skolkovo Foundation
 
PDF
положение агробиотех 2016
The Skolkovo Foundation
 
PPTX
2016 06 30микрогранты_на сайт
The Skolkovo Foundation
 
PDF
приказ 184 качество жизни
The Skolkovo Foundation
 
PPTX
микрогранты презентация
The Skolkovo Foundation
 
микрогранты для встречи с участниками 10.02.2017 fin
The Skolkovo Foundation
 
АЛЬМАНАХ. ОМИКСНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ В РОССИИ
The Skolkovo Foundation
 
микрограты для встречи с уачстниками 17.11.2016 fin
The Skolkovo Foundation
 
грантовый процесс полная 2014
The Skolkovo Foundation
 
Инновации. Сколково.
The Skolkovo Foundation
 
316 pr
The Skolkovo Foundation
 
обновленное расписание 14102016 итог
The Skolkovo Foundation
 
297 пр жюри
The Skolkovo Foundation
 
форма 4 формальный отбор
The Skolkovo Foundation
 
414 пр
The Skolkovo Foundation
 
251 пр
The Skolkovo Foundation
 
250 пр
The Skolkovo Foundation
 
249 пр
The Skolkovo Foundation
 
презентация сайт исп
The Skolkovo Foundation
 
микрогранты сколково
The Skolkovo Foundation
 
положение агрогенетика
The Skolkovo Foundation
 
положение агробиотех 2016
The Skolkovo Foundation
 
2016 06 30микрогранты_на сайт
The Skolkovo Foundation
 
приказ 184 качество жизни
The Skolkovo Foundation
 
микрогранты презентация
The Skolkovo Foundation
 

Ip and development

  • 1. Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики 2013 Интеллектуальнаясобственностьиразвитиеобщества:времяпрагматики2013 Светлана Авдашева Рошель Дрейфусс Игорь Дроздов Алексей Иванов Полина Крючкова Янис Лианос Сергей Плаксин Андрей Шаститко Авторы исследования «Глобализация – это один из важнейших вопросов сегодняшнего дня, и интеллектуальная собственность – один из важнейших вопросов глобализации, особенно учитывая, что мир движется в направлении экономики знания. То, как мы регулируем и управляем процессами создания и доступа к знаниям, имеет центральное значение для успешного функционирования новой экономики, экономики знания, и распределения выгод от ее работы. На кону – вопросы распределения благ и эффективности». Джозеф Стиглиц Лауреат Нобелевской премии по экономике
  • 2. Последние 20 лет лейтмотивом развития института ин- теллектуальной собственности (ИС) в России было при- ведение его в соответствие с «лучшими мировыми стан- дартами». Принятие 4-й части Гражданского кодекса РФ стало ключевой вехой этого процесса. В фокусе внимания российского законодателя в эти годы было преимущественно создание стройной системы за- конодательства, а прямое копирование иностранных моделей рассматривалось как естественный метод нор- мотворчества. Это связано как с особенностями этапа догоняющего развития, так и со сложностями в оценке потребностей российской экономики и общества в пери- од стремительных социальных изменений. Негативной стороной указанного подхода стало несоот- ветствие целого ряда нормативных положений законо- дательства об ИС реальным потребностям российской экономики и общества. Одной из таких важных потребностей является острая необходимость перевода российской экономики на инно- вационный путь развития. И здесь институт ИС может сы- грать значимую роль. Например, в США одним из клю- чевых факторов, повлиявших на инновационный рывок и  успех Кремниевой долины, послужило то, что  режим охраны интеллектуальной собственности в этой стране адаптировалцелыйрядважныхизменений,направленных на стимулирование инновационной деятельности. Модель догоняющего развития имеет немало отрица- тельных сторон. Так, в большинстве развитых стран, которые на протяжении XX в. создали тяжеловесную си- стему регулирования ИС, она в ее нынешнем виде стано- вится уже обузой экономическому развитию. Увлекшись копированием, российский законодатель часто не учиты- вал возможность гармоничного развития России без за- имствования у Запада устаревших институтов индустри- альной эпохи. В современном мире институт ИС играет очень важную роль в перераспределении ресурсов в глобальной эко- номической системе. Так, лауреат Нобелевской премии по экономике Джозеф Стиглиц отмечает: «Глобализация – это один из важнейших вопросов сегодняшнего дня, и интеллектуальная собственность – один из важнейших вопросов глобализации, особенно учитывая, что мир дви- жется в направлении экономики знания. То, как мы ре- гулируем и управляем процессами создания и доступа к знаниям, имеет центральное значение для успешного функционирования новой экономики, экономики знания, и распределения выгод от ее работы. На кону – вопросы распределения благ и эффективности». К сожалению, очень многие решения в области ИС в России принимались без учета этих вопросов. Об этом красноречиво свидетельствует случай с установлением в России национального (регионального) режима исчер- пания исключительных прав – о чем мы подробно пишем в нашем исследовании. Лейтмотивом предстоящего этапа в развитии институ- та ИС в России должна стать прагматическая оценка выгод и потерь от конкретных нормативных предписаний для российской экономики и общества. Фонд «Сколково» совместно с Национальным исследо- вательским университетом «Высшая школа экономи- ки» и  коллегами из ведущих мировых университетов – University College of London и New York University – провели первое в  России комплексное междисциплинарное ис- следование влияния института ИС на общественное раз- витие и стимулирование инновационной деятельности. Рассчитываем, что это исследование станет отправной точкой для последующей вдумчивой разработки россий- ского национального видения стратегии в области интел- лектуальной собственности – одной из важнейших сфер глобального миропорядка. С уважением, И. А. Дроздов А. Ю. Иванов Алексей Юрьевич Иванов Игорь Александрович Дроздов Вступительное слово
  • 3. 2 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Авторы Светлана Борисовна Авдашева Высшая школа экономики, профессор. Институт анализа предприятий и рынков ВШЭ, заместитель директора. Доктор экономических наук Рошель Дрейфусс (Rochelle Dreyfuss) Школа права Нью-Йоркского университета (New York University), профессор. Энгельбергский центр права и инновационной политики, содиректор Алексей Юрьевич Иванов Фонд «Сколково», директор Департамента правовой политики и общественного развития. Магистр права Гарвардского университета Игорь Александрович Дроздов Фонд «Сколково», старший вице-президент по правовым и административным вопросам. Кандидат юридических наук
  • 4. 3Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Андрей Евгеньевич Шаститко Московский государственный университет, профессор. Центр исследований конкуренции и экономического регулирования РАНХиГС, директор. Доктор экономических наук Янис Лианос (Ioannis Lianos) Школа права Лондонского университетского колледжа (University College of London), доцент. Центр права, экономики и общества, директор. Доктор юридических наук Сергей Михайлович Плаксин Дирекция по экспертно- аналитической работе ВШЭ, заместитель директора. Центр анализа деятельности органов исполнительной власти ВШЭ, начальник отдела организационного проектирования. Кандидат экономических наук Полина Викторовна Крючкова Высшая школа экономики, профессор. Институт анализа предприятий и рынков ВШЭ, ведущий научный сотрудник лаборатории конкурентной и антимонопольной политики. Доктор экономических наук
  • 5. 4 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 В исследовании участвовали: Авторы выражают благодарность всем участникам исследования. Татьяна Безнощенко Студент ВШЭ Надежда Галиева Младший научный сотрудник Центра методологии федеративных исследований РАНХиГС Малика Горланова Студент магистратуры UCL Анастасия Комкова Студент магистратуры МГУ Любовь Коротецкая Сотрудник Департамента правовой политики и общественного развития Фонда «Сколково». Аспирант МГИМО (У) МИД России Александр Курдин Кандидат экономических наук, руководитель Дирекции по стратегическим исследованиям в энергетике Аналитического центра при Правительстве РФ, научный сотрудник Центра исследований конкуренции и экономического регулирования РАНХиГС при Президенте РФ Руслан Левицкий Консультант Дирекции по конкурентной политике Аналитического центра при Правительстве РФ, аспирант кафедры прикладной институциональной экономики экономического факультета МГУ Сергей Литвинцев Заместитель руководителя Департамента правовой политики и общественного развития Фонда «Сколково». Магистр Дьюкской школы права Ксения Мануильская Научный сотрудник Центра методологии федеративных исследований РАНХиГС Кирилл Пиксендеев Координатор целевой группы «Деловой Двадцатки» (B20) по приоритетам инновационного развития; стажер Департамента правовой политики и общественного развития Фонда «Сколково» Дмитрий Рогозин Кандидат социологических наук. Декан факультета социальных наук МВШСЭН. Директор Центра методологии федеративных исследований РАНХиГС Анастасия Шаститко Студент магистратуры Université Paris 1 Panthéon-Sorbonne
  • 6. 5Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Оглавление I. Институт интеллектуальной собственности и инновационное развитие России..........................9 1. Институт интеллектуальной собственности в России.......................................................................................................10 1.1. Структура российской экономики и спрос на РИД .....................................................................................................11 1.2. Основные тезисы для анализа политики по защите прав интеллектуальной собственности в России..................................................................................................................17 1.3. Спецификация предмета исследования:
 проблемы экономического и правового понимания ...................................................................................................19 1.4. Сравнительный анализ способов спецификации и защиты прав на ИС; анализ рыночного, 
гибридного и иерархического механизма управления
 трансакциями при передаче прав ИС ............................................................................................................................22 1.5. Стимулы, издержки и выгоды различных заинтересованных групп .......................................................................24 1.6. Соотношение политики защиты прав на РИДСИ и других аспектов экономической политики ........................26 2. Соотношение политики защиты прав на РИДСИ и конкурентной политики................................................................ 30 2.1. Соотношение защиты конкуренции и прав на результаты интеллектуальной деятельности: постановка проблемы..........................................................................................32 2.2. Нужны ли исключения для РИДСИ в российском антимонопольном законодательстве? ................................ 34 2.3. Защита прав на РИД в международном контексте .....................................................................................................36 2.4. Экономическая теория исключений из антимонопольных запретов ......................................................................37 2.5. Оценка российской дискуссии по вопросам защиты прав на РИДСИ в антимонопольной политике...............40 2.6. Основные выводы о проблемах защиты прав на РИД в контексте конкурентной политики в России .............41 Список использованных источников ....................................................................................................................................... 43 II. Параллельный импорт: преодоление мифа.........................................................................................................51 1. Параллельный импорт как правовое явление ....................................................................................................................53 2. Политико-экономические аспекты регулирования параллельного импорта................................................................58 3. Влияние запрета параллельного импорта на деятельность инновационных компаний России (социологическое исследование).......................................................................................................................................... 64 Список использованных источников ........................................................................................................................................76 III. Новые проблемы на стыке прав интеллектуальной собственности и антимонопольного законодательства: взгляд из Европы и Соединенных Штатов..............................................................79 Реферат: «Новые проблемы на стыке прав интеллектуальной собственности и антимонопольного законодательства: взгляд из Европы и Соединенных Штатов»....................................................81 New challenges in the intersection of intellectual property rights with competition law – a view from Europe and the United States (полная версия на английском языке) ........................ 88 I. Introduction ............................................................................................................................................................................... 90 II. The interaction between horizontal IP rules and sector specific IP regimes......................................................... 96 A. Validity ................................................................................................................................................................................98 1. Patentable subject matter......................................................................................................................................................98 2. Novelty ..............................................................................................................................................................................100 3. Nonobviousness (inventive step) ........................................................................................................................................100 4. Utility (industrial application) ...............................................................................................................................................101
  • 7. 6 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 5. Disclosure (specification) and claiming...............................................................................................................................101 B. Infringement..............................................................................................................................................................................102 1. Claim interpretation..............................................................................................................................................................102 a. Literal Infringement..........................................................................................................................................................103 b. Infringement under the Doctrine of Equivalents (DOE) ................................................................................................103 c. The Reverse Doctrine of Equivalents.............................................................................................................................104 2. Parties to Infringement.........................................................................................................................................................104 C. Defenses to Infringement........................................................................................................................................................105 1. Socially significant uses.......................................................................................................................................................105 a. Research..........................................................................................................................................................................105 b. Diagnostics......................................................................................................................................................................106 c. Supplying the market......................................................................................................................................................106 d. Working............................................................................................................................................................................106 2. Government use...................................................................................................................................................................106 3. Prior users.............................................................................................................................................................................106 4. Bad acts ..............................................................................................................................................................................107 D. Remedies ..............................................................................................................................................................................107 1. Injunctive Relief.....................................................................................................................................................................107 2. Monetary damages..............................................................................................................................................................107 3. Border actions......................................................................................................................................................................108 E. Government funded inventions...............................................................................................................................................108 III. Competition law.................................................................................................................................................................110 A. Legal framework and goals of competition law.....................................................................................................................112 B. The intersection between competition law and intellectual property: principles................................................................115 1. The thesis of a “unified field” and the persistence of conflicts..........................................................................................115 a. Competition law, IP rights and the common objective of economic welfare..............................................................115 b. Intellectual property, competition and cumulative innovation......................................................................................116 c. Exclusionary theories of anticompetitive effects and intellectual property rights......................................................117 (i) The leverage theory....................................................................................................................................................117 (ii) The essential facilities doctrine.................................................................................................................................117 (iii) Raising rivals’ costs..................................................................................................................................................118 (iv) Maintenance to monopoly.......................................................................................................................................118 2. The focus on static allocative efficiency analysis in competition law...............................................................................119 a. IP rights are not monopolies...........................................................................................................................................119 b. The property rights character of IP rights should nevertheless not provide competition law immunity..................120 3. Standards for the interaction between competition law and IP rights.............................................................................121 a. Formalistic standards for the IP/Competition Law interface........................................................................................122 (i) Standards focusing on the scope or value of the IP right.......................................................................................122 (ii) Standards focusing on the intent of the IP holder...................................................................................................125 b. Economic balancing tests..............................................................................................................................................125 c. Competition law and the turn to dynamic analysis.......................................................................................................129 (i) “Dynamic competition” as a criterion of competition law analysis.........................................................................129 (ii) Technology and innovation markets in US and EU competition law.....................................................................131 (iii) Dynamic analysis in the context of competition law assessment in merger control and antitrust.....................132 d. The need to apply an overall “decision theory” framework.........................................................................................134 C. Illustrations of the interaction between competition law and IP rights: a comparative EU/US perspective.....................136 1. The Patenting Process and Unreasonable Patent Exclusions..........................................................................................136 a. Refusal to license............................................................................................................................................................136 b. Anticompetitive abuses of the IP system.......................................................................................................................139 2. The “Innovation Commons”.................................................................................................................................................141 a. Patent pools and cross licensing...................................................................................................................................142 b. Standard setting and other forms of technology sharing.............................................................................................144
  • 8. 7Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 c. (F)RAND licensing obligations........................................................................................................................................146 d. Price fixing and horizontal market restraints.................................................................................................................147 e. Joint ventures...................................................................................................................................................................148 3. Tying and Interoperability.....................................................................................................................................................148 a. Patent ties........................................................................................................................................................................148 b. Technological tying.........................................................................................................................................................150 c. Package licensing............................................................................................................................................................150 4. Pricing IP rights and competition law..................................................................................................................................151 a. Royalty stacking, excessive royalties and price discrimination...................................................................................151 b. Post-sale restraints on IP distribution............................................................................................................................155 (i) Resale price maintenance of IP protected goods....................................................................................................155 (ii) Vertical territorial limitations......................................................................................................................................155 (iii) Vertical customer restrictions and field of use restrictions....................................................................................155 5. IP settlements and competition law....................................................................................................................................156 IV. Exhaustion (first sale).......................................................................................................................................................160 V. Governance issues............................................................................................................................................................166 A. Improving the Governance of the Intellectual Property System...........................................................................................168 1. The role of the USPTO.........................................................................................................................................................168 2. The Role of the Courts.........................................................................................................................................................169 B. Improving the interaction between competition law and IP law...........................................................................................170 VI. Conclusion...........................................................................................................................................................................174 Table of legislation bibliography...............................................................................................................................................180
  • 9. 9Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Институт интеллектуальной собственности и инновационное развитие России
  • 10. 10 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 1. Институт интеллектуальной собственности в России Андрей Евгеньевич Шаститко Московский государственный университет, профессор. Центр исследований конкуренции и экономического регулирования РАНХиГС, директор. Доктор экономических наук Светлана Борисовна Авдашева Высшая школа экономики, профессор. Институт анализа предприятий и рынков ВШЭ, заместитель директора. Доктор экономических наук Сергей Михайлович Плаксин Дирекция по экспертно- аналитической работе ВШЭ, заместитель директора. Центр анализа деятельности органов исполнительной власти ВШЭ, начальник отдела организационного проектирования. Кандидат экономических наук Полина Викторовна Крючкова Высшая школа экономики, профессор. Институт анализа предприятий и рынков ВШЭ, ведущий научный сотрудник лаборатории конкурентной и антимонопольной политики. Доктор экономических наук
  • 11. 11Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 О собенности экономического развития России и отдельных отраслей, в том числе их технологи- ческой базы, спрос на универсальные, законные методы защиты прав на  результаты интеллектуальной деятельности (далее — РИД), на альтернативные мето- ды поддержки прав разработчиков тесно связаны меж- ду собой. Экономическое развитие России базируется на  немно- гочисленных отраслях, относящихся к  сектору добычи и  первичной переработки сырья, в  крайнем случае — производства продукции низких переделов. Доля обра- батывающей промышленности России в ВВП относитель- но низка (рис. 1). Невысока и доля услуг в ВВП. В то же время значительную долю ВВП составляет экс- порт углеводородного сырья (рис. 2) и других продуктов низкой степени переработки. Производство в  большинстве указанных отраслей осу- ществляется немногочисленными крупными компаниями, использующими традиционные технологии. Присутствие на таких рынках аутсайдеров — редкость, при том, что их доли существенно ограничены. Сложившаяся отрасле- вая структура оказывает существенное влияние на спрос на правовые способы защиты РИД в первую очередь по- тому, что и сами расходы на инновации относительно не- велики (рис. 3), причем в значительной степени осущест- вляются за счет бюджетных средств (рис. 6). Спрос на РИД со стороны крупнейших и наиболее вли- ятельных компаний в России незначителен, так как они не  являются поставщиками РИД на  внутреннем рынке. К тому же спрос на продукты, для производства которых требуются РИД на национальном рынке, со стороны дан- ных компаний также невелик. Хотя, безусловно, интерес к новейшим технологиям есть, но в первую очередь к тем из  них, что реализованы в  оборудовании. Укажем при этом, что подавляющая часть закупаемого российскими производителями оборудования — импортного произ- водства (рис. 4). Те исследования, результаты которых необходимы для успешного функционирования компаний, осуществля- ются внутренними структурами самих компаний. Заме- тим, что для большинства из этих разработок рыночная модель организации маловероятна, поскольку работа на  одного-двух заказчиков требует специфических ин- вестиций, стимулы к которым невысоки при существую- щей модели организации рынков. В свою очередь права на  разработки, выполняемые внутри компаний и  по  их заказу, эффективно охраняются способами внутрикор- поративной политики. Вот почему бóльшая часть круп- нейших компаний в России как минимум нейтральна к во- просам защиты прав на РИД. Это подтверждают и опросы Росстата, выделяющие в ка- честве главных препятствий для развития инноваций фи- нансовые и экономические риски, в то время как защита прав интеллектуальной собственности и инновационная инфраструктура (30 %) беспокоит предприятия гораздо меньше (рис. 5). Оговорка о том, что компании как минимум нейтральны, не случайна. В действительности же крупные, вертикаль- но интегрированные компании стратегически заинтере- сованы в ослаблении режима защиты прав собственно- сти по отношению к тем исследованиям, которые могут осуществляться как внутри компании, так и вне ее, не- зависимыми разработчиками. В  данном случае Россия не уникальна: известно, например, что в глобальной от- расли информационных и  компьютерных технологий компании, оказывающиеся в тот или иной момент доми- нирующими на рынке, в целом поддерживали идею ос- лабления правовой защиты прав на  РИД [Barnett 2012]. Желаемая степень патентной защиты зависит от  раз- мера компании и модели ее вертикальной организации. Например, в  сфере информационных технологий такие корпорации, как Microsoft и IBM, имеют достаточно воз- можностей для непатентной защиты своих разработок. В то время как сильная патентная защита для маленьких фирм является гарантом получения доходов от собствен- ных разработок, она одновременно вынуждает крупные компании в случае необходимости инновационной техно- логии нести значительные расходы на покупку лицензии либо отказываться от производства. Для защиты от по- добных исходов крупные компании создают лоббистские группы, сосредоточенные на продвижении их интересов в  законодательной сфере. Примерами таких групп яв- ляются Information Technology Industry Council, в которую входят Accenture, Apple, Canon, Cisco, eBay, Dell, Intel и  группа Business Software Alliance, образованная ком- паниями Adobe, Intelligent Security Systems, McAfee, Cisco Systems, Dell, Hewlett Packard, IBM, Intel, Microsoft, SAP. Наряду с крупными объединениями отдельные компании имеют собственные лобби, например BlackBerry, которая после выплаты 612 млн долларов по  патентам удвоила свою команду для увеличения влияния на продвижение закона о введении ограничений на выдачу патентов 1. В повышении же правовой защиты, как правило, заинте- ресованы аутсайдеры и новые участники рынка. Это не- удивительно: для независимых субъектов, представляю- 1 Blackberry lobbying on patents. URL: http://www.clgcdc.com/blackberry- lobbying-on-patents 1.1 Структура российской экономики и спрос на РИД
  • 12. 12 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 щих собой дезинтегрированные компании, доступность правовых методов защиты РИД является необходимым условием самостоятельного рыночного позиционирова- ния. Независимые разработчики РИД, в отличие от вер- тикально интегрированных компаний, могут получить отдачу от инвестиций только в случае защиты прав на ис- ключительное использование результатов своих раз- работок. Однако в настоящее время компании, которых можно отнести к  подобным самостоятельным разра- ботчикам, занимают в российской экономике ничтожно малую долю. Именно с этим связан низкий заявленный спрос на защиту прав на РИД в России. Разработчики РИД, которые не включены в состав верти- кально интегрированных компаний, в большинстве пред- ставляют собой финансируемые государством исследо- вательские институты (рис. 6). Так как деятельность подавляющей части этих институ- тов финансируется государством, то, строго говоря, они не  относятся к  независимым участникам рынка разра- боток. Источники финансирования не нейтральны по от- ношению к  стимулам. Финансируемые государством исследовательские организации неизбежно больше за- интересованы в продолжении финансирования, нежели в защите прав на РИД. Причина сложившейся ситуации лежит на поверхности: права на РИД принадлежат в этом случае государству. Выделение институту прав на  рас- поряжение частью финансовых результатов от использо- вания РИД в целом меняет стимулы разработчиков лишь в небольшой степени (хотя в отдельных случаях и этого может быть достаточно), прежде всего потому, что дан- ные права представляют собой лишь небольшую долю прав, которыми в  принципе могут обладать разработ- чики. Подобная структура стимулов для разработчиков не является уникальной только для России — она харак- терна для любого сектора исследований, участники ко- торого не берут на себя рыночные риски (риски спроса на результаты исследований [Winkofsky et al. 1981; Baker et al. 1976]). Более того, гипотетическое укрепление прав собственно- сти разработчиков на РИД в сложившейся системе мо- жет вести к неблагоприятным последствиям с точки зре- ния общественного благосостояния. Разработчики РИД в этом случае обладали бы правами на часть прибыли от ее использования, при том, что не брали бы на себя ри- сков соответствующих разработок. В этом случае объем производства РИД для разработчиков как лиц, принима- ющих решение, существенно превзошел бы общественно оптимальный, наблюдалось бы перепроизводство РИД. При этом отсутствие в системе стимулов для разработ- чиков негативных стимулов («наказания»), связанных с  разработкой невостребованных РИД, приводило  бы одновременно к  снижению качества («производитель- ности») разработок. Несмотря на  то, что такая модель на первый взгляд может показаться гипотетической, она описывает отличие российской системы создания РИД от «рыночной». Неудивительно, что в подобной системе агенты, принимающие решения о разработках и их фи- нансировании, в гораздо большей степени заинтересова- ны в условиях, позволяющих получить и увеличить фи- нансирование текущей деятельности, нежели в условиях, позволяющих защитить права на РИД, рыночная востре- бованность которых при этом низка. Сам вопрос о защи- те прав на результаты РИД в системе с преобладанием централизованного гарантированного финансирования инновационной деятельности выглядит совершенно ина- че, чем в  традиционной постановке, предполагающей берущего на себя риски предпринимателя. Централизо- ванная система, унаследованная от плановой экономики и в значительной степени сохранившаяся (поскольку она едва ли не до последнего времени остается главным спо- собом сохранения того человеческого капитала, который в принципе способен осуществлять разработки) в усло- виях защиты прав на РИД, в целом действует не лучше, а  хуже. Это не  означает, что в  рамках системы, в  том числе и в централизованной экономике, не появлялись участники, заинтересованные в  защите прав. Практи- чески во  всех исследовательских институтах известны многочисленные истории, когда группа разработчиков (как отдельных исследователей), получивших результа- ты, перспективные для внедрения, стремилась к обосо- блению и использованию этих результатов «на стороне». Собственно, такова история создания почти всех более или менее удачных независимых компаний, предлагаю- щих результаты своих разработок на российском рынке. Не  поднимая вопроса о  том, насколько коммерческий успех разработок связан с  историей НИОКР «материн- ских» институтов, вспомним лишь несколько таких при- меров. Это команда из шести молодых ученых из Перми, создавших высокотехнологичный бизнес нефтепромыс- лового оборудования, который основан на изготовлении деталей насосов с помощью метода порошковой метал- лургии. Сейчас оборот компании «Новомет» превыша- ет 200 млн долларов, а сама компания входит в тройку крупнейших российских производителей оборудования для нефтепромысла 1. Схожим образом поступили уче- ные, образовавшие в начале реформ частную компанию «Полупроводниковые приборы», уйдя из академического института и финансируя исследовательскую работу, сна- чала используя кредиты, а через некоторое время уже заключая масштабные контракты 2. Другой высокотех- нологичный бизнес вышел из дверей СПбГУ: группа уче- ных-генетиков создала собственную исследовательскую лабораторию, которая в  настоящее время развилась до  суперсовременного производства, синтезирующе- го редкие белки, потребность в которых на российском и мировом рынке огромна 3. Во всех этих случаях обособление группы разработчи- ков от «материнских» исследовательских институтов вы- ступало для них единственным способом защитить свои 1 Нефтянка садится на порошок // Эксперт. 2006. URL: http://expert.ru/ expert/2009/08/neftyanka_saditsya_na_poroshok. 2 Гадкие лебеди // Эксперт. 2002. URL: http://m.expert.ru/ expert/2002/07/07ex-nauka_41504. 3 Бизнес, выросший на дрожжах // Эксперт. 2006. URL: http://expert.ru/ northwest/2006/31/vysokotehnologichniy_biznes/
  • 13. 13Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 права на доход от использования результатов разрабо- ток. Нетрудно заметить, что в этой истории защита прав на РИД выглядит практически так же, как выглядело бы право приносящих прибыль подразделений компании по  своему желанию обособляться от  подразделений, приносящих убыток. Более того, для такого отношения есть основания: обособление удачных разработок от си- стемы в целом неизбежно сопровождается ухудшением работы всей системы. Проблема защиты прав на  РИД от  несанкционированного использования в  подобных ситуациях выглядит как проблема защиты именно от ин- дивидуальных разработчиков. В свою очередь сами ин- дивидуальные разработчики традиционно защищали свои права с помощью широкого круга вспомогательных инструментов, главным из которых являлась та же самая вертикальная интеграция: подавляющая часть индивиду- альных разработчиков предлагала на рынке не собствен- но РИД, а услуги, связанные с ее результатами. Тезис о низком заявленном спросе на защиту прав на РИД нуждается в уточнении. Речь идет не о любых способах защиты прав на РИД, а только о тех методах, которые могут универсально использоваться разными типами участников рынка. Собственно говоря, внутрикорпора- тивные разработки тоже защищаются правовыми мето- дами, включая, например, коммерческую тайну. Однако коммерческая тайна, безусловно относясь к  правовым методам защиты РИД, не является методом универсаль- ным в том смысле, что она недоступна тем компаниям, которые не используют РИД непосредственно на после- дующих стадиях производства. С другой стороны, именно отсутствие спроса на  такие типы РИД, которые производились  бы независимыми разработчиками, создает и отсутствие спроса на универ- сальные инструменты защиты со стороны потенциальных разработчиков, поскольку эта группа слабо представле- на в структуре российской экономики. Отсутствие спроса на универсальные правовые методы защиты в настоящее время не означает его отсутствие в ближайшем будущем. На создание сектора самостоя- тельных разработок РИД нацелена и логика экономиче- ского развития, и государственная политика, в том числе политика стимулирования инноваций. Даже скромные успехи, достигнутые на этом пути, приводят к созданию новых компаний, которые можно отнести к независимым разработчикам. Однако неудивительно, что и  эти ком- пании, выбирая направления инновационного развития, предпочитают те  из них, которые позволяют получать отдачу от разработок, прибегая к традиционным для них способам защиты, в первую очередь связыванию пере- дачи РИД с предоставлением дополнительных услуг. Это обычное проявление «эффекта зависимости от предше- ствующего развития». Одним из  эффектов отраслевой структуры и  истории развития российской экономики является относитель- но низкий спрос на укрепление спроса на защиту РИД правовыми методами, которые могли бы использоваться универсально. Более того, сохранение нынешних осо- бенностей организации производства, разработок и  их использования — в том числе сохранение крупных, вер- тикально интегрированных компаний в качестве основ- ных участников рынка, финансируемых государством институтов и организаций в качестве основной единицы организации разработок — будет создавать спрос на ос- лабление законодательной защиты прав собственности. Дополнительная защита прав на  РИД может быть вос- требована разработчиками, но, надо полагать, в отдель- но взятых секторах и отраслях. Более того, отсутствуют гарантии, что удовлетворение спроса на  защиту прав на РИД повысит общественное благосостояние (как по- казано ниже в разделе 3, де-факто повышенная защи- щенность производителей оригинальных лекарственных средств на  российских рынках скорее всего невыгод- на и для российских производителей как группы, и для российских покупателей). На этом основании мы можем сделать вывод о  том, что политика изменения режима охраны прав и защиты результатов РИД может быть ре- зультативной и успешной, в том случае если принимать во внимание: • комплексность инструментов защиты прав на РИД; • фактическую структуру отраслей, на которые предпо- лагается воздействовать.
  • 14. 14 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Рисунок 2 Доля нефти, газа и нефтепродуктов в ВВП России Источник: Дробышевский С. Россия слезает с нефтяной иглы // Slon. Ru. 14.06.2012 2002 Доля экспорта нефти, газа и нефтепродуктов в ВВП (левая шкала) Среднемесячный физический объем экспорта сырой нефти (к уровню 2002 года) 15 % 17 % 16 % 18 % 19 % 20 % 0,80 1,00 1,20 1,40 2003 2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011 Рисунок 3 Расходы на НИОКР, в % от ВВП Источник: Global Innovation Index 2012, WIPO, INSEAD Индия Бразилия Россия Китай Франция США Германия Япония 0,0 % 0,5 % 1,0 % 1,5 % 2,0 % 2,5 % 3,0 % 3,5 % 0,80% 1,10 1,30% 1,50% 2,20% 2,80% 2,80% 3,40% Доля обрабатывающей промышленности в ВВП России: международные сопоставления Источник: http://www.theglobaleconomy.com/compare-countries/ Рисунок 1 2000 8 16 24 32 40 2001 2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011 Китай Германия Россия Бразилия США Франция
  • 15. 15Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Оценка факторов, препятствующих инновациям (процент ответов «значимый» и «решающий» в общем числе респондентов для сверхкрупных предприятий – с численностью занятых свыше 10 тыс. человек – по сравнению со средними по выборке значениями) Источник: Гончар К. Р. Инновационное поведение сверхкрупных компаний: ленивые монополии или агенты модернизации? ГУ-ВШЭ, Препринт WP1.2009.02, серия «Институциональные проблемы российской экономики». Рисунок 5 Финансы предприятия Стоимость инноваций Господдержка Экономический риск Законы Спрос Технологическая информация Инновационная инфраструктура Вопросы ИС Персонал Инновационный потенциал организации Рыночная информация Кооперация Сверхкрупные Среднее по выборке 0 20 40 60 80 Доля затрат на закупку импортного и отечественного оборудования в общем объеме инвестиций в машины и оборудование по отраслям обрабатывающей промышленности (в %) Источник: Голикова В. В. и др. Российская промышленность на перепутье. Что мешает нашим фирмам стать конкурентоспособными. — М.: ГУ-ВШЭ. 2007. Рисунок 4 Пищевая промышленность Текстильное и швейное производство Деревообработка Химическое производство Металлургия и металлобработка Машины и оборудование Электро-, электронное и оптическое оборудование Транспортное машиностроение Доля отечественного оборудования Доля импортного оборудования 0 20 40 60 80 100 34,9 17,0 25,2 82,8 39,8 35,1 89,2 57,8 65,1 83,0 74,8 17,2 60,2 64,9 10,8 42,2
  • 16. 16 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Структура финансирования и организация исследований и разработок в России Источник: Индикаторы науки 2013 / под ред. Л. М. Гохберга, Я. И. Кузьминова, К. Э. Лайкама, И. И. Федюкина. — М. : НИУ ВШЭ, 2013. URL: http://www.hse.ru/primarydata/in2013 Структура внутренних затрат на исследования и разработки по источникам финансирования Рисунок 6 Средства государства, включая средства бюджета, бюджетные ассигнования на содержание вузов, средства организаций государственного сектора (в том числе собственные). Средства предпринимательского сектора 12,0 7,6 7,6 7,2 5,9 6,5 3,5 4,39,4 32,9 31,4 30,0 29,4 28,7 26,6 25,5 27,728,8 56,8 60,6 61,9 62,6 64,7 66,5 70,3 67,161,1 0,4 0,4 0,5 0,50,6 0,6 10,7 0,7 Средства иностранных источников Прочие средства 2000 0 % 40 % 20 % 60 % 80 % 100 % 2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011 Распределение финансирования исследований и разработок по секторам науки: 2011 год Источники финансирования Секторы науки – получатели средств Ãîñóäàðñòâåííûé ñåêòîð 182 135,3 ìëí. ðóá. Ïðåäïðèíèìàòåëüñêèé ñåêòîð 372 088,9 ìëí. ðóá. Ñåêòîð âûñøåãî îáðàçîâàíèÿ 55 134,9 ìëí. ðóá. Ñåêòîð íåêîììåð÷åñêèõ îðãàíèçàöèé 1 067,6 ìëí. ðóá. 37,5 % 53,3 % 9,0 % 0,1 % Ñðåäñòâà ãîñóäàðñòâà 409 449,4 ìëí. ðóá. Ñðåäñòâà ïðåäïðèíèìàòåëüñêîãî ñåêòîðà 168 957,6 ìëí. ðóá. Èíîñòðàííûå èñòî÷íèêè 24 145,5 ìëí. ðóá. Ïðî÷èå èñòî÷íèêè 5 874,1 ìëí. ðóá. 7,8 % 2,8 %25,9 % 0,1 %12,7 % 4,4 %20,2 %5,2 % 0,3 % 79,3 % 71,0 % 70,2 %
  • 17. 17Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 1. Не  существует однозначных эмпирических и  теоретических доказательств позитивного воздействия жесткого режима защиты прав интеллектуальной собственности (далее — ИС) на эко- номическое и  социальное развитие стран. Как было показано в  предыдущем разделе, воздействие на  за- щиту прав ИС должно иметь существенную отраслевую и страновую специфику. 2. Исследования проблематики прав интеллектуальной собственности в зарубежной литературе, как правило, связаны с разделением на «развитые» и «развивающи- еся» страны. Если для развитых стран режим защиты прав интеллектуальной собственности рассматривает- ся прежде всего с точки зрения стимулов к развитию интеллектуальной деятельности и  коммерциализации ее результатов, то  для развивающихся стран права интеллектуальной собственности приобретают значе- ние с точки зрения обеспечения притока прямых ино- странных инвестиций (далее — ПИИ) и доступа к зару- бежным технологиям. Причем если для ПИИ имеются некоторые доказательства позитивного воздействия защищенности прав интеллектуальной собственности (хотя и  они неоднозначны, см.  предыдущий раздел), то позитивное воздействие на доступность технологий и  импорт высокотехнологичных товаров в  принципе не доказано. Следовательно, определение оптимальных для России вариантов защиты прав интеллектуальной собственно- сти существенно связано с отнесением страны к тому или иному типу экономики. Как будет показано ниже для целей анализа режимов защиты прав интеллек- туальной собственности, Россия представляет собой страну со «смешанной» экономикой, где достаточно се- рьезный интеллектуальный потенциал одних секторов и,  соответственно, потребности в  защите прав интел- лектуальной собственности отечественных произво- дителей сочетаются со значительным числом отраслей, которые являются реципиентами результатов интеллек- туальной деятельности, произведенных в других стра- нах. Таким образом, мы не можем однозначно сказать, что для России предпочтителен механизм защиты прав интеллектуальной собственности, применимый в  раз- витых странах, или что преимущество надо отдать ос- лаблению режима защиты интеллектуальной собствен- ности, которое, возможно, более эффективно в странах развивающихся. Подтверждение «смешанного» характера российской экономики можно получить на основании официальных статистическихданных.С однойстороны,Россиязанима- ет третье место в мире после США и Японии по численно- сти персонала, занятого в исследованиях, — 846 тыс. чел. (в  США — 1,4 млн чел., в  Японии — 878  тыс.  чел.) 1. Однако доля России на мировом рынке наукоемкой про- дукции не превышает 0,5 %, а экспорт наукоемкой про- дукции составляет всего 2,3 % от ВВП (для сравнения: в США — 32,9 %, в Китае — 32,8 %); доля разработок, получивших правовую охрану, составляет менее 10 %, из них в коммерческом обороте находятся лишь 2,2 % 2. Всего в России в 2011 г. было подано 31  433 патентные за- явки, по сравнению, например, с 435  608 заявками в Ки- тае, 432  289 — в США. Хотя, надо отметить, количество поданных в России патентных заявок превышает анало- гичное количество в Бразилии (4  212) и Индии (15  717) 3, традиционно рассматриваемых как развивающиеся страны, для которых усиление защиты прав интеллек- туальной собственности не  представляется критически важным, но которые, однако, демонстрируют существен- ные темпы экономического роста, в том числе в высоко- технологичных секторах экономики. 3. Зарубежные исследования показывают, что, хотя ин- ституты защиты прав интеллектуальной собственности имеют значение, их роль в  общем экономическом раз- витии страны не следует переоценивать. Сами по себе институты защиты прав интеллектуальной собственно- сти не являются «драйверами» экономического развития: как было показано в предыдущем разделе, есть примеры как успешно развивающихся стран с «плохими» институ- тами по защите прав интеллектуальной собственности, так и примеры «хороших» институтов, которые, однако, не приводят к сколько-нибудь значимым успехам в эко- номическом развитии. Т. е., иначе говоря, институт за- щиты прав интеллектуальной собственности полезен, но не является ни необходимым, ни достаточным для сти- мулирования развития вообще и инновационного разви- тия в частности. 1 Global Competitiveness Report 2012. World Economic Forum, 2012. 2 Первое заседание Совета по  вопросам интеллектуальной собственности при Председателе Совета Федерации // Интеллектуальная собственность. Промышленная собственность. — 2012. — №  6. 3 URL: http://www.wipo.int/ipstats/en/statistics/country_profile/ 1.2 Основные тезисы для анализа политики по защите прав интеллектуальной собственности в России
  • 18. 18 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 4. Защита прав на  результаты интеллектуальной деятельности не  сводится только и  исключитель- но к  мерам универсально-правового характера. Рассматривая  специфически отраслевые механизмы защиты и имеющиеся проблемы (см. следующий раздел), необходимо выделить как минимум следующие виды защиты. I. Методы, не использующие правовые механизмы для за- щиты прав на РИДСИ: • меры технического характера (например, использова- ние уникальных невоспроизводимых технологий или технических решений в машиностроении); • меры организационного характера (например, огра- ничение количества официальных дистрибьюторов продукции, в том числе, например, только дочерними структурами); • политику связывания передачи РИД и  предоставле- ния услуг или продукта (т. е. продажа не РИД как та- ковых, а услуг по разработке и внедрению созданных на их основе технологий). II. Специфические методы защиты, использующие пра- вовые механизмы, не  связанные с  законодательством в сфере интеллектуальной собственности: • особые формы контрактных отношений между компа- ниями (например, включение разнообразных ограни- чений в условия договора о поставке РИДСИ); • меры государственного регулирования, прямо не свя- занные с  регулированием прав интеллектуальной собственности (например, регулирование доступа на рынок лекарственных средств через процедуру ре- гистрации, отраслевое техническое регулирование). Специфические правовые механизмы государствен- ного регулирования могут формально находиться как в рамках отраслевого законодательства, так и в от- раслевом разделе общеэкономического законода- тельства, например, таможенно-тарифное регулиро- вание, налоговое регулирование, антимонопольное регулирование. III. Методы, использующие правовые механизмы защиты прав на РИДСИ, специально созданные для этой цели (на- пример, патентное законодательство). Для оценки существующего положения дел с  защитой прав на РИДСИ в отдельных отраслях и для выработки предложений по их совершенствованию необходимо рас- сматривать все представленные механизмы, а не только собственно специальное правовое регулирование. Исходя из  изложенного выше, в  данной главе мы рас- смотрим лишь общий контекст и общую аналитическую структуру исследования такой проблемы, как эффектив- ность механизмов защиты прав на РИД, исходя из того, что невозможно и некорректно проводить анализ эффек- тивности этого института «вообще». Единственно разум- ным и с точки зрения анализа, и с точки зрения выработ- ки рекомендаций является анализ конкретных отраслей и сфер деятельности.
  • 19. 19Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 В соответствии с  Гражданским кодексом РФ (далее — ГК РФ) на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства ин- дивидуализации (далее — РИДСИ) распространяются специфические интеллектуальные права (ст. 1 226), ко- торые целенаправленно отделяются от прав собствен- ности. Согласно российскому законодательству права собственности относятся к  вещным правам, распро- страняющимся на  материальное имущество. Поэтому понятие прав собственности применяется к  матери- альному носителю (ст. 1 227), но  не к  самим РИДСИ. Такое понимание прав собственности на  результаты разработок само по себе может служить фактором, ос- ложняющим плодотворное обсуждение экономической природы прав на  РИД, связанных с  производством и использованием РИД стимулов и эффектов. В част- ности, такое правовое определение существенно рас- ходится с экономическим пониманием прав собствен- ности, подразумевающим (какую  бы классификацию набора прав собственности мы ни использовали) одно- временно возможность контроля использования соб- ственно разработок и возможность получения дохода от их применения. Одна из  проблем обсуждения результатов интеллекту- альной деятельности (или ýже — результатов разработок) и средств индивидуализации (в том числе товарных зна- ков и фирменных наименований) состоит в том, что выво- ды экономической теории в отношении общественно оп- тимальной длительности защиты результатов разработок и средств индивидуализации радикально различаются. В отношении результатов разработок общественно опти- мальной является временная монопольная власть инно- ватора, предназначенная для нахождения компромисса между стимулами к  разработкам и  возможностью ис- пользования разработок неограниченным числом ком- паний, что обеспечивает рост выигрыша потребителей. Формально данный компромисс зафиксирован в  логи- ке модели Норхауса [Nordhous 1969]. Именно эта логика обосновывает ограниченный во времени срок действия патента. Правда, заметим, что практически ограниченную во времени монопольную власть разработчика на резуль- таты разработок обеспечивает только патент. Разработ- ки, созданные в  рамках иерархической организации, самим режимом их использования могут защищаться неограниченное время. Фактически в этом случае права разработчиков как права на получение дохода ограниче- ны во времени лишь конкуренцией на рынке конечного продукта, производимого на основе разработки. В отношении  же товарного знака экономическая тео- рия предусматривает неограниченный срок защиты. Ограничение защиты во  времени предполагало  бы, что в определенный момент товарный знак одной ком- пании поступает в распоряжение любой другой компа- нии бесплатно. Нетрудно заметить отличие этого со- бытия от  начала момента бесплатного использования результатов разработок. Исчерпание срока действия патента предполагает, что на  основе конкретной раз- работки любая компания способна производить свой продукт и  предлагать его покупателям. Например, фармацевтическая компания-конкурент может выпу- стить на рынок собственный препарат, использующий результат разработки крупной глобальной компании (дженерик, в противоположность ориджинатору). Сце- нарий  же «исчерпания прав на  товарный знак» до- пускал  бы, что конкурент может просто продавать свою продукцию под брендом глобальной фармацевти- ческой компании. Очевидно, что первый сценарий пред- полагает выигрыши для потребителей, в то время как второй их не предполагает вовсе. Отличие результата разработки от бренда состоит в том, что для правооб- ладателя первый служит результатом деятельности, а второй — результатом оценки потребителем товара конкретной компании. С точки зрения экономики «пере- дача» (части) прав на  использование бренда возмож- на без потерь для потребителей только в том случае, если это использование осуществляется под контролем обладателя бренда. Например, авторизованный дилер производителя автомобилей получает права на исполь- зование соответствующего бренда при условии, что в  его деятельности соблюдаются стандарты бизнеса, соответствующие требованиям компании — обладате- ля бренда. Контроль со стороны владельца бренда над стандартами предоставления услуг и ведения бизнеса гарантирует, что ожидания покупателей, ориентирую- щихся на соответствующий бренд, не будут обмануты. Безадресная передача бренда (свободное использова- ние) была бы нонсенсом в экономическом понимании, а  практически привела  бы к  полному обесцениванию бренда, поскольку соответствующий знак оправданно больше не связывался бы в сознании покупателя с ха- рактеристиками поставляемого товара. 1.3 Спецификация предмета исследования: проблемы экономического и правового понимания
  • 20. 20 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Сделанные замечания не означают, что права на резуль- таты разработок и права на товарный знак не имеют ни- чего общего с экономической точки зрения. На уровне те- ории в обоих случаях речь идет о правах собственности владельцев, обладающих правом на защиту. Ни в одном, ни  в  другом случае экономическая теория не  рассма- тривает в качестве общественно-оптимального «неогра- ниченные» права. Но  заметим, что пределы этих прав, предписываемые экономической теорией, различаются в соответствии с различиями объектов. Применительно к правам собственности на результаты разработок эко- номика говорит о желательности ограничения прав раз- работчика во времени (например, о конечном сроке дей- ствия патента). Применительно к правам собственности на средства идентификации — о целесообразности огра- ничения прав на коммерческое использование продукта после первой продажи (например, о  нежелательности регулирования продавцом минимальной цены перепро- дажи или запрете на параллельный импорт). Однознач- ные выводы и рекомендации могут осложняться тем, что в  некоторых случаях разработка включена в  продукт, и конкретные правовые нормы (или исключения из них) могут защищать права как разработчиков, так и владель- цев бренда. Тем не менее при обсуждении последствий усиления и ослабления режима защиты прав необходи- мо четко иметь в виду, о каких именно правах — правах разработчика или правах владельца бренда — идет речь: их правовое объединение в  одну категорию может су- щественно осложнять выводы и  рекомендации по  кон- кретным проблемам защиты прав обладателей РИДСИ, поскольку все возможные решения неизбежно распада- ются на две группы — собственно разработки и способы идентификации. В то же время в мировой и российской экономической литературе, а  равно и  в  повседневной лексике небез- основательно укоренилось понятие «интеллектуальная собственность», отражающее содержательную близость между правами собственности на материальное имуще- ство и на РИДСИ с экономической точки зрения. Право собственности, понимаемое с позиций одной из наибо- лее влиятельных в  настоящее время школ экономиче- ской мысли — новой институциональной экономической теории, подразумевает набор институтов, определяющих субъекта права, объект права и набор правомочий, кото- рыми субъект обладает в отношении объекта [Шаститко 2010, с. 158–165]. Виды этих правомочий по-разному опи- сываются в разных юридических и экономических источ- никах. К примеру, по ГК РФ право собственности включа- ет права владения, пользования и распоряжения (ст. 209 ГК РФ). Среди альтернативных вариантов списков право- мочий собственности можно выделить, в частности, спи- ски Оноре, Пейовича и Остром (подробнее см. [Шаститко 2010, с. 160–177]). Интеллектуальные права тоже подразумевают набор прав, которыми их владелец (субъект) обладает в  от- ношении объекта интеллектуальных прав. Более того, между рядом правомочий в составе права собственности и  правомочий в  составе интеллектуальных прав мож- но провести непосредственные параллели. К  примеру, правомочия пользования и распоряжения вполне могут применяться и в отношении РИДСИ, будучи элементами интеллектуальных прав. Поэтому здесь и  далее мы переходим от  термина «ин- теллектуальные права» к  термину «права интеллекту- альной собственности» (далее — права ИС, в  англо- язычном варианте — Intellectual Property Rights, IPR). Следует также отметить, что принятый в  российском законодательстве термин «результаты интеллектуаль- ной деятельности и  приравненные к  ним средства ин- дивидуализации», во‑первых, является весьма редким с  точки зрения зарубежной правовой и  экономической литературы, во‑вторых, согласно законодательству под- разумевает включение закрытого списка возможных объектов. Чтобы не  распространять эти ограничения на дальнейший анализ, мы будем говорить не о РИДСИ, а об объектах интеллектуальной собственности (далее — объекты ИС), подразумевая, что эти два множества объ- ектов по большей части пересекаются. Во всяком случае, в  контексте данного исследования возможные разли- чия между множествами РИДСИ и объектов ИС в целом непринципиальны. Различные типы прав ИС также требуют различных под- ходов к анализу и регулированию. Классификации прав ИС, представленные в разнообразных источниках, в це- лом схожи. В российском законодательстве фактически выделяются авторские права (и смежные права), патент- ные права (в том числе по отдельным категориям благ), права на коммерческие секреты и права на средства ин- дивидуализации (бренд). Согласно классификации Все- мирной организации интеллектуальной собственности в составе прав ИС можно выделить промышленную соб- ственность и копирайт. Промышленные права собствен- ности включают в себя права на изобретения (патентные права), на  торговые марки, на  промышленные образцы и  географические названия. Копирайт подразумевает права создателей произведений науки и искусства в ши- роком смысле слова, а также смежные права. П. Дэвид включает в анализ патенты, копирайт и торговые секреты [David 1993], Н. Кинселла — патенты, копирайт, торговые секреты и торговые марки [Kinsella 2008]. Эти классифи- кации в целом дают представление о круге прав, рассма- триваемых в рамках ИС; в данном разделе мы в большей степени уделим внимание патентам и  авторским пра- вам, поскольку они имеют непосредственное отношение к продуктам инновационной деятельности. Сложившаяся система интеллектуальной собственно- сти — фактически лишь одна из дискретных альтерна- тив организации обращения объектов ИС и  обеспече- ния инновационной активности. Например, М. Кэрролл [Carroll  2009] оценивает альтернативы с  точки зрения трех критериев: (1) возможность оценки произведений или изобретений частными лицами и/или государством; (2) сравнительные издержки на администрирование аль- тернативы; (3) факторы политической экономии — оцен- ки разных альтернатив с  политической точки зрения.
  • 21. 21Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Анализируя систему прав ИС по  указанным критериям в сопоставлении с другими альтернативами, М. Кэрролл приходит к  выводу о  том, что защита прав ИС более привлекательна и что именно поэтому она закрепилась и рассматривается как «нулевая» опция. В то же время применение одних и тех же прав ИС одинаковым образом ко всем объектам ИС представляется необоснованным и выливается в «издержки единообразия». В связи с этим М. Кэрролл предлагает настраивать систему ИС в рамках конкретных ситуаций с учетом выделенных им критериев. В ходе настоящего исследования акцент будет сделан на проблематике прав интеллектуальной собственности, используемых в процессе генерации инноваций, т.  е. фак- тически для создания новой стоимости. Иными словами, меньшее внимание будет уделено вопросам анализа ре- зультатов творческой интеллектуальной деятельности и деятельности в области искусства, проблематики то- варных знаков, находящихся вне связи с организацией новой стоимости. Исходя из вышесказанного, в качестве предметов иссле- дования рассматриваются: • влияние юридических норм на стимулы инвестиро- вания в РИД, используемые для создания новой сто- имости; • механизмы управления трансакциями по поводу ре- зультатов исследований и разработок, используемые в процессе создания новой стоимости, в частности, их зависимость от действующих юридических норм.
  • 22. 22 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 П редставляется необходимым обозначить несколь- ко проблем, традиционно рассматриваемых при решении вопроса о  предпочтительных режимах защиты прав интеллектуальной собственности. 1. Стимулы инвестирования в  РИД зависят от  возмож- ности получить ренту за  счет использования РИД. Это стандартная проблема соотношения низких издержек копирования РИД и  существенных затрат на  их созда- ние. В данном контексте возникает типично институци- ональная проблема: какие именно права собственности (правомочия) должны быть защищены, чтобы давать воз- можность поддерживать цену на рынке и длительность периода от момента получения РИД до момента бесплат- ного копирования, и какие именно правовые нормы под- держивают конкретные права собственности? Этот во- прос важен потому, что существуют две опции выбора: (а) выбор между альтернативными инструментами защи- ты дохода от инноваций в зависимости от действующих юридических норм; (б) выбор между альтернативными механизмами управле- ния трансакциями по поводу передачи результатов раз- работок. При этом возникает типичная ситуация: два аль- тернативных инструмента, одинаково удовлетворяющие создателей РИД, оказывают разное воздействие на поку- пателей, фактических и потенциальных конкурентов и об- щественноеблагосостояние.Представимсебе,например, такую гипотетическую ситуацию. Права разработчиков лекарственного препарата — при отсутствии потенци- альных поставщиков, готовых платить приемлемую для автора разработки цену,— одинаково хорошо защищены режимом коммерческой тайны и патентом. Пренебрежем на секунду тем обстоятельством, что правила регистра- ции лекарственных средств требуют раскрытия инфор- мации о разработке и испытании препарата. В том случае если опции патента и коммерческой тайны для обладате- ля разработки равнозначны ex ante, они весьма неравно- значны для общества [Friedman, Landes, Posner 1991]. Ре- жим патента предполагает, что информация о разработке существует, а значит, не исключено появление на рынке потенциального конкурента, способного производить новый препарат с более низкими затратами, а следова- тельно, и предложить разработчику за патент сумму, пре- вышающую прибыль самого разработчика. Патент дает возможность для Парето-улучшения: благодаря самой информации о  возможности использовать разработку могут повыситься выигрыши либо разработчика, либо нового продавца, либо покупателей, а возможно, и всех вместе. Именно на этой идее и основаны правила реги- страции лекарственных препаратов: информация о раз- работкедоступнаширокомукругузаинтересованныхлиц, но при этом в течение продолжительного периода вре- мени права разработчика на доход защищены. Система гарантирует, что покупатели начнут получать выигрыши от снижения цен вскоре после завершения срока патент- ной защиты, поскольку производители товаров-замени- телей заранее готовятся к выводу на рынок более деше- вого аналога. Однако такая логика применима ко многим патентуемым разработкам. Для общества патентная за- щита с раскрытием информации о содержании разработ- ки предпочтительнее режима коммерческой тайны. Основой разработок, предназначенных для коммерче- ского использования, является выбор адекватного ме- ханизма управления трансакциями по  передаче прав на их результаты. В предельном случае невозможность выбрать адекватный механизм управления трансакци- ями приведет к  решению отказаться от  создания РИД в  принципе. Выбор неадекватного механизма передачи прав снижает стимулы создания РИД. Однако выбор ме- ханизма управления трансакциями по поводу РИД также оказывает воздействие на процесс их создания. Тради- ционная для выбора механизма управления трансакци- ями проблема — наилучшую защиту от потенциального оппортунизма, характерного для рыночных трансакций, предоставляет иерархия (в  рамках иерархии исчезает проблема hold up), однако та же самая иерархия создает основания для оппортунизма в  рамках внутрифирмен- ных отношений (прежде всего «отлынивания») — в сфе- ре создания РИД обостряется необычайно. Особенность РИД состоит в том, что, с одной стороны, вложения в них являются высокоспецифичными, с другой — для их соз- дания необходимы сильные стимулы инноваторов (в том числе нематериальные). Дилемма проявляется в  том, 1.4 Сравнительный анализ способов спецификации и защиты прав на ИС; анализ рыночного, гибридного и иерархического механизма управления трансакциями при передаче прав на ИС
  • 23. 23Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 что инвестировать в разработки, которые могут высту- пать объектами hold-up, нет стимулов. В рамках иерар- хического механизма права разработчиков защищены, однако возникает иная проблема. Поскольку в  рамках фирмы нет возможности сформировать столь же силь- ные стимулы, как в рыночных трансакциях, и поскольку почти любые механизмы управления внутри иерархии создают отрицательные стимулы для рисковых действий, и  поскольку в  рамках иерархии конкретные создатели РИД никогда не получат выигрыш, адекватный их резуль- тату (в силу диверсификации инвестиций в РИД в иерар- хии),— то в рамках иерархии на индивидуальном уровне стимулы к созданию РИД субоптимальны. Именно в свя- зи с возникновением такого рода дилеммы появляются варианты решений, в которых предпринимается попытка совместить сохранение сильных стимулов с нивелирова- нием проблемы вымогательства. В качестве варианта — приобретение бизнеса (контрольного пакета) с правами на  РИД при условии, что  первоначальные владельцы бизнеса, управлявшие компанией, продолжают выпол- нять функции управления и владения значительным па- кетом акций. Существует ли возможность решить эту проблему? Без- условно, однако не для всех РИД, а лишь для некоторых. Нельзя решить проблему исключения из иерархического механизма тех РИД, которые являются идиосинкратиче- скими, в том случае, когда существует только один за- казчик (единственный возможный партнер по созданию стоимости). Тем не  менее такая возможность имеется, если речь идет об оборотоспособных РИД, обладающих не 100%-й специфичностью. В этом случае осуществляе- мый выбор между альтернативными механизмами управ- ления трансакциями зависит в том числе от действующих правовых норм. Возьмем для примера продажи лицен- зионных ИТ-продуктов. Если поддержание минимальной цены на «коробочное» ПО разрешено, то продавать его будут независимые дилеры (при гибридных механизмах управления трансакциями их примером являются усло- вия франчайзинга 1С и некоторых других компаний). Если запрещено, бизнес ИТ-компании будет организован так, чтобы не задействовать дилеров. И вновь альтернатив- ные решения, в отношении к которым разработчик мо- жет быть безразличен, оказывают разное воздействие на стимулы. В следующем разделе эти вопросы будут рассмотрены применительно к  конкретным отраслям. Однако необ- ходимо подчеркнуть, что проблема выбора механизмов управления трансакциями имеет общее значение как для перспектив развития РИД, так и для перспектив измене- ния конкурентной среды. При этом следует иметь в виду, что вытеснение из  хозяйственной практики гибридных механизмов управления трансакциями ведет не к разви- тию рыночных трансакций, а к преобладанию иерархиче- ских механизмов. Стремление запретить те условия до- говоров, которые выглядят как противоречащие модели совершенного рынка, может привести к противополож- ному результату — вытеснению гибридных соглашений между независимыми участниками рынков иерархиче- скими инструментов координации. Запрет или ограниче- ние применения универсальных правовых инструментов защиты прав РИД не  окажет воздействия на  те секто- ры, где РИД создается и используется в рамках верти- кально интегрированных компаний. Но  в  тех секторах, где передача РИД возможна в виде передачи лицензий с ограничивающими условиями или в рамках связанных продаж — РИД вместе с сопутствующими услугами, — проконкурентные на первый взгляд действия способны привести к противоположному результату. На рынках РИД решение непосредственных задач раз- вития конкуренции состоит в том, чтобы сохранить воз- можности для использования гибридных механизмов управления трансакциями, поскольку альтернативой им является применение иерархических механизмов, которое приводит к ухудшению перспектив входа на ры- нок новых участников.
  • 24. 24 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Р ежим регулирования спецификации и защиты прав ИС определяет выгоды и издержки следующих за- интересованных групп: • уже существующих производителей РИД на террито- рии государства; • резидентов — потенциальных производителей РИД на территории государства; • нерезидентов — потенциальных производителей РИД на территории государства; • резидентов — потенциальных производителей РИД на территории других стран; • иностранных производителей РИД; • потребителей РИД на территории государства; • государства как участника рынка, предположительно стремящегося к  максимизации общественного бла- госостояния и осуществляющего для этого перерас- пределение благосостояния через государственный бюджет. При этом указанные группы также внутренне неоднород- ны, например, производители РИД могут быть разделены на крупный бизнес и малые компании. Кроме того, про- цесс производства РИД, как и любого другого продукта, может быть рассмотрен в  качестве «цепочки создания стоимости», и участники процесса на разных этапах соз- дания РИД могут иметь неодинаковые интересы. Выбор режима регулирования для каждой отрасли — политический выбор, определяющий баланс выгод и издержек для всех обозначенных заинтересованных групп. С одной стороны, режим регулирования спецификации и защиты прав ИС создает сильные стимулы для произ- водителей к созданию только тех РИД (РИД в тех отрас- лях), которые имеют эффективный режим защиты. С другой стороны, невозможность защиты отдельных РИД (РИД в отдельных отраслях) приводит к отсутствию производителей, а значит, и спроса на соответствующие институты регулирования. Принятие решения о  возможности и  способе передачи прав ИС (о способе производства РИД) на микроуровне определяется следующими факторами: • степенью специфичности РИД; • частотой трансакций для получения необходимого объема прав для использования РИД; • степенью неопределенности деловой среды (в целом); • характеристиками РИД, определяющими возможные методы защиты прав ИС, в том числе специфические отраслевые законодательные механизмы, и  практи- кой их правоприменения; • законодательным регулированием специальных пра- вовых механизмов защиты прав ИС и  практикой их применения; • зависимостью результатов использования РИД от по- следующих усилий передающей и принимающей его стороны. Существуют примеры того, как изменение доступных ин- струментов защиты прав разработчиков и их действен- ности приводило к изменению модели управления транс- акциями на  последовательных этапах технологической цепочки. Например, расширение патентных прав в 1982 и 1991 гг. на РИД в биотехнологической отрасли обезопа- сило исследовательские стартапы при взаимодействии с  крупными фармацевтическими фирмами, имеющими значительное преимущество в  направлении тестирова- ния и продвижении технологии, что в результате привело к разделению исследовательских и коммерческих функ- ций и росту числа небольших исследовательских лабора- торий [Barnett 2012]. Подчеркнем еще раз, что абстрактно рассматривать вы- годы и  издержки различных групп при использовании разных инструментов защиты прав ИС (правовых и не- правовых) вне контекста конкретной отрасли представ- ляется бессмысленным занятием. Необходимый анализ будет приведен в  соответствующих отраслевых разде- лах. Вместе с тем неоднородность групп, которые могут быть заинтересованы в укреплении или ослаблении за- щиты РИД, ставит важную проблему того, какая пози- ция окажется более четко выраженной в общественных дискуссиях. В  данном случае действует универсальная закономерность: гораздо лучше защищает свои интере- сы консолидированная группа, состоящая из более или менее однородных участников, что служит проявлением широко известной проблемы коллективных действий. В частности,этоозначает,чтоеслина рынкезначительную долю занимают крупные компании, стремящиеся к при- нятию нормы, повышающей их рыночную власть и цены, то они имеют гораздо больше шансов добиться нужных 1.5 Стимулы, издержки и выгоды различных заинтересованных групп
  • 25. 25Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 изменений в законодательстве, чем покупатели — пре- дотвратить это изменение. Эта закономерность просле- живается, невзирая на то что изменение благосостояния покупателей по абсолютному значению превышает изме- нение благосостояния продавцов: благодаря действию закона спроса при повышении цены выигрыш покупате- ля всегда снижается на бóльшую величину, чем растет прибыль продавцов. Консолидированная группа обычно выигрывает политическую конкуренцию у неконсолиди- рованной, даже если последняя осуществляет бóльший объем экономической активности. Примером такого из- менения благосостояния является усложненная система регистрации лекарственных средств, разобранная ниже в разделе 3. Российская система регистрации перерас- пределяет благосостояние от  производителей джене- риков к  производителям ориджинаторов, откладывая по времени вход первых на российский рынок. При этом очевидны потери потребителей лекарственных средств. В момент обсуждения и принятия соответствующих норм сторона, представляющая дженерики, понимала, что си- стема регистрации сокращает ее выигрыши. Однако, по- скольку производители дженериков более разрозненны, чем производители ориджинаторов как группа интере- сов, а покупатели как группа интересов в процессе при- нятия решений представлены очень слабо, итоговое решение было принято именно так, как предсказывает закономерность коллективных действий. Выраженные и имеющие поддержку предложения по из- менению действующих правил, отражающие позицию консолидированных групп интересов, скорее всего, пред- ставляют позицию крупных немногочисленных участни- ков рынка. Применительно к правам разработчиков РИД это означает, что наибольшую поддержку могут получить либо предложения по  избыточному укреплению защи- ты прав на РИД (производство лекарственных средств), либо предложения по избыточному ослаблению защиты прав на РИД. При оценке последствий принятия конкретного набора рекомендаций необходимо учитывать, интересы какой именно группы данные рекомендации представляют и как интересы этой группы соотносятся с интересами других групп, целевых для экономической политики, в том числе с  интересами конечных покупателей и  продавцов, под- держка которых входит в  программу государственной экономической политики.
  • 26. 26 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 П олитика защиты интеллектуальной собственно- сти может рассматриваться как один из  видов государственной политики по  стимулированию инноваций, наряду с  другими направлениями полити- ки, включая промышленную и конкурентную политику. Как уже указывалось выше, эти направления могут быть взаимодополняющими (если, к примеру, сильная защита прав ИС в сочетании с успешной конкурентной полити- кой обусловливает высокую дополнительную прибыль от инновации [Aghion, Howitt, Prantl 2012]), взаимозаме- няемыми (если, к примеру, активная конкуренция может обеспечить стимулы к инновациям и в отсутствие защи- ты прав ИС [Jansen 2009]) или даже конфликтующими (если считать, что интеллектуальная собственность яв- ляется фактором монополизации [Boldrin, Levine 2008]). Следует, правда, оговориться, что и  конкурентная, и  промышленная политика имеют к  тому  же и  другие цели, поэтому их нельзя, строго говоря, отождествлять с  инновационной политикой как политикой, непосред- ственно ставящей своей целью создание и  внедрение инноваций Выработка оптимальной комбинации мер государствен- ной политики требует рассмотрения не только теорети- ческих и эмпирических моделей в рамках исследований отраслевых рынков, но и обобщения опыта государствен- ного регулирования в разрезе изучения отдельных стран и  эмпирического анализа выборок стран. В  последние годы в указанном направлении также появились некото- рые важные работы. В ежегодном докладе ВОИС об интеллектуальной соб- ственности от 2011 г. была опубликована сводная таблица различных направлений инновационной политики, кото- рая в сокращенном виде приводится далее (Таблица 1) [WIPO, 2011, p. 82–85]. В данном случае имеются в виду меры по непосредственному стимулированию инноваций. ВОИС выделяет три основных вида инструментов стиму- лирования инноваций: (1) политика, предполагающая фи- нансирование и  реализацию непосредственно государ- ством; (2) политика, предполагающая государственное финансирование при реализации частным бизнесом; (3) политика, предназначенная для поддержки разработок, финансируемых и реализуемых частным бизнесом. В рамках анализа отмеченных форм инновационной по- литики эксперты ВОИС указывают на  различные виды объектов ИС, которым способствуют разные формы по- литики. Безусловно, фундаментальные исследования требуют прямого государственного участия, поскольку рыночного финансирования с высокой степенью вероят- ности им не найти, тогда как поддержка прав ИС и разных форм частно-государственного взаимодействия будет ориентирована в большей мере на рыночные сигналы. Эксперты ВОИС проводят разграничение также по прин- ципам pull («тянуть») или push («толкать») [WIPO 2011, p. 82–85]. Принцип pull основан на рыночном вознаграж- дении, при котором инноватор получает награду лишь при условии успешной реализации своих проектов и про- дажи результата. В случае реализации принципа push фи- нансовый стимул достается инноватору в любом случае. Таким образом,принципpullпредставляетсяболееоправ- данным с  точки зрения реализации непосредственно востребованных потребителями коммерциализируемых инноваций. На  основе этого принципа строится систе- ма защиты прав ИС, система государственных возна- граждений и отчасти система госзакупок. Принцип push относится к  системе непосредственного государствен- ного производства инноваций, а также к системам суб- сидий, частично — льготных кредитов и налоговых льгот. Недостаток рыночных стимулов вроде бы менее интен- сивно подталкивает предпринимателей к  инновациям, но принцип «толкай» может быть полезен при сомнениях в успешной коммерциализации и даже в получении по- зитивного результата и при одновременной социальной важности данного направления, к  примеру, в  случае фармацевтики. Существенную роль играют также сроки финансирова- ния. Как справедливо отмечают эксперты ВОИС, для ре- ализации крупных рискованных проектов, а  также при недостаточно развитой финансовой системе, в которой ощущается недостаток «длинных денег», как в  России, полезными могут оказаться инструменты с заблаговре- менным финансированием (ex  ante): речь может идти о  прямом государственном финансировании, государ- ственном субсидировании, льготных кредитах. Важно и различие в субъекте решения. В случае поли- тики защиты прав ИС или политики льготного налогоо- бложения решения о  реализации инновации принима- ются фирмами децентрализованно, что теоретически повышает эффективность инновации, поскольку фирмы могут быть лучше осведомлены о  конкретном рынке, чем государственные органы. Однако не для всех типов инноваций децентрализованные решения являются наи- лучшими. В том случае, когда разработка обеспечивает низкие частные, но  высокие общественные выигрыши, 1.6 Соотношение политики защиты прав на РИДСИ и других аспектов экономической политики
  • 27. 27Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Таблица 1 – Инструменты инновационной политики: классификация ВОИС Основные черты Финансирование Субъект отбора инноваций Критерий отбора инноваций Основные преимущества Основные недостатки Финансируется и реализуется государством Государственные исследователь- ские организации Сфера обще- ственных благ (оборона, здра- воохранение); не требуется ком- мерциализация Финансирование издержек про- екта ex ante Правительство Государственные интересы, мне- ние сообщества Развитие фунда- ментальной науки Неясен конкрет- ный результат Академические исследования Фундаментальная наука; не требует- ся коммерциали- зация Финансирование издержек про- екта ex ante Правительство, университеты, меценаты Государственные интересы, мне- ние сообщества Развитие фунда- ментальной науки Неясен конкрет- ный результат Финансируется государством, реализуется частными фирмами Государственные закупки Госзакупки кон- кретных иннова- ционных товаров График финанси- рования зависит от контракта Правительство Конкуренция ex ante Использование механизмов конкуренции для предоставления общественного блага Сложность составления пол- ных контрактов Государственное субсидирование Господдержка исследований в определенных целях Финансирование ex ante на основе ожидаемых из- держек Правительство, компании Конкуренция, административ- ное решение Использование механизмов конкуренции для общественной выгоды Плохая инфор- мированность государства о потенциале проектов Вознаграждения (призы) Вознаграждения за решение кон- кретных проблем Финансирование ex post на основе информации об издержках, рас- считанных ex ante Правительство Конкуренция Использование механизмов конкуренции для общественной выгоды; последу- ющее упрощен- ное распростра- нение инновации Сложность со- ставления полных контрактов; тре- буется частное финансирование ex ante Льготные кре- диты Предоставление кредита по сни- женным ставкам, с госгарантиями, гибким графиком погашения Финансирование издержек про- екта ex ante Правительство, компании Административ- ное решение Снижение рисков при крупных проектах в сфере исследований и разработок Асимметричная информация об итогах проекта; не решает про- блемы с полу- чением фирмой доходов Налоговые льготы и иные фискальные по- слабления Пониженный налог на прибыль (доходы) при инвестировании в исследования и разработки Финансирование ex post на основе фактических рас- ходов Компании Наличие до- казательства инвестиций в исследования и разработки Децентрализо- ванные решения в сфере иссле- дований и разра- боток Требуется част- ное финансиро- вание ex ante; не решает проблемы с получением фирмой доходов Финансируется и реализуется на частной основе Права ИС Эксклюзивный доступ на рынок Финансирование ex post на основе рыночной оценки инновации Компании В соответствии с законодатель- ством о правах ИС (патентуемые инновации) Децентрализо- ванные решения в сфере иссле- дований и раз- работок Требуется частное финансирование ex ante; вероятна неэффективная аллокация ресурсов. Источник: [WIPO 2011, p. 85]
  • 28. 28 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 централизованное решение о  разработках может быть оправдано. Это относится практически ко всем разработ- кам, предназначенным для общественных благ. Безусловно, существуют и иные факторы выбора альтер- натив инновационной политики, в  частности стоимость политики для государства, угрозу последующей монопо- лизации, подробнее рассмотренную ранее. Здесь вслед за  экспертами ВОИС важно указать, что разные формы инновационной политики могут оказаться частично взаимозаменяемыми, но их эффективность за- висит от свойств самого блага и его правовых характери- стик, от особенностей рынка. Например, предоставление налоговых льгот (в том чис- ле в рамках свободных экономических зон) может рас- сматриваться как инструмент политики, замещающий укрепление защиты прав на РИД. В обоих случаях под- держка предполагает децентрализованные решения ком- паний относительно выбора объекта инноваций и спосо- ба их  реализации. Последнее в  свою очередь создает некоторую угрозу ограничения конкуренции и сдержива- ния кумулятивного процесса инноваций. Также в обоих случаях компаниям требуется привлекать ex ante частное финансирование для своих проектов, а  компенсацию они получают только ex post, что подразумевает риски для инноваторов. Вместе с тем в случае налоговых льгот часть рисков и из- держек переходит на государство (в зависимости от кон- кретного дизайна мер поддержки), поскольку фискаль- ные льготы будут применены к  компаниям при любой степени успеха инновации, т. е. в данном случае отчасти реализуется тип механизма поддержки push. Хотя по ряду параметров политика создания зон со спе- циальным налоговым режимом напоминает политику за- щиты прав собственности, эти два направления в целом являются взаимодополняющими, поскольку налоговые льготы сами по  себе не  решают проблемы получения дохода от  инновации: доход возможен только в  случае защищенных прав ИС. Можно говорить о том, что допу- стима некоторая степень замещения между политикой поддержки прав ИС и политикой налоговых льгот в том смысле, что последние снимают часть рисков с иннова- тора и, таким образом, делают допустимым некоторое по- вышение рисков в части защиты прав ИС. Иными слова- ми, в случае наличия значительных рыночных рисков для успеха создаваемых инноваций, помимо хорошо защи- щенных прав ИС, полезным оказывается и льготный на- логовый режим. Если же вероятность востребованности инноваций высока, налоговые льготы дают возможность реализации инноваций при несколько более низком уров- не защиты прав на РИД. Несколько иначе выглядит сочетание политики защиты прав ИС со специальным экономическим режимом в ча- сти вероятного льготного доступа к кредитным ресурсам, включая использование госгарантий. В этом случае ри- ски для инноваторов снижаются в еще большой степе- ни, поскольку они получают доступ к финансированию ex ante, то есть тип стимулирования push становится еще бо- лее ярко выраженным. В подобной ситуации риски значи- тельно сокращаются, но снижаются и рыночные стимулы, к тому же децентрализованное решение об инновациях в значительной степени заменяется административным, что подразумевает существенно меньший учет рыноч- ных сигналов. Однако при этом льготное кредитование не  снимает проблему получения дохода от  инновации, а  следовательно, инноваторам все равно потребуется достаточный уровень защиты прав ИС для обеспечения возврата кредита и получения прибыли. Таким образом, политика создания специальных эко- номических условий в виде доступа к кредиту на льгот- ных основаниях также является взаимодополняющей с  политикой защиты прав ИС, хотя снижение рисков за счет переноса их на государство делает возможным некоторое повышение рисков в  части защиты прав ИС для инноватора. Ниже, при отраслевом анализе, вопросы взаимосвязи различных мер государственной политики и собственно защиты прав ИС будут рассмотрены более подробно. Подводя итоги, следует сказать, что повышение/осла- бление защиты прав на РИД может быть как заменено, так и компенсированоиспользованиемдругихинструмен- тов государственной экономической политики. Как и во- просы определения уровня защиты, вопросы замещения и дополнения защиты РИД и других инструментов эко- номической политики решаются с учетом особенностей конкретной отрасли.
  • 29. 30 2. Соотношение политики защиты прав на РИДСИ и конкурентной политики
  • 30. 31Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 П ринимая во  внимание российский контекст дис- куссии и  политики в  отношении РИДСИ, особо следует рассмотреть вопрос о соотношении поли- тики защиты прав на РИДСИ и конкурентной политики. В результате внесения изменений в российское законо- дательство — норм, предусматривающих применение оборотных штрафов за нарушение требований антимо- нопольного законодательства (в первую очередь ст. 14.31 и 14.32 КоАП РФ), а также после появления первых слу- чаев выплаты миллиардных штрафов (по  результатам рассмотрения дел против «большой четверки»1), стало очевидно, что изменения в сфере антитраста имеют си- стемное значение для российского бизнеса. На ближай- шую перспективу в  числе актуальных значится вопрос обеспечения сбалансированности антимонопольных за- претов и защиты прав на результаты интеллектуальной деятельности. В связи с поиском решения данной задачи возникает множество частных вопросов. В их числе: • соотношение конкуренции, нововведений и  прав на результаты интеллектуальной деятельности; • возможности злоупотребления правами на  защиту конкуренции и возможности злоупотребления права- ми на результаты интеллектуальной деятельности; • международный контекст поиска баланса между за- щитой прав на результаты интеллектуальной деятель- ности и антитрастом; • возможности выбора различных режимов защиты прав на результаты интеллектуальной деятельности. Вопрос о соотношении антитраста и защиты прав на ре- зультаты интеллектуальной деятельности стал особенно актуальным в связи с инициацией процедур по подготов- ке предложений о  внесении изменений в  закон «О  за- щите конкуренции» и Гражданский кодекс РФ, которые направлены на изменение сложившегося баланса анти- монопольных запретов и защиты прав на результаты ин- теллектуальной деятельности2 . 1 Вданномслучаеречьидетокрупныхроссийскихнефтяныхкомпаниях, которые в период с 2008 по 2011 гг. неоднократно были объектами антимонопольных расследований и участниками судебных дел. 2 URL: http://izvestia.ru/news/543396#ixzz2IsQYyPpW.
  • 31. 32 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 А нтитраст — набор запретов, направленных на за- щиту конкуренции посредством применения ис- ключений к принципу свободы договора, зафик- сированного в ст. 421 ГК РФ, общие принципы которого сформулированы в ст. 10 ГК РФ. Антимонопольные за- преты, которые сконцентрированы в  первую очередь в  законе «О  защите конкуренции», предполагают ча- стичное размывание (ослабление) права собственности, если объяснять эффекты такого рода запретов в терми- нах теории прав собственности1 . Однако из сказанного не следует, что антитраст в своей основе противоречит идее защиты (ослабления защиты, если рассматривать в контексте современной дискуссии) прав на РИДСИ. При обсуждении соотношения конкуренции и  защиты прав на РИД или РИДСИ многие кажущиеся противоре- чия являются результатом путаницы. В первую очередь объектом путаницы становится противопоставление ры- ночной власти и конкуренции по поводу РИД на том рын- ке, где используется РИД. Вопрос о том, должна ли пре- доставляться разработчику РИД временная монопольная власть (ни один из универсальных правовых механизмов не обеспечивает постоянную монопольную власть разра- ботчика), смешивается с вопросом о том, какая структура рынка продукта, использующего РИД, обеспечивает бо- лее высокие стимулы для инноваций. Последствия возникшей путаницы весьма серьезны, тем более что ответы на данные вопросы принципиально раз- личаются. В отношении прав на РИД общественно опти- мальным решением является предоставление разработ- чику временной монопольной власти. Иной ответ дает экономическая теория на вопрос о том, какая структура рынка обеспечивает более высокие стимулы к инновациям. Конкуренция на товарном рын- ке создает, при прочих равных, такие условия, которые обеспечивают более сильные стимулы для использова- ния инноваций, снижающих издержки или создающих новый продукт. В основе этого вывода лежит простая ло- гика. Пусть у нас есть прибыль, которую получает компа- ния после внедрения инновации. Стимулы к инновациям в этом подходе измеряются дополнительным выигрышем инноватора — разницей между прибылью после и до вне- дрения инновации. Прибыль после внедрения инноваций 1 Источник: Дробышевский С. Россия слезает с нефтяной иглы // Slon. Ru. 14.06.2012 не зависит от того, действовала ли компания до иннова- ции на данном рынке в условиях конкуренции или была монополистом. Но вот прибыль до инновации от струк- туры рынка зависит. Прибыль до инновации при прочих равных условиях выше у  монополиста, следовательно, в результате инновации он получает меньший дополни- тельный выигрыш. Соответственно, при прочих равных условиях он готов тратить на инновации меньшие суммы. Данный эффект, известный как эффект замещения, был описан Кеннетом Эрроу более пятидесяти лет назад [Arrow 1962] и до сих пор считается одним из наиболее фундаментальных и важных в рамках дискуссии об эф- фектах различных режимов защиты, а  также условий и результатов создания РИДСИ. Иначе обстоит дело с защитой прав на результаты разра- боток. Защита прав на РИД — важнейшее условие вос- производствастимуловдляихсоздания 2.Действительно, если предположить свободный доступ к РИД упомянутой выше компании, действующей на рынке в условиях кон- куренции, со стороны ее конкурентов, то экономическая прибыль практически сразу станет равной нулю. Кажет- ся, что общественное благосостояние в данном конкрет- ном случае может увеличиться. Однако ожидание такого сценария со  стороны потенциального правообладате- ля, если допустить его ограниченную рациональность и вместе с тем способности стратегического планирова- ния, может не только ослабить стимулы к инвестициям в нововведения и, соответственно, в создание РИДСИ, но и в принципе настроить стимулы и внимание (инди- видуально и  организационно) на  аспекты организации деятельности, не  связанные с  инновациями на  основе использования РИДСИ и, соответственно, не имеющие отношения к экономическому развитию. Действительно, затраты, связанные с созданием РИДСИ, можно было бы рассматривать как постоянные (относительно объема выпуска продукта, который производится с использова- нием данного РИДСИ). Однако наличие свободного до- ступа, не предполагающего компенсации даже расходов на  создание РИДСИ, фактически означает наказание за инновационную деятельность. В таком случае поло- 2 Вполне возможно, что стимулы создания РИДСИ могут не  быть решающимив техслучаях,когда(1)самиРИДСИявляютсяпобочным — непредвиденным ex ante — результатом действий, направленным на  достижение иных целей; (2) процесс обладает самостоятельной ценностью наряду с РИДСИ. 2.1 Соотношение защиты конкуренции и прав на результаты интеллектуальной деятельности: постановка проблемы
  • 32. 33Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 жительный результат может быть получен однократно, в том случае если используется эффект неожиданности. Предсказуемый результат — не только снижение стиму- лов данной компании инвестировать в создание РИДСИ, но и, что вполне возможно,— снижение стимулов компа- ний как в данной отрасли, так и в других отраслях. В од- ной из недавних работ Асемоглу и Аксиджит [Acemoglu, Akcigit 2012] выявили признаки наличия таких эффектов в области разработки программного обеспечения, когда после многолетних антимонопольных разбирательств в отношении Microsoft изменился тренд в инвестицион- ной активности не  только данной компании, но  также и компаний, которые работают в той же сфере, хотя, ка- залось бы, они должны были получить определенные бо- нусы от решений в отношении Microsoft. Антитраст и защита прав на РИД направлены на дости- жение одних и тех же целей, хотя сама по себе защищен- ность прав на РИД — антипод ограничению (размыванию) прав так  же, как и  антитраста, являющегося способом ограничения прав участников рынка принимать решения. Таким образом, сохранение конкуренции на  рынке  — источник более значительных выигрышей правооблада- телей от нововведений, чем в условиях монополии, но по- лучение их правообладателем в первую очередь зависит от защищенности прав на РИД. Соображения, на  первый взгляд опровергающие вывод Эрроу, известны как эффект эффективности [Тироль 1999, т. II, с. 318–320]. Если существует угроза входа конкурента на  рынок, где уже действует закрепившийся (укоренив- шийся) монополист, то  максимальная сумма расходов на  инновацию укоренившегося монополиста выше, чем максимальная сумма расходов на инновацию новичка, вхо- дящего на рынок. Модель предполагает, что в том случае, когда инновацию осуществляет укоренившийся продавец, он остается монополистом (новичок отказывается от вхо- да). В том же случае, когда ту же самую инновацию, обеспе- чивающую такое же снижение затрат или такое же совер- шенствование продукта, осуществляет новичок, он входит на рынок, но сосуществует на этом рынке с укоренившимся продавцом. При прочих равных условиях прибыль монопо- листа на рынке выше или равна прибыли двух продавцов на рынке при любой модели стратегического взаимодей- ствия между ними. Предположим, что мы рассматриваем инновацию процесса, т. е. нововведение, снижающее затра- ты производителя. Прибыль продавца повышается со сни- жением затрат. Соответственно, по сравнению с новичком укоренившийся продавец при осуществлении инноваций получает как бы «удвоенный» выигрыш — складывающий- ся из выигрыша от снижения затрат и выигрыша от сохра- нения монопольного положения. Можно  ли рассматривать «эффект эффективности» в качестве аргумента в пользу того, что структура рынка с доминированием укоренившегося продавца лучше для инноваций? На этот вопрос следует дать отрицательный ответ. Для него существует, по крайней мере, два аргу- мента. Первый аргумент связан с особенностями данной теоретической модели. Ее ключевая предпосылка — воз- можность входа новичка на рынок, для предотвращения чего укоренившийся продавец и использует инновацию. Принципиальным стимулом к  инновации является воз- можность входа на рынок новичка. При отсутствии но- вичка или при запретительно высоких издержках входа на рынок стимулы укоренившегося продавца в этой моде- ли эквивалентны стимулам монополиста в модели Эрроу. Соответственно, стимулы к инновациям ни в коем случае не повышаются при ограничении конкуренции — как воз- можности входа новичка на рынок. Второй аргумент связан с тем, насколько хорошо модель «эффекта эффективности» объясняет наблюдаемую структуру рынка. Если рассматривать эту модель как ос- нову для гипотезы эмпирического анализа, то она звуча- ла бы приблизительно так: «На рынке, где наряду с уко- ренившимся продавцом присутствуют потенциальные конкуренты, инновацию всегда осуществляет укоренив- шийся продавец, а новичок всегда отказывается от вхо- да на рынок». Ни у кого не возникает сомнений, что такая гипотеза опровергается. Известно, что эмпирическому тестированию гипотезы о  соотношении интенсивности конкуренции и  стимулов к  инновациям посвящено как минимум несколько сотен работ. До настоящего времени результаты эмпирических исследований остаются смешанными [Dasgupta, Stiglitz 1980; Kamien, Schwartz 1982; Geroski 1995; Teece 1996; Ahn 2002;Vives2008].В некоторыхработахотмечаетсяположи- тельная зависимость, в некоторых — отрицательная, клас- сическим  же на  данный момент результатом считается результат Агиона и соавторов, получивших вывод о «пере- вернутой U-образной зависимости стимулов к инновациям от интенсивности конкуренции» [Aghion et al. 2005; Aghion et al. 2001; Blundell, Griffith, van Reenen 1999]. Пренебрегая принципиальной проблемой того, как именно можно изме- рить стимулы к инновациям и как именно — конкуренцию, отсутствие однозначной зависимости в  эмпирических результатах можно легко объяснить. До сих пор не най- дено надежного способа разграничить в  эмпирических исследованиях стимулы и возможности. В этих условиях даже если продавцы, обладающие монопольной властью на своих рынках, имеют более низкие стимулы к инноваци- ям, одновременно на несовершенных финансовых рынках они обладают бóльшими ресурсами для инноваций. Таким образом, экономическая теория говорит о следую- щем варианте соотношения конкуренции и монопольной власти как оптимальном. В сфере собственно создания РИД баланс между стимулами инноватора и обществен- ным благосостоянием обеспечивается предоставлением временной рыночной власти инноватору. В виде деятель- ности, использующем РИД, не существует серьезных ар- гументов в пользу ограничения конкуренции как способа повышения стимула к инновациям. Иначе говоря, в отно- шении хозяйствующих субъектов, создающих инновацию, приоритетом государственной политики должна быть за- щита временной рыночной власти инноватора. В отноше- ниихозяйствующихсубъектов,использующихинновацию, приоритет должен отдаваться конкурентной политике.
  • 33. 34 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 О дин из  широко обсуждаемых вопросов в  форма- те третьего (принятого в конце 2011 г.) и четвертого антимонопольного пакетов1 (обсуждение которо- го по  сути началось в  феврале 2012  г. и  продолжается до сих пор) — необходимость сохранения или устранения из формулировок ст. 10 (ч. 4) и 11 (ч. 9) закона «О защите конкуренции» исключений по поводу РИДСИ. Должны ли антимонопольные запреты распространяться на действия по  использованию прав на  результаты интеллектуальной деятельности? Представленная выше позиция дает основа- ние считать, что простого ответа на этот вопрос, которым следовало бы руководствоваться без уточнений и коррек- тировок, не допуская существенных ошибок, не существует. В долгосрочном плане односложный ответ по принципу «да/нет» ошибочен с точки зрения повышенных рисков ошибок I и  II рода. Отсутствие понимания, как именно могут применяться такого рода запреты в случае поло- жительного ответа на вопрос, приведет к значительным рискам ошибок I рода: ошибочному запрету тех действий и тех соглашений, которые в действительности либо во- обще не имеют отношения к ограничению конкуренции, либо для их существования есть веские основания. Односложный отрицательный ответ на данный вопрос оз- начает либо признание тезиса о том, что указанные исклю- чения вообще не имеют никакого значения и ничего на са- мом деле не ограничивают (либо самого предмета нет, либо существуют другие нормы, позволяющие решить гипотети- ческие проблемы), либо не принимается во внимание воз- можность злоупотребления правами, в том числе правами на РИДСИ как способом ограничения конкуренции, кото- рый не связан с повышением эффективности и, как след- ствие, не компенсируется выигрышами потребителей. Таким образом, при соблюдении ряда условий, связан- ных с решением проблемных вопросов в области защи- ты прав собственности и содержания/применения норм антимонопольного законодательства в  долгосрочной перспективе есть основания ответить «да». В краткосрочной перспективе больше оснований для од- носложного ответа «нет», что в первую очередь обуслов- лено следующими факторами: • состоянием дел в  сфере создания и  защиты прав на РИДСИ; 1 В данном случае используется термин, который возник в результате определенной инерции механизма публичного обсуждения изменений в антимонопольном законодательстве. • общим состоянием антитраста в России; • местом России в  международной системе экономи- ческих обменов по поводу создания и использования РИДСИ, а  также передачей связанных с  ними прав (это не  только вопросы позиционирования России в международном разделении труда в производстве товаров с использованием РИДСИ, но и такие вопро- сы, как регистрация патентов, параллельный импорт и исчерпание исключительных прав). В таком случае является ли удовлетворительным подход к  решению вопроса о  сбалансированности антимоно- польных запретов и защиты прав на РИДСИ? В краткой форме ответ можно сформулировать сле- дующим образом: реализованный подход не  идеален, но приемлем в том смысле, что не требует неотложных (специфичных по времени 2) мер по исправлению ситуации. В связи с этим необходимо обратить внимание на четыре взаимосвязанных аспекта обсуждения данной проблемы. Во-первых, Россия по-прежнему располагается в нижней части международных рейтингов, в которых оценивает- ся состояние дел с защитой прав интеллектуальной соб- ственности. В частности, согласно ежегодному Докладу о  глобальной конкурентоспособности, который готовит Всемирный экономический форум, Россия занимала 125- е место из 144 стран по разделу «Защита интеллектуаль- ной собственности» (что немногим лучше ситуации в об- ласти защиты прав собственности в целом — 133-е место) [World Economic Forum 2012, p. 388–389]. Во-вторых, обсуждение вопроса о содержании россий- ского антимонопольного законодательства (в  том чис- ле норм 10 и 11 статьи закона «О защите конкуренции») нельзя рассматривать в отрыве от практики применения норм. В  противном случае вероятно повторение оши- бок политики, основанной на  наивной теории импорта институтов. Суть данной теории может быть сведена к следующему мнению: в развитых странах сформирова- лись хорошо зарекомендовавшие себя институты — не- обходимо выявлять и заимствовать лучшие зарубежные практики посредством соответствующего изменения законодательства. В лучшем случае подобная идея со- 2 По аналогии со специфическими активами специфические во времени действия должны обладать свойством, согласно которому чистый выигрыш будет больше, если это действие будет совершенно в определенный момент времени согласно принципу «сегодня рано, а завтра поздно». 2.2 Нужны ли исключения для РИДСИ в российском антимонопольном законодательстве?
  • 34. 35Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 провождается обсуждением того, каким образом эти из- менения должны быть вписаны в существующую систему законодательства. В  качестве иллюстрации указанных идей можно напомнить логику рассуждений сторонников выбранного способа приватизации в России в первой по- ловине 90-х гг. прошлого века: даже если первоначально права собственности на активы в результате приватиза- ции окажутся у неэффективных собственников, посред- ством перераспределения (обмена) прав в конечном счете данные активы окажутся у эффективных собственников. Однако, как правило, не уделяется должного внимания во- просам создания такой инфраструктуры правопримене- ния (а в более общем плане — структуре трансакционных издержек), которая тоже является одной из  важнейших характеристик лучших практик, но  в  отличие от  законо- дательных норм не  поддается простому копированию. Трудности копирования связаны не только с гораздо бо- лее сложной задачей выяснения, каково положение вещей в  правоприменении по  сравнению с  выяснением содер- жания норм. Речь также идет о вопросе воспроизводства соответствующей структуры стимулов для релевантных групп интересов, не говоря уже о таком важном элементе, как механизм обратной связи от практики правопримене- ния к правоустановлению, в том числе по той причине, что правила крайне редко бывают полными. В качестве приме- ра можно привести оценку степени соответствия практики экономического анализа для целей применения россий- скогоантимонопольногозаконодательстваустановленным стандартам, которы е в свою очередь во многом заимство- ваны из американской и европейской практики [Авдашева, Шаститко 2011; Авдашева, Шаститко, Дубиничева 2011]. В-третьих, за последние несколько лет в связи с повыше- нием значимости антимонопольных инструментов более очевидными стали риски, а  в  ряде случаев — опасные тенденции в эволюции российского антитраста. В первую очередь речь идет о ползучем регуляционизме, дисфунк- циональности норм, серьезной недооценке или игнориро- вании экономических аспектов в антимонопольных делах. Ползучий регуляционизм проявляется в  слишком узком применении концепции «сопоставимых рынков», а также акценте на бухгалтерских, а не на экономических издерж- ках в применении норм ст. 6 закона «О защите конкурен- ции». Дисфункциональность находит проявление в  при- менении нормы о коллективном доминировании к случаям индивидуальногозлоупотребленияхозяйствующимисубъ- ектами своим положением в составе коллективно домини- рующих субъектов [Шаститко 2012; Shastitko 2011]. В-четвертых, способы проработки вопросов о  направ- лениях изменений, касающихся (1) формирования и со- блюдения стандартов доказательства в  делах о  нару- шении требований антимонопольного законодательства и в рамках контроля сделок экономической концентра- ции; (2) оценки эффектов применения норм постфактум с применением доступных инструментов экономического анализа, (3) проектирования норм с учетом ожидаемых эффектов (как в плане эффективности, так и в плане рас- пределения) [Кокорев, Шаститко (ред.) 2006]. Данный вопрос касается в том числе и аргумента в поль- зу отмены исключений из ст. 10 и 11: крупные зарубежные компании пользуются установленными исключениями и  эксплуатируют свое положение в  ущерб российским потребителям. Возможно, это и так. Однако укажем, что: • существуют другие нормы, которые, возможно, позво- ляют решить обозначенную проблему; • вероятно, не учитываются другие варианты объясне- ния применяемых практик, отсутствие которых только ухудшило бы положение потребителя (в этом состоит «негостеприимная традиция» в антитрасте, по опреде- лению О. Уильямсона); • данные исключения касаются и российских создате- лей РИДСИ, отмена которых создает для них допол- нительные антимонопольные риски и, соответствен- но, предпосылки для повышения издержек в  целях управления данными рисками. Обозначенные обстоятельства позволяют определиться с подходом к ответу на вопрос: не будет ли противоречить распространение антимонопольных запретов на действия по использованию прав на РИДСИ нормам части IV ГК РФ и соответствует ли данный подход обязательствам, при- нятым в России в рамках присоединения к ВТО? Подобные риски есть в той мере, в какой, во‑первых, воз- можны злоупотребления правами на  защиту конкуренции как со стороны участников рынка, так и со стороны госорга- нов (в первую очередь обладающих полномочиями по при- менению норм антимонопольного законодательства). Во- вторых,существуетпроблемаподменызащитыконкуренции защитой интересов отдельных участников хозяйственного оборота. Отчасти эта проблема была признана в третьем антимонопольном пакете путем разделения видов наруше- нийст.10и 11на двегруппы,во второйиз которыхоказались нормы, описывающие практику, которая преимущественно является эксплуатирующей, но не исключающей. В-третьих, распространениеэкономическогорегулированияподвидом применения инструментов классического антитраста — так- же один из рисков. В числе ближайших примеров — закон о торговле [Avdasheva, Shastitko 2012]. Однако, в‑четвертых (и на это обстоятельство необходимо обратить особое вни- мание), систематических (и даже фрагментарных) оценок та- кого рода рисков сделано не было. Отсюда любое решение на данный момент — это решение вслепую с одним вполне предсказуемым последствием: подтверждением нестабиль- ности правил игры как одного из критериев нереализован- ности принципа верховенства права (согласно структуре указанного индекса) [Agrast, Botero, Ponce 2010]. Вот поче- му необходимо накопление позитивного знания о формах и масштабах злоупотребления правами на РИДСИ, с одной стороны,и использованиеантимонопольногозаконодатель- ства для разрешения хозяйственных споров вместо защи- ты конкуренции — с другой, в целях недопущения ошибок I рода, когда государственное вмешательство может стать источником разрушения благотворной для общественного благосостояния кооперации между участниками рынка.
  • 35. 36 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 2.3 Защита прав на РИД в международном контексте Ч то касается обязательств России в связи с присо- единением к ВТО, то для ответа на поставленный вопрос о  сбалансированности антимонопольных запретов и защиты прав на РИДСИ необходимо учесть следующие моменты: • РИДСИ многообразны, и для каждого вида существу- ют свои особенности способов защиты (например, ограничение параллельного импорта защищает пра- во обладателя бренда на получение дохода, но прак- тически не влияет на возможности получения доходов владельцев патентов или промышленных образцов); • в ВТО, насколько известно, нет единых правил по за- щите конкуренции (так же, как и отсутствует глобаль- ная антимонопольная политика), хотя на более ранних этапах такая возможность обсуждалась. Один из ва- риантов объяснения, почему данный потенциал — гло- бальные правила конкуренции — не был актуализиро- ван, изложен в [Авдашева, Шаститко 2012]. Большое значение будет иметь практика применения существующих норм национального законодательства. А это означает, что на первый план выходят не столько формулировки норм, содержащих запреты, а также от- ражающих механизмы спецификации и  защиты прав на РИДСИ, сколько сложившиеся стандарты выявления фактов нарушения установленных правил, структура санкций в отношении нарушителей, масштабы ошибок I и II рода в правоприменении. В связи с этим, действи- тельно, существенно обеспечение гарантий защиты прав на РИДСИ (в первую очередь для тех РИДСИ, где издержки, связанные с техническими аспектами копиро- вания, близки к нулю) [Шаститко, Курдин 2012; Shastitko, Kurdin 2011], поскольку незащищенность законных пра- вообладателей создает эффект размывания прав, ко- торый в  свою очередь может быть мультиплицирован в  случае распространения антимонопольных запретов на РИД, причем дважды: (1) сначала самим фактом за- претов (ошибка I рода в правоустановлении); (2) ошибоч- ным установлением фактов ограничения конкуренции в ситуации, когда стандарты доказательства невысоки, а презумпция невиновности де-факто не срабатывает. Но разве в юрисдикциях с развитой инфраструктурой ан- тимонопольного принуждения и защиты прав на РИДСИ не применяются антимонопольные запреты в отношении действий и  соглашений по  использованию прав на  эти объекты? Применяются. Однако, как показывает практи- ка, в этой сфере об унификации речи не идет, если, на- пример, сравнивать США и ЕС. В США действует приори- тет защиты прав правообладателей, тогда как приоритет защиты прав на  доступ к  РИДСИ (включение РИДСИ в оборот не столько опосредованно — через производ- ство товаров/услуг, но и непосредственно) — относитель- ная специфика ЕС. Вместе с тем отношения по поводу РИДСИ — это именно та область, где наиболее актуаль- ными являются проблемы соотношения запретов соглас- но букве закона и правил взвешенного подхода. [Курдин, Комкова 2012]. В  свою очередь, правило взвешенного подхода предъявляет существенно более высокие тре- бования к технике применения норм, в том числе с точки зрения уровня и масштабов использования инструментов экономической теории. Если попытаться упорядочить классы ситуаций, в которых может возникнуть проблема ограничения конкуренции в связи с использованием прав на РИДСИ, причем такая, что потребуется применение инструментов антимонополь- ного регулирования, можно составить краткий список. 1. Патентные соглашения, связанные со сговором (кросс- лицензирование и патентные пулы; фиксирование цен). 2. Эксклюзивные условия сделки (исключительное ли- цензирование и исключительное право на сбыт; ого- ворка о предоставлении лицензиару исключительных прав на изобретения лицензиата в области предостав- ления лицензии (grant-back); пакетное лицензирование; невозможность оспаривания законности прав ИС). 3. Отказ от сделки или препятствие входу на рынок (одно- сторонний отказ от сделки; обратный платеж). 4. Установление стандартов (патентная засада; проблема вымогательства). Представленный перечень тесно связан с типами ситуа- ций, в которых возможно возникновение признаков огра- ничений конкуренции, и, по всей вероятности, возникнет основание для вмешательства антимонопольного органа на основесложившейся(специфической)практикиприме- нения норм антимонопольного законодательства в опре- деленной стране (США) или группе стран, сопоставимых по  общим условиям ведения бизнеса. Для обсуждения вопросов границ предметного поля, проблемы сбаланси- рованности антитраста и защиты прав на РИДСИ может потребоваться более широкий взгляд, который представ- лен в следующем разделе и, не претендуя на создание аналога периодической таблицы Д. И. Менделеева в виде упорядоченного множества ситуаций, связанных с  соз- данием и использованием РИДСИ, тем не менее, позво- ляет обозначить множество отношений как относительно «РИДСИ — обычный товар», так и «РИДСИ — РИДСИ».
  • 36. 37Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Е сли в сфере использования прав на РИДСИ суще- ствуют основания для значительно более широ- кого применения инструментов экономического анализа, в том числе по причине необходимости более интенсивного применения правила взвешенного под- хода, можно  ли сказать что-то определенное о  пози- ции экономистов относительно выстраивания баланса между антимонопольными запретами и  защитой прав на РИДСИ? В экономической теории есть понимание, что особен- ности РИДСИ не могут не влиять и на специфику ре- жима антимонопольных исключений. Отчасти этим объясняется, как уже было отмечено, более широкое применение правила взвешенного подхода к отношени- ям с  использованием РИДСИ. Однако ставить вопрос о том, что в экономической теории есть нюансирован- ный консенсус в разрезе различных РИДСИ и для всех типов институциональной среды, некорректно. Отчасти это обстоятельство обусловлено тем, что сама эко- номическая теория — множество исследовательских программ, в которых одни и те же вопросы могут быть решены если и  не  прямо противоположным образом, то  по-разному. Кроме того, для проверки гипотез не- обходимы данные, фрагментарность и смещенность ко- торых может приводить к противоречащим друг другу результатам и выводам. Напомним, что так называемые нестандартные способы коммерческой практики в  одном случае трактовались экономистами как способ реализации целей монополиза- ции, тогда как в других случаях речь шла о способах эко- номии на трансакционных издержках и, соответственно, повышении эффективности использования ограничен- ных ресурсов [Уильямсон 1994, 1996, с. 61–70; Шаститко, 2007 с. 118–122]. Последнее — важное условие повыше- ния благосостояния, в том числе и выигрыш потребителя. Однако разве последнее — не критерий достижения цели антимонопольной политики? Когда речь идет об ограничении конкуренции в связи с действиями и соглашениями по поводу прав на РИД, зачастую имеют в виду такое использование РИД, ко- торое может привести к  ограничению конкуренции на  рынках товаров, производимых и  реализуемых в связи с использованием прав на РИД. Существуют ли отдельные товарные рынки, связанные с реализацией прав на  результаты интеллектуальной деятельности? Если объекты РИД рассматривать как обычный то- вар (как это предлагается в США), формально можно ставить и вопрос об определении рынков в антимоно- польном смысле. Но  в  связи с  этим возникает мно- жество других вопросов, которые не  только толком не обсуждались, но некоторые даже не поставлены как необходимые условия для позитивных исследований. Например, как будут определяться продуктовые и гео- графические границы рынка РИД? Какие показатели использовать для оценки объемов рынка (если значи- тельная часть РИД — информация)? Какое значение на данных рынках имеет рыночная доля и имеет ли она вообще какое-либо отношение к рыночной власти? Ка- ковы особенности барьеров входа и каковы адекватные концепции, описывающие, например, свойства сетевых эффектов на такого рода рынках? Поставленные вопросы позволяют предположить раз- личные варианты соотношения между РИД и  обычным товаром и, в связи с этим, различные возможности огра- ничения конкуренции на товарных рынках, в том числе на рынке, где товаром является РИД, а также различные варианты связи между рынками. Рассмотрим некоторые из наиболее важных элементов предметного поля и соот- ветствующих исследовательских вопросов. 1. РИД является «обычным» товаром. В этом случае объектом анализа и принятия решений ста- новятся ситуации, когда правообладатель передает либо часть, либо все права из  доступного «пучка» (который может быть представлен в разных вариантах — Артура Оноре, Светозара Пейовича, Элинор Остром и пр.) друго- му лицу, утрачивая (сохраняя) права (часть прав) на него. Строго говоря, в рамках данной категории соотношений могут поместиться различные варианты экономической организации начиная от продажи исключительной лицен- зии и заканчивая лицензированием с оговоркой о предо- ставлении лицензиару исключительных прав на изобре- тения лицензиата в  области предоставления лицензии. В указанном случае появляется стандартный набор во- просов относительно положения и поведения хозяйству- ющего субъекта на  рынке, возникающих при этом эф- фектов, но с учетом специфики РИД. В первую очередь это касается рынка в  продуктовых границах, так как применимость теста гипотетического монополиста как на основе анализа статистических данных, так и на осно- ве выборочных опросов, видимо, обладает существенно меньшими перспективами, чем для рынков товаров, для производства которых эти РИД используются. Во вторую очередь становится интересен состав участников рынка, в связи с чем возникает вопрос не только о продуктовых, но  и  географических границах. Принимая во  внимание значительные различия в  отдельных видах РИД, один из наиболее важных вопросов — наличие барьеров вхо- да и их преодолимость (причем не только для легальных производителей, но и производителей контрафакта). 2.4 Экономическая теория исключений из антимонопольных запретов
  • 37. 38 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 2. РИД — необходимое условие для производства обычного товара. Этот вариант соотношения важен потому, что демонстри- рует производный характер спроса на  РИД от  спроса на товары, с помощью которого они производятся. Один из  возможных случаев — это патенты, существенные для установления отраслевых стандартов, соблюдение которых в свою очередь является обязательным для про- изводства «обычных» товаров. 3. РИД — важное, но не необходимое условие для про- изводства товара. Это означает, что один и тот же товар (или близкий заме- нитель) может быть произведен и без использования РИД с защищенными правами, причем таким образом, что это необязательно приводит к потере конкурентоспособно- сти не использующего этот РИД производителя «обыч- ного» товара (в том числе по причине экономии на спец- ифических инвестициях и использовании более простых бизнес-моделей). 4. Один из нескольких конкурирующих РИД — необ- ходимое условие для производства обычного товара. Этот вариант подразумевает, что без использования какого-либо из  РИД невозможно произвести конку- рентоспособный «обычный» товар. Но  вместе с  тем существуют различные РИД, которые могут быть ис- пользованы как заменители для производства обыч- ного товара (близких заменителей, которые могут быть объединены в рамках одного рынка в продуктовых гра- ницах). Однако в этом случае также следует учитывать, что существование ex ante такой возможности для от- дельного участника рынка может быть значительно ограничено ex post по причине значительных издержек переключения. 5. Один из нескольких конкурирующих РИД — важное, но не необходимое условие для производства обыч- ного товара. Этот вариант по  сути воспроизводит комбинирован- ные характеристики вариантов 3 и 4. Однако в данном случае речь идет о производстве товаров, являющихся близкими заменителями и  образующими один рынок (в продуктовых границах в первую очередь), когда, на- пример, наряду с брендированным товаром в обороте находятся товары с наименованием, права на которые не защищены в том числе и потому, что ключевая харак- теристика продукта привязана к  родовому названию (например, хлебопекарные дрожжи, сливочное масло и т.  п.) 6. РИД, необходимый для производства товаров, в свою очередь является обязательным условием для создания другого РИД, с помощью которых произво- дятся те же товары или новые товары (но с лучшими характеристиками). Если РИД — необходимое условие нововведения, то в данном случае речь идет о кумулятивных нововве- дениях. В отличие от предшествующих вариантов отме- ченный аспект является динамическим по определению. Кумулятивные эффекты возможны от тех РИД, которые могут быть созданы только при условии доступа к суще- ствующему РИД (так же, как и наоборот: РИД, без которых создание новых РИД невозможно). В связи с вопросами о защите прав на РИД, являющихся условием для про- изводства последующих РИД, необходимых в свою оче- редь для совершенствования технологий и производства новых продуктов, возможно возникновение проблемы избыточной защиты прав на исходный РИД так же, как и проблемы отсутствия достаточного разнообразия ин- струментов передачи прав на  исходный РИД. Данный блок вопросов тесно связан с различными траекториями создания и использования множества РИД, по-разному связанных друг с другом во времени. 7. РИД могут быть использованы для производства обычного товара только в комплекте с другими РИД для производства обычных товаров. Этот вариант широко распространен в сфере производ- ства технически сложных товаров, где требуется одно- временно иметь права на  использование РИД, закре- пленных в нескольких сотнях патентов. В отличие от п. 6, ключевым моментом в данном случае является взаимо- дополняемость по производству того или иного товара. Причем сама по себе взаимодополняемость может быть нестрогой в  том смысле, что, например, для сложного технического устройства необходимо сопряжение двух типов решений, но  каждое из  них в  свою очередь мо- жет иметь разные варианты. Например, можно выбирать из двух видов стандартов для производства некоторого товара, которое в свою очередь все равно требует ис- пользование других РИД. 8. Дифференциация режимов защиты РИД. Данный вариант отражает множество ситуаций, когда условием производства одного товара является другой товар/товары, которые реализуются на  рынках вверху по  технологической цепочке, а  также различные вари- анты соотношений технологического уровня, связанного с использованием РИД (в первую очередь — патенты) для фирм-конкурентов. В первой группе случаев каждый из  товаров на  со- ответствующих рынках может производиться с  ис- пользованием результатов РИД. Соответственно, один из практических вопросов, возникающих в связи с этим: равнозначной ли с точки зрения общественного благо- состояния и темпов экономического роста является сте- пень защиты патента? Следует отметить, что существуют исследования, которые показывают, что имеются аргу- менты в пользу дифференцированного режима защиты: чем выше порядок рынка, чем дальше от конечного по- требления, тем сильнее должна быть защита — и наобо- рот [Goh, Olivier 2002].
  • 38. 39Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Во второй группе случаев речь идет о технологических разрывах между фирмами-конкурентами. Согласно дан- ному подходу на одном и том же рынке действуют ком- пании-лидеры и  компании-последователи, вследствие чего имеется насколько вариантов выстраивания режи- мов защиты прав на РИД. Один из них универсальный, а  другой — дифференцированный. Существуют свиде- тельства в пользу того, что более жесткая защита прав на  РИД для  компаний-лидеров с  общественной точки зрения предпочтительнее, чем универсальное ослабле- ние защиты прав для всех компаний, в первую очередь благодаря так называемому эффекту просачивания стимулов для  ближайший преследователей, для кото- рых перспектива получить дополнительную защиту прав на РИД может стать аргументом для увеличения инвести- ций [Acemoglu, Akcigit 2012]. Варианты 3–5, скорее всего, не предполагают примене- ния каких-либо мер, связанных с исключениями из прин- ципа свободы договора как способа предотвращения монополизации. Вариант 1 сам по себе не несет каких- либо угроз конкуренции в  этом смысле: рассмотрение РИД как товара не означает, что речь идет о монополии. Подчеркнем, что речь идет об  исключительности прав, которые с монополией в экономическом смысле связа- ны очень опосредованно и  вполне могут существовать в  условиях конкуренции (конкурирующие РИД). С  этой точки зрения введение антимонопольных ограничений, особенно с учетом складывающейся практики примене- ния существующих норм, может вообще уничтожить со- ответствующие рынки либо сильно их деформировать. Отсюда — идея нецелесообразности антимонопольного вмешательства, если только не выявлены дополнитель- ные обстоятельства (другие варианты соотношений). Какие виды соотношений, обозначенных выше, наибо- лее распространены в  разных странах применительно к  различным видам РИД? Можно  ли наблюдать некое подобие в системе отношений по поводу РИД в России? Каким образом различия могут влиять на выбор режима антимонопольного регулирования (если предположить такую возможность)? Последний вопрос особенно акту- ален в связи с дифференциацией режима защиты прав на результаты интеллектуальной деятельности как одной из  альтернатив, издержки реализации которой — один из ключевых вопросов.
  • 39. 40 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 2.5 Оценка российской дискуссии по вопросам защиты прав на РИДСИ в антимонопольной политике Д искуссия вслепую по  вопросам защиты прав на РИДСИ и антитраста, как показывает практика последних двух лет, вполне возможна. Более того, она может быть объяснена вполне рационально тем, что (1) временной горизонт узок для стейкхолдеров; (2) не- обходимые результаты позитивных (в  первую очередь экономических) исследований по  вопросам создания РИДСИ и  их влияния на  конкуренцию отсутствуют; (3) нет стимулов повышать степень информированности в выборе приоритетов (возможно, по причине де-факто маргинальности предмета в оценках повестки дня). Та- ким образом, всегда можно обеспечить (1) предложения по выстраиванию политики на основе правдоподобной (но  никак не  проверенной) аргументации, (2) запрети- тельные издержки в  оценках оснований для принятия решений в рамках оценки действий ex post. Не все защищаемые законом РИДСИ используются для создания нововведений (потенциально — основа для возникновения ошибок II рода), так же, как далеко не все антимонопольные запреты (а  также механизм их при- менения) действительно направлены на  защиту конку- ренции (ошибки I рода). Возможны ли злоупотребления правами на РИД? Да, возможны, так же, как существуют возможности злоупотребления правами на другие кате- гории объектов. Когда есть основания говорить о  том, что произошло злоупотребление правом? Всегда  ли это злоупотребление связано с  ограничением конку- ренции? Если нет, то в каких случаях такого рода злоу- потребления правами могут считаться основанием для применения антимонопольных запретов? За  рубежом существуют разные подходы к решению вопроса о ба- лансе. В США система более дружественна для право- обладателей, тогда как в ЕС — для пользователей. Само по себе отсутствие прямых изъятий по правам на РИДСИ в  американском антимонопольном законодательстве и законодательстве ЕС не является основанием для при- нятия решения о снятии указанных исключений из закона «О  защите конкуренции» под предлогом гармонизации норм антимонопольного законодательства с европейски- ми или американскими нормами. Отчасти ответ, почему это так, можно найти в критике теории импорта институ- тов. Основная задача в поиске сбалансированного реше- ния о соотношении антимонопольных запретов и защиты прав на РИДСИ — выбор варианта с учетом понимания набора, масштаба и структуры проблем, а также с учетом полных издержек реализации данного варианта. Для ответа на вопрос о необходимости изменения под- хода к  решению вопроса о  соотношении антимоно- польных запретов и  защиты прав на  РИДСИ в  рос- сийском законодательстве важно ответить на  ряд подвопросов: (1) каковы альтернативы в  сфере защиты прав на РИДСИ и каким образом имеет смысл сравни- вать, а также с чем фактически сопоставляется текущее положениевещейв сферероссийскогоантитраста,защи- ты прав на РИДСИ как основа для нормативных выводов и решений; (2) в каком состоянии находятся (а) россий- ский антитраст — как с точки зрения содержания норм, так и практики их применения относительно европейско- го и американского антитраста; (б) защита прав на резуль- таты интеллектуальной деятельности в России как с точ- ки зрения набора и действенности инструментов защиты, так и с учетом особенностей различных видов РИДСИ; (3) каким образом решен вопрос о сбалансированности инструментов защитной и активной конкурентной поли- тики и,  если необходимо иное решение, достижимо  ли оно в сложившихся условиях? Наконец, принципиальное значение имеет понимание, каковы характеристики пред- метного поля — защиты РИДСИ и антитраста — в России и в чем отличие его от тех образцов, которые рассматри- ваются как источники импорта норм.
  • 40. 41Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 С точки зрения экономической теории в сфере соз- дания РИД баланс между стимулами инноватора и общественным благосостоянием обеспечивает- ся предоставлением временной рыночной власти инно- ватору. В виде деятельности, использующей РИД, не су- ществует серьезных аргументов в пользу ограничения конкуренции как способа повышения стимула к  инно- вациям. Иначе говоря, в  отношении хозяйствующих субъектов, создающих инновацию, приоритетом госу- дарственной политики должна быть защита временной рыночной власти инноватора. В отношении хозяйству- ющих субъектов, использующих инновацию, приоритет должен отдаваться конкурентной политике. Результаты международных сопоставлений не  предо- ставляют однозначных эмпирических и  теоретических доказательств позитивного воздействия жесткого режи- ма защиты прав интеллектуальной собственности на эко- номическое и социальное развитие стран. Как было по- казано в предыдущем разделе, воздействие защиты прав ИС имеет существенную отраслевую и страновую спец- ифику. Сами по себе институты защиты прав интеллектуальной собственности не являются «драйверами» экономическо- го развития: как было показано в предыдущем разделе, есть примеры как успешно развивающихся стран с «пло- хими» институтами по  защите прав интеллектуальной собственности, так и примеры «хороших» институтов, ко- торые, однако, не приводят к сколько-нибудь значимым успехам в  экономическом развитии. Институт защиты прав интеллектуальной собственности полезен, но  не является ни  необходимым, ни  достаточным для стиму- лирования развития вообще и инновационного развития в частности. Усиление/ослабление защиты прав на РИД может быть как заменено, так и  компенсировано использованием других инструментов государственной экономической политики. Как и  вопросы определения уровня защиты, вопросы замещения и дополнения защиты РИД и других инструментов экономической политики решаются с уче- том особенностей конкретной отрасли. Выраженные и имеющие поддержку предложения по из- менению действующих правил, отражающие позицию консолидированных групп интересов, скорее всего, пред- ставляют позицию крупных немногочисленных участни- ков рынка. Применительно к правам разработчиков РИД это означает, что наибольшую поддержку могут получить либо предложения по  избыточному укреплению защи- ты прав на РИД (производство лекарственных средств), либо предложения по избыточному ослаблению защиты прав на РИД. Одним из  эффектов отраслевой структуры и  истории развития российской экономики является относитель- но низкий спрос на укрепление спроса на защиту РИД правовыми методами, которые могли бы использоваться универсально. Укрепление нынешних особенностей ор- ганизации производства, разработок и их использование — в том числе сохранение крупных, вертикально инте- грированных компаний в качестве основных участников рынка, финансируемых государством институтов и орга- низаций в качестве основной единицы организации раз- работок,— будет создавать спрос на ослабление законо- дательной защиты прав собственности. Однако наличие такого спроса не означает, что следование ему позволит повысить общественное благосостояние. На российских рынках РИД решение непосредствен- ных задач развития конкуренции состоит в  том, чтобы сохранить возможности для использования гибридных механизмов управления трансакциями, поскольку аль- тернативой им является применение иерархических ме- ханизмов, которое приводит к  ухудшению перспектив входа на рынок новых участников. Содержание концепции прав интеллектуальной соб- ственности в российском законодательстве само по себе может служить фактором, осложняющим плодотворное обсуждение экономической природы прав на РИД, свя- занных с производством и использованием РИД стиму- лов и эффектов. Права на  РИД ошибочно отождествлять с  монополией в смысле антитраста, даже если внешне они похожи. Знак равенства, но не тождества может возникнуть, но только при соблюдении ряда специфических условий, когда от- сутствуют заменители и патент действительно имеет ре- шающее значение для производства товара в пределах продуктовых границ. Вполне возможна ситуация, когда конкурирующие патенты используются для производства товаров — близких заменителей, т. е. товаров на рынке в одних и тех же продуктовых границах. Возможны также ситуации, когда обладание патентом позволяет обеспе- чить инновацию, выражающуюся в снижении издержек производства и/или росте спроса на продукт данной ком- пании, но в то же время компенсирует для данной ком- пании изъяны в организации, выравнивая конкурентное 2.6 Основные выводы о проблемах защиты прав на РИД в контексте конкурентной политики в России
  • 41. 42 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 положение с более продвинутым в этом отношении со- перником. Наконец, в‑четвертых, само по себе обладание отдельным патентом, которое связано с исключительны- ми правами, может вообще не давать возможности ре- ализовать ту или иную инновацию без другого патента, у которого обладателем может быть конкурент владель- ца данного патента. Именно разнообразие возможных ситуаций обязывает в сфере передачи прав на РИД и за- щиты конкуренции более внимательно относиться к пра- вилу «один размер на всех не подходит». Современное состояние и  практика применения зако- на «О защите конкуренции» в России не дает основания для вывода о том, что устранение исключений для РИД из ст. 10 и 11 закона позволит решить реально существую- щую проблему. Одновременно имеются основания пред- полагать, что устранение исключений может служить ис- точником отрицательных эффектов, как предсказуемых, так и на данный момент неизвестных.
  • 42. 43Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Список использованных источников
  • 43. 44 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Acemoglu D., Akcigit U. Intellectual Property Rights Policy, Competition and Innovation // Journal of the European Economic Association. – 2012. – Vol. 10. – № 1. – P. 1-42. Aghion P., Griffith R. Competition and Growth. Reconciling Theory and Evidence. — Cambridge, USA: MIT Press, 2005. Aghion P., Bloom N., Blundell R., Griffith R., Howitt P. Competition and Innovation: An inverted-U relationship  // Quarterly Journal of Economics. – 2005. – Vol. 120. – № 2. – P. 701-728. Aghion P, Harris C., Howitt P., Vickers J. Competition, Imitation and Growth with Step-by-Step Innovation // Review of Economic Studies. – 2001. – Vol. 68. – № 3. – P. 467-492. Aghion P., Howitt P., Prantl S. Patent Protection, Product Market Reforms and Innovative Investments. URL: http:// www.development.wne.uw.edu.pl/uploads/Courses/aghion_ howitt_prantl_2012.pdf2012. Aghion P., Howitt P., Prantl S. Revisiting the Relationship Between Competition, Patenting and Innovation. URL: http:// www.development.wne.uw.edu.pl/uploads/Courses/aghion_ howitt_ prantl_2012_2.pdf. 2011. Agrast M. D, Botero J. C., Ponce A. WJP Rule of Law Index. Washington D. C.: The World Justice Project, 2010. Ahn S. Competition, Innovation and Productivity Growth: a ReviewofTheoryandEvidence.OECDEconomicsDepartment Working Papers, 2002, № 17. Arrow K. Economic Welfare and the Allocation of Resources for Invention / The Rate and Direction of Inventive Activity: Economic and Social Factors / Universities-National Bureau (ed.). UMI, 1962. P. 609-626. Auriol E., Biancini S., Paillacar R. Intellectual Property Rights Protection in Developing Countries. URL: www.etsg.org/ ETSG2012/Programme/Papers/396.pdf. 2012. Avdasheva S., Shastitko A Rules on Retailer- Supplier Relationships in the Competition Policy of the Russian Federation: How and Why Misunderstanding Economics Threatens the Competitiveness of the Sector // CPI Antitrust Chronicle, July 2012 (2). Baker N. R., Souder W. E., Shumway C. R., Maher P. M., Rubenstein A. H. A Budget Allocation Model for Large Hierarchical RD Organizations // Management Science, 1976, Vol. 23, № 1. P. 59-70. Barnett J. Private and Public Supply of Intellectual Property Rights. Paper Presented at 16th Annual Conference of The International Society for New Institutional Economics, 2012. Benhamou F., Farchy J. Droit d’auteur et copyright. P.: La Decouverte, 2009. Bird R. Defending Intellectual Property Rights in the BRIC Economies // American Business Law Journal – 2006. – Vol. 43. – Issue 2. – P. 317-363. Bitzer J., Schröder P. J. H. Open source software, competition and innovation // Industry and Innovation – 2007. – Vol. 14. – № 5. – P. 461-476. Blundell R., Griffith R., Van Reenen J. Market Share, Market Value and Innovation in a Panel of British Manufacturing Firms // The Review of Economic Studies – 1999. – Vol. 66. – № 3. – P. 529-554. Boldrin M., Levine D. Against Intellctual Monopoly. Cambridge University Press, 2008. Boldrin M., Levine D. What’s Intellectual Property Good for? URL: http://dklevine.com/archive/refs4786969000000000082. pdf. 2011. Bruland K., Smith K. Knowledge Flows and Catching-Up Industrialization in the Nordic Countries: The Roles of Patent Systems / Odagiri H., Goto A., Sunami A., Nelson R. (eds.). Intellectual Property Rights, Development, and Catch-Up: an International Comparative Study. N. Y.: Oxford University Press, 2012. P. 63-94. Carroll M. One Size Does Not Fit All: A Framework for Tailoring Intellectual Property Rights // Ohio State Law Journal – 2009. – Vol. 70. – № 6. – P. 1 361-1 434. Casadesus-Masanell R., Ghemawat P. Dynamic Mixed Duopoly: A Model Motivated by Linux vs. Windows // Management Science – 2006. – Vol. 52. – № 7. – P. 1 072-1 084. Chang H. F. Patent Scope, Antitrust Policy, and Cumulative Innovation // RAND Journal of Economics. – 1995. – Vol. 26. – Issue 1. – P. 34-57. CorreaC.IntellectualPropertyandCompetitionLaw:Exploring Some Issues of Relevance / ICTSD Issue Paper. – 2007. – №  21. Dasgupta P., Stiglitz J. Industrial Structure and the Nature of Innovative Activity, Economic Journal. – 1980. – Vol. 90. – №  358. – P. 266-293. Список использованных источников
  • 44. 45Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 David P. Intellectual Property Institutions and the Panda’s Thumb: Patents, Copyrights, and Trade Secrets in Economic Theory and History / Wallerstein M., Mogee M., Schoen R. (eds.). Global Dimensions of Intellectual Property Rights in ScienceandTechnology.WashingtonD.C.:NationalAcademy Press, 1993. DreyfussR.TheRoleofIndia,China,BrazilandOtherEmerging Economies in Establishing Access Norms for Intellectual Property and Intellectual Property Lawmaking / NYU School of Law Public Law Legal Theory Research Paper Series. Economides N., Katsamakas E. Linux vs. Windows: A  Comparison of Application and Platform Innovation Incentives for Open Source and Proprietary Software Platforms / New York University Law and Economics Working Papers. – 2005. – № 32. Economides N., Katsamakas E. Two-sided competition of proprietary vs. open source technology platforms and the implications for the software industry // Management Science. – 2006. – Vol. 52. – № 7. – P. 1 057-1 071. Engelhardt S. v. Quality competition or quality cooperation? License-type and the strategic nature of open source vs. closed source business models / Jena Economic Research Papers, Friedrich-Schiller-University Jena and Max-Planck- Institute of Economics. 2010. № 2010-034. Engelhardt S. v., Maurer S. M. The new (commercial) open source: Does it really improve social welfare? / Berkeley Goldman School of Public Policy Working Paper. – 2010. – № 10-001. Etro F. Competition, Innovation and Antitrust. Berlin: Springer- Verlag, 2007. Fan J., Gillan S., Yu X. Innovation or Imitation? The Role of Intellectual Property Rights Protections. URL: http://ihome. cuhk.edu.hk/~b109671/doc/research_woking_paper/11.pdf. 2010. Friedman D. D., Landes W. M., Posner R. A. Some Economics of Trade Secret Law // Journal of Economic Perspectives. – 1991. – Vol. 5. – № 1. – P. 61-72. Gallini N. Promoting Competition by Coordinating Prices: When Rivals Share Intellectual Property. URL: http://cis.ier. hit-u.ac.jp/Japanese/society/120412houtokeizai/Gallini.pdf. 2012. Gallini N. Competition Policy, Patent Pools and Copyright Collectives // Review of Economic Research on Copyright Issues. – 2011. – Vol. 8. – № 2. – P. 3-34. Gans J., Persson L. Entrepreneurial Commercialization Choices and the Interaction between IPR and Competition Policy / IFN Working Paper. – 2012. – № 895. Ganslandt M., Maskus K. Intellectual Property Rights, Parallel Imports and Strategic Behavior // IFN Working Paper. 2007. № 704. Ganslandt M., Maskus K. Parallel imports and the pricing of pharmaceuticalproducts:evidencefromtheEuropeanUnion // Journal of Health Economics. – 2005. – № 23. – P. 1 035-1 057. Gaudeul A. Consumer welfare and market structure in a model ofcompetitionbetweenopensourceandproprietarysoftware / MPRA Paper. University Library of Munich, Germany. 2008. № 19 555. Generic Competition and Drug Prices. US Food and Drug Administration. URL: http://www.fda.gov/AboutFDA/ CentersOffices/OfficeofMedicalProductsandTobacco/CDER/ ucm129385.htm. Geroski P. Market Structure, Corporate Performance and Innovative Activity, Oxford: Oxford University Press, 1995. Gilbert R. Intellectual Property? A Review of Michele Boldrin and David Levine’s Against Intellectual Monopoly // Journal of Economic Literature. – 2011. – Vol. 49. – № 2. – P. 421-432. Goh A.-T., Olivier J. Optimal Patent Protection in a Two-Sector Economy // International Economic Review. – 2002. – Vol. 43. – Issue 4. – P. 1 191-1 214. Goldberg P. Intellectual Property Rights Protection in Developing Countries: the Case of Pharmaceuticals / Alfred Marshall Lecture // Journal of the European Economic Association. – 2012. – Vol. 8. – № 2-3. – P. 326-353. Grabowski H. G. and Vernon J. M. Brand loyalty, entry, and price competition in pharmaceuticals after the 1984 Drug Act, Journal of Law and Economics. – 1992. – Vol. 52. – № 35. – P. 31-50. Hassan E., Yakib O., Diepeveen S. Intellectual Property and Developing Countries: A review of the literature. URL: www. rand.org/pubs/technical_reports/2010/RAND_TR804.pdf. 2010. How Increased Competition from Generic Drugs Has Affected Prices and Returns in the Pharmaceutical Industry. Congressional Budget Office, July, 1, 1998. URL: http://www. cbo.gov/sites/default/files/cbofiles/ftpdocs/6xx/doc655/ pharm.pdf. Jansen J. Share to scare: technology sharing in the absence of intellectual property rights / Preprints of the Max Planck Institute for Research on Collective Goods. 2009. № 36. Kamien M. I., Schwartz N. L. Market Structure and Innovation. Cambridge University Press, 1982. Kinsella N. Against Intellectual Property. Auburn, Alabama: Ludwig von Mises Institute, 2008.
  • 45. 46 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Kitch E. Elementary and persistent errors in the economic analysis of intellectual property // Vanderbilt Law Review. – 2000. – № 53. – P. 1 727-1 741. Knox D., Richardson M. Trade policy and parallel imports // European Journal of Political Economy. – 2002. – Vol. 19. – P. 133-151. Lago R., Costa N. Antiretroviral manufacturers and the challenge of universal access to drugs through the Brazilian National STD/AIDS Program // Cadernos de Saúde Pública. – 2009. – Vol. 25. – № 10. – P. 2 273-2 284. Lambardi G. Software innovation and the open source threat / NET Institute Working Paper, The Networks, Electronic Commerce, and Telecommunications (NET) Institute. – 2009. – № 9-15. Landes W., Posner R. An Economic Analysis of Copyright Law // The Journal of Legal Studies. – 1989. – Vol. 50. – № 2. – P. 325-363. Lerner J., Tirole J. Some Simple Economics of Open Source // The Journal of Industrial Economics. – 2002. – Vol. 50. – № 2. – P. 197-234. Lerner J., Tirole J. The scope of open source licensing // Journal of Law, Economics and Organization. – 2005. – Vol. 21. – № 1. – P. 20-56. Li C., Maskus K. The impact of parallel imports on investments in cost-reducing research and development // Journal of International Economics. – 2006. – № 68. – P. 443-445. Li C., Robles J. Product innovation and parallel trade // International Journal of Industrial Organization. – 2007. – № 25. – P. 417-429. Liebowitz S. Copying and indirect appropriability: Photocopying of journals // The Journal of Political Economy. – 1985. – Vol. 93. – № 5. – P. 945-957. Llanes G., de Elejalde R. Industry equilibrium with open source and proprietary firms / Harvard Business School Working Papers. 2009. № 09-149. Machlup F. An Economic Review of the Patent System / Study of the Subcommittee on Patents, Trademarks and Copyrights. № 15. Washington D. C. : Congressional Printing Office, 1958. Maskus K., Chen Y. Vertical Price Control and Parallel Imports: Theory and Evidence // Review of International Economics. – 2004. – Vol. 12. – № 4. – P. 551-570. Maskus K. E. Intellectual Property Rights in the Global Economy. Washington D. C. The Insitute for International Economics, 2000. Matson M., Winn S. Intellectual Property and Market Power in the Seed Industry: The Shifting Foundation of Our Food System // URL: http://ssrn.com/abstract=2153098. 2012. Maurer S. M., Scotchmer S. Open source software: the new intellectual property paradigm / T. Hendershott (ed.). Handbook of Economics and Information Systems. Elsevier, 2006. P. 285-319. Mazzoleni R., Martins Costa Povoa L. Accumulation of Technological Capabilities abd Economic Development: Did Brazil’s IPR Regime Matter? / Odagiri H., Goto A., Sunami A., Nelson R. (eds.). Intellectual Property Rights, Development, and Catch-Up: an International Comparative Study. N. Y. : Oxford University Press, 2012. P. 280-314. Moschini J. Competition Issues in the Seed Industry and the Role of Intellectual Property // Choices. – 2010. – Vol. 25. – №  2. – P. 1-14. Mowery D. IPR and US Economic Catch-Up / Odagiri H., Goto A., Sunami A., Nelson R. (eds.). Intellectual Property Rights, Development, and Catch-Up: an International Comparative Study. N. Y. : Oxford University Press, 2012. P. 31-62. Mustonen M. Copyleft — the economics of linux and other open source software / Discussion Papers of the Department of Economics, University of Helsinki. 2001. № 493. Mustonen M. Copyleft — the economics of linux and other open source software // Information Economics and Policy. – 2003. – Vol. 15. – № 1. – P. 997-121. Nordhaus W. An Economic Theory of Technological Change // American Economic Review, Papers and Proceedings. – 1969. – № 51. – P. 18-28. Odagiri H., Goto A., Sunami A. IPR and the Catch-Up Process in Japan / Odagiri H., Goto A., Sunami A., Nelson R. (eds.). Intellectual Property Rights, Development, and Catch-Up: an International Comparative Study. N. Y. : Oxford University Press, 2012. P. 95-129. Odagiri H., Goto A., Sunami A., Nelson R. (eds.). Intellectual Property Rights, Development, and Catch-Up: an International Comparative Study. N. Y. : Oxford University Press, 2012. Papadopoulos T. Copyright, Parallel Imports and National Welfare: The Australian Market for Sound Recordings // The Australian Economic Review. – 2007. – № 71. – P. 434-447. Raff H., Schmitt N. Trade policy and parallel imports // Journal of International Economics. 2007. № 71. P. 434-447. Reducing the price of HIV/AIDS treatment. AVERT (an international HIV and AIDS charity). URL: http://www.avert. org/generic.htm#ref7.
  • 46. 47Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Reichman J. Intellectual Property in The Twenty-First Century: Will the Developing Countries Lead Or Follow? // Houston Law Review. – 2009. – Vol. 46. – № 4. – P. 1 115-1 185. Saha A., Grabovsky H., Birnbaum H., Greenberg P. and Bizam O. Generic Competition in the US Pharmaceutical Industry // International Journal of the Economics of Business. – 2006. – Vol. 13. – № 1. – P. 15-38. Saint-Paul G. Growth effects of nonproprietary innovation // Journal of the European Economic Association. – 2003. – Vol. 1. – № 2–3. – P. 429-439. Sampat B. The Accumulation of Capabilities in Indian PharmaceuticalsandSoftware:TheRolesthatPatentsDid(and Did Not) Play / Odagiri H., Goto A., Sunami A., Nelson R. (eds.). Intellectual Property Rights, Development, and Catch-Up: an International Comparative Study. N. Y.: Oxford University Press, 2012. P. 361-377. Scheufen M. What Scientists Can Learn from the Penguin: Open Access and Open Source / Paper presented at the Annual Congress of SERCI in Bilbao. 2011. Schmidtke R. Private provision of a complementary public good / CESifo Working Paper Series, CESifo Working Paper. – 2006. – № 1 756. Scotchmer S. Openness, open source, and the veil of ignorance // American Economic Review. – 2010. – Vol. 100. – № 2. – P. 165-171. Sen R. A strategic analysis of competition between open source and proprietary software // Journal of Management Information Systems. – 2007. – Vol. 24. – № 1. – P. 223-257. Sen R., Subramaniam C., Nelson M. L. Determinants of the Choice of Open Source Software License // Journal of Management Information Systems. – 2008. – Vol. 25. – № 3. – P. 207-239. Sepetis K., Cox A. Intellectual Property Rights Protection in China: Trends in Litigation and Economic Damages. URL: http://www.nera.com/extImage/PUB_IPR_Protection_ China_0109_ final.pdf. 2009. Shastitko A. Collective Dominance Through the Lens of Comparative Antitrust // Antitrust Chronicle. Summer 2011, Vol. 8, № 2. URL: https://www.competitionpolicyinternational.com/ collective-dominance-through-the-lens-of-comparative- antitrust. Shastitko A., Kurdin A. Intellectual Property Rights Protection Versus Antitrust: Tug of War? // CPI Antitrust Chronicle. – 2011. – Vol. 12. – № 1. ShavellS.,vanYperseleT.RewardsVersusIntellectualProperty Rights // Journal of Law and Economics. 2001. Vol. 44. Snyder N. Intellectual Property Rights and China: A Survey of Adjudicated Trademark Dispute Cases from Guangdong Province // Washington Undergraduate Law Review. – 2010. – Vol. 3. – Issue 3. – P. 82-107. Stiglitz J. Economic Foundations of Intellectual Property Rights // Duke Law Journal. – 2008. – Vol. 57. – P. 1 693-1 724. Szymanski S., Valetti T., Demange G. Parallel Trade, Price Discrimination, Investment and Price Caps // Economic Policy. – 2005. – Vol. 20. – № 44. – P. 705-749. Tamai T., Torimitsu Y. Software Lifetime and it’s Evolution Process over Generation. Software Maintenance, 1992, Proceeding Conference on. P. 63-69. Teece D. J. Firm Organization, Industrial Structure, and Technological Innovation. Journal of Economic Behavior Organization. – 1996. – Vol. 31. – № 2. – P. 193-224. The 2010 EU Industrial RD Investment Scoreboard. European Commission, JRC/DG RTD, 2011. The Pharmaceutical Research and Manufacturers of America (PhRMA). URL: http://www.phrma.org/news-media/related- resources/key-industry-factsabout-phrma. U. S. National Institutes of Health (NIH). ClinicalTrials.gov — a registry and results database of federally and privately supported clinical trials conducted in the United States and around the world. URL: www.clinicaltrials.gov. UNCTAD. Competition policy and the exercise of intellectual property rights. 2008. Valletti T., Szymanski S. Parallel Trade, International Exhaustion and Intellectual Property Rights: A Welfare Analysis // CERP Discussion Papers. – 2005. – № 5 022. Varian H. R. Markets for Information Goods,1998. University of California, Berkley. VeraniS.Opensourcedevelopmentinadifferentiatedduopoly, Economics Discussion / Working Papers, The University of Western Australia, Department of Economics. – 2006. – № 05-06. Vives X. Innovation and Competitive Pressure. Journal of Industrial Economics. – 2008. – Vol. 56. – № 3. – P. 419-446. Weber S. The Success of Open Source. Cambridge, MA and London, UK : Harvard University Press, 2004. Wiggins S. and Maness R. (2004). Price competition in pharmaceuticals: The case of anti-infectives. Economic Inquiry. – 2004. – Vol. 42. – № 2. – P. 247-263. Williams S. Free as in Freedom Richard Stallman’s Crusade for Free Software. CreateSpace Independent Publishing Platform, 2002.
  • 47. 48 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Winkofsky E. P., Baker N. R., Sweeney D. J. A decision process model of RD resource allocation in hierarchical organizations. Journal of Management Science. – 1981. – Vol. 27. – № 3. – P. 268-283. WIPO. World Intellectual Property Indicators 2012. World Intellectual Property Organization, 2012. WIPO. World Intellectual Property Report 2011: The Changing Face of Innovation. — World Intellectual Property Organization, 2011. Working Paper, – 2009. – № 09-53. World Economic Forum, The Global Competitiveness Report 2012-2013 / ed. K. Schwab. 2012. Xue L., Liang Z. Relationships between IPR and Technology Catch-Up: Some Evidence from China / Odagiri H., Goto A., Sunami A., Nelson R. (eds.) Intellectual Property Rights, Development, and Catch-Up: an International Comparative Study. N. Y.: Oxford University Press, 2012. P. 317-360. Авдашева С. Б., Шаститко А. Е. Международный анти- траст: потребности, ограничения и уроки для Таможен- ного союза // Вопросы экономики. — 2012. — № 9. — С. 110-125. Авдашева С. Б., Шаститко А. Е. Экономический анализ в делах о нарушении закона «О защите конкуренции» // Вопросы экономики. — 2011. — № 2. — С. 122-139. Авдашева С. Б., Шаститко А. Е., Дубиничева Н. В. Стандарты экономического анализа в  делах о  наруше- нии антимонопольного законодательства в  России. М.: МАКС Пресс, 2011. Азаров М. С. Доменные имена в структуре гражданского и информационного права // Информационное право. — 2010. — № 2. Аналитический обзор рынка от DSM Group. Выпуск: Ав- густ 2012 г. (данные по июль 2012 г.). URL: http://www.dsm. ru/marketnews/1147_27.08.2012. Ассоциация организаций по  клиническим исследова- ниям. Информационно-аналитический бюллетень. 2012. № 4 // URL: http://acto-russia.org/files/bulletin_4.pdf. Ассоциация организаций по  клиническим исследова- ниям. Информационно-аналитический бюллетень 2012. № 5 // URL: http://acto-russia.org/files/bulletin_5.pdf. Бентли Л., Шерман Б. Право интеллектуальной собствен- ности. Авторское право / пер. с англ. В. Л. Вольфсона. СПб.: «Юридический центр Пресс», 2004. 535 с. Близнец И. А., Леонтьев К. Б. Авторское право и смеж- ные права / под ред. И. А. Близнеца. М. : «Проспект», 2011. 338 с. Глоссарий «Свободное программное обеспечение: тер- минология предметной области». ООО «Парк Медиа Кон- салтинг», ООО «КОРУС Консалтинг» и  ЗАО «Мезон.Ру» (ГНУ/Линуксцентр), 2008. Гражданский кодекс РФ. URL: http://www.gk-rf.ru. Гражданское право. В  4 т.  Т. 1: Общая часть (отв. ред. Е. А. Суханов). M.: Волтерс Клувер, 2008. 720 с. Долгин А. Б. Экономика символического обмена. M.: Инфра-М, 2006. 632 с. Заключение Комитета Государственной думы Феде- рального собрания РФ по  экономической политике, предпринимательству и  туризму. 11  сентября 2006 г. № вн 3.8/16–924 на проект № 323423–4 части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации. Информационное письмо Президиума Высшего арби- тражного суда РФ от 14 июля 1997 г. № 17 »Обзор практи- ки применения арбитражными судами статьи 333 Граж- данского кодекса Российской Федерации». Итоги развития рынка в 2011 г. и прогноз на 2012 г. ИМЦ «Фармэксперт»,14 мая2012г.URL:http://www.pharmexpert. ru/analytics/4/2615. Кодекс РФ об  административных правонарушениях (КоАП РФ) от  30.12.2001 г. № 195-ФЗ. URL: http://base. garant.ru/12125267. Кокорев Р. А., Шаститко А. Е. (ред.) Использование оце- нок регулирующего воздействия для совершенствования корпоративного законодательства. М. : Теис, 2006. Комментарий к  ст. 1027 ГК РФ // Комментарии к  Граж- данскому кодексу Российской Федерации. Часть вторая: учебно-практический комментарий / под ред. А. П. Серге- ева. М.: «Проспект», 2010. Курдин А. А., Комкова А. А. Особенности антимонополь- ной политики в сфере объектов интеллектуальной соб- ственности на примере США и ЕС // Лаборатория про- блем конкуренции и конкурентной политики. Бюллетень конкурентной политики. — 2012. — № 9 (октябрь). Обзор российского рынка брендированных дженери- ков. ИМЦ «Фармэксперт», 10 мая 2011 г. URL: http://www. pharmexpert.ru/analytics/6/2206. Попов Д. Диспансеризация для фармацевтических инно- ваций // Ремедиум. 2011. № 5. // URL: http://www.remedium. ru/section/detail.php? ID=49781from=subSHOWALL_1=1. Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 18 июля 2008 г. № 09 АП-8013/2008. URL: http:// base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base= MARB;n=343312.
  • 48. 49Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Постановление от 26 мая 2010 г. № КГ-А40/4710–10 ФАС Московского округа. URL: http://base.consultant.ru/cons/ cgi/online.cgi?req=doc;base=AMS;n=127786. Постановление Пленума Верховного суда РФ и  Плену- ма Высшего арбитражного суда РФ от 26 марта 2009 г. № 5/29 «О некоторых вопросах, возникших в связи с вве- дением в действие части четвертой Гражданского кодек- са Российской Федерации». URL: http://base.consultant.ru/ cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW;n=86879. Постановление Пленума Верховного суда РФ и Пленума Высшего арбитражного суда РФ от 1 июля 1996 г. № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации». URL: http://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc; base=ARB; n=2732. Постановление ФАС Волго-Вятского округа от  17  фев- раля 2003 г. № А43–10716/02–27–10 исп. URL: http://www. lawmix.ru/volgovyat_jude/8850. Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 30 марта 2006 г. № А17–619/3–2005. URL: http://www.lawmix.ru/volgo- vyat/22907. Постановление ФАС Северо-Западного округа от 2 фев- раля 2006 г. № А56–20578/2005. URL: http://www.lawmix.ru/ szo_jude/148. Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 16 де- кабря 2003 г. № Ф08–4839/03. URL: http://www.garant.ru/ products/ipo/prime/doc/22054523/. Постановление Федерального арбитражного суда Мо- сковского округа от  27  мая 2009 г. № КГ-А40/4336–09. URL: http://base.garant.ru/5709062/. Правила оформления заявки (документов и материалов), представляемой на  регистрацию программ для ЭВМ и  баз данных, утвержденные приказом Минобрнауки России от 29.10.2008 г. № 324 // URL: http://www.garant.ru/ products/ipo/prime/doc/94865/. Правовое проблемы защиты прав на программу для ЭВМ при обратной разработке получили широкое освеще- ние // Samuelson P., Scotchmer S. The Law and Economics of Reverse Engineering / The Yale Law Journal. Vol. 111, № 7 (May, 2002). P. 1 575-1 663. Проект Федерального закона № 47538–6 «О  внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федера- ции» // URL: http://www.garant.ru/hotlaw/federal/445044/. РАНХиГС. Последствия слабой конкуренции: количе- ственные оценки и  выводы для политики (экспертно- аналитический доклад) // Экономическая политика. — 2012. — № 6. Судариков С. А. Право интеллектуальной собственности : учеб. М.: ТК Велби : «Проспект», 2010. 368 с. Тироль Ж. Рынки и рыночная власть: теория организации промышленности. В 2-х т. Изд. 2 испр. / пер. с англ. под ред. В. М. Гальперина и Н. А. Зенкевича. Спб.: Экономиче- ская школа, Т. II., 2000. 450 с. Уголовный кодекс Российской Федерации // URL: http://www.uk-rf.com. Уильямсон О. Сравнение альтернативных подходов к анализу экономической организации // Уроки органи- зации бизнеса / сост. А. А. Демин, В. С. Катькало. СПб.: Лениздат, 1994. С. 51-63. Уильямсон О. И. Экономические институты капитализма: Фирмы, рынки, «отношенческая» контрактация  / научн. ред. и вст. ст. В. С. Катькало; пер. с англ. Ю. Е. Благо- ва, В.  С. Катькало, Д. С. Славнова, Ю. В. Федотова, Н. Н. Цытович. — СПб. : Лениздат ; CEV Press, 1996. — 702 с. Федеральный закон от 04.10.2010 г. № 259-ФЗ «О внесе- нии изменений в часть четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации». URL: http://www.garant.ru/hotlaw/ federal/279542. Шаститко А. Е. Новая институциональная экономическая теория / 4-е изд. перераб. и доп. М.: ТЕИС, 2010. 828 с. Шаститко А. Е. Быть или не быть антитрасту в России? // Экономическая политика. — 2012. —№ 3. — С. 50-70. Шаститко А. Е. Экономическая теория организаций: учеб- ное пособие. М.: ИНФРА-М, 2007. 301 с. Шаститко А. Е., Курдин А. А. Антитраст и защита интел- лектуальной собственности в странах с развивающейся рыночной экономикой // Вопросы экономики. — 2012. — № 1. С. 84-95.
  • 49. 51Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Параллельный импорт: преодоление мифа
  • 50. 52 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Параллельный импорт: преодоление мифа Алексей Юрьевич Иванов Фонд «Сколково», директор Департамента правовой политики и общественного развития. Магистр права Гарвардского университета Игорь Александрович Дроздов Фонд «Сколково», старший вице-президент по правовым и административным вопросам. Кандидат юридических наук
  • 51. 53Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 П араллельный импорт — это явление, проис- текающее из  установленных правовых пред- писаний, хотя и  не  имеющее четкой право- вой квалификации. Данный термин создает немало противоречивых интерпретаций за  счет смешения в  одном понятии сразу публично-правовой катего- рии импорта (таможенный режим) и  частно-право- вого института интеллектуальных прав, который, собственно, и  формирует смысловой центр этого явления. Для понимания феномена параллельного импорта необ- ходимо четко представлять правовой контекст, в кото- ром он возник. Как отмечал один из ключевых идеологов написания четвертой части Гражданского кодекса РФ В. А. Дозорцев, основной причиной возникновения института интеллектуальной собственности была «потребность в пуске результатов интеллектуальной деятельности в экономический оборот». Исключительное право на  РИДСИ1 — это специаль- ная правовая категория, изобретенная для того, чтобы придать интеллектуальному продукту (произведениям, изобретениям, коммерческим обозначениям и  проч.) оборотоспособность, схожую с  оборотоспособностью объектов материального мира (вещей). Как отмечал один из ключевых идеологов написания четвертой части Гражданского кодекса (ГК) РФ В. А. Дозорцев, основной причиной возникновения института интеллектуальной собственности была «потребность в  пуске результа- тов интеллектуальной деятельности в  экономический оборот»2. Учитывая, что главным инструментом обеспечения то- варного оборота в то время, когда была осознана и ин- ституционализирована возможность коммерческого оборота РИДСИ (конец XVIII — начало XX в.), являлось право собственности на  вещи, то  и  исключительное право на РИДСИ было описано по аналогии с вещным правом собственности. Статья 1229 «Исключительное право» ГК РФ описывает эту конструкцию следующим образом: 1 РИДСИ — результаты интеллектуальной деятельности и приравнен- ные к ним средства индивидуализации. 2 Дозорцев В. А. Интеллектуальные права: Понятие. Система. Задачи кодификации. Сборник статей / Исследовательский центр частного права. М.: Статут, 2003. С. 13. Лицо, обладающее исключительным правом на  ре- зультат интеллектуальной деятельности или на сред- ство индивидуализации (правообладатель), впра- ве использовать такой результат или такое средство по  своему усмотрению любым не  противоречащим за- кону способом. Правообладатель может по  своему усмотрению разрешать или запрещать другим лицам использование результата интеллектуальной дея- тельности или средства индивидуализации. Другие лица не  могут использовать соответствующие резуль- таты интеллектуальной деятельности или средства ин- дивидуализации без согласия правообладателя, за ис- ключением случаев, предусмотренных настоящим Кодексом. Видно, что данная норма сформулирована в  той  же логике, что и  норма о  вещном праве собственности (ст. 209 ГК РФ), которая устанавливает, что собственник вправе по  своему усмотрению совершать в  отношении принадлежащего ему имущества любые действия, не про- тиворечащие закону и иным правовым актам и не нару- шающие права и охраняемые законом интересы других лиц. Сопоставление описания возможностей «правооблада- теля» в институте интеллектуальных прав и «собствен- ника» в институте вещных прав обнаруживает и замет- ные различия. В отношении собственника вещи законодатель исполь- зует термин «действия», который сам по себе не имеет правового смысла. Это общеупотребительное слово, которое должно быть понятно любому человеку, живу- щему в материальном мире. Совершать действия с ве- щами — это нормальное и понятное явление нашей ре- альности. В отношении правообладателя исключительного права на  РИДСИ законодатель применяет специальный тер- мин «использование результата интеллектуальной дея- тельности или средства индивидуализации». Что такое использование нематериального объекта (идей, знаний и информации) — не вполне очевидно. По этой причи- не законодатель в  отношении исключительного права на  РИДСИ вводит детализированные и,  что примеча- тельно, различные списки тех действий, которые он счи- тает тем самым использованием РИДСИ в  отношении каждого из  охраняемых объектов интеллектуальных прав (см. в ГК РФ п. 2 ст. 1270 в отношении произведения; п. 2 ст. 1358 в отношении изобретения, полезной модели или промышленного образца; п. 3 ст. 1421 в отношении селекционного достижения; п.  2 ст. 1454 в  отношении топологии интегральных микросхем; п. 1 ст. 1466 в отно- 1. Параллельный импорт как правовое явление
  • 52. 54 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 шении секрета производства; п. 2 ст. 1484 в отношении товарного знака; п. 2 ст. 1519 в отношении наименования места происхождения товара; п. 1 ст. 1539 в отношении коммерческого обозначения). Разнообразие в  детализации видов использования в отношении каждого из типов РИДСИ очень хорошо отражает проблему отсутствия универсального по- нимания того, что собой представляет использование объектов нематериального мира (идей, информации, знаний). Одна из значимых проблем — это различение категории использования РИДСИ и  категории совершения дей- ствий в отношении вещи. Иначе говоря, проблема кон- фликта интеллектуальных и вещных прав. В ст. 1227 «Интеллектуальные права и право собствен- ности» ГК РФ законодатель попытался разрешить этот конфликт в общих чертах, сказав, что «интеллектуаль- ные права не зависят от права собственности на мате- риальный носитель (вещь), в  котором выражены соот- ветствующие результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации». Таким образом, за- конодатель разводит интеллектуальные права на  не- материальные объекты и  вещные права на  объекты материального мира в  две параллельные плоскости. Это позволяет сделать вывод о том, что законодатель принципиально не смешивает «действия с  вещами» и «использование РИД». Эти две категории предлагается воспринимать как две непересекающиеся реальности, существующие по собственным правилам. Законодатель принципиально не смешивает «действия с вещами» и «использование РИД». Эти две категории предлагается воспринимать как две непересекающиеся реальности, существующие по собственным правилам. Однако в то же время целый ряд так называемых видов использования РИДСИ, указанных в  перечисленных выше статьях ГК РФ, описывается в категориях вещного мира. Например, продажа экземпляров произведения или продукта, в  котором использовано изобретение, либо семян селекционного достижения, а  также инте- гральных микросхем, в которых включена топология, — это все  случаи, когда действия с  собственно вещами, а  не  РИДСИ (идеями, знаниями и  проч.) как таковыми признаются нарушением интеллектуальных прав, т.  е. исключительных прав на РИДСИ. Получается, что указанный конфликт между областью интеллектуальных прав и вещных прав не решается об- щей нормой о параллельности существования этих ми- ров, установленной ст. 1227 ГК РФ. Собственник, кото- рый по логике закона вправе совершать со своей вещью любые действия, продавая ее, может нарушить права правообладателя исключительного права на  РИДСИ, «выраженные» в этой вещи. В юриспруденции был предложен подход, который получил название «исчерпание исключительного права». Цель данного подхода состояла в том, чтобы институт интеллектуальных прав не блокировал оборот вещей, удовлетворяя при этом обоснованные интересы правообладателя в монетизации его интеллектуальных усилий. В связи с  нерешенностью возникшего конфликта ука- занной общей нормой в юриспруденции был предложен подход, который получил название «исчерпание исклю- чительного права». Цель данного подхода состояла в том, чтобы институт интеллектуальных прав не блоки- ровал оборот вещей, удовлетворяя при этом обоснован- ные интересы правообладателя в  монетизации его ин- теллектуальных усилий. Интерес правообладателя при таком подходе был ограничен так называемой «первой продажей» вещи, в  которой выражен принадлежащий ему РИДСИ, а последующий оборот этой вещи был ос- вобожден от влияния института интеллектуальных прав. Данный подход сложился в исторических решениях Вер- ховного суда США в конце XIX — начале XX в., а затем был закреплен в праве всех ведущих индустриальных держав. Так, в деле Adams v. Burke (1873)1 Верховный суд США по- становил, что «согласно сути вещей, когда патентообла- датель или лицо, им уполномоченное, продает машины или оборудование, ценность которых состоит именно в их использовании, он получает вознаграждение за их ис- пользование и отказывается от права ограничивать такое использование. Товар, таким образом, согласно мнению суда переходит без монопольного ограничения, установ- ленного патентным правом. Это означает, что патентоо- бладатель на  основании купли-продажи получает воз- награждение или роялти, которые он хотел бы получить за использование своего изобретения в данной конкрет- ной машине или оборудовании, и  покупатель свободен в использовании этого товара безо всяких ограничений со  стороны патентной монополии правообладателя»2 (перевод авторов — прим.). Аналогичный подход был выражен применительно к авторскому праву в решении Верховного суда США по спору между издателем и кни- готорговцем 1908  г.3 В этом деле издатель хотел навязать книготорговцу условия последующей продажи книг, ос- новываясь на своем исключительном праве на произве- дение, выраженном в книгах. Однако суд занял сторону торговца, признав, что интерес издателя лишь ограничен запуском материального объекта (книги) в оборот. Идеология этого подхода очень хорошо описана в одном из  заметных решений американского судьи и  ученого 1 См.: Adams v. Burke, 84 U.S. 17 Wall. 453 (1873). URL: http://supreme.justia. com/cases/ federal/us/ 84/ 453/case.html. 2 См.: Adams v. Burke, 84 U.S. 17 Wall. 453 (1873), перевод авторов. 3 См.: Bobbs-Merrill Co. v. Straus, 210 U.S. 339 (1908). URL: http://supreme. justia.com/cases/ federal/us/210/339.
  • 53. 55Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Ричарда Познера1. В частности, он отметил, что если бы не было доктрины исчерпания исключительного права на РИДСИ, то при каждой продаже вещи надо было бы выдавать покупателю принудительную лицензию. В континентальной правовой традиции идея исчерпания исключительного права на РИДСИ при первой продаже (введении в оборот) вещи, в которой этот РИДСИ нашел выражение, отражена в  правиле, сформулированном имперским судом Германии в  1902  г.: «Если патентоо- бладатель продал свой товар, пользуясь исключитель- ным правом, он уже получил выгоду от прав, предостав- ленных ему патентом, и, соответственно, исчерпал свое исключительное (монопольное) право»2. «Если патентообладатель продал свой товар, пользуясь исключительным правом, он уже получил выгоду от прав, предоставленных ему патентом, и, соответственно, исчерпал свое исключительное (монопольное) право». Решение имперского суда Германии, 1902 г. В российском праве доктрина «первой продажи» полу- чила выражение в ряде норм ГК РФ. Например, ст. 1272 «Распространение оригинала или экземпляров опубли- кованного произведения» устанавливает, что, если ори- гинал или экземпляры правомерно опубликованного произведения введены в гражданский оборот путем их продажи или иного отчуждения, дальнейшее распро- странение оригинала или экземпляров произведения допускается без согласия правообладателя и  без вы- платы ему вознаграждения. Концепция параллельного импорта вводит в описанную модель соотношения интеллектуальных и вещных прав новое затруднение, связывая исчерпание исключительного права на РИДСИ не только с введением вещи в оборот, но и с таким публично-правовым юридическим фактом, как импорт. Концепция параллельного импорта вводит в описанную модель соотношения интеллектуальных и вещных прав новое усложнение, связывая исчерпание исключитель- ного права на РИДСИ не только с  введением вещи в оборот, но и с таким публично-правовым юридическим фактом, как импорт. Получается, что исключительное право на результат интеллектуальной деятельности, вы- 1 См.: Jack Walters Sons Corp. v. Morton Building, Inc., 737 F.2d 698, 704 (7th Cir. 1984). 2 51 RGZ 139 — Duotal. Цит. по: Christopher Heath, Parallel Imports and International Trade (WIPO Report presented at the Annual Meeting of the International Association for the Advancement of Teaching and Research in Intellectual Property at the headquarters of WIPO in Geneva (July 7 to 9, 1999). URL: http://www.wipo.int/sme/en/ip_business/export/international_ exhaustion.htm. раженный в вещи, выпущенной в оборот, снова как бы «оживает» при пересечении такой вещью государствен- ной границы страны, которая устанавливает запрет па- раллельного импорта. Юридико-технически выделяют так называемые режи- мы исчерпания исключительных прав: национальный (доктрина «первой продажи» работает только для рынка одной страны), региональный (доктрина «первой прода- жи» работает для ряда стран) и международный. В рам- ках международного режима исчерпания исключитель- ных прав не  существует каких-либо территориальных ограничений для доктрины «первой продажи», как нет территориальных ограничений и для признания и защи- ты права собственности или большинства исключитель- ных прав на РИДСИ3. Идея территориальной сегментации действия частно- правового института исключительного права на РИДСИ и установленных правил его исчерпания — это продукт развития международной торговли. Реальность между- народной торговли до этого периода была такова, что не  требовала от  правообладателей территориальной сегментации глобального рынка. Доктрина «первой про- дажи» формировалась в условиях развития преимуще- ственно внутринациональной торговли. В связи с этим важно отметить, что решения судов и за- конодательные акты, которыми в  мире закреплялась доктрина «первой продажи», не  затрагивали вопроса территориальности действия этой доктрины. Законодатель утвердил доктрину «первой продажи» именно для того, чтобы ограничить право обладателя исключительных прав на РИДСИ разделять рынки, что соответствует принципиальным положениям законодательства о защите конкуренции. Примечательно, что в  недавнем решении Верховного суда США, напрямую рассматривающем вопросы при- менения доктрины «первой продажи» в  современных условиях4, отмечается, что в  период возникновения этой доктрины исключительные права на РИДСИ хотя и воспринимались как средство предоставления опре- деленной ограниченной монополии правообладателю, но в то же время никогда не считались легальным ин- струментом территориального раздела рынка или це- новой дискриминации потребителей. Как раз напротив, Законодатель утвердил доктрину «первой продажи» именно для того, чтобы ограничить правообладателя 3 В принципе было  бы верным утверждение, что большинство граж- данско-правовых институтов существуют в рамках международного режима. Так, право собственности или обязательства из договоров признаются, как правило, на территории любого современного циви- лизованного государства независимо от места их возникновения. 4 Kirtsaeng v. John Wiley Sons, Inc., No. 11–697 (U.S. March 19, 2013). URL: http://www2.bloomberglaw.com/public/desktop/document/Kirtsaeng_v_ John_Wiley__Sons_Inc_No_11697_2013_BL_71417_US_Mar_19/1.
  • 54. 56 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 исключительных прав на РИДСИ разделять рынки, что соответствует принципиальным положениям законода- тельства о защите конкуренции1. Верховный суд США в указанном решении пришел к однозначному выводу, что доктрина «первой продажи», как она сформулирована в праве интеллектуальной собственности США, не допускает какого-либо зонирования рынка — будь то национальный или глобальный рынок. Верховный суд США в указанном решении пришел к од- нозначному выводу, что доктрина «первой продажи», как  она сформулирована в  праве интеллектуальной собственности США, не допускает какого-либо зониро- вания рынка — будь то национальный или глобальный рынок. Любой товар, легально выпущенный в  обраще- ние независимо от того где — в США или иной стране, подлежит свободному гражданскому обороту, не счи- таясь с желанием обладателя исключительных прав на РИДСИ, воплощенные в этом товаре2. Весьма характерно, что в этом знаковом деле Верхов- ный суд США в обосновании своих выводов о природе доктрины «первой продажи» основывался на традици- онной правовой концепции недопущения договорных ус- ловий, ограничивающих правоспособность. Так, в каче- стве аналогии к отношениям по использованию РИДСИ Верховный суд сослался на  одного из  ключевых юри- стов елизаветинской Англии XVII  в. — сэра Эдварда Кока, который, рассуждая о пределах ограничения до- говорной свободы, утверждал, что если продавец то- вара включит в договор условие о том, что покупатель не имеет права последующей перепродажи такого това- ра, то данное условие будет противоречить самой при- роде торгового оборота и  отношений между людьми3. Исходя из данного общего тезиса Верховный суд США 1 «The Constitution describes the nature of American copyright law by providing Congress with the power to „secur[e]” to „[a]uthors” „for limited [t] imes” the „exclusive [r]ight to their… [w]ritings”. Art. I, § 8, cl. 8. The Founders, too, discussed the need to grant an author a limited right to exclude competition. … But the Constitution’s language nowhere suggests that its limited exclusive right should include a right to divide markets or a concomitant right to charge different purchasers different prices for the same book, say to increase or to maximize gain. Neither, to our knowledge, did any Founder make any such suggestion. We have found no precedent suggesting a legal preference for interpretations of copyright statutes that would provide for market divisions. … To the contrary, Congress enacted a copyright law that (through the „first sale” doctrine) limits copyright holders’ ability to divide domestic markets. And that limitation is consistent with antitrust laws that ordinarily forbid market divisions». Ibid, P. 31–32. 2 В частности, Верховный суд США отметил: «The common-law „first sale” doctrine, which has an impeccable historic pedigree, makes no geographical distinctions». Ibid, Syllabus, P. 3. 3 «In the early 17th century Lord Coke explained the common law’s refusal to permit restraints on the alienation of chattels. … Lord Coke wrote: „ [If] a man be possessed of… a horse, or of any other chattel… and give or sell his whole interest… therein upon condition that the Donee or Vendee shall not alien[ate] the same, the [condition] is voi[d], be­cause his whole interest… is out of him, so as he hath no possibilit[y] of a Reverter, and it is against Trade and Traffi[c], and bargaining and contracting betwee[n] man and man: and it is within the reason of our Author that it should ouster him of all power given to him». Ibid, P. 17. делает вывод, что то право, которое дозволяет право- обладателю контролировать перепродажу или иное ис- пользование товаров, уже введенных в оборот, равным образом противоречит самой природе хозяйственных отношений между людьми4. В то  же время указанное решение Верховного суда США, будучи прекрасным образцом дискуссии по про- блеме применения доктрины «первой продажи» в  со- временном мире, вскрыло иной важный аспект этой проблемы — ее связь с внешнеторговыми интересами государств в условиях развития глобальной экономики. В своем особом мнении к указанному решению Верхов- ного суда США судья Рут Гинзбург указала на непосред- ственную связь государственной политики США в обла- сти торговых переговоров и определенного толкования положений доктрины «первой продажи», позволяющего выводить из нее возможность территориального зони- рования мирового рынка. В  частности, судья Гинзбург заявила, что она выступает против комментируемого ре- шения Верховного суда, чтобы соответствовать жесткой позиции, которую правительство США занимает в тор- говых переговорах на международной арене5. Как отметила судья Гинзбург, поскольку экономические условия и спрос на определенные товары различаются в разных частях планеты, то правообладатели финансо- во заинтересованы устанавливать разные цены на свою продукцию в зависимости от регионов распространения. При этом, как отметила судья, возможность правообла- дателей осуществлять такую ценовую дискриминацию будет существенно ограничена, если торговые посред- ники смогут импортировать продукцию из  регионов с низкой ценой в регионы с более высокой ценой6. «Взвесив противоположные точки зрения, правитель- ство США пришло к выводу, что широкое распростране- ние в мире международного принципа исчерпания прав будет противоречить долгосрочным экономическим ин- тересам США», – отмечает судья Гинзбург7. «Взвесив противоположные точки зрения, правительство США пришло к выводу, что широкое распространение в мире. 4 «A law that permits a copyright holder to control the resale or other disposition of a chattel once sold is similarly „against Trade and Traffi[c], and bargaining and contracting”». Ibid, P. 17 5 «I would resist a holding out of accord with the firm position the United States has taken on exhaustion in international negotiations». Ibid, Dissenting Opinion, P. 22 6 «Because economic conditions and demand for particular goods vary across the globe, copyright owners have a financial incentive to charge different prices for copies of their works in different geographic regions. Their ability to engage in such price discrimination, however, is under- mined if arbitrageurs are permitted to import copies from low-price regions and sell them in high-price regions». Ibid, Dissenting Opinion, P. 2. 7 «Weighing the competing policy concerns, our Government reached the conclusion that widespread adoption of the international-exhaustion framework would be inconsistent with the long-term economic interests of the United States». Ibid, Dissenting Opinion, P. 20
  • 55. 57Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 международного принципа исчерпания прав будет противоречить долгосрочным экономическим интересам США». — Судья Рут Гинзбург, Верховный Суд США. По сути, судья Гинзбург предложила подчинить толкова- ние доктрины «первой продажи» внешнеполитическим интересам США и  выразила возмущение тем фактом, что  Верховный суд США не  учитывает этого важного обстоятельства: «В то  время как наше правительство убеждает наших торговых партнеров отказаться от при- нятия международного режима исчерпания исключи- тельных прав, который выгоден потребителям в  этих странах, но  существенно подрывает интересы произ- водителей объектов интеллектуальной собственности в США, Верховный суд устанавливает международный режим исчерпания исключительных прав»1. «В то время как наше правительство убеждает наших торговых партнеров отказаться от принятия международного режима исчерпания исключительных прав, который выгоден потребителям в этих странах, но существенно подрывает интересы производителей объектов интеллектуальной собственности в США, Верховный суд устанавливает международный режим исчерпания исключительных прав». В указанном деле Верховный суд США отказался услы- шать политико-экономические аргументы судьи Гинз- бург и определил международный принцип исчерпания исключительных прав в качестве логичного следствия правовой природы доктрины «первой продажи», не име- ющей территориальных ограничений. Тем не  менее выгоды от  ценового зонирования гло- бального рынка существенно влияют на формирование решений государств по  вопросам определения терри- ториальных границ исчерпания исключительных прав, т. е. регулирования так называемого параллельного им- порта. 1 «While the Government has urged our trading partners to refrain from adopting international-exhaustion regimes that could benefit consumers within their borders but would impact adversely on intellectual-property producers in the United States, the Court embraces an international- exhaustion rule that could benefit U.S. consumers but would likely disadvantage foreign holders of U.S. copyrights». Ibid, Dissenting Opinion, P. 20
  • 56. 58 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Н еобходимо обратить внимание, что ни одна меж- дународная конвенция в  области интеллектуаль- ной собственности не  требует от  национальных законодателей устанавливать территориальные грани- цы для действия доктрины «первой продажи». Ни одна международная конвенция в области интеллектуальной собственности не требует от национальных законодателей устанавливать национальные границы для действия доктрины «первой продажи». Более того, большинство развитых стран, в  том чис- ле США и  Германия, таких положений не  имеют. И, как мы показали выше на примере аргументов Вер- ховного суда США (напомним, что именно решением этого суда в мировую юридическую мысль была введе- на доктрина «первой продажи»), идея территориально- го ограничения действия доктрины «первой продажи» противоречит ключевым принципам регулирования эко- номической жизни. Весьма характерно, что ст. 6 Соглашения по  торго- вым аспектам прав интеллектуальной собственности (ТРИПС) также исходит из  той логики, что территори- альное ограничение действия доктрины «первой про- дажи» (исчерпания исключительных прав) противоре- чит целям и задачам либерализации мировой торговли и само по себе может составлять предмет для оспари- вания со стороны государств — членов Всемирной тор- говой организации (ВТО). Именно для того, чтобы не до- пустить этого, указанная ст. 6 ТРИПС устанавливает, что вопросы исчерпания исключительных прав должны быть исключены из предмета возможного оспаривания в рамках установленной в ВТО процедуры рассмотре- ния споров. Иными словами, несмотря на очевидное несоответствие территориального зонирования мирового рынка по- средством установления территориальных ограничений действия доктрины «первой продажи» принципам регу- лирования мировой торговли в  рамках ВТО, это несо- ответствие не может быть предметом разбирательства, т. е. является подспудно допустимым, хотя и противоре- чит целям и задачам ВТО. Характерно, что в итоговом докладе за 1998  г. рабочей группой по  торговле и  конкуренции прямо отмечено, что положения права интеллектуальной собственно- сти, которые позволяют правообладателям запрещать параллельный импорт, могут быть использованы для ограничения конкуренции путем раздела рынков и ограничения международной торговли. Было сдела- но предложение о том, чтобы вопрос о параллельном импорте и  соответствующем режиме исчерпания ис- ключительных прав находился в фокусе работы данной группы1. Принципы и правила конкуренции, утвержденные Гене- ральной Ассамблеей ООН, прямо устанавливают, что практика поддержания цен и сегментирования мирово- го рынка за счет использования запретов на параллель- ный импорт является антиконкурентной бизнес-практи- кой2. Принципы и правила конкуренции, утвержденные Генеральной Ассамблеей ООН, прямо устанавливают, что практика поддержания цен и сегментирования мирового рынка за счет использования запретов на параллельный импорт является антиконкурентной бизнес-практикам. Установление территориальных ограничений действия доктрины «первой продажи», таким образом, становит- ся инициативой национального законодателя. Поскольку включение территориальных ограничений исчерпания исключительных прав является националь- ной инициативой, то с точки зрения теории публичного выбора принимаемое решение должно быть обосно- ванным. Однако обоснование введения в  российское законодательство такого ограничения строится либо со ссылкой на несуществующие «международные обя- зательства» России, как, например, в  Определении Конституционного суда РФ от  22.04.2004  г. № 171-О: «Запрещение такого способа использования товарного знака правообладателя, как ввоз маркированной та- ким знаком продукции на территорию Российской Фе- дерации, направлено на  соблюдение международных обязательств Российской Федерации в области охраны интеллектуальной собственности»; либо «от обратного», когда требуют доказательства необходимости отмены введенного ограничения, а  не  обоснования его введе- ния. 1 Report (1998) of the Working Group on the Interaction between Trade and Competition Policy to the General Council, Section 120. URL: https://docs.wto.org/dol2fe/Pages/FE_Search/FE_S_S006–1.aspx? Id=19500IsNotification=False. 2 The Set of Multilaterally Agreed Equitable Principles and Rules for the Control of Restrictive Business Practices (first adopted by the General Assembly on Dec. 5, 1980 and reviewed in 1985, 1990, 1995 and 2000 respectively), Sec. D (4)(e). URL: http://r0.unctad.org/en/subsites/cpolicy/ docs/CPSet/cpset.htm. 2. Политико-экономические аспекты регулирования параллельного импорта
  • 57. 59Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 В ряде других стран мира обсуждение вопросов установления соответствующего режима исчерпания исключительных прав является результатом глубокого анализа плюсов и минусов для национальной экономики и общественного развития. В ряде других стран мира обсуждение вопросов уста- новления соответствующего режима исчерпания ис- ключительных прав является результатом глубокого анализа плюсов и минусов для национальной экономики и общественного развития. Существует ряд актуальных вопросов, связанных с ре- жимами исчерпания и нашедших свое отражение в со- временных исследованиях проблемы. Среди них: • влияние выбора режима исчерпания на обществен- ное благосостояние; • влияние выбора режима исчерпания на  стимулы к инновационной деятельности. К примеру, объясняя политический выбор Евросоюза в  пользу регионального режима исчерпания, Кристо- фер Стотерс в своей книге1 утверждает, что ограниче- ния (барьеры) на параллельный импорт извне ЕС стали необходимы для защиты свободной торговли внутри союза и  поддержки европейской промышленности. Если бы некоторые страны — члены ЕС допустили па- раллельный импорт, то  вся идея единого внутреннего рынка ЕС была  бы искажена из-за более низких цен в  этих странах. Защищая свою европейскую промыш- ленность (поддержание экспорта и трудовой занятости), ЕС ограждает внутренний рынок от  реимпорта своих товаров, выпущенных на зарубежных рынках по более низким ценам. При этом на внутреннем рынке ЕС парал- лельный импорт товаров разрешен. Так, крупнейшими рынками назначения параллельного импорта являются богатейшие страны ЕС — Германия, Дания, Швеция, где цены традиционно выше. Главными экспортерами вы- ступают Греция и Испания, где уровень цен относитель- но региона ниже. В свою очередь многие развивающиеся страны не мо- гут себе позволить оказаться в условиях ценового зо- нирования мировой экономики, которые им навязыва- ют. Так, в ответ на острую потребность в лечении ВИЧ правительство Кении реформировало патентное право и  разрешило параллельный импорт соответствующих медицинских препаратов. На  момент написания рабо- ты в Кении ежедневно погибает 300 человек, при этом 1,5 млн человек проживает с ВИЧ-инфекцией на терри- тории страны. Законодательные поправки позволили импортировать необходимые непатентованные лекар- ства (дженерики) по доступной цене. 1 Stothers C. Parallel Trade in Europe: Intellectual Property, Competition and Regulatory Law. Hart Publishing, 2007. В свою очередь многие развивающиеся страны не могут себе позволить оказаться в условиях ценового зонирования мировой экономики, которые им навязывают. Наверное, большинство существующих работ в  сфе- ре параллельного импорта анализирует именно фар- мацевтический рынок. Этот сектор привлекает особое внимание исследователей в  силу того, что, во‑первых, параллельный импорт обычно возникает в  индустри- ях с  высокой добавленной стоимостью продукции, во‑вторых, по нему доступны достоверные статистиче- ские данные за длительный период времени и, в‑третьих, стоимость и доступность фармацевтической продукции является одним из  критически важных факторов, ска- зывающихся на здоровье и благосостоянии населения. Крупные фармацевтические производители обычно заявляют, что для наиболее важных лекарств ценовая политика в разных странах формируется исходя из со- ображений общественного блага и желания обеспечить доступность продукции. Однако исследователи отме- чают, что компании также могут использовать данные медицинской статистики для того, чтобы установить бо- лее высокую цену в  регионе на  продукт, пользующий- ся большим спросом2 (по аналогии с дискриминацией, проявляемой страховыми компаниями при определении страховой премии). 2 Fisher W., Syed T. Infection: The Health Crisis in the Developing World and What We Should Do About It. Chapter 6: Differential Pricing. Stanford University Press (forthcoming). Available at. URL: http://cyber.law.harvard. edu/people/tfisher/Drugs_Chapter6.pdf.
  • 58. 60 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Работа Вильяма Фишера и Талхи Сайед приводит при- меры действий с  подобной логикой. Например, для стран латиноамериканского региона стоимость годо- вого курса терапии СПИДа 3TC/AZT/EFV в мае 2002  г. составила от $ 1 226 до $ 3 619. При этом стоимость в Аргентине (1 339) едва составляла треть от стоимо- сти в  Колумбии, при том что Аргентина существенно богаче (ВВП больше в два раза). Разброс цен отражен на рисунке выше. Исследования со  сходными результатами опубликова- ны также Данзоном и Фурукавой1 и Ребеккой Хеллер- стайн2. Научные работы часто фиксируют положительную динамику цен на фармацевтическую продукцию после разрешения параллельного импорта. Учитывая пример Колумбии, не  удивительно, что науч- ные работы часто фиксируют положительную динамику цен на  фармацевтическую продукцию после разреше- ния параллельного импорта. Ниже в форме сравнитель- ной таблицы приведены результаты подсчетов в работах исследователей Канавоса, Вест и Махон и Педерсен, по- казывающие прямую экономию общества от параллель- ного импорта в фармацевтическом секторе (в млн евро в год). Канавос1 Вест и Махон2 Педерсен 3 Англия 6,9 342 237 Германия 17,7 194 145 Дания 3,0 47 14,2 Швеция 3,8 16 45,3 Всего: 31,4 599 441,2 Последнее из  исследований Педерсена, опубликован- ное в ноябре 2011 г., демонстрирует, что ежегодная эко- номия для этих  же стран за  2004–2009  гг. составила примерно 0,5 млрд евро, несмотря на замедление эко- номики. 1 Danzon P., Furukawa M. Prices and Availability of Pharmaceuticals: Evidence from Nine Countries // Health Affairs, 2003. URL: http://content. healthaffairs.org/cgi/content/full/hlthaff.w3.521 v1/DC1. 2 Hellerstein R. Do Drug Prices Vary Across Rich and Poor Countries? // Social Science Research Council Publication. 2003. P. 29. 3 Kanavos P., Costa-I-Font J., Merkur S., Gemmill M. The Economic Impact of Pharmaceutical Parallel Trade in European Union Member States: A Stakeholder Analysis / Special Research Paper. London School of Economics and Political Science. 2004. 4 West P., Mahon J. Benefits to Payers and Patients From Parallel Trade / York Health Economics Consortium. 2003. 5 Enemark U., Pedersen K.  M. Parallel imports of pharmaceuticals in Denmark, Germany, Sweden and the UK, 2004–2009: An analysis of savings / University of Southern Denmark, Odense. 2011. Гансландт и  Маскус — авторы другого известного экономического исследования6 — смогли отследить поведение производителя оригинальной продукции в условиях появления на рынке параллельных импор- теров впервые. В своей работе ученые показали, как цены на лекарственные препараты в Швеции падают по мере роста объема параллельного импорта с 1995 по 1998  г. Снижение цены производителем оригинальной продук- ции достигает 19 %. При этом часто сама возможность присутствия конкуренции со  стороны параллельных импортеров, возникшая в  Швеции после присоедине- ния к  ЕС, служила причиной снижения рыночных цен в целом. По мнению Ипека Ерен-Вурала7, исследовавшего ради- кальные изменения, произошедшие в последние 20 лет в фармацевтической патентной политике развивающих- ся стран, организованная политическая борьба в пользу использования изъятий из ТРИПС привела Индию к до- статочно мягкому режиму регулирования фармацевти- ческих патентов (включая режим параллельного импор- та). Высокий уровень влияния местных производителей фармацевтической продукции, низкий уровень внешней зависимости рынка от  интересов транснациональных компаний, а  также способность местных производите- лей к созданию мощных политических альянсов способ- ствовали такому результату. Ввоз товаров независимыми импортерами позволя- ет полнее удовлетворить потребности рынка и обычно возникает, когда цены на продукт в стране-экспортере ниже, чем в стране-импортере, а также когда правооб- ладатель не поставляет ту или иную продукцию в стра- ну-импортер8. Заметная доля лекарств, книг, дисков, программного обеспечения, электроники и  автомоби- лей завозится независимыми поставщиками на  рынки, где их деятельность возможна. Свободный параллель- ный импорт усиливает, таким образом, позицию потре- бителя страны-импортера и  ослабляет позиции право- обладателей страны-экспортера. Ввоз товаров независимыми импортерами позволяет полнее удовлетворить потребности рынка и обычно возникает, когда цены на продукт в стране-экспортере ниже, чем в стране-импортере, а также когда правообладатель не поставляет ту или иную продукцию в страну-импортер. 6 Ganslandt M., Maskus K. Parallel imports and the pricing of pharmaceutical products: evidence from the European Union // Journal of Health Economics. 2005. № 23. P. 1 035–1 057. 7 Eren-Vural I. 2007. Domestic Contours of Global Regulation: Understanding the Policy Changes on Pharmaceutical Patents in India and Turkey // Review of International Political Economy. – 2007. – Vol. 14. – № 1. – P. 105–142. 8 MacGillivray R. Parallel Importation: A Framework for a Canadian Position on Exhaustion of Intellectual Property Rights // SJD Thesis. University of Toronto, Faculty of Law. 2008.
  • 59. 61Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Яркие примеры такого явления — автомобильный ры- нок Израиля и  рынок книг и  звукозаписей Австралии. Указанные примеры были предметом глубокого иссле- дования специалистов. Израильский автомобильный рынок почти полно- стью зависит от импорта из США, Европы и Дальнего Востока. Собственное промышленное производство автомобилей не  развито в  силу небольшого объема внутреннего рынка, отсутствия местной тяжелой про- мышленности и удаленности от рынков США и Евро- пы. По мнению Комиссии по повышению конкуренции Изра- иля, на  рынке автомобилей местные потребители пла- тят завышенную цену за импортные машины в силу низ- кой конкуренции на рынке поставок (на 2012  г. разница между оригинальными и неоригинальными запчастями достигла 700–4000 шекелей). 23  февраля 2012  г. про- фессор Ярон Залиха представил министру транспор- та Исраэлю Кацу отчет с выводами и рекомендациями комиссии, поощряющими параллельный импорт1. Кац публично выступил в  защиту отчета, принял его выво- ды и сформировал специальную группу для реализации рекомендаций. Используя индекс Херфиндаля-Хиршмана, методологию Майкла Портера2 и  ряд других инструментов, комис- сия детально изучила влияние концентрации компаний на уровень конкуренции на рынке и профицит3 (излиш- ки), который формируется у производителя. Примерно 55 % автомобильного рынка Израиля (объ- ем  — 100 млрд шекелей в  год) состоит из  четырех импортеров (из  семнадцати); примерно 64 % рынка лизинговых автомобилей — из четырех компаний; при- мерно 54 % страхового рынка — из четырех групп. Ко- миссия установила, что автомобильный рынок страны неэффективен (присутствует так называемый «провал рынка»4), прежде всего потому, что четыре крупнейших импортера в отрасли находятся в олигополистическом сговоре. Цены на автомобильном рынке фиксируются соглаше- ниями крупных импортеров при практически полном отсутствии конкуренции между ними: цена автомоби- 1 Отчет общественной комиссии по  развитию конкуренции в  автомо- бильной отрасли по заказу Министерства транспорта и безопасности дорожного движения Израиля / Под ред. проф. и сертифиц. бухгалте- ра Залиха Я. 2012. 2 How competitive forces shape strategy, Michael E. Porter, Harvard Business Review, March-April 1979. Р. 137. 3 Разница между общим доходом производителя от продажи заданно- го количества любого продукта и минимальным доходом, обеспечива- ющим готовность производства того же количества. 4 Провал (неэффективность) рынка — это рыночная ситуация, при кото- рой распределение ресурсов или обеспечение продукцией и услугами на рынке неэффективны. Провалы обычно возникают, когда некото- рые игроки рынка обладают избыточной силой или лучше осведом- лены по сравнению с другими. Чаще всего катализаторами провалов являются монополисты и картели. ля в  Израиле по  соглашению FOB5 (согласно комис- сии) — одна из самых низких в мире, в то время как цены CIF6 находятся на  втором месте в  мире. При этом, по  мнению некоторых официальных автоцен- тров, импортеры практически вынуждают их приоб- ретать оригинальные запчасти только у  импортеров. Данное принуждение также сказывается на конечной цене продукции. Олигополистическая корректировка цен и  концентра- ция крупных игроков на рынке стали возможны в силу ограничений параллельного импорта и недостатка регу- ляторного вмешательства, стимулирующего конкурен- цию внутри рынка (по  всей цепочке: производитель  — импортер  — автосалон — авторемонтная мастерская). По мнению комиссии, в силу сложившихся структурных проблем импортеры в  Израиле конкурируют за  брен- динг и репутацию, но не за цены. Комиссия по повышению Конкуренции Израиля считает, что на действующем автомобильном рынке израильские потребители уязвимы. Ссылаясь на работу известного экономиста Джозефа Стиглица, комиссия делает вывод о том, что в ситуации, когда имеет место искусственное ограничение импорта, влияющее на благосостояние общества, вмешательство правительства является оправданной мерой. Комиссия по повышению Конкуренции Израиля считает, что на действующем автомобильном рынке израильские потребители уязвимы. Ссылаясь на  работу известно- го экономиста Джозефа Стиглица7, комиссия делает вывод о том, что в ситуации, когда имеет место искус- ственное ограничение импорта, влияющее на  благосо- стояние общества, вмешательство правительства явля- ется оправданной мерой. Некоторые из рекомендаций комиссии приведены ниже: • ограничить количество брендов8, которые может распространять один дилер на  условиях эксклю- зивности, чтобы развить конкуренцию не  только между брендами, но  и  между каналами их распро- странения; 5 FOB (Free On Board) – международный торговый термин Инкотермс, использующийся для обозначения условий поставки груза, которыe предусматривают, что продавец обязан доставить товар в порт и по- грузить на указанное покупателем судно; расходы по доставке товара на борт судна ложатся на продавца. 6 CIF (Cost, Insurance and Freight) – поставка на условиях CIF означает, что продавец выполнил поставку, когда товар погружен на транспорт- ное средство в порту отгрузки, а продажная цена включает в себя сто- имость товара, фрахт или транспортные расходы, а также стоимость страховки при перевозке. 7 Stiglitz J. Whither Socialism? Cambridge and London: MIT Press. 1989. 8 Комиссия заключила, что эффективнее ограничить количество брен- дов, чем соглашения о консорциуме с производителями.
  • 60. 62 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 • поощрять сделки путем личного (непосредственного) импорта с целью расширения возможностей потре- бителей; • обязать официальных импортеров предоставлять гарантии на автомобили, ввезенные параллельными импортерами; • разрешить всем автомастерским, утвержденным и  разрешенным Министерством транспорта, обслу- живать все автомобили, в том числе доставленные на  территорию Израиля неофициальными импорте- рами, а также предоставлять справочную литературу и/или техническое оборудование по единой цене; • разрешить приобретение запчастей в  любых авто- мастерских (не только в автомастерских импортеров или «официальных» импортеров). Автомастерские обязаны произвести ремонт, даже если запчасти приобретены в другом месте (при условии, что авто- запчасти новые); • ограничить возможность крупных импортеров (с до- лей рынка 8 % и выше) заключать соглашения о кон- сорциуме (только с  одним автопромышленным кон- церном); • предоставить право каждому гражданину ввозить два автомобиля в год и немедленно продавать их как подержанные; • учредить должность «ответственного за  цены» (ом- будсмена), который будет анализировать данные, предоставленные крупными импортерами (ввозящи- ми не менее тысячи автомобилей в год), и публико- вать выводы о состоянии рынка; • ввести понятие «мелкий импортер» (до 20 транспорт- ных средств в год) с правом на особые льготы; • снизить уровень контроля импортеров над ремонт- ными автомастерскими и над расширением выбора автозапчастей; • учредить единый специальный сайт для публикации списка имеющихся запчастей и цен на них; • предоставить потребителям возможность приобре- сти автомобиль по цене, близкой к той, за которую лизинговая компания приобретает автомобиль (ино- гда до 30 % ниже). Несмотря на естественную географическую удаленность Австралии, параллельный импорт играет существен- ную роль и в этой стране. В силу дефицита древесины, небольшой емкости рынка и  распространенности ан- глийского языка тиражи британских и особенно амери- канских издательств представляют угрозу местным из- дательствам. Даже с учетом значительных транспортных издержек доля зарубежной продукции достигает 42 %. Исследование, проведенное Комиссией по  эффектив- ности (Productivity Commission — независимый орган при правительстве Австралии) в 2009  г., показало, что в среднем цена на книги на австралийском рынке пре- вышает цену на американском на 35 %. Основная причи- на такого превышения — ограничения на параллельный импорт, введенные специально для поддержки отече- ственной продукции в 1991 г. Помимо того, что протекционистские меры привели к  обратному результату (повышению цен), они также не  достигли и  другой своей цели — поддержать ав- стралийских авторов. Например, одно из  ограничений устанавливает, что в  течение 30 дней после выхода иностранного издания отечественный производитель имеет эксклюзивное право на его изготовление и рас- пространение на рынке Австралии. По причине того, что публикации зарубежных авторов превалируют в ассор- тименте издательств, бόльшая часть (2/3) повышенных лицензионных платежей уходит именно им. Таким образом, протекционистские по  намерению ограничения параллельного импорта привели, по сути, к обратному эффекту, уменьшив благосостояние поку- пателей и увеличив доход зарубежных правообладате- лей. Продвигая идею снятия запрета на  параллельный им- порт, комиссия утверждала, что отмена запрета не от- разится негативно на количестве местных издательств и ассортименте их продукции. Авторы анализируют си- туацию в  Новой Зеландии, где, несмотря на  большую хрупкость рынка (его объем в 5 раз меньше рынка Ав- стралии, и издержки по выпуску тиража, следователь- но, выше), подобные ограничения были сняты в 1998  г. Вопреки опасениям открытие рынка для зарубежных книг в следующие 5 лет принесло еще примерно треть новых издательств, владельцами 9 из 10 которых стали местные предприниматели; при этом соотношение до- лей рынка (иностранные/локальные издатели) не поме- нялось, а количество местных изданий увеличилось (83 новых или плюс 6,5 % за 2007–2008  гг.). Пападопулос в  своей работе1 изучил ситуацию на  ав- стралийском рынке звукозаписи после принятия поправ- ки в закон об авторском праве, которая ввела принцип международного исчерпания прав интеллектуальной собственности и  исключила возможность сегментиро- вания рынка звукозаписи. На момент проведения исследования 85 % записей, продаваемых на  территории Австралии, импортирова- лись из других стран. На Австралию приходилось толь- ко 2 % мировых продаж звукозаписей. Свободный па- раллельный импорт позволил увеличить конкуренцию на рынке поставок звукозаписей и снизить величину ро- 1 Papadopoulos T. Copyright, Parallel Imports and National Welfare: The Australian Market for Sound Recordings // The Australian Economic Review. – 2000. – Vol. 33. – № 4. – P. 337–348.
  • 61. 63Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 ялти иностранных правообладателей. За счет перехода на международный принцип цена компакт-диска упала с $ 29,95 до $ 19,95 — этот выигрыш получили австра- лийские потребители. Вопросы влияния режима исчерпания исключитель- ных прав на  благосостояние общества привлекают все большее внимание в  России. Так, недавно широ- кую огласку в  СМИ получила история закупки стен- тов для коронарного шунтирования в Краснодарском крае1. Независимый поставщик, предложивший обору- дование по цене вдвое меньшей, чем у официального дистрибьютора (средняя ввозная цена стентов Abbott составила 22,6 тыс. руб. в ценах CIP2 против средней цены в  66,6 тыс. руб. по  итогам государственных за- купок), не  смог продать стенты без разрешения пра- вообладателя. Похожая ситуация сложилась с разби- рательством по делу о перинатальном оборудовании английской торговой марки Sonicaid (больницы вы- нуждены закупать диагностические мониторы у  офи- циального дистрибьютора, значительно переплачивая), проходившим одновременно в  судах Ленинградской и Нижегородской областей3. Сегодня Россия является преимущественно импорте- ром продукции, содержащей в себе объекты интеллек- туальной собственности. Мы поставили перед собой задачу оценить, насколько существующий режим исчерпания прав влияет на раз- витие экономики страны и в результате на повышение общественного благосостояния в России. Одним из  приоритетов экономического развития Рос- сия является повышение инновационности экономи- ки, ее  бóльшая диверсификация, уход от  сырьевой зависимости. Нами впервые было проведено в России крупномасштабное социологическое исследование, направленное на выявление значимости проблемы территориального ограничения исчерпания исключительных прав (запрета параллельного импорта) на работу малых и средних компаний инновационного сектора российской экономики. 1 Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибир- ского округа по делу № А45-5005/2012. 2 CIP или Carriage and Insurance Paid (с англ. фрахт/перевозка и стра- хование оплачены до) — международный торговый термин (Инко- термс-2000), означающий, что продавец доставит товар названному перевозчику и обязуется при этом оплатить расходы, связанные с пе- ревозкой до названного пункта назначения. 3 Шестаков Е. Расставляем знаки: параллельный импорт запретить нельзя разрешить. URL: http://www.intellectpro.ru/ articles/?oper=viewnews_id=222. Нами впервые было проведено в  России крупномас- штабное социологическое исследование, направленное на выявление значимости проблемы территориального ограничения исчерпания исключительных прав (запре- та параллельного импорта) на работу малых и средних компаний инновационного сектора российской эконо- мики. Исследование показало, что разрешение параллельно- го импорта способно оказать серьезное благоприятное влияние на инновационные компании, сталкивающиеся сегодня с  множеством ограничений на  импорт редко- го и  высокотехнологичного оборудования, крайне не- обходимого для их развития и конкурентоспособности на международных рынках
  • 62. 64 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 И сследования по параллельному импорту нередко сфокусированы на  производителях или конеч- ных потребителях, использующих зарубежную продукцию для личных или семейных нужд (напитки, парфюмерия, одежда, бытовая электроника, автозап- части). Намного меньшее внимание исследователей и  журналистов уделяется компаниям и  государствен- ным структурам, импортирующим товары, необходимые для их деятельности. Основными потребителями здесь оказываются технологические отрасли, а  также име- ющие высокую социальную значимость медицинский и образовательный секторы. Высокотехнологичная инновационная отрасль актив- но использует зарубежную продукцию в своей работе; более того, зачастую без нее деятельность малых инно- вационных предприятий оказывается просто невозмож- ной. Нам не удалось обнаружить статистики и исследо- ваний, которые бы рассматривали вопрос независимого импорта уже через призму интересов малых инноваци- онных предприятий. Высокотехнологичная, инновационная отрасль также активно использует зарубежную продукцию в своей работе; более того, зачастую без нее деятельность малых инновационных предприятий оказывается просто невозможной. Социологическое исследование, включающее в  себя телефонный опрос инновационных компаний и проведе- ние двадцати телефонных интервью с инновационными предпринимателями, а  также контент-анализ профес- сиональных форумов в Интернете, подтвердило: запрет параллельного импорта прямо и в значительной степени оказывает влияние на работу небольших компаний иннова- ционного сектора российской экономики. Настоящий раздел посвящен представлению и анализу результатов проведенной работы. Социологический опрос по  исследованию влияния за- прета параллельного импорта, инициированный Фон- дом «Сколково» и  проведенный коллективом социоло- гов Центра методологии федеративных исследований РАНХиГС, встретил живой отклик среди представителей инновационных компаний. Телефонный опрос проводился в период с 16 по 30 апреля 2013  г. В нем приняли участие компании — участники про- екта «Сколково» в сфере биомедицинских, ядерных, кос- мических, энергоэффективных и  IT-технологий; компа- нии — участники программ поддержки Фонда содействия развитию малых форм предприятий в  научно-техниче- ской сфере и портфельные компании венчурных фондов, работающих с Российской венчурной компанией, а также участники проекта GreenfieldProject, площадки для высо- котехнологичных стартап-проектов и инвесторов, — всего 314 инновационных предприятий, имеющих опыт закупки и использования продукции иностранного производства. Цель опроса была определена следующим образом: вы- яснить актуальность и  значение проблемы параллель- ного импорта для инновационных предпринимателей. Были обозначены следующие задачи: • Определить основные схемы и каналы закупки про- дукции иностранного производства инновационными компаниями. • Выявить основные проблемы, с которыми сталкива- ются российские компании при закупке продукции иностранного производства. • Обозначить для респондентов проблему параллель- ного импорта в России. • Установить, для каких групп товаров, необходимых для деятельности инновационных предприятий, про- блема параллельного импорта является наиболее значимой. • Определить уровень значимости проблемы парал- лельного импорта. • Выявить отношение предпринимателей к  легали- зации параллельного импорта (в  рамках компании и страны в целом). Респондентами стали сотрудники компаний, ответствен- ные за закупку иностранной продукции, или сотрудники, осведомленные о  ситуации с  закупками иностранной продукции. Более половины опрошенных (52,5 %) ука- зали свою должность. Специально вопрос о должности не задавался, ее мог назвать сам респондент в процес- се разговора или дополнительно узнать интервьюер. Подавляющее большинство из сообщивших свою долж- ность являются представителями топ-менеджмента (ге- неральные директора, директора по различным направ- лениям, председатели совета директоров, учредители и их заместители) — 39,1 % от общего числа опрошенных. 3. Влияние запрета параллельного импорта на деятельность инновационных компаний России
  • 63. 65Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Второй по величине стала категория квалифицирован- ных специалистов (помощники руководителей, научные консультанты, менеджеры и  руководители проектов), то есть те, кто в своей деятельности непосредственно сталкивается с закупками иностранной продукции,— 8,5 %. 3,8  % опрошенных приходится на  высококвалифи- цированный персонал (главный бухгалтер, главный кон- структор, начальники или руководители отделов). Наи- менее малочисленная категория — административный персонал (1 %). В целом можно заключить, что статус опрошенных респондентов выступает гарантией досто- верности полученных данных (см. рис. 1). Анкета состояла из  8 вопросов, два из  которых были открытыми: • вопрос 3 о типах закупаемой продукции, • вопрос 5 о проблемах при закупке иностранной про- дукции. Первый вопрос уточнял, имеет ли компания опыт закуп- ки иностранной продукции и готов ли респондент пооб- щаться на эту тему. Основные каналы закупки продукции иностранного производства (вопрос 2) Таблица 1. Вы закупаете официальную (оригинальную) иностранную продукцию непосредственно у производи- теля, у официальных поставщиков или у неофициальных поставщиков? Частота % от общего числа ответов % от объема выборки* Непосредственно у производителя, за рубежом 103 24,8 32,8 У официальных дилеров / официальных поставщиков 245 58,9 78,0 У неофициальных поставщиков 48 11,5 15,3 Другое 16 3,8 5,1 Затрудняюсь ответить 4 1 1,3 416 100 132,5 *Ответ на  вопрос предполагал множественный выбор, поэтому суммарный процент больше 100 %. Значительная часть опрошенных использует несколь- ко каналов закупки. При этом большинство инноваци- онных компаний закупает продукцию у  официальных дилеров/поставщиков — 78 % компаний, принявших участие в опросе; значительная доля опрошенных про- изводит закупки непосредственно за  рубежом — 32,8 %. Неофициальные закупки распространены гораздо меньше: данную категорию отметили 15,3 % опрошен- ных (см. табл. 1). Таблица 2. Количество каналов закупки иностранной продукции Количество каналов закупки Частота Процент 1 229 72,9 2 66 21,0 3 18 5,7 Нет ответа 1 0,3 Итого 314 100 Большинство опрошенных компаний использует один канал закупки — 72,9 %, два канала закупки исполь- зует часть опрошенных компаний — 21 %, три канала закупки — 5,7 %. Если компания пользуется двумя ка- налами закупки, то, как правило, это «непосредственно Распределение должностей респондентов Рисунок 1 Высшее руководство (топ-менеджмент) 39,1 3,8 8,51 47,5 Высококвалифицированные специалисты Квалифицированные специалисты Нет ответа Административный персонал
  • 64. 66 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 за рубежом» и «у официальных дилеров/поставщиков» — такой ответ зафиксирован в 85,3 % случаев. В 12 % слу- чаев компании, использующие два канала закупки, со- четают официальных и  неофициальных поставщиков (см. табл. 2). Вне зависимости от количества каналов закупки (один, два или три) доминирующим способом закупки иностранной продукции является покупка у официальных дилеров. Вне зависимости от количества каналов закупки (один, два или три) доминирующим способом закупки ино- странной продукции является покупка у  официальных дилеров. Основные типы продукции, закупаемой опрошенными компаниями (вопрос 3, открытый) В третьем вопросе участников исследования спраши- вали о типах закупаемой продукции, вопрос задавался в  открытой форме, впоследствии полученные данные были подвергнуты кодированию. Таблица 3. Типы закупаемой продукции Частота % от числа опрошенных % от числа ответов* Лабораторное и производственное оборудование 111 25,6 35,7 Сырье, реагенты, комплектующие и подобное 108 24,9 34,7 Электроника, компоненты электроники 88 20,3 28,3 ПК и серверное оборудование 57 13,1 18,3 Программное обеспечение 39 9,0 12,5 Оргтехника 20 4,6 6,4 Другое 11 2,5 3,5 Итого 434 100,0 139,5 * вопрос предполагает множественный выбор В исследовании приняли участие компании, закупаю- щие различные иностранные товары. Наибольшая доля компаний закупает лабораторное и  производственное оборудование — 35,7 %, второе место среди закупае- мой иностранной продукции занимают сырье и реаген- ты — 34,7 %, третьей по популярности продукцией явля- ется электроника и компоненты электроники — 28,3 %. Также были названы ПК и серверное обеспечение, про- граммное обеспечение, оргтехника (см. табл. 3). Восприятие ситуации поставок иностранной продукции на  российский рынок. Выявление основных проблем (вопрос 4) Анализ вопроса об  основных проблемах при закупке иностранной продукции позволяет подтвердить нашу гипотезу об актуальности сложностей, характерных для ситуации запрета параллельного импорта, а  также по- ясняет, почему многие компании предпочитают покупать товары напрямую за рубежом. Таблица 4. Ситуация с иностранной продукцией на рос- сийском рынке в вашей отрасли (в %) Да Нет Затрудняюсь ответить Итого На российский рынок иногда поставляется продукция более низкого качества, чем в другие страны 22 59 19 100 Цены на некоторую иностранную продукцию в России выше, чем в других странах 81 9 10 100 Иногда иностранные новин- ки поступают на российский рынок с запозданием 76 15 9 100 На российском рынке ограничен ассортимент иностранной продукции 65 27 8 100 На российском рынке много подделок, контрафактной продукции 31 50 18 100 Анализ ответов на этот вопрос выявляет две основные тенденции относительно поставок зарубежной продук- ции на российский рынок с точки зрения предпринима- телей-инноваторов. Во-первых, по мнению большинства респондентов, ино- странная продукция, представленная на  российском рынке, является оригинальной и достаточно качествен- ной. • 50 % не  согласны с  утверждением, что на  россий- ском рынке много подделок и  контрафактной про- дукции; • 59 % опрошенных не считают, что в Россию постав- ляется продукция более низкого качества. Во-вторых, все аспекты, связанные с  качеством по- ставок продукции (ассортимент, цены, сроки поставок), имеют негативную окраску в ответах респондентов.
  • 65. 67Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 • 65 % опрошенных полагают, что на  российском рынке представлен ограниченный ассортимент ино- странной продукции; • 76 % считают, что новинки поступают с запозданием; • 81 % отмечают, что цены на иностранную продукцию выше, чем в других странах (см. табл. 4, рис. 2). Все аспекты, связанные с качеством поставок продукции (ассортимент, цены, сроки поставок), имеют негативную окраску в ответах респондентов. Основные проблемы, с  которыми сталкиваются инновационные компании при покупке товаров иностранного производства (вопрос 5, открытый) Респондентам был задан открытый вопрос о том, с ка- кими проблемами они сталкивались при закупке ино- странной продукции (вопрос 5), который впоследствии был закодирован. Среди проблем, которые были названы участниками ис- следования, можно выделить две группы: • наиболее часто упоминались: таможенные сложно- сти (38,8 %) и сроки поставки продукции (32,4 %), • во вторую группу вошли такие проблемы, как тран- закционные издержки (14,6 %) и цены на продукцию (13,7 %). Доля других проблем не столь значительна и не превы- шает 7 %. Среди названных проблем: • сервисное обслуживание, • контрафактная продукция, • сервисный контроль (см. рис. 3). Более детальный анализ открытых вопросов с привле- чением материалов интервью с респондентами и ресур- сов Интернета представлен ниже. Отношение к  проблеме параллельного импорта (вопросы 6, 7, 8) Таблица 5. С вашей точки зрения, существующий запрет параллельного импорта — оправданная или неоправ- данная мера? Частота % Оправданная 68 22 Неоправданная 128 41 Затрудняюсь ответить 117 37 Итого 313 100 Нет ответа 1 0 Относительно существующего запрета параллель- ного импорта нет явно выраженного единого мнения. Ситуация с иностранной продукцией на российском рынкеРисунок 2 В России много контрафакта Импортные новинки часто поступают с опозданием Ассортимент импорта часто уже Цены на импорт часто завышены Да Нет Сложно сказать 31 15 9 65 8 81 1850 76 27 109 Рисунок 3 Проблемы при закупке иностранной продукции Таможенные сложности Сроки Транзакционные издержки Цены Сервисное обслуживание Контрафакт Экспортный контроль Другое Не знаю 0,0 10 20 30 40 38.8 34.2 14.6 13.7 6.4 2.7 0.9 16 6.8
  • 66. 68 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 С  одной  стороны, наибольшая доля опрошенных вы- брала вариант ответа «неоправданная мера» — 41 %. Доля тех, кто считает запрет оправданным, практически в два раза меньше — 22 %. Однако, с другой стороны, велика доля и тех, кто затруднился с ответом,— 37 %. Таким образом, мы предполагаем, что среди респонден- тов невысок уровень информированности о  проблеме запрета параллельного импорта и они просто не осоз- нают правовую природу этой проблемы, так же, напри- мер, как и большинство покупателей потребительских товаров (см. табл. 5). Отношение к запрету параллельного импорта и основные каналы закупки продукции Если рассматривать восприятие запрета параллельно- го импорта в зависимости от основных каналов закупки иностранной продукции, то можно отметить следующее. В первой группе — закупающих непосредственно у про- изводителя — в ходе исследования были обнаружены два равных распределения — тех, кто считает запрет параллельного импорта неоправданной мерой (40,2 %), и  тех, кто затруднился дать оценку ситуации (так- же 40,2 %). То есть можно предположить, что, с одной стороны, значительная часть закупающих продукцию за рубежом не обладает достаточным уровнем инфор- мированности о параллельном импорте; с другой сторо- ны, для многих этот запрет невыгоден, и они обходят его сознательно, совершая покупки за рубежом. Во второй группе — закупающих у  официальных по- ставщиков — наибольшая доля тех, кто считает запрет параллельного импорта неоправданной мерой: 40,6 %. Доля  затруднившихся с  ответом здесь также велика и составляет почти 37 %. В целом можно отметить, что способ закупки незначи- тельно влияет на  отношение к  запрету параллельного импорта. В каждой группе прослеживаются схожие тен- денции. Среди компаний, использующих один канал закупки, восприятие запрета параллельного импорта в  целом совпадает с  распределением по  выборке: выявлены две равные по величине группы — тех, кто считает эту меру неоправданной, и тех, кто затруднился с ответом (по 39,9 %). Среди компаний, использующих два канала закупки, гораздо выше доля респондентов, высказывающих негативное отношение к запрету параллельного импорта, а доля затруднившихся ответить гораздо ниже. Интересные различия наблюдаются в ответах компаний, которые используют два канала закупки: среди них до- минируют те, кто негативно относится к запрету парал- лельного импорта (48,5 %), и значительно меньше доля затруднившихся с ответом (27,3 %). По всей видимости, представители указанных компаний лучше знакомы с си- туацией, более остро чувствуют разницу в условиях при различных каналах закупки и  неоднократно сталкива- лись с ней, поэтому среди них больше осведомленных о проблеме параллельного импорта. Вероятно, они так- же испытывали проблемы при использовании одного ка- нала и для оптимизации работы стали прибегать к ком- бинированным схемам закупки иностранной продукции. Рассматривая отношение к запрету параллельного им- порта более детально — в зависимости и от количества каналов, и от способов закупки иностранных изделий, — находим подтверждение выявленных ранее тенденций: • для компаний, использующих один канал, характе- рен достаточно высокий уровень неосведомленно- сти о проблеме запрета; • среди компаний, использующих два канала закупки, гораздо выше доля респондентов, высказывающих негативное отношение к запрету параллельного им- порта, а доля затруднившихся ответить гораздо ниже. Перспективы легализации параллельного импорта для инновационных компаний Таблица 6. Если будет принято решение о легализации параллельного импорта, ваша компания от  этого вы- играет или проиграет? Частота % Выиграет 77 25 Скорее выиграет 91 29 Скорее проиграет 8 3 Проиграет 9 3 Затрудняюсь ответить 128 41 Итого 313 100 Нет ответа 1 0 Более половины опрошенных (54 %) полагают, что ле- гализация параллельного импорта положительно ска- жется на деятельности их предприятия (25 % отметили вариант ответа «выиграет», 29 % — «скорее выиграет»). Доля тех, кто видит в этой мере негативные последствия, очень мала и составляет не более 6 % (см. табл. 6, рис. 4). Если рассматривать совместно две переменные: оценку перспектив легализации параллельного импорта для де- ятельности компаний и основные проблемы при закупке продукции, — то  сохраняются тенденции, выявленные по  выборке в  целом. Наиболее явно легализацию па- раллельного импорта поддерживают компании, которые обозначили цену как важную проблему при закупке ино- странной продукции: в этой группе больше положитель-
  • 67. 69Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 ных оценок и меньше затруднившихся в ответе. Особо стоит подчеркнуть, что среди представителей этой груп- пы никто не ожидает негативных последствий для компа- нии в случае легализации параллельного импорта. Более половины опрошенных (54 %) полагают, что легализация параллельного импорта положительно скажется на деятельности их предприятия. Перспективы легализации параллельного импорта для экономики России в целом Таблица 7. Для экономики России в целом снятие запре- та на  параллельный импорт принесет больше пользы, больше вреда или ни на что не повлияет? Частота % Больше пользы 134 43 Больше вреда 25 8 Ни на что не повлияет 39 12 Затрудняюсь ответить 115 37 Итого 313 100 Нет ответа 1 0 При ответе на последний вопрос мы также видим под- тверждение уже выявленных тенденций. Четко про- слеживаются две группы опрошенных: те, кто видит явную пользу в  легализации параллельного импорта, в том числе и для экономики России в целом,— 43 %, и те, кто затруднились с ответом,— 37 %. Доля респон- дентов, придерживающихся иной точки зрения, значи- тельно меньше: 12 % полагают, что данная мера никак не отразится на экономике России, 7 % считают, что это принесет вред (см. табл. 7, рис. 5). Если рассматривать оценки перспектив легализации параллельного импорта для экономики России в целом в разрезе основных проблем при закупке, то можно вы- явить следующие особенности: • респонденты, указавшие такую проблему, как сро- ки поставок, отмечают явную пользу для экономики России от легализации параллельного импорта (54,1 %). Таким образом, сроки поставок являются суще- ственной проблемой, тормозящей рабочий процесс; • оценки по  параметру «цены» схожи с  оценка- ми по  «срокам поставок». Можно высказать предположение, что  с  легализацией параллельно- го импорта респонденты связывают снижение цен на иностранные товары. Наиболее явно легализацию параллельного импорта поддерживают компании, которые обозначили цену как важную проблему при закупке иностранной продукции: в этой группе больше положительных оценок и меньше затруднившихся в ответе. Полученные количественные результаты опроса и  их анализ позволяют прийти к ряду выводов. 1. Актуальность и значение проблемы параллельного импорта Запрет параллельного импорта осознается как акту- альная проблема для инновационных компаний, одна- ко без особой для них остроты. Доля затруднившихся с ответом по ряду вопросов достигает 40 %. Причина Если будет принято решение о легализации параллельного импорта, ваша компания от этого выиграет или проиграет? Рисунок 4 54% 40% 6% Проиграет Выиграет Не знаю Для экономики России в целом снятие запрета на параллельный импорт принесет больше пользы, больше вреда или ни на что не повлияет? Рисунок 5 43% 37% 8% 12% Не знаю Больше пользы Никак не повлияетБольше вреда
  • 68. 70 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 этого кроется в невысоком уровне информированности о  правовой и  экономической природе параллельного импорта и в том, что в большинстве своем предприни- матели не осознают в полной мере влияние действую- щих законодательных ограничений в области защиты интеллектуальной собственности на их повседневную деятельность, отмечая, тем не менее, проблемы в ра- боте, связанные с приобретением зарубежной продук- ции. 2. Основные схемы закупки В ходе исследования были выявлены две основных схе- мы закупки иностранной продукции: • использование одного канала закупки (72,9 % слу- чаев), при этом доминирует закупка у официальных дилеров/поставщиков; • использование нескольких каналов закупок (26,7 % случаев). В основном представители инновационных компаний прибегают к двум каналам и комбинируют закупки за рубежом у неофициальных поставщиков и у официальных дилеров, причем закупки у послед- них доминируют; • услугами неофициальных поставщиков пользуются около 15 % опрошенных компаний. 3. Основные типы закупаемой продукции По результатам исследования выявлены следу- ющие типы зарубежной продукции, закупаемой инновационными компаниями (ответ предполагал мно- жественный выбор, поэтому сумма превышает 100 %): • лабораторное и  производственное оборудование (35,7 %); • сырье/реагенты/комплектующие (34,7 %); • электроника, компоненты электроники (28,3 %); • ПК и серверное оборудование (18,3 %); • программное обеспечение (12,5 %); • оргтехника (6,4 %). 4. Поставки иностранной продукции на российский рынок Можно выделить две тенденции в восприятии иностран- ной продукции на российском рынке: • иностранная продукция оценивается большинством респондентов как оригинальная и качественная; • в  самом процессе поставки отмечается ряд суще- ственных проблем, как то: ограниченный ассортимент (65 %), запаздывание поставок новинок на  россий- ский рынок (76 %), завышенные цены на иностранную продукцию (81 %). При ответе на  открытый вопрос респондентами были обозначены еще несколько групп проблем: • таможенные сложности (38,8 %), • нарушение сроков поставок (34,2 %), • транcакционные и  законодательные издержки (14,6 %), • цена продукции (13,7 %), • проблемы с сервисным обслуживанием и русифика- цией продукции (6,4 %), • наличие контрафактной продукции (2,7 %), • проблема экспортного контроля (0,9 %). 5. Отношение к проблеме запрета параллельного импорта В ходе опроса выделены две доминирующие группы: первая считает запрет параллельного импорта неоправ- данной мерой (41 %), вторая затруднилась дать оценку по этому вопросу (37 %). Негативное отношение к запрету параллельного импорта характерно в первую очередь для представителей тех компаний, которые отметили такие проблемы, как цены на иностранную продукцию и долгие сроки поставки. Если компании используют два способа закупки, то они более категоричны в  отношении к  запрету параллель- ного импорта. Среди них существенно меньше доля за- труднившихся с ответом (27 %) и возрастает число ре- спондентов, имеющих негативное отношение (48,5 %). Можно заключить, что такие компании более опытны и лучше информированы, чтобы судить о проблеме уве- ренно и со знанием дела. Негативное отношение к запрету параллельного импор- та характерно в первую очередь для представителей тех компаний, которые отметили такие проблемы, как цены на иностранную продукцию и долгие сроки по- ставки. 6. Перспективы легализации параллельного импорта для инновационных компаний Большинство опрошенных (более 54 %) видят положи- тельные эффекты для своей компании от легализации параллельного импорта.
  • 69. 71Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Кроме того, ответ на этот вопрос вновь выявил значи- тельную долю респондентов, не осведомленных о про- блеме параллельного импорта (41 %). Таким образом, при определенных усилиях, направлен- ных на информирование инновационных компаний о пер- спективах легализации параллельного импорта, эта мера, по всей видимости, получит полную поддержку инноваци- онных компаний. 7. Перспективы легализации параллельного импорта для экономики России Для респондентов оказалось легче дать более общую оценку, чем оценить возможные последствия для сво- ей компании. Пользу в легализации параллельного им- порта для экономики России видят 43 % опрошенных; по сравнению с предыдущим вопросом снижается доля тех, кто затруднился с ответом,— 37 %. Более глубокий анализ ответов на открытые вопросы, а также материалы бесед с респондентами и профес- сиональных форумов в  Интернете дают возможность сделать ряд выводов относительно значимости для инноваторов тех или иных проблем при приобретении иностранной продукции в  контексте действующего в  России регионального принципа исчерпания исклю- чительных прав на  результаты интеллектуальной дея- тельности. Инновационные предприятия часто нуждаются в редких товарах и в очень скромных объемах (иногда в единственном экземпляре) – официальным дистрибьюторам может быть просто невыгодно удовлетворять спрос такого рода. Компании часто вынуждены закупать зарубежную про- дукцию напрямую или через независимых поставщиков (если это оказывается возможным) из-за отсутствия предложений на российском рынке, часто даже со сто- роны официальных дистрибьюторов («неразвита сеть дистрибуции», «с трудом находим поставщика»). Инновационные предприятия часто нуждаются в ред- ких товарах и  в  очень скромных объемах (иногда в единственном экземпляре) — официальным дистри- бьюторам может быть просто невыгодно удовлетво- рять спрос такого рода. В первую очередь с пробле- мами по заказу мелкосерийных партий сталкиваются предприниматели, приобретающие электронное обо- рудование и  электроизмерительные приборы, хотя и  для реактивов была отмечена подобная проблема: «Мы заказываем редкий препарат у официального дис- трибьютора — производителя химических реактивов Sigma-Aldrich, и зачастую его не оказывается на скла- де, потому что компании невыгодно заранее закупать „неходовой товар”. Приходится ждать несколько меся- цев». Иногда в  силу непопулярности на  рынке закупаемой продукции официальный дистрибьютор устанавливает чрезмерно высокую цену и предлагает невыгодные ус- ловия сотрудничества. В такой ситуации единственным выходом остается покупка товаров у  производителя за границей («Цена у дистрибьюторов на эти станки про- сто неподъемная. Мы даже не рассматривали вариант сотрудничества с  ними»; «Если заказывать в  России у  официального дистрибьютора, возникают проблемы по всем вопросам: долго, сложно, дорого. Если покупать самостоятельно за  рубежом, то  приходится страдать только от таможенной волокиты»). Самостоятельная закупка оборудования хотя и оказывается более выгодной, имеет существенные минусы. Самостоятельная закупка оборудования хотя и  оказы- вается более выгодной, имеет существенные минусы. Помимо того, что компаниям приходится самостоя- тельно заниматься всем документационным оборотом, решать проблемы с таможней (об этом ниже) и поддер- живать коммуникации с продавцом, сам процесс заказа сопряжен с  трудностями. Зачастую заказ приходится оформлять на частное лицо, что также создает допол- нительную «головную боль», как отметили несколько ре- спондентов. Представитель компании — участника проекта «Сколково», отрасль биохимической промышленности: «Все реактивы крупного производителя Sigma-Aldrich мы заказываем у  официального дилера — компании „Хим- мед”. В  России работает еще целый ряд их официаль- ных поставщиков, и цены на реактивы у всех примерно на одном уровне. Стоимость всех расходных материалов в европейских и американских каталогах в полтора-два раза ниже аналогичных позиций в российских каталогах. Та же ситуация складывается и со специализированным оборудованием, например, со спектрометрами компании Bruker. Покупать оборудование за рубежом крайне сложно, сами мы за это никогда не беремся. Однако у нас было несколь- ко случаев покупки напрямую через партнерские компании. Так, нам удалось крайне удачно купить в  Америке поде- ржанный хромотограф фирмы Agilent в отличном состоя- нии. Он обошелся всего в 1 млн руб. вместе с доставкой. Если бы мы покупали новый прибор в Москве у официаль- ного поставщика, он бы стоил 5 млн руб.». В то же время иногда имеет место ситуация, когда за- купить продукцию за рубежом напрямую компания про- сто не может. Часто у компаний нет контакта с зарубеж- ным производителем или нет ресурсов, чтобы довести до конца достаточно сложный процесс покупки дорогих импортных товаров («Мы бы с удовольствием покупали реактивы в США, но у нас нет связей с местными лабо- раториями»).
  • 70. 72 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 И совсем печальная ситуация может сложиться, если иностранный производитель перенаправляет все запросы клиентов к официальному дистрибьютору на российском рынке И совсем печальная ситуация может сложиться, если иностранный производитель перенаправляет все за- просы клиентов к официальному дистрибьютору на рос- сийском рынке («Мы пытались купить анализатор сети американской компании Agilent; в Штатах он в два раза дешевле, чем у нас, однако сотрудничать нам позволено только с их официальным поставщиком в России»). Представитель лаборатории при Российском государ- ственном университете нефти и  газа им.  И. М. Губкина: «Нам приходилось сталкиваться с ситуациями, когда зару- бежный производитель отказывался продавать свое обо- рудование напрямую, направляя к официальному дилеру. Так произошло, например, с дорогим уникальным спектро- метром Ocean Optics — купить его через официального по- ставщика оказалось в полтора раза дороже, чем привезти напрямую из-за рубежа. По моим подсчетам, средний коэффициент удорожания товаров, привозимых в Россию,— 1,5. На такой расход мы идем. Если товар особенно редкий, то приходится согла- шаться и на превышение стоимости в 1,7, и в 2 раза. Реактивы — вторая проблема. Помимо того, что мы за них переплачиваем, эти товары также очень долго к нам едут: 1–3 месяца. Ведь дилеры не везут каждый заказ индивиду- ально, а дожидаются, когда соберется определенная пар- тия товара. Поэтому, оставляя заявку на реактив, все время играешь на удачу: попадешь к сбору партии — доставят бы- стро, не попадешь — можешь ждать несколько месяцев». Более того, закупки за рубежом (в особенности вынуж- денные прямые закупки), как и закупки у официальных дилеров, усугубляются целым рядом дополнительных организационных и технологических проблем, среди ко- торых: • таможенные проблемы (задержки, бумажная во- локита, коррумпированность чиновников, высокие сборы). Несколько компаний из отрасли биомедицин- ских технологий отметили, что длительные таможен- ные сроки и ненадлежащие условия хранения ведут к  порче химических препаратов («Если  бы не  тамо- женные преференции „Сколково”, не  представляю, как бы мы справились»); • долгий срок поставки. Многие инновационные стар- тапы отдельно выделили эту проблему («О какой кон- курентоспособности инновационного бизнеса можно говорить, если мы вынуждены ждать поставку пол- года. Мои знакомые, работающие в  американских лабораториях, получают нужные реактивы на следу- ющий день после заказа»). Завышение цены, ограничение ассортимента, зани- жение качества товаров у  официальных дистрибью- торов  — большинство респондентов подтвердили эти три проблемы, которые ученые и практики традиционно связывают с запретом параллельного импорта. Многие отдельно выразили озабоченность в  связи с  запозда- лым выпуском технологических новинок на российский рынок и проблемами с сервисным обслуживанием. Завышение цены, ограничение ассортимента, занижение качества товаров у официальных дистрибьюторов – большинство респондентов подтвердили эти три проблемы, которые ученые и практики традиционно связывают с запретом параллельного импорта. Завышение цен оказалось особенно характерно для трех широких групп товаров: • электроника, электронные компоненты, электрон- но-измерительное оборудование и  программное обеспечение («Есть только один-единственный дис- трибьютор Samsung, через которого в  России про- даются электронные компоненты. Мы страдаем от высоких цен и отсутствия гибкости»; «Цены на ми- кроконтроллеры, платы и  другие электронные ком- поненты различных иностранных производителей завышены в два раза»; «Купить программное обеспе- чение Comsol в Чехии оказалось в два раза дешевле, чем в Москве»); • электроприборы и  электрооборудование («Цены на  необходимые нам для работы частотные преоб- разователи для электроприборов и пластинчатые те- плообменники в России очень высоки»); • химические и  биологические реагенты, лаборатор- ное оборудование: измерительные приборы, центри- фуги, холодильники («Если мы заказываем препараты и оборудование не из-за границы, то гарантированно переплачиваем за все в два раза»). Говоря о  завышении цен, следует отметить, что речь идет о завышении цены в сравнении с ценой аналогич- ного товара за рубежом с учетом расходов на доставку, таможенное оформление и сопутствующие налоги и по- шлины. «Необходимый для лабораторных экспериментов препа- рат TRIzol® , который производит американская компания Invitrogen, в Россию поставляет официальный дистрибью- тор — компания „Хеликон”. Стоимость 100 мл препарата на американском сайте компании Invitrogen составляет 164 доллара. На сайте дистрибьютора цена реагента такого же объема — 559 долларов». Представитель компании — участника проекта «Сколково», которая занимается производством дозаторов для химиче- ской и медицинской промышленности:
  • 71. 73Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 «Для производства нам необходимо купить два уникальных дорогих станка — суперфинишный станок и  станок для хонингования американской фирмы Sunnen. Их официаль- ное представительство в  России, ООО „Саннен”, закупа- ет станки в США, оттуда поставляет в Швейцарию, и уже из Швейцарии мы можем заказать оборудование в Россию. Получается крайне невыгодно, в цену закладывается мно- го расходов. Поэтому мы решили купить станки у произво- дителя напрямую. Каждый станок стоит 16 млн руб., и это с  учетом расходов на  доставку. Если  бы мы заказывали их у официального представителя, это обошлось бы нам в полтора-два раза дороже». На запоздалый выпуск технологических новинок и огра- ниченный ассортимент товаров на  российском рын- ке, вызванные целенаправленной политикой зарубеж- ного производителя, посетовали многие IT-компании. Часто задержка официальных продаж в России в этой отрасли воспринимается особенно болезненно («Разра- ботчику ПО для мобильных устройств критически важ- но выпускать программы как можно быстрее после того, как устройство появляется на рынке. В России многие мобильные устройства — например от компании Apple — появляются со  значительным опозданием, а  некото- рые — AppleTV, GoogleTV, Blackberry Playbook, Barnes Noble Nook Tablet, Amazon Kindle Fire — вообще офици- ально не представлены»). Представитель компании — участника проекта «Сколково», сфера IT: «Казалось бы, что может быть проще: купить батареи к бло- кам питания UPS в офисе. Однако отдельно батареи к этим блокам питания в России купить невозможно, дилеры их не поставляют. Единственный доступный магазин, в кото- ром есть нужные мне батареи, — это калифорнийский по- ставщик, торгующий на eBay». Описанные дисбалансы имеют как явные, так и неявные эффекты, которые даже самими предпринимателями не осознаются в полной мере как косвенное влияние на их работу регионального режима исчерпания прав на РИДСИ в России. Отдельные компании отмечают проблемы с сервисным обслуживанием: в  случае если оборудование было за- куплено напрямую за рубежом, в обход официального дилера в России, то впоследствии складывается ситу- ация, когда дилер отказывается помогать с установкой и  настройкой оборудования. Часто отсутствует инфра- структура по обслуживанию. Описанные дисбалансы имеют как явные, так и неявные эффекты, которые даже самими предпринимателями не  осознаются в  полной мере как косвенное влияние на  их работу регионального режима исчерпания прав на РИДСИ в России. О явных эффектах можно говорить в том случае, когда при покупке предприниматели стал- киваются с прямыми ограничениями и дискриминацией по  цене, ассортименту, качеству и  уровню сервисного обслуживания. Первая оборотная сторона действующего в России режима исчерпания прав – вынужденная покупка импортных изделий в России по более высоким ценам. Первая оборотная сторона действующего в России ре- жима исчерпания прав — вынужденная покупка импорт- ных изделий в России по более высоким ценам. Многие предприниматели отмечают, что следует принципиально различать покупки небрендированных расходных мате- риалов у производителей в Китае и фирменных товаров в Европе/США. Китайские изделия проще и дешевле за- купать напрямую: они стоят гораздо дешевле фирмен- ных аналогов и закупать их оказывается выгоднее даже с учетом транспортных расходов и таможенных пошлин. При желании китайскую продукцию можно заказать и  у  российских дистрибьюторов, однако заказывать за  границей у  производителя — на  порядок дешевле. Правда, китайская продукция не всегда отвечает необ- ходимым стандартам качества. «Я покупал микросхему FT232RL. Продавец заверил, что это новые оригиналь- ные изделия фирмы-производителя FTDI. В России де- шевле 3 $ за микросхему не найдешь, и это еще цена- минимум, оптовая. А китайские изделия стоят по 1,6 $ за штуку. Однако радоваться пришлось недолго — из 32 устройств, которые я успел проверить, 20 не работают». Поэтому приходится обращаться к фирменным, «брен- довым» товарам, а их зачастую можно приобрести толь- ко через официального дистрибьютора в  России: про- изводитель отказывается продавать товары напрямую. Представитель компании — участника проекта «Сколково», которая занимается разработкой и  производством элек- тронных приборов и компонентов: «Для производства моделей с  использованием мобиль- ных процессоров фирмы Samsung мы закупаем в больших количествах у  фирмы „МТ-Систем” из  Санкт-Петербурга электронную сборку SC54412ACA-A040. Она  состоит из двух микросхем фирмы Samsung. Ее стоимость со все- ми налогами обходится нам в  1 620  руб., что, по  нашим оценкам, превышает стоимость аналогичных зарубежных компонентов в два раза. Мы производим сложное обору- дование, которое должно быть очень качественным и на- дежным, поэтому нам необходимы именно «брендовые» компоненты компании Samsung, и  купить мы их можем только через официального поставщика. Варианты покупки этих компонентов у независимых импор- теров мы просто не рассматриваем, потому что в этом слу- чае лишаемся технической поддержки производителя». Отдельно стоит подчеркнуть, что далеко не всегда офи- циальный дистрибьютор закладывает в  цену высокую
  • 72. 74 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 маржу и получает сверхприбыль: по условиям договора с иностраннымпроизводителемонужепокупаетизделия по завышенным ценам, а его посредническая наценка оказывается невелика. Так, официальный дистрибьютор химических реагентов американского производителя Invitrogen фирма «Хеликон» обязана заказывать препа- раты в Европе по закупочной цене, в полтора-два раза превышающей стоимость реактивов в Америке. Как от- мечают сами предприниматели: «Из-за разницы в ценах на  расходные материалы мы оказываемся в  очень не- выгодной ситуации. Она имеет далеко идущие послед- ствия, так как, естественно, высокая стоимость ком- плектующих повышает стоимость создаваемых здесь изделий и делает конкуренцию с Китаем очень трудной». Чтобы быть конкурентоспособными на глобальном рынке, инновационные предприниматели России должны не просто идти в ногу со временем, но опережать его. Сложно говорить о подобных планах в том случае, если последние образцы продукции либо вовсе не представлены в России, либо поступают в официальную продажу на полгода позже. Вторым явным эффектом становятся ограничения ас- сортимента тех или иных изделий или более позднее поступление их на  российский рынок по  сравнению с  другими странами в  соответствии с  политикой ино- странного производителя. Чтобы быть конкурентоспо- собными на  глобальном рынке, инновационные пред- приниматели России должны не  просто идти в  ногу со временем, но опережать его. Сложно говорить о по- добных планах в том случае, если последние образцы продукции либо вовсе не представлены в России, либо поступают в официальную продажу на полгода позже. Эта проблема особенно актуальна для компаний из IT- сферы, где новшества внедряются стремительно. Третий прямой эффект – отсутствие должной технической поддержки и сервисного обслуживания в случае закупки изделий напрямую за рубежом или у независимого дилера. Третий прямой эффект — отсутствие должной техниче- ской поддержки и  сервисного обслуживания в  случае закупки изделий напрямую за рубежом или у независи- мого дилера. Для сложных устройств и редкого, «каприз- ного» оборудования такие постоянные консультации с представителями производителя, настройка оборудо- вания, первичный инструктаж персонала, сервисное об- служивания оказываются критически важными. Именно поэтому абсолютное большинство не обращается к па- раллельным импортерам, даже если такое предложе- ние есть на рынке: предприниматели не хотят лишиться сервисной поддержки. В случае если компании все же решаются на покупку изделий за рубежом или у неза- висимых импортеров, они часто сталкиваются с тем, что инструкции к оборудованию оказываются нерусифици- рованными. Таким образом, корректная и эффективная работа с оборудованием сильно осложняется. Конечный потребитель, покупающий «серый» айпад в интернет-магазине по рекомендации друга, в случае его поломки обратится если не в официальный сервис- ный центр Apple, то в одну из многочисленных мастер- ских, которые приведут устройство в порядок. Иннова- тор, покупающий штучное оборудование и отвечающий за весь процесс производства, не может позволить себе такой роскоши: как правило, обратиться за  помощью можно только к официальному дилеру. Также мы выделяем два эффекта, которые имеют боль- шое значение для эффективности и успеха работы инно- ваторов и являются косвенными результатами запрета параллельного импорта. Часто складывается ситуация, когда весь штат маленькой компании во главе с генеральным директором на протяжении нескольких месяцев занимается исключительно процессом покупки и таможенного оформления оборудования. 1. Чтобы сэкономить и  преодолеть дискриминацион- ную ценовую политику официальных дистрибьюторов, компании самостоятельно закупают нужные товары за рубежом. Трансакционные издержки при этом оказы- ваются очень велики: начиная от сложностей ведения переговоров и  оформления договоров и  заканчивая «таможенной волокитой» («Зарубежный производитель не верил, что в России что-то создается, и отказывался заключать с нами договор»; «Мало кто из производите- лей хочет иметь дело со  стартапами»). Часто склады- вается ситуация, когда весь штат маленькой компании во главе с генеральным директором на протяжении не- скольких месяцев занимается исключительно процес- сом покупки и таможенного оформления оборудования. Справедливости ради отметим, что несовершенная та- моженная система страны здесь также играет опреде- ленную роль. Длительные сроки поставки продукции – очень больной вопрос для всех предпринимателей. 2. Длительные сроки поставки продукции — очень боль- ной вопрос для всех предпринимателей. В разрезе про- блемы параллельного импорта он также имеет свое отражение. Официальный дистрибьютор завозит себе на  склад только пользующийся наибольшим спросом товар, а чуть более редкие заказы всегда обрабатыва- ются в  индивидуальном порядке: посылается запрос официальному производителю, и только тогда начинает- ся процесс доставки, который может занимать несколь- ко месяцев. Таким образом, предприниматели оказы-
  • 73. 75Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 ваются заложниками маркетинговой стратегии дилера и зарубежного производителя. В целом можно заключить, что действующий в России региональный принцип исчерпания исключительных прав является сдерживающим фактором для развития инновационного сектора страны. В целом можно заключить, что действующий в  России региональный принцип исчерпания исключительных прав является сдерживающим фактором для развития иннова- ционного сектора страны. Его влияние на малые иннова- ционные компании абсолютно аналогично национально- му режиму исчерпания, поскольку товары, необходимые для  работы высокотехнологичных предприятий, импорти- руются из стран дальнего зарубежья, но не из Казахстана и Беларуси. Результаты социологического исследования свидетель- ствуют о том, что запрет параллельного импорта това- ров (и возникающая в связи с ним «монополия» на кана- лы поставки зарубежной продукции) прямо и косвенно оказывает ощутимое влияние на повседневную работу малых и средних инновационных предприятий. Иногда сами предприниматели, не будучи в курсе сути запрета параллельного импорта, не осознают до конца, насколь- ко эта ситуация связана со  всем теми сложностями, которые возникают в их работе при покупке иностран- ных товаров. Предприниматели сталкиваются с  завы- шенными расходами на материалы и оборудование, вы- нуждены мириться с ассортиментной дискриминацией и отсутствием должной сервисной поддержки, тратить значительное время на  самостоятельное оформление документов и провоз товаров через границу. В масшта- бах страны такое положение задает негативный фон для деятельности малых и  средних инновационных компа- ний и снижает эффективность работы и конкурентоспо- собность таких предприятий на мировом рынке.
  • 75. 77Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Adams v. Burke, 84 U.S. 17  Wall. 453 (1873). URL: http:// supreme.justia.com/cases/federal/us/84/453/case.html. Barfield C., Groombridge M. Parallel Trade in the Pharmaceutical Industry: Implications for Innovation, Consumer Welfare and Health Policy // Fordham Intellectual Property, Media Entertainment Law Journal. – 1999. – № 1. – P. 185–265. Bobbs-Merrill Co. v. Straus, 210 U.S. 339 (1908). URL: http:// supreme.justia.com/cases/federal/us/210/339. Danzon P., Epstein A. Effects of regulation on drug launch and pricing in interdependent markets / NBER Working Paper. – 2008. – № 14 041. Danzon P., Furukawa M. Prices and Availability of Pharmaceuticals: Evidence from Nine Countries // Health Affairs.–2003.–Vol.22.–№6.–P.521–536.URL:http://content. healthaffairs.org/cgi/content/full/hlthaff.w3.521v1/DC1. Enemark U., Pedersen K. M. Parallel imports of pharmaceuticals in Denmark, Germany, Sweden and the UK, 2004–2009: An analysis of savings / University of Southern Denmark, Odense. 2011. Eren-Vural I. Domestic Contours of Global Regulation: Understanding the Policy Changes on Pharmaceutical Patents in India and Turkey // Review of International Political Economy.  – 2007. – Vol. 14. – № 1. – P. 105–142. European Commission Decision for Cases: IV/36.957/F3 Glaxo Wellcome (notification), IV/36.997/F3 Aseprofar and Fedifar (complaint), IV/37.121/F3 Spain Pharma (complaint), IV/37.138/F3 BAI (complaint), IV/37.380/F3 EAEPC (complaint) // Official Journal of the European Communities. Article L302/1. URL: http://eur-lex.europa.eu/LexUriServ/ LexUriServ.do?uri=OJ: l:2001:302:0001:0043: en: PDF. Fisher W., Syed T. Infection: The Health Crisis in the Developing World and What We Should Do About It. Stanford University Press. URL: http://cyber.law.harvard.edu/people/ tfisher/Infection.htm). Ganslandt M., Maskus K. Parallel imports and the pricing of pharmaceutical products: evidence from the European Union // Journal of Health Economics. 2005. – № 23. – P. 1 035–1 057. Goldberg P. Alfred Marshall Lecture Intellectual Property Rights Protection in Developing Countries: The Case of Pharmaceuticals // Journal of the European Economic Association. MIT Press. – Vol. 8. – № 2–3. – P. 326–353. Heath C. Parallel Imports and International Trade (WIPO Report presented at the Annual Meeting of the International Association for the Advancement of Teaching and Research in Intellectual Property at the headquarters of WIPO in Geneva (July 7 to 9, 1999). URL: http://www.wipo.int/sme/en/ ip_business/ export/international_exhaustion.htm. Hellerstein R. Do Drug Prices Vary Across Rich and Poor Countries? // Social Science Research Council Publication. 2003. P. 29. Intellectual Property and Development: Lessons from Recent Economic Research. Editors: Fink C., Maskus K. Washington, DC: World Bank and Oxford University Press. 2005. Jack Walters Sons Corp. v. Morton Building, Inc., 737 F.2d 698, 704 (7th Cir. 1984). Kanavos P., Costa-i-Font J., Merkur S., Gemmill M. The Economic Impact of Pharmaceutical Parallel Trade in European Union Member States: A Stakeholder Analysis / Special Research Paper. London School of Economics and Political Science. 2004. Kanavos P., Holmes P. Pharmaceutical Parallel Trade in the UK / Civitas: Institute for the Study of Civil Society. London. 2005. LiC.,MaskusK.Theimpactofparallelimportsoninvestments in cost-reducing research and development // Journal of International Economics. – 2006. – Vol. 68. – P. 443–455. Li C., Robles J. Product innovation and parallel trade // International Journal of Industrial Organization. – 2007. – № 25. – P. 417–429. MacGillivray R. Parallel Importation: A Framework for a Canadian Position on Exhaustion of Intellectual Property Rights // SJD Thesis. University of Toronto, Faculty of Law. 2008. Maskus K., Chen Y. Vertical price control and parallel imports: theory and evidence // Review of International Economics. – 2004. – Vol. 12. – № 4. P. 551–557. Papadopoulos T. Copyright, Parallel Imports and National Welfare: The Australian Market for Sound Recordings // The Australian Economic Review. – 2000. – Vol. 33. – № 4. – P. 337–348. Porter M. How competitive forces shape strategy // Harvard Business Review. March-April 1979. P. 137–145. Cписок использованных источников
  • 76. 78 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Restrictions on the Parallel Importation of Books: Productivity Commission Research Report. Australian Government Productivity Commission. 2009. Richardson M. An elementary proposition concerning parallel imports // Journal of International Economics. – 2002. – Vol. 56. – № 1. January 2002. – P. 233–245 Stiglitz J. Whither Socialism? Cambridge and London: MIT Press. 1989. Stothers C. Parallel Trade in Europe: Intellectual Property, Competition and Regulatory Law. Hart Publishing, 2007. Supap Kirtsaeng, dba Bluechristine99, Petitioner v. John Wiley Sons, Inc. Supreme Court of the United States Decision. 19 March 2013. The Set of Multilaterally Agreed Equitable Principles and Rules for the Control of Restrictive Business Practices (first adopted by the General Assembly on Dec. 5, 1980 and reviewed in 1985, 1990, 1995 and 2000 respectively). Sec. D (4) (e). URL: http://r0.unctad.org/en/subsites/cpolicy/docs/ CPSet/cpset.htm. Valletti T., Szymanski S. Parallel Trade, International Exhaustion and Intellectual Property Rights: A Welfare Analysis // CERP Discussion Papers. 2005. № 5 022. West P., Mahon J. Benefits to Payers and Patients from Parallel Trade / York Health Economics Consortium. 2003. Wilson T. Unbinding book barrier: Why Australia should scrap parallel import restrictions on books. Institute of Public Affairs. 2009. WTO Working Group on the Interaction between Trade and Competition Policy Report to the General Council/ Section 120. URL: https://docs.wto.org/dol2fe/Pages/FE_Search/ FE_S_S006–1.aspx? Id=19500 IsNotification=False. Дозорцев В. А. Интеллектуальные права: Понятие. Си- стема. Задачи кодификации. Сборник статей / Исследо- вательский центр частного права. М.: Статут, 2003. Отчет общественной комиссии по  развитию конкурен- ции в автомобильной отрасли по заказу Министерства транспорта и безопасности дорожного движения Изра- иля / Под ред. проф. и сертифиц. бухгалтера Залиха Я. 2012. Семенов А. В. Интеллектуальные поправки в ГК — дети компромисса и целесообразности. Выступление на 13-й практической конференции из  серии «Интеллектуаль- ная собственность» 20 марта 2013. https://forum.china-iphone.ru. https://forum.xumuk.ru. http://chemport.ru/forum. https://habrahabr.ru. https://chemistlab.ru/forum.
  • 77. 79Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Новые проблемы на стыке прав интеллектуальной собственности и антимонопольного законодательства: взгляд из Европы и Соединенных Штатов
  • 78. 80 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Новые проблемы на стыке прав интеллектуальной собственности и антимонопольного законодательства: взгляд из Европы и Соединенных Штатов Янис Лианос (Ioannis Lianos) Школа права Лондонского университетского колледжа (University College of London), доцент. Центр права, экономики и общества, директор. Доктор юридических наук Рошель Дрейфусс (Rochelle Dreyfuss) Школа права Нью-Йоркского университета (New York University), профессор. Энгельбергский центр права и инновационной политики, содиректор
  • 79. 81Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 В последние годы многие страны всерьез занялись пересмотром системы правового регулирования, которую они используют для поддержки иннова- ций. Отчасти необходимость в ревизии большинства на- циональных законов об  интеллектуальной собственно- сти была обусловлена созданием Всемирной торговой организации (ВТО) и появлением принятого в ее рамках Соглашения по торговым аспектам прав интеллектуаль- ной собственности (ТРИПС) 1. В какой-то мере движущей силой переоценки, особенно на  стыке антимонополь- ного законодательства и законов об интеллектуальной собственности, явились новые экономические теории. Однако главным фактором, определившим поиск оп- тимальных методов содействия развитию внутреннего производства интеллектуальной продукции, можно счи- тать осознание важного значения наукоемких товаров в современной глобальной экономике. В настоящей ста- тье описываются основные тенденции в данной области. При этом особое внимание уделяется опыту ЕС и США и делается акцент на патентных правах. Начинается доклад с  описания инновационной «эко- системы» и  взаимоотношений между различными участниками инновационного процесса. Теоретически инновации зарождаются «выше по течению» — с возник- 1 Соглашение по  торговым аспектам прав интеллектуальной собственности от  15  апреля 1994 г. / Марракешское соглашение о  создании Всемирной торговой организации. Приложение 1С // Правовые акты — результаты Уругвайского раунда.— 1994.— Т. 31, 33. I.L.M. 81 (далее — Соглашение ТРИПС). новения фундаментальных научных идей, а затем двига- ются «вниз по течению», проходя через стадии поиска технического применения этих идей, разработки путей коммерческой реализации и технологий производства, а затем создания механизмов, обеспечивающих техни- ческое обслуживание, сбыт и продажи. Первичные ис- следования, представленные фундаментальной наукой, порой бывают слишком далеки от  прикладной сфе- ры и могут нуждаться в стимулировании и поддержке со стороны внешних структур, особенно правительства. Вместе с тем сегодня экономисты признают, что инно- вационный процесс в действительности имеет не чисто линейный характер: фундаментальные идеи возникают и  «ниже по  течению», а  ученые-теоретики могут вне- сти свой вклад в разработку перспектив дальнейшего развития этих идей 2. Соответственно, на всех стадиях инновационного процесса необходима комбинация раз- личных стимулирующих факторов. Разумеется, роль «двигателя» здесь играет активная конкуренция, побуж- дающая промышленность внедрять достижения научно- технического прогресса, находить техническое приме- нение новейшим идеям, создавать новые предприятия и рабочие места, повышать производительность труда и уровень социального обеспечения. Но для того, чтобы облегчить этот процесс, нужны законы об  интеллекту- альной собственности и  защите конкуренции. Законы 2 См., в частности: Murray F., O’Mahony S. Exploring the Foundations of Cumulative Innovation: Implications for Organization Science // Organiza- tion Science.— 2007.— № 18.— P. 1 006. Реферат «Новые проблемы на стыке прав интеллектуальной собственности и антимонопольного законодательства: взгляд из Европы и Соединенных Штатов» Трудности во взаимодействии прав интеллектуальной собственности и законодательства о защите конкуренции (антимонопольного законодательства)
  • 80. 82 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 об интеллектуальной собственности оградят изобрета- телей и инвесторов, вкладывающих усилия и средства в  разработку инноваций, от  любителей «прокатиться за чужой счет», способных копировать инновационный продукт и,  благодаря более низким издержкам, сбить цену, установленную автором изобретения. Конку- рентное законодательство дополняет систему охраны интеллектуальной собственности, а  также выступает в роли противовеса, защищая общество от обладателей права, которые в отсутствие соответствующих законов могли  бы препятствовать дальнейшему совершенство- ванию инновационных разработок или устанавливать чрезмерно высокие цены на свою продукцию. Сложность инновационного процесса и  значитель- ные отличия между бизнес-моделями, применяемыми в  разных отраслях экономики, указывают на  необхо- димость использовать многообразные подходы при выборе средств стимулирования, а также уделять при- стальное внимание взаимодействию и адаптации анти- монопольного законодательства и  законодательства об  интеллектуальной собственности. Например, Со- единенные Штаты, признавая растущую важность объ- единения усилий участников инновационной деятель- ности, действующих на  различных стадиях процесса, в 1980 г. приняли акт Бея-Доула (Bayh-Dole Act). Данный закон, наделивший университеты правом патентовать изобретения, ставшие результатом работы, финан- сировавшейся из  госбюджета 1, укрепил связи между академической наукой и  промышленностью и  тем са- мым способствовал развитию обмена идеями и инфор- мацией 2. Также и наметившийся переход от вертикаль- ной интеграции к  лицензированию цепочки создания добавленной стоимости, в  которой каждый участник инновационного процесса вносит свои знания и опыт с целью превращения идей в коммерческие продукты 3, требует, чтобы патентные права и  лицензии на  интел- лектуальную собственность служили средством рас- пределения вознаграждения по  ходу разработки ин- новационной продукции. Таким образом, конкурентное законодательство должно предоставлять обладателям прав высокую степень гибкости в том, каким образом они организуют свои деловые операции 4. В частях II–IV доклада обсуждается, как в свете подобного развития ситуации следует пересматривать и  законы об  интел- лектуальной собственности, и законодательство о за- щите конкуренции. 1 СводзаконовСША,раздел35,§  200–212//Патентноезаконодательство зарубежных стран : в 2 т. Т. 2 / сост. Н. К. Финкель.— М.: Прогресс, 1987. 2 Lee P. Transcending the Tacit Dimension: Patents, Relationships, and Or- ganizational Integration in Technology Transfe // California Law Review. — 2004. — № 100. — P. 1 503. 3 O’Connor Sean M. IP Transactions as Facilitators of the Globalized Innova- tion Economy // R. Dreyfuss, D. L. Zimmerman, H. First. Working within the Boundaries of Intellectual Property-Innovation Policy for the Knowledge Society. — Oxford University Press, 2010. — P. 203. 4 Teece David J., Pisano G., Shuen A. Dynamic Capabilities and Strategic Management / Strategic Management Journal. — 1997. — № 18.— P. 509, 516; Teece David J. Profiting from Technological Innovation: Implications for Integration, Collaboration, Licensing and Public Policy // Research Policy.— 1986.— № 15.— P. 285. Как законы об  интеллектуальной собственности, так и  антимонопольное законодательство должны учи- тывать различия между моделями технологического прогресса. Как отмечали Р. Нельсон (Richard Nelson) и Р. Мерджес (Robert Merges), «нужны по крайней мере четыре общие модели. Первая служит для описания от- дельных изобретений. Вторая касается „кумулятивных технологий”. Отдельное место занимают химические технологии, имеющие свои собственные особенности. И наконец, есть сфера „наукоемких” технологий, где технический прогресс обеспечивается за  счет разви- тия научных знаний вне конкретной отрасли промыш- ленности» 5. Поэтому «универсально-уравнительный» подход к системе интеллектуальной собственности не- уместен. В  частности, вследствие того, что законода- тельство об интеллектуальной собственности впервые стало разрабатываться во  времена Промышленной революции, оно в  значительной степени ориентиро- вано на  самостоятельные (отдельные) механические изобретения, поэтому включает очень мало положе- ний, которые позволяли  бы очередному поколению изобретателей «стоять на плечах предшественников» 6. Таким образом, указанное законодательство нужда- ется в  существенной модернизации для того, чтобы соответствовать инкрементальному (кумулятивному) подходу, характерному для большинства инноваций в эпоху революции знаний. Примером в данном случае может служить появление секторов программного обе- спечения и полупроводников. Аналогичные изменения необходимы и  для того, чтобы законодательство мог- ло лучше учитывать потребности наукоемкого сектора биотехнологий. В части II обсуждаются возможности, или, как  бы вы- разились Д. Берк и М. Лемли, «рычаги», которые можно использовать для адаптации патентного законодатель- ства к новым реалиям 7. Сюда входит принятие решений относительно того, что представляет собой охраноспо- собный объект и  каков должен быть уровень изобре- тательского творчества для предоставления патентной охраны. Также определяются рамки требований по рас- крытию информации, содержится анализ нарушений патентного права, характера ограничений и  изъятий в  отношении прав интеллектуальной собственности и  доступных путей решения существующих проблем. К тому же патентное право использует в качестве мери- ла знания человека, владеющего стандартным набором навыков в конкретной области, и по этой причине оно обладает внутренним механизмом, который позволя- ет точно определить надежность и  эффективность су- 5 Nelson Richard R., Merges Robert P. On the Complex Economics of Patent Scope // Columbia Law Review. — 1990. — № 90. — P. 839, 880. 6 Scotchmer S. Standing on the Shoulders of Giants: Protecting Cumula- tive Research and the Patent Law // Journal of Economic Perspectives.— 1991. — № 5. — P. 29. Выражение «стоять на плечах гигантов» взято из письма И. Ньютона Р. Гуку. См. сборник цитат: Andrews R. The Columbia World of Quotations. № 41 418. — Columbia University, 1996. 7 Burk Dan L., Lemley Mark A. The Patent Crisis and How Courts Can Solve it. — Chicago, IL: University of Chicago Press, 2009.
  • 81. 83Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 ществующей системы для обеспечения необходимого уровня защиты в соответствующей отрасли. Классические законы об охране прав интеллектуальной собственности и инноваций разрабатывались с учетом принципа самостоятельной юрисдикции отдельных го- сударств. По  мере того как границы становились все более прозрачными, капиталы, компании и  высоко- квалифицированные специалисты стали мигрировать в страны, где им предлагались наиболее благоприятные условия 1. В сущности, свидетельством таких изменений явилась промульгация Соглашения ТРИПС в рамках Все- мирной торговой организации. В  части II описывается, каким образом страны начали изменять патентное за- конодательство с тем, чтобы оно отражало глобальную природу инновационной деятельности, а в части IV об- суждается проблема параллельного импорта и исчерпа- ния патентных прав с учетом наличия глобального рынка для инновационной продукции, особого характера неко- торых из этих продуктов и возникновения новых моде- лей ведения бизнеса. Был разработан ряд механизмов (преимущественно они находятся вне законодательства об охране интеллектуальной собственности и конкурен- ции и потому выходят за рамки данной статьи) в целях противодействия «утечке мозгов» и даже репатриации работников умственного труда, которые эмигрировали в поисках лучших условий для получения образования или трудоустройства. Как отмечается в части III, наметившийся во всем мире рост числа стран, которые приняли антимонопольное законодательство, может осложнить использование ин- теллектуальной собственности на  глобальном уровне. Государства расходятся во  мнении относительно того, как закон о конкуренции пересекается с охраной прав интеллектуальной собственности. Кроме того, не  су- ществует глобальной нормативно-правовой базы, по- добной Соглашению ТРИПС, которая могла бы служить основой для законодательства о конкуренции. В докла- де представлена иллюстрация в  виде сравнительного анализа применения антимонопольного закона США и законодательства ЕС о конкуренции в практической деятельности обладателей прав, рассматриваются раз- ные теоретические рамочные механизмы и  стандарты, предлагаемые для решения проблем, связанных с вза- имодействием законодательства о  защите прав интел- лектуальной собственности и  конкуренции. В  данной части особое внимание уделяется целому ряду таких конкретных вопросов, встречающихся в  практической деятельности, как отказ в  предоставлении лицензии; нарушение правил конкуренции в  процессе государ- ственных закупок и  эксплуатация прав интеллектуаль- ной собственности; создание патентных пулов и  пере- крестное лицензирование; установление стандартов и  другие формы обмена технологиями; обязательства по  FRAND-лицензированию; совместные предприятия; 1 Samuelson P. Intellectual Property Arbitrage: How Foreign Rules Can Af- fect Domestic Protections. University of Chicago Law Review. — 2004. — № 71. — P. 223–239. патентные оговорки; навязывание технологий и  ком- плексное лицензирование; чрезмерно высокие роялти; поддержание цен при перепродаже товаров, на которые распространяется защита прав интеллектуальной соб- ственности; вертикальные территориальные ограниче- ния и  потребительские ограничительные меры; разре- шение споров о праве интеллектуальной собственности. Также стало очевидно, что законы об интеллектуальной собственности не  являются единственными определя- ющими факторами процесса инноваций. Компании при- сваивают себе плоды изобретательского творчества самыми разными путями, и  при выработке используе- мых стратегий патентные законы имеют относительно небольшое значение. Как показал опрос, проведен- ный в Великобритании А. Хьюзом и А. Мина, для мно- гих фирм основным приоритетом является достижение выигрыша во времени при подготовке к выпуску новой продукции наряду с методами, позволяющими поддер- жать это преимущество за счет сохранения секретности, хотя тут и отмечаются некоторые вариации в зависимо- сти от размеров компании 2. Поэтому законы, защищаю- щие коммерческие секреты и обеспечивающие соблю- дение соглашений о конфиденциальности, могут иметь не менее важное значение, чем более формальные за- коны об  интеллектуальной собственности 3. В  действи- тельности работа Э.  Мэнсфилда указывает на  то, что один лишь фармацевтический сектор полагается пре- имущественно на  патентное законодательство, чтобы обеспечить получение дохода от инноваций 4. К тому же введение «универсально-уравнительной» системы прак- тически не имеет смысла, и в части II наглядно показано, как можно манипулировать патентным законодатель- ством, чтобы решать проблемы, которые связаны с раз- личиями, обусловленными особенностями технической области, где осуществляется инновационная деятель- ность, изменениями, происходящими по мере развития отрасли, и прочими переменными. С этим замечанием соотносится еще одно наблюдение: все чаще признается, что значительная часть иннова- ционной деятельности осуществляется в  отсутствие какого-либо механизма для непосредственного присво- ения доходов. Так называемые «открытые инновации» появляются под воздействием целого ряда факторов, включая любопытство, удовольствие, ожидание репу- тационных приобретений, профессионального продви- жения и наград, а также расчет на получение ответной 2 Hughes A., Mina A. The Impact of the Patent System on SMEs. 2010: доклад, подготовленный для Стратегического консультативного совета по интеллектуальной собственности (SABIP). URL: http://www. ipo.gov.uk/ipresearch-impact-201011.pdf (дата обращения: 28.04.2013). 3 См. также: Mansfield E. RD and Innovation: Some Empirical // Griliches Z. RD, Patents and Productivity.— ed. Chicago: University of Chicago Press, 1984. — P. 127–148. 4 Mansfield E. Patents and Innovation: An Empirical Study // Management Science. — 1986. — № 32. — P. 173; см.  также посвященную более широкому кругу вопросов работу: López A. Innovation and Appropriabil- ity, Empirical Evidence and Research Agenda // The Economics of Innova- tion (WIPO 2009). URL: http://www.wipo.int/ip-development/en/econom- ics/pdf/wo_1012_e_ch_1.pdf (дата обращения: 28.04.2013).
  • 82. 84 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 выгоды 1. Однако эти системы действуют не полностью за пределами сферы интеллектуальной собственности. Скорее они нередко поддерживаются дополнительными, ориентированными на прибыль интересами, зависящи- ми от прав интеллектуальной собственности. К примеру, IBM поддерживает свободную программную платфор- му Linux, чтобы иметь бесплатный доступ к платформе, на которой может работать проприетарное программное обеспечение IBM. Группы пользователей могут разрабо- тать новые продукты (например, инструменты исследо- вания) посредством свободного обмена информацией внутри своих сообществ, но,  как только эти продук- ты выходят на  стадию коммерческого использования, для  содействия их дальнейшему совершенствованию могут понадобиться права интеллектуальной собствен- ности. В настоящее время ни в одну систему правового регулирования в  сфере интеллектуальной собственно- сти и конкуренции не были внесены поправки, призна- ющие важное значение открытых инноваций. Поэтому в последующих разделах лишь кратко рассматриваются типы необходимых корректировок в законодательстве 2. 1 См., в частности: Hippel E. von. Democratizing Innovation. — MIT Press, 2005; Chesbrough H. W. Open Innovation: The New Imperative for Creat- ing and Profiting from Technology. — Cambridge, MA: Harvard Business School Publishing, 2003; Strandburg K. J. Curiosity-Driven Research and University Technology Transfer // Libecap G. D. 16 Advances in the Study of Entrepreneurship, Innovation and Economic Growth. — 2005. — P. 97; Murray F., Aghion P., Dewatripont M., Kolev J., Stern S. Of mice and aca- demics: Examining the effect of openness on innovation. — 2009. — NBER Working Paper Series 14 819. URL: http://ssrn.com/abstract=1369055 (дата обращения: 28.04.2013). 2 Дальнейшее обсуждение данной проблематики см.: Dreyfuss R. C. Does IP Need IP? Accommodating Intellectual Production Outside the In- tellectual Property Paradigm // Cardozo Law Rev. — 2010. — № 31 (5). — P. 1 437–1 473.
  • 83. 85Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Потребность в новой теоретической основе К ак указано в части III, пересечение законодатель- ства о конкуренции с законами об охране интел- лектуальной собственности порождает сложные компромиссы между стимулами к  инновациям и  рас- пространением инноваций, статической и  динамиче- ской эффективностью, всеобщим благосостоянием и благосостоянием потребителей. Кроме того, это ос- ложняет выбор между правилами и стандартами, общи- ми правилами и частными, регулирующими определен- ные режимы охраны интеллектуальной собственности, а  также между механизмами предварительного и  по- следующего контроля. Указанное пересечение привело к осознанию необходимости заняться переосмыслени- ем как понятия интеллектуальной собственности, так и  законодательства о  конкуренции (при повышенном внимании к экономической стороне рассматриваемого вопроса). Хотя бюро по охране авторских прав и суды редко используют данный подход в своей повседнев- ной работе при интерпретации и определении границ защиты прав интеллектуальной собственности, прак- тики все чаще занимаются изучением реального вли- яния прав интеллектуальной собственности (особен- но патентных прав) на  инновации и  благосостояние 1 . Сформировавшиеся диалектические взаимоотноше- ния создали возможность для пересмотра контекста, который в  течение долгого времени служил основой для данной области права и который сводился к тому, что права интеллектуальной собственности являются эквивалентом (или, как минимум, аналогом) прав соб- ственности. Преобразования в правовой и экономической литера- туре о  нормах регулирования отношений собственно- сти и  материальной ответственности особенно ярко проявились в  правилах, разработанных в  отношении обязательного лицензирования и  заменяющих лицен- зионные платежи эксклюзивными правами 2 . Правила собственности и  правила материальной ответствен- ности фактически образуют континуум: «если изобре- татель вынужден лицензировать свою инновационную 1 См., напр.: Boldrin M., Levine David K. The Case Against Patents / Fed- eral Reserve Bank of St Louis Working Paper. 2012–035A. URL: http:// www.research.stlouisfed.org/wp/2012/2012–035.pdf. (дата обращения: 28.04.2013); Bessen J., Meurer Michael J. Patent Failure: How Judges, Bureaucrats, and Lawyers Put Innovators at Risk. — Princeton University Press, 2009; Guellec D., Potterie Bruno van Pottelsberghe de la. The Eco- nomics of the European Patent System. — Oxford University Press, 2007; Jaffe Adam B., Lerner J. Innovation and its Discontents: How our Broken Patent System is Endangering Innovation and Progress, and What to Do About it. — Princeton University Press, 2004; Scrothcmer S. Innovation and Incentives. — MIT Press, 2004. 2 Calabresi G., Melamed Douglas A. Property Rules, Liability Rules and Inalielability: One View of the Cathedral. — Harvard Law Review, 1972. — 1 089 p.; Lemley M. A., Weiser P. Should Property or Liability Rules Govern Information? — Texas Law Review, 2007. — 783 p. технологию, предоставляемая защита деградирует с правила собственности до правила материальной от- ветственности» 3 . Этот акцент на взаимодополняющем характере инноваций заставляет переосмысливать права интеллектуальной собственности именно в  та- ком ключе. Еще более важным является то, что проти- вопоставление правил собственности правилам ответ- ственности может стать объединяющей теоретической основой для анализа влияния различных форм защиты интеллектуальной собственности. На одном конце дан- ного континуума патенты дают держателям прав воз- можность защиты от  имитации и  повторений и  даже запрещают независимым изобретателям использовать защищенное изобретение и извлекать из него коммер- ческую выгоду. С другой стороны, коммерческая тайна не  обеспечивает изобретателям защиту от  независи- мых открытий или дублирования за счет обратного ин- жиниринга; авторское право защищает от выражения идеи, тем самым не исключая параллельной разработ- ки изобретения. Однако оно может «наложить ограни- чения на обратный инжиниринг („обход цифровых зам- ков”)» 4 . Один из  способов преодолеть сложности процесса создания инноваций и  различия в  характере техноло- гического развития состоит в  том, чтобы сделать за- конодательство об  охране прав интеллектуальной собственности одной из форм регулирования: права на- лагают на третьих лиц соответствующие обязательства не в силу условий договора, нарушения или доброволь- ного обмена, но в силу прямого вмешательства государ- ства, имеющего целью стимулировать определенные виды деятельности ради достижения общего благосо- стояния 5 . Наделяя владельцев информационных про- дуктов правами собственности, государство стремит- ся не только упростить процесс совершения рыночных операций, как в  случае прав материальной собствен- ности, но  и  исправить дефект рыночного регулирова- ния, вызванный бесплатным использованием. Приме- нение регулятивного подхода позволяет концептуально оформить взаимодействие между законодательством о конкуренции и законами об охране интеллектуальной собственности как параметра взаимоотношений между деятельностью государства и конкуренцией. 3 Denicolò V., Franzoni L. A. Rewarding Innovation Efficiently: The case for Exclusive IP Rights, in Geoffrey A. Manne and Joshua D. Wright // Regu- lating Innovation: Competition Policy and Patent Law under Uncertainty: Regulating Innovation. — Cambridge University Press, 2011. — P. 287, 289. 4 Там же, Ibid. P. 290. 5 См., например: Lianos I. Competition Law and Intellectual Property Rights: Is the Property Rights’ Approach Right // Bell J., Kilpatrick C. The Cam- bridge Yearbook of European Legal Studies. — Hart Publishing, 2006. — P. 153.
  • 84. 86 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Пересечение законодательства об  охране прав интел- лектуальной собственности с законодательством о кон- куренции также привело к переосмыслению традицион- ной направленности последнего: современный подход обращает особое внимание на статическую эффектив- ность распределения ресурсов. Динамический анализ «вторгся на  территорию» анализа слияния и  все чаще считается (по крайней мере, теоретически) необходимой частью оценки единоличного поведения в рамках зако- нодательства о конкуренции. Однако на практике мож- но найти не  так много примеров включения в  законо- дательство о  конкуренции результатов динамического анализа и направленности на динамическую эффектив- ность. Это объясняется многими причинами. Во-первых, с институциональной точки зрения у судов нет возможности проводить необходимый сложный ана- лиз. Они ограничиваются доказательной базой и  про- блемами, поднятыми сторонами спора; эта доказатель- ная база может включать в себя (а может и нет) влияние той или иной практики на  потребителей, находящихся на  соответствующих смежных рынках, на  будущие по- коления потребителей или же на все общество в целом. Органы регулирования конкуренции, которые в Европе являются преобладающей правоприменительной ин- станцией, имеют больше всего возможностей для про- ведения сложного полицентрического экономического анализа этого типа. Они могут привлечь собственные экономические кадры и имеют полномочия заниматься изучением ситуации в  различных отраслях экономики (посредством сбора материалов на  отраслевом уров- не). Их вмешательство в  процесс рассмотрения дел о  нарушениях прав интеллектуальной собственности в  качестве мирового куратора может при этом стать эффективным способом влияния на  процесс вынесе- ния судебного решения и  способствовать формирова- нию подхода, более благоприятствующего конкуренции, в рамках законодательства об охране интеллектуальной собственности (например, на основе понятия о противо- правном использовании патентов). Во-вторых, если рассматривать данный вопрос по  су- ществу, органы регулирования конкуренции не  имеют ни средств, ни инструментов, ни времени для система- тического проведения динамического анализа конку- ренции в каждом конкретном случае. Эти органы дей- ствуют в контексте принятия судебных постановлений, где существуют строгие временные рамки и ограничен- ные сроки для принятия решений. Динамический анализ лишь изредка добавляется после того, как орган регу- лирования конкуренции завершит статический анализ, но его результаты изначально не включаются непосред- ственно в  проводимый этим органом экономический анализ складывающейся конъюнктуры. При этом орга- ны регулирования конкуренции также не могут решить проблему сетевого эффекта, характерного для «новой экономики», который в сочетании с правами интеллек- туальной собственности может наносить ущерб потре- бителям и, в конечном счете, процессу инноваций. Нако- нец, инструменты анализа статической и динамической эффективности непопулярны среди органов регулиро- вания конкуренции, а в большинстве случаев отсутству- ют и данные, необходимые для выполнения более слож- ного анализа. Вторым вариантом в  порядке предпочтений являются презумпции и правила в отношении интерпретаций, от- носящихся к анализу законодательства о конкуренции и законов об охране интеллектуальной собственности. Они менее затратны, однако в  большей степени под- вержены ошибкам. При этом выступают альтернативой расширенному и сложному динамическому экономиче- скому анализу, который нельзя реализовать в нынешних институциональных условиях.
  • 85. 87Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Управление В настоящем анализе подчеркивается не  только важность законодательства об  охране интел- лектуальной собственности и  законодательства о конкуренции, но и потребность в такой системе управ- ления, которая опережает техническое и  социально- экономическое развитие и  надежно опирается на  эко- номическую литературу. В  части V рассматривается ее институциональное устройство и  подчеркиваются регулятивные варианты, которыми можно воспользо- ваться в  целях оптимизации законодательства и  поли- тики в отношении инноваций. В данном разделе также указывается на перемены, происходящие в управлении и позволяющие в значительной мере опираться на эко- номическую логику, на большее признание прав интел- лектуальной собственности в качестве одной из форм регулирования, что в конечном итоге приведет к более тесному взаимодействию законодательства о конкурен- ции с законодательством об охране интеллектуальной собственности. Таким образом, роль бюро по  охране авторских прав может вскоре измениться. Вместо того чтобы выпол- нять чисто ведомственные задачи, например, регистри- ровать торговые марки или определять соответствие изобретений условиям патентоспособности (таким, как новизна, полезность и  изобретательность), они могут стать более инициативными и взять на себя обязанности, связанные с  прогнозированием, формированием базы знаний, обменом информацией и  определением влия- ния системы охраны интеллектуальной собственности на  экономическую эффективность, благосостояние, инновации. О такой постепенной трансформации бюро- кратических организаций в регулирующие красноречи- во свидетельствуют недавно принятые меры по созда- нию экономических единиц и  научно-консультативных советов в структуре органов по охране интеллектуаль- ной собственности. При подобной эволюции указанные бюро могут играть доминирующую роль в  интерпре- тации законодательства об  охране интеллектуальной собственности применительно к  новым технологиям и в разработке основы для анализа и выработки доктри- ны об охране интеллектуальной собственности. Регулятивный подход может также возникнуть в резуль- тате перемен в способе работы бюро по охране автор- ских прав. Как видно из недавних реформ патентного законодательства США, установление порядка рассмо- трения претензий после выдачи патента и других новых форм оспаривания патентов расширяют арбитражный мандат Бюро по  патентам и  товарным знакам США (USPTO). Процедуры оспаривания после выдачи патен- тов расширяют полномочия бюро, позволяя в большей мере учитывать эксклюзивное влияние патентов и  их воздействие на  конкуренцию. Кроме того, как показы- вает процесс дискуссии по вопросу наделения USPTO значительными правами законодательной инициативы, патентные бюро могут превратиться в узловой элемент регулятивного ядра, ориентированного на  инновации и включающего в себя органы по регулированию конку- ренции, регулирующие органы различных отраслей (на- пример, в сфере телекоммуникаций), в том числе в обла- сти производства продуктов питания и лекарственных средств, имеющего целью разработку согласованной инновационной политики, которая охватила бы все пра- вовые инструменты, находящиеся в распоряжении госу- дарства, ради содействия инновациям и их использова- ния на благо потребителям и всего общества в целом 1 . Сотрудничество бюро по охране прав интеллектуальной собственности с другими агентствами в структуре ядра, регулирующего инновации, может также способство- вать более систематическому учету аспектов динамиче- ской эффективности в ходе анализа законодательства о конкуренции. В частности, если бы бюро по авторским правам было поручено проведение периодического эм- пирического и экономического анализа влияния патен- тов на уровень инновационного развития тех или иных отраслей, то  результат последующих межведомствен- ных дискуссий на  основе общей доказательной базы можно было бы использовать в нормотворческом про- цессе и процессе судебного рассмотрения и обеспечить согласованность действий. 1 См., напр.: Rai Arti K. Patent Validity Across the Executive Branch: Ex Ante Foundations for Policy Development // Duke Law Journal. — 2012. — March. — Vol. 61. — Issue 6. — P. 1237.
  • 86. 88 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 NEW CHALLENGES IN THE INTERSECTION OF INTELLECTUAL PROPERTY RIGHTS WITH COMPETITION LAW – A VIEW FROM EUROPE AND THE UNITED STATES
  • 87. NEW CHALLENGES IN THE INTERSECTION OF INTELLECTUAL PROPERTY RIGHTS WITH COMPETITION LAW – A VIEW FROM EUROPE AND THE UNITED STATES Ioannis Lianos Reader, University College of London Faculty of Laws  Director, Centre for Law, Economics Society  Doctor of Philosophy Rochelle Dreyfuss Pauline Newman Professor of Law, New York University School of Law  Co-director, Engelberg Center on Innovation Law and Policy
  • 88. 90 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 I. INTRODUCTION
  • 89. 92 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 I n recent years many countries have engaged in serious reex- aminations of the legal regimes they use to support innova- tion. In part, the establishment of the World Trade Organiza- tion and its adoption of the Trade Related Aspects of Intellectual Property Law (TRIPS) Agreement has necessitated revision of most national intellectual property laws.1 In part, new economic theories have driven a reassessment, particularly at the inter- face between competition law and intellectual property law. Mostly, however, the importance of knowledge products in the modern global economy has focused attention on finding opti- mal methods to promote domestic intellectual production. This paper describes key trends, with special attention to the EU and the United States, and with a focus on patent rights. Developments in the United States demonstrate the need for reexamination. In that country, encouraging technologi- cal growth has been a longstanding interest. Thomas Jef- ferson was an inventor and took a personal interest in the patent system.2 Many scientific institutions were established in the first century of the Nation’s existence – the Smithson- ian Institute and the American Association for the Advance- ment of Science in 1850; the National Academy of Sciences and the Department of Agriculture in 1862. In 1862 and 1890, the Morrill Acts gave birth to the land-grant college system, which concentrated on innovation in agriculture, science, and engineering.3 Indeed, because technology – advances in avi- ation, radar, encryption, medicine, and nuclear energy – was considered so important to winning World War II, President Roosevelt asked Vannevar Bush, his science advisor, to cre- ate a technology plan for the post-war period.4 The strategy Bush developed was centered on a linear theory: he thought innovation began “upstream”, with fundamen- tal scientific insights, and moved “downstream” through the discovery of technical applications of these insights, the de- velopment of commercial embodiments and manufacturing techniques, followed by arrangements for distribution, servic- ing, and sales. In Bush’s view, upstream research – basic sci- ence – was too far removed from application to be an attractive target for commercial investment. At the same time, however, he saw this work as the wellspring from which multiple tech- nological prospects flow. To assure continuing support for basic science, he recommended – and the U. S. Government pursued – a mixed program of intramural research within Gov- ernment laboratories and Government funding of extramural research in universities and other nonprofit organizations.5 1 Agreement on Trade Related Aspects of Intellectual Property Rights, 15 Apr. 1994, Marrakesh Agreement Establishing the World Trade Organization, An- nex 1C, Legal Instruments – Results of the Uruguay Round vol. 31, 33 I.L.M. 81 (1994) [hereinafter TRIPS Agreement]. 2 Graham v John Deere Co 383 US 1 (1966). 3 Diana Rhoten and Woody W Powell, ‘Public Research Universities: From Land Grant to Federal Grant to Patent Grant Institutions’ in Diana Rhoten and Craig J Calhoun (eds), Knowledge Matters (Columbia University Press 2010) 315. 4 Vannevar Bush, ‘Science- The Endless Frontier: A Report to the President On A Program for Postwar Scientific Research’ (United States Government Printing Office, 1945). 5 See National Research Council of the National Academies, Committee on Management of University Intellectual Property, Lessons from a Generation of Experience, Research and Dialogue, ‘Managing University Intellectual Property in the Public Interest’ (The National Academy Press 2010) 69–70. The expectation was that robust competition would function as an “engine,” driving industry to adapt the advances, find applications, create new businesses and jobs, enhance pro- ductivity, and improve social welfare.6 Intellectual property and competition (antitrust) laws would facilitate the process. Intel- lectual property rights would protect inventors and investors who sunk effort and funds into development from free riders – those who would otherwise copy the advance and low cost, and undercut the price charged by the original inventor. (There are other justifications for intellectual property rights, but US law has largely been based on this utilitarian approach).7 Com- petition law would supplement intellectual property protection and would also counterbalance it by safeguarding the public from right holders who might otherwise prevent follow-on in- novation or otherwise impose excessive costs. Figure 18 To a large extent, this construct still characterizes the inno- vation policy landscape. As Part II of this paper recounts, patents are available in all fields of technology. However, pat- entable subject matter is defined in a manner that withholds protection for advances, such as the discovery of principles of science (for example, E = mc2, the fundamental relation- ship between energy and mass), that are so generative, ap- 6 Joseph A Schumpeter, The Theory of Economic Development (London, Transaction Pub 2005, first published by Harvard University Press in 1934) and Capitalism, Socialism and Democracy (1942, published by Harper Bros. in 1950). 7 See, e. g., Brad Sherman and Lionel Bently, The Making of Modern Intel- lectual Property Law (Cambridge University Press 1999) 14–24 (considering the shift from occupancy to mental labour as the source of property right provided the first form of justification for instituting property rights on ideas); Kenneth W Dam, ‘The Economic Underpinnings of Patent Law’ (1994) 23 Journal of Legal Studies 247; F M Scherer, ‘The Innovation Lottery’ in Ro- chelle C Dreyfuss, Harry First and Diane L Zimmerman (eds), Expanding the Boundaries of Intellectual Property (Oxford University Press 2001) 3; Edmund W Kitch, ‘The Nature and Function of the Patent System’ (1977) 20 Journal of Law and Economics 265 (proposing a “mining claim” or “pros- pecting theory, more fully described below). 8 Jansuz A Ordover, ‘Economic Foundations and Considerations in Protect- ing Industrial and Intellectual Property’ (1984) 53 (3) Antitrust Law Journal 503, 515. Basic Research Applied Research Development Manufacturing Distribution Service Buyers R D Activity: Knowledge Creation Product Markets(s)
  • 90. 93Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 plications are best developed competitively. Furthermore, rights are cabined by exceptions and limitations (such as re- search exceptions) that facilitate further research and com- petitive development downstream. And as Part III shows, there is a set of rules at the intersection between intellectual property law and competition law that are crafted to pro- tect follow-on innovation and a competitive market place for technological products (and in some cases, for technologi- cal opportunities). That said, it has become clear that the Bush model and the laws that flowed from it do not capture many important as- pects of the innovation process. First, modern economists have questioned the linearity of innovation. Fundamental insights are not the exclusive domain of scientists. In fact, downstream players can have a significant role in identifying new prospects and finding commercial opportunities for their use. Conversely, upstream inventors are sometimes in the best position to guide the further development of fundamen- tal insights.1 Thus, for example, in 1982, the United States en- acted the Bayh-Dole Act in order to permit universities to own patent rights in the fruits of government-supported work.2 The enactment was largely intended to bring scientists and industry in closer alliance and facilitate greater interchange of ideas and information.3 Similarly, the emerging shift from vertical integration to value chain licensing recognizes that every participant in the innovation process brings its own ex- pertise to bear in taking ideas and turning them into market- place products.4 Since intellectual property licenses serve to allocate rewards along the development path, rights holders require a high degree of flexibility in the manner in which they arrange their business dealings.5 As Parts III and IV demon- strate, both intellectual property and competition law must be reconsidered in light of these developments. Second, it has become evident that the pattern of tech- nological advance is not the same in all fields. As Richard Nelson and Robert Merges have noted, ‘at least four differ- ent generic models are needed. The first describes discrete invention. A second concerns “cumulative” technologies. Chemical technologies have special characteristics of their own. Finally, there are “science-based” technologies where technical advance is driven by developments in science out- side the industry’.6 A “one size fits all” intellectual property system is therefore not appropriate. Specifically, because in- 1 See, e. g., Fiona Murray and Siobhan O’Mahony, ‘Exploring the Foundations of Cumulative Innovation: Implications for Organization Science’ (2007) 18 Organization Science 1006. 2 35 U.S.C. § § 200–212. 3 Peter Lee, ‘Transcending the Tacit Dimension: Patents, Relationships, and Organizational Integration in Technology Transfer’ (2004) 100 California Law Review 1503. 4 Sean M O’Connor, ‘IP Transactions as Facilitators of the Globalized Innova- tion Economy’ in Rochelle C. Dreyfuss, Diane L Zimmerman and Harry First (eds), Working Within the Boundaries of Intellectual Property-Innovation Policy for the Knowledge Society (Oxford University Press 2010) 203. 5 David J Teece, Gary Pisano and Amy Shuen, ‘Dynamic Capabilities and Strategic Management’ (1997) 18 Strategic Management Journal 509, 516; David J Teece, ‘Profiting from Technological Innovation: Implications for In- tegration, Collaboration, Licensing and Public Policy’ (1986) 15 Research Policy 285. 6 Robert P Merges and Richard R Nelson, ‘On the Complex Economics of Patent Scope’ (1990) 90 Columbia Law Review 839, 880. tellectual property law was first developed during the Indus- trial Revolution, it is largely based on stand-alone (discrete) mechanical inventions. Thus, it has few doctrines that permit one generation of innovators to “stand on the shoulders” of those who went before.7 As a result, it must be considerably revamped to deal with the incremental (cumulative) approach that characterizes much of the innovation occurring in the Knowledge Revolution. The emergence of the software and semiconductor sectors furnishes two examples. Similarly, change is necessary to make the law resonate better with a science-based sector such as biotechnology. Part II discuss- es the many opportunities (or as Dan Burk and Mark Lemley would put it, “levers”) that can be used to tailor patent law to deal with these realities.8 Third, classic intellectual property and innovation laws were developed with a single jurisdiction in mind. As borders have become more permeable, capital, firms, and expertise mi- grate to jurisdictions with the most favorable conditions.9 In- deed, the promulgation of the TRIPS Agreement within the World Trade Organization is testament to this change. Part II describes ways in which countries have started to alter patent law to reflect the global nature of the innovation enterprise and Part IV discusses changes necessitated by the global mar- ketplace for innovative products. The increasing number of jurisdictions worldwide having adopted and enforcing com- petition law statutes may nevertheless complicate the opera- tion of these global IP rules, in view of the divergent positions various jurisdictions take on the intersection of competition law with IP rights and the absence of a global competition law framework, equivalent to the TRIPS agreement. Part III pro- vides an illustration by focusing on a comparative analysis of US antitrust law and EU competition law applying to IP related practices. These legal developments are not, however, the only ways in which countries adjust to the multinational en- vironment. To the contrary, a variety of mechanisms – mostly outside of intellectual property and competition law and thus outside the scope of this paper – have developed to stem the “brain drain” and even to repatriate knowledge workers who have emigrated for education or job opportunities. Fourth, it has become evident that intellectual property laws are not the sole determinants of innovation. Firms appropri- ate the benefits of inventiveness in a variety of ways; for many firms, patent law is low on the list of strategies. As a survey by Alan Hughes and Andrea Mina conducted in the United Kingdom shows, depending on the size of the firm, lead time advantage, along with methods to perpetuate that advantage through secrecy, is first on the list for many firms. Thus, laws protecting trade secrets and enforcing confidentiality agree- 7 See, e. g., Suzanne Scotchmer, ‘Standing on the Shoulders of Giants: Pro- tecting Cumulative Research and the Patent Law’ (1991) 5 Journal of Eco- nomic Perspectives 29. The phrase, “standing of the shoulders of giants,” derives from a letter Isaac Newton wrote to Robert Hooke, see Robert An- drews et al (eds), The Columbia World of Quotations No. 41418 (Columbia University Press 1996). 8 Dan L Burk and Mark A Lemley, The Patent Crisis and How Courts Can Solve it (University of Chicago Press 2009). 9 Pamela Samuelson, ‘Intellectual Property Arbitrage: How Foreign Rules Can Affect Domestic Protections’ (2004) 71 University of Chicago Law Re- view 223.
  • 91. 94 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 ments can be as important as more formal intellectual prop- erty law.1 Indeed, Edwin Mansfield’s work suggests that the pharmaceutical sector is alone in relying principally on patent law to capture returns from innovation.2 Once again, a “one- size-fits-all” system makes little sense and Part II illustrates how patent law can be manipulated to deal with differences that arise from the technical field in which innovation is taking place, changes that occur as an industry matures, and other variables. Figure 23 Closely related to this observation is another one: it is increas- ingly recognized that a significant amount of innovation occurs in the absence of any mechanism to directly appropriate re- turns. So-called “open innovation” is spurred by a variety fac- tors, including curiosity; pleasure; the expectation of reputa- tional benefits, professional advancement, and prizes; and to obtain reciprocal benefits.4 These systems are often support- 1 See also Edwin Mansfield, ‘RD and Innovation: Some Empirical Findings’ in Zvi Griliches (ed), RD, Patents and Productivity, National Bureau of Na- tional Research (The University of Chicago Press 1984) 127. 2 Edwin Mansfield, ‘Patents and Innovation: An Empirical Study’ (1986) 32 Management Science 173. See generally Andrés López, ‘Innovation and Appropriability, Empirical Evidence and Research Agenda’ in The Econom- ics of Innovation (WIPO 2009), available at http://www.wipo.int/ip-devel- opment/en/economics/pdf/wo_1012_e_ch_1.pdf accessed 28 April 2013. 3 Ian Hargreaves, ‘Digital Opportunity – A Review of Intellectual Property and Growth’ (May 2011), available at http://www.ipo.gov.uk/ipreview-finalre- port.pdf at p. 17, accessed 28 April 2013. 4 See, e. g., Eric von Hippel, Democratizing Innovation (MIT Press 2005); Hen- ry W Chesbrough, Open Innovation: The New Imperative for Creating and Profiting from Technology (Harvard Business School Press 2003); Katherine J Strandburg, ‘Curiosity-Driven Research and University Technology Trans- fer’ in Gary D Libecap (ed) (2005) 16 Advances in the Study of Entrepreneur- ship, Innovation and Economic Growth 97; Fiona Murray, et al, ‘Of Mice and Academics: Examining the Effect of Openness on Innovation’ (March 2009), NBER Working Paper Series, Vol. w14819, 2009, available at http://ssrn. com/abstract=1369055 accessed 28 April 2013. ed by ancillary profit-based interests. For example, IBM sup- ports Linux, a free software platform, so that it has a base that will always be freely available to run its proprietary programs; user groups will develop new products (such as research tools) through free exchange within their own communities, but once these products move to the commercial stage, intellectual property rights are needed to promote further developments. Thus far, no intellectual property or competition law regime has made adjustments that recognize the importance of open innovation. Accordingly, the sorts of accommodations neces- sary are mentioned only briefly in the sections that follow.5 This discussion highlights not only the importance of intel- lectual property and competition law, but also the need for a governance system that stays abreast of technological, eco- nomic, and social developments, and which is steeped in the economic literature. Part V examines institutional design and highlights the regulatory choices that are available to opti- mize innovation law and policy. 5 But see Rochelle C Dreyfuss, ‘Does IP Need IP? Accommodating Intellectu- al Production Outside the Intellectual Property Paradigm’ (2010) 31 Cardozo Law Review 1437. Protecting innovation: techniques preferred by UK Firms Source: Hughes and Mina (2010), from UK Innovation Survey Figure 2.1 Large firms SMEs 0% 5% 15%10% 20% 25% Confidentiality agreement Secrecy Lead-time Trade marks Patents Registration of design Copyright Complexity of design
  • 92. 96 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 II. THE INTERACTION BETWEEN HORIZONTAL IP RULES AND SECTOR SPECIFIC IP REGIMES
  • 93. 98 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 A ny consideration of intellectual property law in the trade context must begin with the Agreement on Trade-Related Aspects of Intellectual Property Rights (TRIPS Agreement), which sets minimum levels of protection that all members of the World Trade Organization (WTO) must meet. For the purpose of considering techno- logical innovation, the patent provisions are the most signifi- cant. Under TRIPS, all members must provide patents for all “products or processes, in all fields of technology, provided that they are new, involve an inventive step and are capable of industrial application” (in US parlance, they must be new, nonobvious and useful); no member can discriminate by field of technology, place of invention, or whether products are produced locally or imported (art. 27.1). The patent must give holders of product patents the right to prevent others from making, using, offering for sale, selling, or importing the identical invention; holders of process patents must en- joy the right to prevent others from using the process or using, offering for sale, selling or importing product made directly from the process (art. 28). The patent must include a disclosure of the invention (art. 29). And the right must endure for 20 years from the date the patent application is filed (art. 33). Within these limits, there is considerable room for national variation. The TRIPS Agreement permits WTO members to exclude from patentability inventions whose exploita- tion would endanger the public order or involve immorality; specifically, members can exclude therapeutic, diagnos- tic and surgical methods, plants, and animals (for plants, however, sui generis protection is necessary) (art. 27.2 3). In addition, members may award compulsory licenses under certain, highly specified, circumstances (art. 31). Fi- nally, there is a general exceptions test that allows mem- bers to enact “limited exceptions to the exclusive rights conferred by a patent, provided that such exceptions do not unreasonably conflict with a normal exploitation of the patent and do not unreasonably prejudice the legiti- mate interests of the patent owner, taking account of the legitimate interests of third parties” (art. 30). Art. 30 was strictly construed by a WTO Dispute Settlement Panel in the Canada-Pharmaceuticals case: the test is cumulative and the incursion on exclusivity must be extremely nar- row. The Panel also required that any limitation meet the technological neutrality requirement of art. 27.1.1 How- ever, after the Canada dispute was resolved, a Ministerial Declaration (the Doha Declaration) emphasized that the Agreement (and presumably these provisions) must be in- terpreted through the lens of national interests in health, nutrition, and achieving balance between producers and consumers, and in a manner conducive to technological and socio-economic development (see arts. 78).2 Argu- ably, the Declaration gives nations more flexibility than the Canada-Pharmaceuticals Panel envisioned. 1 Panel Report, Canada-Patent Protection of Pharmaceutical Products, WT/ DS114/R (March 17, 2000). 2 World Trade Organization, Ministerial Declaration of November 2014, 2001, WT/MIN (01) /DEC/1, 41 I.L.M. 746 (2002); World Trade Organization, Dec- laration on the TRIPS Agreement and Public Health, WT/MIN (01) /DEC/2, November 20, 2001, 41 I.L.M. 755 (2002). There are also other flexibilities within the Agreement. Terms such as invention, new, inventive step, industrial application, make, use, sell, and offer for sale are not defined. And while the Agreement also requires effective enforcement (arts. 41–46), the Panel in another WTO case, China-Enforcement, interpreted the enforcement provisions in a manner that is highly deferential to national priorities.3 Finally, TRIPS does not adopt rules regarding price controls or ownership of pat- ent rights. In keeping with the nondiscrimination provision in art. 27 of the TRIPS Agreement, national patent laws are trans-sub- stantive: on their face, they treat all technologies alike. Never- theless, as Dan Burk and Mark Lemley have cogently argued, the application of trans-substantive provisions to individual technologies can lead to law that is tailored to specific fields and national interests.4 The following uses the elements of a patent case – validity, infringement, defenses, and reme- dies – to demonstrate how countries (principally the United States and the EU) tailor their law to their needs, to specific technologies, and in light of their views on economic and in- novation policy. In addition, the United States applies special rules to government-funded inventions produced in certain institutions (mainly universities). In theory, the varying needs of specific technologies could also be accommodated by varying the patent term. For ex- ample, a shorter term might be more appropriate in fields where upfront investment is low, where advances are highly cumulative, or where the field is developing rapidly.5 How- ever, art. 33 of TRIPS makes this form of differentiation dif- ficult. More important, patent drafting is a highly developed art; drafters would surely find ways to write claims that fall into categories where the term is longer. Thus, this form of tailoring is not of practical importance. A. Validity Patents must meet subject matter, novelty, inventiveness, utility, disclosure (specification) and claiming requirements. 1. Patentable Subject Matter Despite TRIPS and general agreement on the scope of patent protection, there are many national variations. In the United States, the “default” rules it that “everything under the sun that is made by man” is patentable, with three general ex- ceptions: laws of nature, physical phenomena, and abstract ideas.6 The assumption is that if Congress disagrees with coverage of a new technology, it will legislatively overrule the decision. In Canada, the reverse appears to be true: when a 3 Panel Report, China-Measures Affecting the Protection and Enforcement of Intellectual Property Rights, WT/DS362/R (January 26, 2009). 4 Burk and Lemley (n 16). 5 William D Nordhaus, Invention, Growth, and Welfare: A Theoretical Treat- ment of Technological Change (MIT Press 1969). 6 See, e. g., Diamond v Chakrabarty, 447 US 303 (1980) (upholding patent on manmade microorganism). See 35 U.S.C. § 101.
  • 94. 99Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 new technology is discovered, Parliament must decide if it is patentable.1 Under the European Patent Convention (EPC),2 exclusions are specifically enumerated. They include scien- tific theories, aesthetic creations, rules for performing mental acts, business methods, programs for computers, inven- tions contrary to the public order, plants and animal varieties, methods for treating and diagnosing humans or animals that are practiced on the body (EPC arts. 52.2 53). For the Euro- pean Union, the Biotechnology Directive makes clear that the exclusion for plants and animals does not include biotechno- logical inventions, which are patentable so long as they do not involve processes for cloning human beings or modifying cell lines, or the use of human embryos for industrial or com- mercial purposes (arts. 1 6).3 The limitations on patentable subject matter reflect a variety of national interests. Laws of nature and principles of nature – which can also be regarded as failing the novelty test (be- cause they have always existed) or the utility test (because in and of themselves, they have no useful applications) –are considered unsuitable subject matter because they are highly generative of multiple downstream innovations and applica- tions. Permitting a patent would create too broad a right and impede, rather than promote, technological progress. This is particularly an issue for biotechnology. For example, the pending US Supreme Court case, Association for Molecular Pathology v Myriad Genetics, Inc.,4 will determine whether isolated DNA, which is useful in diagnosing disease and de- veloping therapeutics, is a part of nature or changed enough from nature to merit protection. Similarly, courts have re- jected patents on simple diagnostics that do little more than relate two phenomena of nature.5 This approach improves researchers’ access to the kind of information that is needed to conduct research advancing society’s understanding of the human body. The exclusion also has the side effect of also improving patient access to critical health information. The exclusion for abstract ideas, scientific theories, mental acts, and computer programs can be explained in a similar way. In addition, they may be unsuitable for protection be- cause they are difficult to claim – to effectively describe limi- tations to their reach. Software, for example, is patentable in the United States. While it is excluded as such under the EPC, much that is inventive in this field can be claimed in Europe through clever drafting. However, the current cellphone wars demonstrate that software patents can often be so broad or indeterminate, rights appear to overlap one another and pat- ent thickets develop. Especially for products that incorporate multiple advances, it becomes extremely difficult to obtain clear freedom to operate. Indeterminate rights often draw patent “trolls”—nonpracticing entities (also called patent as- 1 See, e. g., Harvard College v Canada, [2002] 4 S. Ct.R. 45 (rejecting patent on oncomouse). 2 Convention on the Grant of European Patents, Oct. 5, 1973, 13 I.L.M. 270, 1065 U.N.T.S. 199 (revised at the Convention on the Grant of European Pat- ents Nov. 29, 2000), arts. 52–53. 3 Parliament and Council Directive 98/44/EC of 6 July 1998 on the legal pro- tection of biotechnological inventions [1998] OJ L213. 4 653 F.3d 1329 (Fed. Cir.), cert. granted, 132 S. Ct. 1994 (2012). 5 Mayo Collaborative Services v Prometheus Laboratories, 132 S. Ct. 1289 (2012). sertion entities) that buy these patents and then assert them against successful commercial players. As a result, Richard Posner, a major US jurist, has suggested that patenting is in- appropriate in certain fields.6 Thus, he would permit patents in fields such as pharmaceuticals, where upfront costs (for developing new molecules and conducting clinical tests) are high and inventions can be claimed clearly (molecules, for example, can be easily described). He would not award them in for software (or more broadly, for various aspects of the information technology (IT) industry) where neither of these factors pertains. Significantly, the TRIPS Agreement requires copyright protection for software (art. 10); it does not mention patents on software. Concerns about patents in the IT industry also derive from two other problems. First, it can be difficult to search the ex- isting literature for software. In contrast to industries where library research is significantly less expensive than inventing, software engineers often write their own programs rather than determine whether there is prior art they can utilize. As a result, independent inventors can find themselves subject to a patent suit. Second, because the upfront costs of writing software are minimal, there will often be sufficient non-patent incentives to make advances in the field. Linux, for example, is supported by people who program for fun and by IBM, which benefits from a free platform on which to run its proprietary software. Much the same can be said about business meth- ods. Businesses develop new methods for their own internal purposes and often keep them secret, making it difficult to search the literature before re-inventing. Patents on business methods are specifically excluded by the EPC. Although they are presumptively patentable in the United States, the Su- preme Court rejected a set of patents on hedging claims as too abstract to be considered statutory subject matter.7 It is expected that after that case, many fewer business methods will be patented. Since business methods are arguably not “industrially applicable,” patents in the field likely can be ex- cluded consist with TRIPS. In the United States, databases are largely unprotected by intellectual property rights for similar reasons. They are not patentable subject matter because they are not considered technological inventions. While creative selections or ar- rangements are protectable under copyright, the data (in- cluding scientific data) are not protected in and of themselves because they are regarded as facts and outside the ambit of copyright protection. However, the database industry does not lack incentives to compile databases. Often, they are pro- duced for internal purposes. For example, the database in Feist Publications, Inc. v Rural Telephone Service Co, Inc.8 was a telephone book in which the plaintiff had alphabetically listed the names, addresses, and numbers of its subscribers; it was published it because publication was required by law; the database in British Horseracing Board v William Hill9 was 6 Richard Posner, ‘Why There are Too Many Patents in America’, The Atlantic (12 July 2012) http://www.theatlantic.com/business/archive/2012/07/why- there-are-too-many-patents-in-america/259725/ accessed 28 April 2013. 7 Bilski v Kappos, 130 S. Ct. 3218 (2010). 8 499 US 340 (1991). 9 C-203/02 (ECJ, 9 November 2004).
  • 95. 100 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 a compilation of information about the horse races run by the plaintiff. Analogously, at one time pharmaceutical com- panies sponsored free DNA databases because the firms’ comparative advantage lay in developing therapeutics from the information; they did not want to share the profits from the downstream innovations with upstream right holders of DNA patents. For other databases, contractual agreements between the compiler and subscribers provide adequate re- muneration to support compilation activities. To date, these contracts are regarded as fully enforceable. Unlike the situa- tion in the United States, databases are subject to sui generis protection in the EU.1 However, early evaluation of the effects of the Database Directive casts considerable doubt on its ef- fectiveness at spurring the growth of the industry.2 Finally, some exclusions are related to issues of morality and public order. The United States leaves it to other regulatory agencies to determine whether an advance is not moral (ex- cept that US law excludes patents encompassing a human being). As we saw, the EPC contains a morality exclusion and it has been imposed to prevent the patenting of stem cells and material derived from a cell that could eventuate in a human being.3 It remains to be seen whether research in the EU is inhibited by this restriction. Furthermore, many countries exclude plants from patentability because they regard their availability as necessary to safeguard nutrition. However, there is no such exclusion in the United States and per TRIPS, every country must have at least sui generis pro- tection for plants. Many do it through the UPOV Convention,4 which safeguards the interests of farmers and breeders with exemptions permitting farmers to save seed from one grow- ing season to another and allowing breeders to use protected seeds for research purposes. (A general discussion of de- fenses to infringement is presented below). 2. Novelty In most patent systems, a rejection on novelty grounds re- quires that every element of the claimed invention appear in a single piece of prior art (the US calls this the “all elements rule”).5 While this requirement is important – for example, it prevents patenting of natural phenomena, natural laws, and old products based on new uses – it is a very rigid require- ment. Accordingly, it is not very helpful in distinguishing among technologies. The one exception is pharmacology. In a recent study of the pharmaceutical sector, the European Commission found that 1 Parliament and Council Directive 96/9/EC of 11 March 1996 on the legal protection of databases [1996] OJ L077/20. 2 Commission of the European Communities. First evaluation of Directive 96/9/EC on the legal protection of databases (Brussels, 12 December 2005) http://ec.europa.eu/internal_market/copyright/docs/databases/evalua- tion_report_en.pdf accessed 28 April 2013. 3 Case C-34/10 Br stle v Greenpeace eV, Judgment of 18 October 2011 (not yet published). 4 International Convention of the Protection of New Varieties of Plants, Ger.– Neth.– U.K., Dec. 2, 1961, 815 U.N.T.S. 89 (revised Nov. 10, 1972, Oct. 23, 1978 and Mar. 19, 1991). 5 35 U.S.C. § 102. originator firms had developed an “evergreening” strategy to prevent generic substitution after patent expiration.6 At one time, a common mechanism was to patent one drug and, to- wards the end of the patent term, patent its metabolite. No one could take the drug after expiration without (eventually) creating the metabolite and infringing. In the United States, this practice was ended by deeming the metabolite “inher- ent” in the original drug, rendering the metabolite non-novel.7 (Other mechanisms for dealing with “evergreening” are dis- cussed in the next section.) 3. Nonobviousness (Inventive Step) The nonobviousness requirement demands that the inven- tion be beyond the grasp of a person having ordinary skill in the art (called PHOSITA in the United States). In the United States, for example, the inquiry starts by finding all the prior art that is relevant to the invention, determining the gap be- tween the prior art and the claimed invention, determining the level of skill in the art, and then asking whether PHOSITA can bridge the gap.8 The nonobviousness requirement is arguably the most pow- erful tool for crafting laws that meet national needs and the demands of specific technological fields. First, because the level of skill is different (and changing) for each technology, the nonobviousness requirement automatically adjusts the availability of protection to the maturity of the industry. For example, when biotechnology was a new endeavor, the level of skill was considered quite low. At that time, DNA sequenc- ing was difficult and it was easy to show that isolated DNA was nonobvious.9 Now that even high school students can sequence DNA, isolated DNA is considered obvious.10 In this way, the nonobviousness requirement encourages new tech- nologies because it makes patents easy to get when the level of knowledge in the art is low. When the industry matures, the level of skill in the field grows, which means that more inven- tiveness is needed to merit protection – which also means that, at that point, the patent system encourages “leapfrog- ging,” investing in inventing advances that are substantially more sophisticated than what went before. Second, nonobvi- ousness depends on how predicable it is that a particular ex- periment will be successful. For example, mechanical inven- tions are generally considered more predictable (and hence obvious) than biotechnological inventions. In this way, nonob- viousness automatically adjusts patentabilty to the maturity of the underlying science and to the degree of risk inventors and investors undertake. Because TRIPS Agreement does not define “inventive step,” the nonobviousness requirement also allows countries to ad- 6 European Commission, Competition DG, Pharmaceutical Sector Inquiry: Final Report (8 July 2009), http://ec.europa.eu/competition/sectors/phar- maceuticals/inquiry/staff_working_paper_part1.pdf accessed at 28 April 2013. 7 Schering Corp. v Geneva, Inc., 339 F.3d 1373 (Fed. Cir. 2003). 8 35 U.S.C. § 103. 9 See, e. g., In re Deuel, 51 F.3d 1552 (Fed. Cir. 1995). 10 In re Kubin, 561 F.3d 1351 (Fed. Cir. 2009).
  • 96. 101Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 just their laws to their technological environment. The United States Court of Appeals for the Federal Circuit, the court that hears all patent appeals, at one time set the level of nonob- viousness very low. As a result, patent thickets developed and it became increasingly difficult to determine freedom to operate. In KSR v. Teleflex Inc.,1 the Supreme Court raised the standard, noting that PHOSITA is not an automaton and is capable of taking creative steps, such as adapting an inven- tion made for one purpose to another use. Further, the Court held that market demand must be considered a motivation to invent. The change in approach to DNA patenting was a direct result of this decision. More generally, the nonobvious- ness requirement can be used to deal with cumulative tech- nologies: a higher level of inventiveness will render marginal improvements nonpatentable and will thin the thickets that might otherwise develop. Thus, Burk and Lemley suggest that the problems in the IT industry could be ameliorated if PHOSITA were assumed to be highly skilled. Fewer patents would then issue. Developing countries could also exploit this approach: when local industry is unsophisticated, the inventive step could be set very low so that even less skilled technologists could ac- quire patents. The availability of protection would, presum- ably, provide local industry with significant incentives to be- come innovative. Alternatively, the inventive step could be set very high so that marginal improvements on existing technol- ogies remain accessible. For example, in some places, refrig- eration is scarce and it is important for the population to have access to formulations of pharmaceuticals that are stable at ambient temperature. If such marginal improvements were considered within the skill of the ordinary artisan, then these formulations could be developed without triggering a new term of patent protection. As the previous example makes clear, the nonobviousness re- quirement can also be deployed to deal with the pharmaceu- tical industry’s evergreening problem. Another mechanism for extending patents is to find a new use for old pharma- ceuticals. A new product patent cannot be obtained because the product lacks novelty, but the developer could possibly obtain a patent on a process for using the (old) medicine for the new purpose. Viagra, for example, was originally invented to treat angina, but a patent on a process for treating erectile dysfunction remained available. By the same token, the form of an existing medicine can be changed – an isomeric mix- ture can be separated and the active isomer could be con- sidered a new molecule; the salt form of the medicine could be altered. Under both US and EPC law, these changes will generally be considered patentable. Generic manufacturers may market the old pharmaceutical when its patent expires, but with effective advertising, the patent holder can convince doctors to switch to the newer compound, thus extending the period of effective exclusivity. To deal with this problem, India’s patent law demands a high degree of inventiveness. A new use of a known substance is not patentable; a new use of a known process is not pat- 1 550 US 398 (2007). entable unless it requires a new reactant or results in a new product; and a change in form is not patentable unless it en- hances efficacy.2 Based on this provision, the Indian courts denied a patent on Glivac (Gleevac), which is used to treat leukemia. The denial of protection not only protects access to Glivac in India and other countries with similar laws (or where it is not patented), the ability to produce it enhances the prof- its of the strong Indian generic drug sector. It remains to be seen whether India’s rigorous definition of the inventive step will be considered TRIPS-compatible. 4. Utility (Industrial Application) As noted earlier, the industrial application requirement leads some countries to refuse patents on natural phenomena, natural principles, mental steps, scientific theories, com- puter programs, as well as business and therapeutic and di- agnostic methods.3 It is also useful in controlling the timing of patenting. The prime example is once again drawn from biotechnology. In the early years, attempts were made to patent expressed sequence tags (ESTs), isolated partial DNA sequences. Such patents would have created dense packet thickets, with multiple rights in specific genes. The US Patent and Trademark Office (PTO) avoided the problem by issuing Utility Examination Guidelines which requires patentees to disclose a “specific, substantial, and credible utility” for the claimed gene composition.4 As a result, significantly more work is required before these advances can be patented. In the end, only sequences that can be associated with a spe- cific physical manifestation are regarded as meeting the util- ity requirement. The race to patent abated and patent thick- ets were avoided. 5. Disclosure (Specification) and Claiming The disclosure requirement demands that a patentee en- able a person of ordinary skill in the art to make and use the patented invention. In the United States, the disclosure must also contain a written description of the invention.5 All pat- ents must include claims that specify the exact reach of the invention for which a patent is sought; claims may not exceed the scope of the disclosure. Because these requirements also use PHOSITA as a benchmark, they create powerful op- portunities for tailoring. Countries that are not yet at the tech- nological frontier and lack absorptive capacity can demand more detailed disclosure than is required of countries with more technologically sophisticated artisans. Similarly, these requirements can be adapted to specific technological are- nas. Biotechnology is a case in point. As we saw, one problem with upstream biotechnology inventions (such as isolated DNA) is that the patents can be so broad, they impede progress. In 2 India Patent Act, § 3 (d). 3 See, e. g., 35 U.S.C. § 101. 4 66 Fed. Reg. 1092, 1092–99 (Jan. 5, 2001). 5 35 U.S.C. § 112.
  • 97. 102 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 the United States, the Federal Circuit has tried to solve this problem with strict disclosure requirements. For example, the party that determined the sequence of the DNA respon- sible for the production of insulin in a rat also claimed the se- quence for the DNA responsible for production of insulin in a human (in this respect, rat and human DNA were known to be very closely related). The patent disclosed the rat sequence, but the human sequence had yet to be determined. Federal Circuit held the patent on the human sequence was invalid on the ground that the patent only provided a written description of the rat sequence.1 The result was a substantially narrower patent; indeed, the human sequence might not have been patentable at all if it was obvious to PHOSITA in light of the rat sequence. Similarly, the Federal Circuit rejected a patent on products capable of reducing NF-ĸB activity on the ground that the patent provided a description of how to find these products, but not a written description of the products them- selves.2 By rejecting this sort of patent, the court prevented inventors of new research methods from “reaching through” the process patent and acquiring rights over the products found as a result of using the process. The outcome, in short, reduced the power of biotech patents to inhibit competitive development of downstream products. It should be noted that the interaction of the disclosure and nonobviousness requirement is problematic. In general, the level of skill of PHOSITA is considered the same for both re- quirements. Accordingly, the harder it is to acquire patent protection (because PHOSITA is deemed to be highly skilled), the less disclosure is required (because PHOSITA is easily enabled). To Burk and Lemley, this is part of the problem in software. Software engineers are considered so skilled; pro- grams can be disclosed and claimed in very general terms. In fact, codes and algorithms are often unnecessary so long as the patent discloses the functionality the invention must perform.3 But these generalities are one reason that the scope of software claims is so indeterminate. Better would be to assume that PHOSITA is unskilled and needs more in- formation, for that would lead to disclosures that are more detailed – that include algorithms or code – and thus nar- rower. Further, it would be easier to determine when claims accompanying these detailed disclosures are infringed. A less skilled PHOSITA would, however, dilute the nonobvious- ness requirement – less would be required to merit protec- tion and that would lead to more patents and deeper patent thickets. Though no country has done so to date, a better approach would be to decouple the determination of PHOS- ITA in these provisions. Someone seeking to invent could be determined to have a high level of skill, such as the level of skill described in KSR, on the theory that only people with a degree of creativity are likely to be inventors. As a result, a great deal of ingenuity would be required to merit protection. In contrast, those seeking to learn from a patent or to read a patent to determine freedom to operate are not likely to be inventors – they are merely followers. Accordingly, they could 1 Regents of the University of California v Eli Lilly and Co., 119 F.3d 1559 (Fed. Cir. 1997). 2 Ariad Pharmaceuticals, Inc. v Eli Lilly and Co., 598 F.3d 1336, 1341 (Fed. Cir. 2010) (en banc). 3 Fonar Corp. v Gen. Elec. Co., 107 F.3d 1343 (Fed. Cir. 1997). be deemed to have a lower degree of skill, and therefore to require a higher level of (more detailed) disclosure. SUMMARY. Validity determinations can be used to deal with problematic features of the patent system. Thus, many coun- tries have devised doctrines to deem inventions of extraor- dinary social significance not patentable subject matter. The subject matter requirement is, however, a blunt instrument – a decision to deny protection in a specific arena eliminates the possibility of using patents to encourage innovation. For example, this could be a difficult issue in the biotech sector. If DNA is found unpatentable, that would free DNA for research and diagnostic purposes, but the rejection would also mean that there would be no patent protection on nature-based DNA products when used therapeutically, and that might dis- courage promising health-related innovation. In some areas – databases, plants – this problem is solved through sui generis regimes that are better tailored to indus- trial needs. A proliferation of such regimes would, however also be problematic. It would introduce uncertainty into in- novation law and require new international negotiations. To the extent possible, it is therefore better to cope with prob- lems through the use of other provisions of patent law. In the United States, biotechnology patents have been substantially narrowed and the number of patents reduced through the utility and nonobviousness requirements. The IT sector could similarly benefit from this sort of refinement. Other countries, such as India, have experimented with using the nonobvious requirement for other purposes, such as in the pharmaceuti- cal industry to control evergreening and improving access to medicine. Still, these provisions will certainly allow some patents, in- cluding very broad patents, to issue. However, there are post- issuance rules that can also be used as policy levers. B.  Infringement There are two main issues regarding infringement: interpret- ing the claims (that is, setting the scope of the patent) and deciding who should be regarded as an infringer.4 1. Claim Interpretation In the United States, there are essential two ways to interpret claims: literally and under the doctrine of equivalents (a third idea is discussed below). For Europe, the EPC nominally covers only the issues administered by the European Pat- ent Office (EPC), which is to say patent validity. A “European patent” consists of a package of national patents and is en- forced through national courts under those courts domestic laws (so far, there is no Community or Unitary patent). But because the strategy for claiming is heavily dependent on how claims are interpreted, the EPC includes a Protocol on the Interpretation of Article 69 (the article on the scope of 4 See, e. g., 35 U.S.C. § 271.
  • 98. 103Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 protection). The Protocol cautions that interpretation must go beyond the “literal wording used in the claims.” It must be conducted in a manner that “combines a fair protection for the patent proprietor with a reasonable degree of legal cer- tainty for third parties.” The Protocol also provides that “due account shall be taken of any element which is equivalent to an element specified in the claims.” In practice, this means that EPC patents are interpreted a single step, whereas US patents are interpreted in two steps, but the two systems reach roughly the same results for the same reasons. For ex- pository purposes, the US approach will be followed here. a. Literal Infringement. Literal infringement is determined by comparing each element of the accused product with the elements of the patent claim (another “all elements” rule). In the United States, claims can be formulated in means plus function form, meaning that particular elements can be claimed by coupling a basic structure to its function. In theo- ry, this significantly broadens claims; in practice, the Federal Circuit, which prefers narrow claims, conducts an element- by-element comparison, asking if the element in the accused product is the equivalent of the part of the specification cov- ering the element claimed in means plus function terms. (This is a principle of literal infringement despite its use of the word “equivalent.”). Because literal infringement uses the same “all elements” test as the novelty requirement, it is – like novelty – a rigid test that does not leave a great deal of room for tailoring. The one exception may be in the biotech sector. In Monsanto Tech- nology LLC v. Cefetra BV, the European Court of Justice dif- ferentiated between DNA molecules that are performing the function for which they are patented (in that case, resisting the herbicide Roundup) and molecules that had ceased to perform that function (in the case, because they were found in soy meal used to feed cattle).1 Only the former embodiments can be deemed infringing. German patent law includes a vari- ation of this approach. The scope of gene patents is limited to the disclosed utility.2 Under this view, DNA patents would be infringed if used in research (to determine their function in heredity) or therapeutically (to instruct the patient’s body to encourage or suppress particular functions), but they might not be infringed when used as a diagnostic. Control over di- agnostics can interfere with access to medical information (the patent holder in the Myriad case, for example, holds patent rights over genes associated with early-onset breast cancer and does not permit second opinion testing or qual- ity control). With this approach to literal infringement, impor- tant social needs could be safeguarded without sacrificing the incentives patent would bring to the development of new therapies. This approach would not, however, improve the situation for upstream research, where genes are function- ing for their purpose. Furthermore, the TRIPS compatibility of this approach has yet to be determined. 1 Case C-428/08 (ECJ, March 9, 2010). 2 Gesetz zur Umsetzung der Richtlinie ber den rechtlichen Schutz biotech- nologischer Erfindungen [Statute Implementing the EU Biotechnology Di- rective], Jan. 21, 2005, BGBl. I at 146, § 1a (4) (F.R.G.).PatG § 1a (4). France has adopted a similar approach, see Code de la Propriété Intellectuelle Art. L613–2–1. b. Infringement under the Doctrine of Equivalents (DOE). Systems provide for nonliteral infringement because without such a doctrine, it would often be extremely easy to avoid patent infringement while still practicing the insights of the invention: all a copyist would need to do would be to change any one element, and the accused product would escape the “all elements” analysis. In the United States, loosely speaking, infringement under the DOE is analyzed using a function-way-result rubric. As stated by the Supreme Court, “a patentee may invoke this doctrine to proceed against the producer of a device if it performs substantially the same function in substantially the same way to obtain the same result”.3 The analysis is made with ref- erence to PHOSITA. An element by element comparison is made; for any element that is different from what was claimed and described in the specification, the court essentially asks whether a person of ordinary skill in the art could have made the change. If it was obvious, it is considered the sort of thing that a copyist should not do; if it was nonobvious, then it es- capes infringement. There are two caveats: the patentee can- not capture through the DOE advances that would have been considered nonnovel or obvious on the patent’s priority date. Furthermore, the patentee cannot capture inventions surren- dered during examination (“prosecution history estoppel”).4 Note that while this test looks a great deal like nonobvious- ness, under US law, there is a temporal shift. In nonobvious- ness, the capacity of PHOSITA is determined at the time of invention (or filing); here it is determined by the state of the art at the time of infringement. Thus, later-developed technolo- gies can be regarded as an obvious substitution. Because it references PHOSITA, the doctrine of equivalents can be a powerful tool for tailoring. Economists split, how- ever, on how (and whether) it should be used. Traditionally, it has been used to protect “pioneer” inventions – inventions that open a new field. The theory is that opening a new field requires very strong incentives and these can be increased by expanding the reach of the patent. Indeed, the DOE is ar- guably especially important for pioneers because the first version of a new technology is rarely user-friendly enough to be commercialized successfully. Unless the patent is inter- preted to read on improvements, the pioneer may earn no re- turn at all. Furthermore, some liken patents to mining claims, and think of them as giving one party the power to orches- trate efficient development of the “prospects” the earliest in- vention uncovers.5 For mining claims to work, they must ac- cord broad protection to pioneers. Finally, broad protection encourages the next generation to “leapfrog” and push the technological field further more quickly. Recently, however, economists have questioned this logic. If, as suggested, the earliest patents in a field require con- siderable development, a strong case can be made that this 3 Graver Tank Mfg. Co. v Linde Air Products Co., 339 US 605, 608 (1950). 4 See Festo Corp. v Shoketsu Kinzoku Kogyo Kabushiki Co., Ltd., 535 US 722 (2002). 5 Kitch (n 7).
  • 99. 104 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 development is best accomplished competitively. Giving a broad scope to the doctrine of equivalents is much like pat- enting upstream research inputs: the patentee’s control can impede, rather than promote, progress.1 Thus, some econo- mists argue the doctrine of equivalents should be interpreted very narrowly when the inventor is a pioneer. The controversy over the DOE is in essence, a dispute over the viability of contracting. Those who believe in broad pio- neer patents are contracting optimists – they think the pat- entee will widely license out the right to develop applications because competitive development is in his interest – the pat- entee will make more money if more and better applications are developed. Contractual pessimists doubt patentees will always act rationally. They may have insufficient information to evaluate potential licensors and either refuse to license or do it badly; they might fear superseding inventions will canni- balize their own product or process; they may have an overly optimistic view of the value of their contributions. In some arenas (for example, university licensing), the licensor and li- censee may have very different objectives and thus may find it hard to find a mutually agreeable position. Contractual pes- simists therefore suggest that the pioneer patentee’s rights be limited so that the public is free to further develop the pio- neer prospect. The DOE can be modified to deal with the problem men- tioned above in connection with the IT industry and business methods. As we saw, in both arenas, independent invention is more prevalent – and often more efficient – than looking for solutions to problems in the prior art. Accordingly, indepen- dent inventors often get caught up in enforcement actions – a patentee asserts a patent the later inventor was not aware of and did not learn from. The Federal Circuit has suggested that in these cases, the DOE should not be applicable. The doctrine is equitable in nature, accordingly the court has discretion on whether to find infringement. Furthermore, in- dependent inventors sink similar costs to those paid by the pioneer and thus cannot undercut its market. The Supreme Court has, however, rejected this analysis thus far: direct pat- ent infringement is a strict liability offense. Because of TRIPS’ technological neutrality principle, it is likely a WTO member adopting this approach would have to apply it to all fields of technology. However, it is likely to have its most important application in these sectors. c. The Reverse Doctrine of Equivalents. As noted in the lead-in to this section, there are only two ways to interpret claims. However, the US Supreme Court has also suggested that “where a device is so far changed in principle from a patented article that it performs the same or a similar func- tion in a substantially different way, but nevertheless falls within the literal words of the claim, the doctrine of equiva- lents may be used to restrict the claim and defeat the pat- entee's action for infringement”.2 In modern times, no court 1 Merges and Nelson (n 14). 2 Graver Tank Mfg. Co. v Linde Air Products Co., 339 US 605, 608–609 (1950). See also Westinghouse v Boyden Power Brake Co., 170 US 537 (1898). has ever decided a case on reverse DOE grounds. However, economists who favor narrow patents strongly suggest the doctrine should be revived as a way to foster downstream competition and avoid the possibility that a patentee will acquire rights over technology he could not possibly have invented. Biotechnology provides an example. In the one case in which the Federal Circuit cited the reverse DOE, the patentee had produced a human clotting factor by concen- trating it from human plasma. The accused infringer made it by biochemically, through a recombinant process using monoclonal antibodies. Its procedure made a much purer and safer product. The question was whether the patent on the growth hormone was infringed by the new preparation. The Federal Circuit returned the case to the trial court, sug- gesting that the reverse DOE might apply.3 The case was, however, ultimately resolved in a different way. 2. Parties to Infringement Most enforcement actions are brought against parties who are directly practicing the claims. However, it is possible to sue those who aid and abet infringement (inducers of in- fringement) and those who contribute to the infringement of others by selling them material whose main use is to infringe (contributory infringers). In both cases, a degree of knowl- edge of the infringement is necessary; in both situations the defendants are treated as equivalent to infringers. Parties who supply components to foreign markets knowing they are specially adapted to infringement and parties who im- port goods made with processes patented in the country of importation are also treated as equivalent to infringers. (Note that tying goods to patent licensing requirements could be considered a violation of competition law. That issue is dis- cussed in the competition section). For the most part, these approaches work equivalently in all forms of technology. However, they assume particular im- portance in the case of mechanical inventions, where many parts are often necessary to practice the invention. The im- portation provision is especially important in the biotech sec- tor, where it would otherwise be possible to produce nonpat- ented products (such as insulin) using a patented biological process in an “information haven,” and then sell the prod- uct internationally. The IT sector also has a strong interest in these doctrines. In some parts of the sector, it is possible to split infringement among jurisdictions. For example, Black- berry cellphones are popular in the United States but parts of the operation are located in Canada. Since patent law is territorial, all the elements in a patent claim must be practiced in a single jurisdiction. In addition, the sector is concerned because of the possibility of divided infringement – interac- tive software is practiced by more than one party and if each party must practice every element of the claim, then no party is liable for infringement. In many jurisdictions, concepts of contribution and inducement allow the courts to find both, or one of the parties to be infringers. (In some cases, liability 3 Scripps Clinic Research Foundation v Genentech, Inc., 927 F.2d 1565, 1580 (Fed. Cir. 1991).
  • 100. 105Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 is alternatively predicated on concepts of beneficial use or vicarious responsibility). SUMMARY. Approaches to interpretation hold scope for dif- ferentiating among technologies. To date, however, the main use has been to protect pioneer patents and economists now question whether that approach is correct. Furthermore, many commentators question whether it is appropriate to vary the interpretation of the claims according to the technol- ogy. Patents are public documents; they are used by rivals to determine freedom to operate. Investors use them to decide whether to provide capital to inventors. Other firms use them to evaluate potential targets for acquisition and merger. For these purposes, it is helpful if the approach to interpretation does not vary significantly from field to field. The determina- tion of who is an infringer must, however, be sensitive to the way inventions in different technologies are practiced. C.  Defenses to Infringement Because validity and infringement analysis look first and fore- most at the invention, defenses to infringement are a crucial means for balancing the proprietary interests of the patentee against the access interests of competitors, of consumers of patented technologies, and of the state. Defenses (including awards of compulsory licenses) also offer the most targeted way to deal with special problems. As noted above, TRIPS permits exceptions (art. 30) and compulsory licenses (art. 31) under certain highly constrained conditions, including to deal with blocking patents (art. 31 (l)). In Canada-Pharmaceuticals, a WTO Panel required that even exceptions meeting the stan- dards of art. 30 be technologically neutral (art. 27.1). Even so, defenses can focus on problems arising in specific fields. First, it is not clear that the Appellate Body of the Dispute Resolution Board will agree with the Panel decision: art. 30 requires that exceptions be “limited” and a provision targeted at a particular field is more limited than a technologically neu- tral one. Second, the Panel acknowledged that a particular field might raise a special problem. So long as the provision is not facially limited to one field (so that any other field with a similar problem will also benefit), the Panel held that the provision would not be regarded as discriminatory. The reverse doctrine of equivalents, discussed above, can be analyzed as a defense to infringement. Other defenses include defenses for socially significant uses, for government use, and in favor of prior users. Patentees’ prerogatives can also limited by the exhaustion doctrine, various doctrines related to bad acts (such as patent misuse), and competition law. Exhaustion and competition law are discussed separately below. 1. Socially Significant Uses a. Research. The predominant exemption in the socially sig- nificant category is the research defense. As we saw in con- nection with the biotech sector, the patenting of upstream research inputs (such as isolated DNA) can impede progress by decreasing the opportunity for competitive development of research prospects. While a subject matter exclusion would eliminate this danger, it would also eliminate the use of patents to incentivize innovation in the excluded area. A well- crafted research exemption can split the difference. Com- mercial use of the invention is made subject to the patent, while researchers are allowed to freely explore new research prospects. Thus, many countries recognize a general excep- tion for research uses – in some countries, all research uses; in others, noncommercial uses. To many countries, research tools are a category of their own, for if they were subject to the exemption, then the mar- ket for selling or licensing these tools could be significantly diminished. Thus, many countries distinguish between re- search with a patented invention, which is not permitted, and research on a patented invention (for example to learn how it works, to determine whether it accomplishes the utility stated in the patent, to find other uses of the invention), which is permitted. In the United States, the availability of a research defense is in doubt because in Madey v Duke University, the Federal Cir- cuit held that a research exemption is not applicable to work carried out as part of the business interests of the defendant.1 Thus, research institutions – such as universities – apparently cannot use the research defense. Nevertheless, surveys by economists suggest that research scientists tend to ignore patents.2 They are rarely sued, perhaps because they are judgment proof; perhaps because patent holders are bet- ter off allowing them to find new applications and then suing them after these applications have been developed. However, there is empirical work suggesting that research diminishes when significant inputs are patented3 and some observers believe that the pressure to narrow the definition of patentable subject matter would diminish if the availability of inputs for re- search purposes were assured. Many universities have taken matters into their own hands and now refuse to grant licens- ees rights to control university research uses (and sometimes all research benefiting neglected populations). In Europe, the Draft Community Patent Regulation, as well as national patent statutes recognize an experimental use exception.4 1 Madey v Duke University, 307 F.3d 1351 (Fed.Cir. 2002). 2 Wesley M Cohen and John P Walsh, ‘Access – or Not – in Academic Bio- medical Research’ in Rochelle C. Dreyfuss, et al (eds), Working Within the Boundaries of Intellectual Property: Innovation Policy for the Knowledge Economy (n 12) 3–28; John P Walsh, Ashish Arora and Wesley M Cohen, ‘Effects of Research Tool Patents and Licensing on Biomedical Innovation’ in Wesley M Cohen and Stephen A Merrill (eds), Patents In The Knowledge- Based Economy (National Research Council 2003) 285. 3 Kenneth G Huang and Fiona E Murray, ‘Does Patent Strategy Shape the Long-Run Supply of Public Knowledge? Evidence from Human Genetics’ (2009) 52 Academy of Management Journal 1193; Fiona Murray and Scott Stern, ‘Do Formal Intellectual Property Rights Hinder the Free Flow of Sci- entific Knowledge? An Empirical Test of the Anti-Commons Hypothesis’ (2007) 63 Journal of Economic Behavior and Organization 648. Cf. Heidi L Williams, ‘Intellectual Property Rights and Innovation: Evidence from the Human Genome’ (Working Paper No. 16213, National Bureau of Economic Research Working Paper, 2010) http://www.nber.org/papers/w16213 ac- cessed 1 August 2011 (work protected by agreements of confidentiality). 4 Article 9 (b) of the Draft Community Patent Regulation (noting that “acts done for experimental purposes relating to the subject matter of the pat- ented invention” are not found to infringe the patent); Article 60 (5) of the UK Patent Act of 1977 provides also for an experimental use exception as well as in situations where the infringement act of the patent is done privately and for purposes that are not commercial.
  • 101. 106 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 In common with many WTO countries, the United States does recognize a research exemption focused on the pharmaceu- tical industry. Under the so-called Bolar exemption,1 generic drug manufacturers can conduct research using patented medicines during the patent term so long as the research is intended to generate data needed by authorities regulat- ing drugs and veterinary biological products. In the United States, patentees are granted an extension of their period of exclusivity in exchange for tolerating the use, on the theory that patentees lose part of the term generating their own data for the regulatory authorities. Other countries have similar provisions, though some (including Canada) do not provide patent holders with extensions. This is the provision that was approved in the Canada-Pharmaceutical (art. 30) case. Strong arguments can be made that an analogous exemption should be recognized for software, where there is considerable consumer demand for interoperable and backwards-compat- ible products. In some cases, it is necessary to work with pat- ented software to find the application program interfaces (APIs) or other material, such as validation codes, needed to create such products. Patentees regard these uses as infringement in order to protect their initial markets and their markets for periph- erals and other compatibles. But economists have suggested a reverse engineering defense that would operate along the lines of a research defense would improve competition.2 Article 6 of the EC Software Directive, harmonizing copyright protection of software across the EU, also authorises the decompilation of “parts of a software program”, without the permission of the copyright holder, if this was “indispensable to obtain the infor- mation necessary to achieve the interoperability of an indepen- dently created computer program with other programs”.3 b. Diagnostics. As we saw, many countries exclude diagnos- tics from patentability. However, these provisions usually ap- ply only to diagnoses conducted directly on the body (e. g., examining the heart with a stethoscope). Modern techniques involve laboratory examination of biological samples and re- lating phenomena to each other (for example, relating a DNA sequence to vulnerability to disease or to the beneficial effect of a drug). These correlations could be excluded from pat- entability to protect patient access to the test and to second opinion testing, and to allow agencies to monitor quality. Other approaches include would exempt all diagnostics, exempting diagnostics used for second-opinion testing, or quality-control from infringement liability, or compelling those holding patents on diagnostics to agree to license. No country has taken such actions as yet. c. Supplying the market. Some countries will award compul- sory licenses in cases where the patentee fails to adequately supply the market. This is especially prevalent in the pharma- 1 35 U.S.C. § 271 (e) (1). The exception is named for Roche Products, Inc. v Bolar Pharmaceuticals, Inc., 733 F.2d 858 (Fed. Cir. 1984), the case that fo- cused attention on the problem of timing the research necessary for generic substitution. 2 Mark A Lemley and Julie E Cohen, ‘Patent Scope and Innovation in the Soft- ware Industry’ (2001) 89 California Law Review 1. 3 Parliament and Council Directive 2009/24/EC of 23 April 2009 on the legal protection of computer program [2009] OJ L111/16. ceutical sector, where inadequate supplies can lead to serious health problems. Originally, the TRIPS Agreement permitted such licensing only to predominantly supply the local market (art. 31 (f)). However, many countries cannot manufacture phar- maceuticals. In the Doha Declaration, the WTO Ministerial Con- ference agreed to alter the Agreement to permit one nation to award a compulsory license in favor of another country. These licenses must follow strict conditions to prevent the drugs from flowing into countries where supply is adequate (art. 31bis). d. Working. There are countries that take the position that patents should promote local employment and technological training. Under the Paris Convention, countries were permit- ted to issue compulsory licenses if the patentee failed to work the patent locally in a specified time period (3–4 years) (art. 5). However, the TRIPS Agreement does not permit discrimina- tion on the basis of whether a product is locally produced or imported. Accordingly, TRIPS can be interpreted as overrid- ing this provision. Paris has, however, been incorporated into TRIPS (art. 2.1). Accordingly, many believe that such licenses can still be awarded. The United States generally regards the patentee as competent to decide when it is efficient to work the patent in the country. Accordingly, it does not use working requirements. Some jurisdictions outside the United States also provide that a compulsory license can be awarded for refusals to license on reasonable terms.4 These provisions are rarely invoked in court because their in terrorem effect tends to induce volun- tary licensing. These provisions are typically aimed at block- ing patent situations. They would also be useful in the biotech arena, to induce firms holding rights over important diagnostic and research inputs to license or to pool their patents. It might also be helpful in sectors, such as IT and semiconductors, where multiple inputs are needed to bring products to market. 2. Government Use The United States does not recognize patent infringement by the United States. Instead, the law provides that when a pat- ented invention is “used or manufactured by or for the United States without license,” the patent holder can bring an action for “reasonable and entire compensation” in the United States Court of Federal Claims.5 Other nations have similar provisions. 3. Prior Users As we saw earlier, in the IT sector and with respect to business methods, searching the prior art is difficult. If art is sufficiently obscure (e. g. a trade secret), it may not qualify as prior art for purposes of determining novelty and nonobviousness. In such cases, a later inventor can acquire a valid patent. The first user could then find himself an infringer. To avoid that result, at one 4 See, e. g., Patents Act, 1977, c. 37, § 48A (1) (b) (i) (Eng.); 2 John W Baxter, World Patent Law and Practice § 8.02 (2001); see also Robert Merges, ‘Intel- lectual Property Rights and Bargaining Breakdown: The Case of Blocking Patents’ (1994) 62 Tennessee Law Review 75, 104. 5 28 U.S.C. § 1498.
  • 102. 107Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 time, the United States provided a defense in favor of those who used a business method invention earlier than a specified time before a patent application on the method was filed. While the defense was only available to business methods, it cov- ered methods of doing business with a computer and thus also served much of the IT community. In first to file systems, a prior user right is available in all sectors, to anyone who begins to use the invention for more than a specified time prior to filing.1 4. Bad Acts In the United States, a patent is unenforceable in its entirely if any claim was acquired through knowing deception of the pat- ent office (e. g. by intentionally withholding prior art that is mate- rial to the patentability decision). All sectors are equally affected by this “inequitable conduct” defense. In some systems, abuse of the patent is also regarded as a bad act. Under the doctrine of “patent misuse,” the patent is unenforceable until the misuse is purged. At one time, many activities were considered misuse, including tie-ins, tie-outs, package licenses, price fixing, and grant backs. The defense differed from a competition law violation in two ways: there was no requirement to prove a dominant market position and the only result of proving misuse was unenforceability (in con- trast, competition violations require proof of dominance and a successful patentee is awarded damages). Many observers believe that patent misuse would be very useful in the biotech sector and the IT sector (particularly for semiconductors). In these industries, multiple patented inputs are needed to bring products to market and there is considerable danger that one patentee will hold out and demand a disproportionate share of the profits. If holding out were deemed misuse, the risk that one patentee would block commercialization would disappear: patentees would be induced to license their patents individu- ally or through pools. The refusal to license important upstream inputs or inventions important to public health could also be deemed misuse. Nevertheless, in recent years the United States has largely decided that conduct that is not regarded as a competition problem should also escape consideration as misuse. Thus, the doctrine has been folded into competition law, which is discussed below. SUMMARY: Defenses to infringement are the most direct way to cure problems in the patent system. They are particu- larly useful in connection with scientific inputs, such as in the biotechnology, pharmaceutical, and IT sectors, and for refus- als to license locally on reasonable terms. D.  Remedies There are three main remedies to infringement: injunctive relief, monetary damages, and control over importation. All are required by TRIPS, but the WTO accords a great deal of deference to national choices. Authorities must “have the authority” to award relief, but they need not exercise that au- 1 28 U.S.C. § 273. thority in every case, so long as the over-all scheme deters infringement. Thus, the three forms of relief offer ways to deal with problems arising in particular sectors. 1. Injunctive Relief Because intellectual property is a right to exclude third par- ties, the injunction is the premier form of relief in that it re- stores exclusivity. Nonetheless, in recent years, the United States Supreme Court has emphasized the equitable nature of injunctive relief. In ebay v. MercExchange, it held that before a court may grant an injunction, it must consider the public in- terest.2 This decision is particularly important in the IT sector, where we saw that the indeterminacy of software claims, the difficulty in searching the prior art, and the number of patents needed to bring a product to market (especially in the semi- conductor segment of the industy) can cause very difficult problems, such as the vulnerability of independent inventors to suit, opportunistic litigation by nonpracticing entities, and holdup problems. Refusing to grant injunctions (and instead requiring the payment of royalties) is, in some ways, the func- tional equivalent of compulsory licensing. Knowing that an injunction will not be awarded, patentees will be more likely to negotiate deals on their own rather than have the court cal- culate royalties. Arguably, however, this approach, which works ex post (i. e. after a suit is fully litigated). is inferior to one that permits courts to award compulsory licenses ex ante (that is, before resources are invested in infringing activities). For example, it cannot cure problems in the medical sector, where refusals to license can reduce access to medicine or to diagnostics: no one will invest in manufacturing or diagnostic equipment without knowing whether the court will withhold injunctive re- lief. In the United States, however, there is a limited alterna- tive: health care providers who are guilty of infringement are not required to cease activities or to pay royalties. Instead, actions for contributory infringement or induced infringement can be brought against parties who supply critical inputs, knowing they will be used for infringing purposes.3 2. Monetary Damages Monetary damages are awarded to make the patentee whole for past infringements and to deter infringement. In recent years, a great deal of attention has focused on the calcula- tion of damages, particularly in the IT sector. One problem is that if damages are calculated based on what the infringer would have paid had he licensed rather than infringed, there will be no deterrent effect. But if damages are increased to 2 eBay Inc. v MercExchange, L.L.C., 547 US 388, 391 (2006) (“a plaintiff seek- ing a permanent injunction must satisfy a four-factor test before a court may grant such relief. A plaintiff must demonstrate: (1) that it has suffered an irreparable injury; (2) that remedies available at law, such as monetary damages, are inadequate to compensate for that injury; (3) that, considering the balance of hardships between the plaintiff and defendant, a remedy in equity is warranted; and (4) that the public interest would not be disserved by a permanent injunction”). 3 35 U.S.C. § 287 (c).
  • 103. 108 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 deterrent levels, then in fields where there are nonpracticing entities, the high level of recovery will attract opportunistic litigation. Second, when many inputs are needed to bring a product to market, it can be difficult to determine the value the patent in- vention added to the total product. In the past, patentees were able to recover an amount based on the entire market value of the product. That acted as a tax on innovation and it attracted nonpracticing entities. In Lucent Technologies v. Gateway, the Federal Circuit announced that henceforth, damages will be apportioned, so that a successful defendant will collect only the value its advance contributed to the success of the prod- uct.1 Third, in cases, such as software, where it is difficult to search prior art, patents will often be infringed inadvertently, yet once the product is sold, it is difficult to replace the in- fringing component. In such cases, the new approaches to remedies can be combined. An injunction will be denied for a period of time that is sufficient to work around the infring- ing component. During that time (and to account for past infringement), money damages will be awarded, but the amount will be limited to the value the advance added to the product. It should also be noted that Richard Posner, the noted critic of patents in the IT sector, recently dismissed a cellphone case when sitting as a district judge, claiming that damages for infringement could not be proved with sufficient certain- ty.2 3. Border Actions Under TRIPS, members must give customs authority the power to prevent counterfeit and pirated goods from en- tering the market; they may also bar entry to other goods (art. 51). In the United States, this power is exercised in patent cases only when the patentee makes the invention commercially available (through local working or importa- tion), or is in the process of developing this capacity. In that way, public availability of the invention is somewhat assured (even though the patentee can bring infringement actions against those who make, use, sell, offer to sell, or import the product).3 SUMMARY. Adjustments to relief can be used to deal with patent thickets, holdups, and other licensing problems. How- ever, the system is ex post; it is not an efficient way to induce optimum levels of exploitation and licensing. 1 Lucent Technologies, Inc. v Gateway, Inc., 580 F.3d 1301 (Fed. Cir. 2009). 2 Apple, Inc. v Motorola, Inc., 869 F. Supp.2d 901 (N. D. Ill. 2012) (Posner, J., sitting by designation). 3 See 19 U.S.C. § 1337. Importation actions are brought in a special tribunal, the International Trade Commission. E.  Government Funded Inventions In the United States, patents on certain government-funded inventions are subject to special rules on the theory that the public pays for them twice, once in taxes to fund the research, and the second time through the supracompetitive purchase price. These rules further the government’s interests in creat- ing new high tech jobs, bringing academia and industry into close contact, and assuring access to government-support- ed research. The US government supports research both intramurally (in government laboratories) and extramurally, mostly by fi- nancing scientists working in universities and other research institutions. On the whole, the extramural funding is dis- pensed through peer-reviewed research proposals, a process that is administered by various federal agencies. Rights over the fruits of intramural research are owned and exploited by the government. At one time, the same was true of university- based research: the government took all patent rights and generally licensed them out on a nonexclusive basis. This changed in 1982, when the Bayh Dole Act went into effect.4 The Bayh Dole Act seeks to promote the commercialization of federally-supported inventions and collaboration among scientists in universities and industry. The Act retains gov- ernment ownership as a default position. But it effectuates the goal of bringing academia and industry in closer contact by allowing certain “contractors”—small businesses and nonprofit organizations (mainly universities) that are parties to government funding contracts – to elect to retain title to inventions that arise from federally funded research. If neither the funder nor contractor wishes to patent, the inventor may pursue patent rights. The rights acquired are subject to vari- ous constraints.5 Funding agreements can exempt foreign contractors and those under the control of another govern- ment. A funding agency can also deny rights of election when the research is of national interest or when it determines that government ownership would “better promote the policy and objectives” of the Act.6 After transfer, the United States en- joys a nonexclusive, nontransferable license to practice or allow others to practice the invention on its behalf; funders can also demand similar rights under foreign patents.7 Peri- odic reporting of commercialization efforts is required;8 if the funder determines that the invention has been insufficiently exploited, it can “march in” and acquire rights to the inven- tion.9 Government retention or reacquisition is not, however, easy: there are cumbersome requirements and a right of re- view. In fact, the United States has only rarely withheld patent 4 35 U.S.C. § § 200–212. See also 15 U.S.C. § § 3701–3714 (the Stevenson- Wydler Technology Innovation Act of 1980), which applies to certain entities other than universities. 5 § 202 (a), (c) (d). 6 § 202 (a) (i) – (iv). 7 § 202 (c) (4). 8 § 202 (c) (5). 9 § 203.
  • 104. 109Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 rights and has never successfully marched in, even in situa- tions where the right was clearly underexploited.1 The Act imposes certain other safeguards as well. The con- tractor must ensure that rights can be secured.2 Significantly, it must share the royalties received with the inventors; in most cases, it must plow its profits back into support for scientific research or education; excess earnings (measured by com- paring profits to institutional budgets) must be returned to the US Treasury; licensing programs must prefer small busi- nesses and US industry.3 If reasonably possible, all exclusive licenses must be to entities that agree to produce products embodying the invention or using the invention “substantial- ly in the United States”.4 The Act thus assures that faculty members are motivated to participate in licensing activities, that there is enough contact among the parties to promote a healthy interchange of ideas and skills, and that the public’s tax expenditures an redound to the benefit of the US tax- payer through both better products and better jobs. The Act’s main significance has been in the biotech sector, where much of the research is conducted by universities with support from the National Institutes of Health (NIH). As we have seen, biotech and medical research may be impeded by the many fundamental research and medical inputs are pat- ented (DNA, research tools). Because the safeguards in the Bayh Dole Act have not been used and United States does not recognize a general research exemption, the NIH has sought to impose limitations through its funding agreements. It has asked universities to license nonexclusively (or by field of use) when possible – usually, when the invention is close enough to commercialization that the licensee need not to in- vest significant resources. In that way, NIH seeks to increase competition and reduce the risk of holdups. Some funding agreements require universities to state their plans for ex- ploitation and dissemination of the work they do. In addition, many universities have voluntarily undertaken to license in ways that safeguard public interests.5 1 Arti K Rai and Rebecca E Eisenberg, ‘Bayh-Dole Reform and the Progress of Biomedicine’ (2003) 66 Law and Contemporary Problems 289. 2 35 U.S.C. § 202 (c) (1) (2). 3 § 202 (c) (7). 4 § 204. 5 AUTM, ‘Nine Points to Consider in Licensing University Technology’ (6 March 2007) http://www.autm.net/Nine_Points_to_Consider.htm ac- cessed 1 August 2011.
  • 105. 110 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 III. COMPETITION LAW
  • 106. 112 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 A.  Legal Framework and Goals of Competition Law C ompetition law (or antitrust law in the United States) has developed as a separate area of law in the late 19th cen- tury, when US Congress enacted the Sherman Act in 1890 with the aim to prohibit certain business activities deem to be anticompetitive, in particular cartels (Section 1 of the Sherman Act) and monopolization (Section 2 of the Sherman Act). Although the Sherman Act today still forms the basis for most antitrust litigation, US Congress enacted the Clayton Act (which specifically prohibited exclusive dealing agreements, particularly tying agreements and interlocking directorates, and mergers achieved by purchasing stock) and the FTC Act in 1914 (establishing the Federal Trade Commission and provid- ing it with the power to investigate and prevent deceptive trade practices (Section 5 FTC Act). US antitrust law is enforced by the generalist courts (at the federal and state level), the Federal Trade Commission and the Department of Justice-Antitrust Division (for criminal investigations, such as cartels). Established by the Treaty of Coal and Steel in 1951 and the Treaty of Rome on the European Economic Community in 1957, the competition law provisions of the European Union (EU) Treaties have remained largely unchanged since, despite the various modifications of the constitutive Treaties and the merging of the European Economic Communities within the European Union in the Treaty of Lisbon in 2009. Article 101 (1) of the Treaty on the Functioning of the European Union (TFEU) prohibits agreements, concerted practices and decisions of associations of undertakings that have as their object or ef- fect to restrict competition and affect trade between Member States. The different elements of Article 101 (1) have been de- fined by an extensive case law of the European courts. Article 101 (3) provides that practices that fall within the scope of ar- ticle 101 (1) may not be found illegal under Article 101 and thus not subject to the prohibition principle if they contribute to im- prove the production or distribution of goods or to promote technical or economic progress, while allowing consumers a fair share of the resulting benefit and do not impose on the un- dertakingsconcernedrestrictionswhicharenotindispensable to the attainment of these objectives or do not afford such un- dertakings the possibility of eliminating competition in respect of a substantial part of the products in question. Article 101 (2) TFEU deals with some of the civil law effects of Article’s 101 (1) prohibition. The Commission benefits from a broad regulatory competence in adopting measures of general application. The Commission has, indeed, adopted regulations that exempt categories of agreements from the prohibition of Article 101 (1), under Article 101 (3), in specific circumstances. These texts are completed by an array of guidelines, communications, no- tices, priority guidance, best practices, annual reports, oral statements, press releases, guidance letters, expert reports and third party studies, which provide invaluable information for the enforcement of competition law. Article 102 prohibits the abuse by one or more undertakings of a dominant posi- tion within the internal market or in a substantial part of it in so far as it may affect trade between Member States. Both articles 101 and 102 provide examples of prohibited or abu- sive conduct. However, this list is not exhaustive and the case law of the European courts as well as the decisional practice of the Commission show an extensive interpretation of these provisions, leading, for example, to the expansion of the appli- cation of article 102 to situations where the dominant position is detained by more than one undertakings (collective domi- nant position) or to situations where the abuse and the domi- nant position are not at the same relevant market. The Court’s case law has not though expanded the application of Article 101 TFEU to situations of tacit collusion if there is no evidence of some degree of concentration between the undertakings: parallel behavior does not constitute evidence of an illegal concerted practice or agreement. There was no effective sys- tem of merger control in the European Communities,1 at least until the first EC Merger regulation (ECMR) was implemented in 1989.2 The regulation established a centralized preventive and one-stop shop merger control system with a suspenso- ry (to unauthorized mergers) effect. The competence for the examination and the decision in merger cases with a Com- munity dimension lies exclusively with the European Com- mission. Member States are free to develop their own merger control systems for mergers without a Community dimension. This report focuses on the application of Articles 101 and 102 TFEU to practices involving IP rights and does not examine merger control, although some of the issues raised are similar. EU competition law is enforced by the European Commission (in particular the Directorate General for Competition or DG Comp), national competition authorities and national courts of the EU Member States. The Court of Justice and the General Court of the EU interpret the provisions of EU competition law and (for the General Court) perform a control of legality to the decisions of the European Commission in this area. The view that competition law should aim to promote some form of economic welfare is intrinsically linked to the influence of economics and in particular welfare economics, consumer theory and related fields in competition law analysis and is valid for both US antitrust law and EU competition law. There are different views over the meaning of economic welfare and how this may be measured. First, competition authorities and courts may examine the efficiency of a change from one com- petitive situation to another adopting a “total welfare standard”. The latter is a measure that aggregates the surplus of different groups in the economy (e. g. producers, consumers) and mea- sures the welfare consequences of the change. It is important that total (consumer and producer) surplus increases, even if the surplus of one of the groups (consumers or producers) di- minishes. It is only the size of the economic pie matters, not its distribution among each group. From a total welfare perspec- tive the objective of competition law enforcement should be to 1 Neither the Treaty of Rome nor the German GWB provided any specific pro- vision for controlling mergers, with the exception of Art. 66 (1) – (6) of the European Coal and Steel Community (ECSC) Treaty, which established an exclusive competence for the High Authority of the ECSC without any resid- ual competence to Member States for establishing national merger control and without the requirement of an effect on trade between Member States. 2 Council Regulation (EEC) No 4064/89 of 21 December 1989 on the control of concentrations between undertakings [1989] L395/1. The case law of the European court of Justice had however extended the scope of application of Articles 101 TFEU (Joined Cases 142 and 156/84 BAT and Reynolds v Commission [1987] ECR and 102 TFEU to economic concentrations.
  • 107. 113Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 ensure the maximum level of efficiency for all these categories. This includes allocative efficiency, for example, the possibility for consumers to pay a price that corresponds to their willing- ness to pay or in some cases less than their willingness to pay (leading to consumer surplus). It should also include the possi- bility for producers to use production processes that yield the highest output levels for a given set of inputs or for consumers the possibility to enjoy innovative products and services, what is usually referred to as dynamic efficiency. Finally, one should take into account the scale efficiencies producers may enjoy, enabling them to reduce the production costs of a specific good (productive efficiency) and thus to raise their surplus in the sense that if a producer has a willingness to sell, and the market price for a good is above that price, then they would be able gain a surplus equal to the gap (producer surplus). One might take a static view of efficiency (what is the cur- rent or short term situation of consumers and suppliers on the market) or a dynamic view which is concerned with the long run evolution of the market (focusing on encouraging research and development). In some circumstances there might be tension between static allocative efficiency and dynamic efficiency. As it is explained in a Canadian Bureau of Competition commissioned report on Innovation and Dy- namic Efficiencies, “(t)o sustain innovative efforts, and thus support dynamic efficien- cy, firms do not expect to price at short-run marginal cost at every point in time and as a result some degree of allocative inefficiency may be inevitable. Motivating firms to make costly investments in RD requires some prospect of “profit,” which as noted above is in the form of quasi-rents. In the absence of this positive return per unit of output sold, a firm would never be able to recoup its up-front investment in RD, and would therefore have no incen- tive to undertake this investment. In other words, innovating firms anticipate a period of “incumbency” during which they are able to sell a product at a price exceeding not only the short-run marginal cost of production, but potentially also the price of existing prod- ucts (if any) that do not incorporate the innovation. Consumers are willing to pay the higher price because they value the addition- al attributes embodied in the new or improved product sufficiently to pay a premium for it over other firms’ products”.1 It follows that firms engaged in considerable research and development and other innovative activity may have low mar- ginal costs but large fixed costs, which would lead them to price significantly above marginal costs in order to earn a competitive return in the long run. This might at first sight seem in contradiction with the static allocative efficiency con- cern for lower prices and will certainly deviate from the model of perfect competition. However, from a dynamic total wel- fare perspective, this sacrifice in static allocative efficiency may be compensated by the benefits flowing from dynamic efficiency: higher profitability for the undertakings and new or better quality products for the consumers in the long run. 1 Andrew Tepperman and Margaret Sanderson, ‘Innovation and Dynamic Ef- ficiencies in Merger Review’ (Canada, Competition Bureau 2007), available at http://www.competitionbureau.gc.ca/eic/site/cb-bc.nsf/eng/02378. html#key_concepts pp. 6–7, accessed at 28 April 2013. Competition law in the United States and to a lesser extent in the EU requires evidence of consumer harm before find- ing a conduct restricting rivalry or competition on a relevant market to violate the competition law statutes. The concept of “consumer harm” may include multiple dimensions. (i). In the economic jargon, the protection of consumer surplus constitutes an important part of the total welfare standard test. In this context, consumer surplus denotes the consumer part of the deadweight loss suffered as a result of the restriction of competition. For example, a price increase might lead to a volume effect that would be suffered by a certain category of consumers: because of the price increase some consumers will not be able to buy the product anymore, although past consumption patterns (revealed preferences) indicate that they would have preferred to do so, if the price had not increased. Under this narrow definition of consumer surplus, the overcharge paid by the consumers as a result of the price increase should not be of concern for competition law enforcement, as it constitutes a wealth transfer from the buyers to the sellers. The suppliers may be in a position to compensate (hypothetically, not actually) the loss that con- sumers have suffered while still being able to compensate with this wealth transfer their own losses following the volume effect (producer surplus). In this configuration the situation will be efficient. [the “consumer surplus standard”]. (ii). It is possible to decide that consumer surplus should be preserved at any cost and thus reject any compensation by the supplier that does not compensate actually and effec- tively the losses incurred by these consumers as a result of the volume effect [the “narrow consumer welfare standard”]. (iii). There is also an argument to move beyond consumer surplus and include in the analysis the wealth transfer that consumers have incurred because of the overcharges fol- lowing the restriction of competition. These may not only re- late to higher prices but could cover any other parameter of competition, such as quality, variety, innovation. In this case, both the loss of consumer surplus and wealth transfers will be compared to the total efficiency gains pertaining to the supplier (s), thus enabling a cost benefit analysis of the effect of the conduct on the welfare of a specific group of market actors, direct and indirect consumers (not all market actors). The idea is that following the change from an equilibrium situ- ation to another, the consumers of the specific product will benefit from a surplus and/or wealth transfer, in the sense that their ability to satisfy their preferences will increase. [the “extended consumer welfare standard”]. (iv). Some authors also argue that competition authori- ties should aim to preserve an optimal level of “consumer choice”, defined as “the state of affairs where the consumer has the power to define his or her own wants and the ability to satisfy these wants at competitive prices”.2 This concept seems broader than the concepts of “consumer surplus” and “consumer welfare” (the latter including consumer sur- 2 Robert H Lande, ‘Consumer Choice as the Ultimate Goal of Antitrust’ (2001) 62 (3) University of Pittsburgh Law Review 503, 503.
  • 108. 114 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 plus + the wealth transfer because of the overcharge) as it may include other parameters than price, such as quality, variety and innovation. The same authors have used inter- changeably the term of “consumer sovereignty”, which is defined as “the set of societal arrangements that causes that economy to act primarily in response to the aggre- gate signals of consumer demand, rather than in response to government directives or the preferences of individual businesses”.1 Defining the “optimal degree” of consumer choice or consumer sovereignty and measuring it using some operational parameters seems however a daunting task. Consumer sovereignty may be conceptually appealing but may prove empirically weak to implement in competition law enforcement. One might be obliged to go a step fur- ther and claim that consumer sovereignty can be preserved by the ability of consumers to influence the characteristics of the product bundle according to their own hypothetical revealed preferences. Hypothetical revealed preference theory defines an agent’s preferences in terms of what she would choose if she were able to choose, thus switching from actual to hypothetical choice.2 The way this theory will work in practice is still a matter of speculation. It is clear that consumers are influenced in their decisions by “the con- text of choice, defined by the set of options under consider- ation. In particular, the addition and removal of options from the offered set can influence people’s preferences among options that were available all along”.3 The firms with their marketing activities may, for example, shape endogenously consumer preferences by establishing an artificial selection process, “preferences are actually constructed – not merely revealed”.4 A greater focus on consumer sovereignty may thus, in some cases, lead to more intensive competition law intervention to establish the parameters of independent consumer choice and specific presumptions against com- mercial practices that deny the sovereignty of consumer choice. Open and contestable markets are a prerequisite for the empowerment of consumers. The consumer choice or consumer sovereignty standard may also accommodate the psychological aspect of the formation of these prefer- ences, which is usually ignored in neoclassical price theory. The integration of behavioural economics and neuro-eco- nomics evidence in order to understand the consumers’ behaviour and build counterfactuals of hypothetical choice, based on predictions about what someone would choose in a specific choice context may also be one of the implica- tions of this theory. In competition law, the aim of protecting consumers implies that the outcome/consequences of a specific practice on consumers matters, before any decision on the lawfulness or unlawfulness of this practice has been reached. A reduction 1 Neil W Averitt and Robert H Lande (1997), ‘Consumer Sovereignty: A Unified Theory of Antitrust and Consumer Protection Law’ (1997) 65 Antitrust Law Journal 713, 715. 2 For a critical analysis see, Dianel M Hausman, Preference, Value, Choice, and Welfare (Cambridge University Press 2012) 31–33, citing as the main proponent of this theory Kenneth G Binmore, Game Theory and the Social Contract: Playing Fair (MIT Press 1994). 3 Eldar Shafir, Itamar Simonson and Amos Tversky, ‘Reason-Based Choice’ (1993) 49 Cognition 11, 21. 4 Ibid 34. of competitive rivalry, following the exclusion of a competi- tor or an agreement between two competitors to cooperate with each other, will not be found unlawful, if they do not also lead to a likely consumer harm or consumer detriment. A different approach would take a deontological perspec- tive emphasizing competitive rivalry (and the protection of the competitive process as such), irrespective of any actual or potential consequences of the specific practice/conduct on consumers. Effects may indicate empirical observable findings on the worsening, in terms of price or quality, of the situation of specific groups of consumers, following the adoption of the anticompetitive practice (actual effects). It may also refer to situations where there are no observable findings of effects on these groups of consumers but there is “a consistent theory of consumer harm” which is empirically validated: that is, “the theory of harm should be consistent with factual observations” (ex ante validation) and “that the market outcomes should be consistent with the predictions of the theory” (ex post validation).5 The theory of harm has the objective to establish a relation of causality between the specific practice and the consumer detriment. One could think in terms of a probability-statement, that is, an evalua- tion of the “inferential soundness” of this relationship, or in terms of relative plausibility of the specific consumer harm story. The operation of static and dynamic approaches in assess- ing the effect of a practice on consumers is trickier than when one adopts a total welfare standard and does not focus on a specific category of actors. Turning back to our previous dis- cussion of the tension between static and dynamic efficiency, it is arguable that increasing RD does not necessarily lead to socially optimal innovation, as firms might have an exces- sive incentive (relative to that which is socially optimal) to seek to replace other firms (“the business stealing effect”).6 As it is noted by the Canadian Bureau of Competition com- missioned report on Innovation and Dynamic Efficiencies, “consumers do not derive benefits from an additional dollar of RD spending unless that dollar results in an increased likelihood of either a new product being developed or an existing product being made available for a lower price”.7 In other words, what is important is not to focus on RD but on the innovation process and its outcomes. However, from a to- tal welfare perspective, the cost to consumers of the increase of innovative activity is only one component of the analysis, the other being the profits that undertakings derive from the RD activity long run. A change will thus be deemed efficient, even if there is over-investment on RD, with regard to what is socially optimal, should the firm’s profitability increase as a result of this RD effort, enabling it to potentially compensate the consumers’ loss.8 5 Penelope Papandropoulos, ‘Implementing an effects-based approach un- der Article 82’ (1998) Concurrences 1, 3. 6 Tepperman and Sanderson (n 93) 8. 7 Ibid 9. 8 A total welfare approach could also look to the possible effects of innovation across markets, so not only the effects on suppliers and consumers pre- sent in the specific relevant market, hence performing some form of general equilibrium analysis. General equilibrium analysis focuses on the economy as a whole and studies economic changes in all the markets of an economy simultaneously.
  • 109. 115Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 An important issue that has been examined from time to time in the case law of the European Courts and the decisional practice of the European Commission is if competition law and policy is an objective of EU law or is it also a means to further other objectives of EU Law. Initially, competition law and policy has been conceived as a means to enhance the objective of establishing a common (Internal) market. This “outer” aim of competition policy might explain the teleologi- cal and extensive interpretation of the competition law provi- sions of the Treaty that the European courts have followed in a number of cases against private or public practices that raise barriers to trade and restrict competition.1 The objective of market integration has influenced the Courts in the inter- pretation of the competition law provisions of the Treaty, also in its recent case law.2 B.  The Intersection Between Competition Law and Intellectual Property: Principles 1. The Thesis of a “Unified Field” and the Persistence of Conflicts Even if one adopts the view that intellectual property law and competition law pursue the sole objective of economic wel- fare, there may still be instances of conflict between the two. This mainly happens in situations of cumulative innovation and when IP is used strategically in order to exclude com- petitors and harm consumers. a. Competition law, IP rights and the common objective of economic welfare By granting an exclusive right, intellectual property offers the opportunity to the right holder to earn extra profits. The consumers of the particular good embodying the IP right will consequently lose because the level of output of the particu- lar good will be lower than would be the case in the absence of an exclusive right. The tension between intellectual prop- erty and competition policy will be even more significant if the objective of the later is also to maximise consumer welfare by limiting money transfers from the consumers to the IP rights 1 Cf: Case 56 58/64, Consten Grundig v Commission [1966] ECR 299 applying Article 85 of the EC Treaty (now Art. 101 TFEU) to distribution prac- tices establishing vertical restraints to competition. 2 Cf: Joined Cases C-501/06 P, C-513/06 P, C-515/06 P and C-519/06 P Glax- oSmithKline Services Unlimited v Commission [2009] ECR I-929 (finding that a dual pricing system restricting the opportunities of parallel trade con- stituted a restriction of competition by its object under Article 101 TFEU); See also, Joined Cases C-468/06 to 478/06, Sot. Lelos kai Sia v GlaxoS- mithKline [2008] ECR (where the Court examined the compatibility to Article 102 TFEU of a refusal to supply wholesalers engaging in parallel exports. The Court implicitly recognized that certain types of conduct, such as a restriction of parallel trade are presumptively anticompetitive, because they frustrate the objective of the Treaty to achieve the integration of national markets through the establishment of a single market); Case 13/77, INNO / ATAB (1977) ECR 2115 (extending the application of the competition law provisions of the Treaty to state restrictions of competition). holder. However, if the IP owner did not have the opportunity to overprice his product, there would be suboptimal incen- tives to commit resources to investment at the first place. In the absence of intellectual property rights, the product would simply not exist and the consumers would benefit from less innovation. It is not clear what the term “innovation” covers but I will de- fine it broadly as referring to an “economic change” or devel- opment that is not generated by the spontaneous evolution of consumers’ needs but is instead engendered by the pro- ducers. This covers, according to economist Joseph Schum- peter the following five cases: “(1) the introduction of a new good – that is one with which consumers are not yet familiar – or of a new quality of a good. (2) The introduction of a new method of production, that is one not yet tested by experience in the branch of manufac- ture concerned, which need by no means be founded upon a discovery scientifically new, and can also exist in a new way of handling a commodity commercially. (3) The opening of a new market that is a market into which the particular branch of manufacture of the country in question has not previously entered, whether or not this market has existed before. (4) The conquest of a new source of supply of raw materials or half-manufactured goods, again irrespective of whether this source already exists or whether it has first to be created. (5) The carrying out of the new organization of any industry […].”3 Not all type of innovation should, however, be protected by intellectual property rights on this analysis; only those whose value to the consumers is more important than the cost of the IP protection. It is therefore important to balance the respective effects of competition law and intellectual property on consumer wel- fare. The trade-off between the long-term effects of IP rights on incentives to innovate and their short-term effects on output and prices is not however an easy task. Indeed, in theory, intel- lectual property law focuses more on the long-term effects, while competition law’s focal point is primarily on the short- term effects of a business practice to “consumer welfare”. This is not to argue that competition law ignores the long-term effects brought by greater innovation to economic welfare.4 3 Schumpeter (n 6) 66. ‘The European Commission seems also to adopt this broad definition of “innovation” in its 1995 ‘Green Paper on Innovation’ COM (1995) 688 final (The Commission defined innovation as “the renewal and enlargement of the range of products and services and associated markets; the establishment of new methods of production, supply and distribution; the introduction in changes in management, work organization and the working conditions and skills of workforce”). 4 See Commission Notice- Guidelines on the application of Article 81 of the EC Treaty to technology transfer agreements, [2004] OJ C 101/2, (“both bodies of law share the same basic objective of promoting consumer welfare and an efficient allocation of resources. Innovation constitutes an essential and dynamic component of an open and competitive market economy. Intellectual property rights promote dynamic competition by en- couraging undertakings to invest in developing new or improved products and processes. So does competition by putting pressure on undertakings to innovate. Therefore, both intellectual property rights and competition are necessary to promote innovation and ensure a competitive exploitation thereof”).
  • 110. 116 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 The European Commission’s Guidelines on the application of article 81 (3) of the Treaty examine the effects of a particular agreement on innovation1 while they also integrate dynamic efficiencies as possible compensating factors of an other- wise anticompetitive agreement, which restricts output and increases prices.2 The “balancing test” that the Commission applies aims to ensure that these “qualitative efficiencies”, such as new and improved products, will create “sufficient value for consumers to compensate for the anti-competitive effects of the agreement, including a price increase”.3 This is because the availability of new and improved products con- stitutes an important source of benefits to consumers.4 How- ever, the assessment of pro and anti-competitive effects is an arduous task as it is difficult to assign precise values to dy- namic efficiencies in order to conduct a cost benefit analysis and assess the effects of a practice to “consumer welfare”.5 What are the implications of a strong intellectual property protection to total and consumer welfare? By offering the possibility to the IP holder to increase prices, IP rights may decrease output and therefore total welfare. However the dy- namic efficiencies brought by IP may largely compensate the losses. The effect of IP to consumer welfare is a more com- plicated issues and depends on the extent the “monopolistic” profits generated by the exclusive right of the IP holder will be passed on to the consumers in one way or another. This will not necessarily take the form of lower prices, but also of better quality, new products or services and more consumer choice. b. Intellectual property, competition and cumulative in- novation A system of strong IP protection could nevertheless harm consumers in the long run by restricting cumulative inno- vation. This situation raises two issues: the importance of cumulative innovation to economic welfare and the relation between innovation and market structure, as it is not neces- sarily true that a competitive structure will generate more in- novation than a more concentrated one. Aswehavepreviouslyexplained,onecandistinguishbetween two types of innovation: “stand alone innovation”, which re- fers to the situation where the IP right will not be used as an input to another innovation and “cumulative innovation”, which refers to the situation of successive innovations built upon earlier innovations. It is widely accepted that cumulative innovation substantially increases social value. Public author- ities recognise this reality by establishing innovation clusters, such as the Silicon Valley in the United States, which provide the possibility for information exchange and the development of research synergies.6 1 Guidelines on the application of article 81 (3) of the Treaty [2004] OJ C101/97, paras 24 to 25. 2 Ibid para 70. 3 Ibid para 102. 4 Ibid para 104. 5 Ibid para 103. 6 For an analysis of the Silicon Valley model in product system development, see Masahiko Aoki, Towards a Comparative Institutional Analysis (The MIT Press 2001) 347. Cumulative innovation may take different varieties: either the second innovation could not be invented without the first, or the first innovation reduces the cost of achieving the second, or finally the first innovation accelerates the development of the second by providing new research tools.7 The social value of the innovation process is, in each of these forms, un- equally distributed between the first and the second innova- tor. It will be important to find the right incentive mechanism in order to ensure that earlier innovators are compensated adequately for establishing the foundations for later innova- tors, while also making sure that cumulative innovators still have an incentive to invest. The original design of intellectual property rights should therefore take into account the need to compensate both the initial and the subsequent innovators. It is however impossible in practice to consider ex ante all the possibilities of cumulative innovation in designing the initial intellectual property rights. By definition, cumulative innova- tions did not exist the time the IP rights were granted to the initial innovator. Confronted with demands of subsequent in- novators to use the first-generation innovation, the IP holders face a strategic choice: either they will encourage cumulative innovation or they will refuse to license their inventions and therefore block innovation. They may have an interest in re- fusing only if the cumulative innovator may be in a position to compete with them in the market of the second-generation product or in the market of the first-generation product cov- ered by the IP right. This will indirectly affect consumers as, in the absence of cumulative innovation, they will not ben- efit from new products and services. However, by refusing to license the IP rights, holders of the first-generation prod- uct incur the risk that their rivals will develop in the future a competing technology, which will provide an alternative to the first-generation innovation. It should also be noted that the initial design of intellectual property rights will also affect the bargaining position of the parties to the licensing agreement. Usually the IP right holder will not have any interest in refusing to license. There is an important body of literature explaining that in high technology sectors, competitors usually share information by publishing their research and do not systematically have recourse to in- tellectual property protection in order to appropriate part of the social value created by cumulative innovation.8 The rev- enues that an initial inventor can derive from cumulative in- novation via licensing are considerable. Nevertheless, the private interest of the IP right holder will not always coincide with the goal of promoting cumulative in- novation. In such circumstances, it may be expected that the IP right owners would likely decide to exclude competition. The simple fact that the refusal to license will make possible the exclusion of rivals from the market is not enough to infer a competition law infringement. It is also important to plausibly claim a theory of anticompetitive effects. 7 Suzanne Scotchmer ‘Standing on the Shoulders of Giants: Protecting Cu- mulative Innovators’ in Suzanne Scotchmer, Innovation and Incentives (MIT Press 2005) at p. 139. 8 Yochai Benkler, ‘Coase’s Penguin, or, Linux and the Nature of the Firm’ (2002) 112 Yale Law Journal 369.
  • 111. 117Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 c. Exclusionary theories of anticompetitive effects and intellectual property rights Economists have advanced a number of theories of anticom- petitive effects explaining why even a unilateral practice may raise competition law concerns. Even if these theories ap- ply to different settings, it is submitted that the anticompeti- tive effects may be reinforced in the presence of IP rights, if the later are used strategically in order to control a network and as a result restrict competition and innovation. We focus here on practices that produce anticompetitive effects and consumer harm by excluding competitors, as both US an- titrust law and EU competition law apply to these practices. Some legal systems (such as EU competition law) also apply to practices that produce directly consumer harm, without the exclusion of a competitor (e. g. excessive prices, price dis- crimination), the so-called exploitative abuses. (i)  The leverage theory One of the most controversial doctrines of anticompetitive ef- fects is the leverage theory, which explains that, by refusing to license, the monopolists seek to extend their monopoly power to a downstream related market.1 This theory was crit- icised by the Chicago school of antitrust economics, which argues that an upstream monopolist has no interest in lever- aging its monopoly power to a related market because it is possible to gain only one monopoly profit overall (single mo- nopoly profit theorem).2 As a result, the leverage theory lost its appeal as an autonomous basis for action, in the United States,3 although it still retains some significance in Europe.4 The economic grounding of the theory has nevertheless been revisited lately. Whinston criticised the assumptions of the Chicago school and argued that, in certain circumstances, a monopolist in a market A may follow a leveraging strategy by using tying practices as a commitment device in order to signal to its actual or potential competitors in the down- stream market B that they will face aggressive competitive behaviour, which will eventually decrease their profits.5 The potential rivals will thus be less inclined to enter the market or be excluded from it, if they were present. This strategy is profitable if the tied goods are complements in fixed propor- tions to the goods in market A. Choi and Stefanadis also developed a model in which the incumbent firm may have the interest to extend its monopoly from one market to another if the two products are comple- ments and the new entrant can effectively enter the market for one of the two product only if it has successfully innovated in 1 Louis Kaplow, ‘Extension of Monopoly Power Through Leverage’ (1985) 85 Columbia Law Review 515. 2 Ward Bowman ‘Tying Arrangements and the Leverage Problem’ (1957) 67 Yale Law Journal 19; Richard Posner, Antitrust Law (University of Chicago Press 2001) 198–200. 3 Verizon Communications, Inc. v Law Offices of Curtis V. Trinko, LLP, 540 US 398 (Trinko case). 4 Case T-201/04 Microsoft v Commission [2007] ECR II-3601 (Microsoft CFI case) 5 Michael D Whinston, ‘Tying, Foreclosure and Exclusion’ (1990) 80 American Economic Review 837. both markets.6 The cumulative innovators would therefore be prevented from capturing the social value of their innovation in one market before they also innovate in the second market. This will decrease their incentives to engage in innovation at the first place with the result that the dominant firm’s strategy will pre-empt the emergence of cumulative innovation. (ii)  The essential facilities doctrine The essential facilities doctrine is inspired by the leverage theory but presents certain specific characteristics. It is a le- gal doctrine framed by some early US decisions, which held that under specific circumstances, firms have affirmative du- ties to assist their competitors.7 Although never explicitly ac- cepted by the US Supreme Court, the lower courts have set the conditions for the application of the doctrine as requiring from the plaintiff proof of the following four elements: (1) con- trol of the essential facility by a monopolist; (2) a competitor’s inability practically or reasonably to duplicate the essential facility; (3) the denial of the use of the facility by a competitor; (4) the feasibility of providing the facility.8 The Supreme Court has recently marginalised the doctrine of essential facilities and it seems that the use of the doctrine of essential facilities in US law has fallen in desuetude.9 Because the monopo- list controls an essential facility (sometimes called bottle- neck) he may be able to extend his monopoly power from “one stage of production to another”.10 Under the essential facilities doctrine, a vertically integrated monopolist will be required to share some input in a vertically related market with someone operating downstream. This will only be the case if it is feasible for the monopolist to provide the facility, the competitor would be reasonably and practically unable to duplicate it and the denial of the use of the facility will deprive the competitor of an essential input, thus enabling the domi- nant firm to extend its monopoly power in a related market. In EU competition law, the Commission first used the concept of “essential facilities” in some decisions on interim measures involving the opening of port facilities to competition.11 An essential facility is taken as a facility to which access is essential for the provision of goods or services in a related market and where it is not economically efficient or feasible for a new entrant to replicate the facility. The concept has 6 Jay P Choi, ‘Preemptive RD, Rent Dissipation and the ‘Leverage Theory’ (1996) 110 Quarterly Journal of Economics 1153; Jay P Choi and C. Stefa- nadis ‘Tying, Investment, and the Dynamic Leverage Theory’ (2001) 32 Rand Journal of Economics 52. 7 United States v Terminal R. R. Ass’n, 224 US 383 (1912); Associated Press v United States, 326 US 1 (1945); Otter Tail Power Co. v United States, 410 US 366 (1973) (although the US Supreme Court never accepted explicitly the theory). 8 MCI Communications Corp. v ATT, 708 F.2d 1081, 1132–1133 (7th Cir. 1983) (MCI case) 9 See for instance the position of the Supreme Court in Trinko case (n 117). The Court noted that there are several problems with imposing a duty to deal and with regard to the essential facilities doctrine, it found “no need either to recognize it here or to repudiate it here”, noting that the doctrine applies if access is unavailable. That was not the case as the 1996 Telecom- munications Act already mandated access. Some lower courts have never- theless continued to apply the essential facilities doctrine after the Trinko decision. 10 MCI case (n 122). 11 Sea Containers v Stena Sealink [1994] OJ L15/8; See also BI Line plc v Sealink Harbours Ltd and Sealink Stena Ltd [1992] CMLR 255.
  • 112. 118 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 extended beyond infrastructure (railways, including track and stations; airports, including slot allocation; ground handling services; utility distribution networks e. g. electricity wires and gas pipelines; bus stations; ports) to airline computer reservations systems and in some cases intellectual property rights. There is some debate over the practical use of this doctrine and its added value in view of the quite intervention- ist approach of competition authorities and courts in Europe with regard to imposing a duty to deal, in comparison to the United States. Some authors have gone as far as analyzing all the case law of the European Courts on unilateral refusals to deal from the prism of the essential facilities doctrine.1 Contrary to the traditional leverage theory, the essential facili- ties doctrine has a structural and not a behavioural compo- nent, in the sense that “a monopolist’s status (as the owner of the facility and a competitor in the market that relies on the facility) rather than any affirmative conduct determines liability”.2 The application of the essential facilities doctrine has been extended to a wide variety of “facilities” owned or controlled by a monopolist. I will explore the issue whether IP rights may be considered as an “essential facility” later in this paper. Commentators seem however to increasingly question the utility of the essential facilities doctrine as a valid basis for antitrust liability3 and recent case law in the United States has placed important limitations on its use.4 The doc- trine continues nonetheless to retain some significance in Europe.5 (iii)   Raising rivals’ costs A distinct theory of anticompetitive effects is that dominant firms may use IP rights to create barriers to entry and raise the costs of their rivals.6 As a result they will be able to in- crease profitably their prices, up to the level of their rivals’ increased and exercise market power, or to profitably under- cut rivals’ prices and drive them out of the market. IP rights may facilitate strategies of raising rival costs if the technology covered by the IP right is a valuable input. Rubinfeld and Maness underscore that IP owners may use their IP portfolio strategically to raise their rivals’ costs by cre- ating a “patent thicket”, which includes patents whose valid- ity is questionable (“submarine patents”), or by adopting a strategy of “patent flooding”, in which “a firm files a multitude of patent applications that claim minor variations on a com- 1 See John Temple Lang, ‘Defining Legitimate Competition: Companies' Du- ties to Supply Competitors, and Access to Essential Facilities’ (1994) 18 (2) Fordham International Law Journal 437. 2 Herbert J Hovenkamp, Mark D Janis and Mark A Lemley, ‘Unilateral Refus- als to License in the US’ in François Lévêque and Howard Shelanski (eds), Antitrust, Patents and Copyright – EU and US Perspectives (Edward Elgar, 2005) 12 and 18. 3 See Abbott B Lipsky and Gregory J Sidak ‘Essential Facilities’ (1999) 51 Stanford Law Review 1187, 1191–1192. 4 Herbert J Hovenkamp, Federal Antitrust Policy (3rd ed, Thomson/West 2005) 309–314. 5 Case C-7/97 Oscar Bronner GmbH Co KG v Mediaprint Zeitungs- und Zeitschriftenverlag GmbH Co KG [1998] ECR I-7791. 6 Thomas G Krattenmaker and Steven C Salop ‘Anticompetitive Exclusion: Raising Rivals’ Costs to Achieve Power Over Price’ (1986) 96 Yale Law Jour- nal 209. petitor’s existing technology”.7 These strategies will have the advantage, according to the same authors, to “require little or no short-run profit sacrifice to achieve the desired long-term goal of lessening competition in the marketplace”.8 They may nonetheless achieve a number of anticompetitive effects, such as foreclosure, predatory pricing and tacit collusion. In- deed, competitors will face a difficult choice: either they will have to litigate the validity of the patents, either they will have to accept a license and pay the fee, or finally they will have to design their products “around the patent”.9 All these prac- tices will increase their costs, reduce their incentives to inno- vate and facilitate collusive practices as, in most cases, the dispute will lead to an anticompetitive patent settlement10 or a cross-licensing scheme.11 The IP owners could also offer a predetermined bundle of licenses to their competitors (pack- age licensing), even if the later do not need the whole pack- age. This will have the effect of limiting their rivals’ choice and reducing their incentives to innovate, thus restraining compe- tition in the final goods market. (iv)  Maintenance to monopoly The theories of anticompetitive effects set out in this section relate to strategies that erode the competitive advantage of the monopolist’s rivals in a related market with the aim to extend the monopolist’s market power in that related sec- ondary market. An alternative claim of anticompetitive effect is that the dominant firm will seek to maintain its monopoly power on the primary market of the technology covered by the IP right. This maintenance of monopoly claim will usually be integrated in a sequential innovation scheme.12 Carlton and Perloff give the example of a two-period setting with a firm that operates in a primary market and a market for a complementary good. Under this example, due to a pat- ent, the firm has, in a first period, a dominant position in the primary market. However, in a second period, the incumbent monopolist faces the risk of entry of an alternative producer into the primary market. According to their model, although the alternative producer has a superior complementary prod- uct in both periods, his primary product is of equivalent qual- ity only in the second period. The strategy of the alternative producer will be to use the profits earned by selling units in the complementary market to cover its fixed costs of entering the primary market. The in- cumbent monopolist can react by increasing the costs of en- try of his rivals in the complementary market. He will achieve 7 Daniel L Rubinfeld and Robert Maness ‘The Strategic Use of Patents: Impli- cations for Antitrust’ in Lévêque and Shelanski (eds) (n 127) 85. 8 Ibid 87. 9 Ibid 97. 10 Herbert Hovenkamp, Mark D Janis and Mark A Lemley ‘Anticompetitive Set- tlement of Intellectual Property Disputes’ (2003) 87 Minnesota Law Review 1719. 11 Cross-licensing may also have anticompetitive effects: Adam B Jaffe and Josh Lerner, Innovation and Its Discontents: How are Broken Patent System is Endangering Innovation and Process, and What to Do About it (Princeton University Press 2004) 60. 12 Dennis W Carlton and Michael Waldman ‘The Strategic Use of Tying to Pre- serve and Create market Power in Evolving Industries’ (2002) 33 Rand Jour- nal of Economics 194; Choi and Stefanadis (n 120).
  • 113. 119Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 this goal by tying the primary product with the complemen- tary product. As a result, the entry of the alternative producer in the primary market at the second period will be deterred. It is not the objective of the strategy to extend monopoly power in the market of the complementary good but simply to pre- serve market power in the primary product covered by the IP right. Consequently, less innovation will happen in both the primary and complementary products markets. These different models suggest that, in certain circumstanc- es, IP rights holders will have the interest to deter dynamic innovation that could render obsolete their technological standard.1 This situation is exacerbated in a network setting, as the IP rights holders will have more incentives to engage in predatory practices in order to control the standard of the network.2 By doing so, they will not only be able to recoup their investments but also capture the full value of the net- work. Indeed, the value of a network increases as it grows larger and more firms participate in it. The IP holder will there- fore be able to capture value that has been created by the other participants to the network. The objective of IP rights should be to compensate the inventive effort of the IP holder and not to confer a windfall profit. These anti-competitive effects can only be produced if the IP holder has a monopoly power. This is an important issue as the main objective for granting IP rights is to confer to the IP holder the ability to raise prices. On the contrary, competition law constraints the use of monopoly power. 2. The Focus on Static Allocative Efficiency Analysis in Competition Law a. IP rights are not monopolies The history of IP rights highlights the fact that their concep- tion as a form of “property right” is a recent evolution.3 One could mention the example of patents, which were initially considered as monopoly privileges granted by the sovereign to supporters and favourites as a reward for their loyalty.4 The excesses of these unjustified grants of privilege led to an increasing unrest of the courts and the legislature, which sought to create boundaries for these exercises of “royal pre- rogative”. In the case Darcy v Allein, decided in 1602,5 the Kings Bench applying the restraints of trade doctrine, considered that the 1 Dennis W Carlton and Robert H Gertner ‘Intellectual Property, Antitrust and Strategic Behavior’ NBER Working Paper Series, Working paper 8976, available at http://www.nber.org/papers/w8976 last accessed 28 April 2013. 2 Herbert J Hovenkamp, The Antitrust Enterprise – Principle and Execution (Harvard University Press 2005) 277–304. 3 Boudewijn Bouckaert, ‘What is Property?’ (1990) 13 Harvard Journal of Law and Public Policy 775. 4 Christopher May and Susan K Sell, Intellectual Property Rights – A Critical History (Lynne Reiner 2006). 5 Darcy v Allen (The Case of Monopolies) (1602), Moore (K.B.) 671.; 77 Eng. Rep. 1260. grant of an exclusive privilege damages everyone who wants to use the product because the monopolist will raise the price and reduce the quality of the goods and “deprive other work- men of a living”.6 However, the court rendered an exception from the prohibition limited-term patents. This rule was codi- fied by the Statute of Monopolies in 1623, which declared void all monopolies but explicitly excepted from the prohibi- tion, patents granted to the first inventor or inventors of new manufactures, if these were not “contrary to the law, nor mischievous to the state, by raising prices of commodities at home, or hurt of trade, or generally inconvenient”. The collision between the restraints of trade doctrine (be- ing for these purposes an early antecedent of competi- tion law) and what could be considered as the initial steps of patent law has been resolved in recognising the limited circumstances in which patent monopoly grants could be upheld. It is interesting to note that the word “property” was not used and that intellectual property rights were referred to as “privileges”. Patents were also to be considered void any time they raised the price of commodities “at home”. Their creation was purely motivated by mercantilist reasons (enhance technological progress and export trade) and their negative effects on prices strictly limited to foreign trade and consumers. The use of the term “property” came later when it became clear that there should be some kind of natural rights justifi- cation for maintaining this kind of monopoly privilege in the period of laissez-faire that followed the mercantilist era. The evolution of the “monopoly” concept has nevertheless lim- ited the risks of conflict between competition law and intel- lectual property. As a result if has enfeebled the rationale of the “property rights” rhetoric. The use of the term “property” does not necessarily confer an absolute antitrust immunity.7 One of the attributes of prop- erty rights is exclusivity. Exclusivity means that the owner of the property has the right to exclude others from exercising his rights of use without permission. The right to exclude was also the cornerstone of the legal conception of “monopoly”, before the consolidation of the more economic concept of market power. Indeed, during the most active period of anti- trust enforcement that started in United States in the 1930s and also even prior to that, the legal definition of what con- stituted “monopoly” was still predominant and diverged from the definition of this term by economists.8 This period also marks the ascendancy of the competition logic after a period of peaceful co-existence between intellectual property rights and antitrust. If monopoly is considered as a synonym for exclusive right, then by definition the owner of a patent is a monopolist. But if the meaning of monopoly is the condition that generates 6 Michael J Trebilcock, The Common Law of Restraint of Trade (Sweet Maxwell 1986). 7 Rudolph J Peritz, ‘The “Rule of Reason” in Antitrust Law: Property Logic in Restraint of Competition’ (1989) 40 Hastings Law Journal 285, 336. 8 Edward S Mason, ‘Monopoly in Law and Economics’ (1937) 47 Yale Law Journal 34.
  • 114. 120 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 social loss, in economics this condition is only present “when the demand curve has a negative slope in the region at which output is occurring”.1 This is not always the case for intel- lectual property rights, as there may be substitute products or technologies, which are not covered by the property rights and could be used instead by the consumers.2 The owners of the intellectual property rights are therefore limited in their capacity to charge a monopoly price as they should also take into account the competitive pressures exercised by compet- ing products or technologies. One could also compare the situation with a monopolistic competition equilibrium following some product differentia- tion. Consequently, terminology can be seen to have an im- portant significance.3 In this context, the use of the concept of economic rents is a more suitable terminology than the concept of “monopoly” because it highlights the fact that the patent holder benefits from a cost advantage that allows him to make more profits than his rivals but the patent does not necessarily confer him the possibility to restrict output and therefore exercise monopoly power.4 The presumption that an intellectual property right may confer monopoly power has been weakened and ultimately abandoned in both US antitrust law5 and EU competition law.6 Although there is no presumption that IP rights confer market power, they may however reinforce in EU competition law the inference of a dominant position if the undertaking has also a high market share.7 b. The property rights character of IP rights should nev- ertheless not provide competition law immunity One of the side-effects of the conflict between competition law and intellectual property rights is the need to find theo- retical justifications for instituting property rights in ideas. It is not the first time that intellectual property is placed in a defensive position. The “literary property” debate of the 18th century and the “patent controversy” of the 19th century, highlighting the collision of copyright and patents with the common law and the principle of free trade, engendered an important debate on the theoretical underpinnings of intellec- 1 Edmund W Kitch, ‘Patents: Monopolies or Property Rights?’ (1986) 8 Re- search in Law and Economics 31, 33. 2 Roger E Meiners and Robert J Staaf, ‘Patents, Copyrights, and Trademarks: Property or Monopoly?’ (1990) 13 Harvard Journal of Law and Public Policy 911; Edmund W Kitch, ‘Elementary and Persistent Errors in the Economic Analysis of Intellectual Property’ (2000) 53 Vanderbilt Law Review 1727, 1734. 3 Hillary Greene, ‘Afterword: The Role of the Competition Community in the Patent Law Discourse’ (2002) 69 Antitrust Law Journal 841, 844. 4 Dam (n 7) 250–251. The ability to raise prices profitably and restrict output is also a prerequisite for finding an “exclusionary market power” in situations of raising rivals’ costs strategies. 5 Illinois Tool Works Inc. v Independent Ink Inc., 547 US (2006). The Supreme Court abandoned the presumption that a patent confers market power upon the patentee. 6 Case 78/70 Deutsche Grammophon Gesellschaft mbH v Metro-SB-Gross- marketete GmbH Co., [1971] ECR 487, para 16.; Joined Cases C-241/91 and C-242/91 Radio Telefis Eireann v Commission (Magill), ECR [1995] I-743, para 46. 7 See, Case 85/76 Hoffmann-La-Roche v. Commission [1979] ECR 461, para 42D 48; Case T-51/89, Tetra Pak Rausing S. A. v Commission [1990] ECR II-309, para 23. tual property.8 From these beginnings, it is clear that the nar- rative of property that appeared in both periods played an “ex post facto role in legitimating” the granting of property rights in ideas. It also served as a useful organising concept for all the different forms of IP rights that have emerged. In more recent times, the adoption of international treaties on intellec- tual property, within the WTO or the WIPO, has strengthened the importance of IP rights while at the same time restricted governments’ discretion to actively apply their competition law statutes.9 From this perspective, considered as a form of property, IP rights benefit from a high level of esteem and legal protec- tion that could lead to a weak application or even immunity from competition law enforcement. Property rights are of constitutional value. They are generally protected by the Constitutions of the European Union Member States and by the first additional Protocol of the European Convention of Human rights (ECHR), which is also integrated in Euro- pean Union law. The rhetoric of “property rights” therefore plays an important role in legitimating IP rights and in defin- ing a framework for the interface between intellectual prop- erty and competition, which is largely biased in favour of IP rights. US law is somewhat different. The Constitution gives Congress the authority to create patent and copyright rights, however, there is no requirement that it do so.10 How- ever, once a patent or copyright is awarded, it is treated like property. There are an increasing number of references, in competition law discourse, to the need to establish an analogy between physical property rights and intellectual property. Take for example the US Guidelines for Intellectual Property of 1995 which provide that: “(t)he Agencies apply the same general antitrust principles to conduct involving intellectual property that they apply to con- duct involving any other form of tangible or intangible property”. The European Commission also mentioned in the Microsoft decision that IP rights are “not in a different category to prop- erty rights as such”. In addition, article 17 of the Charter of Fundamental Rights of the European Union, which has since the Lisbon Treaty legal-binding effect, proclaims the right to property, which is based on Article 1 of the Protocol to the ECHR.11 The guarantee laid down in subsection 1 of article 17 applies also to IP, mentioned in subsection 2, which empha- 8 On the “literary controversy” see, May and Sell (n 141) 87–97; Sherman and Bently (n 7) 11. On the “patent controversy” see Fritz Machlup and Edith Penrose, ‘The Patent Controversy in the Nineteenth Century’ (1950) 10 Jour- nal of Economic History 1. 9 See article 31 of the TRIPS agreement. Hanns Ullrich, ‘Expansionist Intel- lectual Property Protection and Reductionist Competition Rules: a TRIPS Perspective’ in Keith Maskus (ed), International Public Goods and Transfer of Technology (Cambridge University Press 2005) 726–757. 10 US Const. Art. 1, § 8. 11 According to article 17 of the Charter, “1. Everyone has the right to own, use, dispose of and bequeath his or her lawfully acquired possessions. No one may be deprived of his or her possessions, except in the public interest and in the cases and under the conditions provided for by law, subject to fair compensation being paid in good time for their loss. The use of property may be regulated by law insofar as is necessary for the general interest. 2. Intellectual property shall be protected.”
  • 115. 121Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 sizes the analogy drawn between property rights in goods and property rights in ideas. One could remark that the term “rights’ is not used for intellectual property, while this is the case for property. However, nothing is mentioned in the sec- ond paragraph concerning the possible public interest limits to the scope of intellectual property protection. Nevertheless, it is also clear that property does not con- stitute an absolute right. European Union law emphasises the “social function” of property, according to which, prop- erty rights can be restricted for reasons of public interest, provided that those restrictions in fact “do not constitute, as regards the aim pursued, a disproportionate and intoler- able interference which infringes upon the very substance of the rights thus guaranteed”.1 Competition law constitutes a “general interest” objective that could justify a restriction on the scope of property rights.2 The terminology of “property rights” does not therefore create an antitrust immunity for IP rights, as their use can be restricted any time they contribute to an infringement of competition law and act against the public interest. At the same time as being powerless in providing an im- munity status to IP rights, the “property rights” rhetoric also does not contribute to the understanding of the necessity of balancing the objectives of reward and dissemination. In- deed, the criterion of “property” is formalistic and does not provide any useful information as to the adequate level of reward and dissemination in order for the scope of the IP right to be optimal.3 This is clear from proponents of a strong IP protection not referring to the concept of “property right”, when attempting to emphasise the instrumental character of intellectual property in order to achieve greater innova- tion and economic welfare. On the contrary, economists fully adhere to the instrumental approach to property rights and consider property rights as a form of collective action in the marketplace along with other tools such as direct regulation, liabilities, rewards and taxes.4 The parallel drawn with physical property is consequently not helpful in determining the adequate balance between reward and dissemination. It is remarkable that both those favouring a less activist antitrust policy against IP rights and those advocating a more careful consideration of the effects of intellectual property protection to competition adhere to 1 Case 265/87 Herman Schräder HS Kraftfutter GmbH v Hauptzollamt Gro- nau [1989] ECR 2237, para 15. 2 FAG-Flughafen Frankfurt/Main AG, 98/190, OJ [1998] L 72/30, para 90. This is also a conclusion reached by the advocate general George Cosmas in Case C-344/98 Masterfoods Ltd. v HB Ice Cream Ltd. [2000] ECR I-11369. 3 Steve Anderman, ‘Does the Microsoft Case offer a New Paradigm for the Exceptional Circumstances Test and Compulsory Copyright Licenses un- der EC Competition Law?’ (2004) Competition Law Review 7, 22. 4 Steven Shavell, Foundations of Economic Analysis of Law (Belknap Press of Harvard Univ. Press 2004) 93–94; See also Richard Posner, Economic Analysis of Law (6th ed, Aspen 2003) 47 (distinguishing between “formal property rights” and the way economists describe them as “every device – public or private, common law or regulatory, contractual or governmental, formal or informal – by which divergences between private and social costs or benefits are reduced”); James E Krier ‘The (Unlikely) Death of Property’ (1990) 13 Harvard Journal of Law and Public Policy 75, 76 and 78 (“(regula- tion and property) are simply variations in a more general category of opera- tional techniques. Property is just a system of regulation and vice versa”). the “property rights” logic of intellectual property, while sup- porting opposite conclusions.5 We consider that the analogy with property rights on tangi- bles is misleading. First, IP rights have distinct characteristics not present in physical property rights. Information may be considered as a pure public good as the “consumption” of information by one person does not diminish the possibility of its consumption by another. Simultaneous (or joint) con- sumption is also possible. The necessity to confer property rights in order to avoid congestion externalities, which is the usual rationale for physical property rights, is not therefore compelling.6 The overuse of the information by free riders may nevertheless decrease the value of the resource for the inventors who will find it more difficult to recoup their fixed costs. As a result, their incentives to innovate will diminish and the level of provision of this good would be below the so- cially efficient level.7 Granting a property right on information requires a trade-off between the need to encourage innova- tion and the adequate dissemination of the innovation.8 This is an important difference with physical property rights and highlights the inherent instrumental character of intellectual property. Second, the intervention of the public authorities is also more systematic and intensive for IP rights than for tangible property rights.9 For example, the examination of the conditions of patentability is done by a specialised regulator, the Patent Office. This highlights the most important differ- ence between intellectual property rights and property rights on tangibles: the intervention of an independent regulatory agency. By considering that certain intellectual property rights such as patents are not common law rights but simple creations of an administrative process, it is possible to argue that they should not benefit from the thesis of the efficiency of common law and that they can be the outcome of a regula- tory capture.10 3. Standards for the Interaction Between Competition Law and IP Rights Standards for the intersection between competition law and IP rights in Europe and the US have initially taken a formalist 5 Comp. Cyril Ritter, ‘Refusal to Deal and Essential Facilities: Does Intel- lectual Property Require Special Deference Compared to Tangible Prop- erty?’ (2005) 28 World Competition 281; Simon Gevenaz, ‘Against Immunity for Unilateral Refusals to Deal in Intellectual Property: Why Antitrust Law Should Not Distinguish Between IP and Other Property Rights’ (2004) 19 Berkeley Technology Law Journal 741 who take a more activist antitrust standpoint with Christian Ahlborn, David S Evans and Jorge A Padilla ‘The Logic Limits of the “Exceptional Circumstances Test” in Magill and IMS Health’ (2004) 28 Fordham International Law Journal 1109. 6 Mark A Lemley, ‘Property, Intellectual Property and Free Riding’ (2005) 83 Texas Law Review 1031. 7 Paul M Romer, ‘When Should We Use Intellectual Property Rights?’ (2002) 92 American Economic Review 213–216. 8 Nordhaus (n 27). 9 William Landes and Richard Posner, The Economic Structure of Intellectual Property Law (Harvard University Press 2003) 415; Bouckaert (n 140) 805 (noting that IP rights ‘are exogenous to the inner logic of private law’ and ‘the only difference (with government regulation) is that the users of the ideas compensate producers directly without the intermediation of the govern- ment’). 10 Hovenkamp The Antitrust Enterprise – Principle and Execution (n 139) 250– 251 (giving examples of interest-group capture of IP protection).
  • 116. 122 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 perspective focusing on the scope of the IP rights, their value or their essential function. This did not rely on a case-by-case analysis of the economic effects of the interaction between competition law and IP rights on incentives to innovate or the dissemination of the invention but on a formalistic analysis of the scope of the IP right, its value or its essential function or the intent of the patent holder. Most recently, competition au- thorities in Europe and in the United States have opted for a balancing approach that compares welfare effects between, on the one hand static allocative efficiency and, on the other hand, dynamic efficiency on a case by case basis. These tests, although more economically oriented than the formal standards focusing on the scope of the IP rights, are difficult to apply in practice and may lead to favour competition law over IP rights in most circumstances. a. Formalistic standards for the IP/Competition Law in- terface (i)  Standards focusing on the scope or value of the IP right Standards focusing on the scope of the IP rights have tak- en different forms. First, the inherency doctrine, or limited license doctrine, protects the practices inherent to the exer- cise of the IP right from the application of competition law.1 For example, “an output restriction imposed on licensees us encompassed by the patent holder’s right to refuse to license to manufacturers altogether”.2 In Bement, the Supreme Court recognized the right of a patent holder to impose price restrictions on licensees, as the patent holder disposes the right to charge any price (even monopolistic) if it would re- serve the market to itself.3 According to the Court, “(t) he ob- ject of the patent laws is monopoly, and the rule is, with few exceptions, that any conditions which are not in their very nature illegal with regard to this kind of property, imposed by the patentee and agreed to by the licensee for the right to manufacture or use or sell the article, will be upheld by the courts, and the fact that the conditions in the contracts keep up the monopoly, does not render them illegal”.4 The doctrine was extended in order to grant antitrust immunity to patent holders imposing tying restrictions to their licensees, forcing them to limit the use of the patented product with unpatented products supplied by the patent holder.5 The as- sumption was that if the licensees were happy to accept this additional burden it is because of the competitive superiority of the patented invention that provided thus the right to the patent holder to control the market for unpatented goods. The impact of this jurisprudence was to extend the rights of the patent holder to exclude, use and control a market of unpatented goods. The inherence doctrine, very favorable to the interests of patent holders, was abandoned following the 1 Vladimir Bastidas Venegas, ‘Shifting Towards a Dynamic Efficiency Test?: Evaluating Licensing Agreements under Antitrust Law’ in Steven Anderman and Ariel Ezrachi (eds) Intellectual property and Competition Law – New Frontiers (Oxford University Press 2011) 461–485. 2 Ibid 466. 3 Bement v National Harrow Co., 186 US 70 (1902) cited by V. Bastidas Ven- egas (n 167) 466. 4 Ibid 70. 5 Henry v AB Dick Company, 224 US 1 (1912). introduction of the Clayton Act 1914 in which tying clauses restricting competition were made illegal, irrespective of whether they concerned patented or unpatented goods.6 The Supreme Court overruled Dick in Motion Picture Patents referring to the Clayton Act, where the Court condemned a licensing provision requiring operators of motion picture pro- jectors to screen film only produced by the manufacturer7 and confirmed in Morton Salt Co. v Suppiger Co. that the use of the patent monopoly to restrain competition in the marketing of the unpatented goods for use with the patented one constitutes a patent misuse and is contrary to the public policy of the United States evinced by the Constitution and the patent law.8 Following this turn, the US antitrust authori- ties have been relatively hostile to IP rights, culminating with the formulation of the so called “Nine No-Nos”, a set of prac- tices involving IP rights which were to be found to infringe antitrust law.9 In US v General Electric, the Supreme Court suggested a dif- ferent standard for the interaction between competition law and IP rights.10 The case concerned a restriction on the price of patented goods imposed by the patent holder to the li- censee. The Court focused for the first time on the extent of the reward received by the patent holder and held that “the patentee may grant a license to make, use and vend articles under the specification of his patent for any royalty or upon any condition the performance of which is reasonably within the reward which the patentee by the grant of the patent is entitled to secure”.11 According to the Court, “one of the valu- able elements of the exclusive right of a patentee is to acquire profit by the price at which the article is sold […] (t) he higher the price, the greater the profit, unless it is prohibitory”.12 Al- though this case law favors the interests of the patent hold- er as opposed to that of licensees, when the patent holder grants a license to make and vend the patented article, incor- porates the idea that the rights of the patent holder are linked to his claim for a reasonable reward, the use of the term “rea- sonable” opening the door to some form of control of the re- strictions on price or methods of sale imposed by the patent holder. Commentators have suggested different standards to account for the reasonableness of the restriction. Baxter proposed a “comparability test” according to which “a patentee is entitled to extract monopoly income by re- stricting utilization of his invention” as long as the restric- tion is confined “as narrowly and specifically as the technol- 6 Clayton Act, Section 3. 7 Motion Picture Patents Company v Universal Film Manufacturing Company et al., 243 US 502 (1917). 8 Morton Salt Co. v Suppiger Co., 314 US 488 (1942). 9 Bruce B Wilson, ‘Patent and Know-How License Agreements: Field of Use, Territorial, Price and Quantity Restrictions’ Address Before the Fourth New England Antitrust Conference (6 November 1970). The list was developed by Bruce Wilson, a former deputy assistant attorney general for antitrust in the 1970s and included Mandatory package licensing (patent pools), tying of unpatented supplies, mandatory grant-back clauses, compulsory pay- ment of royalties in amounts not reasonably related to sales of the patented product, tie-outs, post-sale price restrictions on resale by purchasers of patented products. 10 US v General Electric, 272 US 476 (1926). 11 Ibid 489 (emphasis added). 12 Ibid 490.
  • 117. 123Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 ogy of his situation and the practicalities of administration permit”.1 Baxter’s assumption is that the bargaining be- tween the patent holder and the licensee sets the reward for each patented invention and provides information on the value of the patent for society. Any restriction confined to the exploitation of the patented invention and not extending to unpatented items will thus be immune from the antitrust laws. However, antitrust law should capture restrictions that potentially may harm the bargaining process, which is un- derstood as being comparable to the value of the inven- tion to licensees and to society. Any restriction affecting the genuineness of the bargaining process, for example a restriction protecting licensees from competition by other licensees, or a restriction allowing the monopolization of the end product in competition with other substitutable technologies, and thus leading to the sharing of the mo- nopolistic profits between licensor and licensee, impacts on the function of the bargaining process as a mechanism for determining the reward to the patent holder and thus falls within the scope of antitrust intervention as going beyond the value of the patent. Taking a Chicago school of antitrust economics perspective, Bowman advanced a “competitive superiority” test, which would allow a patentee to utilize a restrictive practice if the reward to the patentee repre- sents “the patented product’s competitive superiority over substitutes”.2 Bowman distinguishes between profit maxi- mization (which may include the monopolistic price) and the extension of the legal patent monopoly to unpatented prod- ucts. Only when the latter is established, the practice will fall under the scope of the antitrust laws. Hence, according to this standard, antitrust law will not apply to a practice that aims to deal with free-riding concerns, price discrimination or quality control, to the extent that these will not extend the monopoly rent to unpatented products. In Europe, the development of standards for the interaction between competition law and IP rights is further complicat- ed by the division of competence between the EU and its Member States with regard to IP law and competition law: Competition law is mainly an EU competence, if inter-state trade is affected, while the creation of systems of intellec- tual property remains the competence of the Member States. Starting with Consten Grundig on the granting of a trade mark,3 the EU courts have asserted on numerous occasions that the “existence” of IP rights granted under national law is not affected by the European treaties, while the “exercise” of the IP rights may fall within the scope of EU competition law. This distinction is based first, on the drafting of the Treaty which, in the context of the free movement of goods provi- sions of the Treaty, grants to Member States the possibility to justify quantitative restrictions to trade for the protection of intellectual property rights (Article 36 TFEU), second, on 1 William F Baxter, ‘Legal Restrictions on Exploitation of the Patent Monopo- ly: An Economic Analysis’ (1966) Yale Law Journal 267. For a critical analy- sis, see Michael A Carrier, ‘Unravelling the Patent-Antitrust Paradox’ (2002) 150 (3) University of Pennsylvania Law Review 761, 795–796. 2 Ward S Bowman, Patent and Antitrust Law: A Legal and Economic Apprais- al (University of Chicago Press 1973). 3 Joined cases C-56/64 and 58/64 Consten and Grundig v Commission (n 103). the fact that Article 345 TFEU provides that Member States’ systems of property law should be protected. The distinc- tion between “existence” and “exercise” may be subject to criticism as it is difficult to distinguish between the core of the IP right, its scope, and its exercise, unless the distinction reflects a decision over a list of legitimate activities that can fall within the scope of the IP right, similar to the approach fol- lowed in the US with regard to the scope of the IP rights. For example, would the sale of the IP right fall within the scope of EU competition law or would it be part of the existence of the right, assuming that this covers as any property right the use and sale of the right? The European Courts have proceeded to a formalistic ap- proach by defining the scope of the IP rights as linked to the “subject matter” and the “essential function” of the spe- cific IP rights. The concept of the “specific subject-matter” made it possible to determine what might be covered by the legal status of any industrial or intellectual property right without damaging the EU principles of competition or that of free movement. For instance, in the field of patents, the 'specific subject-matter' consists, in the Court of Justice's view, in “the exclusive right to use an invention with a view to manufacturing industrial products and putting them into circulation for the first time […] as well as the right to oppose infringements”.4 The Court also found that “the basic func- tion of the trade mark [is] to guarantee to consumers that the product has the same origin”,5 a definition later expanded to cover the ability of trademark owners to oppose “any pos- sibility of confusion to distinguish that product from prod- ucts which have another origin”.6 The Court referred to the purposive concept of “essential function” in order to expand the specific subject matter beyond the core rights previously identified. For example, in American Home products, the Court referred to the “essential function” of trademarks to grant to a trademark owner the right to prohibit a reseller of its goods from repackaging the products and then applying the trademark to the new package.7 In Windsurfing, the Court found incompatible with Article 101 (1) TFEU a patent licensing agreement containing obligations placed on the licensees only to use components approved by the licensor and to sell the patented product in conjunc- tion with a product outside the scope of the patent clauses.8 Windsurfing argued that the purpose of the requirement was solely to ensure that the products sold by the licensees were not of inferior quality and did not infringe the rights of other licensees, hence, they were covered by the specific subject- matter of the licensed patent rights. The Court found that such quality controls do not come within the specific subject- matter of the patent unless they relate to a product covered by the patent since their sole justification is that they ensure 4 Case 15/74 Centrafarm BV and Adriaan de Peijper v Sterling Drug Inc [1974] ECR 1147. 5 Case 119/75 Terrapin (Overseas) Ltd. v Terranova Industrie CA Kapferer Co [1976] ERR 1039. 6 Case 102/77 Hoffmann-La Roche Co. AG v Centrafarm [1978] ECR 1139. 7 Case C 3/78 Centrafarm v American Home products corporation [1978] ECR 1823. 8 Case 193/83 Windsurfing International v Commission [1986] ECR 611.
  • 118. 124 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 'that the technical instructions as described in the patent and used by the licensee may be carried into effect”.1 The Court found the “arbitrarily placed” obligation on the licensee only to sell the patented product in conjunction with a product “outside the scope of the patent” as not being “indispens- able to the exploitation of the patent”.2 The distinction between “existence” and “exercise” has also affected the enforcement of Article 102 TFEU to IP rights. In CICCRA/Renault and Volvo/Veng, concerning the refusal by the automobile manufacturers to deliver to independent re- pairers the spare parts they were producing, the Court em- phasised that “the right of the proprietor of a protected de- sign to prevent third parties from manufacturing and selling or importing, without its consent, products incorporating the design constitutes the very subject-matter of his exclusive right”, finding that “an obligation imposed upon the propri- etor of a protected design to grant to third parties in return for a reasonable royalty, a licence for the supply of products incorporating the design would lead to the proprietor thereof being deprived of the substance of his exclusive right, and that a refusal to grant such a licence cannot in itself constitute an abuse of a dominant position”.3 The Court noted, however, that the “exercise” of an exclusive right could be subject to Article 102 TFEU in “exceptional circumstances” if there was “certain abusive conduct” and provided three examples of situations where Article 102 TFEU could be applicable: in this case (i) the excessive pricing of the patented products, (ii) the refusal to supply independent repair shops and (iii) failure to continue production of parts for car models still in circula- tion.4 The concepts of “subject matter” and “essential func- tion” of IP rights have been used in these cases as a shield to competition law enforcement. However, by opening the door for “certain abusive conduct” to fall under Article 102 TFEU the Court sapped the practical relevance of the “existence” /”exercise” distinction. In Magill, a case involving the refusal by TV stations grant a copyright license for the relevant information on their day programmes, thus impeding Magill from launching a weekly TV guide, the General Court went as far as concluding that the broadcaster conduct was outside the essential func- tion of the copyright when, “in the light of the details of each individual case, it is apparent that that right is exercised in such ways and circumstances as in fact to pursue an aim manifestly contrary to the objectives of Article [102 TFEU].5 According to the Court, “(i) n that event, the copyright is no longer exercised in a manner which corresponds to its es- sential function […] which is to protect the moral rights in the work and ensure a reward for the creative effort, while respecting the aims of, in particular, Article [102 TFEU]. In- deed, “(i) n that case, the primacy of [EU] law, particularly as 1 Ibid para 45. 2 Ibid para 57. 3 Case 53/87 CICCRA v Renault [1988] ECR 6039; Case 238/87 Volvo v Veng [1988] ECR 6211, para 8. 4 Ibid para 9. 5 Case T-69/89 RTE v Commission [1991] ECR II-485; Case T-70/89, British Broadcasting Corporation and BBC Enterprises Ltd v. Commission [1991] ECR II-535, para 58 (British Broadcasting case); Case T-76/89, ITP v Com- mission [1991] ECR II-575. regards principles as fundamental as those of the free move- ment of goods and freedom of competition, prevails over any use of a rule of national intellectual property law in a manner contrary to those principles”.6 Although in its judgment on appeal the Court of Justice has not discussed this part of the General Court’s judgment and did not deal with the issue of the “subject matter” of the copyright in question, Advo- cate General Gulmann noted in his Opinion that “the right to refuse licences forms part of the specific subject-matter of copyright” and criticized the General Court’s conclusion for incorporating “the aim of the competition rules in the deter- mination of the essential function of copyright” and thus for not accepting the competition law immunity of conduct fall- ing within the scope of the “essential function” of the copy- right.7 The Court of Justice preferred instead to refer to the “exceptional circumstances” that conduct involving IP rights might fall under article 102 TFEU.8 The concept of “excep- tional circumstances” has been interpreted broadly by the jurisprudence of the European Courts,9 as well as national courts,10 thus suggesting that the EU courts have abandoned their previous formalistic approach focusing on the definition of the scope of the IP right and its core for a more open- ended approach that would involve some form of case by case (economic) analysis. It is noteworthy that in other occasions the EU Courts went beyond a purely formalistic distinction between the “exis- tence”, the core of the IP right, and its “exercise” and con- sidered the value of the IP right in envisioning the interaction between competition law and IP rights. In Erawu-Jacquery v La Hesbignonne, the Court held that a prohibition on the sale or export of basic seeds was not within Article 101 TFEU since considerable investment had been made in developing the basic seed.11 According to the Court, “a person who has made considerable efforts to develop varieties of basic seed which may be the subject-matter of plant breeders' rights must be allowed to protect himself against any improper han- dling of those varieties of seed” and “to that end, the breeder must be entitled to restrict propagation to the growers which he has selected as licensees”.12 6 Ibid British Broadcasting Case, para 58. 7 Opinion of AG Gulman in Joined cases C-241/91 P and C-242/91 P, Radio Telefis Eireann (RTE) and Independent Television Publications Ltd (ITP) v Commission [1995] ECR I-743, para 38 70. 8 Joined cases C-241/91 P and C-242/91 P, Radio Telefis Eireann (RTE) and Independent Television Publications Ltd (ITP) v. Commission [1995] ECR I-743. 9 See, for instance Joined cases C-241/91 P and C-242/91 P, (n 194), paras 10 50; Case C-418/01 IMS Health GmbH Co OHG v. NDC Health GmbH Co KG [2004] ECR I-5039, para 35, 37 (listing as constituting exception circumstances the refusal to grant license of an input the supply of which was indispensable for carrying on the business in question, the fact that such refusal prevented the emergence of a new product for which there was a potential consumer demand, the fact that it was not justified by objective considerations and was likely to exclude all competition in the secondary market); Microsoft CFI case (n 118), para 331 and 647 (noting that prejudice may arise where there is a limitation not only of production or markets, but also of technical development, thus extending the scope of application of Article 102 TFEU to refusals to license) (IMS Health case). 10 See, for instance in the UK, Intel Corp. v Via Technologies Inc. [2002] EWCA Civ 1905 (Civil Division – Court of Appeal), para 48 (noting that exceptional circumstances may extend beyond those contemplated in Magill and IMS). 11 Case 27/87 SPRL Louis Erauw-Jacquery v La Hesbignonne SC [1988] ECR 1919. See also, Case 258/78, Nungesser v. Commission [1982] ECR 2015. 12 Ibid para 10.
  • 119. 125Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 (ii)  Standards focusing on the intent of the IP holder A possible alternative standard is to focus on the intent of the monopolist.1 Some US courts have adopted standards based on intent advancing the view that a monopolist should not “rely upon a pretextual business justification to mask an- ticompetitive conduct”.2 This might involve some analysis of the subjective intent of the undertaking, by looking to docu- ments, emails or statements. However, it is unclear at what level of management the decision-maker should look to find evidence of intent and it is quite common for executives to use language that suggests intent to exclude a competitor. This is the whole purpose of competition and indicates no more than healthy competition. An alternative would be to examine objective intent as this is indicated by the behaviour of the undertaking. In its Prelimi- nary Report of the Sector Inquiry on the Pharmaceutical Sec- tor, the Commission noted that “intention can […] be taken into account in competition law assessments”,3 although it is clear that the intent of the applicants does not form part of the assessment of patent claims.4 The Astra Zeneca deci- sion of the European Commission, confirmed by the General Court, acknowledged the importance of evidence of anti- competitive intent in demonstrating that a conduct is liable to have anticompetitive effects.5 The General Court found that while abuse is an objective concept, “ […] intention can still be taken into account to support the conclusion that the un- dertaking concerned abused a dominant position, even if the abusive conduct actually took place”.6 In any case, evidence of intent plays a limited role in Article 102 analysis.7 b. Economic balancing tests Balancing tests weigh the restriction of allocative efficiency or other anticompetitive effects of the conduct involving IP rights from one side and the possible benefits of these IP rights in inducing innovation and dynamic efficiency. Innova- tion is considered positively as it enhances competition in the market and provides a variety of choice to consumers. Con- 1 Carrier (n 179) 793. 2 Image Technical Services, Inc. v Eastman Kodak Co. 125 F.3d 1195 (9th Cir. 1997), 1219. 3 European Commission, Pharmaceutical Sector Inquiry, Final Report (n 43), footnotes 375 and 376. 4 For example, in the context of the DG Comp’s Pharmaceutical sector in- quiry, the European Patent Office argued against a scrutiny of the intent of applicants in applying for patent rights for purposes of competition law. See, Communication from the Commission, Executive Summary of the Pharmaceutical Sector Inquiry Report, available at http://ec.europa.eu/ competition/sectors/pharmaceuticals/inquiry/communication_en.pdf , last accessed 28 April 2013, p. 7 5 Commission Decision, AstraZeneca (n 20) Annex A, para. 13. 6 Case T-321/05 AstraZeneca AB v Commission [2010] ECR II-2805, para 334, although on appeal the Court of Justice did not explicitly confirmed this position: Case C-457/10P AstraZeneca AB v. Commission (6 Decem- ber, 2012). 7 See, for instance, Case C-549/10 Tomra Systems ASA v Commission (April 12, 2012), para 19 (noting that “it is clearly legitimate for the Commission to refer to subjective factors, namely the motives underlying the business strategy in question”), paras 21 and 22 (observing that “the Commission is under no obligation to establish the existence of such intent on the part of the dominant undertaking in order to render Article [102 TFEU] applicable” and that “(t) he existence of an intention to compete on the merits, even if it were established, could not prove the absence of abuse”). trary to the formalistic analysis conducted under the scope or intent tests, balancing tests involve some consideration of the economic effects of the IP rights in the specific market configuration. One of the most sophisticated balancing tests is Kaplow’s ratio test, which examines the ratio between “the reward the patentee receives when permitted to use a particular re- strictive practice” and “the monopoly loss that results from such exploitation of the patent”.8 According to Kaplow, ‘pat- entee reward’ and ‘monopoly loss’ refer, respectively, to the incremental reward and loss resulting from the practice in question”.9 The ratio depends on how much the reward is increased or decreased as opposed to how much the dead- weight loss because of the monopoly is increased or de- creased by each individual licensing restriction. This ratio will be compared to an “optimal ratio”, which is the ratio for in- creasing the patent life by one year, assuming that patent law has made the right balance of incentives and rewards at the first place.10 If the individual ratio for the specific practice is lower than the optimal ratio, the practice should be prohibited. If it is higher, then one should measure whether the licensing practice costs less (in providing the incremental reward) than the last year of patent life. If the individual ratio is higher, the practice is permitted. Contrary to other standards, the test provides a balancing on a case-by-case basis of the possible effects of the exercise of the IP rights on allocative and dy- namic efficiency. However, the test is resource intensive, as it requires ascribing particular numbers for patentee reward and monopoly loss, a difficult task already for economists not to mention the courts.11 It also focuses on total welfare and does not grant a specific weigh to the welfare of consumers, un- less we assume that the interest of the consumers long term coincide with that of the inventor, which might be problematic in jurisdictions in which the protection of the consumers is the primary objective of competition law. One might also object to the narrow view of the concept of innovation in this test as it emphasizes the reward for the pioneer inventor (standalone innovation), without considering the possibility of cumulative innovation.12 The implicit assumption that the patent system has made the right balance of incentives and rewards, in order to define the optimal ratio, may also be questioned. Among the various economic balancing tests that have also been suggested, Ordover argues that the critical trade-off is “between incentives for investment in knowledge cre- ation and the overall efficiency with which this investment is achieved”.13 For Ordover, both competition law and intellec- 8 Louis Kaplow, ‘The Patent-Antitrust Intersection: A Reappraisal’ (1984) 97 Harvard Law Review 1813, 1816. 9 bid 1831–1832. 10 Ibid 1830. 11 Carrier (n 179) 798. As it has been noted by Janusz A Ordover, ‘Economic Foundations and Considerations in Protecting Industrial and Intellectual Property’ (1984) 53 (3) Antitrust Law Journal 503, 514 (noting that “it is un- likely that the analyst will have information that is precise enough to deter- mine the movement of the ratio, especially in those close cases when, as a result of relaxation, both numerator and denominator of the ratio move in the same direction, as when a new practice increases both the innovator's reward and the monopoly loss”). 12 Bastidas Venegas (n 167) 473. 13 Ordover (n 209) 509.
  • 120. 126 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 tual property law contribute to the two stages of competition that are “pertinent to the understanding of dynamic evolution of the economy”: “(e) x ante competition occurs at the RD stage (production of knowledge); (e) x post competition oc- curs at the product (or service) stage”.1 The presentation of the tension between these two areas as indicating a tension between monopoly and competition is thus incorrect: “First of all, inasmuch as patent, copyright and trademark laws and antitrust law are all concerned with promoting efficient al- location of social resources, there can be no conflict on this account. In particular, both patent and antitrust law recognize that without clearly specified property rights the economic sys- tem is bound to collapse. And, second of all, antitrust law itself recognizes monopoly (market power) as a reward for innovative effort”.2 Hence, the conflict arises when the dynamic goals of the pat- ent law clash with the static allocative goals of competition law, hence the conclusion that “the conflict between these two bodies of law reflects the trade-off between static and dynamic efficiency”.3 The comparison of static allocative ef- ficiency effects and dynamic efficiency raises the issue of the discounting of the dynamic efficiency effects, “because the benefits from a given RD investment flow over time they must be made commensurate with the up-front costs of the investment itself”.4 Ordover conceptualizes the existence of two markets: the upstream market (of ideas, information and knowledge) and the downstream market (of  products and services) arguing that these two markets are connected temporally but also intertemporally linked “in the sense that economic events (such as the intensity of competition) that occur in the upstream market have a prospective impact on competition and on allocative efficiency in the downstream market”.5 He suggests the analysis of the effects of these practices and institutions in the form of a structured rule of reason that would look to market shares, market concentra- tion and entry barriers at both levels of this “temporal vertical chain”. The analysis is more complicated than for other verti- cal agreements in the licensing context as the firm that sells the license participates both in the upstream (RD) market as well as in the downstream (product or services) market, which suggests that the anticompetitive effect is more likely in the licensing context if the restriction is employed by a firm that operates in both markets. A practice is deemed efficient “if it leads to a lower cost of ‘producing’ the same ‘quantity’ of knowledge, new information or ideas”.6 Should it be nec- essary to weigh the pro-competitive effects in one market to the anti-competitive effects in the other, Ordover suggests giving a greater weight to expansions of the RD output than to expansions (or contractions) of outputs of goods and services. In essence, his approach advances the following components in the structured rule of reason analysis: “(i) (t) he finegrain structure of both the downstream and upstream 1 Ibid 510. 2 Ibid 511. 3 Ibid 4 Ibid 514. 5 Ibid 6 Ibid 517. markets, (ii) (t) he actual legal interpretations of the patent, copyright and trade- mark laws: for example, are patents in- terpreted broadly or narrowly? (iii) (t) he strength of incen- tives for the creation of intellectual and industrial property provided by other tools of social policy that have an impact on knowledge and information creation, (iv) (t) he nature of the RD activity itself. For example, are RD expenditures be- ing devoted to a ‘patent race’ towards a major breakthrough where there can be (temporarily) only one winner, or are these expenditures being devoted to minor process or product im- provements that allow a number of winners to coexist as ri- vals in the marketplace”.7 Other economic balancing tests focus on the IP side of the equation and suggest an adjustment of the scope and strength of IP rights as a possible solution to the problem.8 Although not explicitly referring to a balancing test, the US DOJ and FTC Intellectual Property Guidelines in 1995 took a more positive view of IP rights and ended the period of hostil- ity represented by the “Nine No Nos” approach previously followed by the US agencies, following a period during the 1980s during which the IP rights have been strengthened. The Guidelines advance that restraints in intellectual property licensing arrangements are evaluated under the rule of rea- son, the Agencies inquiring “whether the restraint is likely to have anticompetitive effects and, if so, whether the restraint is reasonably necessary to achieve procompetitive benefits that outweigh those anticompetitive effects”,9 by looking to the characteristics of the restraint (was it imposed by a competitor or a non-competitor, does it involve an exclusive license?) and a number of market factors (concentration, market shares, possible foreclosure or collusive effects). Ac- cording to the Guidelines, “(i)f the Agencies conclude that the restraint has, or is likely to have, an anticompetitive effect, they will consider whether the restraint is reasonably necessary to achieve procompetitive ef- ficiencies. If the restraint is reasonably necessary, the Agencies will balance the procompetitive efficiencies and the anticompeti- tive effects to determine the probable net effect on competition in each relevant market”. The Guidelines also put in place a “safety zone” recogniz- ing that licensing arrangements often promote innovation and enhance competition and thus some degree of certainty should be offered to undertakings in order encourage such activity. The safety zone encapsulates a balancing test, as it implies that for such arrangements With regard to the effect on product markets, the licensor and its licensees collective- ly should account for no more than twenty percent of each relevant market significantly affected by the restraint). With regard to the effect on technology and innovation markets, there should be at least four or more independently con- trolled technologies in addition to the technologies controlled 7 Ibid 518. 8 E.g. Kaplow ‘The Patent-Antitrust Intersection: A Reappraisal’ (n 206). 9 US DOJ FTC, Antitrust Guidelines for the Licensing of Intellectual Prop- erty (April 6, 1995), Section 3.1, available at http://www.justice.gov/atr/ public/guidelines/0558.htm#t21 accessed 28 April 2013.
  • 121. 127Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 by the parties to the licensing arrangement or four or more independently controlled entities in addition to the parties to the licensing arrangement possess the required specialized assets or characteristics and the incentive to engage in re- search and development that is a close substitute of the re- search and development activities of the parties to the licens- ing agreement.1 There is no presumption that arrangements falling outside the “safety zone” are anticompetitive. The EU Guidelines on Transfer of Technology Agreements seems to be inspired by the same principles.2 Their starting standpoint is that there is no inherent conflict between intel- lectual property rights and EU competition rules. According to the Commission, “ […] both bodies of law share the same basic objective of promoting consumer welfare and an efficient allocation of re- sources. Innovation constitutes an essential and dynamic com- ponent of an open and competitive market economy. Intellectual property rights promote dynamic competition by encouraging undertakings to invest in developing new or improved products and processes. So does competition by putting pressure on undertakings to innovate. Therefore, both intellectual property rights and competition are necessary to promote innovation and ensure a competitive exploitation thereof”.3 TheGuidelinesrefertotheconceptof“dynamiccompetition”,4 which we will explore later in the report, but it is important here to note that although there is no presumption that intel- lectual property rights and licence agreements as such give rise to competition concerns, any eventual anticompetitive concerns will be assessed with an eye on the possible pro- competitive efficiencies, which must be “balanced against the negative effects on competition”.5 The EU Guidelines also create a safe harbour for licensing arrangements that do not impose any hardcore restriction, such as a cartel, a resale price maintenance clause, restrictions on the exploitation and development of the licencee's own technology.6 In the cur- rent version of the EU Regulation, the market share threshold to be applied for the purpose of the safe harbour depends on whether the agreement is concluded between competi- tors or non-competitors. In the case of agreements between competitors, which do not include a hardcore restriction, the market share threshold is 20% and in the case of agree- ments between non-competitors it is 30%, as in the latter case the activities of the parties are usually complementary to each other. Outside the safe harbour created by the market share thresholds individual assessment is required. The fact that market shares exceed the thresholds does not give rise to any presumption either that the agreement is caught by Article 101 TFEU. In order to promote predictability beyond the application of these thresholds and to confine detailed 1 Ibid Section 4.3. 2 Guidelines on the application of Article 81 of the EC Treaty to technology transfer agreements (n 106). 3 Ibid para 7. 4 Ibid para 8. 5 Ibid para 9. 6 Article 4, Transfer of Technology Block Exemption Regulation 772/2004, [2004] OJ L23. analysis to cases that are likely to present real competition concerns, the Commission adds a second safe harbor, again with the exception of hardcore restrictions, when there are four or more independently controlled technologies in addi- tion to the technologies controlled by the parties to the agree- ment that may be substitutable for the licensed technology at a comparable cost to the user.7 According to the Guidelines, in assessing whether the technologies are sufficiently substi- tutable the relative commercial strength of the technologies in question must be taken into account. In the context of Article 102 TFEU, the European Commission seems to have been inspired by the balancing approach in its Microsoft decision.8 The specific characteristics of intellec- tual property rights were not prima facie taken into account. The Commission observed that “there is no persuasiveness to an approach that would advocate the existence of an ex- haustive checklist of exceptional circumstances and would have the Commission disregard a limine other circumstances of exceptional character that may deserve to be taken into account when assessing a refusal to supply”.9 Microsoft has put forward the same justification as in the US litigation: the need to protect its own incentives to innovate by preserving itsintellectualpropertyrights.10 TheCommissionrejectedthat claim by affirming that intellectual property rights “cannot as such constitute a self-evident objective justification for Mi- crosoft’s refusal to supply”.11 It followed in that respect the position of the Federal Circuit in the US Microsoft case.12 The Commission considered that innovation is an objective for both intellectual property and competition law13 and ad- opted a balance test focused on innovation incentives con- cluding that “ […] a detailed examination of the scope of the disclosure at stake leads to the conclusion that, on balance, the possible negative impact of an order to supply on Microsoft’s incentives to innovate is outweighed by its positive impact on the level of innovation of the whole industry (including Microsoft). As such the need to protect Microsoft’s incentives to innovate cannot constitute an objective justification that would offset the excep- tional circumstances identified”.14 On examination, the test seems broader than the “new prod- uct” rule. First, the Commission takes into account the incen- tives of the competitors of the dominant firm to innovate in the future. This was not an issue considered in Magill and IMS/NDC Health where the question was about products 7 Guidelines on the application of Article 81 of the EC Treaty to technology transfer agreements (n 106) para. 131. 8 Commission Decision, Microsoft/W2000 (COMP/C-3/37.792), 24 March 2004, available from http://www.europa.eu.int/comm/competition/anti- trust/cases/decisions/37792/en.pdf accessed 28 April 2013 (Microsoft Commission Decision). 9 Ibid para 555. 10 Ibid para 709. 11 Ibid para 710. 12 U.S. v Microsoft Corp., 253 F.3d 34, 63 (Microsoft’s argument that the ex- ercise of an intellectual property right cannot give rise to antitrust liability “borders on the frivolous”) (US Microsoft Case). 13 Microsoft Commission Decision (n 228) para 712. 14 Ibid para 783.
  • 122. 128 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 which, absent the refusal to supply, have been sold or were to be offered in the market. Second, the Commission included in its analysis the incentives of Microsoft to innovate. In Magill and NDCHealth the Court only referred to the dominant firm’s competitors, which had the intention to enter the secondary market in order to offer a new product and were excluded by the dominant firm. However, in Microsoft, the Commis- sion took also into account Microsoft’s incentives to innovate in comparing the situation where article 82 applies with the alternative situation where Microsoft’s anti-competitive be- haviour remains unfettered.1 According to the Commission, “Microsoft’s research and development efforts are […] spurred by the innovative steps its competitors take in the work group server operating system market. Were such competitors to dis- appear, this would diminish Microsoft’s incentives to innovate”.2 Because of the nature of the market, Microsoft’s incentives to innovate were maintained, while those of its competitors were also preserved. The analysis of the incentives of a dominant firm or of its ri- vals in the secondary market to innovate extends the scope of article 102 TFEU in comparison with the new product rule. This is based on the assumption that competitive pressure increases the dominant firm’s incentives to innovate. This is also linked to the belief that a competitive market is the opti- mal structure for innovation. The Commission’s DG Comp Staff Discussion paper on Ar- ticle 102 TFEU, adopted in 2005, suggested the adoption of two tests: the “new product rule” and the “incentives to in- novate” test.3 First, in order to constitute an infringement, the refusal to grant a licence should prevent: “the development of the market for which the licence is an indispensable input, to the detriment of consumers. This may only be the case if the undertaking which requests the licence does not intend to limit itself essentially to duplicating the goods or services already offered on this market by the owner of the IPR, but intends to produce new goods or services not offered by the owner of the right and for which there is a potential consumer demand”.4 Second, “a refusal to licence an IPR protected technology which is indispensable as a basis for follow-up innovation by competitors may be abusive even if the licence is not sought to directly incorporate the technology in clearly identifiable new goods and services. The refusal of licensing an IPR protected technology should not impair consumers’ ability to benefit from innovation brought about by the domi- nant undertaking’s competitors”.5 The implementation of this test in practice would, however, raise important difficulties. The courts are not generally well 1 Ibid para 725. 2 Ibid para 725. 3 DG Competition discussion paper on the application of Article 82 of the Treaty to exclusionary abuses (hereinafter referred as DG Staff Discussion Paper) December 2005, available at http://www.europa.eu.int/comm/ competition/antitrust/others/discpaper2005.pdf accessed 28 April 2013, paras 237–242. 4 Ibid para 239. 5 Ibid para 240. equipped to conduct the type of prospective cost-benefit analysis that would be necessary in order to balance the in- centives of the dominant firm and its rivals to innovate. In that respect, Microsoft was a relatively easy case. The Commis- sion did not undertake the difficult task to balance incentives to innovate, as it assumed that the incentives of Microsoft were not hampered by the prohibition of the refusal to sup- ply interoperability. However, if the dominant firm’s incentives to innovate were affected by the prohibition of the refusal to licence, it would have been necessary to conduct a proper cost-benefit analysis, which may prove a difficult task for the judiciary. In its Microsoft judgment, the General Court rephrased the condition of the “new product rule” by considering that preju- dice to consumers may arise where there is limitation of tech- nical development.6 The Court did not however balance Mi- crosoft’s incentives to innovate with those of its competitors, thus focusing on a version of the balancing test that would compare static allocative inefficiencies to dynamic efficiency benefits. This version of the test may lead to an extension of the scope of Article 102 TFEU, as it takes into account only the incentives of the rivals of the dominant firm to innovate without considering those of the dominant firm. The Commission followed up with its Guidance on its en- forcement priorities with regard to exclusionary abusive practices by integrating the “new product rule” to the con- sideration of consumer harm in the context of Article 102 TFEU in the form of dynamic effects, advancing that “con- sumer harm may, for instance, arise where the competitors that the dominant undertaking forecloses are, as a result of the refusal, prevented from bringing innovative goods or ser- vices to market and/or where follow-on innovation is likely to be stifled”.7 The Commission seems however to subject dy- namic efficiency gains to a more demanding analysis, than anticompetitive dynamic effects: as for all types of objective justifications, “the dominant undertaking will generally be expected to demonstrate, with a sufficient degree of prob- ability, and on the basis of verifiable evidence, that the fol- lowing cumulative conditions are fulfilled: (i) the efficiencies have been, or are likely to be, realised as a result of the con- duct […] (ii) the conduct is indispensable to the realisation of those efficiencies: there must be no less anti-competitive alternatives to the conduct that are capable of producing the same efficiencies […], (iii) the likely efficiencies brought about by the conduct outweigh any likely negative effects on competition and consumer welfare in the affected markets […] (iv) the conduct does not eliminate effective competition, by removing all or most existing sources of actual or poten- tial competition”.8 The Commission further notes that “rivalry between undertakings is an essential driver of economic ef- ficiency, including dynamic efficiencies in the form of inno- vation”, thus requiring a residual degree of competition to 6 Microsoft CFI case (n 118), para 647. 7 Communication from the Commission  – Guidance on the Commission's enforcement priorities in applying Article 82 of the EC Treaty to abusive exclusionary conduct by dominant undertakings, [2009] OJ C 45/7, para. 87 (Guidance Paper). 8 Ibid para 30.
  • 123. 129Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 be maintained in all cases.1 The current approach does not take into account efficiencies with low probability of being realized or passed on to consumers. A similar approach is followed in the context of article 101 (3) TFEU.2 The risk of the economic balancing approach is that in prac- tice courts and competition authorities may emphasize more restrictions to allocative efficiency than dynamic efficiency benefits. The possibility that these economic balancing tests might lead in practice to weigh more static efficiency as op- posed to dynamic effects has led to the view that competition law should turn to dynamic analysis and embrace the goal of innovation. c. Competition law and the turn to dynamic analysis (i)  “Dynamic competition” as a criterion of competition law analysis The competition bias of the economic balancing test has led many authors to suggest a re-orientation of competition law towards a more dynamic approach that would incorporate innovation as an objective of competition law. The concept of “dynamic competition” regroups a number of theories that might be distinguished from the “static competition model”.3 Jerry Ellig and Daniel Lin outlined the principal strands of dynamic competition law scholarship: (i) Schumpeterian competition does not focus on price and output but on new products, new technologies, new sources of supply, new forms of organization. Possession of market power is found consistent with vigorous competition; (ii) Evolutionary com- petition acknowledges that firms develop different routines for doing things and that the bundle of routines that best en- ables undertakings to grow and prosper is selected by the competitive process, which should be left to operate freely 1 Ibid 2 European Commission, Notice  – Guidelines on the application of article 81 (3) [2004] (n 107), para. 51, noting that “(a) ll efficiency claims must […] be substantiated so that the following can be verified: (i) the nature of the claimed efficiencies, (ii) the link between the agreement and the efficiencies, (iii) the likelihood and magnitude of each claimed efficiency and (iv) how and when each claimed efficiency would be achieved”. According to the Commission, the parties should describe and explain in detail what is the nature of the efficiencies and how and why they constitute an objective eco- nomic benefit and substantiate any projections as to the date from which the efficiencies will become operational so as to have a significant positive impact in the market. Unsubstantiated efficiency claims are rejected. These requirements also apply in the context of Article 102 TFEU. 3 See, for this opposition, Tepperman and Sanderson (n  93) 5, “Competi- tion based on the successive introduction of new or better products over time is called dynamic competition. Dynamic competition based on invest- ment in RD may be thought of as a form of “competition for the market” in contrast to price competition which is “competition in the market.” This characterization is overly simplistic, however. There are certainly many situ- ations in which both forms of competition operate – firms may compete for customers’ business by reducing price and improving quality for existing goods, and by pursuing innovation in an effort to introduce new goods to market. Nonetheless, this way of dichotomizing competitive rivalry serves to emphasize an important contrast. Static views of competition take the existing set of products and market participants as given, describing the outcome of competitive behaviour among those market participants using strategic instruments such as pricing or advertising that can be applied and varied in the “short term”. Dynamic competition involves the creation of new products and potentially also new markets, along with the replacement or obsolescence of older products. It also implicitly or explicitly involves entry and exit by firms – there is no guarantee that today’s successful firms will be able to offer the product attributes demanded by tomorrow’s consumers”. (without intervention); (iii) from an Austrian perspective, infor- mation about production methods and consumers’ desires is incomplete. Hence, competition is a process by which firms discover new resources and better ways to satisfy consum- ers; (iv) a path dependence approach would focus on in- creasing returns and network effects, acknowledging the fact that consumers may be locked in to inferior technologically options and that competition often takes the form of “win- ner takes it all”; Finally, (v) a resource based perspective will emphasize capabilities in transforming resources to valuable outputs and thus increase profitability.4 A common charac- teristic of these different theories of “dynamic competition” is that they focus on innovation as a key component of the competitive process. Several authors have explored the implications of such dy- namic analysis in competition law. Richard Gilbert and Steven Sunshine have argued for the explicit integration of dynamic efficiency concerns in merger control, through the concept of “innovation markets”.5 David Evans and Richard Schmalens- ee have noted that “firms engage in dynamic competition for the market, through sequential winner-take-all races to produce drastic innovations, rather than through static price/output competition in the market”.6 They argued for a competition law analysis in “dynamic industries” that would require explicit consideration of “dynamic competition”, thus making a distinction between competition law applying to the “new economy” or “high technology” and the “old economy”. Christopher Pleatsikas and David Teece have criticized the static analytical frameworks applied in defining markets and measuring market power without due noting that the basis for competition in many high technology industries is fundamen- tally different from that in more mature and stable industries, as there is a much greater emphasis on performance-based, rather than price-based, competition and hence a more “dy- namic analysis” is required.7 Sidak and Teece have argued for a “neo-Schumpeterian framework for antitrust analysis that favors dynamic competition over static competition [that] would put less weight on market share and concentration in the assessment of market power”.8 The concept of “dynamic competition” has been given different definitions. Some have emphasized the time dimension of the concept arguing that “(d) ynamic competition models entail the prediction of future competitive outcomes”.9 Others, have observed that “dy- 4 Jerry Ellig and Daniel Lin, ‘A Taxonomy of Dynamic Competition Theories’ in Jerry Ellig (ed), Dynamic Competition and Public Policy – Technology, In- novation and Antitrust Issues (Cambridge University Press 2011) 16–44. 5 Richard J Gilbert and Steven C Sunshine, ‘Incorporating Dynamic Efficiency Concerns in Merger Analysis: The Use of Innovation Markets’ (1995) 63 An- titrust Law Journal 569. 6 David S Evans and Richard Schmalensee, ‘Some Economic Aspects of Antitrust Analysis in Dynamically Competitive Industries’ in Adam B Jaffe, Josh Lerner and Scott Stern (eds), Innovation Policy and the Economy, Vol. 2, (MIT Press 2002). On the distinction between competition for the market and competition in the market, see Paul A Geroski, ‘Competition in Markets and Competition for Markets’ (2003) 3 Journal of Industry, Competition and Trade 151. 7 Christopher Pleatsikas and David Teece, ‘The analysis of market definition and market power in the context of rapid innovation’ (2001) 19 International Journal of Industrial Organization 665. 8 Gregory J Sidak and David J Teece, ‘Dynamic Competition in Antitrust Law’ (2009) 5 (4) Journal of Competition Law Economics 581. 9 Douglas H Ginsburg and Joshua D Wright, ‘Dynamic Analysis and the Limits of Antitrust Institutions’ (2012) 78 (1) Antitrust Law Journal 1.
  • 124. 130 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 namic is a shorthand for a variety of rigorously competitive activities such as significant product differentiation and rapid response to change, whether from innovation or simply new market opportunities ensuing from changes in “taste” or oth- er forces of disequilibrium”,1 taking leave from the concept of equilibrium, at least in a non-stochastic form. Dynamic analy- sis “views competition through a broader lens and focuses less on outcomes and more on process”.2 This view might require a complete revamp of the way competition law ad- dresses innovation. Michael Katz and Howard Shelanski have noted the multiplier effect that innovation may have on efficiency gains arguing for the consideration of dynamic efficiencies, even if these are not certain, thus breaking with the conventional hostility of competition law to efficiency gains that are not certain, by advancing an expected value approach that would account both the magnitudes and probabilities of potential, merger- related efficiencies.3 They also suggested the use competi- tion authorities and courts of a decision-theoretic approach under conditions of uncertainty, which would select the course of action that yields the highest expected payoff, where the expected value of taking an action is equal to the payoffs associated with the different possible outcomes that can follow from that action weighted by the probabilities that those outcomes will occur if the action is taken.4 Such an ap- proach would require the decision-makers to base their judg- ment on broader evidence about how competition is evolving in the specific industry. Jonathan Baker has also suggested an industry-specific approach in competition law enforce- ment by arguing that competition law authorities should tar- get enforcement to appropriate industries: “winner-take-all markets” or markets where future product competition re- mains unaffected by current product market competition, as a result of pending technological change, growing demand or regulatory intervention.5 Other authors have challenged the view that competition law analysis is static and does not accommodate dynamic com- petition concerns. Cal Shapiro criticized the view that innova- tion and dynamic competition concerns should lead compe- tition law to be extremely cautious of imposing limits on the conduct of dominant firms or prohibiting mergers in dynamic industries, noting that today’s market leaders may be able to maintain or extend their dominance while slowing the pace of innovation and arguing that competition doctrine does not focus on static analysis.6 More recently, Gans argued that static analyses are not misleading and can be a good proxy for dynamic effects, with the exception of cases where the 1 David J Teece, ‘Favoring Dynamic over Static Competition: Implications for Antitrust Analysis and Policy’ in Geoffrey A Manne and Joshua D Wright, Competition Policy and Patent law under Uncertainty (Cambridge Univer- sity Press 2011) 203, 211. 2 Ibid 217. 3 Howard A Shelanski and Michael L Katz, Mergers and Innovation (2007) 74 Antitrust Law Journal 1. 4 Ibid. 5 Jonathan Baker, ‘Beyond Schumpeter vs. Arrow: How Antitrust Fosters In- novation’ (2007) 74 (3) Antitrust Law Journal 575. 6 Carl Shapiro, ‘Antitrust, Innovation, and Intellectual Property – Testimony Before the Antitrust Modernization Commission’ (8 November 2005). predominant mode of commercialization by innovative en- trants is via cooperation rather than competition with incum- bent firms, in which case both static and dynamic analyses should be combined.7 Joshua Wright has expressed doubts as to the state of cur- rent theoretical apparatus and empirical evidence in compe- tition law to conduct the complex trade-offs required by dy- namic competition law analysis.8 Drawing on previous work by Harold Demsetz,9 Wright highlights the complexity of the task of weighing effects on the several dimensions of com- petition that might be affected by a specific conduct. In some cases one dimension of competition (e. g. price) is negatively correlated to another (e. g. new products, innovation or qual- ity) and this negative correlation means that a policy selecting the optimal mix of competitive forms requires knowledge of the “technical rates of substitution between these forms in or- der to covert different forms into common units of consumer welfare”.10 However,asWrightnotes,competitionlawanalysis “does not provide an analytically coherent method to equal- ize measures of intensity, efficiency or consumer welfare”.11 Wright argues against presumptions of anticompetitive effect in this context and an overall guiding principle of deference to the competitive process, in the absence of clear and con- vincing evidence of substantial consumer harm.12 It follows from these divergent points of view that there is some disagreement over the adequate methodologies to be followed for the incorporation of innovation and “dynamic competition” in competition law analysis. Some would favour an adjustment to the existing tools, by paying more atten- tion to possible dynamic anticompetitive effects and taking more into account dynamic efficiency gains, eventually bi- asing the economic balancing process in favour of dynamic efficiency considerations. Others would encourage a tailored made approach to “dynamic competition” by developing new concepts and tools,13 such as innovation markets and an in- novation-centred competition law.14 It is important here to note that whichever approach with re- gard to the integration of “dynamic competition” is followed this will have little implications on the relation between com- petition law and IP rights. In other words, this is a different question than the interaction between “static competition” and “dynamic competition” in competition law analysis. 7 Joshua S Gans, ‘When Is Static Analysis a Sufficient Proxy for Dynamic Considerations? Reconsidering Antitrust and Innovation’ (2011) 11 (1) Inno- vation Policy and the Economy 55. 8 Joshua D Wright, ‘Antitrust, Multidimensional Competition and Innovation – Do we Have an Antitrust-Relevant Theory of Competition Now?’ in Geoffrey A Manne and Joshua D Wright (eds), Competition Policy and Patent law under Uncertainty (Cambridge University Press 2011) 228–251. 9 Harold Demsetz, ‘100 Years of Antitrust: Should we Celebrate?’ Brent T. Up- son Memorial Lecture, George Mason University School of Law, Law and Economics Center (1991). 10 Wright, ‘Antitrust, Multidimensional Competition and Innovation’ (n 259) 241. 11 Ibid 233 12 Ibid 251. 13 Gilbert and Sunshine (n 247); Marcus Glader, Innovation Markets and Com- petition Analysis: EU Competition Law and US Antitrust Law (Edward Elgar 2006). 14 Michael A Carrier, ‘Resolving the Patent-Antitrust Paradox Through Tripar- tite Innovation’ (2003) 56 Vanderbilt Law Review 1047.
  • 125. 131Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 First, there should be no assumption that intellectual prop- erty rights promote “dynamic competition”, as this depends on the nature of innovative activity in the industry (includ- ing the degree of cumulative innovation) or the strength of IP protection, among other factors. If that is true the fact that competition law focuses on “static competition” or “dynamic competition” is irrelevant, with regard to the interaction be- tween these two areas of law. Indeed, a static competition law analysis might be the least imperfect option, if it is com- pared to the choice of protecting IP rights that would not advance “dynamic competition” but would restrict “static competition”. Protecting “static competition” is better than not protecting any form of competition. Second, even if one assumes that intellectual property rights promote “dynamic efficiency” or “dynamic competition”,1 a rather blunt as- sumption with regard to the available evidence so far, it is also unclear how that would affect the interaction between competition law and intellectual property rights. If compe- tition law pursues both “dynamic competition” and “static competition”, it would be a far superior instrument than intel- lectual property law, which would sacrifice “static competi- tion” for “dynamic efficiency”, unless one considers that “dy- namic efficiency” weighs more than “static efficiency” and that the methodology for incorporating dynamic efficiency in intellectual property law are superior than those available in competition law analysis. However, there is no reason to as- sume that intellectual property law has developed a superior “technology” than competition law for incorporating dynam- ic efficiency concerns in the analysis. It is only if competi- tion law pursues exclusively “static efficiency” that it would constitutes an inferior alternative to intellectual property law, should it be assumed that intellectual property promotes “dynamic efficiency”. Hence, by bringing “dynamic competi- tion” and innovation to the centre of competition law, com- petition law scholars may finish by transforming competition law to a more effective regulatory instrument than intellec- tual property in promoting innovation. (ii)  Technology and innovation markets in US and EU competition law The US DOJ and FTC Guidelines for the licensing of IP note that an arrangement can affect price or output in three types of markets: a market for existing goods and services, a tech- nology market consisting of intellectual property that is li- censed and its close substitutes, and an innovation market consisting of the research and development directed to par- ticular new or improved goods or processes and the close substitutes for that research and development, “tomorrow’s products”.2 Technology and innovation markets serve as analytical tools to predict changes in the price or output of goods and services. 1 Assuming that innovation is the first order preference of consumers and that dynamic competition is the process that enables consumers to maximise their utility, the concepts of “dynamic efficiency” and “dynamic competi- tion” are close to each other and can be used interchangeably. 2 US DOJ and FTC Guidelines on the licensing of IP rights, (n 220) Section 3.2. The distinction between these three markets was first noted by William F Baxter, ‘The Definition and Measurement of Market Power in Industries Characterized by Rapidly Developing and Changing Technologies’ (1984) 53 Antitrust Law Journal 717. According to the US DOJ and FTC Guidelines, technology markets consist of the intellectual property that is licensed and its close substitutes, technologies or goods that are close enough substitutes significantly to constrain the exer- cise of market power with respect to the intellectual property that is licensed. The concept is used when rights to intellec- tual property are marketed separately from the products in which they are used, technology being an input, which is in- tegrated either into a product or a production process. That would be the case, for example, of an upstream firm that is not vertically integrated downstream to the production and commercialisation of the products. The concept is referred to also in the EU Block exemption regulation on the transfer of technology agreements and Guidelines.3 The delineate the relevant technology market, both the European Commission and the US Agencies will apply the hypothetical monopolist test (or SSNIP test),4 which identifies the smallest group of technologies and goods over which a hypothetical monop- olist of those technologies and goods likely would exercise market power, by imposing a small but significant and non- transitory increase of the price (e. g. the royalties) of a level of 5–10%. The concept of innovation markets enables competition au- thorities to assess the effects of an anticompetitive practice on research and development efforts and eventually future product markets. Gilbert and Sunshine have suggested a five steps process for identifying innovation markets: first, identify the overlapping RD activities of the merging firms, second, locate any alternative sources of RD, third, evalu- ate actual and potential competition from downstream prod- ucts that could make it unprofitable for a hypothetical RD monopolist to raise price or reduce output; fourth, assess potential competitive effects on investment and RD that could result from the increased concentration brought about by the practice; fifth, assess any efficiencies arising from the practice that would likely increase output and lower the post- practice price of RD in the innovation market under review, in order to determine whether such efficiencies would be sufficient to outweigh any likely anticompetitive effects.5 An alternative to the innovation markets approach would be to use potential competition theory and in particular consider the possibility of limit pricing, the strategy of constraining price in order to reduce the risk of future entry.6 Applying po- tential competition analysis would however require that one of the firms is already an established supplier of the relevant good and service, which is not always the case and some effects, for example possible delays in introducing a new drug in the market, cannot be captured by the tool of po- tential competition.7 The concept of innovation market thus extends the ability of competition law to assess effects on research tools or processes competition. The concept has 3 Guidelines on the application of Article 81 of the EC Treaty to technology transfer agreements (n 106) para 19–25. 4 Small but Significant and Non-transitory Increase in Price test. 5 Gilbert and Sunshine (n 247) 596–597. 6 Robert J Hoerner, ‘Innovation Markets: New Wine in Old Bottles?’ (1995) 64 Antitrust Law Journal 49. 7 Richard J Gilbert, ‘Competition and Innovation’ in Wayne D Collins (ed) 1 ABA Section of Antitrust Law, Issues in Competition Law and Policy 577, 583 (American Bar Association 2008) Ch 26.
  • 126. 132 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 nevertheless been subject to a number of criticisms: first, RD is only an input to the production of goods and ser- vices and competition law analysis should focus on outputs, the actual supply of future goods and services; second, the sources of RD may be difficult to identify as discoveries may come from unexpected places; third, economic theory does not provide a solid empirical basis on the assumption that the decrease in the number of firms engaged in RD will affect negatively innovation (the link between market structure and innovation), as the elimination of redundant expenditure, the reduction of costs and the possibility for the firm to fully capture the results of the RD programme might accelerate the process of innovation (if one takes a Schumpeterian view).1 Recognizing that a licensing arrangement may affect the de- velopment of goods that do not yet exist, the US DOJ FTC Guidelines acknowledge that they will analyse such an impact either as a separate competitive effect in relevant goods or technology markets, or as a competitive effect in a separate innovation market.2 The concept will be used only when the capabilities to engage in the relevant research and develop- ment can be associated with specialized assets or character- istics of specific firms. The authorities will rely on market data or evidence from buyers' and market participants' assess- ments of the competitive significance of innovation market players. The use of this concept in some high profile merger cases has been controversial.3 From the other side of the At- lantic, the EU Guidelines do not ascribe the same importance to this concept than to that of technology markets. The Com- mission accepts that licence agreements may affect innova- tion markets, but in analysing such effects, the Commission prefers to confine itself to examining the impact of the agree- ment on competition within existing product and technology markets. It is only in a limited number of cases that it might be useful and necessary to also define innovation markets, for example where the agreement affects innovation aiming at creating new products and where it is possible at an early stage to identify research and development poles, in which cases it will analyse whether after the agreement there will be a sufficient number of competing research and develop- ment poles left for effective competition in innovation to be maintained. (iii)  Dynamic analysis in the context of competition law assessment in merger control and antitrust In most cases, dynamic analysis is incorporated in compe- tition law assessment with the consideration of “dynamic efficiencies”. As it has been noted by some commentators, “dynamic efficiency in competition economics is connected to whether appropriate incentives and ability exist to increase productivity and engage in innovative activity over time, which may yield cheaper or better goods or new products that af- 1 Ibid. 2 US DOJ and FTC Guidelines on licensing IP rights (n 220), Section 3.2.3. 3 See, for instance, Genzyme Corporation / Novazyme Pharmaceuticals, Inc. and the statement of Chairman T. Muris (critical to the use of the concept): http://www.ftc.gov/os/2004/01/murisgenzymestmt.pdf accessed 28 April 2013. ford consumers more satisfaction than previous consump- tion choices”, the concept relating to “the ability of a firm, industry or economy to exploit its potential to innovate, de- velop new technologies and thus expand its production pos- sibility frontier”.4 Both static and dynamic efficiencies should be taken into account in competition law enforcement. We have previously noted that the evidential requirements for the proof of efficiency gains in competition law, in particular in the context of the EU, might render more difficult the consid- eration of dynamic efficiencies.5 The main difficulties relate, first, to the verification require- ment and that efficiency gains and their passing on to con- sumers (whose position should not be worse than that prior the anticompetitive conduct) must be probable enough, in view of the fact that the burden of proof rests on the defen- dants.6 Firms may have difficulty to meeting the requisite lev- el of proof with regard to causation and the quantification of the incremental surplus created by the additional innovative effort, most of which will relate to future products.7 Remote dynamic efficiencies may also be discounted to some extent against short-term anticompetitive effects. Second, the re- quirement that restrictions should be indispensable for the realization of dynamic efficiency gains (in merger control, any dynamic efficiency put forward should be merger specific) raises the issue of causation and of the existence of less re- strictive to competition alternatives to achieve the same dy- namic efficiency gain.8 Third the trade-off between static al- locative inefficiency, because of higher prices, and dynamic efficiency is particularly difficult to make. Some have opted for a “dynamic pure consumer welfare standard”, in order to balance any consumer harms flowing from short run price increases with consumer benefits from price decreases in the longer run resulting from diffusion of the merger-induced 4 Andrej Fatur, EU Competition Law and the Information and Communication Technology Network Industries (Hart Publishing 2012) 40. See also, Jesús Huerta De Soto, The Theory of Dynamic Efficiency (Routledge 2009). 5 The US Guidelines seem to offer more flexibility to the parties to argue effi- ciency gains. The comparison of anticompetitive harms and procompetitive efficiencies will “necessarily” be a qualitative one. 6 E.g. according to the Guidelines on the Assessment of Horizontal Mergers under the Council Regulation on the Control of Concentrations between Undertakings (EC) [2004] OJ C31/03, paras 79–88, efficiency claims have to be ‘substantiated’, ‘verifiable’, ‘precise and convincing’, and should be quantified ‘ [w] here reasonably possible’. Section 9.3 of Form CO requires notifying parties making efficiency claims to provide detailed quantification, including estimated cost savings and assessments of the significance of new product introductions and improvements. 7 For a detailed analysis, see Christian R Fackelmann, ‘Dynamic Efficiency Considerations in EC Merger Control. An Intractable Subject or a Promi- sing Chance for Innovation?’ Oxford Centre for Competition Law and Policy Working Paper No. L-09/06, pp. 23–32 (concluding that “quantification of dynamic efficiencies appears to be beyond the (pre-sent) powers of eco- nomic analysis, let alone of enforcement practice”. Even if the assessment of dynamic efficiencies is purely qualitative, the EU Horizontal Merger Gui- delines require firms to provide material on the basis of which a “clearly identifiable positive impact on consumers, not a marginal one”, thus raising the standard of proof for the parties). 8 EU Commission’s Guidelines on the application of Article 81 of the EC Trea- ty [now Article 101 TFEU] to technology transfer agreements (n 106) require undertakings arguing dynamic efficiency gains to explain and demonstrate why seemingly realistic and significantly less restrictive alternatives would be significantly less efficient from a dynamic perspective. Again, the US Agencies seem more flexible. The US Guidelines note that “the Agencies will not engage in a search for a theoretically least restrictive alternative that is not realistic in the practical prospective business situation faced by the parties”.
  • 127. 133Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 cost reductions to other competitors.1 However, as we have highlighted above, applying an appropriate discount rate to future time periods, in order to ensure that greater weight will be given to relatively more certain, short run, effects than uncertain dynamic efficiencies, might defeat the purpose of favoring “dynamic competition”. In conclusion, the static and dynamic efficiency trade-off will in most cases take the form of a “rough comparison”.2 A possible solution to the risk of over-considering static alloca- tive inefficiency effects would be to weigh more heavily liked dynamic efficiencies than static effects. Tepperman and Sand- erson provide two reasons for that.3 First, there may be many sources for dynamic efficiencies, while only one for allocative inefficiency, in view of the important spill-over effects that in- novation in one market or sector might bring to other markets or sectors and thus to a different set of consumers. This ef- fect is not taken into account by conventional competition law analysis that focuses on the effects on a relevant market (as a result of the partial equilibrium analysis performed) and does not incorporate in the analysis cross-market effects. The Eu- ropean Commission takes into account the positive welfare effects of an agreement as long as “the group of consumers affected by the restriction and benefiting from the efficiency gains are substantially the same”.4 The Court’s position on this issue seems more liberal. In a number of cases on the applica- tion of Article 101 (3) the Court had regard to advantages aris- ing from the agreement, not only for the specific relevant mar- ket but also for “every other market on which the agreement in question might have beneficial effects”.5 Second, price effects tend generally to be transitory, given the dynamically competi- tive nature of competition, as higher profitability will generally attract new entry and a new round of innovation in order to displace the leader. This conclusion relies on the assumption that the market leader would not be able to block or deter entry through the exercise of exclusive rights (e. g. IP rights) or strate- gic conduct (e. g. predatory pricing, tying). What are the different sources of dynamic efficiency gains?6 First, dynamic efficiency gains may derive from variable and fixed costs savings across time. Second, they may arise from a combination of RD programs or different capabilities cre- ating synergies (these may relate to the integration RD ac- tivity, productive assets or distribution capacity, that is differ- ent segments of the innovative process). In the case of RD synergies this might reduce the risk of a wasteful duplication and the elimination of redundant RD. Third, they might be 1 Steven C Salop, ‘Efficiencies in Dynamic Merger Analysis’ (1995), Statement at FTC Hearings on Global and Innovation-Based Competition, available at www.ftc.gov/opp/global/saloptst.htm accessed 29 April 2013. 2 Tepperman and Sanderson (n 93) 33 3 Ibid 4 European Commission, Notice  – Guidelines on the application of article 101 (3) (n 107) para. 43. The Commission notes, however, in its Horizontal Merger Guidelines (n 278) para. 79, that “(c) onsumers may also benefit from new or improved products or services, for instance resulting from efficiency gains in the sphere of RD and innovation”, thus not confining the consider- ation of efficiencies to a specific relevant market. 5 Case T-86/95 Compagnie générale maritime and others v Commission [2002] ECR II-2011, para. 130; Case T-213/00 CMA GCM Others v Com- mission [2003] ECR II-913, para. 227. 6 Tepperman and Sanderson (n 93) 34–38. economies of scale or scope in RD activities, the assump- tion being that an RD program of some size is more produc- tive than two separate programs of half size. The avoidance of patent thickets issues and a better IP rights enforcement might also be considered as enhancing dynamic efficiency, by enhancing returns to RD efforts. Increased financial re- sources on innovation and improving the spread of RD risk constitute further sources of dynamic efficiency gains. It is worthy of note that neither the EU Guidelines on the Trans- fer of Technology nor the US Guidelines on the licensing of IP examine the different sources of dynamic efficiency and provide guidance on how the trade-off between static and dynamic efficiency will be done in practice. The Guidelines prefer a general presumptions approach that would assume the existence of dynamic efficiencies if the licensing arrange- ment falls within one of the two safe harbours of the regulation (structural indicators, such as market shares or the number of technologies available). The more recent US Horizontal Merger Guidelines include a new section on innovation and product variety, which incorporates dynamic competition in the analysis of anticompetitive effects. It is recognized that “competition often spurs firms to innovate” and that the US Agencies will intervene if “a merger is likely to curtail the merg- er firm’s innovative effort below the level that would prevail in the absence of the merger”.7 The possible effects on innova- tion could take different forms, such as a reduced incentive to continue with an existing product-development effort or a reduced incentive to initiate the development of new prod- ucts. With regard to dynamic efficiencies, the Guidelines note that “in evaluating the effects of a merger on innovation, the Agencies consider the ability of the merged firm to conduct research or development more effectively”, in particular if this may spur innovation without affecting short-term pricing.8 Yet, it is also recognized that “the Agencies should consider the ability of the merger firm to appropriate a greater fraction of the benefits resulting from its innovations”, including licensing and intellectual property conditions, which “affect the abil- ity of a firm to appropriate the benefits of its innovation”. Al- though the Guidelines acknowledge that most weight is given to the results of competition analysis over the short term, it is also noted that “(r) esearch and development cost savings may be substantial and yet not be cognizable efficiencies be- cause they are difficult to verify or result from anticompetitive reductions in innovative activities”, thus opening the door to a more flexible consideration of dynamic efficiencies. The trade-off between static anticompetitive effects (al- locative inefficiency) and dynamic efficiencies may even be more complicated in a multi-jurisdictional setting. One may envisage a situation in which a licensing practice affects con- sumers in jurisdiction A but enables a licensor established in jurisdiction B to profit from dynamic efficiency gains. In principle, this should not pose a problem, as the consumers of jurisdiction A would eventually benefit from the outcome of the innovation in the long run. Yet, it is possible that the 7 US DOJ FTC Horizontal Merger Guidelines (2010), available at http:// www.ftc.gov/os/2010/08/100819hmg.pdf Section 6.4 8 Ibid Section 10.
  • 128. 134 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 product will first be introduced in the market of jurisdiction B, thus benefiting the consumers of this jurisdiction, without the consumers of jurisdiction A being able to enjoy within a reasonable time frame, for different reasons, the benefits of the sacrifice of allocative efficiency for the purposes of in- novation. This issue may become a concern, from a political economy perspective, if the core of the inventive activity is concentrated in some jurisdictions only. d. The need to apply an overall “decision theory” frame- work It should be clear by now that the case law has developed multiple standards in order to tackle the anticompetitive ex- ercise of intellectual property rights. Despite the use of the “property rights” rhetoric, the competition law authorities and the courts do not apply the essential facilities doctrine and take into account the need to protect innovation. The stan- dards used are nevertheless complex and fact-specific and ultimately a source of uncertainty for firms. The need for an overall approach is highlighted by Ahlbors, Evans and Padilla who suggest an “error-cost framework”, which is structured in two stages. First, economic theory and evidence will be used “to assess the cost and likelihood of er- rors resulting from condemning welfare-increasing business practices or condoning welfare reducing ones”; In a second stage, “a legal rule that minimizes the expected cost of inter- vention taking into account the possibility of legal error” will be “selected from a spectrum of standards ranging from per se legality to per se illegality, including the rule of reason”.1 The authors start from the assumption that “what matters is the impact of forcing access on the incentives to innovate, and not the nature of the property rights at stake”.2 What ap- plies to intellectual property rights should also apply to other property rights as both are “the result of previous investment or risk taking”.3 This starting position may be criticised as it is not always true that IP rights are the result of significant previous investment or risk taking. In addition, this approach does not take into account the different degrees of “previous investment and risk taking”. An insignificant inventive effort will be consid- ered the same way a significant one would be. The authors’ assumption may be explained by the fact that they try to avoid the difficulties of balancing incentives to innovate with anticompetitive effects (allocative inefficiencies), which, they consider, is “an extremely complex” and “daunting task” for courts.4 However, even if one could agree that this is an im- portant issue which has not yet been resolved, this is not a valid reason to adopt such a strong assumption. According to Ahlborn, Evans and Padilla, the existence of compulsory licensing will inevitably reduce the incentive ex ante for the IP holder to take the risk to invest in new prod- 1 Ahlborn, Evans and Padilla (n 161) 2 Ibid 1141. 3 Ibid and 1156. 4 Ibid 1143 to 1144. ucts.5 However, even if this hypothesis may be a plausible generalisation, it does not always hold. Increasing competi- tion in the secondary market will exercise pressure on the IP holder to innovate as this will be the only way to maintain its competitive advantage against its competitors. The disincen- tive created by the compulsory license may well exist but it is also important to consider that the IP holders will still have a first mover advantage as it would probably not be before a substantial period of time that their rivals would be able to compete in equal terms. Moreover, it would be possible for the inventor to increase his revenues from licensing. Furthermore, Ahlborn, Evans and Padilla apply the “cost- error framework” to antitrust but not to intellectual property, which, they assume, is the outcome of a meritorious invest- ment and “risk taking” process.6 However, this double stan- dard is not justifiable. Ironically, this approach supposes that decision analysis theory may be useful for assessing anti- trust, which is essentially a judge-made law that follows an adversarial process but not for examining IP rights, which are granted by a regulatory body and therefore it is more likely to be subject to decision errors or capture. Indeed, the protec- tion of IP has expanded considerably the last twenty years following the transformation of economic structures and the focus on international competitiveness. Even trivial “inven- tions” may benefit from an IP protection. The ex post case by case analysis of competition law may be at certain regards superior than the ex ante approach of intellectual property, as market information is most likely available after the IP rights has been granted. However, a procedure of post-grant review may mitigate this concern. Furthermore, the protection of intellectual property is back- wards looking. The examination of the patent application fo- cuses on the “prior art” and there is no assessment of the ex- istence of possible substitutes or potential competition. The problem is particularly acute in emerging industries where prior art is difficult to locate as it is disseminated in scientific journals or in the form of informal know how, with the result that the patent officer’s examination can be easily flawed, from a welfare perspective. Type I errors (over-expansion of IP rights) are therefore more likely to happen than type II errors (under-inclusiveness of IP protection). By limiting the negative effects of type I errors, caused by a broad intellectual property protection, competi- tion law is a necessary complement to intellectual property law. On the above basis, competition law’s intervention is justi- fied if IP law has failed to guarantee the level of innovation in the market.7 This is what happened in Magill where intel- 5 Ibid 1129. 6 Ibid 1141. 7 Thomas Dreier, ‘Balancing Proprietary and Public Domain Interests: Inside or Outside of Proprietary Rights?’ in Rochelle C Dreyfuss, Harry First and Diane Zimmerman (eds) Expanding the Boundaries of Intellectual Prop- erty (Oxford University Press 2001) 295, 312 (antitrust remedies “should be reserved for exceptional situations where intellectual property law has failed”).
  • 129. 135Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 lectual property rights were granted to simple data without any inventive effort having been made. The European Com- munity’s Directive on the Legal Protection of databases, which provides high levels of protection for databases may illustrate the side-effects of a careless intellectual property protection.1 The Directive was adopted following an intense effort of lobbying by database companies and is a compro- mise between the lower “sweat of the brow” copyright pro- tection that was granted to databases in some EU Member States (e. g. UK, Ireland) and the higher standard of copyright protection granted by other Member States (e. g. France). The directive established a legal framework giving a high level of copyright protection to “original” databases, which “by rea- son of the selection or arrangement of their contents consti- tute the author’s own intellectual creation”2 and a new form of “sui generis” protection to non-original databases if the “maker” of the database showed “that there has been quali- tatively and/or quantitatively a substantial investment in either the obtaining, verification or presentation of the contents” of the database.3 The Directive protects a simple compilation of existing basic information, which is the result of some kind of investment. The objective of this form of IP protection is therefore not to protect innovation but to protect the investments of the database “makers” against the “parasitic behaviour” of free riders.4 The sui generis protection granted has the potential to produce important anticompetitive effects. Contrary to a copyright protection, which distinguishes between the idea, which stays in the public domain, and the expression of the idea, which is protected, the database directive gives the possibility to exclude the re-utilisation of the data by others. This is particularly risky for competition, “in cases, where a database is the only possible source of the data contained therein, such as telephone directories, television program listings or schedules of sporting events” and may result in “an absolute downstream information monopoly in derivative information products and services”.5 In response to this risk, article 16 of the Directive required the Commission to submit a report examining whether the application of the sui generis right “has led to abuse of a dominant position or other interference with free competi- tion which would justify appropriate measures being taken, including the establishment of non-voluntary licensing ar- rangements.” Indeed, while the first proposal of the Database Directive provided for the possibility of compulsory licens- ing in order to limit the risk of anti-competitive effects, these provisions have been removed from the final version of the Directive, which only limited the right of the database “maker” in exceptional circumstances.6 This is probably why recital 47 1 Parliament and Council Directive 96/9/EC (n 38). 2 Ibid Art. 3 (1). 3 Ibid Art. 7 (1). 4 First Evaluation of Directive 96/9/EC (n 39) One could remark the “free rid- ers” property rights rhetoric used by the Commission. 5 P Bernt Hugenhotz ‘Abuse of Database Right: Sole-Source Information Banks under the EU Database Directive’ in Lévêque and Shelanski (eds) (n 127) 203. 6 Proposal for a Council Directive on the Legal Protection of Databases, COM (92) 24 final, OJ 1992 C 156/4, art. 8 (1) and 8 (2). provides that the Directive is without prejudice to the applica- tion of Community or national competition rules, making it therefore possible to limit the rights of the database “makers” through competition law. The application of competition law can therefore be seen to be triggered by the failure of the text of the database Directive to take properly into account the protection of cumulative innovation and competition. It is remarkable that the national courts and the European Court of Justice have interpreted the “quantitative substantial investment” requirement of the Directive restrictively in order to avoid the emergence of anticompetitive effects.7 Indeed, the ECJ curtailed the scope of the protection by explicitly re- fusing to adopt the “spin off” doctrine, developed by some Dutch courts, which would make it possible to provide sui generis protection for databases generated as “by-products” of the main activities of the Database “maker” on which the later has a de facto monopoly (e. g. television program listings, railway schedules etc), which is the situation that arose in Ma- gill.8 The ECJ distinguished between creating and obtaining data in order to assemble the contents of a database.9 It also considered that the activity of creating materials that make up the content of a database did not constitute substantial investment in the sense of the directive and that therefore a single-source database was not protected under sui generis rights.10 By adopting a narrow interpretation of the scope of the Di- rective the Court avoided the situation where single-source databases would benefit from the sui generis protection and as a result enable the database “makers” to abuse their dominant position on the information they create. The recent evaluation report of the Database directive also considers the risk of potential anticompetitive effects and examines differ- ent options, ranging from the simple repeal of the Directive to the preservation of the status-quo. While the Commis- sion notes the “attachment” of the EU database industry to the sui generis protection for factual compilations and their “considerable resistance” to any reform (an indication of the “specific-interest group” character of this legislation), it also remarks on the weak empirical support for such a system of protection.11 Less restrictive to competition alternatives for protecting the investments made exist. Indeed, the United 7 Case C-46/02 Fixtures Marketing Ltd. V Oy Veikkaus Ab [2004] ECR I-10365; Case C-203/02 The British Horseracing Board Ltd and Others v William Hill Organisation Ltd [2004] ECR I-10415; Case C-338/02 Fixtures Marketing Limited v. AB Svenska Spel [2004] ECR I-10497; Case C-444/02 Fixtures Marketing Ltd v. Organismos Prognostikon Agonon Podosfairou AE – OPAP [2004] ECR I-10549. For an analysis of national courts’ deci- sions, see First Evaluation of Directive 96/9/EC (n 39) p. 11. 8 Estelle Derclaye, ‘Databases Sui Generis Right: Should We Adopt the Spin- off Theory’ (2004) 26 (9) European Intellectual Property Review 402. 9 Case C-46/02 Fixtures Marketing Ltd. V. Oy Veikkaus Ab (s 302) para 34 (“the expression ‘investment in […] the obtaining […] of the contents’ of a database must […] be understood to refer to the resources used to seek out existing independent materials and collect them in the database, and not to the resources used for the creation as such of independent materials”). 10 Case C-203/02 The British Horseracing Board Ltd and Others v. William Hill Organisation Ltd, (s 302) para 35; Mark J Davison and P Bernt Hugenholtz ‘Football Fixtures, Horseraces and Spin Offs: The ECJ Domesticates the Database Right' (2005) European Intellectual Property Review 113; Estelle Derclaye, ‘The Court of Justice Interprets the Database Sui Generis Right for the First Time’ (2005) European Law Review 420. 11 First Evaluation of Directive 96/9/EC (n 39) p. 5.
  • 130. 136 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 States opted for a system of liability and not of property rights in protecting the investments of the database “makers”.1 The US approach is based on unfair competition principles which protect the database “maker” against misappropriation only if, as a result, there will be market harm.2 The limitation of the scope of intellectual property protection makes it also possible to consider ex ante (before the grant of the IP right) the effects of intellectual property protection on competition and constitutes therefore a conceivable option for attaining the right balance between competition law and intellectual property.3 The European Commission’s recent proposal to amend Directive 98/71/EC on the legal protection of designs4 illustrates the dialectic relationship between the scope of IP rights and competition law.5 By removing Mem- bers States’ option to provide design protection for spare parts of complex products, such as automobiles, the Com- mission seeks to avoid the constitution of monopolies in the aftermarket for spare parts for which “there is no practical alternative”.6 The proposal codifies the case law of the ECJ in Renault and Volvo, whose effect could have been curtailed by the generalisation of the “new product rule” to all refusals to license IP rights, following the ECJ’s judgment in IMS/NDC some months earlier. C.  Illustrations of the Interaction Between Competition Law and IP Rights: a Comparative EU/US Perspective 1. The Patenting Process and Unreasonable Patent Exclusions a. Refusal to license Both EU and US competition law start from the general rule that a duty to deal with a competitor should be rarely im- posed to dominant undertakings. There is no obligation for 1 Feist Publications v Rural Telephone Service Company, 499 U.S. 340 (1991) [The Supreme Court refused to accept that information contained in a tele- phone directory could be protected under copyright laws. A database may only be copyrighted if it possesses some “minimal degree of creativity”]. 2 Guido Westkamp ‘Protecting Databases under US and European Law: Me- thodical Approaches to the Protection of Investments between Unfair Com- petition and Intellectual Property Concepts’ (2003) 34 International Review of Industrial Property and Copyright Law 772. 3 The adjustment of the duration of the IP protection is another option. See, Kaplow ‘The Patent-Antitrust Intersection: A Reappraisal’ (n 206) 1840 (“ […] setting the patent life and determining patent-antitrust doctrine are interde- pendent endeavors; in other words, the system of equations that defines the optimization process must be solved simultaneously”). However, this is unlikely to happen as the duration of the IP protection is usually determined by international treaties, which is impossible or extremely difficult to amend. 4 Directive 98/71/EC on the legal protection of designs [1998] OJ L 289/28. 5 Proposal for a Directive of the European Parliament and of the Council amending Directive 98/71/EC on the legal protection of designs COM (2004) 582 final. 6 Ibid 9. the IP holder to license the use of their IPRs to others. This rule may be explained for three reasons, all accepted as sig- nificant in both US antitrust and EU competition law. First, undertakings should have the right to choose their trading partners and to dispose freely of their property.7 Second, ex- istence of an obligation to license, even for a fair remunera- tion, “may undermine undertakings' incentives to invest and innovate and, thereby, possibly harm consumers”.8 Third, at least in US antitrust law, this cautious approach may also be explained by a concern over the administrability of competi- tion law, as “an antitrust court is unlikely to be an effective day-to-day enforcer of these detailed sharing obligations”, should a duty to license be imposed more frequently.9 In US antitrust law, unilateral refusals to license have been dealt under the following three broad standards.10 In Data General Corp. v Grumman Systems, the First circuit al- though it noted that “exclusionary conduct can include a monopolist’s unilateral refusal to license a copyright” cre- ated a rebuttable presumption that unilateral refusals to li- cense is a “presumptively valid business justification for any immediate harm to consumers”.11 In Image Technical Ser- vices v Eastman Kodak, the Ninth circuit modified slightly that presumption to emphasize more market reality.12 The court recognized that, although intellectual property own- ers are not immune from antitrust liability, “patent and copy- right holders may refuse to sell or license protected work”. Yet, it also noted that intellectual property justifications in this case were pretextual, hence bringing forward the role of intent in the analysis, noting that “neither the aims of intel- lectual property law, or the antitrust laws justify allowing a monopolist to rely upon a pretextual business justification to mask anticompetitive conduct”.13 The approach followed by the Ninth circuit allows evidence of the defendant’s in- tent in adopting its policy to overcome the presumption that a refusal to license is legitimate. Finally, in Re Independent Service Organizations Antitrust Litigation, the Federal Cir- cuit rejected the presumptive legality approach for one that would extend antitrust immunity to refusals to license, in the absence of any indication of illegal tying, fraud in the Pat- 7 Guidance Paper (n 241) para. 75; See also in US antitrust law, United States v Colgate Co., 250 U.S. 300, 307 (1919) “ [i] n the absence of any purpose to create or maintain a monopoly, the [Sherman Act] does not restrict the long recognized right of [a] trader or manufacturer engaged in an entirely private business, freely to exercise his own independent discretion as to parties with whom he will deal”. 8 Guidance Paper (n 241) para. 75; See also in US antitrust law, Trinko (n 117) (“Firms may acquire monopoly power by establishing an infrastructure that renders them uniquely suited to serve their customers. Compelling such firms to share the source of their advantage is in some tension with the underlying purpose of antitrust law, since it may lessen the incentive for the monopolist, the rival, or both to invest in those economically beneficial facilities”). 9 In Trinko, the Court was cautious in finding exceptions to the general rule of no duty to aid a rival, precisely “because of the uncertain virtue of forced sharing and the difficulty of identifying and remedying anticompetitive con- duct by a single firm”. 10 Herbert Hovenkamp, Mark D Janis and Mark A Lemley, ‘Unilateral Refusals to License’ (2006) 2 (1) Journal of Competition Law Economics 1. 11 Data General Corp. v Grumman Systems, 36 F2d 1147, 1187 (1st Cir. 1994) (“an author’s desire to exclude others from use of its copyrighted work is a presumptively valid business justification for any immediate harm to con- sumers”). 12 Image Technical Services v Eastman Kodak, 125 F3d 1195 (9th Cir. 1997). 13 Ibid, pp. 1219–1220.
  • 131. 137Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 ent and Trademark Office or sham litigation.1 The Federal Circuit created a rule of per se legality for refusals to license, even in cases in which the refusal to license would have the effect to influence a market other than that covered by the relevant IPR.2 Following the Supreme Court’s judgment in Verizon Communications v Law Offices of Curtis V Trinko, it looks highly unlikely that a unilateral refusal to deal (and even more a unilateral refusal to license) would be found to violate Section 2 of the Sherman Act.3 In the context of EU competition law, the application of article 102 TFEU, prohibiting the abuses by an undertaking of its dominant position, to unilateral refusals to license IP rights has been an important issue since the decisions of the ECJ in Volvo v Veng and CICRA v Renault.4 In these cases, the ECJ held that the right of the proprietor of a protected de- sign to prevent third parties from manufacturing and selling or importing without its consent products incorporating the design does not constitute an abuse of a dominant position. Otherwise, the IP holder would be deprived of the substance of his exclusive right. However, the Court did not go as far as to create an irrebutable presumption for the exercise of IP rights. A refusal to license may constitute an abuse if the exercise of the IP right would involve, in the part of the under- taking, “certain abusive conduct”, such as an arbitrary refus- al to supply spare parts to independent repairers, the fixing of prices at an unfair level or a decision no longer to produce spare parts for a particular model.5 In subsequent decisions, the Court extended the scope of article 102 TFEU to cover the acquisition by a dominant firm of an exclusive patent li- cense of an alternative technology6 or a refusal to license IP rights in order to defend an existing monopoly power.7 The case law has moved subsequently to develop a stan- dard which takes into consideration the specificity of intel- lectual property rights. The ECJ adopted the “new product” rule in Magill where it held that the exercise of an exclusive right by the intellectual property owner may, in “exceptional circumstances”, involve abusive conduct.8 Exceptional cir- cumstances consist of the following: (i) access is indispens- able, (ii) the refusal to license prevented the appearance of a new product for which there was potential consumer de- mand, (iii) there was no justification for such refusal, (iv) the refusal to license excluded all competition on the second- ary market. By insisting on the requirement that the refusal 1 Re Independent Service Organizations Antitrust Litigation, 203 F.3d 1322 (Fed. Cir. 2000). 2 Ibid, pp. 1327–1328. The Court held that patents could entitle the patent holder to control secondary markets: in this case Xerox’s part patents en- abled Xerox to control the market for service of Xerox copiers as well. 3 Trinko case (n 117), the Supreme Court noting “the few existing exceptions from the proposition that there is no duty to aid competitors”. 4 Case 53/87 CICCRA v Renault [1988] ECR 6039; Case 238/87 Volvo v Veng [1988] ECR 6211. 5 Case 53/87 Renault, (n 323) para 9 6 Case T-51/89 Tetra Pak [1990] ECR II-309. 7 Case T-504/93 Tiercé Ladbroke SA v. Commission [1997] ECR II-923 (the objective of the French race courses was not to extent their monopoly in Belgium (leverage theory) but to protect their monopoly in the French mar- ket, which could be threatened if the Belgian companies were able to take bets for French races). 8 ECJ, Joined Cases C-241/91 and C-242/91, Radio Telefis Eireann v Com- mission (Magill), ECR [1995] I-743. to license prevented the sale of a new kind of product for which there was unsatisfied demand, the ECJ appeared to consider the necessity to protect innovation in the market. In Magill, the refusal to license had impeded the emergence of a new product, a composite TV guide, which the holders of the intellectual property right did not offer and for which there was a potential demand. The weak and questionable nature of the IP right that was involved in this case, a copy- right protection granted on simple TV listings under a “sweet of the brow” standard, may explain the position of the Court, in particular as access to these data was indispensable for the emergence of the new product. The judgment was not also clear as to the cumulative or alternative character of these exceptional circumstances and some confusion re- sulted from a subsequent case of the General Court, which treated conditions (i) and (ii) of Magill as alternative rather than cumulative.9 In the meantime, the Court of Justice in Oscar Bronner, a case which did not involve a refusal to license but the refusal by a dominant firm to share its distribution network with a competitor, interpreted the four conditions of Magill as being cumulative and narrowed down the duty to deal doctrine in EU competition law, by interpreting the indispensability con- dition as requiring evidence from the undertaking requiring access that it should not be economically viable for an un- dertaking with a comparable size with the dominant firm to develop its own facility or input.10 In IMS/NDC Health,11 the ECJ reaffirmed the cumulative char- acter of these conditions and explained that the “new prod- uct or service” rule limits the finding of abuse for a refusal to licence “only where the undertaking which requested the licence does not intend to limit itself essentially to duplicating the goods or services already offered on the secondary mar- ket by the owner of the copyright, but intends to produce new goods or services not offered by the owner of the right and for which there is a potential consumer demand”.12 In Renault and Volvo, both of which involved rights of design on spare parts, the exceptional circumstances were held to exist even if the refusal to license did not impede the emergence of a new product. The identification of two different but intercon- nected stages of production is also important, as it is only if the upstream products or services are an indispensable input for the supply of the downstream product that a refusal to licence may fall within the scope of article 102 TFEU. Yet, as the Court noted, it is sufficient to identify a captive, potential or hypothetical input market, for example by distinguishing between the different stages of the innovation process, the intellectual property right being one of them.13 In its recent Priorities’ Guidance on exclusionary abuses,14 the Commission notes that it will consider unilateral or 9 Case T-504/93 Tierce Ladbroke SA v Commission [1995] ECR II-923. 10 Case C-7/97 Oscar Bronner GmbH Co KG v Mediaprint Zeitungs- und Zeitschriftenverlag GmbH Co KG [1998] ECR I-7791. 11 IMS Health case, paras 34–35. 12 Ibid para 49 (emphasis added). 13 Ibid paras 44–45. 14 Guidance Paper (n 241).
  • 132. 138 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 “constructive”1 refusals to deal as an enforcement priority if all the following circumstances are present: (i) the refusal relates to a product or service that is objectively necessary to be able to compete effectively on a downstream market, (ii) the refusal is likely to lead to the elimination of effective competition on the downstream market, and (iii) the refusal is likely to lead to consumer harm.2 As it becomes clear, the third condition did not exist as such in the case law of the EU courts. The Commission emphasizes the interest of con- sumers and indicates that it will examine the likely negative consequences of the refusal to supply in the relevant market outweigh over time the negative consequences of imposing an obligation to supply. Preventing innovation, in particular stifling follow-on (cumulative) innovation constitutes an ex- ample of possible consumer harm. The Guidance also takes a more liberal view of the condition of indispensability, as the fact that the licensee does not intend to limit herself essen- tially to duplicating the goods or services already offered on the secondary market is not the only instance in which cumu- lative innovation may be considered as likely to be stifled, the Commission adopting a wider interpretation of the restrictive effect on innovation. With regard to possible objective justi- fications, the Guidance recognizes two instances which may give rise to such claims by IPR holders: the need to allow the dominant undertaking to realize an adequate return on the investment required for the development of its input business and the need for the undertaking to generate incentives to invest in the future, taking the risk of failed projects into ac- count.3 These efficiency gains should however be examined under the four conditions test for efficiencies, described be- low. In contrast to US antitrust law, refusals to provide interoper- ability are assessed in the EU under the broader category of refusals to supply.4 The Commission applied Article 102 TFEU to the refusal by Microsoft to supply Sun Microsys- tems the necessary information enabling them to establish interoperability between their work group server operating systems and Microsoft’s PC operating system Windows.5 Mi- crosoft was ordered to disclose interoperability information in a reasonable, non-discriminatory and timeliness way. While the Commission did not contemplate compulsory disclosure of the source code of Windows and the disclosure measure only covered interface specifications, it acknowledged that “it cannot be excluded that ordering Microsoft to disclose such specifications and allow such use of them by third par- ties restricts the exercise of Microsoft’s intellectual property rights”.6 Microsoft’s conduct was not necessarily impeding the emergence of an identifiable new product. Microsoft’s conduct had nevertheless, according to the Commission, the effect of reducing the incentives of its competitors to innovate (and produce new products in the future) and therefore to lim- it consumer choice. The Commission affirmed that intellec- 1 For example, unduly delaying or otherwise degrading the supply of the product or imposing unreasonable conditions in return for the supply. 2 Ibid para 81. 3 Ibid para 89 4 Ibid., para 78. 5 Commission Decision Microsoft (n 228). 6 para 546 and para 1004 tual property rights cannot as such constitute a “self-evident objective justification” for Microsoft’s refusal to supply and employed a balancing test examining if the possible nega- tive impact of an order to supply on Microsoft’s incentives to innovate could be outweighed by its positive impact on the level of innovation of the whole industry (including Microsoft). Taking the view that “Microsoft’s research and development efforts are […] spurred by the innovative steps its competitors take in the work group server operating” system market that “were such competitors to disappear, this would diminish Mi- crosoft’s incentives to innovate”, the Commission concluded that the costs outweighed the benefits in this case. The General Court (at the time the Court of First Instance) confirmed the Commission’s Microsoft decision in 2007.7 While it reaffirmed the four criteria of the ECJ in Magill and NDC Health it also adopted a more open-ended interpreta- tion for some of these conditions. First, the Court used lan- guage that implied that these conditions were not the only exceptional circumstances in which the exercise of the ex- clusive right by the owner of the intellectual property rights may give rise to such an abuse, although it noted that the requirement “that the refusal prevents the appearance of a new product for which there is consumer demand is found only in the case-law on the exercise of an intellectual prop- erty right”.8 Second, the Court gave also a broad interpreta- tion to the “new product rule” of IMS/NDC Health, finding that consumer injury may arise where there is a limitation not only of production or markets, but also of technical development.9 Contrary to Magill and IMS, Microsoft’s conduct did not im- pede the emergence of identifiable new products but affect- ed the competitive process that would have brought about these new products in the future. Third, the Court interpret- ed “consumer harm” broadly noting that consumer choice would be affected if rival products of equal or better quality would not be able to compete on equal terms at the market.10 SUMMARY. There is a significant divergence between US antitrust law and EU competition law in the treatment of uni- lateral refusals to license. US antitrust law is relatively permis- sive for this type of conduct, even in the context of an en- trenched dominant position. It is only in rare circumstances that an obligation to license has been imposed. Following the Supreme Court’s judgment in Trinko, the emphasis is put on dynamic efficiency and the incentives of the dominant un- dertaking to invest and not on the allocative efficiency losses of monopoly pricing. On the contrary, in Europe, refusals to license may fall under Article 102 TFEU in “exceptional cir- cumstances”. The interpretation of the case law and in par- ticular the decisional practice of the Commission and its soft law rule making activity indicate, however, that these “excep- tional circumstances” have been expanded to cover an ar- ray of situations and that the conditions set by the ECJ in IMS/NDC Health do not effectively limit the scope of liability under Article 102 TFEU. 7 Microsoft CFI case (n 118). 8 Ibid paras 332–334. 9 Ibid para 647. 10 Ibid para 652.
  • 133. 139Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 b. Anticompetitive abuses of the IP system The value of an IPR, in particular a patent, lies in the fact that it can be enforced against infringers. However, dominant firms have been found in both US antitrust law and EU competition law to abuse the regulatory and litigation system with the aim to raise the costs of their rivals, exclude competition and ulti- mately harm consumers. The abuse may take the form of (i) a fraudulent litigation or some form of misrepresentation in the context of the regulatory process at the patent offices, (ii) or it might also consist in instigating litigation with the collateral purpose of inflicting an anticompetitive injury. In the context of patent litigation, this conduct may take the form of com- petition law (antitrust) counterclaims to patent infringement claims, what is generally referred to as “sham litigation” in the US or “vexatious litigation” in Europe. It is important here to note that what constitutes a restriction of competition in these cases is not the use of the regula- tory or litigation process itself but the abuse of that process. The restriction of competition flows directly from a “private” action, as the injury would have happened no matter what the government official or judge would have decided. What is important is to establish criteria enabling the decision-maker to distinguish a legitimate use of the regulatory process or the courts from the abuse of these processes. With regard to the first type of abusive conduct, the Supreme Court held in Walker Process Equipment that a defendant in a patent suit might bring an antitrust counterclaim where the allegedly infringed patent was obtained by fraud on the PTO.1 He must show by clear and convincing evidence that there is some fraud or “inequitable conduct” from the patent holder. Not any misrepresentation from the patent holder in the pat- ent application process is sufficient to make a patent unen- forceable. The US courts require high standards for the proof of “inequitable conduct”: this includes a misrepresentation of a material fact, the falsity of that representation, the in- tent to deceive, a justifiable reliance upon the representation by the party deceived and a showing of “materiality”, that is injury to the party deceived as result of the misrepresenta- tion (the patent examiner would not have issued the patent if the misrepresentation was not made).2 The important ques- tion to ask, once the infringement action is filed is whether the infringement plaintiff knew or should have known that the action is improper. In addition to “fraud” or “inequitable conduct” element of the offense, which has been broadly interpreted,3 US courts require, as in all Section 2 Sherman 1 Walker Process Equipment v Food Mach. Chem Corp., 382 US 172 (1965). 2 Nobelpharma AB v Implant Innovations, Inc., 141 F.3d 1059 (Fed. Cir. 1998). For a critical analysis of this case law see, Herbert Hovenkamp, ‘The Walker Process Doctrine: Infringement Lawsuits as Antitrust Violations’ University of Iowa Legal Studies Research Paper No. 08–36 (1 September 2008) avail- able at http://ssrn.com/abstract=1259877 accessed 28 April 2013. 3 Hovenkamp, ‘The Walker Process Doctrine’ (n 345) 4, noting that “infringe- ment actions can also be qualifying exclusionary practices […] when they are based on valid patents that are known by the infringement plaintiff to be unenforceable as a result of improprieties in procurement, or on valid patents but where the infringement plaintiff knew or should have known that the infringement defendant was not an infringer” or “when the infringement plaintiff bases its cause of action on unreasonable and clearly incorrect in- terpretations of questions of law”. Act cases, evidence that the conduct is reasonably capable of maintaining or extending monopoly power by impairing the opportunities of rivals. In the EU, the Commission and the EU Courts may also ap- ply Article 102 TFEU to fraudulent misrepresentations by a dominant undertaking to a Patent Office (during opposition and appeal procedures) or a national court (during patent liti- gation) in order to procure IP rights. For example, in 2005 the European Commission found Astra Zeneca guilty of having abused dominance by using its IPRs and the pharmaceuti- cal regulatory system to prevent or delay the marketing of generic versions of its ulcer treatment drug, Losec.4 Astra Zeneca had submitted misleading information to national patent offices in order to acquire supplementary protection certificates (SPCs) which would extent the patent protection for Losec and then defending those in court and for misusing national rules by launching a tablet form of the drug and with- drawing authorizations for the original version of its drug Lo- sec in certain national markets where patents or SPCs were due to expire. The General Court upheld the decision of the Commission finding that the misleading nature of represen- tations made to public authorities must be assessed on the basis of objective factors, proof of the deliberate nature of the conduct and of the bad faith of the undertaking in a domi- nant position not being required for the purposes of identi- fying an abuse of a dominant position.5 However, the ECJ found that intention was a relevant factor in the assessment of abuse in this case, the Court also emphasizing that domi- nant companies do not need to be “infallible” in their deal- ings with regulatory authorities and each objectively wrong representation will not necessarily be an abuse.6 As a result of this case dominant companies would not be considered to have engaged in abusive conduct simply because a patent application was struck down when challenged. Indeed, “in- novative companies should not refrain from acquiring a com- prehensive portfolio of intellectual property rights, nor should they refrain from enforcing them”.7 Competition authorities in Europe and the US have also found that the commencement of litigation may be abusive in limited circumstances. The reasons pushing the competition authorities to intervene against this type of conduct are not hard to imagine. First, litigation of IPRs is particularly signifi- cant in some economic sectors, such as the pharmaceutical industry, as originator companies use a variety of instruments to extend the commercial life of their medicine, including litigation.8 Second, litigation costs are important. The Euro- pean Commission found in its recent Pharmaceutical Sector Inquiry that the average duration of opposition and appeal proceedings averages 2,8 years (from 6 months to 6 years in some Member States), litigated infringement proceedings 4 2006/857/EC: Commission Decision, AstraZeneca [2006] OJ L 332/24. 5 Case T-321/05, Astra Zeneca v Commission (n 204), para. 356. 6 Case C-457/10P, Astra Zeneca v. Commission (n 204). 7 Ibid para 188. 8 European Commission, Executive Summary of the Pharmaceutical Sector Inquiry Report (2009) (n 202), noting that “(t) he number of patent litigation cases between originator and generic companies increased by a factor of four between 2000 and 2007”.
  • 134. 140 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 could take about 7 years, the average duration of interim injunctions granted was 18 months and litigation costs sig- nificant in view of the fact that patent infringers (in this case generics) face multiple actions in multiple states, given the absence of a unified EU patent system.1 “Sham” or “vexatious” litigation refers to the predatory use of adjudicative procedures to achieve anticompetitive goals. It is a typical case of non-price predation: the predator uses le- gal processes to impose expenses and delay, at little cost to itself. In the United States, an exception to Noerr-Pennington immunity2 exists where one uses the governmental process, rather than its outcome, as a sham to cover anticompetitive conduct.3 In Europe, vexatious litigation may constitute an abuse of a dominant position, contrary to article 102 TFEU.4 The key piece of evidence in identifying sham litigation is the absence of genuine interest in receiving judicial relief. Estab- lishing the genuine motive of the plaintiff, therefore, has been the central issue to much of the case law on sham litigation in Europe and in the United States. In practice, courts adopt two different approaches to identify sham claims. Some took a narrow view and defined sham litigation as a pattern of baseless claims made without regard to their merits, and designed to delay and tie up the judicial process. Others based their assessment of the real motive of the plaintiff on a cost-benefit analysis of his economic inter- est to bring suit. With regards to the first approach, the existence of a preda- tory intent is clearly demonstrated in situations of misrepre- sentations of facts or law to tribunals, perjury, fraud or bribery. However, the courts also consider as sham litigation actions that are manifestly unfounded or without probable cause. In assessing the existence of probable cause the courts examine the situation existing when the action in question was brought. Probable cause to institute civil proceedings requires no more than a reasonable belief that there is a chance that a claim may be held valid upon adjudication. This approach makes virtually conclusive the presumption that a successful suit cannot be a sham. It requires as a first step of the analysis of the claim of sham litigation by the courts, the proof that the lawsuit is objectively baseless, in the sense that no reasonable litigant could realistically expect success on the merits. However, there are important reasons to ob- ject to this test. Probable cause may be absent if the claim is not supported by the adequate factual evidence. It is also possible that a claim is considered baseless because of a misconceived interpretation of the law. However, in this some courts may consider baseless an action that other courts will 1 European Commission, Pharmaceutical Sector Inquiry – Final Report (n 43), pp. 202–253 and 394–415. 2 Noerr-Pennington immunity holds that, efforts to influence public officials through lobbying, publicity, and other contact are protected by the petition clause and are not a violation of antitrust law even when the petitioning ac- tivity is undertaken for a disfavored motive, such as eliminating competition. See, e. g., United Mine Workers v Pennington 381 U.S. 657 (1965); Eastern Railroad Presidents Conference v Noerr Motor Freight 365 U.S. 127 (1961). 3 Walker Process Equipment v Food Machinery and Chemical Corp. (1965) 382 US 172. 4 Case T-111/96 ITT Promedia NV v Commission (1998) ECR II-2937. consider meritorious. This risk is particularly present in situ- ations in which the concept of what constitutes a baseless claim may be influenced by the court's conception of the ad- equate balance to achieve between allocative and dynamic efficiency. The establishment of a bright-line rule may lead to an important risk of false negatives. Furthermore, it might not be objectively reasonable to bring a lawsuit just because there is a probability of some success on the merits, no mat- ter how insignificant the value of the claim might be. The second approach is broader. The fact that the claim is not baseless does not preclude the finding that the use of litigation constitutes an antitrust violation. Rather, the exis- tence of sham litigation is evaluated by a purely objective test focusing on the economic interest of the plaintiff to bring le- gal action. What counts is whether the suit's expected value to the plaintiff exceeds its costs. The economic test for sham litigation is essentially a predation test, as it requires the proof of a profit sacrifice, which cannot be recouped by the plain- tiff at a later stage in the event his legal action is successful. The application of this test raises numerous questions. For instance, information with respect to relative legal merits of the opposing parties and the amount of recovery may be pri- vately held. The parties must learn about each other before they can identify suitable settlement terms. This learning is difficult because of incentives to misrepresent private infor- mation. Further, economies of scale in legal services may prompt large or dominant firms to follow anticompetitive rent- seeking strategies. As a result, some anticompetitive rent- seeking cases may be wrongly identified as non-predatory. The forgoing leads us to the question as to what is a workable standard for establishing the existence of sham litigation. Un- like the vast literature on predatory pricing, economists have had little to say on the issue of predatory sham litigation. Eco- nomic literature has yet to produce an objective examination of the incentives for sham acts. In US antitrust law, the Supreme Court has adopted a two parts test, combining an objective with a subjective approach: (i) the lawsuit must be objectively baseless, no reasonable liti- gant could realistically expect success on the merits; (ii) only if the challenged litigation is objectively meritless may a court examine the litigant’s subjective motivation (his bad faith).5 Thus, motive alone cannot make viable a Section 2 Sherman Act case for infringement or misappropriation of intellectual property simply because the IPR turns out to be invalid.6 Similarly, because of the additional subjective requirement, objective baselessness alone, although necessary, is not by itself a sufficient element of a competition law claim.7 It is not sufficient that the underlying claim is objectively baseless; the claimant (in the IP infringement case) must know or be- lieve that it is. In EU competition law, the General Court found that bringing legal proceedings may constitute an abuse only in “exceptional circumstances”, namely (i) where the action cannot reasonably be considered as an attempt to establish 5 Professional Real Estate Investors, Inc v Columbia Pictures Indus., Inc, 508 U.S. 49 (1993). 6 Ibid para 66. 7 Ibid para 61–62.
  • 135. 141Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 the rights of the undertaking concerned and would therefore serve only to “harass” the opposite party and (ii) the action is part of a plan whose aim is to eliminate competition.1 This test seems to be more geared towards the intent of the claim- ant than the US antitrust two parts test, yet focusing on an objective definition of that intent by inferring it from the ab- sence of any other plausible explanation for the claim than a harassment strategy of the other party. The application of these criteria in practice presents a number of difficulties, in particular with regard to the complex patent environment in certain industries (e. g. pharma). In the context of this industry, litigation almost always raises disputes on seemingly genuine or reasonable issues about infringement, sometimes involving secondary patents filed by the originator some years after the grant of a primary or base patent raising material issues as to the scope of the patent and the abil- ity of the generic firms to invent around the claimed patent.2 Patent litigation in this area is also initiated in an important proportion by generics firms seeking declarations of non-in- fringement or declarations of invalidity, thus breaking with the “mould” envisaged by the test.3 It has also been noted that a dominant undertaking initiating the IP litigation would be required to show, as a defence to the antitrust counterclaim, that it believed at the time of initiating this litigation that it had good prospects of success, by disclosing privileged informa- tion the undertaking received from its counsel on the suc- cess of the litigation or internal documents on the perceived value of patent or IPR.4 SUMMARY. This area of interaction between competition law and IPRs still remains largely unexplored and involves some difficult compromises, as access to justice should be preserved, while competition in the marketplace preserved. The recent enforcement activity of the European Commis- sion might offer an occasion to address some of the complex evidential challenges in this area of competition law.5 2. The “Innovation Commons” In some key industries, such as semi-conductors, com- puter software, biotechnology, nanotechnology, electronics, amongst others, the fuzzy boundaries of individual IPRs, the development of complex products requiring a variety of in- puts and complementary assets, the importance of litigation following up disputes over appropriability and the need to organize the sharing of benefits between the actors present at different stages of the innovation process, has led to the 1 Case T-111/96, ITT Promedia NV v Commission (1998) ECR II-2937, paras 55 and 57. 2 Simon Priddis and Simon Constantine, ‘The Pharmaceutical Sector, Intel- lectual Property Rights, and Competition Law in Europe’ in S. Anderman A. Ezrachi (eds.), Intellectual Property and Competition Law (n 167) 241–275, 267. 3 Ibid 4 Ibid 268. 5 See, for instance the recent European Commission’s investigation of the patent infringement claims of Laboratoires Servier against Apotex. Europe- an Commission Press Release, MEMO/09/322, available at http://europa. eu/rapid/press-release_MEMO-09–322_en.htm accessed 28 April 2013. development of “innovation commons”, enabling the sharing of information protected by IPRs and avoiding the problem of blocking patents. When licenses from too many individual IP holders are required, firms might under invest in the com- mercialization of downstream technologies, thus imped- ing RD activity by making it difficult for firms to operate without extensive licensing of complementary technologies. The fragmentation of IPRs may impede the development and commercialization of new products or may increase considerably their cost. Focusing on the biotechnology in- dustry, Heller and Eisenberg have discussed the “tragedy of the anti-commons” that may arise when there are multiple gatekeepers, each of whom must grant permission before a resource can be used: when IPRs are fragmented, the re- source is likely to be underused and thus innovation will be stifled.6 There is empirical evidence of this “anti-commons” problem and the resulting fragmentation of IPRs in various industries. For example, Hall and Ziedonis have examined patenting in the semi-conductor industry and found that this was higher in the presence of a low concentration of patent rights among rival firms, that is, a situation of greater frag- mentation of patent rights. These empirical studies indicate that firms attempt to defend themselves from the anti-com- mons problem by developing strategies of defensive patent- ing in order to strengthen their bargaining position, thus at the same time increasing the likelihood of a “tragedy of anti- commons”.7 Innovation commons may take different forms: those work- ing within the framework of IPRs include patent pools and cross-licensing arrangements, blanket licensing, coopera- tive standard setting and settlement of IP related disputes. The management of common resources provides benefits in comparison to the organization of the activity within a firm, as it enables the public to benefit from communal development, but also competition. In certain circumstances it can be a su- perior alternative than individual IPRs, dealing with the prob- lem of “excessive or misaligned” IPRs and the constitution of “patent thickets”. Patent thickets are particularly common in technology areas that are densely populated by patents have overlapping claims relating to similar technology. This overlapping set of patent rights requires that those seeking to commercialise new technology obtain licenses from mul- tiple patentees. This leads first to increased transaction costs associated with negotiating with multiple patent owners if a license is needed to avoid infringement. Second, producers may infringe patents inadvertently, because it is difficult to identify overlapping patents or because the patent boundar- ies are hard to determine prior development of the invention. Third, inventors may face potential litigation from upstream firms that do not practice their patents and hence keep them in relative obscurity, thus increasing litigation costs. Fourth, when multiple patents cover complementary components of a technology, patentees may exclude each other from using the technology as produces will have to navigate a “thicket” 6 Michael A Heller and Rebecca S Eisenberg, ‘Can Patents Deter Innova- tions? The Anticommons in Biomedical Research’ (1989) 280 Science 1. 7 Bronwyn H Hall and Rosemarie H Ziedonis, ‘The Patent Paradox Revisited: An Empirical Study of Patenting in the U. S. Semiconductor Industry, 1979– 1995’ (2001) 32 (1) Rand Journal of Economics 101.
  • 136. 142 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 of conflicting rights to use their invention. The risk of exclu- sion may be intensified if patent holders strategically engage in building thickets of patents in order to force innovators to share rents under cross licenses or to develop a patent port- folio for defensive purposes. Small and medium enterprises (SME) may also be at disadvantage than large incumbents disposing of strong patent portfolios, which may conclude between them cross-licensing arrangements excluding SMEs from entering markets. Patent thickets may produce negative welfare effects. It is well known in economics that when firms with market power sell complementary goods, their combined price will typically be higher than if both were sold by a single monopolist. This phenomenon called double marginalization may be particu- larly acute in high technology fields. In high-tech fields where innovation is rapid and cumulative, a large number of patents may touch on the same new technology. Double marginal- ization can make the technology expensive to commercial- ize, harming downstream producers and consumers as well as the innovators the patent system was designed to reward. This complements problem may even become worse if the downstream firms using the various inputs truly require the IPRs controlled by the upstream firm to make their products. First, the downstream producer will have to pay royalties to multiple patent owners, leading to the increase of the total amount of royalties paid, leading to high royalty overcharges that act as a tax on new products incorporating the patented technology, thereby impeding rather than promoting innova- tion (royalty stacking). This issue is examined in more detail in a different part of the report. Second, it would have been possible for the downstream producer to invent around the blocking patents if that manufacturer were aware of the pat- ent and disposed of the time to do so. However, the situa- tion is different if the downstream producer becomes aware of the patent after the downstream product has been de- signed and placed into large-scale production. In this case, the manufacturer would have incurred asset specific invest- ments for the use of the specific technology and would be in a far weaker negotiating position. The patent holder could thus seek far greater royalties, backed up with the threat that she may interrupt the productive activity of the manufactur- er. The producer’s only options in this case would be either to negotiate in a weak bargaining position with the patent holder or go back and redesign the product, re-launch its production, solve any compatibility problems there might exist between the different versions of the product, activities that would impose a huge cost. Consequently, the down- stream producer is highly susceptible to hold up by the pat- ent holder (the hold-up problem). Hold out can also arise if the downstream producer needs multiple complementary IPRs which are procured in a sequenced fashion, but patent holders strategically delay the start of the negotiation and thus get the greatest surplus because of the increased bar- gaining power that would result from their position as the last bidding seller.1 1 Robert P Merges, ‘Contracting into Liability Rules: Intellectual property Rights and Collective Rights Organizations’ (1996) 84 California Law Review 1293. A possible solution to the double marginalization problem is the vertical integration of the companies controlling com- plementary assets. Such a solution may however decrease competition more than what is necessary for the resolution of the problem and might be less optimal than a solution that enables firms to cooperate while maintaining some degree of competition between them. Alternatively, the undertakings controlling these assets may coordinate their activities in a cooperative setting that would enable them to deal with the complements and the hold-up problems by cross-licensing their IPRs. Any cooperation and cross-licensing would be superior to a world in which patent holders fail to cooperate. Such cooperation may however face obstacles with regard to competition law’s sensitivity to the cooperation of under- takings that might be potential competitors in different cir- cumstances. As a matter of public policy coordination will certainly generate benefits to the parties, but one cannot as- sume that it will always be compatible with the public interest to promote competition and protect the consumers. We will examine the application of competition law in Europe and the US to the various coordination mechanisms put in place in order to deal with the complements and the hold-up prob- lems. a. Patent pools and cross licensing Patent pools and cross-licensing arrangements constitute a natural solution to the complements problem.2 Under a pat- ent pool, an entire group of patents is licensed in a pack- age, either by one of the patent holders or by a new entity established for this purpose, offering a “one stop shop” to all members of the pool to have access to the desired pat- ents. Patent pools also enable non-members to have access to the patented technology at a royalty rate established by the members of the pool. Patent pools go back a long time and in some cases their creation was initiated by the State. In 1917, during the First World War, US aircraft manufacturers were asked by the US government to participate to a patent pool because ongoing litigation between the company es- tablished by the Wright brothers had led aircraft production to a stalemate. Patent pools are often developed in conjunc- tion with technological standards (e. g., the MPEG-2 video and DVD standards in the late 1990s). When patents in a pool are complements, the pool can lower their combined price, reduce transaction costs by limiting the number of individual licensing agreements required to make use of the technology) and thus increase licensing revenues. Pools may also reduce costs by reducing the occurrence of infringement litigation. Patent pools may however also be used to eliminate competition between rival technologies and facilitate cartelization. Participants in a patent pool might be able to use it as an opportunity to exchange competitively sensitive information on prices, output, marketing strategies 2 Cross-licensing arrangements take the form of bilateral agreements under which two firms license large blocks of their respective patents to one an- other so as to avoid infringement litigation. That removes the need of patent- by-patent licensing and reduces transaction costs. Patent pools intervene in situations in which a firm requires licenses to a small number of patents held by each of many firms.
  • 137. 143Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 etc. While recognizing the benefits of patent pools, competi- tion authorities at both sides of the Atlantic have subject pat- ent pools to competition law scrutiny, in particular with regard to their formation, the selection of the included technologies and their operation. With regard to cross-licensing, the US Guidelines consider that when cross-licensing allows firms to combine comple- mentary factors of production, such licensing can be pre- competitive.1 The Agencies apply a rule of reason analysis to all cross-licensing arrangements, inquiring whether the restraint harms competition among entities that would have been actual or likely competitors in the absence of the li- cense and whether the restraint is reasonably necessary to achieve precompetitive benefits that outweigh anticompeti- tive effects.2 However, they take a different perspective when cross-licensing constitutes a method for collusion on price or output by downstream competitors: arrangements de- termined to be mechanisms of naked price fixing or market division are analyzed under the per se prohibition rule.3 The Agencies consider that anticompetitive exclusion because of a cross-licensing arrangement is unlikely unless the parties to the arrangement collectively possess market power.4 The Guidelines’ market share threshold and the number of tech- nologies safe harbors apply in this context. With regard to patent pools, both the US Licensing ar- rangements guidelines and the EU Transfer of Technology Guidelines distinguish between complement and substitute technologies. Two technologies are complements when they are both needed for the production of the product or for carrying out the process to which the technologies re- late. Two technologies are substitute when either technol- ogy enables the downstream manufacturer to produce the product or carry out the process to which the technologies relate. Pools composed of pure substitute technologies are more likely to harm competition and social welfare than are pools of complementary technologies. A further distinction is made between essential and non-essential technologies. Pools which are only composed of essential technologies are always precompetitive. All essential technologies are by definition considered complementary as well. Pools with complementary non-essential technologies may raise some competition concerns and there should be pro-competitive reasons to include non-essential technologies to the pool. The US Agencies apply a rule of reason analysis to patent pools, with the exception of when the pool is a naked re- straint to competition. Patent pools limiting competition among entities that would have been actual or likely poten- tial competitors in a relevant market in the absence of the license have the greatest potential to restrict unreasonably competition. Vertical license restrictions may also harm competition if they foreclose access or raise the price of an important input or if they facilitate horizontal coordination. The US Agencies have completed their policy analysis of 1 DOJ and FTC Guidelines (n 220) § 2.3. 2 Ibid § 3.1. 3 Ibid § 3.4. 4 Ibid § 5.5. patent pools in the Guidelines with a number of favorable business review letters issued by the Department of Justice regarding an MPEG patent pool, two DVD patent pools and a patent platform arrangement involving five separate wireless communication 3G technologies. The FTC has also initiated some enforcement action against patent pool formed by Summit Technologies, Inc and VisX, INC, two firms present in the manufacture and marketing of lasers for vision cor- recting eye surgery. The FTC examined if the two alleged efficiencies of the patent pool could have been achieved by significantly less restrictive means and the patent pool was dissolved following a settlement with the FTC. Categorizing technologies as being complements or substi- tutes is not an easy task as in some cases technologies may display characteristics of both. There is also some discussion over the essential or non-essential character of the technolo- gy, as different tests to define whether the patent is essential to a standard or technology have been put forward.5 Recent patent pools have all been limited to essential patents and provide for independent experts to determine which patents should be included on this basis as a competitive safeguard to ensure that patent pools will not produce any anticompeti- tive effects. The EU Transfer of Technology Guidelines adopts a similar approach.6 Patent pools composed of essential technologies do not fall within the scope of Article 101 (1) TFEU. The inclu- sion of substitute technologies brings the patent pools within the prohibition principle of Article 101 (1) and it is highly un- likely that it will benefit from the legal exception of article 101 (3) TFEU, at least not if the substitute technologies constitute a significant part of the pooled technology, even if parties remain free to grant individual licenses, as this is unlikely to occur. If complementary patents of a non essential nature are included, article 101 (1) becomes applicable because of col- lective bundling, yet article 101 (3) may apply if the nature of the pooled technology is ambivalent (complementary in part, substitute in part) or it changed over time (from essen- tial to non-essential). Market dominating pools are required to practice fair and non-discriminatory terms of licensing and they may not grant exclusive licenses.7 The EU Guidelines on transfer of technology also contain detailed analysis on the institutional framework governing the pool, noting that “(t) he way in which a technology pool is created, organized and operated can reduce the risk of it having the object or effect of restricting competition”.8 Open pools are considered more competition-compatible than pools set up by a limited group of technology owners. The involvement of independent ex- perts to the creation and operation of the pool and for the consideration of whether or not a technology is essential also reduce the likelihood of the pool being found anticompeti- 5 One could distinguish between an “economic” test and a “technically es- sential” test. 6 As technology pools include more than two parties, the Block exemption Regulation 772/2004 on transfer of technology agreements does not apply. However, the Commission provides information on the analytical framework in its Guidelines on transfer of technology agreements. 7 Ibid para 226. 8 Ibid para 230–235.
  • 138. 144 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 tive. The likelihood of sensitive information being exchanged in an oligopolistic setting and the competitive safeguards put in place to avoid this from happening are also examined by the Commission. SUMMARY. Both US antitrust and EU competition law have adopted a flexible approach to patent pools and cross-li- censing, thus facilitating the resolution of the complements and hold up problems that may arise in situation of patent thickets. b. Standard setting and other forms of technology shar- ing Standard setting may take different forms: technical stan- dards may be the consequence of regulatory intervention, cooperative standards may be established through volun- tary standard setting organizations or de facto standards set by the market place may emerge following an intense competition between firms engaged in a winner-take-all standards war. One might think of Microsoft’s Window op- erating system or the QWERTY keyboard layout as illustra- tions of the emergence of the latest type of standard, the firm’s position as market leader enabling it to select the stan- dard (protected by IPRs) and force rivals to obtain a license. Standards provide increased compatibility between differ- ent products, increased interoperability, thus enabling the launch of a network. The role of interface standards is par- ticularly significant in communication technologies, such as cell phones, personal digital assistants, laptops. A standard implemented before the development of a patent thicket may alleviate some of the complements and hold up concerns related to patent thickets. At the same time, standardiza- tion may impose costs, as it locks in consumers to a legacy system, enables hold up in cases essential IPRs have not been declared prior the standard or may enable dominance by big players. The way the industry standard emerges is of particular importance in order to assess its effects on com- petition. A cooperative standard is likely to enable multiple firms to be active in the industry, while the development of a de facto standard may lead to a single, proprietary product, controlled by a dominant firm. Cooperative standard setting involves collaboration between competitors in the context of a Standard Setting Organiza- tion (SSO). SSOs adopt IP-related rules so as to promote cooperation and the development of standards: disclosure rules require participants to the SSO to inform the SSO mem- bers of any IP rights they held on technologies; SSOs are also based on transparency rules enabling members to be kept informed of ongoing and finalized standardization work. Li- censing rules ensure that all members have effective access to the standard on fair, reasonable and non-discriminatory terms (FRAND). As these rules engage actual or potential competitors, they may infringe, in certain circumstances, the provisions of Section1 Sherman Act in US antitrust law or Ar- ticle 101 TFEU in EU competition law. In US law, antitrust liability has been found for participants in a standard setting process abusing of this process in order to exclude competitors from the market.1 Although, according to the Supreme Court, an agreement on a product standard is, after all, implicitly an agreement not to manufacture, dis- tribute, or purchase certain types of products”, US antitrust law has stayed clear from cooperative efforts that aim to set standards as long as the scope of the agreement is limited to standard setting and does not extend to distribution or pric- ing. Integration and risk sharing, even among competitors, has traditionally been classified as a joint venture agreement under US antitrust law, thus escaping per se prohibition.2 In the context of a standard setting organization, the aim of the agreement is not however to share risks but to mitigate a hold up situation, limiting the likelihood that blocking patents may jeopardize the development of a new technology. The ex-ante negotiation of licensing terms by SSO partici- pants may enter the radar of competition authorities, as com- peting firms will be acting jointly to negotiate licensing terms with each of the firms whose technology may be considered for inclusion on the SSO’s standard. Sham negotiations “intended to cloak the true nature of a particular licensing agreement”, are subject to the per se prohibition rule.3 For example, any effort by the SSO members to negotiate a price fixing agreement will be per se illegal. Conduct such as multi- lateral ex ante licensing negotiations or SSO requirements for intellectual property holders to disclose their intended licens- ing terms for technologies being considered for adoption in a standard, taking place before any decision is reached on which technology to include in a standard, will however be examined under the rule of reason standard.4 A series of cases has brought to the attention of competition authorities in the US deceptive conduct by a participant in the context of a SSO. In re Dell, the FTC examined deceptive conduct by Dell, which had omitted to disclose the IPRs held by Dell, prior to the adoption of a standard by the Video Elec- tronics Standards Association. Once this standard has been adopted, Dell informed all the other participants that their im- plementation of the standard violated its exclusive right. The FTC entered into a consent agreement impeding Dell from using the patent against those implementing the standard.5 In Unocal, the Union Oil Company of California had also de- ceptively declared in the context of the SSO’s rulemaking proceedings prior to the adoption of the standard that it had no proprietary rights on technologies included in the stan- dard, before claiming once the technology has been imple- mented and other oil refiners had modified their refineries to comply with the standard the infringement of its patents and the collection of royalties. The FTC successfully challenged 1 Allied Tube Conduit Corp. V Indian Head, Inc., 486 US 492 (1988) (noting that “private standard-setting associations have traditionally been objects of antitrust scrutiny” because of their potential use as a means for anticom- petitive agreements among competitors); American Society of mechanical Engineers v Hydrolevel Corp., 456 US 556 (1982). 2 See, our analysis below III.C.2.e. 3 DOJ and FTC Guidelines on licensing arrangements (n 220) § 3.4., example 7. 4 See, US DOJ and FTC, ‘Antitrust Enforcement and Intellectual Property Rights: Promoting Innovation and Competition’ (April 2007) available at http://www.ftc.gov/reports/innovation/P040101PromotingInnovationand- Competitionrpt0704.pdf last accessed 28 April 2013, pp. 33–56 5 Re Dell, 121 FTC 616 (1996).
  • 139. 145Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 this practice and Unocal agreed to settle in not enforcing the patents relating to the standards.1 As some of these cases are related to FRAND terms related litigation, we will examine this further in the following section. Turning to Europe, the recently adopted Guidelines on the applicability of Article 101 TFEU on horizontal cooperation agreements contain detailed guidance on standardization agreements.2 The Commission examines the effect of the standard-setting process on different markets: (i) the prod- uct or the service market to which the standard relates, (ii) if the standard setting involves the selection of technology and the rights to IP are marketed separately from the products to which they relate, the impact on the relevant technology mar- ket, (iii) on the market for standard-setting, if different stan- dard-setting arrangements exist, (iv) on a distinct market for testing and certification that may be affected by the standard- setting.3 The Commission recognizes that standardization may produce significant positive effects as it encourages the development of new and improved products or markets, but in certain circumstances they might restrict price competition and limit to control production and the level of innovation and technical development, in particular by facilitating collusion or by excluding innovative technologies and foreclosing the mar- ket. The analysis is even more complicated in the context of standard-setting involving IPRs as there are multiple actors in- volved: (i) Companies that are only operating upstream and do not engage in manufacturing. These “non-practising entities” may hold patents essential to a standard, their only source of income being licensing. (ii) Downstream-only companies are solely present at the manufacturing level and do not hold IPRs, their production being based on technologies developed by others. (iii) Finally, vertically integrated companies that both develop technologies and sell products. In negotiations be- tween non-practising entities and vertically integrated compa- nies, the former ones have the upper hand, as the vertically integrated companies may not offer to cross-license their own IPRs. This can lead to situations of patent abuse and excessive royalties, as we will examine further in the report. The possible anticompetitive effects notwithstanding, the Commission recognizes that there is no presumption that holding or exercising IPRs essential to a standard equates to the possession or exercise of market power. Effects on com- petition are assessed on a case-by-case basis. As it is also the case with US antitrust authorities, the Commission considers that using the disclosure rules of the SSO prior to the adoption of the standard to cover jointly fixed prices of either down- stream products or of substitute technologies constitutes a re- striction of competition by object under Article 101 (1). All oth- er arrangements may not be subject to Article 101 (1), unless there are demonstrable anticompetitive effects. According to the Commission, “(w) here participation in standard-setting is 1 Re Union Oil Co. of California, 2004 FTC LEXIS 115 (July 7, 2004); See also, re Rambus, Inc., Dkt. No. 9302, 2006 FTC LEXIS 101 (Aug. 20, 2006), which will be discussed further below. 2 Communication from the Commission – Guidelines on the applicability of Article 101 TFEU to horizontal co-operation agreements, [2011] C 11/1, Part 7. 3 Ibid para 261. unrestricted and the procedure for adopting the standard in question is transparent, standardization agreements which contain no obligation to comply with the standard and provide access to the standard on fair, reasonable and non-discrim- inatory terms will normally not restrict competition within the meaning of Article 101 (1)”.4 The Commission acknowledges the need for the SSO to have transparent participation rules and procedures,5 good faith disclosure rules6 and notes that the SSO’s IPR policy “would need to require participants to have their IPR included in the standard to provide an irrevoca- ble commitment in writing to offer to license their essential IPR to all third parties on fair, reasonable and non-discriminatory terms (“FRAND commitment”)” that “should be given prior to the adoption of the standard”.7 Furthermore, any exclusion by the participants of specified technology from the commitment to offer to license should be done at an early stage of the de- velopment of the standard. If participation to the standard- setting process is open equal access is ensured, allowing all competitors and/or stakeholders in the market affected by the standard to take part in choosing and elaborating a standard, the risks of a likely restrictive effect on competition will be low.8 Similarly, competition between many SSOs or standard- setting processes in the industry will exclude the likelihood of the finding of anticompetitive effects. As it is clearly indicated by the Commission, the analysis should focus on the effects on the market and for this reason the market shares of the goods or services based on the standard will be taken into account.9 Usually market shares of more than 20% may lead to a more intense scrutiny of the SSO’s arrangements. In the worst-case scenario, if anticompetitive effects are identified, article 101 (3) may come into play. The Commission recog- nizes that standardization frequently gives rise to significant efficiency gains. With regard to the pass-on to consumers re- quirement of Article 101 (3), the analysis will focus on “which procedures are used to guarantee that the interests of the users of standards and end consumers are protected”, the Commission noting that “(w) here standards facilitate techni- cal interoperability and compatibility of competition between new and already existing products, services and processes, it can be presumed that the standard will benefit consumers”.10 Presumptions may thus avoid a quite difficult and complex examination of the trade-off between allocative and dynamic efficiency in this context. When, however, standard-setting leads to a de facto industry standard, Article 101 (3) may not enter into play if affords the parties the possibility to substan- tially eliminating competition.11 SUMMARY. Both US antitrust law and EU competition law offer a high degree of flexibility to voluntary standard-setting processes as long as basic rules of transparency, good faith disclosure, or a requirement to commit to license on FRAND terms are implemented. 4 Ibid para 280. 5 Ibid para 280 282. 6 Ibid para 286. 7 Ibid para 285. 8 Ibid para 295. 9 Ibid para 296. 10 Ibid para 321 (emphasis added). 11 Ibid para 324.
  • 140. 146 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 c. (F) RAND licensing obligations As we have previously explained, once a standard is adopted, it is impossible to manufacture products compliant with the stan- dard without infringing the IPRs covering that standard. Hence, once a patented technology is incorporated as an essential part of a standard, the industry gets locked in this standard as switching to an alternative technology may be particularly cost- ly. The holder of a standard essential patent is able to seek a court injunction to block companies from producing any prod- ucts compliant with the standard and to ask for higher royalties than what he would have asked prior to the adoption of the standard. The infringers would have in this case to remove their infringing products from the market and no other choice than to accept licensing terms that they would not have accepted otherwise (a hold up situation). The issue may arise even if the standard essential patent holders have made a commitment to license in (F) RAND terms.1 An often related issue is what constitutes (F) RAND. This is an issue we will examine in more detail when analyzing the application of competition law to pric- ing conduct. However, even in presence of FRAND licensing the level of royalties required may be higher than otherwise would be the case, in particular if the standard essential patents (SEP) are owned by upstream companies that are not active in both RD and the supply of products or services (the so called “non-practising entities”). These may sometimes contribute to the RD effort upstream (e. g. universities and companies ac- tively investing in RD but choosing a licensing IPRs business model) but also “patent trolls”, companies that do not contrib- ute to RD and product development but instead purchasing companies with large patent portfolios, then waiting until an in- dustry is locked into a SEP they own and then tax the industry participants with substantial royalty demands. The risk of hold up is particularly important in complex technically markets in which detailed standards have been developed cooperatively by many companies. As it was explained below, non-practising entities are not constrained by the need to guarantee cross- licensing arrangements, as most vertically integrated compa- nies active in the supply of goods and services do: they can ask for injunctive relief against other companies knowing that they are not exposed to the risk of being subject to similar actions. For similar reasons they do not fear that SSOs may be reluctant to accept in the future their technologies, as they are not ac- tive inventors in the specific industry. Hence, in a case oppos- ing NTP, a non-practising entity holding SEP in wireless email technology and Research In Motion (RIM), the manufacturer of blackberry, NTP’s threat of an injunction ceasing the operation of all Blackberry services by RIM led the later to agree to settle for a sum of $612,5 million. Since the eBay judgment of the US Supreme Court, it is much more difficult for non-practising entities to obtain injunctions in patent infringement cases. However, in Europe, such con- straints in the use of permanent injunctions do not exist yet and although damages are less significant, the availability of 1 In Europe, the term Fair and Reasonable Non-Discriminatory Prices is used. In the US, the term RAND (Reasonable and Non Discriminatory terms) is preferred, as US antitrust law does not deal with exploitative practices and hence “fair” prices. See our analysis below. injunctive relief may enhance the bargaining power of non- practising entities and ensure high rents from settlements. Both US antitrust and EU competition law have touched upon conduct relating to (F) RAND licensing and standard essential patents. We have already examined below the en- forcement of Section 1 Sherman Act and Article 101 TFEU. It is clear from the EU Guidelines on horizontal cooperation agreements that patents declared essential to a standard must be made available on all interested parties in FRAND terms.2 Unilateral conduct may also fall within the scope of competition law, most usually Article 102 TFEU in Europe and Section 5 of the FTC Act in the US. As it has been recognized by the European Commission, “abuse of the market power gained by virtue of IPRs included in the standard constitutes an infringement of Article 102 TFEU”.3 Some of the examined conduct relates to the transferability of the FRAND commitment from the companies engaged in the standard-setting process to the non-practising entities that acquired these patents, following a merger and acquisi- tion process or other transaction. In N-Data, negotiated data Solutions, a non-practising entity obtained certain patents essential to an Ethernet standard developed by the IEEE. N- Data’s predecessor had committed to license its technology for a one off fee of $1000 per license, as a result of which the technology was included in the standard and the industry committed to the standard. Although N-Data had made the acquisition in full knowledge of this commitment of the previ- ous owner, it demanded royalties far in excess of $1000 per license. The FTC alleged that N-Data’s conduct was an unfair practice under Section 5 of the FTC Act harming consum- ers and N-Data agreed to a consent order, which required it to change its licensing terms so as to bring them in con- formity with the commitment of the original patent holder.4 It is noteworthy that the broad interpretation of Section 5 of the FTC Act in this case may be considered as limited by the requirements that (i) the conduct is coercive or oppressive (here it was assumed that the patent hold-up was inherently “coercive” and “oppressive” with respect to firms that are, as a practical matter, locked into a standard) (ii) there is an adverse effect on competition (here the alleged effect was on prices and the integrity of the standard setting-process); and (iii) the injured parties are unable to defend themselves.5 The European Commission has also taken position as to the transferability of the FRAND commitment in its Horizontal 2 Communication from the Commission – Guidelines on the applicability of Article 101 TFEU to horizontal co-operation agreements (n 382) paras 282– 283. 3 Ibid para 284. 4 In re Negotiated Data Solutions LLC, FTC File No. 051–0094, Deci- sion and Order (Jan. 23, 2008), available at http://www.ftc.gov/os/ caselist/0510094/080122do.pdf (note the dissenting statements of Debo- rah Platt Majoras and Bill Kovacic; see also, In re Robert Bosch GmbH, FTC File N. 121–0081, Decision and Order (Nov. 26, 2012), available at http:// www.ftc.gov/os/caselist/1210081/121126boschdo.pdf accessed 29 April 2013. 5 See, Analysis of Proposed Consent Order To Aid Public Comment at 4–6, In re Negotiated Data Solutions LLC, File No. 0510094 (Jan. 23, 2008), avail- able at http://www.ftc.gov/os/caselist/0510094/080122analysis.pdf ac- cessed 29 April 2013.
  • 141. 147Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Cooperation Guidelines providing that “to ensure the effec- tiveness of the FRAND commitment there would also need to be requirement of all participating IPR holders who provide such a commitment to ensure that any company to which the IPR owner transfers its IPR (including the right to license that IPR) is bound by that commitment, for example through a contractual clause between buyer and seller”.1 The litigation strategies employed in the context of SEP have also been examined in the two recent investigations in the US and in Europe. In the US, the FTC has recently conclud- ed a settlement with Google with regard to the conduct of Google’s subsidiary Motorola to renege on its licensing com- mitment before its acquisition by Google made to several standard-setting bodies to license its SEP relating to smart- phones, tablet computers and video game systems on RAND terms by seeking injunctions against willing licensees of those SEPs. Google had acquired Motorola Mobility (MMI) in 2012 including MMI’s patent portfolio of over 24000 patents and patent applications with a number of patents essential to industry standards used to provide wireless connectiv- ity and for internet-related technologies (e. g. smartphones, gaming systems, operating systems, devices offering wire- less connectivity or high definition video). The FTC found that the conduct tended to affect competition in these electronic devices markets and was in violation to Section 5 of the FTC Act. FTC’s settlement requires Google to withdraw its claims for injunctive relief on RAND-encumbered SEP’s around the world n the future. According to the FTC, the proposed settle- ment “may set a template for the resolution of SEP licensing disputes across many industries and reduce the costly and inefficient need for companies to amass patents for purely defensive purpose in industries where standard-compliant products are the norm”.2 In Europe, the Commission approved the merger between Google and Motorola in 2012. To Google’s argument that the new entity would not have the ability to significantly impede effective competition post-merger, as it will be constrained by constrained by the FRAND commitment which has been given by Motorola Mobility, the Commission noted that FRAND commitments “cannot be considered as a guarantee that a SEP holder will not abuse its market power”.3 Accord- ing to the Commission, a SEP holder can certainly threaten to seek or seek injunctions at any time and nothing ensures that a national court in question may grant an injunction with- out a detailed examination of whether FRAND and Article 102 TFEU have been respected, leaving the SEP holder free to enforce the injunction.4 The Commission noted that “the threat of injunction, the seeking of an injunction or indeed the actual enforcement of an injunction granted against a good 1 Communication from the Commission – Guidelines on the applicability of Article 101 TFEU to horizontal co-operation agreements (n 382) para. 285. 2 In re Google Inc., FTC File No. 121–0120 (January 3, 3013), available at http://www.ftc.gov/os/caselist/1210120/130103googlemotorolastmtofco mm.pdf Statement of the Federal Trade Commission. 3 European Commission, Case No COMP/M.6381, Google/Motorola Mobility (February 13, 2012), available at http://ec.europa.eu/competition/mergers/ cases/decisions/m6381_20120213_20310_2277480_EN.pdf accessed 29 April 2013. 4 Ibid para 113. faith potential licensee, may significantly impede effective competition by, for example, forcing the potential licensee into agreeing to potentially onerous licensing terms which it would otherwise not have agreed to”.5 Commenting on this decision, Damien Geradin concluded that “the Commis- sion takes a prudent position” as “while it does not suggest that patent holders who have made a FRAND commitment should always be prohibited from seeking injunctions (which would be an excessive position), it recognizes that there may be circumstances where the seeking of an injunction may be abusive, especially when such injunctions are used to coerce “good faith” licensees to accept licensing terms that it would not accept but for the injunction”.6 The approach followed by the Commission raises the issue of identifying what makes someone a “willing” (good faith) licensee, an issue that was also raised in the US cases. The Commission has recently opened investigations against two SEP holders active in the mobile device industry (Sam- sung Electronics and Google MMI) alleging that by seeking and enforcing injunctions in various Member States’ courts against competing manufacturers based on alleged infringe- ment of certain SEPs, the companies have failed to honor their irrevocable commitments to license any SEP on FRAND terms, that behavior being an abuse of a dominant position.7 These cases may offer the European Commission the oppor- tunity to elucidate its position with regard to the availability of injunctive relief for SEP holders in the case of willing licensees and provide a more detailed definition of the latter category. SUMMARY. Competition law authorities in Europe and the US have recently intervened to control behavior adopted in the context of SSOs and in negotiations between standard essential patent holders and potential licensees outside the standard-setting environment. The trend at both sides of the Atlantic is to limit the right of SEP holders to use injunctive relief and reverse commitments to license in (F) RAND terms taken previously by the original SEP holders. The availability of injunctive relief in this context has already been curtailed in the US, with the recent judgment of the Supreme Court in eBay and the recent actions of the FTC in the enforcement of Section 5 of the FTC Act. In Europe, the recent investigations of the European Commission in the enforcement of Article 102 TFEU signal that a similar move will take place. d. Price fixing and horizontal market restraints Horizontal price fixing or naked agreements seeking to divide the market or to impose output restrictions between com- peting intellectual property owners are prohibited by both 5 Ibid para 107. 6 Damien Geradin, ‘Ten Years of DG Competition Effort to Provide Guidance on the Application of Competition Rules to the Licensing of Standard- Essential Patents: Where Do We Stand?’ (21 January 2013), available at SSRN: http://ssrn.com/abstract=2204359 or http://dx.doi.org/10.2139/ ssrn.2204359 accessed 29 April 2013. 7 European Commission, Commission opens proceedings against Samsung, IP/12/89 (January 31, 2012), available http://europa.eu/rapid/press-release_ IP-12–89_en.htm; European Commission, Commission opens proceedings against Motorola, IP/12/345 (April 3, 2012), available at http://europa.eu/ rapid/press-release_IP-12–345_en.htm accessed 29 April 2013/
  • 142. 148 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Section 1 Sherman Act and Article 101 TFEU. Agreements between competitors that restrict licensing or that give to one competitor the right to veto another’s strategic licensing deci- sions as to pricing, output, innovation will likewise be treated as a per se violation of Section 1 of the Sherman Act.1 In Eu- rope, such restrictions are explicitly excluded from the ben- efit of the block exemption regulation and it is highly unlikely that they might be justified under Article 101 (3) TFEU.2 e. Joint ventures A distinction should be made between horizontal cooperation agreements that constitute joint ventures, which are analyzed under the rule of reason and horizontal price fixing or naked output restrictions that are subject to the principle of per se prohibition.3 To determine whether a particular restraint in a licensing arrangement is given per se or rule of reason treatment, the US Agencies examine whether the restraint in question can be expected to contribute to an efficiency-en- hancing integration of economic activity. Any restraint in a li- censing arrangement that may further the combination of the licensor's intellectual property with complementary factors of production owned by the licensee by, for example, aligning the incentives of the licensor and the licensees to promote the development and marketing of the licensed technology, or by substantially reducing transactions costs should be analyzed under a rule of reason standard. For example, price restraints that limit the independent pricing of the members of the joint venture may be subject to a quick look rule of rea- son approach when they are reasonably necessary in order to achieve the efficiency-enhancing integration of economic activity.4 In some cases, restrictions may be necessary in order to achieve important transactional efficiency benefits. A clas- sic example is collecting societies. In BMI the US Supreme Court held that the blanket licenses issued and priced by the music performing rights organizations ASCAP and BMI were not subject to per se prohibition under Section 1 of the Sherman Act because: (i) they allowed for new, integrated products “entirely different from the product that any one composer was able to sell by himself”, (ii) they generated substantial transaction-cost savings and (iii) they were a practical necessity if songwriters were to be paid for the use of their compositions.5 The BMI approach enables horizontal cooperation arrangements that bring substantial efficiency gains to escape prohibition. EU Competition law is also rela- tively lenient to cooperative joint ventures for production or sales with efficiency gains.6 The EU Courts have also rec- ognized the important transactional benefits of collecting societies,7 although there is recently some skepticism over 1 US DOJ and FTC, Guidelines on Licensing arrangements (n 220) § 3.4. 2 EU Guidelines on Transfer of Technology Agreements, (n 106) Article 4. 3 US DOJ and FTC, Guidelines on Licensing arrangements (n 220) § 3.4. 4 Texaco, Inc. v Dagher, 547 US 1 (2006). 5 Broadcast Music, Inc. v Columbia Broadcast. System, Inc., 441 US 1 (1979). 6 See, European Commission, Guidelines on Horizontal Cooperation Agree- ments (n 382), paras 150–194 (production joint ventures), paras 225–256 (in particular para. 255 for joint ventures on sales). 7 Case 395/87, Ministère public v Jean-Louis Tournier [1989] ECR 2521. the indispensability of the restrictions of competition inher- ent in a collecting society, as individual exploitation using digital rights management systems (DRMs) may technically replace collective administration through collecting societ- ies.8 SUMMARY. Joint ventures may escape prohibition in both US and EU competition law when they allow for efficiency- enhancing integration of assets, in the absence of a naked or hardcore restriction to competition (e. g. cartels). 3. Tying and Interoperability Bundling may take different forms: pure bundling, tying ar- rangements where some of the goods contained in the pack- age are offered on their own (tied product) whereas others are not available individually (tying products), or mixed bundling, which refers to the practice of selling each product as part of a package, as well as individually but to be interesting for consumers the bundle price must be lower than the sum of individual prices. In EU competition law tying arrangements may fall under Articles 101 and 102 TFEU. In US antitrust law they may be analyzed under Section 1 and 2 of the Sherman Act, Section 3 of the Clayton Act or Section 5 of the FTC Act. In addition, tying may establish a basis for a copyright or patent misuse claim. Intellectual property tying claims may take different forms: (i) the tying of a patented device with an unpatented component or when the licensing of one technol- ogy is conditional upon the licensee purchasing a product, (ii) technological tying resulting from product design changes with the aim to combine functionalities between a patented product with an unpatented one, (iii) bundled or package li- censing which bundles an unwanted IPR to another IPR that the licensee desires, the classic example being block book- ing of motion pictures, (iv) the bundling of licensing a specific IPR with franchising. We will focus on patent ties, technologi- cal tying and package licensing. a. Patent ties Tying is a relatively frequent claim related to IP licensing and has been particularly important for the development of the interaction between competition law and IP rights, the first antitrust cases dealing with IP rights involving tying claims of patented with unpatented goods and raising the ques- tion of the extent of the right of the IP owner to exploit its IPR. Following the Supreme Court’s judgment in Jefferson Parish Hospital, tying was subject to a peculiar quasi-per se illegality analysis, as the plaintiffs were required to meet four elements to prove a violation of Section 1, among which (i) the existence of two separate products, (ii) evidence of coercion and (iii) proof that the seller has sufficient eco- 8 Case COMP/C2/38.698  – CISAC (July 16, 2008), available at http:// ec.europa.eu/competition/antitrust/cases/dec_docs/38698/38698_4567_1. pdf (The Commission took the view that a series of measures, including membership and territorial restrictions incorporated in the reciprocal repre- sentation agreements concluded between the collecting societies infringed Article 101 TFEU). The Commission’s decision was recently partially an- nulled by the General Court: see Case T-442/08 International Confederation of Societies of Authors and Composers (CISAC) (12 April 2013).
  • 143. 149Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 nomic power in the market for the tying product to enable it to restrain trade in the market for the tied product (a mar- ket share of less than 30% in the tying product market was considered insufficient to establish market power).1 In Il- linois Tool Works, the Supreme Court acknowledged that the “this Court’s strong disapproval of tying arrangement by the case law has substantially diminished” and stressed the need to prove market power for tying to be considered anticompetitive.2 The Court also noted that a patent does not necessarily confer market power on the patentee, thus breaking with a long tradition of precedents that had made that presumption. The 1995 DOJ and FTC Guidelines on Licensing arrangements move to a rule of reason analysis of intellectual property tying arrangements noting that “(a) lthough tying arrangements may result in anticompetitive effects such arrangements can also result in significant ef- ficiencies and procompetitive benefits”.3 According to the Guidelines, agencies are likely to challenge a tying arrange- ment if (i) the seller has market power in the tying product, (ii) the arrangement has an adverse effect on competition and (iii) efficiency justifications for the arrangement do not outweigh the anticompetitive effects.4 The Guidelines seem to focus less on evidence of the existence of two separate products, and this trend will continue in cases of techno- logical tying a few years later. In EU competition law, for a tying claim to exist “it is a con- dition that the products and technologies involved are dis- tinct in the sense that there is distinct demand for each of the products and technologies forming part of the tie or the bundle”.5 As it is noted in the Commission’s Trans- fer of Technology Guidelines, “(t) his is normally not the case where the technologies or products are by necessity linked in such a way that the licensed technology cannot be exploited without the tied product or both parts of the bundle cannot be exploited without the other”.6 Tying ar- rangements escape Article 101 TFEU if the market share of the parties is below the threshold of 20% for agreements between competitors and 30% for agreements between non-competitors, which apply “to any relevant technol- ogy or product market affected by the license agreement, including the market for the tied product”.7 Above these market share thresholds the Commission will balance the anti-competitive and pro-competitive effects of tying. Among the efficiency gains considered, the Commission notes instances in which tying is necessary for a techni- cally satisfactory exploitation of the licensed technology, for ensuring conformity to quality standards, for allowing the licensee to exploit the licensed technology significantly more efficiently, or when the licensor has a legitimate inter- est in ensuring that the quality of the products are such that 1 Jefferson Parish Hospital District No 2 v. Hyde, 466 U.S. 2, 16 (1984). The fourth element is that a non insubstantial amount of interstate commerce in the tied product is affected. 2 Illinois Tool Works v Independent Ink, 126 S. Ct 1281 (2006). 3 US DOJ and FTC, Guidelines on Licensing arrangements (n 220) § 5.3. 4 Ibid. 5 European Commission, Guidelines on Transfer of Technology (n 106) para. 191. 6 Ibid 7 Ibid para 192. it does not undermine the value of his technology or his reputation as an economic operator.8 Contractual tying may fall under the scope of Article 102 TFEU. Article 102 (d) cites tying as an example of abuse: “making the conclusion of contracts subject to acceptance by the other parties of supplementary obligations which, by their nature or according to commercial usage, have no con- nection with the subject of such contracts”. The implementa- tion of this article requires the difficult task of identifying an- ticompetitive (that affect consumers) forced package sales, while tolerating those that are not anticompetitive. In Tetra Pak II the Court of Justice found that even where tied sales of two products are in accordance with commer- cial usage or there is a natural link between the two products in question, such sales may still constitute abuse within the meaning of Article 102 unless they are objectively justified, thus adopting a quasi-per se illegality standard to the con- tractual bundling by a dominant firm of two distinct products. The Court adopted a supply-oriented test for defining the condition of two distinct products by noting that for a consid- erable time there have been independent manufacturers for the tied product and inferring from that that the two products are distinct. The Court also announced the principle that “(a) ny independent producer is quite free, as far as [EU] competi- tion law is concerned, to manufacture consumables intended for use in equipment manufactured by others, unless in do- ing so infringes a competitor’s intellectual property right”.9 In CBET, the Court of Justice held that an abuse is committed where, without any objective necessity, an undertaking hold- ing a dominant position on a particular market reserves to itself or to an undertaking belonging to the same group an ancillary activity which might be carried out by another un- dertaking as part of its activities on a neighbouring but sepa- rate market, with the possibility of eliminating all competition from such undertaking.10 This restrictive approach of the EU Courts for contractual tying may have been transformed to a form of structured rule of reason analysis in the recent judgment of the Gen- eral Court in Microsoft, although this case concerns techno- logical tying.11 The Commission’s Priorities Guidance does not refer to the condition of coercion found in the case law and note that Article 102 may apply where an undertaking is dominant in the tying market and where, in addition, (i) the tying and tied products are distinct products and (ii) the tying practice is likely to lead to anticompetitive foreclosure.12 The condition of the distinct products is also interpreted more broadly, the Commission considering that “the presence on the market of undertakings specialised in the manufacture or sale of the tied product without the tying product or each of the products bundled by the dominant firm” constitutes indirect evidence (not direct as it was suggested in the pre- 8 Ibid paras 194–195. 9 Case C-333/94 P, Tetra Pak v Commission (Tetra Pak II) [1996] ECR I-5991. 10 Case 311/84, CBET v. Compagnie Luxembourgeoise de Télédiffusion SA [1985] ECR 3261 11 Microsoft CFI case. 12 European Commission, Priorities Guidance (n 241) para 50.
  • 144. 150 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 vious case law of the Court) of the distinct character of the products.1 b. Technological tying Technological integration or tying has been an area of con- tinuing debate, in view of the trend to integrate multiple func- tionalities in products in high technology markets. Product design changes and technological integration may give rise to antitrust liability in US antitrust law. In C. R. Bard, Inc. v. M3 Systems, the Federal Circuit found improper the modification by Bard of the product design of its biopsy gun in order to prevent its competitor’s copycat replacement needles from being used in the guns.2 In Microsoft II, the Court of Appeals for the Federal Circuit held that the tying by Microsoft of its web browser software with the operating system software was permissible: any “genuine technological integration” combining functionalities in a way that offers advantages unavailable if the functionalities were bought separately and composed by the purchaser would be beneficial to consum- ers, regardless of whether elements of the integrated pack- age are marketed separately.3 In Microsoft III, the District of Columbia Circuit, distinguished technological tying, a situ- ation where the tied good is physically and technologically integrated with the tying good, from contractual tying, and applied to the former a rule of reason approach that would neither include a distinct product test (which is according to the Court “backward-looking and therefore systematically poor proxies for overall efficiency in the presence of new and innovative integration”), nor will it infer a restriction of compe- tition from the simple existence of market power, but would require evidence by the plaintiff of anticompetitive effects in the tied product market.4 Technological tying is also assessed recognized as a sepa- rate form of tying in EU competition law. Since the seminal judgment of the General Court in EU Microsoft I, in order to succeed a technological tying case in EU competition law under Article 102 TFEU, the plaintiff needs to prove that (i) the tying and the tied products are two separate products, (ii) the undertaking concerned is dominant in the market for the tying product, (iii) the practice (an  agreement or tech- nological integration) does not give customers a choice to obtain the tying product without the tied product (coercion), and (iv) the practice in question forecloses competition.5 The Court expressed its reticence to accept technological tying, when this leads to the acquisition of an entrenched domi- nant position on the market, noting that “although, generally, standardization may effectively present certain advantages, 1 Ibid para 51. 2 C. R. Bard, Inc. v M3 Systems, 157 F.3d 1340 (Fed. Cir. 1998). 3 United States v Microsoft Corp., 147 F.3d 935 (D. C. Cir. 1998). 4 United States v Microsoft Corp., 253 F.3d 34, 89 (D. C. Cir. 2001). 5 Case T 201/04 Microsoft Corp. v. Commission [2007] ECR II-3601. The Eu- ropean Commission in its Guidance on its enforcement priorities in applying Article 102 TFEU to abusive exclusionary conduct to dominant undertak- ings, [2009] OJ C 45/7, para. 50 does not refer to the condition of coercion. Indeed, some authors have previously argued that it is redundant: Nicholas Economides and Ioannis Lianos, ‘The Elusive Antitrust standard on bun- dling in Europe and in the United States in the Aftermath of the Microsoft cases’ (2009) 76 (2) Antitrust Law Journal 483. it cannot be allowed to be imposed unilaterally by an un- dertaking in a dominant position by means of tying”.6 The emergence of a de facto standard should be the result of competition between the “intrinsic merits” of the products and in fine depend from the consumers’ choice rather than from the arbitrary decision of a dominant firm to impose its own standard. The Commission’s Guidance paper seem in- spired by these principles and apply to technological tying the same conditions as for contractual tying to be found il- legal under Article 102 TFEU, noting however that “the risk of anti-competitive foreclosure is expected to be greater where the dominant undertaking makes its tying or bundling strat- egy a lasting one, for example through technical tying which is costly to reverse” and that “technical tying also reduces the opportunities for resale of individual components”.7 In a subsequent case (EU Microsoft II), the Commission accepted the Redmond firm’s commitments to offer a choice screen remedy for the allegedly anticompetitive practice of bundling the Internet browser software with the operating system soft- ware.8 The Commission has recently launched an investiga- tion against Microsoft for not complying with the conditions of the commitment decision.9 SUMMARY. Both EU and US antitrust law may apply to bundling and tying practices. US antitrust law has evolved towards a more lenient approach to technological tying, requiring evidence of anticompetitive effects and the con- sideration of the efficiency gains brought by the practices. This approach is consistent across the different provisions of US antitrust law applying to tying practices. The situation is slightly different in Europe, which views tying by dominant firms with suspicion, in particular if that leads to de facto standardization of the industry, and takes a more aggressive stance against technological tying. c. Package licensing With regard to bundled licensing, the US courts have ac- cepted that bundling two related patents together without any restrictions or any requirements regarding use will likely not be examined under a per se illegality rule.10 In US Philips Corp. v. ITC, the Federal Circuit recognized the precompeti- tive benefits of package licensing, such as the reduction of transaction costs, hinting to the need for the courts to exam- ine closely the business reasons for the package license and its likely anticompetitive effects.11 6 Case T 201/04 (n 428) para. 1152. 7 European Commission, Priorities Guidance (n 241) para 53. 8 European Commission, Case COMP/C-3/39.530  – Microsoft (tying) (De- cember 16, 2009), available at http://ec.europa.eu/competition/antitrust/ cases/dec_docs/39530/39530_2671_3.pdf: See also, Nicholas Econo- mides and Ioannis Lianos, ‘A Critical Appraisal of Remedies in the EU Anti- trust Microsoft Cases’ 2010 2 Columbia Business Law Review 346. 9 European Commission, IP/12/1149, Commission sends Statement of Objec- tions to Microsoft on non-compliance with browser choice commitments (October 24, 2012), available at http://europa.eu/rapid/press-release_IP- 12–1149_en.htm. 10 US Philips Corp. v. ITC, 424 F3d 1179 (Fed. Cir. 2005) [(Philips’ package license of patents for recordable and rewritable compact discs was not per se unlawful and could involve significant efficiencies]. Princo Corp v. ITC, 563 F.3d 1301 (Fed Cir. 2009). 11 Ibid., pp. 1192–1193.
  • 145. 151Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 The Commission’s Transfer of Technology Guidelines also apply the equivalent of a rule of reason approach to bundled licensing: the Guidelines recognize the potential precompeti- tive benefits of package licensing and the state that a package license is likely to violate Article 101 TFEU only if the market share is above the level required by the market share thresh- olds. Above the market share thresholds it is necessary to bal- ance the anti-competitive and pro-competitive effects of tying.1 4. Pricing IP Rights and Competition Law An area with significant differences between US antitrust law and EU competition law relates to the discretion of IP holders to impose price restrictions, either by demanding high royal- ties or by imposing post-sale price restraints to the distribu- tors of their products. a. Royalty stacking, excessive royalties and price dis- crimination The persistence of the patent thicket problem with the devel- opment of complex products involving numerous inputs with corresponding third-party proprietary rights attached may lead to what is frequently referred to as “royalty stacking”. Roy- alty stacking results from multiple royalty obligations, as vari- ous licenses related to different inputs of a product combine to impose aggregate royalty obligations of an extent of 6%–20% (or greater).2 A similar problem emerges in situations of “royalty packing”, where multiple technologies are bundled together (sometimes imposed by the licensor or by best practices with- in an industry) also increasing the aggregate-royalty problem. Hold up problems may emerge, more so if non-practising enti- ties holding SEP are involved, and may finish increasing con- siderably the royalties paid. It is possible that the cost burden of royalties will not be based on the actual contribution of the invention to the final product. There are various techniques to deal with royalty stacking and packing: royalty ceilings, roy- alty floors, variable royalties, and alternatives to royalties, such as lump-sum payments and patent pools with no fee cross- licensing among the members of the pool. Can “however” the royalty stacking become a competition law problem? One might distinguish between the sanction by competition law of exclusionary practices leading to situa- tions of royalty stacking from that of royalty stacking as such, that is the exploitative practice of demanding excessive roy- alties. There are different perceptions in the EU and the US on the liability of dominant firms for excessive pricing without exclusionary acts. 1 European Commission, Guidelines on Transfer of Technology (n 106) paras 191–195. 2 On this practice, see, Einer Elhauge, ‘Do Patent Holdup and Royalty Stack- ing Lead to Systematically Excessive Royalties?’ (2008) 4 Journal of Com- petition law Economics 535; Thomas F Cotter, ‘Patent Holdup, Patent Remedies, and Antitrust Responses’ (2009) 34 (4) The Journal of Corporate Law 1151, 1160; Joseph Farrell et al, ‘Standard Setting, Patents, and Hold- Up: A Troublesome Mix’ (2007) 74 (3) Antitrust Law Journal 603; Mark A Lemley and Carl Shapiro, ‘Patent Holdup and Royalty Stacking’ (2007) 85 Texas Law Review 1991; Gregory J Sidak, ‘Holdup, Royalty Stacking, and the Presumption of Injunctive Relief for Patent Infringement: A Reply to Lem- ley and Shapiro’ (2008) 92 Minnesota Law Review 714. With regard to exclusionary practices, competition authorities in Europe and the US have focused on deceptive conduct in the context of a SSO. Patent holders disclosing information on their patents and patent applications prior to the adoption of a given standard can at most demand a royalty that cor- responds to the marginal value of their patented technology. However, there are instances in which a patent holder may adopt the strategy to conceal during the standard-setting pro- cess this information, let the other stakeholders agree on a standard incorporating a patented technology and reveal the information that the technology is covered by a patent after the standard has gained widespread acceptance, when the negotiating position of the other stakeholders will be weak- ened as they would have made standard specific investments and will be kept hostage. The patent holder will then be able to demand a royalty that will far exceed the marginal value of the patented technology (the so called “patent ambush” strategy). In Rambus an FTC order found Rambus’s deceit, for conceal- ing its patents and patents and patent applications and for making outright misrepresentations and giving misleading re- sponses to questions about its conduct in the context of the Joint Electron Device Engineering Council (JEDEC) SSO a vio- lation of Section 2 of the Sherman Act and Section 5 of the FTC Act, noting even that deceptive conduct might be found in the absence of an express obligation to disclose.3 The FTC relied on the fuzzy disclosure obligations imposed to JEDEC members concluding that these incorporated an underlying duty of good faith and inferred from this that JEDEC members had reason to believe that the standard setting process will be cooperative and free from deception. The FTC also argued that Rambus’ conduct prevented JEDEC from extracting a com- mitment from Rambus to license in Reasonable and Non-Dis- criminatory terms (RAND). Rambus deceit had the effect of dis- torting JEDEC’s choice of technologies and provided Rambus monopoly power. The DC Circuit vacated the order as the FTC failed to prove that for Rambus’ deceptive conduct the SSO would have adopted a competing technology (thus there was no exclusionary element).4 The Court found that had Rambus disclosed the information prior the adoption of the standard, JEDEC would have either excluded Rambus technologies, or require from Rambus a RAND commitment. As to the first is- sue, the FTC had found evidence in its investigation that, had Rambus disclosed the information, JEDEC would have incor- porated anyway Rambus’ technologies. As to the second is- sue relating to the RAND commitment, the Court advanced that exploitative abuses are not considered as producing an antitrust harm in US antitrust law.5 The Court also expressed reservations as to the standalone use of Section 5 FTC Act in this context and developed limiting principles for its use. Another case involved an action against US chipset manufac- turer Qualcomm, holder of IP rights in mobile telephone stan- dards. Qualcomm made a promise before the adoption of the standard to license essential proprietary technology on RAND 3 InthematterofRambus,Inc.(August2,2006),DocketNo.9302,pp.34–35avail- able at http://www.ftc.gov/os/adjpro/d9302/060802commissionopinion.pdf 4 Rambus Inc. v. FTC, 522 F3d 456 (DC Cir. 2008), cert. denied, 129 S. Ct. 1318 (2009). 5 Ibid., pp. 464–467.
  • 146. 152 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 terms. The Third Circuit in Broadcom Corp. v Qualcomm, found that intentionally deceiving the SSO with respect to a royalty commitment could constitute a monopolization cause of action under the following conditions: (1) in a consensus-ori- ented private standard setting environment, (2) a patent hold- er’s intentionally false promise to license essential proprietary technology on RAND terms, (3) coupled with an [Standard De- termining Organization’s] reliance on that promise when includ- ing the technology in a standard, and (4) the patent holder’s subsequent breach of that promise, is actionable anticompeti- tive conduct.1 Broadcom relies heavily on the FTC’s analysis in Rambus, emphasizing that deception becomes an antitrust concern only where rival technologies are excluded from the market and consequently consumer welfare is harmed. One could finally add the recent standalone enforcement of Section 5 of the FTC Act in Negotiated Data Solutions (N- Data), Robert Bosch GmbH and Google. In these cases the FTC attempted to articulate circumstances in which conduct related to SEP royalties could fall within the scope of Section 5 FTC Act, either as an unfair method of competition or as an unfair act or practice. Hence, in N-Data, the FTC found that Section 5 could reach conduct that would not violate the antitrust laws, as long as the conduct has some element of coercion or oppressiveness, it causes substantial harm to consumers, which is not easily avoidable by consumers themselves and which is not outweighed by countervailing benefits to consumers or competition. In Bosch, the FTC made explicit that “(p) atent holders that seek injunctive relief against willing licensees of their FRAND-encumbered SEP’s should understand that in appropriate cases the Commission can and will challenge this conduct as an unfair method of competition under Section 5 of the FTC Act”.2 In Google, the FTC found that Google’s threat of injunctions against pos- sible infringers of its SEP “would likely increase costs to con- sumers because manufacturers using Google’s SEP’s would be forced, by the threat of an injunction, to pay higher royalty rates, which would be passed on to consumers”.3 Despite this recent extension of the scope of Section 3 FTC Act, US antitrust law does not apply to purely exploitative practices. Although this had always been the case,4 it has been made clearer recently in Verizon v Trinko, the Supreme Court noting that “(t) he mere possession of monopoly power, and the concomitant charging of monopoly prices, is not only not unlawful; it is an important element of the free-market system. The opportunity to charge monopoly prices – at least for a short period – is what attracts “business acumen” in the 1 Broadcom Corp. v. Qualcomm, 501 F.3d 311 (3d Cir. 2007). 2 In re Robert Bosch GmbH, File Bo 121–0081 (November 26, 2012), p. 2. 3 Some commissioners issued dissenting or concurring opinions opposing the extension of Section 5 FTC Act to catch conduct that is only remotely exclusionary and mostly exploitative. For example, in Google, Commissio- ners Ramirez and Ohlausen believed that this conduct should not fall within the authority of the FTC and that courts are better suited than the FTC to decide complex licensing disputes. Commissioner Rosch would have pre- ferred to constrain the discretion of the FTC with more explicit limiting prin- ciples, such as that the conduct occurs in situations of monopoly or near- monopoly power, it causes particularly pernicious anticompetitive harm and is the result of deceptive conduct. 4 See, for instance, Berkey Photo, Inc v. Eastman Kodak Co., 603 F2d 263, 294 (2nd Cir. 1979), cert. denied, 444 US 1093 (1980). first place; it induces risk taking that produces innovation and economic growth”.5 “Fair” royalties are not an aim that may be pursued through US antitrust law. In Europe, however, excessive prices (royalties) may be found to infringe Article 102 (a) TFEU which may apply to purely exploitative conduct (exploiting consumers directly without any requirement to prove any exclusionary conduct), in par- ticular conduct that is “directly or indirectly imposing unfair purchase or selling prices or other unfair trading conditions”. In United Brands, the Court of Justice held that a price may be found excessive if it has no reasonable relation to the economic value of the product supplied.6 According to the Court, this excess could, inter alia, be determined objective- ly if it was possible for it to be calculated by making a com- parison between the selling price of the product in question and its cost of production, which would disclose the amount of the profit margin.7 A two-steps analysis is effectuated: it has to be determined “whether the difference between the costs actually incurred and the price actually charged is ex- cessive, and, if the answer to this question is in the affir- mative, whether a price has been imposed which is either unfair in itself or when compared to competing products”.8 These two conditions (steps) are cumulative. Evidence of an excessive profit margin is not sufficient in itself to prove an abuse. The EU competition authorities employ a cost/price approach in order to determine the excessive character of a profit margin. A possible option is to determine an adequate cost measure to measure profit (adopt a cost-plus approach), compare that to the price and then to assess the excessiveness of the prof- it margin, the last operation involving the definition of some benchmarks. However, the definition of the relevant costs be- comes a daunting task in the context of IP rights related con- duct, as developing new technology involves RD expenses, thus high fixed costs, which it would be difficult to assess, as firms engage in multiple projects and intense cross-subsidiza- tion between successful and unsuccessful projects. Common costs used for the development and production of different technologies (particularly in situations of cumulative innova- tion), makes the operation even harder. In Scandlines, the Com- mission rejected a cost-plus approach (add to marginal cost a reasonable profit calculated as a percentage of a production cost) for an approach that would look to whether the price had a reasonable relation to the economic value of the service sup- plied and would integrate additional costs (e. g. sunk costs, op- portunity costs) and factors not reflected in the audited profits and costs (e. g. intangible value of the assets).9 How much profit margin will be deemed excessive is another important issue. In United Brands, the Court held that a profit margin of 7% is not 5 Trinko case (n 117). 6 Case 27/76 United Brands v. Commission [1978] ECR 207. 7 Ibid para. 251. 8 Ibid para. 252. 9 European Commission Decision, Scandlines Sverige AB v Port of Hels- ingborg, COMP/A 36.568/D3, (July 23, 2004) available at (paras 209, 224, 226–227, 234–235). See also in an IP context, Attheraces Limited v. The British Horseracing Board Limited [2007] EWCA Civ 38, the Court of appeal holding that the High Court had been wrong to regard the economic value of the pre-race data as limited to the product of the cost + formula.
  • 147. 153Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 sufficient.1 Some profit margin would also be entirely justified in dynamic industries or industries with network effects. As to the adequate benchmark prices that would define the “unfair” character of the prices charged, a comparison with the prices charged by competitors might be a possible op- tion (although one should be cautious, as price differenc- es may indicate quality differences). In United Brands the Court noted that “other ways may be devised– and eco- nomic theorists have not failed to think up several– of se- lecting the rules for determining whether the price of a prod- uct is unfair”.2 Other options include the comparison with the price of the product over different geographic markets.3 In Kanal 5, the remuneration model applied by the Swed- ish Copyright Management Organisation (STIM), relating to the broadcast of musical works protected by copyright, which calculated the amount of royalties on the basis of the revenue of companies broadcasting those works and the amount of music broadcast, was found to be an abuse for the simple reason that another method would enabled the use of those musical works and the audience to be identi- fied and quantified more precisely.4 As it is also observed in the Commission’s Guidance on the Transfer of Technol- ogy agreements, on the question of whether fees charged for access to IPR in the standard-setting context are unfair or unreasonable in the presence of a FRAND commitment, “cost-based methods are not well adapted to this context because of the difficulty in assessing the costs attributable to the development of a particular patent or groups of pat- ents”; It may be better, instead, “to compare the licensing fees charged by the company in question for the relevant patents in a competitive environment before the indus- try has been locked into the standard (ex ante) with those charged after the industry has been locked in (ex post)”.5 However, the determination of the excessive nature of pric- ing in an IP context is notoriously difficult. There has been some recent enforcement of that provi- sion to excessive pricing in the context of a royalty stack- ing claim. In Rambus, the Commission found that Rambus had engaged in a “patent ambush” based on the same behavior examined by the FTC in this case, but reaching a different conclusion than the US competition authority.6 The Commission turned the patent ambush claim into one that Rambus had charged excessive royalties for its patents and applied Article 102 (a). An Article 9 commitment deci- 1 Case 27/76, United Brands (n 445), para. 266. 2 Ibid para. 253. 3 Case 27/76, United Brands (n 445) para. 239; Case 395/87, Ministère Public v. Tournier [1989] ECR 2521; Case 110/88, Lucazeau v. SACEM, [1989] ECR 2811, the last two cases on the level of royalties charged by the French collecting society SACEM for playing recorded music in discotheques (ac- knowledging that important price differentials between Member States could indicate an abuse, unless the undertaking justifies the difference by reference to objective dissimilarities between the situation in the Member State concerned and the situation prevailing in all the other Member States). 4 Case C-52/07, Kanal 5 Ltd v Föreningen Svedska Tonsättares Internatio- nella Musikbyrå (STIM) UPA [2009] ECR I-9275. 5 EU Horizontal Cooperation Agreements Guidelines (n 409) para. 289. 6 European Commission Decision, Rambus, COMP/38.636 (December 9, 2009), available at http://ec.europa.eu/competition/antitrust/cases/dec_ docs/38636/38636_1203_1.pdf sion capped the licensing fees Rambus could charge for its SEPs.7 Unfairly low prices may also be a concern for the application of Article 102 (a). This does not concern predatory prices, but situations in which a dominant buyer purchases inputs at unfairly low prices. These are determined according to a comparison between the price paid and the economic value of the service provided. In CICCE, the Court examined an ac- tion for annulment against a decision of the Commission re- lating to conduct by some French television stations holding exclusive broadcasting rights to pay low license fees for the rights of films and accepted that article 102 (a) could apply in these circumstances, although in this case the Commis- sion had not found an abuse, as it was impossible, in view of the variety of the films and the different criteria for assessing their value, to determine an administrable yardstick valid for all firms, since each film is different.8 Price discrimination forms also a standalone Article 102 TFEU violation. The European competition authorities have applied articles 102 (b) and 102 (c) to different practices, but article 102 (c) particularly focuses on secondary line injury, that is situations in which a non-vertically integrated domi- nant undertaking price discriminates between customers with the effect of placing several of them or one of them at a competitive disadvantage with regard to the others. Hence, it constitutes a purely exploitative practice and another illus- tration of the divergence between the EU and the US models on the way unilateral practices of dominant firms are dealt in competition law. In contrast, first line injury involves a domi- nant firm applying different prices to its competitors and thus constitutes an example of exclusionary practice. Article 102 (c) has nevertheless applied to all types of discrimina- tory prices, this area of EU competition law being particularly fuzzy. There has been a lot of discussion recently on targeting purely exploitative behaviour, such as excessive royalties, through the means of Article 102 (a) and the issue of roy- alty stacking occurring in the context of standard-setting and eventual hold up situations.9 One should bear in mind that the Enforcement Priority Guidance of the Commission on Article 7 See also the statement of objections sent to Qualcomm by the European Commission for the fact that its licensing terms and conditions for its patents essential to the standard did not comply with its own FRAND commitment and had led to excessive royalties. The Commission abandoned the case. 8 Case 298/83, Comité des industries cinématographiques des Communau- tés européennes v. Commission [1985] ECR 1105. 9 See, Massimo Motta and Alexandre de Streel, ‘Exploitative and Exclusionary Excessive Prices in EU Law’ in Claus-Dieter Ehlermann and Isabela Atanasiu (eds), What is an Abuse of a Dominant Position? (Hart Publishing 2006) 91; Emil Paulis, ‘Article 82 EC and Exploitative Conduct’ in Claus-Dieter Ehler- mann and Mel Marquis (eds), European Competition Law Annual 2007: A Reformed Approach to Article 82 EC (Hart Publishing 2008) 515; Lars Hen- drik Röller, ‘Exploitative Abuses’ in Claus-Dieter Ehlermann and Mel Marquis (eds) European Competition Law Annual 2007: A Reformed Approach to Ar- ticle 82 EC (Hart Publishing 2008) 525; David S Evans and Jorge A Padilla, ‘Excessive Prices: Using Economics to Define Administrable Legal Rules’ (2005) 1 Journal of Competition Law Economics 97; Mark Furse, ‘Exces- sive Prices, Unfair Prices and Economic Value: The Law of Excessive Pricing under Article 82 and the Chapter II Prohibition’ (2008) European Competition Journal 59; Ariel Ezrachi and David Gilo, ‘Are Excessive Prices Really Self- Correcting?’ (2009) 5 (2) Journal of Competition Law Economics 249.
  • 148. 154 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 102 does not cover exploitative abuses. Commentators have expressed a number of reservations on this issue: (i)   Assessing excessive pricing may be hard. What should be the right benchmark: a competitive price? But what does this mean? Duopoly? Perfect or imperfect competition? How can it be calculated? If one allows some margin above competitive price, what is the magnitude of this margin? How to establish reasonable return on investment? (ii)  Setting clear rules for compliance in dynamic mar- kets is even harder; How should these rules apply in dy- namic markets, where there is upfront investment for the fu- ture? Should one require high ex post margins to incentivise ex ante risky investments (e. g. in RD)? It is important to acknowledge that high margins on some activities may be required to cover fixed costs that are common across activi- ties; (iii)  Remedies for excessive pricing can equate to price regulation (either implicitly or explicitly); (iv)  Price regulation can be distortive to competition, in- vestment and RD; Price regulation can inhibit entry/expan- sion by competitors, can distort investment incentives, can distort incentives for marketing and RD – i. e. “portfolio pric- ing” approach (in view of the fact that the majority of RD projects fail), may distort pricing incentives; Proponents of this view suggest that there may need to be explicit regula- tion for certain areas of natural monopoly – such as the utili- ties – but this should be done carefully by sector-specific reg- ulators. The rest of the economy should be left alone – since the risks of careless and ill-informed intervention outweigh any potential benefits; (v)  The problem will typically solve itself, since high prof- its encourage entry. (vi)  Defining what constitutes an excessive price is too complicated for competition authorities or the courts, which are not the adequate institutions for this task. Commentators have also suggested a number of limiting principles to the application of article 102 (a) to purely ex- ploitative practices. This should apply only in narrow circum- stances. There is wide agreement as to possibility to apply Article 102 (a) when (i) There are very high and long lasting barriers to entry (and expansion); and (ii) the firms (near) mo- nopoly position has not been the result of past innovation or investment. Yet some authors propose additional condi- tions. For example, Evans and Padilla suggest that as well as meeting the first two conditions it is necessary that (iii) the prices charged by the firm widely exceed its average total costs; and (iv) there is a risk that those prices may prevent the emergence of new goods and services in adjacent mar- kets1. Geradin, Layne-Farrar and Petit would add that there needs to be some form of an exclusionary element or decep- 1 Evans and Padilla, (n 457). tive practice.2 Röller would have applied it only to situations of “enforcement gap”.3 Motta and De Streel argue that “there should be no sector-specific regulator”.4 Paulis disagrees with the sector regulator point, noting that the Commission should maintain the option to intervene when a national regu- lator is not acting or is taking decisions that are not in con- formity with Community law.5 One could however challenge the requirement that the exploitative practice results from some form of deceptive practice or exclusionary conduct to be contra legem, as the text of Article 102 (a) envisages unfair prices as a separate violation than the abuse of “other unfair trading conditions”. If we apply Article 102 (a) only practices that involve some exclusionary or deceptive conduct element that would jeopardize the full effect of Article 102 (a) and the type of practices it aims. The strength of the case for inter- vention will of course vary and will be stronger if all these conditions are present. Others have criticized the assump- tion often made that markets are self-correcting and that high prices encourage entry.6 One could also oppose the argument over the incapacity of courts and competition authorities to define what constitutes an excessive price by referring to the role of the courts in evaluating damages in the context of competition disputes or IP infringement cases. The Commission has published de- tailed non-binding guidance on the different methodologies available for evaluating competition law damages.7 Similar guidance may be published for exploitative practices. US courts proceed quite often to the examination of complex econometric evidence in antitrust disputes. Finally, US courts have developed the so called Georgia-Pacific list of factors that are supposedly relevant to determining the amount of a reasonable royalty.8 Competition authorities and courts are also involved in the policing of compulsory licensing rem- edies and assess the reasonableness of royalties required. Following the decision of the European Commission finding that Microsoft’s refusal to provide interoperability infringed Article 102 TFEU, Microsoft was required to grant access to and authorize the use of the interoperability information on reasonable and non-discriminatory terms. The European Commission suggested that the assessment of the reason- ableness of Microsoft’s prices depended on “whether there is innovation in the protocols, and if there is, what is charged for comparable technologies in the market”.9 According to the Commission, “such a remuneration should not reflect the 2 Damien Geradin, Anne Layne-Farrar and Nicolas Petit, EU Competition Law and Economics (Oxford University Press 2012) 289. 3 Röller, (n 457). 4 Motta and de Streel (n 457). 5 Paulis (n 457). 6 Ezrachi and Gilo (n 457). 7 Draft Guidance Paper, Quantifying harm in actions for damages based on breaches of Article 101 or 102 of the TFEU (June 2011), available at http:// ec.europa.eu/competition/consultations/2011_actions_damages/draft_ guidance_paper_en.pdf last accessed 28 April 2013 8 Georgia-Pacific Co. v United States Plywood Co., 318 F. Supp. 1116, 1120 (S.D.N.Y. 1970),mod’d, 446 F.2d 295 (2d Cir. 1971). It is noteworthy that the Georgia Pacific factors, as developed and applied by the courts for deter- mining reasonable royalties in patent damage cases, have been recently applied by U.S. courts also in the FRAND context (see ESS Tech., Inc. v. PC-Tel, Inc., No. C-99–20292 RMW, 2001 WL 1891713, at 3–6 (N. D. Cal. Nov. 28, 2001), Rambus, Broadcom etc). 9 Commission Microsoft Decision (n 228), paras 1005–1009.
  • 149. 155Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 strategic value, stemming from Microsoft’s market power”. In this case, the benchmark for the calculation of royalties was the incremental value of Microsoft’s protocols over the prior art and the royalties agreed among third parties for comparable technologies. Following the remedy imposed by the Commission, Microsoft submitted its remuneration schemes, containing principles for pricing the interoperabil- ity information, as these were negotiated by the parties. The Commission found that some of the remunerations charged by Microsoft for non-patented information were unreason- able and imposed periodic penalties.1 The General Court confirmed the control effectuated by the Commission of the reasonableness of the royalties’ rate charged.2 SUMMARY. The application of competition law to pricing practices involving IP rights, even in the absence of any ex- clusionary conduct, constitutes a burning issue in EU com- petition law. US antitrust law has recently expanded the scope of Section 5 of the FTC Act to cover the exploitative effects of deceptive practices, while developing some limit- ing principles. The application of competition law to this type of practices might bring more problems than those it may solve, depending of course on the circumstances of the case and the capabilities of the specific competition authority or courts. Applying competition law to exploitative practices may however be justified when there are very high and long lasting barriers to entry (and expansion) and the (near) mo- nopoly position has not been the result of past innovation or investment. b. Post-sale restraints on IP distribution (i)  Resale price maintenance of IP protected goods While naked horizontal price fixing agreements or more gen- erally agreements to restrict output or supply are subject to the per se prohibition rule, since the seminal judgment of the Supreme Court in Leegin, vertical price fixing is subject to the rule of reason.3 The case law of the Supreme Court super- sedes of course section 5.2. of the Guidelines on Licensing arrangements,4 which still quote the position of the Supreme Court under the older precedent of Dr. Miles.5 While EU competition law does not provide for the possibility of per se prohibitions, as article 101 (3) may provide an excep- tion for any restriction of competition, if the four conditions of this article are fulfilled, resale price maintenance constitutes a hardcore restriction that falls within the scope of the prohibi- tion principle of article 101 (1). It is also explicitly excluded from 1 Commission Decision, Microsoft (COMP/C-3/37.792) [2009] OJ C 166/20. 2 Case T-167/08, Microsoft Corp. v. European Commission [June 27, 2012], (noting that the distinction between the strategic value and the intrinsic val- ue of the technologies covered is a basic premiss of the assessment of the reasonableness of any remuneration charged). 3 Leegin Creative Leather Prods., Inc. v. PSKS, Inc., 551 U.S. 877 (2007). 4 US DOJ and FTC Guidelines on Licensing Arrangements (n 220) § 5.2. 5 Dr. Miles Med. v. John D. Park Sons, 220 U.S. 373 (1911). See, however, the position of the Supreme Court in in United States v. General Electric, 272 U.S. 476 (1926), where the Supreme Court held that a restraint on the licensee’s sale price was not unlawful as long as the restriction applied only to the first sale of the patented article. the benefit of the block exemption regulation on the transfer of technology agreements6 and it is highly unlikely that it might benefit from an individual exception under Article 101 (3), be- cause often such restrictions are not the only way to achieve efficiency gains, other less restrictive to competition alterna- tives offering an additional option to attain them.7 (ii)  Vertical territorial limitations Territorial restrictions limiting the geographic area in which one or more parties may conduct activity or sell products can also fall are also treated differently in US antitrust law and EU competition law. Although horizontal territorial restrictions are typically subject to a per se illegality rule, vertical territo- rial restrictions are assessed under the rule of reason and are considered as serving precompetitive ends.8 In Europe, ter- ritorial restrictions that lead to absolute territorial protection constitute hardcore restrictions, excluded from the benefit of the block exemption regulations.9 (iii)  Vertical customer restrictions and field of use restric- tions Customer restrictions included in an agreement between non-competitors are examined in US antitrust law under the rule of reason.10 In contrast, in Europe, customer restrictions are considered as hardcore restrictions, excluded from the benefit of the block exemption regulation, some exceptions notwithstanding (e. g. field of use restrictions).11 Field of use restrictions (restrictions under which the licence is either lim- ited to one or more technical fields of application or one or more product markets) are also considered as pro-competi- tive and subject to the rule of reason.12 In EU Competition law, these restrictions may benefit from the block exemption, but up to the market share threshold.13 The divergence between US antitrust law and EU competition law may be explained by the focus of the latter on market integration and the generally more negative stance it takes against exclusivity clauses. 6 Under article 4.2 (a) of Regulation 772/2004 (n 226). See also, article 4 of Regulation 330/2010 (for vertical agreements) if the main purpose of the agreement is distribution. Maximum sale prices or recommended sale pric- es do not, however, constitute hardcore restrictions, provided that they do not amount to a fixed or minimum sale price as a result of pressure from, or incentives offered by, any of the parties. 7 EU Guidelines on the Transfer of Technology Agreements (n 106) para. 97. 8 US DOJ and FTC Guidelines on Licensing Arrangements (n 220) § 2.3. 9 Article 4 (2) b of Regulation 772/2004, op. cit. if the agreement is a technol- ogy transfer agreement (practices that have as their direct or indirect object the restriction of passive sales by licensees of products incorporating the licensed technology), or Article 4 of Regulation 330/2010 if it is a distribution agreement. 10 US DOJ and FTC Guidelines on Licensing Arrangements (n 220) § 2.3. 11 Article 4 (2) b Regulation 772/2004, op. cit. 12 US DOJ and FTC Guidelines on Licensing Arrangements (n 220) § 2.3. 13 Articles 4 (2) b (i), (ii), (iii), (iv), Regulation 772/2004, op. cit. EU Guidelines on the Transfer of Technology Agreements (n 106) paras 100–105. Although the technical field of use restriction may correspond to certain groups of customers within a product market, the Commission explains the differ- ence between customer restrictions (which are hardcore restrictions) and field of use restrictions (that are exempted) by the fact that the latter must be defined objectively by reference to identified and meaningful technical characteristics of the licensed product. A field of use restriction certainly limits the exploitation of the licensed technology by the licensee to one or more particular fields of use without however limiting the licensor's ability to exploit the licensed technology.
  • 150. 156 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 5. IP Settlements and Competition Law A recent area of competition law enforcement to IP rights related conduct involves settlements of IP infringement dis- putes. These practices have been particularly preeminent in the pharmaceutical industry, where pioneer drug companies use a tool-box of patent-related practices that contribute to delays in generic entry. Most practices generate from the in- tersection of competition law with two regulatory regimes: patent law and market authorization regulation. The regula- tion for market authorizations delays competition by generics for years beyond the patent period for brand name drugs. A pioneer pharmaceutical company (originator) must invent the drug (active ingredient, formulation, delivery system), develop it, conduct safety and efficacy studies, then satisfy the Food and Drug Administration (FDA) in the US and satisfy FDA that the drug is both safe and effective. In Europe, the originator has the choice of either a national authorization procedure, a decentralized procedure, a mutual recognition procedure, or a centralized procedure. Each country within the EU has its own procedures for authorizing a marketing application for a new drug but the originator can also seek approval of several EU countries simultaneously using the decentralized or mutual recognition procedure for products that fall outside the scope of the European Medicines Agency. Under the mu- tual recognition procedure, destination countries recognize a product that has been first authorized by one country in the EU in accordance with the national procedures of that country. European drug approvals are overseen by the Eu- ropean Medicines Agency, which is responsible for the sci- entific evaluation of applications for authorization to market medicinal products in Europe (via the centralized procedure). This procedure takes at least 210 days (although it is possible to conduct an accelerated assessment in 150 days). Because of the time consuming and complex pre-marketing requirements, regulators in both Europe and the US have made efforts to extend the exclusivity period for pharma- ceuticals, while promoting competition on price by generics. In Europe, a specific regulation has put in place a supple- mentary protection certificate (SPC) for medicinal products, extending the patent right for a maximum of five years and enabling the holders of both a patent and an SPC for a me- dicinal product to enjoy a maximum period of up to 15 years' effective protection in every Member State from the time the medicinal product in question first receives marketing au- thorisation in the EEA. In the US, the Hatch-Waxman Act1 ex- tended the drug patent term for as much as five years to take into account the lengthy FDA approval process. However, it balanced this extension of the exclusivity by granting generic producers the possibility to rely on branded manufacturers’ prior FDA testing and the demonstration of therapeutic equiv- alence to an originator company’s approved drug (abbrevi- ated application process or ANDA), hence permitting generic producers to enter the market before patent expiration if the branded manufacturer’s patent was either invalid or not in- fringed by the generic, as well as by injecting an incentive for 1 21 U.S.C. § 355. generic producers to challenge drug patents and seek early entry by granting the first filer a 180-day period of exclusiv- ity in the generics market. However, the Act also provided the originators with the right to bring infringement suit under listed patents within 45 days of notice from the generic and the FDA is barred from approving the ANDA for thirty months in the ordinary case. We will examine how this specific re- gime may generate litigation and have incentivized origina- tors and generics to conclude agreements that may restrict competition. Any delay for the entry of generic drugs in the market produc- es negative welfare effects for consumers and the national health systems. According to the European Commission’s Pharmaceutical sector inquiry in 2009, the price at which generic companies enter the market is on average, 25% lower than the price of the originator medicines prior to the loss of exclusivity.2 Furthermore, in markets where generic medicines become available, average savings to the health system are almost 20% one year after the first generic en- try, and about 25% after two years (EU average). The inquiry showed that because of the strategies of originators market- ing authorisations were granted on average four months later in cases in which an intervention took place and produced evidence that such practices generated significant additional revenues on a number of originator products. Originators may abuse the different regulatory regimes in or- der to limit competition by generics and block their market entry. First, they have developed patent strategies to extend the breadth and duration of their patent protection, by filing numerous patent applications for the same medicine (form- ing the so called patent clusters or patent thickets). Pat- ent clusters make it more difficult for generic competitors to determine if they could develop a generic version of the original medicine without infringing one of the many pat- ents of the originator company and can lead to uncertainty thus affecting the ability of generic competitors to enter the market. Second, originator companies may fill voluntary di- visional patent applications, most prominently before the EPO. These split an (initial) parent application and can extend the examination period of the patent office, which adds to the legal uncertainty for generic companies. Third, they may market generic versions of their own drugs, which are typi- cally marketed before the genuine generic enters the market so as to capture a significant part of the market share and reduce the incentive of generics to enter the market, a form of “evergreening” (making minor changes to the formulation of he medicine in order to prevent the launch of less expensive generics). Fourth, originators may argue data exclusivity for their products in order to oppose marketing authorisations for a generic product. Fifth, they may introduce patent litiga- tion against generics.3 Taking into account that the average duration of court proceedings in EU Member States is 2.8 years, in some jurisdictions this going up to 6 years, and the 2 (n 202) 3 See, our analysis, op. cit. The Commission noted in the Pharmaceutical sector inquiry that the number of patent litigation cases between originator and generic companies increased by a factor of four between 2000 and 2007.
  • 151. 157Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 higher percentage of opposition procedures in the pharma- ceutical sector for EPO’s patents, the duration of the proce- dures severely limits the generic companies’ ability to enter timely the market. In some cases, all these practices may be combined in an exclusionary strategy. Facing these increasing hurdles, generic companies find ra- tional to conclude settlement agreements with the originators. Originators have also an incentive to conclude settlements as they have prevailed in less than the half of cases (75% in the US1), despite the strong presumption that requires accused infringers to prove patent invalidity by clear and convincing evidence. Settlements typically limit the ability of the generic company to enter the market (the generic agrees not to mar- ket for part or all of the patent term or not to challenge the validity of the patent) but a significant proportion of these settlements contains, in addition to this restriction, a value transfer from the originator company to the generic, most often a direct payment (“pay for delay” or “reverse settle- ments”) or a form of license or a future supply relationship, as side-deals. Indeed, as it was noted in the Commission’s Pharmaceutical sector inquiry, between 2000 and 2007, origi- nator companies and generic companies entered into a large number of agreements concerning the sale/distribution of generic medicines, one third of which were concluded with generic companies before the originator company's product lost exclusivity (early entry agreements). These “early entry” agreements contain clauses that provide for a certain type of exclusive relationship between the contracting parties, their duration typically exceeding the date of loss of exclusivity on average by more than two years.2 For most of those agree- ments, the generic products were the first generic products on the market and, thus, were likely to benefit from certain first mover advantages. The incentive structure for generics and originators estab- lished by the Hatch-Waxman Act may encourage the use of litigation, reverse settlements and other early entry agree- ments. Indeed, while the originator risks the end of exclusiv- ity and lost profits on sales of the drug, the first generic to get ANDA benefits from the exclusivity period of 180 days, the prices, during this period, being on average quite high and dropping even more after the end of the generic exclusivity period.3 The pay-for-delay provisions costing the branded companies far less than the profits they would lose from price competition, while generic makers gaining far more than they would from competing on the market, both sides benefit from the settlement to the detriment of the consumers who lose access to lower-priced generics.4 The amount of these side payments may be significant: in Cipro, the originator agreed 1 Federal Trade Commission, Generic Drug Entry Prior to Patent Expiration: An FTC Study, (July2002), available at http://www.ftc.gov/os/2002/07/ge- nericdrugstudy.pdf, pp. 19–20. 2 European Commission, Pharmaceutical Sector Inquiry – Final Report (n 43), p. 10. 3 For an analysis, see Federal Trade Commission, Generic Drug Entry Prior to Patent Expiration: An FTC Study (July 2002), available at http://www.ftc.gov/ os/2002/07/genericdrugstudy.pdf 4 FTC Staff Study, How Drug Company Pays-Offs Cost Con- sumers Billions (January 2010), available at http://www.ftc.gov/ os/2010/01/100112payfordelayrpt.pdf to make payments which totaled $398 million. The Commis- sion found in its Pharmaceutical sector inquiry that patent settlements in Europe totaled transfers to generics of about 200 million Euros from 2000 to 2007. In other words, with these settlements, originators and generics divide monopoly profits. Different approaches have been proposed in order to recon- cile intellectual property and competition law in this context.5 One approach would be to examine the scope of the IP right and determine if the exercise of market power was inside the scope of the patent or outside. If the alleged infringer would have been able to stay on the market and compete but for the settlement, then the settlement might enable the patent holder to exercise market power outside the scope of the pat- ent right, and the reverse settlement will be found unlawful. If it would not have been possible for the alleged infringer to continue to compete, then it is unlikely that the settlement would violate competition law. Another approach would be to focus on the welfare effects of the practice and examine if the proposed settlement generates “at least as much surplus for consumers as they would have enjoyed had the settlement not been reached and the dispute instead (were) resolved through litigation”.6 This approach would require decision- makers to “finely calibrate the likelihood of entry”, based on the probabilistic strength of the patent litigation.7 Finally, an- other approach would not find an infringement of competition law so long as the parties were settling a legitimate IP dispute and the settlement was within the potential scope of the IP right. Challenges to patent settlements can go forward only if the infringement suit is “objectively baseless”, thus apply- ing the first prong of the sham litigation test. Some would go even as far as requiring evidence of both prongs of the sham litigation test and/or the Walker Process test for fraudulent litigation. The treatment of reverse settlements in US antitrust law has been a subject of great controversy, the FTC being actively engaged in this area.8 US appellate courts had also the oc- casion to examine a number of these cases, taking differ- ent perspectives.9 In Cardizem, the 6th Circuit held that re- verse money payment was a significant factor (“bolster [ing] the patent’s effectiveness”) in finding settlement agreement pending appeal per se illegal.10 The case was distinguished by the Second, Eleventh, and Federal Circuits, which consid- ered that there was no violation for the Sherman Act so long as settlements are limited to the scope of the patent, absent 5 For further analysis, see, ABA Section of Antitrust Law, Intellectual Property and Antitrust Handbook (2007), pp. 252–270. 6 Carl Shapiro, ‘Antitrust Limits to Patent Settlements’ (2003) 34 Rand Journal of Economics 391, 395–396. 7 ABA Section of Antitrust Law, op. cit., p. 256. 8 See, http://www.ftc.gov/opa/reporter/competition/payfordelay.shtml ac- cessed 29 April 2013. 9 In re Cardizem CD Antitrust Litig., 332 F.3d 896 (6th Cir. 2003) (Cardizem), cert. denied, Andrx Pharm., Inc. v Kroger Co., 543 U.S. 939 (2003); Ark. Carpenters Health Welfare Fund v Bayer AG, 604 F.3d 98, reh’g en banc denied, 625 F.3d 779 (2d Cir. 2010); In re Ciprofloxacin Hydrochloride Anti- trust Litig., 544 F.3d 1323 (Fed. Cir. 2008); In re Tamoxifen Citrate Antitrust Litig., 466 F.3d 187 (2d Cir. 2006); Schering-Plough Corp. v. F.T.C., 402 F.3d 1056 (11th Cir. 2005); Cipro, 544 F.3d at 1323, (Fed. Cir. 2008). 10 In re Cardizem CD Antitrust Litig., p. 908.
  • 152. 158 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 fraud or sham litigation. Different reasons were advanced for this more lenient policy: the redistribution of risks by the Hatch-Waxman Act in favor of generics (allowing generic manufacturers to challenge the validity of the patent without incurring the costs of market entry or the risks of damages from infringement), the statutory presumption of patent valid- ity, the favorable view over final settlements of litigation, as this reduces litigation costs. While refusing to grant certiorari in six cases, the Supreme Court has recently taken Federal Trade Commission, Petitioner v Watson Pharmaceuticals, Inc., et al, wherein two generic drug manufacturers agreed to delay their entry into the market in exchange for a share of profits from the sale of brand-name drug AndroGel and the judgment is awaited in the following months.1 With regard to EU competition law, no-challenge clauses of- ten included in patent settlements agreements have gener- ally been considered as not falling within the scope of Article 101 (1) TFEU, unless the agreements are not directly connect- ed to the settlement.2 As the Commission has recently noted in its Pharmaceutical industry sector inquiry and its recent proposal for revised guidelines on the Transfer of Technology agreements, no-challenge clauses may nevertheless infringe Article 101 (1) “where the licensor knows or could reason- ably be expected to know that the licensed technology does not meet the respective legal criteria to receive intellectual property protection, for example where a patent was granted following the provision of incorrect, misleading or incom- plete information”, thus adopting for this type of practice an intent test. With regard to reverse settlements, the Commis- sion has sent statement of objections to Lundbeck and Les Laboratoires Servier for having entered into agreements that foresaw substantial value transfers from the originator to the generics in order to delay their entry in the market.3 The re- cent proposal for revised Guidelines of the European Com- mission on Transfer of Technology agreements, currently in public consultation, mentions for the first time, reverse settle- ments, noting that “agreements between competitors which include a licence for the technology and market concerned by the litigation but which lead to a delayed or otherwise lim- ited ability for the licensee to launch the product on this mar- ket may under certain circumstance be caught by Article 101 (1)”. They add that “(s) crutiny is necessary in particular if the licensor provides an inducement, financially or otherwise, for 1 See, http://www.americanbar.org/publications/preview_home/12–416.html 2 EU Guidelines on Transfer of Technology Agreements (n 106) para. 209; Case 193/83 Windsurfing International v Commission [1986] ECR 611. In contrast, trademark delimitation agreements are dealt as classic market sharing agreements: see, Case 35/83 BAT Cigaretten-Fabriken GmbH v Commission [1985] ECR 363. 3 In the Citolopram case, Lundbeck and several generic competitors were ac- cused to have entered into agreements which may have hindered the entry of generic citalopram into markets in the EU: http://europa.eu/rapid/press- release_IP-12–834_en.htm. In the Perindopril case, the Les Laboratoires Servier and several generic competitors were accused to have entered into agreements which may have hindered the entry of generic perindopril into the EU. See also, the recent (April 19, 2013) statement of objections sent by the UK Office of Fair Trading (OFT) to GlaxoSmithKline (GSK), following its investigation into patent litigation settlement agreements (PLSAs) in the pharmaceutical sector. The underlying factual complaint related to Glaxo- SmithKline’s alleged conduct in defence of one of its blockbuster drugs, Seroxat, which is a prominent anti-depressant (paroxetine), in particular the PLSAs it concluded with three generics companies (pay for delay): http://oft. gov.uk/news-and-updates/press/2013/36–13 the licensee to accept more restrictive settlement terms than would otherwise have been accepted based on the merits of the licensor's technology”.4 SUMMARY. The explosion of IP litigation, in particular in the peculiar regulatory context of the pharmaceutical industry, has led patent holders to employ a number of strategies so as to delay the entry of generics in the market to the detri- ment of consumers. Some of these practices take the form of reverse settlements or pay for delay settlements and early entry agreements. Both US and EU competition law have ex- amined these practices and in some cases have concluded that they may infringe competition. However, the competition authorities at both sides of the Atlantic have not managed yet to define clear standards that would enable them to dis- tinguish between legitimate settlements of an IP dispute and those that would infringe competition law. 4 Draft Proposal for Revised Guidelines of the European Commission on Transfer of Technology Agreements, available at http://ec.europa.eu/com- petition/consultations/2013_technology_transfer/guidelines_en.pdf para. 223, last accessed 28 April 2013.
  • 153. 160 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 IV. EXHAUSTION (FIRST SALE)
  • 154. 162 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 W hile patents produce dynamic benefits by encour- aging innovation, they also produce allocative in- efficiencies. An exclusive right holder seeking to maximize returns will tend to raise prices over the competi- tive price and decrease output. This produces a deadweight loss, in that there are potential consumers who forego pur- chase at the “monopoly” price even though they could put the invention to good use (and thus, raise social welfare). The patentee does not make the sale, and thus earns less than the full potential return. The exhaustion (first sale) doc- trine mitigates the first problem. Once a patentee sells an embodiment of the invention (or authorizes such a sale), his interest in that embodiment is deemed to be exhausted. The buyer can resell, creating a secondary market where goods are available at lower cost. Those who would not pay the original price can purchase in the secondary market and enjoy the benefit of the invention. The first sale doctrine is also said to fulfill purchasers’ expectations in that it limits restraints on alienation. There are, however, numerous problems with the first sale doctrine. First, exhaustion does not fully mitigate the first problem. Instead, it can increase the patentee’s loss in that the secondary market can compete with the primary market for the patentee’s products. This exerts a down- ward pressure on price and reduces incentives to inno- vate. Patentees thus prefer to deal with deadweight loss by segmenting markets and charging differential prices, depending on what that market can pay. The first sale doctrine interferes with this strategy because buyers can purchase in the low-cost segment of the market and resell to the high-cost segment. In particular, patentees use in- ternational boundaries for this purpose. As a result, prices in some countries will be significantly lower than prices in other countries. Patentees do not believe that their inter- est in selling where the price is high is “exhausted” by sale where the price is low. Patentees also have other interests in the fate of the em- bodiments they sell. Some products are dangerous if not refurbished correctly. In these cases, the patent holder needs to control resale in order to assure quality (and pro- tect itself from tort liability). Some products, particularly in the agriculture and software sectors, are self-replicating; if their reuse cannot be controlled, the primary market can be entirely destroyed. Finally, in parts of the IT sector, prod- ucts are brought to market through value chains, starting with manufacturers of components and moving to fabrica- tors, distributors and retailers. Because there are differing arrangements among the members of the chain, partici- pants need to control sales as their products move along the chain. Because the arguments for and against exhaustion are so strong, the TRIPS Agreement did not take a position on this issue, except to say that WTO members are bound by the na- tional treatment and most favoured nation provisions (arts. 6, 3, 4). Thus members are free to define the limits of exhaus- tion as they see fit and to allow patent holders to mitigate the cost of the doctrine contractually. 1. Defining First Sale In defining the scope of first sale, the first question is what constitutes a sale. While it is not entirely clear from TRIPS, exhaustion is generally thought to apply only to voluntary sales by the patent holder. However, it is arguably also ap- plicable to sales made under a compulsory license (and sub- ject to royalty payments to the patentee). Some countries also view any lawful sale – such as sales in countries where the invention is not patented – as subject to the doctrine. It remains unclear whether definitions that do not involve vol- untary sales are consistent with TRIPS. Significantly, when the WTO decided to expand the use of compulsory licens- es during the Doha Round, it took steps to ensure that the medicines produced under the license do not find their way into the right holder’s principal markets (in other words, such sales are not considered subject to exhaustion). Harder is the question of where the sale must take place. Vir- tually every country regards sales within its territory as within the exhaustion doctrine (subject to the exceptions discussed below). However, countries take radically different positions on sales outside their territory. The United States’ position on international exhaustion has been in flux for some time. In a very recent case, Kirtsaeng v Wiley, the Supreme Court held that sales of copyrighted works outside the United States are subject to exhaustion.1 Thus, a student was permitted to buy copies of textbooks in Thailand at a low price, resell them in the United States at a higher price, and pocket the difference. The Federal Circuit has held that there is no international ex- haustion of patented products and processes, but that was before the Supreme Court decided Kirtsaeng.2 The EU has taken an intermediate position: sales within the EU (Community exhaustion) are subject to exhaustion, but sales outside the EU (international exhaustion) are not. In Silhouette, the Court of Justice found that an Austrian rule providing for exhaustion of trade-mark rights in respect of products put on the market outside the European Economic Area (the EEA) under that mark by the right holder or with his consent was contrary to Community legislation relating to trade marks.3 Exhaustion occurs only where the products have been put on the market in the EEA and, in presence of complete harmoni- sation of the rules relating to the rights conferred by a trade mark, Member States cannot provide in their domestic law for international exhaustion of the rights conferred by a trade mark in respect of goods put on the market in non-member countries.4 With regard to sales inside the EU, the Court of Justice has established two conditions for the exhaustion of the distribution right of the third party purchaser to resell the 1 Kirtsaeng v. John Wiley Sons, Inc.,–- S. Ct.–– (March 19, 2013). 2 Jazz Photo Corp. v U.S., 439 F.3d 1344 (Fed. Cir. 2006). 3 Case C-355/96 Silhouette International Schmied GmbH Co. KG v Hart- lauer Handelsgesellschaft mbH [1988] ECR I-4799 interpreting Article 7 of Directive 2008/95 to approximate the laws of the Member States relating to trademarks [2008] OJ L299/25. 4 The Court, however, noted that the EU authorities could always extend the exhaustion provided for by Article 7 to products put on the market in non- member countries by entering into international agreements in that sphere, as was done in the context of the EEA Agreement.
  • 155. 163Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 IP protected work in another Member State without the risk of infringement: (i) the goods should be placed on the market and sold, so as for the holder of the IP right to realize the eco- nomic value of the right, (ii) the holder of the IP right must have consented to the goods being put on the market within the EEA.1 Consent is presumed if the intellectual property rights holder and the first sale distributor are under common control or linked economically or when there is a voluntary grant of a license. However, this is not the case if the goods have been put on the market in breach of a license condition designed to protect the reputation of the right holder or when the goods are produced under a compulsory license.2 With regard to imports coming from outside the EEA, in Davidoff the Court held that “consent must be so expressed that an intention to renounce those rights is unequivocally demonstrated” or “it may, in some cases, be inferred from facts and circumstances prior to, simultaneous with or subsequent to the placing of the goods on the market outside the EEA which, in the view of the national court, unequivocally demonstrate that the proprietor has renounced his rights”.3 The trader should thus demon- strate that the right holder consented to the marketing of the product, the silence of the right holder being not a sufficient element to infer the existence of consent.4 Furthermore, EU law recognizes the right holder’s right to protect its reputa- tion from any modification of its work, or from a risk of confu- sion of the consumers on the genuine origin of the product or passing-off, even after a first sale.5 As suggested by the position taken by the TRIPS Agreement, there is substantial disagreement on which view of interna- tional exhaustion is better from a public welfare perspective.6 A strong exhaustion doctrine advances the interests of each country’s own consumers because they potentially have ac- cess to cheaper goods from abroad. However, the advantage to consumers comes at the expense of the patent holder’s interest in maximizing its return. Thus, it reduces incentives to innovate. In the long run, a strong exhaustion doctrine also harms the citizens of poorer countries where the product is patented. The patentee may refuse to sell in those markets to avoid the backflow of goods. Or the patent holder may set the price based on global demand. Thus, prices will rise in poor countries and fall in rich countries. For example, now that it is clear that books sold in Thailand can be imported into the United States, the publisher may well raise the Thai price. The deadweight loss in Thailand will rise as fewer Thai consumers can afford to buy the texts at the international price. 1 See, for instance, for trademarks Article 7 Directive 2008/95 to approximate the laws of the Member States relating to trademarks OJ [2008] L 299/25. 2 For analysis, see Oke Odudu, ‘Intellectual Property Rights’ in Bellamy and Child: European Union Law of Competition (Oxford University Press 2013), Ch9, pp. 682–687. 3 Joined cases C-414 416/99 Zino Davidoff and Levi Straus [2001] ECR I-8691, paras 45–46. 4 See, also Case C-244/00 Van Doren + Q [2003] ECR I-3051 (on the question of the concrete allocation of the burden of proof for the exhaustion objection in a trade mark infringement proceeding). 5 See, for instance, Case 119/75, Terrapin v Teranova [1976] ECR 1039. Some case law of the Court of Justice has also examined if re-packaging of me- dicinal products affects the reputation of the trade mark holder: see, for instance, case C-143/00 Boehringer Ingelheim (No. 1) [2002] ECR I-3759. 6 For an empirical study of parallel import restrictions in the copyright con- text, see Australian Government, Productivity Commission Report, Restric- tions on the Parallel Importation of Goods (2009). 2. The Role of Contracts (Licensing to Avoid First Sale) Right holders often attempt to mitigate the effects of the ex- haustion doctrine contractually. For example, in Kirtsaeng, the books were marked as for sale outside the United States. Patentees also try to advance other interests through re- strictive licenses. Thus, in Mallinckrodt v Medipart, a medi- cal device used to deliver radioactive material was marked “single use only” with the goal of preventing refurbishment and resale.7 In Quanta Computer v LG Electronics, a value- chain licensing case, LGE licensed Intel to manufacture and sell microprocessors and chipsets that used LGE’s patents, but the deal made clear that no license “is granted by either party hereto … to any third party for the combination by a third party of Licensed Products of either party with items, components, or the like acquired … from sources other than a party hereto, or for the use, import, offer for sale or sale of such combination.”8 Similarly, those holding utility patent rights in seed sell subject to a contractual provision that bars the farmer from saving seed and using it to grow another generation of crops.9 When these provisions are violated, the exhaustion doctrine usually bars infringement actions. How- ever, acts in violation of these licenses may be regarded as breaches of contract. Courts in the United States have, however, had a difficult time deciding whether these license provisions should be enforced. If the first sale doctrine is an important limit on the patent holder’s rights, or if the doctrine is considered crucial to the public interest, then the patent holder should not be permitted to override the limitations contractually. The Su- preme Court has hinted that it subscribes to this view. Thus the legend in Kirtsaeng limiting sales to regions outside the United States did not figure into the Court’s decision – it al- lowed the books to be resold in the United States. In Quanta, the Supreme Court held that the license could not be used to limit the rights of fabricators to utilize purchased components as they wished. On the other hand, the oral argument in Bowman v Mon- santo, a seed case currently pending before the Supreme Court, suggests that a special rule applies to self-replicating technology: either the license is enforceable or a sale of one generation of seed does not exhaust the patent holder’s in- terest in future generations of seed. It is also possible that the Court will permit contractual overrides to the first sale doc- trine when the restriction is clear to the party against whom the contract is being enforced and/or when the restriction has an important public purpose. Thus, in Quanta, the Court may not have understood the need for the restriction. Fur- thermore, the license was confusing: after limiting the right to use the components sold, it stated that “ [n] otwithstand- ing anything to the contrary contained in this Agreement, the 7 Mallinckrodt, Inc. v Medipart, Inc., 976 F.2d 700 (Fed. Cir. 1992). 8 Quanta Computer, Inc. v LG Electronics, Inc., 553 U.S. 617 (2008). 9 Monsanto Co. v Bowman, 657 F.3d 1341 (Fed. Cir. 2011), cert. granted, 133 S. Ct. 420 (2012).
  • 156. 164 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 parties agree that nothing herein shall in any way limit or alter the effect of patent exhaustion that would otherwise apply when a party hereto sells any of its Licensed Products”. As a result, buyers may have lacked adequate notice of the restric- tion. Furthermore, the Court may have thought that in that particular case, the provision was anticompetitive – that the exhaustion doctrine enhanced competition among fabrica- tors and distributors. In contrast, in the medical device case, the Federal Circuit found the “single use only” restriction was clear to purchasers and crucial for quality control purposes (that case did not go to the Supreme Court). As noted above, courts in the EU have taken an intermediate position on the significance of the right holder’s consent. SUMMARY. The social welfare effects of the exhaustion doc- trine are indeterminate. The doctrine benefits consumers and downstream manufacturers. However, these benefits may be offset by diminished incentives to innovate. In international cases, the benefits may also be offset by subsequent price adjustments by the patentee. In cases where there is a clear social benefit to limiting resale – such as to protect quality, safeguard health, or prevent self-replication  – courts have proved somewhat willing to enforce contractual restrictions. But because the doctrine protects the expectation interests of purchasers, buyers must have adequate notice of restric- tions prior to purchase.
  • 157. 166 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 V. GOVERNANCE ISSUES
  • 158. 168 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 A.  Improving the Governance of the Intellectual Property System F or the most part, copyright and trademark governance is considered rather straightforward. Copyrights arise automatically. Registration, if it is required at all, is es- sentially a ministerial act. In the United States, it is carried out in the United States by the Copyright Office, an agency within the Library of Congress. Enforcement is in the courts of general jurisdiction. In the United States, federal trademark cases are more com- plicated because registration is necessary to acquire full federal trademark protection and the application requires examination (state marks can be acquired through use and enjoy certain federal rights as well). Federal registration is handled by the Patent and Trademark Office (the USPTO). The Manual of Trademark Examining Procedure guides its work. The USPTO has a special appeal tribunal, the Trade- mark Trial and Appeals Board, to hear appeals from denials of registration. Appeals from the USPTO are usually heard in the United States Court of Appeals for the Federal Circuit. As with copyrights, enforcement actions are heard in courts of general jurisdiction. Patent rights are more complicated still. The USPTO handles examination, using the Manual for Patent Examining Proce- dure (MPEP). As with trademarks, there is an adjudicatory tri- bunal within the agency – the Patent Trial and Appeal Board (PTAB) –and appeals from there are usually heard in the Fed- eral Circuit. Enforcement of patents is in trial courts of general jurisdiction, but appeals are channeled to the Federal Circuit. In all these cases, the losing party has a right to petition for review in the United States Supreme Court. However, the Supreme Court enjoys the right to decide which petitions to grant. Historically, it has granted review in very few intellec- tual property cases. For trademarks and patents, the EU system is quite differ- ent. Copyrights are national rights. However, the EU has is- sued a series of directives on copyright term, rental rights, database rights, rights over the internet, and other matters which all EU counties must implement. All of the countries of the EU maintain their own patent and trademark offices and the national rights that emanate from these offices are dealt with in national courts. In addition, the EU recognizes a Community Trademark, which is examined in the Trade Marks and Designs Registration Office of the European Union and litigated in national courts. Finally, the countries of the EU are members of the European Patent Convention (EPC), which also includes many countries that are not in the EU. An EPC patent is examined in the European Patent Of- fice (EPO). After a period when it can be centrally challenged in the EPO, the patent matures into patent rights in each of the EPC countries designated by the right holder. At that point, enforcement is in national courts. The EU is currently contemplating the development of a Unitary Patent, which would be examined in the EPO and enforced in a set of spe- cialized courts. For all regimes, questions on interpreting EU law are ultimately for the Court of Justice of the European Union (the ECJ). Governance issues arise mainly in connection with patents, which involve a complicated legal regime applied to tech- nologically complex material. As new technological pros- pects emerge, the law must be adapted to meet the needs of industry and the public. Incorrect decisions are also ex- traordinarily costly. The failure to grant patents can inhibit innovation. But overgranting puts a tax on innovation, raises transaction costs prohibitively, attracts nonpracticing enti- ties, and induce holdups. Because the situation in the EU is complicated by the separate authorities of the EPC and the EU, governance issues will be discussed through the lens of the US system. 1. The Role of the USPTO As noted above, initial decisions on patentability are made by a specialized agency. The USPTO is composed of a corps of examiners trained in the art they examine. The administrators of the USPTO guide their practice, in part through supervi- sion of decisions and review in the PTAB, in part through the MPEP, and in part by writing guidelines on areas of particular importance. For example, the USPTO is currently working on guidelines for claiming software, with the goal of requiring claims and disclosure that are more focused and less inde- terminate. When developing these rules, the USPTO general- ly announces its proposal and then holds a series of hearings around the country to give interested parties an opportunity to comment. Written comments can also be sent directly to the USPTO. The “notice and comment” procedure is reitera- tive, until the USPTO issues its final guidelines. In the United States, most regulatory agency rulemaking is entitled to substantial deference, on the theory that the agen- cy is composed of experts in the field they are regulating. For historical reasons, however, the USPTO has never received rulemaking authority, except for matters related to practice before the PTO (such as attorney qualifications).1 While it can make rules to guide examination, most of the rules the USP- TO develops are not entitled to formal deference in court. Similarly, while the Office of Information and Regulatory Af- fairs (OIRA) performs a cost-benefit analysis on all agency actions that are legislative in nature, most USPTO rules are not legislative and are therefore have not traditionally been subject to review. That said, as patent issues have become more salient in the economy, OIRA has begun to take notice. It has statutory authority to conduct cost-benefit analysis of significant rules, even if not legislative and has begun to do so with regard to certain intellectual property issues, such as government approaches to standard-setting involving pat- ented standards. More controversially, since 1999, OIRA has 1 The scope of this authority remains somewhat ill-defined, see, e. g., Tafas v. Doll, 559 F. 3d 1345 (Fed. Cir. 2009).
  • 159. 169Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 also asserted the authority to review any rule with an impact of over $100 million or that creates a serious inconsistency or otherwise interferes with an action taken or planned by another agency.1 Thus, it could begin to review more USP- TO actions. OIRA is, however, a small agency; the extent to which it will have the capacity to scrutinize the USPTO’s ac- tions remains unclear. To some extent, the degree of deference given the USPTO by courts may also change. The latest patent statute, the America Invents Act (AIA),2 vests new adjudicatory authority in the USPTO. While the agency’s Board has always heard appeals from patent rejections, and has had limited capacity to reexamine patents when new prior art has been found, it will now entertain post grant review, allowing interested members of the public to oppose patent grants for the first nine months after issuance (this procedure will be similar to the opposition procedure in the EPC).3 In addition, the Board will entertain inter partes actions in certain types of cases.4 These procedures will give the USPTO a broader perspec- tive on patents and on their impact on competition and in- novation. In addition, the USPTO now has a Chief Economist who is charged with conducting research on patent issues as they arise.5 Most important, the UPTO will acquire the authority to set its own fees. As a result, it will no longer be in a position where it is forced to issue patents to support its operations.6 Finally, the USPTO is establishing satellite of- fices near technology centers (for example, Detroit, home of the automobile industry; Silicon Valley, home of the IT indus- try; and Dallas, home of the petroleum industry). Examiners in these locations are likely to become highly expert in the technologies of the local industries and especially aware of these industries’ needs. As a result of these new capacities, institutions, and proce- dures, there is an expectation that the rules developed by the USPTO will be accorded more respect, if not official deference. Furthermore, because the new inter partes pro- cedure is cheaper and faster than adjudication, the USPTO may become the preferred venue for litigation (indeed, trial judges may suspend adjudication of cases pending USPTO determination of the validity of relevant patents). Because the USPTO’s decisions are entitled to res judicata effect, the USPTO’s views may, as a practical matter, become the final disposition in many future cases. 1 See, e. g., Office of Management and Budget, Office of Information and Regulatory Affairs Q As, http://www.whitehouse.gov/omb/OIRA_Qsan- dAs (discussing Executive Order 12866 and amendments); OMB Circular A-119, http://www.whitehouse.gov/omb/circulars_a119 last accessed 28 April 2013. 2 Leahy-Smith America Invents Act, Pub. L. No. 112–29, 125 Stat. (US) 284 (2011). 3 35 U.S.C. § § 321–329. 4 35 U.S.C. § § 311–319. 5 For the research agenda and reports of the Chief Economist, see http:// www.uspto.gov/ip/officechiefecon/ last accessed 28 April 2013. 6 For evidence that the previous fee structured distorted granting behavior, see Michael D Frakes and Melissa F Wasserman, ‘Does Agency Funding Affect Decisionmaking? An Empirical Assessment of the PTO’s Granting Patterns (2013) 66 Vanderbilt Law Review 67; Robert P Merges, ‘As Many as Six Impossible Patents Before Breakfast: Property Rights for Business Concepts and Patent System Reform’ (1999) 14 Berkeley Technology Law Journal 577, 589‐91. 2. The Role of the Courts Until 1982, courts of general jurisdiction ultimately devel- oped patent law through litigation: a special court, the Court of Claims and Patent Appeals (CCPA) heard appeals from the USPTO; regional trial courts heard enforcement actions at the first instance; and the US regional circuits heard ap- peals from the trial courts. This led to three problems. First, because the courts of appeals are not bound by each oth- er’s decisions, notorious differences developed between the law applied in examination – which was developed by the CCPA – and the law applied by regional trial and appeals courts in litigation. Second, the regional courts of appeals had each adopted different views on patents, leading to intense levels of forum shopping among them. Third, gen- eralist judges did not always interpret the law in a manner consistent with optimal levels of innovation. Supreme Court intervention was regarded as too infrequent to solve these problems. In 1982, the Federal Circuit was created to hear a range of cases, including all appeals from the USPTO and all federal trial court cases in which the plaintiff’s claims arise under the patent act.7 As a result of channeling almost all federal patent cases to a single court, it was assumed that the notorious differences would disappear, as would forum shopping. In addition, the Federal Circuit was expected to build consider- able expertise in patent law – that is, to provide the expert perspective that the USPTO could not, as a historical matter, furnish. Views on the Federal Circuit’s performance are somewhat mixed. The patent bar is very pleased with the court. Prac- titioners believe the law is more predictable and uniform across the nation. Adjudication is also more efficient and open issues are resolves relatively speedily. Empirically, pat- ent filings have increased as the Federal Circuit has made patents more secure. Indeed, the Federal Circuit’s popularity among practicing patent lawyers bar has led many other na- tions to create specialized patent (or specialized intellectual property) courts as well. At the same time, there is reason for concern. First, much of the complexity in patent cases arises in the factual part of the case (figuring out the facts or applying the law to the facts). But fact-finding is the province of the trial court; courts of ap- peals review fact finding very deferentially; it is only legal con- clusions that are reviewed de novo. In order to better super- 7 See 28 U.S.C. § 1295 (providing for jurisdiction over appeals of regional ad- judication of all patent disputes and certain tort cases brought against the United States; of decisions of the Court of Federal Claims and the Court of International Trade; of certain decisions of the International Trade Com- mission; of decisions of the Merit Systems Protection Board; of certain tax decisions from the courts of the Canal Zone, Guam, the Virgin Islands, and Northern Mariana Islands; of dispute resolution under the Contract Disputes Act and various economic measures, including the Harmonization Tariff Schedule, the Economic Stabilization Act, the Emergency Petroleum Allo- cation Act, the National Gas Policy Act, and the Energy Policy Conservation Act; and of certain agency action under the Federal Labor Relations Author- ity, the Patent Act, and the Lanham (Trademark) Act). See generally, Ro- chelle C Dreyfuss, ‘The Federal Circuit: A Case Study in Specialized Courts’ (1989) 64 New York University Law Review 1 (1989).
  • 160. 170 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 vise the lower courts, the Federal Circuit has deemed many factual questions to be questions of law and it has tended to impose rigid, bright line rules to make it easier for the general- ist judges to apply the law to the facts. But both moves have been severely criticized. For example, claim construction is considered a legal issue. As a result, a trial court will construe the claim, hear the rest of the case, and reach final decision – only to find that the Federal Circuit has reversed the claim construction. At that point, the entire case may have to be retried. Further, many of the Federal Circuit’s bright line rules have been reversed by the Supreme Court as overly rigid.1 Better might be to create expert trial courts. Channeling all cases to a single set of trial courts would produce judges with greater facility to read technical materials. With better acquaintance with the somewhat arcane rules of patent law, these judges would become more likely to make accurate factual decisions. In fact, some countries are experimenting with expertise at the trial level. To some extent, the United States is as well. A new pilot program allows each trial court to designate judges to hear patent cases.2 Cases will be dis- tributed randomly among the judges of the court, but any judge assigned a patent case can have it reassigned to the designated judge. So far, judges in fourteen district courts have volunteered to become designated judges. It remains to be seen how many cases they hear, how expert they grow, and whether the Federal Circuit becomes less prone to re- verse their decisions. A second critique of the Federal Circuit is that it is overly en- amored of patents as a means of promoting innovation. As noted above, the court has jurisdiction over issues other than patent law. However, it hears almost no competition law case or cases arising under other intellectual property laws. Be- cause it tends to see patents as the sole means of promot- ing invention, its decisions have largely expanded the pre- rogatives of patentees at the expense of the public, including competitors. It is difficult to know whether this concern is valid, but the Supreme Court appears to think so. In recent years, it has stepped up its review of Federal Circuit cases and for the most part, it has reversed or otherwise modified the Federal Circuit’s decisions. As described in Part II, it has repeatedly reversed the Federal Circuit on what constitutes patentable subject matter,3 it has raised the inventive step,4 emphasized the equitable nature of injunctive relief,5 and ex- panded the exhaustion doctrine.6 It has also stretched the Bolar research exemption to cover some preclinical work7 and expanded standing to challenge patent validity.8 Of 1 Rochelle C. Dreyfuss, ‘What the Federal Circuit Can Learn From the Su- preme Court – and Vice Versa’ (2010) 59 American University Law Review 787. 2 United States Courts, The Third Branch News, District Courts Selected for Patent Pilot Program (7 June 2011) available at http://www.uscourts.gov/ News/NewsView/11–06–07/District_Courts_Selected_for_Patent_Pilot_ Program.aspx accessed 28 April 2013. 3 Mayo Collaborative Services v Prometheus Laboratories, Inc., 132 S. Ct. 1289 (2012);); Bilski v Kappos, 130 S. Ct. 3218 (2010). 4 KSR Int'’l Co. v Teleflex Inc., 550 U.S. 398 (2007). 5 eBay, Inc. v MercExchange, L.L.C., 547 U.S. 388 (2006). 6 Quanta Computer, Inc. v LG Electronics, 553 U.S. 617 (2008). 7 Merck KGaA v Integra Lifesciences I, Ltd., 545 U.S. 193 (2005). 8 MedImmune, Inc. v Genentech, Inc., 549 U.S. 118 (2007). course, it is possible that the Supreme Court, which is com- posed of generalists, has it wrong and the specialists on the Federal Circuit have it right. For that reason, some countries have considered specialization at both the trial and appellate level. However, any system that sees competition as a strong motivator of innovation should consider the Federal Circuit experience and be wary of overspecialization. SUMMARY. At the end of the day, the better option may be to repose legal expertise (power to interpret patent law) in the patent office, rely on specialized trial courts with technical expertise to implement the law in specific cases, and per- mit review by generalist appellate courts. The appeals court would be highly deferential to patent office rules, but would be available to consider how patent law interfaces with com- petition policy, the public interest, and innovation policies that derive from other legal regimes. B.  Improving the Interaction Between Competition Law and IP Law There are various ways to improve the interaction between competition law and IP law. First, one may conceive some cross-fertilization between the two fields from a substantive law perspective. Competi- tion law may internalize IP values, such as the promotion of incentives to innovate in competition law enforcement. The call for competition law to move towards a more dynamic analysis that focuses on innovation, instead of static alloca- tive efficiency, encapsulates the view that both disciplines should find some common ground, although for competition authorities the starting point remains the assumption that competition promotes growth and innovation.9 IP law may also internalise competition law values by focusing on ac- cess and dissemination. We have previously explained the various doctrines of IP law enabling access and dissemina- tion concerns to be taken into account (e. g. the experimental use exception, decompilation of parts of a software product, compulsory licensing, patent misuse doctrine). A recent re- port by the US FTC has also suggested the possibility for the Patent Office (PTO) to “consider possible harm to competi- tion along with other possible benefits and costs, before ex- tending the scope of patentable subject matter”.10 The Report also noted the necessity of expanding the consideration of economic learning and competition policy concerns in patent law decision-making. These recommendations insist on the importance of trans-disciplinary links between IP and com- 9 See, OFT 1390, Competition and Growth (November 2011) (noting the “wide range” of empirical studies examining the links between competition, in- novation and productivity, which set, on the whole, a positive relationship between the three and at the micro level, examples of the positive impact of specific competition interventions on price, choice and innovation, which are “abundant”). 10 US FTC, ‘To Promote Innovation: The Proper Balance of Competition and Patent Law and Policy (October 2003)) available at http://www.ftc.gov/ os/2003/10/innovationrpt.pdf last accessed 28 April 2013, Recommenda- tions 6 and 10.
  • 161. 171Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 petition law and confirm the thesis that intellectual property and competition law become a “unified field”.1 The integration of social science/economics learning in IP decision-making and adjudication remains however relatively marginal, in comparison to competition law. In the US, the PTO does not dispose of a rule-making function over ques- tions of patentability, its authority being merely confined to the adjudication of disputes of patent validity. Certainly, the 2011 America Invents Act has conferred to the US PTO also the ability to conduct post grant review proceedings, avail- able for a limited period of nine months after a patent was granted or re-issued, a process overseen by the Patent Trial and Appeal Board, but did not confer upon it any rulemaking authority. Courts, in particular the Federal Circuit, have gen- erally been regarded as the dominant institution in the shap- ing of patent policy in the US.2 Yet, both the US PTO and the Federal Circuit lack economic expertise and are unable, under the current circumstances, to perform a sophisticated economic analysis of the effect of their activity on innovation, productivity and welfare. Responding to this concern over the lack of economic expertise, the US PTO established in March 2010 the Office of the Chief Economist (OCE), whose function is to initiate and oversee economic analysis in the field of intellectual property protection and enforcement and to feed into the advisory role of the USPTO to the President (via the Secretary of Commerce) and the administration with advice on the economics of intellectual property rights.3 The research programme set for the first chief economist related to macro-economic type of research on the relationship be- tween economic growth, performance and employment, IP issues in a standard setting context, the economics of trade- marks, the economics of the USPTO process and the role of IP in the markets of technology and knowledge. A report on Intellectual property and the US Economy, focusing on spe- cific “IP intensive” industries was published in March 2012.4 It is not however clear if the position of the chief economist at the US PTO will evolve to a more permanent position with a more expansive role and intervention in the adjudicative process. This paucity of economic analysis contrasts with the very active role economists have been playing in the aca- demic debates over economic analysis of IP rights. In Europe, the integration of economic expertise seems more advanced, at least at the institutional level. The Euro- pean Patent Office (EPO) established the position of a chief economist already in 2004. The chief economist is the execu- tive secretary of the EPO's Economic and Scientific Advisory Board (ESAB), an institution created in 2011 and composed 1 W. K. Tom J A. Newberg, ‘Antitrust and Intellectual Property: From Sepa- rate Spheres to Unified Field’ (1997) 66 Antitrust Law Journal 167. 2 A. Rai, ‘Patent Validity Across the Executive Branch: Ex Ante Foundations for Policy Development’ (2012) 61 Duke Law Journal 101 (noting also the increasingly important involvement of the Supreme Court in the area); Ro- chelle C Dreyfuss, ‘What the Federal Circuit Can Learn from the Supreme Court – And Vice Versa’ (n 518). 3 See, http://www.uspto.gov/ip/officechiefecon/ last accessed 28 April 2013. 4 See, http://www.uspto.gov/news/publications/IP_Report_March_2012. pdf (the report use standard statistical methods to identify which US in- dustries are the most patent-, trademark-, and copyright-intensive, and de- fines this subset of industries as “IP-intensive). of 11 patent experts (a mix of economists, social scientists and practitioners) from around the world, appointed for a pe- riod of three years.5 The Board advises the EPO on the scope and set-up of relevant economic and social studies, provides guidance on related research projects and evaluates their impact. One of the first studies published by ESAB, for ex- ample, was on patent thickets, an issue of great concern also for competition law, as we have previously explained. ESAB is also expected to provide “early warning signals” on sensi- tive developments and issues and to operate as a platform for discussing the role of patents (applications) in the early stage of the innovation process and during application pro- cedures at the EPO, the governance of the patent system and economic and social issues relating to the impact of patents after grant, such as “competition matters”. The two first chief economists of the EPO have also published one of the few books in Europe on the economic analysis of the European patent system, integrating a competition perspective.6 The Hargreaves report in the UK identified the lack of economic analysis as one of the major sources of the failure of public policy in this area and the lack of evidence-based policy-making, a point also frequently made in the past by other reviews of the IP system in the UK.7 Following proposals in 2006 by the Gowers Review, the UK government put in place in 2008 the Strategic Advisory Board for Intellectual Property(SABIP)withtheaimtooverseeanumberofresearch projects on IP policy topics. However, the SABIP was not part of the IPO and did not contribute to the mainstream IP policy process in any area, resulting to its disbandment in 2010.8 The Gowers report also led to the appointment of the first chief economist of the IPO in 2008 and the development of an IP economists unit [Economics, Research and Evidence (ERE)], to which the policy staff who have previously worked for the SABIP were integrated, thus shifting attention upon the economic aspects of IP. The Hargreaves report also included a number of recommendations with the aim to “broaden the IPO’s vision” and to base IPO’s decision-making in evidence and the obligation to “take due account of the impact of the IP system on innovation and growth”.9 The Hargreaves report recommended legislative changed that would add new functions to the IPO including (i) “a duty to keep under review the impact of IP and IPRs, and market positions founded on IPRs, on innovation and growth, including adverse impacts on competition and the competitive spur to growth, and to report annually”; (ii) “powers to prepare one off reports on 5 See, http://www.epo.org/about-us/office/esab.html last accessed 28 April 2013. 6 Dominique Guellec and Bruno van Pottelsberghe de la Potterie, The Eco- nomics of the European Patent System: IP policy for innovation and compe- tition (Oxford University Press 2007). 7 Hargreaves (n 20) 91, “(e) ven where IP law is clear it is too infrequently grounded in evidence or directed to take account of economic priorities. This represents a failure of public policy” and p. 92, noting that the Banks Review in the 1970s “deplored the lack of evidence to support policy judg- ments” and that “(t) hirty years later, the Gowers Review in 2006 made the same point”, concluding that “our institutional framework appears to have failed to equip itself to conduct evidence-based policy effectively”. 8 Ibid 92. 9 Ibid 95.
  • 162. 172 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 specific areas or cases where there appears to be detriment to competition and consumer welfare”; (iii) “powers to require information to support the exercise of these reporting functions”; (iv) “powers to make recommendations to the competition authorities, and to fund investigations that competition authorities may make as a result, thereby recycling income from fees paid by rights holders in the interests of maintaining healthy and efficient markets, as well as servicing the needs of rights holders and applicants”.1 Following the Hargreaves Report, the IPO was also asked to issue an annual report on the extent to which its activities have promoted innovation and growth, and, second, to improve its evidence base for policy making, in view of its rule-making functions and in particular to prepare impact assessments quantifying, if possible, the costs of policy changesandintegratinginthepublishedimpactassessments a summary statement of the impact of the proposed policies on innovation and growth.2 It remains to be seen how these additional requirements will affect the activity of the IPO and the integration of economic learning. In comparison, the integration of social science research and economic expertise is particularly developed in the area of competition law. In the US, a significant part of the staff of the Antitrust Division of the Department of Justice and the FTC dispose of economic expertise and economists are particularly present in both the adjudicative and the rule-making functions of the authorities. At the FTC, the Bureau of Economics provides economic analysis and support to antitrust and consumer protection investigations and rulemakings. In the EU, a Chief Competition Economist’ (CCE) office, was established in 2003, comprising a team of specialized economists, headed by a Chief economist who is appointed by the European Commission. The CCE’s office fulfills a “support function”, being involved in competition investigations and providing economic guidance and “methodological assistance”, but also exercises a “checks-and balances” function, giving the Commissioner an “independent opinion” before any proposal for a final decision to the College of Commissioners.3 The Chief economist also coordinates the work of the Economic Advisory Group on Competition Policy (EAGCP), which regroups a number of academic economists who have recognized reputation in the field of industrial organization, proposed by the chief economist and nominated by the Commissioner. The EAGCP prepares opinions on the projected reviews of EU competition law policies and regulations. The Commission’s appointment of a Chief Economist reflects its responsiveness to changes in intellectual climate and economic theory. Many national competition authorities have followed the same path by appointing chief economists and by either establishing 1 Ibid 2 IPO, The Role of the Intellectual Property Office (July 2012) available at http://www.ipo.gov.uk/hargreaves-roleofipo.pdf; IPO, Response to the Informal Consultation on the Role of the Intellectual Property Office (March 2013) available at http://www.ipo.gov.uk/response-2013-roleipo.pdf last accessed 28 April 2013. 3 Lars-Hendrik Röller and Pierre A Buigues, ‘The Office of the Chief Com- petition Economist at the European Commission’ (May 2005) available at http://ec.europa.eu/dgs/competition/economist/officechiefecon_ec.pdf last accessed 28 April 2013. specific bureaus of economics or by integrating economists in the different case teams dealing with investigations. AsimilartrendformoreeconomicanalysisintheIPofficescan be observed in other jurisdictions. There are also economists in INPI Brazil, IP Australia, the Canadian office, OHIM, an observatory including economists at INPI France, the Swiss IP office and even in CIPO China. Furthermore, offices in Japan and Germany have close links to academic institutions which are almost as effective in terms of influence. WIPO has also recently strengthened its capability on both economics and statistics. A common emphasis on the economic effects of each policy on welfare and innovation may reduce the tensions between these two areas of law. Yet, there are limits as to what economic analysis may offer for the development of a congruent approach to innovation across both fields. The IP system relies on a single set of rules that apply to all industries with relatively minor deviations, which is the result of the choice to limit administrative costs and ensure economies by making rules more general.4 Defining the optimal scope of the property rights on a case by case basis, taking into account its probable effect on innovation and welfare, might largely exceed the capacities of government authorities in charge of the development of IP law and might be extremely costly, in view of the number of patent applications (to give that as an example) and the limited amount of information at their disposal at the time of the grant of the patent. Empirical studies on the effect of different IP rights on the level of innovation per industry are scarce and not always conclusive. The best that can be done under the current institutional circumstances is to make efforts to integrate economic analysis in the design of optimal IP law regimes and rules, rather than in defining and interpreting the standards of patentability, as it was suggested by the FTC. At the same time, the focus of the economic analysis might be different in the context of an IP office than in that of a competition authority. Although competition authorities increasingly recognize the important of dynamic analysis and the objective of innovation, they cannot completely abandon static analysis of the effects of a practice on consumers, the latter being considered particularly important if the aim of competition law is to protect consumers from wealth transfers, in the absence of compensating qualitative efficiencies5. Competition law and IP agencies dispose of different types of expertise and functions, which are nevertheless complementary, as they enable achievement of dynamic efficiency at the lowest cost for allocative efficiency. There are thus reasons to avoid any significant duplication of tasks between the competition law and the IP authorities. There has nevertheless been some 4 Christina Bohannan and Herbert Hovenkamp, Creation Without Restraint: Promoting Liberty and Rivalry in Innovation (Oxford University Press 2012) 341. 5 For a similar view, taking the perspective that the objective to protect con- sumers is a distributive justice aim (fairness) that may enter in conflict with intellectual property in some circumstances, see Daniel A Farber and Brett McDonnell, ‘Why (and How) Fairness Matters at the IP/Antitrust Interface’ (2003) 87 Minnesota Law Review 1817.
  • 163. 173Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 discussion over the integration of the different functions to the same agency or the development of an overarching innovation policy bureau that would coordinate innovation policy across different government bureaus and regulatory agencies (e. g. an Office of Innovation Policy).1 There are some examples of the integration of the IP and competition law enforcement in one authority (e. g. INDECOPI in Peru, yet this does not concern the award of IP rights). Second, one might favour an institutional approach that would focus on the development of “trans-disciplinary links” between competition authorities and IP law offices,2 but also between executive agencies and the judiciary. In the US, it is clear that both the DOJ and the FTC have been particularly active in the area of IP rights. Yet, in recent years there has been increased cooperation between the Antitrust Division of the DOJ, the FTC and the USPTO. First, a joint workshop on promoting innovation was organized in 2010 by these institutions. Second, the DOJ Antitrust Division and the USPTO have coordinated their action with regard to standard essential patents by adopting in January 2013 a joint policy statement on remedies for standard-essential patents subject to voluntary F/RAND commitments to address whether injunctive relief or exclusion orders in International Trade Commission investigations are properly issued when the patent holder asserts standards-essential patents that are encumbered by a F/RAND licensing commitment arguing that monetary damages, rather than injunctive or exclusionary relief, is the appropriate remedy for infringement.3 There have also been proposals for restructuring the relations between the various innovation policy institutions and organizing frequent consultations ex ante between the USPTO and the DOJ/FTC.4 An illustration of this cooperation is that the European Patent Office submitted comments at the European Commission’s Pharmaceutical Sector Inquiry,5 in which the European Commission commented extensively on the EPO’s process and suggested changes. An interesting institutional experiment came out of the Hargreaves report in the UK stressing the importance of competition as a necessary condition for innovation, enterprise and growth. Given the important role of competition, the Hargreaves report suggested the conferral of new functions to the IPO in this area, a proposal the government rejected as it would have jeopardized the independence of the competition authority. 1 Stuart M Benjamin and Arti K Rai, ‘Fixing Innovation Policy: A Structural Perspective’ (2008) 77 (1) The George Washington Law Review 1. 2 See also William E Kovacic ‘Competition Policy and Intellectual Property: Redefining the Role of Competition Agencies’ in Lévêque and Shelanski (eds) (n 127) 1, 9 (advocating “the development of new cooperative networks in which competition agencies work with collateral government institutions, such as rights-granting authorities, to study the interaction of these regula- tory regimes”). 3 US DOJ USPTO, ‘Policy Statement on Remedies for Standard-Essential Patents Subject to Voluntary F/RAND Commitments’ (8 January 2013) avail- able at http://www.justice.gov/atr/public/guidelines/290994.pdf last ac- cessed 28 April 2013. 4 Arti K Rai, (n 529) 154. 5 See, European Commission Pharmaceutical Sector Inquiry Preliminary Re- port –Comments from the EPO (28 November 2008) available at http:// ec.europa.eu/competition/consultations/2009_pharma/european_patent_ office.pdf last accessed 28 April 2013. However, the competition authority in the UK (the Office of Fair Trading, OFT) agreed in 2012 to sign a non-binding Memorandum of Understanding (MoU) with the IPO putting in place a framework for a strengthened cooperation.6 Notable features of this MoU are the provisions on the sharing of information on specific complaints, policy proposals or developments of policy and regulation having an impact on IP and competition, common advocacy efforts, regular meetings (at least quarterly to discuss matters of common interest) and procedures for the IPO to refer to the OFT cases where it considers that there may be competition concerns. The appointment of liaison officers or staff in charge of the interaction between competition law and intellectual property in the different authorities may also enhance cooperation and mutual understanding.7 It is important to expand and deepen this cooperation by the constitution of networks of competition authorities and intellectual property offices at a regional or global scale. More importantly, the judiciary should not be left out, in view of the dominant role it has in the interpretation of the standards for benefitting from IP protection and the development of adequate remedies in case of IP infringement. For the time being, there are only some mechanisms to establish cooperation between the DG competition at the European Commission and national courts of the different Member States of the EU (presumably including those in charge of IP law disputes).8 Training programmes for judges may also enhance their economic expertise, as well as their knowledge of competition law and IP law principles. SUMMARY: The incorporation of social science input (in  particular economics) in IP law is a crucial but also challenging endeavor that could eventually lead to less tensions between IP and competition law. Evidence-based and influenced policy making in both IP law and competition law may also set the basis for a more intense collaboration between the competition authorities and the IP offices. 6 Memorandum of Understanding between the Intellectual Property Office and the Office of Fair Trading (July 2012) available at http://www.oft.gov. uk/shared_oft/MoUs/IPO.pdf last accessed 28 April 2013. 7 See, for example, the establishment of an IP and Competition Policy unit at the Innovation Directorate of the Intellectual Property Office in the UK, or the creation of IP and innovation-focused units in competition authorities. 8 For example, Article 15 of Regulation 1/2003 on the enforcement of EU competition rules provides that the European Commission (the Directorate General on Competition) can transmit information to the national courts, give its opinion on questions regarding the application of the EU compe- tition rules, submit observations to national courts as amicus curiae, the national courts being obliged to submit to the Commission a copy of their judgments touching upon issues of competition.
  • 164. 174 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 VI. CONCLUSION
  • 165. 176 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 T he intersection between competition law and IP gives rise to complex trade-offs between incentives to in- novate and dissemination of innovation, static and dy- namic efficiency, total welfare and the welfare of consumers and difficult choices between rules and standards, general rules versus specific IP law regimes, ex ante versus ex post approaches. The interaction of IP rights with the economi- cally inspired competition law has also led to an effort of re- conceptualization of this area of law from an economic per- spective, for a long term absent from the day to day activity of the IP offices and courts in interpreting and delimiting IP boundaries in various economic sectors. Patent law has of course been the area of predilection of this more economic approach with an increasing number of economic and empir- ical studies examining the real effect of the IP rights granted to innovation and welfare.1 From this perspective, the dia- lectical relation between these two disciplines has been an opportunity for re-conceptualizing IP rights and the property rights analogy that has for a long time provided the unifying narrative of this area of law. This transformation of IP law is visible in the way the classic opposition in law and economic literature of property rules and liability rules took hold in order to explain the frequent limitations incurred by IP holders on their rights to exclude others from using their invention and enjoining the fruits of their investment by receiving an important compensation in the form of royalties.2 The property rights analogy chal- lenged, it appeared that the relation between property rules and liability rules for the protection of information forms a continuum: “when an innovator is forced to license its innova- tive technology, the protection afforded to him degrades from a property rule to a liability rule”.3 The emphasis on the cumu- lative nature of innovation contributes to this re-conceptual- ization of IP rights across these two poles. More importantly, the opposition between property rules and liability rules may provide a unifying theoretical framework for the analysis of the effects of different forms of protection of innovation to the IP rights holders. At one side of the continuum, patents pro- vide the possibility to the IP holders to exclude imitators and duplicators by the award of an exclusive right to enjoin others from the use and commercialization of the invention, even if the infringer has duplicated the invention by her own effort; At the other side of the spectrum, trade secrets do not protect the inventors against independent discovery and duplication through reverse engineering; Copyright protects the expres- sion of an idea, hence does not exclude the parallel develop- 1 See, for instance, Michele Boldrin and David K Levine, ‘The Case Against Patents’ (September 2012) Federal Reserve Bank of St Louis Work- ing Paper 2012–035A available at http://www.research.stlouisfed.org/ wp/2012/2012–035.pdf accessed 28 April 2013; James Bessen and Mi- chael J Meurer, Patent Failure: How Judges, Bureaucrats, and Lawyers Put Innovators at Risk (Princeton University Press 2009); Guellec and van Pot- telsberghe de la Potterie, (n 533); Jaffe and Lerner (n 136); Suzanne Scroth- cmer, Innovation and Incentives (MIT Press 2004). 2 Guido Calabresi and A Douglas Melamed, ‘Property Rules, Liability Rules and Inalielability: One View of the Cathedral’ (1972) 85 (6) Harvard Law Re- view 1089; Mark A Lemley and Phil Weiser, ‘Should Property or Liability Rules Govern Information?’ (2007) 85 Texas Law Review 783. 3 Vincenzo Denicolò and Luigi Alberto Franzoni, ‘Rewarding Innovation Effi- ciently – The case for Exclusive Rights’ in Manne and Wright (eds) Competi- tion Policy and Patent Law Under Uncertainty: Regulating Innovation (n 252) (Cambridge University Press 2011), 287, 289. ment of an invention, although “ it tends to put restrictions on reverse engineering (“circumvention of digital locks”)”.4 These different efforts of conceptualization of different forms of IP rights denote the challenge of constructing a theoretical framework that takes into account that the process of inno- vation does not only include the standalone invention step but also those of cumulative innovation, dissemination and commercialization to the benefit of consumers and society at large. The traditional conception of IP rights as property rights may not provide an accurate description of the inno- vation process and might lead to favor some actors in this process to the detriment of others. One might be tempted to address IP law as a form of regu- lation: IP rights impose obligations on third parties, not as a consequence of a contract, tort or voluntary exchange, but because of the direct intervention of the government which aims to stimulate particular activities to foster the general wel- fare.5 By conferring property rights on ideas, the government does not only seek to facilitate market transactions, as is the case for physical property rights, but also to correct a market failure, which is in this case “free riding that occurs when in- novations are too easily copied, and the corresponding de- crease in the incentive to innovate”.6 Hovenkamp observes, “IP laws create property rights. But so do state created ex- clusive franchises and filed tariffs. In fact, the detailed regula- tory regimes that we call the IP laws are filed with very rough guesses about the optimal scope of protection  – ranging from the duration of patents and copyrights to the scope of patent claims and fair use of copyrighted material. The range of government estimation that goes on in the IP system is certainly as great as in regulation of, say, retail electricity or telephone service. Further, the IP regime is hardly immune from the legislative imperfections that public choice theory uncovers”.7 Other authors have criticized the reward theory of patents, which “emphasises only one dimension of the patent instru- ment – compensation for innovation – and ignores the role of patents as means of regulating markets”.8 The same point is also made by Bently and Sherman for whom patents are “regulatory tools” which are used by governments in order to achieve economic as well as non-economic ends.9 For ex- ample, the patent offices should also take into account “the external effects of the impact of technology on the environ- ment or health”.10 4 Ibid 290. 5 See, for instance, Ioannis Lianos, ‘Competition Law and Intellectual Prop- erty Rights: Is the Property Rights' Approach Right?’ in John Bell and Claire Kilpatrick (eds) 8 The Cambridge Yearbook of European Legal Studies (Hart Publishing 2006) 153. 6 Hovenkamp, The Antitrust Enterprise – Principle and Execution (n 139) 228. 7 Ibid 337. 8 Shubba Ghosh, ‘Patents and the Regulatory State: Rethinking the Patent Bargain Metaphor After Eldred’ (2004) 19 Berkeley Technology Law Journal 1315, 1351. 9 Lionel Bently and Brad Sherman, Intellectual Property Law (2nd ed., Oxford University Press 2004, now in its 3rd edition, 2008) 329. 10 Ibid
  • 166. 177Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Furthermore, Burk and Lemley argue that patent law is an in- dustry and technology-specific regulation.1 Different patent theories, such as prospect patents, incentives, cumulative in- novation and anti-commons operate differently according to the particular industry’s settings.2 Exploring the enforcement of patents in the US, Burk and Lemley identify several “policy levers,” which help the patent offices and the courts to frame IP doctrines which correspond to the needs of cumulative inno- vators and the consumers.3 The existence of sector-specific IP protection on semi-conductors, software, medicinal products and biotechnology in Europe may better illustrate the point.4 Taking a regulatory perspective on IP enables us to concep- tualize the interaction between competition law and IP as a dimension of the relation between government activity and competition. If one takes a public choice perspective, it is possible to argue that any form of state intervention in the marketplace carries the risk of capture and inefficiency: there is a wealth of empirical literature on the inefficiency of sector specific regulations, but similar claims have also been made with regard to competition law.5 The burden of proof is on the State to establish the need of its intervention through com- petition law or through the grant of an exclusive right, here an IP right for innovation purposes, and the standard of proof is set high, on the assumption that the self-correcting mecha- nism of the market will take care of any eventual failure, in the absence of state interference. Such an approach leads essentially to subject state intervention to a stricter com- petition assessment than private action, as by essence the monolithic (and monopolistic) nature of government interven- tion departs more from the optimum of competitive markets (and the standard of perfect competition) than even concen- trated private market structures. Yet, it is also clear that from this perspective the field left to competition law versus other forms of state intervention, such as IP law, remains open for negotiation, a negotiation conducted through and according to the rules of the communicating tool of welfare economics. As a result, of a greater recourse to economics in public policy, the IP offices/authorities’ bureaucracy see also its role change, as it is gradually transformed from a structure performing merely tasks of execution, involving a formalistic check of the conditions of patentability by looking to a close evidential environment (defined by the prior art) to a more pro- active technocracy, assuming more often tasks of forecast, knowledge gathering/sharing with regard to the effects of the 1 Dan L Burk and Mark A Lemley, ‘Policy Levers in Patent Law’ (2003) 89 Vanderbilt Law Review 1575. 2 Ibid 1615–1630. 3 Ibid 1687–1689 (e. g. while it is necessary to assure a broad patent protec- tion for biotechnological and chemical inventions, “because of their high cost and uncertain development process”, this is not the case for software industry). 4 Council Directive 87/54/EEC of 16 December 1986 on the legal protection of topographies of semiconductor products [1987] OJ L24/36; Council Direc- tive 91/250/EEC of 14 May 1991 on the legal protection of computer pro- grams [1991] OJ L122/42 (now replaced); Council Regulation 1768/92/EEC of 18 June 1992 concerning the creation of a supplementary protection cer- tificate for medicinal products [1992] OJL 182/1; Directive 98/44/EC (n 31). 5 Fred S McChesney and William F Shughart II (eds), The Causes and Conse- quences of Antitrust: the Public Choice Perspective (University of Chicago Press 1995). IP system on economic efficiency, welfare and innovation. The establishment of economic units within the IP authorities and economic and scientific advisory boards illustrates the gradu- al transformation of IP bureaucracy towards a more regulatory setting. Should they integrate more systematically dynamic economic analysis in their day to day work (through sector studies and empirical work), IP authorities (e. g. patent offices) may develop superior expertise than competition authorities or court, not only on the innovative nature of the patented technologies but also on the characteristics and conditions of the industry as a whole. This evolution towards a more regula- tory IP law framework would, no doubt, alter the balance be- tween the patent and IP offices and the courts, which enjoyed a dominant role in the interpretation and framing of IP law doctrine. If this hypothesis is confirmed, IP offices might be better placed to assess the welfare effects of their interven- tions on dynamic efficiency than competition authorities and courts. If there would be any claim for an antitrust authority to intervene in this configuration that would only happen, under this approach, because of the superior economic expertise of the antitrust authority on the specific matter or the fact that it responds ex post to an abuse of the IP process. A regulatory approach to IP will also enable crucial reforms in the way patent offices operate: first, as this has been illus- trated by the recent reforms introduced at the USPTO, such as the post grant review of patents, the IP authorities see their adjudicatory powers extended, which at the same time pro- vides an additional forum ex post to challenge the exclusion- ary effect of patents, by contesting their validity, thus dealing with the eventual competition law problems that might arise from the awarded patent within an IP setting. Second, as the discussions over vesting the USPTO with substantive rule- making authority at the passage of the America Invents Act show, patent offices may potentially become the hub of an innovation centred regulatory nexus, comprising competition authorities, sector specific regulators (e. g. telecom regulator), the food and drug administration, among others, with the aim to develop a coherent innovation policy that employs all the le- gal instruments at the disposal of the state in order to promote innovation to the benefit of consumers and society at large. Finally, a regulatory approach to IP enables the consider- ation of the tensions between incentives to innovate and dissemination of innovation on a conceptual neutral theoreti- cal framework. IP law and policy has a specific function and should not be considered as a facet of competition policy6. The intersection of IP law with competition law has also led to a re-examination of competition law’s traditional focus 6 See the recent judgment of the Court of Justice in Joined Cases C-274/11 C-295/11, Spain v. Council and Italy v. Council [April 16, 2013, not yet published], para. 22, on the shared or exclusive nature of the competence of the EU in the establishment of a unitary patent protection, following the enhanced cooperation initiatives of some Member States, the Court held that the relevant provision for the creation of centralised IP rules fell outside Articles 101 to 109 TFEU [the EU competition rules] and thus the exclusive competence of the EU, noting that “ [a] lthough it is true that rules on intel- lectual property are essential in order to maintain competition undistorted on the internal market, they do not, for all that […] constitute ‘competition rules’ for the purpose of Article 3 (1) (b) TFEU”.
  • 167. 178 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 on static allocative efficiency. Dynamic analysis has made inroads into merger analysis and is increasingly considered as essential also for the competition law assessment of uni- lateral conduct, at least theoretically. Practically, however, there are few instances competition law has incorporated systematically dynamic analysis and the focus on dynamic efficiency. There are many reasons for this. First, from an institutional perspective, courts are considered as less able to conduct the sophisticated analysis required in this context.1 The adjudicative process limits the type of evidence heard by the court: this should relate directly to the dispute and is brought by the parties to the dispute. This may not include the effect of the specific practice on consumers in related rel- evant markets, future generations of consumers or the general public. Competition authorities, the dominant enforcement ac- tor in Europe, are better placed than courts to conduct this type of complex polycentric economic analysis, as the dispose of in house economic expertise and the powers to investigate dif- ferent sectors of the economy (through sector inquiries). Their intervention as amicus curiae in IP law related judicial disputes, each time competition law concerns arise, may be an effective way to influence the IP adjudication process to a more compe- tition friendly approach. Their collaboration with the patent and other IP offices within the innovation regulatory nexus may also enhance a more systematic consideration of dynamic efficien- cy concerns in competition law analysis, in particular if the IPO offices conduct periodic empirical and economic analyses on the effect of patents on the level of innovation in various indus- tries. The constitution of a common evidence base between competition authorities and IP offices, resulting from the com- petition authorities’ and IP offices’ sector inquiries, which would feed in their rulemaking and adjudicatory process constitutes an additional means to ensure the congruence of their action. Second, from a substantive perspective, competition authori- ties do not dispose of the means, tools and methods to con- duct systematic dynamic competitive analysis on a case-by- case basis. Authorities operate in an adjudicatory context with strict deadlines and a limited timeline for making decisions. Dynamic analysis is occasionally added after the competition authority has completed a static analysis, but it is not incorpo- rated directly in their economic analysis of the competitive situ- ation at the outset.2 At the same time, in what has been named the “new economy”, network effects are prevalent and in com- bination with intellectual property rights they may harm con- sumers and ultimately innovation.3 Yet, the use of the tools of 1 Geoffrey A Manne and Joshua D Wright, ‘Innovation and the Limits of Anti- trust’ (2010) 6 Journal of Competition Law Economics 153. 2 Joseph A Schumpeter, History of Economic Analysis (Routledge 1986, first published in 1954), p. 1126, noting the importance of sequence analysis and observing as to the history of economic thought that “however important those occasional excursions into sequence analysis may have been, they left the main body of economic theory on the ‘static’ bank of the river; the thing to do is not to supplement static theory by the booty brought back from these excursions but to replace it by a system of general economic dynamics into which statics would enter as a special case”. 3 Daniel J Gifford and Robert T Kudrle, ‘Antitrust Approaches to Dynamically Competitive Industries in the United States and the European Union’ (2011) 7 (3) Journal of Competition Law Economics 695; Ilya Segal and Michael D Whinston, ‘Antitrust in Innovative Industries’ (2007) 97 American Economic Review 1703. dynamic and stochastic efficiency analysis is not widespread among competition authorities and the data required for doing a more sophisticated analysis are unavailable in most cases. The law of evidence may also pose hurdles to the submission of econometric evidence, which is the statistical complement of a dynamic theory of competition.4 The different presumptions and rules on inferences applying in competition law and IP law operate thus as a second best, less costly but of course more prone to errors, option to an extended and complex dynamic economic analysis that the current institutional setting and the tools at its disposal may not be ready to provide. Consequently, both disciplines should take stock of their own imperfections in their mutual interaction with each other. Yet, what appears important for both disciplines to take into account is the changing environment of the sources of inno- vation. Schumpeter emphasized the role of the entrepreneur and opposed the active role she or he plays in the innovative process to the passive role of the consumer.5 His point was that most innovation is entrepreneur-generated. This view ac- commodates the perception that the main actor in the inno- vation process is the inventor (or more broadly the entrepre- neur) and that law should provide the right set of tools in order to enhance his or her inventive activity. One could compare this entrepreneur/inventor centered view of innovation to the increasing role of consumer-generated innovation. As it has been noted in the Hargreaves report, the focus on services instead of products is one of the major characteristics of the “new innovation process”: “(s) ervices are usually produced at the point at which they are consumed: the act of consumption rather than invention is the focal point for innovation […] (n) ew services are developed us- ing a ‘market facing’ approach, often connected to informa- tion databases generated by people and organisations that articulate and express their requirements and demands as they experience the innovation. This is sometimes described as a more democratic approach to innovation, where compa- nies trial different approaches – such as beta versions of web pages – and respond to user feedback”.6 Users participate to the development of innovation in the market.7 This should presumably get them a better share of the surplus innovation creates (in the form of choice, lower prices etc) Sometimes, the fact that innovation was consum- er driven may affect the way competition law is enforced: in 4 See, for instance, the empirical analysis of Ioannis Lianos and Christos Genakos, ‘Econometric Evidence in EU Competition Law: An Empirical and Theoretical Analysis’ (1 October 2012) CLES Research Paper series 06/12. Available at SSRN: http://ssrn.com/abstract=2184563 or http://dx.doi. org/10.2139/ssrn.2184563 accessed 28 April 2013. 5 Schumpeter (n 6). 6 Hargreaves (n 20) 14. 7 Eric von Hippel (n 21); Fred Gault and Eric von Hippel, ‘The Prevalence of User Innovation and Free Innovation Transfers: Implications for Statisti- cal Indicators and Innovation Policy’ MIT Sloan School of Management. Research Paper No. 4722–09 (January 2009) available at http://papers. ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=1337232 accessed 28 April 2014; Strandburg K J, ‘Users as Innovators: Implications for Patent Doctrine’ (2008) 79 University of Colorado Law Review 467.
  • 168. 179Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 the IMS/NDC Health case relevant to the application of Ar- ticle 102 to a refusal to license (see our analysis above), the Court of Justice of the EU observed that the brick structure to which NDC Health wanted to have access was created with the assistance of consumers who provided data on their con- sumption habits and became for that reason an indispens- able input for the provision of the services in the downstream market of regional sales data on pharmaceutical products. Another important source of change is what some have called “IP without IP”, intellectual production without intellectual property in order to describe the many instances in which the process of creativity does not rely as such on the award of intellectual property rights.1 The open access movement in software,2 the “piracy paradox” in the fashion industry,3 to name but a few examples, illustrate that innovation may the product of cooperation and sharing without the protec- tive net of exclusivity rights and that the quest of monetary profits is not the only determinant of incentives to innovate.4 As it noted in the Hargreaves report, “The nature of services innovation implies that answers to technical problems will not lie exclusively within research in- stitutions or companies with proprietary RD cultures and the means to manage and protect IP. Instead, they will emerge through integration of ideas from a wide range of organisa- tions, some of whom may consider managing IPR to be an unacceptable obstacle in a high value business, raising fur- ther challenges to traditional concepts of ownership of IP”.5 Although it is clear that these open innovation systems are “functionally dependent” on copyright, patent, trademark, or trade secrecy law,6 relying on the traditional “property rights” approach to IP presents the risk that this important dimension of this “new innovation process” will be ignored. The regulatory perspective to IP law mitigates that risk and provides a richer theoretical framework for the intersection of competition law with IP law. 1 Dreyfuss, ‘Does IP Need IP? Accommodating Intellectual Production Out- side the Intellectual Property Paradigm’ (n 22) referring to a term coined by Mario Bagioli. 2 See, for instance, Josh Lerner and Jean Tirole, ‘The Economics of Tech- nology Sharing: Open Source and Beyond’ (2005) 19 Journal of Economic Perspectives 99. 3 See, for instance, Kal Raustiala and Christopher Sprigman, ‘The Piracy Paradox: Innovation and Intellectual Property in Fashion Design’ (2006) 92 Vanderbilt Law Review 1687. 4 Yochai Benkler, ‘ “Sharing Nicely: On shareable goods and the emergence of sharing as a modality of economic production’ (2004) 114 Yale Law Jour- nal 273; Lerner and Tirole (n 573). 5 Hargreaves (n 20) 14. 6 Dreyfuss, ‘Does IP Need IP? Accommodating Intellectual Production Out- side the Intellectual Property Paradigm’ (n 22).
  • 169. 180 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 TABLE OF LEGISLATION BIBLIOGRAPHY
  • 170. 181Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 International Agreements Agreement on Trade Related Aspects of Intellectual Property Rights, 15 Apr. 1994 Marrakesh Agreement Establishing the World Trade Organi- zation, Annex 1C, Legal Instruments – Results of the Uruguay Round vol. 31, 33 I.L.M. 81 (1994) International Convention of the Protection of New Varieties of Plants, Ger.– Neth.– U.K., Dec. 2, 1961, 815 U.N.T.S. 89 (revised Nov. 10, 1972, Oct. 23, 1978 and Mar. 19, 1991) Convention on the Grant of European Patents, Oct. 5, 1973, 13 I.L.M. 270, 1065 U.N.T.S. 199 (revised at the Convention on the Grant of European Patents Nov. 29, 2000), arts. 52–53 World Trade Organization, Declaration on the TRIPS Agree- ment and Public Health, WT/MIN (01) /DEC/2, November 20, 2001, 41 I.L.M. 755 (2002) World Trade Organization, Ministerial Declaration of Novem- ber 14, 2001, WT/MIN (01) /DEC/1, 41 I.L.M. 746 (2002) United States Bayh-Dole Act, 35 U.S.C. § § 200–212 Hatch-Waxman Act, 21 U.S.C. § 355. Stevenson-Wydler Technology Ac, 15 U.S.C. § § 3701–37014 Leahy-Smith America Invents Act, Pub. L. No. 112–29, 125 Stat. (US) 284 (2011). Clayton Act of 1914, 15 USC § § 12–27, 29 U.S.C. § § 52–53 Jurisdiction of the United States Court of Appeals for the Federal Circuit, 28 U.S.C. § 1295 US Department Of Justice and the Federal Trade Commis- sion, Horizontal Merger Guidelines (19 August 2010) – Anti- trust Guidelines for the Licensing of Intellectual Property (6 April 1995) US Department of Justice and United States Patent and Trademark Office, ‘Policy Statement on Remedies for Stan- dard-Essential Patents Subject to Voluntary F/RAND Com- mitments’ (8 January 2013) United Kingdom UK Patents Act of 1977 Memorandum of Understanding between the Intellectual Property Office and the Office of Fair Trading (July 2012) available at http://www.oft.gov.uk/shared_oft/MoUs/IPO. pdf Germany Gesetz zur Umsetzung der Richtlinie über den rechtlichen Schutz biotechnologischer Erfindungen [Statute Implementing the EU Biotechnology Directive] Jan. 21, 2005, BGBl. I at 146, § 1a (4) (F.R.G.).PatG § 1a (4) France Code de la Propriété Intellectuelle Art. L613–2–1 India India Patent Act European Union Charter of the Fundamental Rights of the European Union [2000] C 364/01 EU Secondary Legislation Council Directive 87/54/EEC of 16 December 1986 on the legal protection of topographies of semiconductor products [1987] OJ L24/36 Council Regulation 4064/89/EEC of 21 December 1989 on the control of concentrations between undertakings [1989] L395/1 Council Directive 91/250/EEC of 14 May 1991 on the legal protection of computer programs [1991] OJ L122/42 (now re- placed) Council Regulation 1768/92/EEC of 18 June 1992 concern- ing the creation of a supplementary protection certificate for medicinal products [1992] OJL 182/1 Commission- Green Paper on Innovation’ COM (95) 688 final, 20 December 1995 Parliament and Council Directive 96/9/EC of 11 March 1996 on the legal protection of databases [1996] OJ L077/20 Table of Legislation
  • 171. 182 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Parliament and Council Directive 98/44/EC of 6 July 1998 on the legal protection of biotechnological inventions [1998] OJ L213/13 Proposal for a Directive of the European Parliament and of the Council amending Directive 98/71/EC on the legal protec- tion of designs COM (2004) 582 final. Parliament and Council Directive 98/71/EC of 13 October 1998 on the legal protection of designs [1998] OJ L289/28 Council Regulation 1/2003/ EEC on the implementation of the rules of competition laid down in Articles 81 and 82 of the Treaty Council Regulation 772/2004/EC of 27 April 2004 on the ap- plication of Article 81 (3) of the Treaty to categories of tech- nology transfer agreements [2004] OJ L123/11 Commission Regulation 330/2010/EU of 20 April 2010 on the application of Article 101 (3) of the Treaty on the Functioning of the European Union to categories of vertical agreements and concerted practices Commission Notice- Guidelines on the application of Article 81 of the EC Treaty to technology transfer agreements [2004] OJ C 101/2 Commission Notice- Guidelines on the Application of Article 81 (3) of the Treaty [2004] OJ C101/97 Communication from the Commission- Guidance on the Commission’s enforcement priorities in applying article 82 of the EC Treaty to abusive exclusionary conduct by dominant undertakings [2009] C45/7 Communication from the Commission-Guidelines on the Ap- plication of Article 101 of the Treaty of the European Union to horizontal cooperation agreements [2011] OJ C 11 Parliament and Council Directive 2008/95/EC of 22 October 2008 to approximate the laws of the Member States relating to trade marks [2008] L 299/25 Parliament and Council Directive 2009/24/EC of 23 April 2009 on the legal protection of computer program [2009] OJ L111/16 Commission of the European Communities- First evaluation of Directive 96/9/EC on the legal protection of databases (Brussels, 12 December 2005) European Commission Pharmaceutical Sector Inquiry Pre- liminary Report –Comments from the EPO (28 November 2008) European Commission, Executive Summary of the Pharma- ceutical Sector Inquiry Report (2009) European Commission, Competition DG, Pharmaceutical Sector Inquiry: Final Report (8 July 2009) Draft Guidance Paper, Quantifying Harm in Actions for Dam- ages based on Breaches of Article 101 and 102 of the Treaty of the Functioning of the European Union- Public Consulta- tion (June 2011) Draft Communication from the Commission, Guidelines on the application of Article 101 of the Treaty on the Functioning of the European Union to technology transfer agreements, C (2013) 94 draft United States Federal Trade Commission Genzyme Corporation / Novazyme Pharmaceuticals, Inc. and the statement of Chairman T. Muris (critical to the use of the concept) In re Negotiated Data Solutions LLC, FTC File No. 051–0094, Decision and Order (January 23 2008) In re Robert Bosch GmbH, FTC File N. 121–0081, Decision and Order (Nov. 26 2012) Analysis of Proposed Consent Order To Aid Public Comment at 4–6, In re Negotiated Data Solutions LLC, File No. 0510094 (January 23 2008) In re Google Inc., FTC File No. 121–0120 (January 3, 3013) In the matter of Rambus, Inc. (August 2, 2006), Docket No. 9302 ESS Tech., Inc. v. PC-Tel, Inc., No. C-99–20292 RMW, 2001 WL 1891713, at 3–6 (N. D. Cal. Nov. 28, 2001), Rambus, Broadcom etc). Case Law Darcy v Allen (The Case of Monopolies) (1602), Moore (K.B.) 671 Westinghouse v Boyden Power Brake Co., 170 US 537 (1898) Bement v National Harrow Co., 186 US 70 (1902) Table of Cases
  • 172. 183Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Dr. Miles Med. v. John D. Park Sons, 220 US 373 (1911) United States v Terminal R. R. Ass’n, 224 US 383 (1912) Henry v AB Dick Company, 224 US 1 (1912) Motion Picture Patents Company v Universal Film Manufactur- ing Company et al., 243 US 502 (1917) United States v Colgate Co., 250 US 300, 307 (1919) United States v. General Electric, 272 US 476 (1926) Morton Salt Co. v Suppiger Co., 314 US 488 (1942) Associated Press v United States, 326 US 1 (1945) Graver Tank Mfg. Co. v Linde Air Products Co., 339 US 605, 608 (1950) Eastern Railroad Presidents Conference v Noerr Motor Freight 365 U.S. 127 (1961) Walker Process Equipment v Food Mach. Chem Corp., 382 US 172 (1965) United Mine Workers v Pennington 381 US 657 (1965) Graham v John Deere Co 383 US 1 (1966) Georgia-Pacific Co. v United States Plywood Co., 318 F. Supp. 1116, 1120 (S.D.N.Y. 1970) mod’d, 446 F.2d 295 (2d Cir. 1971) Otter Tail Power Co. v United States, 410 US 366 (1973) Broadcast Music, Inc. v Columbia Broadcast. System, Inc., 441 US 1 (1979) Diamond v Chakrabarty, 447 US 303 (1980) Berkey Photo, Inc v. Eastman Kodak Co., 603 F2d 263, 294 (2nd Cir. 1979), cert. denied, 444 US 1093 (1980) American Society of mechanical Engineers v Hydrolevel Corp., 456 US 556 (1982) MCI Communications Corp. v ATT, 708 F.2d 1081, 1132–1133 (7th Cir. 1983) Roche Products, Inc. v Bolar Pharmaceuticals, Inc., 733 F.2d 858 (Fed. Cir. 1984) Jefferson Parish Hospital District No 2 v. Hyde, 466 US 2, 16 (1984) Allied Tube Conduit Corp. V Indian Head, Inc., 486 US 492 (1988) Scripps Clinic Research Foundation v Genentech, Inc., 927 F.2d 1565, 1580 (Fed. Cir. 1991) Feist Publications v Rural Telephone Service Company, 499 US 340 (1991) Mallinckrodt, Inc. v Medipart, Inc., 976 F.2d 700 (Fed. Cir. 1992) Professional Real Estate Investors, Inc v Columbia Pictures In- dus., Inc, 508 U.S. 49 (1993) Data General Corp. v Grumman Systems, 36 F2d 1147, 1187 (1st Cir. 1994) In re Deuel, 51 F.3d 1552 (Fed. Cir. 1995) Re Dell, 121 FTC 616 (1996) Regents of the University of California v Eli Lilly and Co., 119 F.3d 1559 (Fed. Cir. 1997) Fonar Corp. v Gen. Elec. Co., 107 F.3d 1343 (Fed. Cir. 1997) Image Technical Services v Eastman Kodak, 125 F3d 1195 (9th Cir. 1997) Nobelpharma AB v Implant Innovations, Inc., 141 F.3d 1059 (Fed. Cir. 1998) C. R. Bard, Inc. v M3 Systems, 157 F.3d 1340 (Fed. Cir. 1998) United States v Microsoft Corp., 147 F.3d 935 (D. C. Cir. 1998) Re Independent Service Organizations Antitrust Litigation, 203 F.3d 1322 (Fed. Cir. 2000) United States v Microsoft Corp., 253 F.3d 34, 89 (D. C. Cir. 2001) Harvard College v Canada (2002) 4 S. Ct.R. 45 Festo Corp. v Shoketsu Kinzoku Kogyo Kabushiki Co., Ltd., 535 US 722 (2002) Madey v Duke University, 307 F.3d 1351 (Fed.Cir. 2002) In re Cardizem CD Antitrust Litig., 332 F.3d 896 (6th Cir. 2003) (Cardizem), cert. denied Andrx Pharm., Inc. v Kroger Co., 543 U.S. 939 (2003) Schering Corp. v Geneva, Inc., 339 F.3d 1373 (Fed. Cir. 2003) Re Union Oil Co. of California, 2004 FTC LEXIS 115 (July 7, 2004) Verizon Communications, Inc. v Law Offices of Curtis V. Trinko, LLP, 540 US 398 (2004) US Philips Corp. v. ITC, 424 F3d 1179 (Fed. Cir. 2005) Schering-Plough Corp. v. F.T.C., 402 F.3d 1056 (11th Cir. 2005) Merck KGaA v Integra Lifesciences I, Ltd., 545 U.S. 193 (2005)
  • 173. 184 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Re Rambus, Inc., Dkt. No. 9302, 2006 FTC LEXIS 101 (Aug. 20, 2006) eBay, Inc. v MercExchange, L.L.C., 547 U.S. 388 (2006) In re Tamoxifen Citrate Antitrust Litig., 466 F.3d 187 (2d Cir. 2006) Illinois Tool Works v Independent Ink, 126 S. Ct 1281 (2006) Jazz Photo Corp. v U.S., 439 F.3d 1344 (Fed. Cir. 2006) Texaco, Inc. v Dagher, 547 US 1 (2006) Illinois Tool Works Inc. v. Independent Ink Inc., 547 US (2006) MedImmune, Inc. v Genentech, Inc., 549 U.S. 118 (2007) Leegin Creative Leather Prods., Inc. v. PSKS, Inc., 551 U.S. 877 (2007) KSR Int'’l Co. v Teleflex Inc., 550 U.S. 398 (2007) Broadcom Corp. v. Qualcomm, 501 F.3d 311 (3d Cir. 2007) Cipro, 544 F.3d at 1323, (Fed. Cir. 2008) In re Ciprofloxacin Hydrochloride Antitrust Litig., 544 F.3d 1323 (Fed. Cir. 2008) Quanta Computer, Inc. v LG Electronics, 553 U.S. 617 (2008) Tafas v Doll, 559 F. 3d 1345 (Fed. Cir. 2009) Princo Corp v. ITC, 563 F.3d 1301 (Fed Cir. 2009) Rambus Inc. v. FTC, 522 F3d 456 (DC Cir. 2008), cert. denied, 129 S. Ct. 1318 (2009) Lucent Technologies, Inc. v Gateway, Inc., 580 F.3d 1301 (Fed. Cir. 2009) In re Kubin, 561 F.3d 1351 (Fed. Cir. 2009) Ark. Carpenters Health Welfare Fund v Bayer AG, 604 F.3d 98, reh’g en banc denied, 625 F.3d 779 (2d Cir. 2010) Bilski v Kappos, 130 S. Ct. 3218 (2010) In re Cardizem CD Antitrust Litig Ariad Pharmaceuticals, Inc. v Eli Lilly and Co., 598 F.3d 1336, 1341 (Fed. Cir. 2010) (en banc). Mayo Collaborative Services v Prometheus Laboratories, Inc., 132 S. Ct. 1289 (2012) Monsanto Co. v Bowman, 657 F.3d 1341 (Fed. Cir. 2011), cert. granted, 133 S. Ct. 420 (2012) Mayo Collaborative Services v Prometheus Laboratories, 132 S. Ct. 1289 (2012) Apple, Inc. v Motorola, Inc., 869 F. Supp.2d 901 (N. D. Ill. 2012) In re Robert Bosch GmbH, File Bo 121–0081 (November 26, 2012) Kirtsaeng v. John Wiley Sons, Inc.,–- S. Ct.–– (March 19, 2013) European Union Commission Decisions BI Line plc v Sealink Harbours Ltd and Sealink Stena Ltd [1992] CMLR 255 Sea Containers v Stena Sealink [1994] OJ L15/8 Commission Decision, Case COMP/A 36.568/D3, Scandlines Sverige AB v Port of Helsingborg (23 July 2004) Commission Decision, Case COMP/C-3/37.792) Microsoft/ W2000 (24 March 2004) Commission Decision, Case COMP/A. 37.507/f3, 2005) As- traZeneca (15 June 2005) Commission Decision, Case COMP/A. 37. 507/ F3- AstraZen- eca [2006] OJ L 332/24 Commission Decision, Case COMP/C2/38.698 – CISAC (16 July 2008) Commission Decision, Case COMP/C-3/39.530 – Microsoft (tying) (16 December 2009) Commission Decision, Case COMP/38.636 Rambus (9 De- cember 2009) Commission Decision, Case No COMP/M.6381, Google/Mo- torola Mobility (13 February 2012) Case Law C-56/64 and 58/64 Consten and Grundig v Commission (1966) ECR 299 Case 78/70 Deutsche Grammophon Gesellschaft mbH v Metro-SB-Grossmarketete GmbH Co (1971) ECR 487 Case 15/74 Centrafarm BV and Adriaan de Peijper v Sterling Drug Inc (1974) ECR 1147 Case 119/75 Terrapin (Overseas) Ltd. v Terranova Industrie CA Kapferer Co (1976) ERR 1039 Case 13/77 INNO / ATAB (1977) ECR 2115
  • 174. 185Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Case 102/77 Hoffmann-La Roche Co. AG v Centrafarm (1978) ECR 1139 Case C 3/78 Centrafarm v American Home products corpo- ration (1978) ECR 1823 Case 85/76 Hoffmann-La-Roche v. Commission (1979) ECR 461 Case 258/78 Nungesser v Commission (1982) ECR 2015 Joined Cases 142 and 156/84 BAT and Reynolds v Commis- sion (1987) ECR Case 35/83 BAT Cigaretten-Fabriken GmbH v Commission (1985) ECR 363 Case 311/84 CBET v. Compagnie Luxembourgeoise de Télé- diffusion SA (1985) ECR 3261 Case 298/83 Comité des industries cinématographiques des Communautés européennes v Commission (1985) ECR 1105 Case 193/83 Windsurfing International v Commission (1986) ECR 611 Case 27/76 United Brands v. Commission (1978) ECR 207 Case 27/87 SPRL Louis Erauw-Jacquery v La Hesbignonne SC (1988) ECR 1919 Case 53/87 CICCRA v Renault (1988) ECR 6039 C-355/96 Silhouette International Schmied GmbH Co. KG v Hartlauer Handelsgesellschaft mbH (1988) ECR I-4799 Case 238/87 Volvo v Veng (1988) ECR 6211 Case 395/87, Ministère public v Jean-Louis Tournier (1989) ECR 2521 Case 110/88 Lucazeau v SACEM (1989) ECR 2811 Case 265/87 Herman Schräder HS Kraftfutter GmbH v Hauptzollamt Gronau (1989) ECR 2237 Case T-51/89 Tetra Pak (1990) ECR II-309 Case T-51/89, Tetra Pak Rausing S. A. v Commission (1990) ECR II-309 Case T-69/89 RTE v Commission (1991) ECR II-485 Case T-76/89 ITP v Commission (1991) ECR II-575 Case T-70/89 British Broadcasting Corporation and BBC En- terprises Ltd v Commission (1991) ECR II-535 Joined Cases C-241/91 and C-242/91 Radio Telefis Eireann v Commission (Magill), ECR (1995) I-743 Joined cases C-241/91 P and C-242/91 P, Radio Telefis Eire- ann (RTE) and Independent Television Publications Ltd (ITP) v Commission (1995) ECR I-743 Case C-333/94 P, Tetra Pak v Commission (Tetra Pak II) (1996) ECR I-5991 Case T-504/93 Tiercé Ladbroke SA v Commission (1997) ECR II-923 Case T-111/96, ITT Promedia NV v Commission (1998) ECR II-2937 Case C-7/97 Oscar Bronner GmbH Co KG v Mediaprint Zeitungs- und Zeitschriftenverlag GmbH Co KG (1998) ECR I-7791 FAG-Flughafen Frankfurt/Main AG, 98/190, OJ (1998) L 72/30 Case C-344/98 Masterfoods Ltd. v HB Ice Cream Ltd (2000) ECR I-11369 C-414 416/99 Zino Davidoff and Levi Straus (2001) ECR I-8691 C-143/00 Boehringer Ingelheim (No. 1) (2002) ECR I-3759 Case T-86/95 Compagnie générale maritime and others v Commission (2002) ECR II-2011 C-244/00 Van Doren + Q (2003) ECR I-3051 Case T-213/00 CMA GCM Others v Commission (2003) ECR II-913 Case C-203/02 The British Horseracing Board Ltd and Oth- ers v William Hill Organisation Ltd (2004) ECR I-10415 Case C-444/02 Fixtures Marketing Ltd v Organismos Prog- nostikon Agonon Podosfairou AE – OPAP (2004) ECR I-10549 Case C-46/02 Fixtures Marketing Ltd. V Oy Veikkaus Ab (2004) ECR I-10365 Case C-338/02 Fixtures Marketing Limited v AB Svenska Spel (2004) ECR I-10497 Case C-418/01 IMS Health GmbH Co OHG v NDC Health GmbH Co KG (2004) ECR I-5039 Case T-201/04 Microsoft v Commission (2007) ECR II-3601 Joined Cases C-468/06 to 478/06 Sot. Lelos kai Sia v Glaxo- SmithKline (2008) ECR Case C-52/07 Kanal 5 Ltd v Föreningen Svedska Tonsättares Internationella Musikbyrå (STIM) UPA (2009) ECR I-9275
  • 175. 186 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Joined Cases C-501/06 P, C-513/06 P, C-515/06 P and C-519/06 P GlaxoSmithKline Services Unlimited v Commis- sion (2009) ECR I-929 Case T-321/05 AstraZeneca AB v Commission (2010) ECR II-2805 Case C-34/10 Brüstle v Greenpeace eV, Judgment (18 Octo- ber 2011), not yet published Case C-549/10 Tomra Systems ASA v Commission (12 April 2012), not yet published Case T-167/08, Microsoft Corp. v European Commission (27 June 2012), not yet published Case C-457/10P AstraZeneca AB v. Commission (6 Decem- ber 2012), not yet published Case T-442/08 International Confederation of Societies of Authors and Composers (CISAC) (12 April 2013), not yet pub- lished Joined Cases C-274/11 C-295/11, Spain v. Council and Italy v. Council (16 April 2013), not yet published UK Intel Corp. v Via Technologies Inc. [2002] EWCA Civ 1905 (Civil Division – Court of Appeal) Attheraces Limited v. The British Horseracing Board Limited [2007] EWCA Civ 38 ABA Section of Antitrust Law, Intellectual Property and Anti- trust Handbook (American Bar Association 2007) Ahlborn C, Evans D S and Padilla J A ‘The Logic Limits of the “Exceptional Circumstances Test” in Magill and IMS Health’ (2004) 28 Fordham International Law Journal 1109 Anderman S, ‘Does the Microsoft Case offer a New Para- digm for the Exceptional Circumstances Test and Compul- sory Copyright Licenses under EC Competition Law?’ (2004) Competition Law Review 7 Andrews R et al (eds), The Columbia World of Quotations No. 41418 (Columbia University Press 1996) Aoki Μ, Towards a Comparative Institutional Analysis (The MIT Press 2001) 347 Averitt N W and Lande R H (1997), ‘Consumer Sovereignty: A Unified Theory of Antitrust and Consumer Protection Law’ (1997) 65 Antitrust Law Journal 713 Baker J, ‘Beyond Schumpeter vs. Arrow: How Antitrust Fos- ters Innovation’ (2007) 74 (3) Antitrust Law Journal 575 Baxter W F, ‘Legal Restrictions on Exploitation of the Patent Monopoly: An Economic Analysis’ (1966) Yale Law Journal 267 Baxter W F, World Patent Law and Practice § 8.02 (Matthew Bender, 1969) Baxter W F, ‘The Definition and Measurement of Market Power in Industries Characterized by Rapidly Developing and Changing Technologies’ (1984) 53 Antitrust Law Journal 717 Benjamin S M and Rai A K, ‘Fixing Innovation Policy: A Struc- tural Perspective’ (2008) 77 (1) The George Washington Law Review 1 Benkler Y, ‘Coase’s Penguin, or, Linux and the Nature of the Firm’ (2002) 112 Yale Law Journal 369 – ‘ “Sharing Nicely: On shareable goods and the emergence of sharing as a modal- ity of economic production’ (2004) 114 Yale Law Journal 273 Bently L and Sherman B, Intellectual Property Law (Oxford University Press 2008) Bernt P H, ‘Abuse of Database Right: Sole-Source Informa- tion Banks under the EU Database Directive’ in Lévêque and Shelanski (eds) (n 127) 203. Binmore K G, Game Theory and the Social Contract: Playing Fair (MIT Press 1994) Bessen J and Meurer M J, Patent Failure: How Judges, Bu- reaucrats, and Lawyers Put Innovators at Risk (Princeton University Press 2009) Bohannan C and Hovenkamp H, Creation Without Restraint: Promoting Liberty and Rivalry in Innovation (Oxford Univer- sity Press 2012) Bouckaert B, ‘What is Property?’ (1990) 13 Harvard Journal of Law and Public Policy 775 Bibliography
  • 176. 187Intellectual Property and Development: Time for Pragmatism | 2013 Bowman W S, ‘Tying Arrangements and the Leverage Prob- lem’ (1957) 67 Yale Law Journal 19 – Patent and Antitrust Law: A Legal and Economic Appraisal (University of Chicago Press 1973) Bronwyn H H and Rosemarie H Ziedonis R H, ‘The Patent Paradox Revisited: An Empirical Study of Patenting in the U. S. Semiconductor Industry, 1979–1995’ (2001) 32 (1) Rand Journal of Economics 101 Burk D L and Lemley M A, ‘Policy Levers in Patent Law’ (2003) 89 Vanderbilt Law Review 1575 – The Patent Crisis and How Courts Can Solve it (University of Chicago Press 2009) Calabresi G and Melamed D A, ‘Property Rules, Liability Rules and Inalielability: One View of the Cathedral’ (1972) 85 (6) Harvard Law Review 1089 Carlton D W and Waldman M, ‘The Strategic Use of Tying to Preserve and Create market Power in Evolving Industries’ (2002) 33 Rand Journal of Economics 194 Carrier M A, ‘Unravelling the Patent-Antitrust Paradox’ (2002) 150 (3) University of Pennsylvania Law Review 761 Carrier M A, ‘Resolving the Patent-Antitrust Paradox Through Tripartite Innovation’ (2003) 56 Vanderbilt Law Review 1047 Chesbrough H W, Open Innovation: The New Imperative for Creating and Profiting from Technology (Harvard Business School Press 2003) Choi J P, ‘Preemptive RD, Rent Dissipation and the ‘Lever- age Theory’ (1996) 110 Quarterly Journal of Economics 1153 Choi J P and Stefanadis C, ‘Tying, Investment, and the Dy- namic Leverage Theory’ (2001) 32 Rand Journal of Econom- ics 52 Cohen W M and Walsh J P, ‘Access – or Not – in Academic Biomedical Research’ in Rochelle C. Dreyfuss, et al (eds), Working Within the Boundaries of Intellectual Property: In- novation Policy for the Knowledge Economy 3 Cotter T F, ‘Patent Holdup, Patent Remedies, and Antitrust Responses’ (2009) 34 (4) The Journal of Corporate Law 1151 Dam K W, ‘The Economic Underpinnings of Patent Law’ (1994) 23 Journal of Legal Studies 247 Davison M J and Hugenholtz P B ‘Football Fixtures, Horseraces and Spin Offs: The ECJ Domesticates the Data- base Right' (2005) European Intellectual Property Review 113 Demsetz H, ‘100 Years of Antitrust: Should we Celebrate?’ Brent T. Upson Memorial Lecture, George Mason University School of Law, Law and Economics Center (1991) Derclaye E, ‘Databases Sui Generis Right: Should We Adopt the Spin-off Theory’ (2004) 26 (9) European Intellectual Prop- erty Review 402 Derclaye E, ‘The Court of Justice Interprets the Database Sui Generis Right for the First Time’ (2005) European Law Review 420 Denicolò V and Franzoni L A, ‘Rewarding Innovation Effi- ciently – The case for Exclusive Rights’ in Manne and Wright (eds) Competition Policy and Patent Law Under Uncertainty: Regulating Innovation (Cambridge University Press 2011) Dreier T, ‘Balancing Proprietary and Public Domain Interests: Inside or Outside of Proprietary Rights?’ in Dreyfuss R C, Harry First H and Zimmerman D (eds) Expanding the Bound- aries of Intellectual Property (Oxford University Press 2001) Dreyfuss R C, ‘The Federal Circuit: A Case Study in Special- ized Courts’ (1989) 64 New York University Law Review 1 (1989) Dreyfuss R C, ‘Does IP Need IP? Accommodating Intellectual Production Outside the Intellectual Property Paradigm’ (2010) 31 Cardozo Law Review 1437 Dreyfuss R C, ‘What the Federal Circuit Can Learn From the Supreme Court – and Vice Versa’ (2010) 59 American Univer- sity Law Review 787 Economides N and Lianos I, ‘The Elusive Antitrust standard on bundling in Europe and in the United States in the After- math of the Microsoft cases’ (2009) 76 (2) Antitrust Law Jour- nal 483 Economides N and Lianos I, ‘A Critical Appraisal of Remedies in the EU Antitrust Microsoft Cases’ 2010 2 Columbia Busi- ness Law Review 346 Elhauge E, ‘Do Patent Holdup and Royalty Stacking Lead to Systematically Excessive Royalties?’ (2008) 4 Journal of Competition law Economics 535 Ellig J and Lin D, ‘A Taxonomy of Dynamic Competition Theo- ries’ in Ellig J (ed), Dynamic Competition and Public Policy – Technology, Innovation and Antitrust Issues (Cambridge Uni- versity Press 2011) Evans D S and Schmalensee R, ‘Some Economic Aspects of Antitrust Analysis in Dynamically Competitive Industries’ in Jaffe A B, Lerner J and Stern S (eds), Innovation Policy and the Economy, Vol. 2, (MIT Press 2002) Evans D S and Padilla J A, ‘Excessive Prices: Using Econom- ics to Define Administrable Legal Rules’ (2005) 1 Journal of Competition Law Economics 97 Ezrachi A and Gilo D, ‘Are Excessive Prices Really Self-Cor- recting?’ (2009) 5 (2) Journal of Competition Law Econom- ics 249
  • 177. 188 Интеллектуальная собственность и развитие общества: время прагматики | 2013 Farber D A and McDonnell B, ‘Why (and How) Fairness Mat- ters at the IP/Antitrust Interface’ (2003) 87 Minnesota Law Review 1817 Farrell J et al, ‘Standard Setting, Patents, and Hold-Up: A Troublesome Mix’ (2007) 74 (3) Antitrust Law Journal 603 Fatur A, EU Competition Law and the Information and Com- munication Technology Network Industries (Hart Publishing 2012) Frakes M D and Wasserman M F, ‘Does Agency Funding Af- fect Decisionmaking? An Empirical Assessment of the PTO’s Granting Patterns’ (2013) 6